Ужасная поездка

Глава 1

Рождество для Ниша — это всегда кровавое шоу ужасов.

И это Рождество длится как минимум с июня, потому что Ниш работает в рекламе. Точнее, в работе с влиятельными лицами. Волна импульса, которую он создавал все эти месяцы, наконец-то обрушилась на интернет, как цунами консьюмеризма.

TikTok наводнен вызовом «Ворчун Крампус». YouTube наводнен освещенными кольцами тридцатилетними детьми с детскими лицами, делающими пошаговые уроки о том, как получить образ Ворчуна Крампуса. Вирусные видео, на которых дети дерутся на детской площадке из-за ворчливого Крампуса, вызвали небольшую моральную панику.

На уродливые игрушки возник дефицит, поскольку спрос на них резко возрос. Отчаявшиеся родители перекупают друг друга на eBay, пока в магазинах все распродается. В One Show целых десять минут в прайм-тайм плакала мать, которой не удалось заполучить ворчливого Крампуса, единственного обитателя списка желаний ее смертельно больного сына для Санты. Душераздирающее зрелище. Ролики с развязкой — Маркус Рэшфорд удивляет ребенка, вручая ему Крампуса, выпущенного ограниченным тиражом в подарочной упаковке, — были в тренде в течение недели.

Все это отлично сказалось на бизнесе. Директор по продажам компании-производителя игрушек шутил, что не видел столько экспоненциальных графиков с начала пандемии.

Ниш попросил своего босса о каком-нибудь денежном вознаграждении за хорошо выполненную работу. Босс похлопал его по спине, как будто они были закадычными друзьями. Если бы это зависело от меня, я бы дал тебе лишний кусок угля. Но нужно думать о климатическом кризисе». Знаете, что общего между целью бизнеса на 2030 год и вашей премией? Чистый ноль».

Не то чтобы Ниш сильно надеялся, что его тяжелый труд будет признан. В конце концов, это была реклама, а босс Ниша умудрился совместить худшие недостатки характера Дона Дрейпера с комплексом неполноценности человека, который вращается в правильных кругах, но учится не в той школе.

Бонуса нет, и нет покоя нечестивцам. Ниш работает над Пасхой уже не меньше месяца. А в январе начнется подготовка к Хэллоуину — или Гот-Рождеству, как его называют в торговле.

Но пока что, наконец-то, наступил канун Рождества. После блокировок, многоуровневых систем, пузырей, правил шести, мытья рук, хлопанья в ладоши и выжимания рук — это первое нормальное Рождество за два долгих года. Наконец-то нормальная жизнь снова в поле зрения.

А вместе с нормальной жизнью приходит и череда сезонных праздников. Ниш уже почти потерял счет рождественским вечеринкам, на которых он побывал.

Сначала была вечеринка для всей компании в бальном зале отеля с угощениями и ваучерами на напитки, которая, по словам генерального директора, показала, что организация относится к своим сотрудникам как к семье. Как будто для того, чтобы продемонстрировать это, вспыхнули две драки, и выяснилось, что давно предполагаемый служебный роман произошел из-за неисправного замка на туалете для инвалидов.

* * *

Затем был рождественский обед в отделе, который проходил по тонкой грани между различными диетическими потребностями команды, географическим удобством, местами, рассчитанными на двадцать человек, и оставшимся скудным бюджетом на развлечения.

После этого были командные напитки — только стоячие места в переполненном баре, которые финансировались самостоятельно, поскольку бюджет расходов был полностью исчерпан.

А потом, когда обязательные мероприятия остались позади, начались предрождественские встречи с людьми, с которыми Ниш действительно предпочитает проводить время. Друзья, которые хотели наверстать упущенное перед большим отъездом из Лондона, когда все возвращались к своим семьям, разбросанным по всему миру.

Он почти забыл о том, что большой рождественский переезд может ощущаться как надвигающийся апокалипсис. Но — не скрою — ему очень нравились отмененные Рождества в изоляторе. Эти длинные ленивые дни, когда он мог бездельничать без особых планов. Побродить по пустынным улицам Лондона, наслаждаясь новизной ощущения, что он идет по сцене из фильма «28 дней спустя». Он мог бы немного пообщаться с семьей по FaceTime — а потом сбежать, избавившись от своих обязанностей.

Но в этом году Нишу потребуется нечто большее, чем зомби-апокалипсис, чтобы избежать звонка домой на Рождество. Его семья — индуисты, но его мать с пылом переняла иудео-христианскую праздничную традицию. Собирается вся семья. Обмениваются подарками. Устраивается грандиозная трапеза. И всегда есть ссора. Но, конечно, не тогда, когда вся семья в сборе.

После того как все члены семьи разъедутся, сытые и довольные, и вернутся к своей успешной и насыщенной жизни, все начнется по-настоящему. После того как мать убедилась, что еще один двоюродный брат стал врачом, что троюродный брат получил повышение (снова) и водит Tesla, что еще один двоюродный брат женится летом, что его тетя и дядя стали бабушкой и дедушкой двоих детей, а троюродный брат-дважды-родной переезжает всей семьей поближе к родителям, чтобы чаще видеть их и заботиться о них в старости, она останется наедине с Нишем и его отцом, горой немытой посуды и разочарованием на всю жизнь. Именно тогда, когда Ниш помогает матери загружать посудомоечную машину и замачивать противни для запекания, она сделает первый выстрел в традиционном споре: «А как насчет тебя, Ниш?».

Под этим она подразумевает: Почему вы не хотели стать врачом? Почему вы не режиссер? Почему у вас нет машины, не говоря уже о Tesla? Когда у тебя будет жена? Когда у меня будут внуки? Когда появится семья, которая переедет ко мне поближе? Что я такого сделал, что вы хотите лишить меня этих элементарных человеческих прав?

* * *

Они будут ссориться. Он будет чувствовать себя неполноценным и неблагодарным. Она пожалеет, что не родила больше одного ребенка, чтобы они могли позволить себе иметь неудачника в семье. В День бокса будет объявлено перемирие, и отец посмотрит на него с таким сочувственным разочарованием, которое говорит: «Если бы ты сделал хотя бы одну из этих вещей, она была бы счастлива. Зачем усложнять себе жизнь?

А потом Ниш сядет на первый же поезд обратно в Лондон, проигрывая в голове этот спор, пока проносится мимо.

Как прошло ваше Рождество?» — спросят коллеги и друзья. «Отлично», — ответит Ниш и тут же спросит: «А у вас?», чтобы избежать дальнейших расспросов.

Да, Рождество всегда было чертовски страшным, и это было до этого.

Ниш выходит из метро в огромный атриум вокзала Паддингтон. Железные арки крыши станции изгибаются вдаль, рельсы блестят в полумраке пустынных платформ.

Ночь перед Рождеством, и на вокзале было тихо… Слишком тихо.

Ни одной живой души не было видно. Толстый слой снега, осевший на стеклянной крыше, отражает огни станции. Елка, усыпанная баулами, сверкает серебром и красным, увенчанная голубой неоновой звездой. А за ней — табло отправления, на котором изображен ряд поездов — последний маршрут из Лондона перед Рождеством — все отменены.

Ниш проверил — он <26> проверил <а27> — и они были в порядке. Может быть, они шли немного медленно, может быть, их предупреждали, чтобы они не слишком рисковали, но они шли. И все же там, в конце табло, стоит его медленный поезд до Бристоля. Слово «отменен» написано крупными буквами, словно заголовок о сошедшей с ума культуре.

Неужели это рождественское чудо, думает Ниш? Шанс избежать ежегодного ритуального унижения? Или все станет еще хуже?

В его голове промелькнули две сцены.

В одной из них он предоставлен самому себе и уплетает рождественский обед из остатков «Домино», играя в GTA в одних трусах.

В другой — его благонамеренная тетя спрашивает у матери: «Как дела у Ниша?».

Та вздыхает и сообщает семье: «О, все еще на той же работе, все еще без машины, все еще не женат и теперь не в состоянии сесть на поезд». После всех этих лет Ковида и отмененных планов он не может потрудиться вернуться домой. Скажи мне, что я сделала не так, чтобы заслужить это?

Да, от этого становится только хуже. Это преступление, за которое его будут наказывать каждый год. «А, в этом году успел, да?» «Почти не узнал тебя в лицо».

Ниш опускает сумки на пол, поднимает лицо к небу и издает вопль страдания, подражая Чарлтону Хестону в заключительных сценах «Планеты обезьян». Его голос эхом разносится по пещерному пространству. Стая потрясенных голубей взлетает и кружит над пустыми платформами.

Он не чувствует себя лучше от этой вспышки, но часть напряжения ушла из его тела. Все так, как есть. Ему придется позвонить родителям, принести свои искренние и глубокие извинения и встретить их разочарование и унижение лицом к лицу. Он достает телефон и уже собирается набрать номер, как вдруг…

«Простите, вы пришли на поезд?

«Они все отменены», — говорит Ниш. Ему не нравится, как покорно он говорит. Его суперуспешный кузен не принял бы это близко к сердцу. Нет, он бы как-нибудь пробился сквозь снег. Но не Ниш-бросатель.

«Тогда ты как раз вовремя».

На этот раз Ниш поднимает глаза от своего телефона. Рядом с ним стоит женщина средних лет с копной белых волос, выкрашенных в голубой цвет. Она пухленькая и невысокая, своего рода андрогин, с пастозной кожей человека, который работает в ночную смену и питается бежевой едой из рабочей столовой. Она носит светящийся днем табард поверх рождественского джемпера, на котором узор из мигающих блесток изображает индейку с распущенным хвостом, украшенным баулами, немного похожую на павлина. На флуоресцентной куртке — логотип GWR.

Это не очередной разочарованный пассажир, это — шепотом — спасение.

«Боюсь, что автобус заменил рельсы», — говорит она. Но лучше, чем испорченный день, да?

На лице Ниша вспыхивает улыбка. Ты — мое рождественское чудо!

Глава 2

Ниш следует за женщиной через пустынный вокзал, мимо закрытого здания «У.Х. Смит», к обочине, где ждет грязно-белый микроавтобус.

Разве автобусы, заменяющие рельсы, обычно не больше? Ниш представил себе междугородний автобус. Что-то прямо из «Летних каникул», только без молодого Клиффа Ричарда. Но здесь с трудом поместится больше двенадцати человек.

«Последний свободный», — говорит женщина, оказавшаяся водителем автобуса. Нам никогда не приходилось пускать столько автобусов». Как вы думаете, британская общественность простит железным дорогам, если они не будут работать в канун Рождества на полную катушку? Особенно после последних нескольких лет. Они бросили все силы на операцию «Спасти Рождество», не так ли? Итак, вот вы и приехали, последний автобус из Сайгона».

Водитель автобуса открывает пассажирскую дверь, и Ниш пригибается, входя внутрь. Внутри пахнет несвежей выпивкой и чьим-то храпом.

«… Говорю тебе, детка, некоторые люди не считают «Крепкий орешек» рождественским фильмом…»

Последние слова разговора обрываются. Ниш умоляюще смотрит на своих попутчиков в поисках свободного места. Вот азиатка лет двадцати, место рядом с ней занимает объемистый рюкзак. Белый мужчина лет тридцати в узких джинсах, рубашке Ralph Loren, застегнутой до воротника, и пиджаке в стиле preppy. Он сидит, обхватив рукой чемодан в твердой оболочке. За ним — белая женщина примерно того же возраста с сумкой, переполненной роскошно завернутыми подарками. В салоне есть одно сиденье, но оно занято очень большим плюшевым медведем, надежно пристегнутым ремнями. На морде медвежонка нарисовано самодовольное выражение. А сзади — источник запахов и звуков. Ниш почти разглядел сгорбленную фигуру грузного мужчины, развалившегося на трех сиденьях.

Ниш ждет, когда пробьет три. Он надеется, что ситуация станет настолько неудобной, что кто-нибудь из его попутчиков освободит для него место. Все старательно избегают его взгляда. Кроме Тедди, который не мог выглядеть более счастливым в своем затруднительном положении. Счет переваливает за три, и Ниш продолжает считать до пяти, готовясь к неизбежному восхождению к десяти.

«Почему бы вам не сесть впереди? говорит Худой Джинс, в его голосе слышится нотка эссекского широкоплечего парня.

«Эльф и безопасность», — со знанием дела говорит водитель автобуса. Ниш не удивится, если на ее рождественском джемпере, скрытом табардом, будет красоваться уморительный лозунг is-it-problem-drinking-or-is-it-my-wole-personality. Джин-гл беллс. Пусть Рождество будет джин-джин. Мое Рождество а-гин-да.

Тощий Джинс уже собирается протестовать, когда Ниш говорит: «Если мы можем переместить плюшевую игрушку, я могу…

«Куда он денется?» — говорит Тощий Джинс с агрессивной ноткой в голосе. Он же пятифутовая мягкая игрушка, его нельзя просто так взять и засунуть куда-нибудь».

Он может ехать впереди, — говорит Ниш. «Shotgun».

И Тощие Джинсы, и водитель автобуса начинают аргументированно протестовать против этого совершенно неуместного и возмутительного предложения. Азиатка вздыхает достаточно громко, чтобы ее услышали, и задвигает свой рюкзак на место для ног.

Спасибо, это очень любезно с вашей стороны», — говорит Ниш, все это время глядя на Skinny Jeans.

Водитель автобуса считает пассажиров, указывая на каждого по очереди, беззвучно формируя цифры ртом. Пять. Еще нужно несколько. Я пойду поищу их, а вы подождите здесь еще немного», — говорит она.

Она уже собирается захлопнуть дверь, как вдруг заговорил Тощий Джинс. Эй, эй, эй, нет, приятель. Мы уже давно ждем этого. Кроме того, в гостинице больше нет мест». Он жестом обводит сиденья микроавтобуса. Тедди смотрит вперед со своего единственного сиденья, раскинув руки и ноги, как будто он катается на американских горках.

Еще три человека. Это не займет много времени, обещаю», — говорит водитель автобуса.

Оглянитесь вокруг, — говорит женщина, сидящая за Skinny Jeans, в ее акценте чувствуется соответствующая доза эстуария. Никого нет. Место мертвое. Поезд давно ушел».

Чем быстрее я их найду, тем быстрее мы отправимся в путь». В голосе водителя слышится строгость, но также и нотки отчаяния. «Потерпите еще немного, пожалуйста».

«Нет, к черту все это». Скинни Джинс встает. Давай, Джесс, мы уходим отсюда.

Как мы туда попадем, Стив? Джесс жестикулирует дорого наманикюренными руками в сторону пакета с подарками и пятифутового плюшевого медведя.

Не знаю, взять Uber, найти Zipcar, пройтись пешком, черт возьми. Все лучше, чем сидеть здесь как лимон».

«Ты бы не стал», — говорит водитель автобуса.

Стив, — говорит Джесс, призывая к осторожности.

Но Стив уже встал со своего места и отстегивает медведя.

Вы не найдете другого способа уехать, — протестует водитель автобуса. Не при такой погоде. И не в канун Рождества».

Просто смотри на меня, приятель, — говорит Стив. Тедди игриво извивается на своем месте, пока Стив пытается его освободить.

Стив, — говорит Джесс, бросая умоляющий взгляд на самую близкую к авторитету фигуру.

Водитель автобуса оглядывается по сторонам, и ее контроль над ситуацией рушится. Снаружи станция пустынна. Не видно ни души. С неохотой она принимает решение. Хорошо, хорошо. Вы правы, больше никто не придет. Давайте отправимся в путь».

Да?» — говорит Стив, наконец-то отстегнув Тедди от ремня безопасности.

Да, — говорит водитель автобуса. Вы выиграли. Сегодня вас будет только пятеро». Она бросает на собравшихся путешественников последний задумчивый взгляд, словно решая какие-то особенно сложные задачи по ментальной арифметике.

Хорошо, — говорит Стив, застегивая ремень безопасности.

«Тедди — шесть», — говорит Джесс, одаривая водителя автобуса благодарной улыбкой.

Ниш обменивается взглядом с женщиной, сидящей на соседнем сиденье. В тусклом свете микроавтобуса хорошо видны ее тонкие черты лица. Она закатывает свои темные глаза. Он улыбается, чувствуя, что переживает лишь малую часть шоу Джесс и Стива.

Поверженная женщина в светящемся табарде с длинным выдохом опускается на водительское сиденье. Она пристегивает ремень безопасности и сжимает руль с такой силой, что костяшки пальцев становятся белыми. Проходит мгновение, прежде чем она поворачивает ключ зажигания, и двигатель оживает, вибрируя по кузову микроавтобуса.

По радио звучит рождественская музыка. «Bah humbug, now that» s too strong!» — поют The Waitresses.

Они едут по тихим улицам Лондона. Они проезжают мимо красных автобусов и черных кэбов, мимо закрытых и темных магазинов, в витринах которых уже появились вывески о январских распродажах. На фонарных столбах мерцают рождественские огни. Мерцающие снежинки, скачущие олени и взрывающиеся хлопушки, набросанные на светодиодах. Дороги влажно блестят, под шинами автомобиля хрустит свежая гравийная крошка.

Азиатка, сидящая рядом с Нишем, надевает наушники с шумоподавлением и закрывает глаза.

Только когда они пересекают Гайд-парк, Ниш действительно видит снег. Ночью парк обычно представляет собой черную дыру в центре города, темнота простирается за горизонтом уличных фонарей. Но не сейчас. На траве лежит толстый слой снега. Он обледенел на голых ветвях деревьев. Парк окрашивается в тусклый и грязно-оранжевый цвет, так как снег светится в лучах лондонского светового загрязнения.

Они сворачивают на Кенсингтон Хай-стрит и ненадолго останавливаются на светофоре. Впереди — автобусная остановка. Три человека ждут с чемоданами, прижавшись друг к другу от холода.

Пока они ждут зеленого света, Ниш видит в витрине магазина отчетливые очертания оленя. Его силуэт отбрасывают фонари позади. Магазин закрыт, а на заднем плане две теневые фигуры управляются с Сантой в натуральную величину, чтобы убрать его на следующий год. Нос оленя светится красным, а голова и рога поднимаются, словно оглядываясь на него. Движения настолько тонкие и плавные, что он испытывает сюрреалистический страх. Но затем иллюзия разрушается, и все это становится аниматроническим.

Светофор поворачивает, и микроавтобус проносится вперед, чтобы затем быстро остановиться, слегка заносясь при этом.

Полегче, приятель, — говорит Стив, откидываясь на сиденье.

Красный лондонский автобус остановился на остановке, чтобы забрать трех дрожащих путешественников. Водитель что-то бормочет себе под нос, а затем смотрит, как автобус сигналит и отъезжает.

Если не считать этого столкновения с одним из немногих функционирующих элементов системы общественного транспорта, других участников движения почти нет, и они быстро продвигаются вперед. Дорога расширяется и поднимается вверх, превращаясь в автостраду.

Темнота окружает микроавтобус, Лондон остается позади.

Ниш проверяет свой телефон. Там сообщение от отца, который спрашивает, не опоздает ли он. Нет никаких сомнений в том, что он успеет, хотя все поезда из Город отменен, а страна покрыта снегом. Скорее всего, он никогда не услышит об этом, но он напомнит им, что лучше поздно, чем никогда. И все же. Это будет еще одним симптомом его нерадивости как не слишком послушного сына.

Он отвечает, что сообщит им время прибытия, как только узнает. Он бездельничает, проверяя новости BBC. Главный заголовок: «Первое белое Рождество в Лондоне с 1999 года». Букмекеры должны были выплатить деньги. На самом деле они перестали принимать ставки за неделю до этого, когда Метеорологическое управление выпустило желтое предупреждение о неблагоприятных погодных условиях. В новостях цитируется женщина, с нетерпением ожидающая своей выплаты. Я кожей чувствовала, что этот год наступит», — заявляет она. Вот вам и глобальное потепление, а?» — злорадствует она в конце интервью. BBC, придерживаясь принципа беспристрастности, сообщает об этом без комментариев, но дает ссылку на разъяснительную статью об изменении климата.

Подборка первых полос газет. Авиарейсы по всей Великобритании отменены. Поезда из Паддингтона и Ватерлоо отменены, а из Кингс-Кросса и Юстона ходят по сокращенному расписанию. Дороги заблокированы. Официальные лица дали совет отправляться в путь только в случае крайней необходимости, а если вы все же отправляетесь в путь, возьмите с собой одеяла, воду и еду. И, возможно, лопату. «SNOWFLAKES!» — заявляет Daily Express. «Не поеду домой на Рождество», — скорбит Daily Mail. Климатические перебои мешают праздничным путешественникам», — сообщает The Guardian. Холода бьют по продажам», — предупреждает FT.

Там же есть ссылка на другую статью BBC: «Санта хорошо подготовился к дорожному хаосу, ведущий ученый». К сожалению, не имея других отвлекающих факторов, Ниш с ненавистью читает статью, едва веря в изощренную ложь, к которой причастен национальный телеканал в это время года. «Планы Санты не нарушит небольшой снегопад, — говорит видный ученый из Института полярных исследований Скотта при Кембриджском университете. Его передовые технологии позволяют ему удаленно следить за поведением и бодрствованием детей круглый год, и мы понимаем, что эльфы пересматривают его маршрут в режиме реального времени по мере того, как меняются планы родителей на поездки». Не стоит беспокоиться, но, по моим расчетам, в таких погодных условиях оленям придется тратить примерно на четырнадцать процентов больше энергии. Так что оставьте для них дополнительную морковку — и, может быть, дополнительную порцию бренди для Санты, потому что на улице холодно».

Видите ли, считает Ниш, вот в чем дело с Санта-Клаусом: он — агент капитализма насквозь. Более бережливый Дед Мороз, имеющий языческие корни, был пережеван и выплюнут американским консьюмеризмом. Его одевает Coca-Cola, его используют бренды по множеству медиа-каналов — от традиционных до социальных, его пропитывает культура и со временем совершенствует безжалостная дарвиновская логика, чтобы использовать энергию приставаний. Даже благочестивый старина К. С. Льюис не смог устоять перед зовом сирены, когда в Нарнии появился Дед Мороз в красном одеянии с кучей классически сексистских подарков. Швейная машинка для миссис Бивер? Серьезно.

Но сейчас канун Рождества, и скоро этого старика усыпят на целый год. Он может быть полезен для бизнеса, он может оплачивать счета Ниша, но чем скорее он уйдет, тем лучше.

«Ты свернул не туда, приятель». Стив, мужчина в узких джинсах, кричит, чтобы его услышали по радио.

Что?» — кричит в ответ водитель автобуса.

«Неправильный поворот», — Стив показывает свой телефон, светящийся в темноте, чтобы показать курс, проложенный на Google Maps. Надо было оставаться на автостраде».

«Немного отклонились. Впереди авария».

«Google ничего не показывает».

«Нужно время, чтобы обновить информацию, не так ли?» — говорит водитель автобуса, теперь уже веселый. В такую погоду в канун Рождества у служб уйдет целая вечность. Не хотелось бы застрять за этим».

Стив с ворчанием согласился.

Отвлекающий маневр нарушил ход мыслей Ниша. Заснеженная местность вокруг них на тон светлее кромешной тьмы. Он может почти различить горизонт. Деревья и живые изгороди — это негативные черные пространства, вырезанные из глубокого темно-синего цвета. Через переднее окно он видит, как густые снежинки, попавшие в свет фар, изгибаются по направлению к микроавтобусу, который едет дальше. Кажется, что они движутся с огромной скоростью, даже когда машина замедляет ход. Дворники сметают жирные пятна с ветрового стекла, прежде чем они успевают растаять.

Пьяница сзади громко храпит, бормочет, будто собирается проснуться, но снова успокаивается и вскоре снова начинает ритмично храпеть. Ниш уже привык к загрязненному алкоголем воздуху, но теперь, когда он вспомнил о присутствии пьяницы, он не может игнорировать запах несвежих духов.

Не найдя ничего лучшего, он снова обращается к своему телефону. С новостями покончено, поэтому он начинает прокручивать ленту своих социальных сетей. Символы загрузки вращаются, видеоролики останавливаются через долю секунды, на месте изображения появляются пустые поля. Сигнал ужасен, хотя телефон настаивает на наличии 4G. Он сдается и смотрит на снег через лобовое стекло.

Женщина рядом с ним смотрит на свой телефон и начинает возиться с каким-то приложением. Ниш бросает взгляд на нее, как мотылек на источник света. Она просматривает ряд утверждений, останавливаясь и размышляя над каждым, словно перебирая молитвенные четки.

Мы проводим тщательную и бесстрашную нравственную инвентаризацию.

Она делает паузу, несколько мгновений водя пальцем по экрану, прежде чем переключить его на следующий.

Признались Богу, себе и другому человеку в своих ошибках.

Ниш удивлен. Но чего он ожидал? Цепочку сообщений в WhatsApp и групповых чатов, в которых обсуждались планы на новогоднюю ночь? Просматриваете профили в Tinder, пытаясь отвлечься на время Betwixtmas, зияющей пропасти между Рождеством и Новым годом? Просматривает анонсы распродаж в Boxing Day? Что-то в ее молодости, манере одеваться, обыденности автобуса, заменяющего рельсы в канун Рождества, мешало ему представить, что она может быть религиозной. Это просто доказывает, что никогда не знаешь, насколько богат или сложен чужой внутренний мир.

Экран рывком исчезает из поля его зрения. Он чувствует, что женщина смотрит на него — в темноте он видит только белки ее глаз.

О… Простите, я не… я не хотел, я… — его голос срывается, когда он понимает, что у него нет хорошего объяснения. Это похоже на паб, знаете, когда твои глаза просто притягиваются к экрану, несмотря ни на что».

Она смотрит на него бесстрастным взглядом. Или он так себе это представляет.

«Долго ехали, да? говорит он, ерзая на крючке.

Она выдыхает и говорит: «Я алкоголичка».

Ее слова прозвучали быстро и тихо. Он почти не замечает их за ревом дороги, ворчанием пьяницы на заднем сиденье и скрипом стеклоочистителей.

Ниш помнит, как директор по продажам пробурчал «Ты никуда не уйдешь, пока я не куплю тебе выпивку» и заставил его выпить Jägerbomb, прежде чем он успел на метро доехать до дома.

«Должно быть, это трудное время года, — говорит он.

Она беззлобно смеется. «Без шуток.»

Как же ты спасаешься от этого в преддверии Рождества? Мне бы пришлось жить под скалой или что-то в этом роде. Просто, ну, все люди, которые хотят встретиться после работы, или пойти на пьяный ланч, или пропустить полчасика перед поездом…» Он сделал паузу на мгновение. Простите, я что-то напутал. Я… я не хотела смотреть. И тебе не нужно было…

«Один из этапов, — говорит она. Признайся себе, потом признайся другим. Мне придется привыкнуть к этому. В этом году я поеду на ретрит. Кучка незнакомцев разбирается с нашими проблемами в загородном доме на Рождество. Первая ночь — групповая исповедь. Но поскольку я опоздаю, то могу начать с тебя. Не то чтобы я собирался увидеть тебя снова, если все пойдет плохо».

Звучит как идеальная обстановка для убийства… Подождите, я первый?

Ты у меня не первый, — говорит она. Наступает неловкий момент, когда между ними повисает двойной смысл. Она смеется, разрывая напряжение. Семья, близкие друзья, они знают. Некоторые знали раньше меня. Но я думаю, что вы первый совершенно незнакомый человек, знаете ли, на природе». Наступает пауза, прежде чем она добавляет: «Как вам это далось?».

Ниш выдыхает, улыбка растягивает его губы. Хорошо — в смысле, тяжело — и я чувствовал себя виноватым и виноватым перед самим собой и все такое — но… Ну, я не делал этого раньше, так что, полагаю, ты у меня первая. Как я справилась?

«Ты был просто великолепен», — говорит она с напускным пренебрежением. Можно было бы поменьше напоминать о том, что мне теперь нужно жить как отшельник. Так что, возможно, стоит поработать над этим».

Смех Ниша обрывается, когда микроавтобус перескакивает через что-то неровное, и водитель жмет на тормоза. Сзади раздается пронзительный женский крик. Они оба подаются вперед на своих сиденьях, когда микроавтобус скользит по льду, дергается на неровностях, а затем резко останавливается.

Извините за это. Все в порядке?» — весело говорит водитель автобуса.

«Что за чертовщина? говорит Стив, его голос хриплый и сумрачный. Он прочищает горло и потирает шею.

Джесс смотрит на Стива широко раскрытыми глазами в благоговейном ужасе. Я никогда не слышал, чтобы ты издавал такие звуки, детка».

Ладно, ребята, я сейчас проверю, что это было, и мы снова отправимся в путь, как только вы это поймете». Водитель автобуса распахивает дверь и выходит в снежный пейзаж.

«Ты в порядке? Ниш спрашивает женщину рядом с ним.

Да, просто немного потрясен. Я не был к этому готов».

Ниш откинулся на спинку кресла и вздохнул. Да, расскажи мне об этом. Не знаю, что хуже — удар хлыстом или шум в ушах после…

Она смеется.

Кстати, меня зовут Ниш, — говорит он. Приятно познакомиться.

Эффи, — говорит она. Нам теперь пожать друг другу руки или что?

Прежде чем они успевают разрешить этот великий вопрос этикета, водитель автобуса снова открывает дверь. На ее лице, освещенном тусклым желтым светом кабины, отражается странное подавленное волнение. У меня есть хорошие и плохие новости, друзья. Какую вы хотите получить первой…? Ну, сначала плохие новости, да? Подсластитель, который последует за ней, смягчит удар. Таков традиционный путь. Ну, мы здесь застряли. Извините. Шина лопнула, а ось выглядит так, будто ее отбросило. Придется звонить в службу эвакуации. Но есть и хорошие новости: здесь есть паб. Там горит свет, так что, похоже, мы можем переждать в теплом месте».

Ниш проверяет свой телефон, чтобы узнать время. Было только девять, но проблеск 4G уже исчез. Может, в пабе есть wifi и он сможет держать родителей в курсе событий? В свете экрана он улавливает выражение лица Эффи. Ему требуется мгновение, чтобы уловить связь, но потом он все понимает. Паб. Это последнее, что ей нужно.

С тобой все будет в порядке. Я буду за тобой присматривать, — говорит он. Если только это не окажется бесполезным. И не в смысле жуткого преследования. Я не Стинг».

Ее улыбка вынужденная. Вот почему я не играю в лотерею.

По крайней мере, хуже уже некуда, — говорит он.

Видимо, вы не смотрели «У холмов есть глаза».

Пассажиры медленно вылезают из микроавтобуса. Впереди дорога изгибается, поднимаясь на холм, покрытый нетронутым снегом. Рядом с дорогой — крутой берег, поросший тонкой живой изгородью без листьев и несколькими голыми дубами.

Возникают споры, оставлять ли сумки и подарки в микроавтобусе, но, пока они стоят на холоде и ждут, пока водитель разбудит пьяного, быстро приходят к единому мнению.

«Кто же будет возить здесь вещи в такую ночь? говорит Джесс. Сегодня канун Рождества. У воров тоже есть семьи, знаете ли.

Не стоит торчать здесь, я могу убить пинту пива. Давай, я тебя обгоню. Кто последний дойдет до бара, тот и покупает! Стив хлопает в ладоши и пролезает через щель в живой изгороди, чтобы пройти кратчайшим путем к пабу. Снег глубокий и доходит ему до голеней. Его целеустремленная походка вскоре превращается в медленный лягушачий марш.

Джесс, пошатываясь, идет за ним.

«Чертовски холодно, детка!»

Холод кусает лицо и руки Ниша, когда он осторожно взбирается по заросшим корням на берег. Снег продолжает падать с белым шумом, похожим на радиопомехи. Вдалеке, затуманенный снегом и окутанный темнотой, он видит небольшое скопление низких каменных зданий. Неподалеку шпиль церкви возвышается над рядами занесенных снегом тисовых деревьев, а небольшое кладбище окружено стенами из сухого камня, покрытыми толстым слоем снега, как рождественский торт. А вон там, через деревенскую зелень, находится паб.

Не просто паб, а паб с открытки, квинтэссенция, архетипический сельский паб. Широкое низкое здание из медово-желтого камня, из-под заснеженной крыши которого выглядывают двускатные дормеры. Ниш может различить очертания столов для пикника перед пабом и низкую ограду. По периметру пивной висит качели-вывеска в высокой деревянной раме. На первом этаже горят фонари, светящиеся за ставнями, теплые и манящие. Из трубы тянется шлейф дыма, низко висящий в воздухе и развевающийся на ветру.

Эффи поднимается следом за ним.

Лучше бы они каштаны на открытом огне жарили, — говорит Ниш.

Эффи ничего не говорит. Она издала неровный вздох, ее дыхание замерло.

Стив и Джесс превратились в маленькие шатающиеся фигурки, широко раскинувшие руки, чтобы удержать равновесие. Их хихиканье эхом разносится по просторам. Снег сглаживает перспективу, делая невозможным определить расстояние. Деревенская зелень растягивается и искривляется, превращаясь в бескрайнюю пустыню, а паб — в далекий мираж безопасности и комфорта.

Тем временем водителю удается разбудить пьяного. Он, пошатываясь, вышел из микроавтобуса, бледный и неровный, как новорожденный жеребенок. Он смотрит на окружающую их сцену, дважды моргает, бездумно машет рукой на падающий снег. «Куда?»

«Да ладно, просто нужно затащить вас внутрь, пока мы ждем, пока кто-нибудь починит автобус», — с принужденной бодростью говорит водитель. Она закрывает раздвижную дверь и нажимает кнопку блокировки на брелоке. Микроавтобус дважды сигналит, его сигнальные лампы отбрасывают оранжевые ореолы на падающий снег.

Водитель автобуса на мгновение приостанавливается и пристально вглядывается в пьяного. «Скажите, а у вас нет знакомого лица? Ты похож на кого-то известного?

«dun… Wha?» Пьяный бормочет, растерянный и дезориентированный.

Ладно, идемте со мной, мы отвезем вас в теплое место. Ты мне кого-то напоминаешь, но я никак не могу вспомнить кого. Это придет ко мне, я знаю. Там есть паб. Вы ведь любите пабы, не так ли? Водитель направляет пьяного по дороге, а не через зеленую зону.

«Ты в порядке?» — Ниш обращается к Эффи. Она с предчувствием смотрит на паб.

«Мне придется быть. Как ты думаешь, сколько нам придется ждать?»

«Где мы вообще находимся?»

Эффи оглядывается по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Позади них глубокие следы от внезапной остановки микроавтобуса засыпает оседающий снег. С одной стороны — дорожный знак. Эффи спускается с берега, чтобы получше рассмотреть его, стараясь не потерять равновесие.

«Маленький Слотер», — говорит она достаточно громко, чтобы Ниш услышал.

«Что ты сказал? кричит пьяный, остановившись на дороге.

«Просто название деревни», — отвечает Ниш.

Водитель пытается тихонько уговорить пьяного ехать дальше, но тот упорно стоит на месте.

«Что?»

«Эта деревня. Она называется Маленькая Бойня».

Водитель автобуса протягивает руку, чтобы взять пьяницу за руку, но тот оказывается быстрым и сильным. Он толкает ее в снег. Она падает на снег, словно снежный ангел.

Освободившись, пьяница, пошатываясь, возвращается на дорогу, его ноги скользят по льду.

Мозг Ниша очень медленно переваривает странность такого поворота событий. Он спускается с берега, осторожно прокладывая маршрут, чтобы перехватить пьяного, но тот слишком быстр. Пьяница уклоняется в сторону и проносится мимо Ниша, обдавая его запахом несвежего спиртного.

Вы едете не туда, — говорит Эффи.

Пьяница приостанавливается и смотрит на деревенский знак, затем снова на Эффи. Глаза у него дикие, широкие, налитые кровью, со зрачками как блюдца.

«Der gon kill ush all!» Голос пьяницы трещит, когда он выкрикивает свое предупреждение.

Эффи дважды моргает.

«Остановите его!» — кричит водитель автобуса с дальней дороги.

Мужчина переходит на бег, с удивительной скоростью шатаясь по спрессованному снегу, оставленному микроавтобусом. «Спасайтесь! кричит он в ночной воздух.

А потом он исчезает, растворяется в метели.

Глава 3

Внутри паба тепло и сухо, воздух пропитан древесным дымом. В камине с ингленуком горит и потрескивает огонь. Из кухни доносится непередаваемый аромат жарящегося мяса.

Несмотря на то, что трактир является самой сутью уютного рождественского комфорта и веселья, он практически пуст. Погода побудила людей остаться дома.

Зданию сотни лет, но оно хорошо сохранилось. На протяжении веков широкая гостиная представляла собой две комнаты — бар для мужчин и семейный салон для женщин и детей. Но теперь она открыта и превратилась в длинную гостиную с обтесанными кирпичными колоннами. По потолку тянутся старые почерневшие дубовые балки, украшенные гирляндами сушеного хмеля. Стены грубо оштукатурены и окрашены в белесый цвет со следами никотина, оставшимися еще со времен запрета на курение. Конские медяки, кувшины Тоби и старинные фотографии в рамочках занимают практически все свободные поверхности. С одной балки свисает охотничий рог. Ниш представляет себе всадников в белом и красном, спускающих с лошадей, окруженных целым морем лисьих гончих, чтобы утолить жажду, которую они утолили, гоняясь за своей добычей по сельской местности. Окна изнутри закрыты деревянными жалюзи, выкрашенными в белый цвет, дополняющий оттенок стен. В углу нелепо поблескивают два игровых автомата.

Паб украшен к Рождеству. Искусственная сосна — одна из тех старомодных, которые даже не пытаются скрыть, что сделаны из пластика и проволоки, — усыпана мигающими огоньками и золотой мишурой. Из-под земли сыплются подарки — коробки из ржавой бумаги, скрепленные пожелтевшей лентой. На вершине сидит старинный ангел, его корона задевает низкий потолок. Она похожа на переделанную куклу из туалетного рулона, а ее широкая квадратная юбка скрывает верхушку дерева.

Со стен глубокого камина свисают чулки — не чулочно-носочные изделия, а искусственная обувь в форме ботинок в аляповатых красных и зеленых тонах. Самодельные бумажные цепи петляют между открытыми балками.

Создается эффект аскетичного рождественского прошлого, возрожденного с искренностью, а не китчевой иронией.

В баре один из роликов с насосом рекламирует сезонное специальное блюдо. Мультяшный северный олень размахивает злобным кинжалом, его рога собраны в замысловатую корону, а в качестве носа используется светящийся красный светодиод. Пиво называется «Месть Рудольфа», это имперский эль с таким ABV, которое кустистые бородатые поклонники крафтового эля могут назвать «полнотелым», «пробивным» или даже «вызывающим».

Стив и Джесс стоят у длинной дубовой стойки, их обслуживает хозяин заведения, мужчина в монокле и фиолетовом пиджаке, который чаще всего можно увидеть на ведущем дневного игрового шоу. Как и в случае с рождественскими украшениями, эффект скорее искренний, чем ироничный.

Ниш уже давно не отходил от тяжелой, усталой иронии хипстерского Лондона. Есть что-то освежающее в людях, которые занимаются делом, не закатывая глаза на то, как они «лол занимаются делом».

Потная пинта «Мести Рудольфа» стоит на барной стойке в стеклянной цистерне с ямочками. Хозяин заканчивает наливать в чашку джин с тоником, легкий со льдом, тяжелый с джином, и называет Стиву цену.

Черт возьми, вы знаете, сколько бы это стоило в Лондоне?

«Из большого дыма, да? Путешествуете домой на Рождество?

Что-то вроде этого, — говорит Стив, протягивая телефон.

Хозяин дома смотрит на телефон, потом снова на Стива. Только наличные, губернатор.

Стив в замешательстве. «Наличные?» — говорит он, как будто речь идет о чужом понятии. «Приятель, я уже много лет не ношу наличные».

* * *

«Вы что, королева? Это шутка, но в голосе хозяина дома слышны жесткие нотки. Но потом он меняет свое мнение. «Простите, а где же мое рождественское настроение? Это на дом».

«Правда? говорит Джесс, принимаясь рыться в своей сумочке.

«Это была хорошая пара лет для паба, — говорит хозяин. Вы, городские жители, приезжаете в такую даль, чтобы погулять на природе. На деревенской зелени круглый год полно места. С самого начала пандемии мы продавали напитки на вынос, а потом, как только появилась возможность, стали готовить еду на улице. Вам это нравилось. Не могли насытиться нашим деревенским воздухом и гостеприимством. Возможно, теперь все изменится, но я думаю, что люди вернутся, наполнив свои легкие нашим чистым деревенским воздухом. Так что, счастливого Рождества!

«Ну, за вас», — говорит Стив. Он поднимает свой бокал и делает глоток.

«Вы ведь не откажетесь оставить хороший отзыв на Trip Advisor?» — говорит хозяин.

«Пять звезд, как только появится сигнал».

Сигнал был ужасным после пожара.

«Пожара?»

Радиомачта 5G. Загорелась однажды ночью, очень загадочно». Хозяин дома лукаво ухмыляется. Если Всемирный экономический форум думает, что сможет заразить нас своей пландемной болезнью, то у них на уме другое.

Ты им показал, приятель. Стив неловко смеется. У вас тут вообще есть Wi-Fi?

«Мы паб. Если люди хотят весь день смотреть в свои экраны, они могут сидеть дома».

Джесс и Стив берут свои напитки и ищут, куда бы присесть. Столы собраны в длинный ряд, на них расставлены места для еды. Возле каждого места лежат крекеры. Вдоль столов расставлены свечи, обмотанные мишурой, — миниатюрные пожароопасные предметы, призванные держать обедающих в напряжении. За ближайшими к огню столами сидят четверо жителей деревни, одетые как знакомые, но неуместные карикатуры.

Викарий, пожалуй, меньше всех. Он одет в черный плащ с аккуратным белым ошейником. Он мог бы соответствовать атмосфере сонной деревни, если бы не тот факт, что ему около 30 лет, он подстрижен под каре, его рост легко превышает шесть футов, а мускулистая атлетика и круглогодичный загар выдают в нем человека, привыкшего к тяжелому физическому труду. Не исключено, что он деревенский викарий, просто это очень, очень маловероятно.

Рядом с ним — молодая блондинка, втиснутая в ярко-красное платье с декольте, напоминающим выпуклость двух идеально пропеченных губок «Виктория» на деревенском празднике. Количество демонстрируемой ею плоти обратно пропорционально ее близости к бушующему огню.

Напротив нее сидит бледная белая женщина лет тридцати, но одетая как гранд-дама на несколько десятилетий старше. Ее наряд полностью белый, с намеком на увядший гламур. На ней белый жакет, шелковая блузка с рюшами, винтажный кремовый палантин, возможно, даже из натурального меха, и жемчужные серьги и ожерелье. Она так привержена этому образу, что намазала свой каштановый боб мелом, чтобы придать себе почти призрачный вид.

И, наконец, крепкий пожилой человек, лет шестидесяти, наверное. Конечно, он достаточно стар, чтобы приближаться к пенсии или недавно выйти на пенсию, но в нем чувствуется бодрость, не соответствующая его возрасту. Он одет в твидовый костюм-тройку с желтым узором. У него очки в проволочной оправе и лысая бородка.

Жители деревни рассматривают новоприбывших с молчаливым интересом. Викарий бросает взгляд в сторону окна, но его обзор закрывают деревянные жалюзи. Они как будто ждут чьего-то прихода.

«Бывает ощущение, что ты попал в эпизод «Убийства в середине лета», — говорит Ниш, затаив дыхание.

Они играют в «Клуэдо», — говорит Эффи.

Что? Ниш смотрит на жителей деревни свежим взглядом и теперь видит это. Преподобный Грин, пожалуй, наименее очевиден, но мисс Скарлет, полковник Горчица, миссис Уайт и…

«Что вам принести?» — говорит профессор Плам из-за барной стойки.

«Мне лимонад, пожалуйста», — говорит Эффи.

Пусть будет два лимонада.

Ты ведь знаешь, что сегодня Рождество? Это в доме. Не хотите чего-нибудь более согревающего? Может быть, хороший глинтвейн? Профессор Плам говорит, как будто его смущает концепция безалкогольных напитков.

Долгое путешествие впереди», — говорит Ниш.

«Чтобы доставить сюда механика в такую ночь, потребуется много времени», — говорит профессор Плам. Устраивайтесь поудобнее.

Стив и Джесс, должно быть, рассказали ему о поломке, когда приехали.

Как думаешь, мы можем попросить Деда Мороза подвезти нас? говорит Ниш.

За эту шутку он получает каменный взгляд. Будьте осторожны в своих желаниях», — говорит профессор Плам, доставая два яростно шипящих стакана по полпинты.

Напитки в руках, Ниш и Эффи присоединяются к Стиву и Джесс, нависшим над длинным столом.

«Место для еще одного игрока, детка», — говорит Джесс Стиву знойным голосом.

Стив рычит, как собака, охраняющая свою территорию.

Дверь паба распахивается, и водитель автобуса выходит на мороз, лицо ярко-красное от напряжения и холода, одежда влажная от падения в снег. За дверью раздается завывание ветра.

Жители деревни с ожиданием смотрят на новоприбывшего. В пабе воцаряется тишина, за исключением вездесущей рождественской музыки. Крис Ри поет о том, что застрял в пробке, но, по крайней мере, он движется.

«Где остальные? спрашивает профессор Плам.

«Есть еще только один», — кротко и извиняюще говорит водитель автобуса. Она выглядит так, будто увядает под вниманием жителей деревни.

Мисс Скарлет и преподобный Грин обмениваются взглядами. Миссис Уайт наклоняется к преподобному и что-то шепчет ему на ухо. Его лицо остается каменным и бесстрастным, но он сжимает челюсти, словно набираясь твердой решимости.

«Один?» — говорит профессор Плам. Я думал, вы — автобус, заменяющий рельсы? Как может быть только пять пассажиров?

Ниш чувствует, как что-то меняется в языке тела Эффи, находящейся вне поля его зрения.

Где этот пятый пассажир? говорит полковник Горчица, утверждая свой авторитет.

Снаружи, — говорит водитель автобуса, глядя на свои ноги. Его что-то спугнуло, и он умчался, как паровоз. Я побежал за ним, но без толку, я не мог за ним угнаться. Я бы и не подумал, судя по его состоянию».

Он замерзнет до смерти, — говорит Эффи. Мы должны создать поисковую группу или что-то в этом роде».

Это предложение вызывает некоторое беспокойство среди жителей деревни. Они разговаривают между собой на повышенных тонах.

Я больше туда не пойду», — говорит Стив Джесс достаточно громко, чтобы все услышали.

Вы потеряли его, вам следует его найти», — говорит профессор Плам. Он окидывает водителя ледяным взглядом.

«Я застигну свою смерть», — говорит она, дрожа, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Гораздо лучше, если это будет кто-то, кто знает местность. Кто-нибудь, кто сможет выяснить, куда он мог пойти».

Мы не можем пойти, — говорит миссис Уайт, указывая на себя и преподобного. Не хотелось бы портить праздник. А вы?» — обращается она к мисс Скарлет. «Вы знаете это место как свои пять пальцев».

Глаза мисс Скарлет расширились от шока. Из всех собравшихся она меньше всех одета для экскурсии в лютый мороз.

Мы можем это сделать, — говорит Эффи.

«Мы можем? говорит Ниш, чувствуя себя достаточно комфортно, чтобы пересидеть это время.

Конечно, — говорит Эффи, сверкая глазами, словно пытаясь что-то донести до Ниша. Все уже устроились, но нам это не доставит хлопот».

Все жители деревни разом возмущаются. «Ты не мог». «Поймайте свою смерть от холода». Вы наши гости.

Это очень любезно с вашей стороны, но было бы несправедливо отправлять вас обратно в снег», — говорит полковник Горчица. Устраивайтесь поудобнее. Мы с водителем автобуса разберемся с этим затруднительным положением, не так ли? Не хотелось бы, чтобы GWR повесила на вас обвинения в некомпетентности, преступной халатности, непредумышленном убийстве, не так ли?

Что-то в рокочущем голосе полковника, четком произношении, абсолютной уверенности в своей ответственности за организацию и руководство заставляет Ниша быть почти уверенным, что он учитель. Даже если он на пенсии, учителя никогда не прекращают свою деятельность. Это не только призвание, но и состояние души.

«Наверное, да», — соглашается водитель автобуса, увядая под давлением.

Миссис Уайт проверяет свои часы — витиеватый серебряный браслет на ее запястье полностью соответствует выцветшему гламуру ее костюма. Будьте осторожны, вам осталось недолго, — говорит она, когда полковник Горчица встает.

Мы не задержимся. Вряд ли он далеко ушел».

Полковник Горчица пожимает плечами, надевая большое двубортное приталенное пальто цвета хаки. Что бы вы ни говорили об искренности деревенских жителей, их внимательность к деталям впечатляет. Единственное, чего не хватает в его костюме, — это винтовки, считает Ниш. Однако есть одна нелепая деталь: на нем пара спортивного вида кроссовок, а не более очевидный выбор — «Док Мартинс» или сапоги до колена. Должно быть, сильный снегопад продиктовал его выбор.

«И снова в бой, да? говорит он, по-дружески хлопая водителя автобуса по плечу.

«Я просто выйду на улицу и, возможно, задержусь», — говорит водитель автобуса с видом покорности. Он ведь так и сказал, не так ли? Скотт, тот человек, который съел хаски».

Это был Оутс, и он не ел никаких хаски. Это были последние слова человека, который понял, что стал ужасной обузой для своих коллег».

Да, думает Ниш, определенно учитель. И вполне возможно, тот, кто оплакивал конец телесных наказаний.

Водитель автобуса медленно выдыхает, как воздушный шар, оставленный на вечеринке слишком долго. Бармен, согрейте для меня глинтвейн, когда я вернусь. Мне нужно что-то, чтобы восстановить чувствительность конечностей».

Профессор Плам хмурится и уже готов ответить.

Пока полковник не обращается к нему напрямую: «Мы скоро вернемся, с компанией. Пусть наши гости… развлекаются».

Полковник распахивает дверь. Деревянная арка и крыльцо обрамляют идеальный белый снежный пейзаж. Свет, льющийся из паба, освещает вихри и завихрения плотного снега. Дует прохладный ветер. А потом исследователи уходят в ночь.

Глава 4

«Чувствуйте себя как дома», — говорит профессор Плам, выходя из-за барной стойки и занимая место полковника рядом с миссис Уайт.

Не возражаете, если я поставлю свой телефон на зарядку? говорит Джесс.

«Будьте моим гостем».

И вот посетители приступают к поиску розеток. Каждый из них достает зарядные устройства из сумочек и карманов пиджаков и разбрасывает их по пабу. Ниш не может избавиться от опасения, что кто-то может украсть его телефон. Годы лондонской жизни сделали его глубоко подозрительным к тому, кто приближается к его личным вещам.

Стив и Джесс занимают места, оставляя свободное место между собой и миссис Уайт.

«Разве вы не ожидаете больше людей? говорит Ниш, указывая на сервировочные столики.

Миссис Уайт окидывает пустынный паб тоскливым взглядом. «Мы надеялись на большее».

Мы знали, что рано или поздно это случится, — говорит преподобный. Голос у него глубокий и хриплый. Он похож на звук лопаты, которую тащат по гравию.

Время еще есть, — тихо умоляет мисс Скарлет.

Оставайтесь рядом со мной, — говорит преподобный, сжимая челюсти фонаря.

Миссис Уайт тянется к руке преподобного, лежащей на столе, но он поднимает свой стакан и осушает последний бокал.

Ниш и Эффи занимают места за столом напротив Стива и Джесс. Стив уже наполовину выпил свою пинту пива, и пена с каждым глотком становится все более заметной.

«Что это за наряды? говорит Стив, указывая на жителей деревни.

Детка, — шипит Джесс, как будто она уже не раз говорила ему, что требовать ответов от незнакомцев невежливо.

Нет, они определенно не носят такие вещи. Так что с ними?

Это ежегодный вечер загадок об убийстве, — говорит преподобный Грин, натягивая ошейник, который врезается в его толстую мускулистую шею.

Я же говорил тебе, детка. Я обожаю хорошие убийства».

Стив смотрит на преподобного, который на несколько лет моложе, на несколько дюймов выше и в два раза сильнее. Стив ходил в тренажерный зал, делал бурпи, скручивания и мертвые тяги. Каждое утро он тщательно осматривает себя под жестким светом прожекторов в ванной, оценивая, какие части тела входят, а какие выходят. Он, конечно, добивается успехов, но его четкость скорее NTSC, чем 4K. Его мягкие края упрямо не поддаются изменению. Но он не чувствует угрозы или зависти к нарядным молодым парням из тренажерного зала — тем, у кого пресс как лоток для кубиков льда, жилы такие широкие, что они пролезают в дверные проемы, а бицепсы требуют специального пошива. Они просто тщеславные красавчики. Стив — старейшина в парламенте боли. Отец-бод среди подростков. То, чего ему не хватает в рельефе, он компенсирует естественным доминированием.

Но этот преподобный — настоящий. Сильный и функциональный. Мужественный, с легкой непритязательностью. Естественный инстинкт Стива — отстаивать свой авторитет. Он напоминает себе мантру, которую произносит перед зеркалом каждое утро. «Ты — альфа в любой ситуации».

«Ну и кто же тогда? говорит Стив.

«Это будет мисс Скарлет в гостиной со свинцовой трубой, как и каждый год», — говорит миссис Уайт.

По лицу мисс Скарлет пробегает вспышка шока, и она съеживается в кресле, как пристыженная школьница.

Преподобный бросает на миссис Уайт ледяной взгляд.

Упс, простите, — говорит миссис Уайт. «Спойлер».

«Звучит как адская вечеринка». Стив допивает остатки своей пинты, и за столом воцаряется неловкая тишина. В камине потрескивает полено, и через звуковую систему паба начинает тускло играть песня «Stay Another Day» группы East 17. Не думаю, что ваше рождественское настроение хватит на еще одну такую песню, а?

Профессор Плам смотрит на Стива и на мгновение задерживает на нем взгляд. Он уже собирается ответить, когда в другой комнате раздается зуммер. Мисс Скарлет, сверившись с часами, встает, опускает юбку и направляется на кухню. Как только дверь распахивается, в воздухе сгущается насыщенный аромат жареного мяса.

«О, как вкусно пахнет», — говорит Джесс.

«Наша деревенская традиция», — говорит миссис Уайт. Напряжение тает, как масло от бренди. Все происходит так быстро, что кажется, будто Ниш это вообразил. Каждый сочельник мы собираемся в «Убойном доме»…

«Где? сказала Эффи, широко раскрыв глаза.

«Название паба, не так ли? говорит Стив. «Разве ты не видел вывеску?

Профессор Плам оглядывает Стива с ног до головы и находит в нем что-то, что ему нравится. Он улыбается тонкой улыбкой, встает, забирает пустой стакан Стива и направляется к бару.

Думаю, нет, — говорит Эффи.

Каждую рождественскую ночь вся деревня собирается вместе. У нас есть тайна убийства, ужин, несколько напитков… Конечно, в этом году у нас меньше игроков, чем хотелось бы». Миссис Уайт обводит взглядом стол. «Но вы в какой-то мере восполните количество».

Наступила минута молчания.

Как вы думаете, сколько времени займет эвакуатор? спрашивает Ниш.

Джесс бросает на Ниша жалостливый взгляд. Даже если повезет, пройдет несколько часов, прежде чем они снова отправятся в путь. Конечно, мы так и сделаем, — говорит она, приглашая гостей в качестве игроков в деревенскую игру. Это поможет скоротать время».

Миссис Уайт тепло и широко улыбается. О, я так рада. Так приятно, что у нас есть свежая кровь».

Но мы не можем вам заплатить, — говорит Ниш. Ни у кого из нас нет наличных».

«Ваша компания достаточно платёжеспособна», — говорит миссис Уайт, смеясь с весельем, граничащим с маниакальностью. К тому же сейчас Рождество, и в гостинице много места».

Спасибо. Это очень щедро с вашей стороны», — говорит Джесс миссис Уайт. А затем, уже спокойнее, Нишу: «Не смотрите в рот дареному коню, а?».

Что-то в этом сочетании щедрости и эксцентричности действует Нишу на нервы. Он бросает взгляд на Эффи и видит выражение подавленной тревоги. По крайней мере, он не один.

«Ну-ка, — говорит миссис Уайт. Вы должны рассказать мне о своей гламурной жизни в Лондоне».

Профессор Плам ставит перед Стивом свежую пинту, по стенкам стакана стекает мутная пена. И вот они вчетвером начинают долгий и, по правде говоря, довольно утомительный разговор о лондонской жизни. Стив, как выяснилось, работает в отделе продаж в финтех-компании, расположенной в Далстоне. Джесс, тем временем, работает в отделе кадров непонятного департамента непонятной международной компании с миссией распространять восторг, что несколько не соответствует ее присутствию в сфере административных услуг и гигиены.

«А скажите, вы все теперь работаете из дома? спрашивает миссис Уайт. «Представляю, как мне будет не хватать офиса. Но если вы можете делать свою работу, сидя в постели, что ж, я удивлюсь, что вы все не размером с дом».

Эффи встает и проверяет свой телефон.

Есть что-нибудь? спрашивает Ниш.

Ничего, — отвечает Эффи.

Дверь на кухню открывается, и мисс Скарлет звонит. Мы готовы. Помогите нам».

Посетители суетятся, их просят оставаться на своих местах, пока деревенские жители приносят еду.

Она одна из них, — говорит Эффи Нишу под нос.

Кто?» — шепчет Ниш в ответ.

Голос Стива разносится по пабу, как звук человека, ведущего добросовестную светскую беседу. «Похоже, в этом году некоторые жители остались дома».

Нельзя их винить в такую погоду, — говорит Джесс.

Как думаешь, они уже нашли пьяного парня? говорит Ниш.

Стив пожимает плечами. Чертовски глупый поступок. В таких условиях далеко не уедешь».

Ниш хочет спросить Эффи, о ком она говорит, но тут дверь кухни снова распахивается, и в комнату входят жители деревни с подносами еды. Вот гусь, его кожа золотистая и хрустящая, жир все еще шипит на противне с начинкой. Затем блюдо со свиньями в одеялах и дьяволами на лошадях, плотно упакованными морсами, завернутыми в хрустящий бекон. И башня из жареного картофеля, солнечно-желтого цвета с хрупкими краями и легкой посыпкой из крупного черного перца. Проростки тоже на высоте — в блюде, от которого идет пар, мелко нарезанные и украшенные салом. Тонкие пальчики пастернака и моркови переплетены между собой, глазированные и липкие. Синяково-фиолетовая миска краснокочанной капусты, сверкающая разбухшим кишмишем и пьянящая портвейном. Пузырящийся и пузырящийся сыр из цветной капусты, тягучий и сочащийся. Огромный кувшин густой подливы, радужное покрытие масла, сверкающее в свете паба. И, наконец, дымящиеся соцветия фиолетовой брокколи, посыпанные миндальными хлопьями.

Надеюсь, вы проголодались, — говорит профессор Плам, ставя на стол две бутылки свежеоткрытого вина. Красное или белое?

Он обходит стол, обильно наполняя бокалы, пока не доходит до Эффи.

«Не для меня, спасибо», — говорит она.

«Да ладно, это же Рождество».

Нет, правда, все в порядке.

«Ты собираешься запить это лимонадом?»

Слушай, я не…

«Просто немного подзарядить ваш бокал».

«Я не пью». Эффи говорит твердо и определенно.

Профессор Плам стоит в стороне. Он облизнул пересохшие губы и оглядел Эффи с ног до головы. Понятно. Я владелец малого бизнеса, но, полагаю, для вас это ничего не значит, не так ли? Знаете, что такое сухой январь? Это смертный приговор для таких мест, как это. Едва ли есть смысл открываться вообще. Если у нас не будет хорошего декабря, мы можем больше не открываться. Но, полагаю, для вас это не имеет никакого значения».

«Вы не взяли ни с кого денег ни за один напиток… а теперь все это», — Эффи указала на стол, щедро заставленный едой, достаточной для собрания вдвое большего размера. «С чего бы это?

Профессор Плам кипит от едва сдерживаемого гнева. Он говорит медленно, тщательно подкрепляя свой ответ пробелами, словно пробираясь по шаткому пути между праведным гневом и откровенной враждебностью. Никогда в жизни я не сталкивался с тем, чтобы на мое гостеприимство отвечал такой неблагодарный…

Я веганка, — пролепетала Ниш.

«Вы что? Лицо профессора Плама побагровело.

«Я… я веган».

Веган, — повторяет хозяин дома. Он поворачивается к преподобному. Вы слышали? Веган.

«Я живу и дышу», — голос преподобного Грина — как лезвие о точильный камень. Он качает головой, на его виске пульсирует вена. Его глаза тверды, как почерневшие бриллианты, и в них плещется энергия призового бойца, ожидающего гонга. «Веган».

Миссис Уайт издала принужденный смешок, совершенно не сочетающийся с атмосферой дурноты, которая воцарилась за длинным столом. Не обращайте на него внимания, он деревенский мясник. Прекрасные сосиски, вам стоит… Ну, конечно, нет. Представьте себе, трезвенник в пабе и веган на празднике? Вы, лондонцы, когда-нибудь перестанете нас удивлять?

Люди спрашивают меня, что я думаю о вегетарианстве, — говорит преподобный.

Ниш ненадолго задумывается о том, чтобы напомнить мяснику, что никто его об этом не спрашивал. Может, Ниш и сглупил, придумав диетическое ограничение на месте, чтобы спасти Эффи, но у него нет желания затягивать эту пытку ради педантичного подсчета очков.

И я не против, честно говоря, — говорит преподобный, который также является мясником. С философской точки зрения я воспринимаю это как признак того, что общество становится все более пуританским. Люди просто ищут способы наказать себя за прошлые излишества. Но знаете что, пока у них есть свои излишества, для меня все хорошо. Конечно, в одном месяце можно есть индюшатину, а в другом — чечевичную кашу… Но пока у вас есть жаркое из трех птиц, мне это не мешает. Я могу взять отпуск на месяц. Но когда вы, люди, полностью отказываетесь от мяса без веской причины, тогда я стараюсь не принимать это близко к сердцу». Он кладет на стол руки размером с окорок, костяшки пальцев потрескались, и смотрит прямо на Ниша с мрачной злобой. «Почему вы веган?

«Животные», — говорит Ниш. Я не могу выносить жестокость».

Ты хочешь сказать, что я жестокий?

Нет, — говорит Ниш. Но теперь, когда он об этом думает, ответ на этот вопрос звучит как «да». Угроза и насилие витают в воздухе вокруг мясника, одетого как викарий, как аромат Lynx Africa на мальчике-подростке. Ниш жалеет, что не встал на пути этого человека. Нет, вовсе нет. Я просто люблю животных, вот и все».

Я люблю животных, — говорит преподобный Грин. Маленькие пушистики. Маленькие пернатые. И кудрявые хвостатые тоже. С их маленькими блеяниями, чиханиями и ойканиями, с их маленькими ланьими глазками. Они все восхитительны».

Мисс Скарлет игриво бьет преподобного по руке. Прекратите шутить, а то еда остынет.

Преподобный улыбается угрожающей улыбкой, размахивая разделочным ножом и вилкой для мяса с двумя зубцами. «Ну, тем более для остальных».

Пока он стоит во главе стола и разделывает мясо, требуя, чтобы на тарелки остальных хищников положили кусочки гуся, Эффи тихо и извиняющимся тоном заявляет, что она тоже веган.

«Два вегана? заявляет миссис Уайт с таким комическим воплем, с каким миссис Брэкнелл могла бы прокричать «Сумочка» в особенно буйной постановке «Важности быть серьезным».

Между двумя веганами и миссис Уайт завязывается дискуссия о том, что им можно есть.

А как же гусиный жир? Ни капельки? О, Боже, тогда для вас нет картофеля. Пастернак и морковь жарятся в меду, — извиняется миссис Уайт. «Как вы относитесь к пчелам?

«Пчелы?» говорит Эффи.

Да, это животные. Им не причинили вреда, но…

Они не отдали свой мед добровольно, — говорит Ниш, найдя слова, которые миссис Уайт, казалось, не могла произнести.

Эффи смотрит на Ниша, потом на блюдо с жареными корнеплодами, потом на миссис Уайт. Она созерцает хрустящие карамелизированные края, аромат теплый и сладкий, как летний ветерок. Бедные души. Я нахожу это бессовестным».

Я тоже, — говорит Ниш. За копейки, за фунты. «Если уж на то пошло, то это эксплуатация труда».

«Вы что, марксисты? говорит профессор Плам, поливая мясо соусом.

Миссис Уайт кладет руки на бедра и жует губу, размышляя над этой загадкой. Что ж, полагаю, вы будете делить брокколи. Хорошо, что в этом году я не стал поливать ее маслом, а то бы вы были на орехи».

Преподобный ставит на стол тарелки с нарезанным и дымящимся мясом.

Стив благодарно обнюхивает их, а затем наклоняется и накладывает себе щедрые порции всего нарезного — за исключением брокколи. Он отправляет в рот кусок бекона и задумчиво жует. Значит, веганы, да? Вы не едите мед. Как вы относитесь к трюфелям?

«Трюфели?»

«Находят их со свиньями, не так ли? Это тоже «эксплуатация» их труда?

Конечно, — говорит Эффи. А у свиней есть выбор?

Если они хорошие, они так не закончат». Стив нанизывает на вилку сосиску, обернутую беконом, ненадолго задерживает ее, а затем запихивает в рот.

Вы могли бы убить животное?» — говорит преподобный, беря в руки разделочный нож.

Нет, — отвечает Ниш, довольный тем, что оказался на твердой почве. В этом и есть смысл вегетарианства».

Даже если животное нападет на вас?

«На меня никогда не нападали животные. Наверное, я бы убежал?

«Ты умеешь быстро бегать? спрашивает профессор Плам.

Ниш смеется. Если бы за мной гналось животное, то довольно быстро, я думаю.

Профессор Плам складывает руки и оглядывает Ниша с ног до головы. Хм, худой парень, как он, может быть еще и быстрым, знаете ли».

А что, если это стая хищников? Преподобный наблюдает за Нишем и Эффи с хищным интересом. «Шустрые. Вы же не собираетесь их обгонять?

И злобные, — добавляет мисс Скарлет. Они будут работать вместе. Окружают вас. Начинайте приближаться».

До первой крови», — говорит миссис Уайт, наливая густую подливку в тарелку Джесс. После этого они сходят с ума. Все зубы и пена изо рта. Может быть, они бы сразу пошли на убийство, были бы милосердны и быстры. Но иногда звери любят поиграть».

Убить или быть убитым», — снова подхватывает тему преподобный. Что бы вы сделали?

В пабе воцаряется тишина. Снаружи завывает ветер. В пустоте Ниш понимает, что его не беспокоит стая собак, волков или что-то еще. Это гипотетические фантазии. Нет, он беспокоится о том, что застрял в деревне посреди пустыни с кучкой психованных косплееров-мистификаторов. Гостиница больше не кажется ему убежищем в бурю.

«Который час? говорит профессор Плам.

Миссис Уайт смотрит на свои серебряные часы. Опаздывают.

Им лучше вернуться до начала игры. А я пойду проверю, в безопасности ли дети».

Ниш благодарен, что тема разговора сменилась, но есть что-то неладное, что заставляет его наблюдать за профессором Пламом внимательнее, чем в противном случае. В пабе есть намеки на детство — чулки, гирлянды бумажных цепочек, подарки под елкой, — но это детство давно прошло. Профессор Плам бьет ногой по чему-то, спрятанному за барной стойкой. Профессор выглядит недовольным и скрывается из виду. Раздается звук, будто что-то тяжелое и металлическое катают по полу, а затем прочно устанавливают на плоскую сторону. Ниш представил себе бочонок, полный пива.

«Это только я? сказала Эффи, ее голос затих.

Простите, я не расслышала.

Мне это не нравится, — говорит Эффи. У меня плохое предчувствие по поводу всего этого».

Ниш чувствует то же самое. Все это было слишком похоже на Ройстона Вейси, чтобы ему нравиться. Но, несмотря на это, он обещал Эффи присматривать за ней, и если она узнает, что он волнуется, это не поможет. Теперь они здесь, застряли в снегу. Блаженное смирение — единственный приемлемый вариант, пока не появится способ выбраться из-под снега. Тогда жители деревни увидят, как быстро он умеет бегать.

Все будет в порядке, — говорит Ниш, собрав всю силу убеждения, на которую способен. Блокировка сделала людей немного дикими, вот и все. Я видел такое раньше, и это нормально. Дядя по отцовской линии стал полным теоретиком заговора после того, как провел пандемию на Facebook. Он вполне безобиден, только не надо его подбивать на тему районов с низким трафиком. Мы скоро уйдем отсюда».

«Еще вина для вас двоих? говорит профессор Плам, стоя позади Стива и Джесс. Он уже наливает, прежде чем кто-то из них успевает ответить.

«Замечательно», — говорит Стив с полупроглоченным ртом.

Джесс смущенно смеется. Мне следует сбавить обороты, правда».

Сегодня Рождество, — буркнул профессор, заканчивая наливать Стиву очень большой бокал красного. Вы же не хотите, чтобы все это пропало даром?

Эффи смотрит, как профессор Плам возвращается на свое место и ставит открытые бутылки обратно на стол рядом со своим собственным, практически нетронутым бокалом. Она наклоняется ближе к Нишу, подносит свой бокал ко рту, чтобы скрыть движение губ, и задает вопрос, о котором он старался не думать. Почему в подвале есть дети?

Глава 5

«Знаешь, некоторые люди не считают «Крепкий орешек» рождественским фильмом?» — говорит Стив, ведя светскую беседу, пока нанизывает вилку.

Ну конечно же, нет, — говорит миссис Уайт. «Вся эта стрельба и ругань».

Только идиот может подумать, что это не так. Мисс Скарлет сопровождает свои слова презрительным смехом, направленным на миссис Уайт. Не обижайтесь, конечно. Хозяин дома следит за этим каждый год. Он настаивает, что Рождество не наступит, пока Ганс Грубер не упадет на землю возле Накатоми Плаза.

«Как там дела? говорит миссис Уайт Стиву, резко меняя тему.

«Ммит» ш ммделишус», — говорит Стив, его челюсть работает сверхурочно над особенно большой порцией жареного картофеля с гусем.

Хотите еще? Вон сколько всего».

«У меня не будет места для завтрашнего большого ужина», — протестует Стив, его взгляд останавливается на сочном коричневом мясе жирной барабанной палочки. Надо что-то оставить на Рождество, а?

Миссис Уайт одаривает Стива заботливым взглядом. Моя бабушка говорила: «Никогда не знаешь, какой обед будет последним», упокой Господи ее душу».

Мудрая женщина. Что за черт, может быть, я так и сделаю — совсем чуть-чуть. Как она?

«Коронарная.»

Ужасно, — говорит Стив, качая головой. Думаете, кто-нибудь захочет эту хрустящую кожу?

У всех уже был шанс. Миссис Уайт одаривает Стива такой улыбкой, какую любящая мать может приберечь для любимого ребенка. «Помогите нашему гостю, пожалуйста». Она передает тарелку Стива мисс Скарлет.

Мисс Скарлет одаривает его соблазнительной улыбкой и хлопает веками. «Мне нравятся мужчины с аппетитом».

Стив голодными глазами наблюдает за тем, как мисс Скарлет встает. Красное платье подчеркивает ее фигуру «песочные часы», а теплое освещение паба отбрасывает глубокие тени, когда она склоняется над столом. Он замечает ее тонкие руки с ногтями, выкрашенными в красный цвет Порше, когда она тянется к разделочному ножу. Она проводит пальцами по рукоятке, прежде чем схватить его, крепко и уверенно. Стив бежит как заяц, когда она поднимает голову и встречается с ним взглядом, на ее губах играет знойная улыбка. Теперь ты просто скажи мне, чего именно ты хочешь.

Жарко ли здесь, думает Стив? Он пытается смочить пересохшее горло глотком вина, хотя знает, что это только усугубит жажду.

* * *

Тем временем на другом конце стола профессор Слива и преподобный Грин зачарованно смотрят на Джесс, которая увлеченно ковыряется в еде. Небольшая стена из жареного картофеля, пастернака и моркови была сдвинута к одному краю ее тарелки, образуя запретную зону для углеводов.

«… и дело в том, что именно эта компания заботилась о нем на протяжении всей пандемии, понимаете? Я имею в виду, что его менеджер начал процесс — план улучшения, как мы его называем, но на самом деле это просто куча препятствий, чтобы вызвать дисциплинарное взыскание, — но это было раньше. Он был первым, кто ушел в отпуск, и можно подумать, что он будет благодарен. Но нет, он вернулся, и проблемы стали еще серьезнее, потому что теперь у него проблемы с уходом за ребенком. Конечно, мы гордимся тем, что являемся работодателем, ориентированным на родителей, что является отличным пиаром и все такое, но это создало нам небольшую проблему. Видите ли, его ребенок плохо себя чувствует — какое-то заболевание костей или что-то в этом роде, — и было бы плохо выглядеть, если бы мы просто уволили его отца без чего-то действительно ясного. Ну, мы подумали, что нас обманули. Но потом, в декабре, мы обнаружили, что он использовал свою рабочую кредитную карту для оплаты медицинского обслуживания крошечного Тима. И это уже грубая халатность, не так ли? Убрали его из зарплаты к Рождеству, и удачи ему в попытках оплатить трибунал. Счастливого, черт возьми, Рождества, подумали мы! Конечно, все это конфиденциально».

«Какая вольность, после всего, что вы для него сделали», — говорит профессор Плам. Молодежь в наши дни так чертовски права. Думают, что им обязаны дать работу».

«Радует, что я индивидуальный предприниматель», — говорит преподобный Грин. У меня бы сердце разорвалось, если бы кто-то сделал мне такую подлянку. Мне нужно, чтобы люди были со мной откровенны, знаете ли. Так что здесь только я, и это меня вполне устраивает. Хотя я бы не отказался, чтобы кто-то вел мои счета».

«В том-то и дело, что в малом бизнесе приходится быть универсалом». Профессор берет бутылку красного и наполняет бокал Джесс. Он подносит бутылку к свету, чтобы оценить, сколько осталось, а затем выливает остатки и наполняет ее стакан почти до краев.

Обычно я не пью красное, — хихикает Джесс. Только когда очень холодно, как сейчас. У меня ужасно красные губы. Неужели я…? Она показывает на свои почерневшие губы.

«Не то чтобы я заметил», — говорит преподобный Грин.

И тут она замечает, что у него самые пленительные серо-зеленые глаза. Их цвет словно меняется на свету, как внутренняя поверхность раковины. Его высокие скулы отбрасывают глубокие, грубые тени, а щетина темнит его фонарную челюсть. Он — громадный мужчина, широкоплечий, с толстыми руками, стягивающими его рясу у бицепсов, и руками, которые делают все, к чему он прикасается, похожим на детскую игрушку. Но глаза у него мягкие, умные и сострадательные. Он ей не по вкусу, но, как сказал бы Стив, разнообразие — это приправа к жизни…

«Хороший аппетит у вашего парня», — говорит профессор Плам.

Он, конечно, умеет откладывать. Иногда кажется, что у него полые ноги».

Принести вам еще? Профессор смотрит на тарелку Джесс: мясо исчезло, но все остальное осталось почти нетронутым.

Я не могу, — говорит она. Не хочу, чтобы в итоге получился большой и раздутый».

Глупости, — весело отвечает профессор Плам. Вам нужно немного мяса, чтобы не замерзнуть этой зимой. Тебе ведь нравятся дьяволы на лошадях, не так ли? Давай я принесу тебе еще.

Можно мне еще капусты, пока вы не спите? Я имею в виду кусочки бекона, может быть, меньше ростков». Профессор уходит на другой конец стола, оставляя ее с преподобным Грином. Что ж, думаю, никто не соблюдает диету в декабре.

Я предпочитаю иметь что-то, за что можно ухватиться, — говорит он. Его голос низкий и глубокий, почти мурлыкающий. Эти слова предназначены только для ее ушей.

Джесс подносит бокал к губам и смотрит на него поверх ободка. На его губах играет легкая улыбка, и она замечает, что губы у него пухленькие и покусанные. Он по-мальчишески смотрит на нее, и она чувствует, что ее щеки вспыхивают.

* * *

Тем временем Ниш и Эффи были предоставлены сами себе.

«Как вам брокколи? говорит Ниш.

Как ты не волнуешься? Эффи шепчет в ответ.

Ниш подавляет собственное беспокойство. «Это не то, что я планировал, но все могло быть и хуже. По крайней мере, мы не застряли в автобусе».

Если бы вы хотели завоевать доверие толпы незнакомцев, вы бы не стали угощать их выпивкой, едой и…

«Флирт? Может, жители деревни не хотят быть одинокими в это Рождество? Не стоит зацикливаться на этой теме, думает он. Что бы они ни чувствовали, теперь они здесь застряли. Так что лучше играть вежливо. «Ну, как тебе брокколи?

Давненько я не ела овощей, которые не нужно жевать. Эффи слегка нажимает вилкой на соцветие. Он распадается, как одуванчик на сильном ветру.

«И это та штука, которую вы нанесли бы, если бы у вас были какие-то зловещие скрытые мотивы? Ниш шепчет, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы Эффи перестала волноваться. Что за еду готовят в вашем затворничестве?

«Честно говоря, кто знает? Я впервые на нем».

Как долго вы… не принимали его?

Тридцать девять дней. Эффи невесело усмехнулась. Сорок за пару часов. Я вроде как думал, что дальше будет лучше. Первая неделя будет тяжелой, но вторая будет лучше. Что со временем будет становиться все легче и легче, пока это не перестанет быть проблемой. Но, знаете, так не бывает. И вот я здесь, застрял в канун Рождества в пабе, где только можно».

«Надо признать, что у судьбы злобное чувство юмора», — говорит Ниш. Что заставило вас бросить пить? Я имею в виду, я не хочу лезть не в свое дело. Только скажите, чтобы я отвалил, если это не мое дело».

Эффи произносит начало нескольких прерванных фраз. Она берет вилку и начинает расчленять очередной соцветие. Ниш думает, что перегнул палку, но тут она начинает говорить. Мне бы хотелось сказать, что я заметила, что что-то не так, ну, знаете, множество мелочей, которые складываются в один момент откровения. Не знаю, может, они и были, но я их пропустил. Я бы хотела, чтобы это было не так…

«Больно?»

«Унизительно». Эффи глубоко вдыхает, прежде чем продолжить. Проснувшись однажды утром, я разорвала свою жизнь на части. Моя комната была разгромлена, мои соседи дали мне неделю на то, чтобы съехать, мой телефон был полон сообщений от друзей, которые говорили мне, что меня нельзя простить. Позже в тот же день меня официально предупредили на работе. Как будто все рухнуло в один момент. И знаете, что самое страшное?

Ниш не знает, что сказать. Он представлял, как она просыпается с убийственным похмельем или смотрит на банковскую выписку и думает, что пора завязывать.

Я ничего не помнил. Я позвонила своей старшей подруге и спросила ее, что случилось. Она была в таком ужасе от того, что я даже не помню, что именно я сделала, что просто сказала, что мне нужна помощь, и повесила трубку. С тех пор она не отвечает на мои звонки. И вот я здесь, пытаюсь выкарабкаться с самого дна».

Чувак, мне очень жаль. Со временем станет легче».

В глазах Эффи такая глубокая печаль и боль, даже когда она улыбается ему. Ниш понимает, что его слова не более чем холодное утешение.

Говорят, что зависимость никогда не проходит. Вы всегда находитесь в процессе выздоровления, и только один плохой день отделяет вас от срыва и необходимости начинать все сначала. Вы просто учитесь заменять другими вещами те пробелы, которые алкоголь оставляет в вашей жизни. Сейчас алкоголь ассоциируется у меня с завершением недели, встречей с друзьями, наградой за достижения, лакомством, когда мне плохо, утешением в плохой день, расслаблением вечером, походом в кино, ужином… Он не просто вплелся в мою жизнь, он стал ее тканью. Она стала частью всего, и теперь там, где раньше был напиток, просто вакуум. Но я постоянно напоминаю себе о том чувстве, когда просыпаешься и все рушится. Именно с этим я должен ассоциировать алкоголь».

Это очень трудно, — говорит Ниш. Инстинкт подсказывает ему, что нужно протянуть руку, коснуться ее руки и дать ей понять, что она не одна. Но он уже зашел слишком далеко. Он хочет быть более уважительным к ее границам и заходить так далеко, чтобы она хотела с ним встречаться. Вы поступаете правильно. Я действительно восхищаюсь вашей силой — и простите, когда я спрашивал, я не думал, что это будет такой назойливый вопрос».

«Немного больше, чем вы ожидали, да?» Эффи тянется к своему стакану с лимонадом, но он пуст, если не считать нескольких медленно тающих кубиков льда. Тем не менее она пьет холодную воду с сахаром, но не может остановить свой взгляд на баре. «Так где ты должен быть сегодня вечером?

Дома, — говорит Ниш. Забавно, что я все еще называю его так, хотя живу в Лондоне уже больше десяти лет. Но я должна быть там, чистить картошку на крошечной маминой кухне, пока она возится с сервировкой, а папа делает вид, что ему нужно заполнить налоговую декларацию или что-то в этом роде. На Рождество у нас собирается вся семья — и дальние родственники тоже. В стиле «троюродный брат-дважды-удаленный». Вы не поверите, сколько людей может поместиться в их крошечном домике».

У тебя есть братья или сестры?

«Если бы. Нет, я единственный ребенок, ответственный за все надежды и мечты моих родителей». Ниш думает о своих коллегах, которые часто не понимают, что это значит в индийской семье. Может быть, все было бы не так плохо, но мои двоюродные братья — все врачи, юристы или бухгалтеры, все они женаты и приводят новых племянников и племянниц к нам на обед. И вот я, центральная фигура моих родителей, пытаюсь заставить влиятельных лиц разместить контент о какой-то игрушке с козлиным лицом, без перспектив на продвижение, без машины, без жены, без детей, плачу через нос за жизнь в каком-то общем доме. Я никогда не чувствую себя хуже, чем на Рождество, когда все ушли и у нас появился хороший шанс оценить все мои недостатки».

«Рождество, да?

Это самое замечательное время в году.

За столом раздается треск крекеров. Раздается смех.

На лице Эффи проступает узнавание. Постойте, подождите минутку — эта игрушка с козлиным лицом. Вы имеете в виду Ворчуна Крампуса?

Да. Я говорю о нем с влиятельными людьми с июня».

«Вызов Ворчуна Крампуса?

«Это он».

Боже мой, от этой штуки мне снятся кошмары. Эффи смеется, блеск в ее глазах подобен солнечному лучу над бурным морем.

Стив зачитывает шутки, хамские и громкие. «Что получится, если скрестить снеговика и вампира? Обморожение». Миссис Уайт ухмыляется, но мисс Скарлет, похоже, находит это дико забавным. Она откидывает голову назад, ее роскошные светлые волосы подпрыгивают волнами, и прикладывает руку к груди, как бы привлекая внимание к своей пышной груди.

Джесс втирает увлажняющий крем в потрескавшуюся кожу на руках преподобного Грина. Профессор Плам откупоривает еще одну бутылку красного, чтобы наполнить свой пустой бокал.

Просто абсолютно обычный сочельник в «Убойном доме», думает Ниш. Он подавляет растущее чувство тревоги. Излишнее беспокойство ни к чему хорошему не приведет.

Эффи замечает, что он наблюдает за остальными. Он надеется, что ему удалось сохранить покер-фейс.

Как ты думаешь, что у них за история? Эффи шепчет.

Стив и Джесс? говорит Ниш, отклоняя вопрос. Не знаю, может быть, это последний шанс возобновить отношения? Устроить большое Рождество, приложить все усилия, посмотреть, смогут ли они найти то волшебство, которое было раньше. Судя по тому, как все складывается, шансы у них невелики».

Эффи заправляет прядь волос за ухо и наклоняется ближе к Нишу. Он чувствует пряный и медовый запах ее духов. Не, знаешь, что я думаю? Он недавно развелся — там, где должно было быть обручальное кольцо, видна линия загара. Он сошелся с той, которая ушла, после того как преследовал ее на Facebook. Возможно, они были вместе дольше, но это их первое Рождество в качестве официальной пары. У него есть ребенок, и они приедут к его бывшей, чтобы позвать в гости этого нелепого плюшевого мишку, и она будет о-о-очень благодарна, потому что это еще больше хлама в крошечном домике, который она может позволить себе только на свою зарплату, а он не платит алименты. Но ребенок будет в восторге, потому что вот она, короткая доза веселья от папы, в то время как мама напряжена из-за счетов, изнуряет себя поддержанием чистоты в доме и злится, потому что знает, что с тем старым другом из университета что-то не так…

Ниш смеется. «Всех завернул, да, Шерлок?»

Элементарно, мой дорогой Ватсон, — говорит она. Конечно, они могут быть просто свингерами. Но вот главный вопрос: что с деревенскими жителями?

В голове Ниша зашумело, когда он приготовился отмахнуться от вопроса. Должно быть, одиноко и изолированно жить в такой деревне. Они просто рады компании».

Они приготовили этот грандиозный пир. Они накрыли стол вдвое больше нашего. Они были более чем щедры на напитки. Но посмотрите на их тарелки, посмотрите на их бокалы».

Впервые Ниш замечает деталь, которая все это время была у него перед глазами. Жители деревни почти ничем себя не угощали и едва ковырялись в еде на своих тарелках. Перед каждым из них стоят бокалы с вином, все еще полностью заряженные, но сделавшие не более нескольких глотков.

Почему они не едят и не пьют?» — говорит она, ее голос низкий и смертельно серьезный.

Ниш силится найти ободряющий ответ, когда раздается срочный стук во входную дверь. Бах-бах-бах. Дверь дребезжит в своей раме.

Профессор Плам смотрит на свои наручные часы и встает. Кто там?» — кричит он в дверь.

«Впустите нас», — отвечает приглушенный голос.

Профессор Плам достает из кармана кольцо старомодных ключей и хмурится. Он отпирает дверь, отвинчивает два засова и широко распахивает ее. Шквал снежинок влетает внутрь и оседает на коврике. Полковник Горчица и водитель автобуса вваливаются в теплый паб, от них веет холодом. Их лица покраснели от мороза, глыбы льда прилипли к ботинкам и дотянулись до голенищ брюк.

«Отлично, — говорит профессор Плам, закрывая, запирая и подпирая дверь. Думал, в этом году мы начнем без тебя».

«Вы нашли его? говорит мисс Скарлет, сжимая столовые приборы белыми костяшками пальцев.

Похоже, мы его нашли?» — огрызается водитель автобуса.

Вряд ли это ее вина, — говорит полковник Горчица достаточно громко, чтобы Ниш услышал.

Водитель автобуса, похоже, собирается ответить, но полковник отворачивается и обращается к большой группе.

«Никаких следов пропавшего путешественника. Он все еще где-то здесь. Надо полагать, он нашел укрытие, но далеко не ушел». Полковник облизнул губы и повернулся к сидящим у костра жителям деревни. Мы не можем предположить, что он присоединится к игре».

Преподобный, мисс Скарлет и миссис Уайт переглядываются между собой, а затем наклоняются, чтобы заговорщически пошептаться.

Он не может оставаться на улице в такую погоду, — говорит Ниш. Он погибнет».

Мы можем пойти и поискать его, — говорит Эффи.

Вторая поисковая группа — хорошая идея, — говорит Ниш. Они могут просто пройти по следам полковника, но они не могут просто сидеть здесь с кем-то на холоде».

Вообще-то это плохая идея, — говорит профессор Плам.

Очень плохая идея, — подтверждает полковник Горчица. Что будет, если вы заблудитесь в этой метели, а? Ну, нам придется послать поисковую группу за поисковой группой. А что, если эта партия заблудится? Тогда мы окажемся в совершенно нелепой ситуации».

Нет, нет, будет гораздо лучше, если вы останетесь здесь, — настаивает профессор Плам.

Светящееся тепло паба послужит маяком в эту непроглядную ночь, — говорит полковник, явно довольный своим словесным изыском. Когда он придет в себя, его потянет сюда».

«Как мотылька на пламя», — говорит профессор Плам.

Полковник Горчица, похоже, не в восторге от этого примера.

«Может, нам стоит отпереть дверь? говорит Джесс. В ее голосе появилась густота, легкая невнятность, так как вино подействовало. «На случай, если он найдет дорогу сюда?

О нет, я не думаю, что это хорошая идея. Полковник Горчица энергично потирает руки, чтобы стряхнуть холод. Ветер распахнет дверь, и мы все замерзнем. Нет, пусть стучит, если хочет войти. А теперь скажите мне, что вы припасли немного еды, потому что я чертовски голодна».

Миссис Уайт просит двух мужчин встать поближе к огню и угоститься остатками еды. Несмотря на все старания Стива, стол по-прежнему завален едой, как на хогвартском пиру. Мисс Скарлет нагружает тарелку отборными кусками, наклоняясь при этом очень близко к преподобному Грину, и передает ее полковнику Горчице. Водитель автобуса протягивает руку и отрывает от гусиной тушки целую барабанную ножку с манерами, которые обычно кажутся Нишу неприличными среди незнакомых людей и по-дурацки грубыми среди самых близких друзей. Водительница автобуса вгрызается в мясо, блестя жиром вокруг ее отбивных, жуя с закрытыми глазами.

«Есть что-нибудь покрепче? Полковник обращается к профессору Пламу, который только что подал бокал красного вина. Я бы убил за огонь в животе. Хороший бокал бренди, а, хозяин?

«Вы правы», — говорит профессор Плам. Он ставит бокал с вином перед Джесс, чтобы оно не пропало зря.

Хорошее, заметьте. Не легкое топливо».

«Когда прибудет этот эвакуатор? говорит Джесс, повышая голос, чтобы ее было слышно за разговорами.

«Эвакуатор?» — говорит водитель автобуса, делая паузу в жевании.

«Для микроавтобуса. Того, который вы водили».

«А, — говорит она, как будто вождение автобуса на замену совершенно вылетело у нее из головы. Да, конечно. Не беспокойтесь об этом».

Джесс поджимает губы, смотрит на часы и скрещивает руки. Нишу приходит в голову, что и она, возможно, начинает испытывать беспокойство по поводу сложившейся ситуации. «Уже почти полночь», — говорит она.

Не унывай, детка, — говорит Стив. Есть места и похуже, где можно застрять».

Мисс Скарлет наполняет бокал Стива, который был неуверенно близок к тому, чтобы наполниться лишь наполовину. Мисс Скарлет говорит что-то, что Ниш не совсем улавливает, обращая взгляд Стива на нее. Она протягивает руку, вынимает сосиску из беконовой оболочки и кладет ее в рот, при этом наблюдая за Стивом с напряженностью кобры, гипнотизирующей свою жертву. Сосиска исчезает между ее губами, и все мысли о том, что когда-нибудь придется покинуть Литтл Слотер, улетучиваются из головы Стива.

Эффи наклоняется к Нишу, ее волосы касаются его кожи. За весь вечер никто не позвонил, — говорит она.

Ниш бросает взгляд на камин, где тихо и напряженно беседуют водитель автобуса и полковник Горчица. Возможно, они прикидывают, сколько комнат им понадобится, если путешественники застрянут на ночь. Но ему это напоминает скорее футбольного менеджера, передающего инструкции, который следит за тем, чтобы язык их тела не давал подсказок противнику.

Я не вижу смысла врать об этом», — говорит Ниш. На мгновение он задумывается о том, чтобы продолжить веселую, беззаботную игру. Но вы правы, есть что-то странное…

На крыше раздается звук, как будто на нее упало что-то большое и тяжелое. Наступает тишина, нарушаемая лишь мягким стуком снега, сползающего со здания в сугроб внизу.

Раздается щелчок хлопушки. Водитель автобуса разворачивает анекдот и читает вслух молчаливому собранию. «Как вы называете слепого оленя?

Звук раздается снова, громкий и опасный. Ниш смотрит на Эффи. Она в состоянии повышенной готовности, глаза широко открыты. Одна из балок скрипит, и у него возникает ощущение, что древнее здание испытывает на прочность что-то существенное.

«Они здесь!» — шипит профессор Плам.

Глава 6

«Что это за шум?» — говорит Джесс. — «На крыше что-то есть?»

Миссис Уайт отталкивает ее со строгостью школьной учительницы.

«Что происходит?» — Ниш говорит шепотом.

Жители деревни не обращают на него внимания. Вместо этого профессор Плам легкими шагами подходит к барной стойке. Он пригибается, и раздается звук открывающегося металла о дерево. Мгновением позже он снова появляется, сжимая в руках двуствольное ружье с разбитым стволом. Он заряжает пару медных гильз и защелкивает ружье обратно. Он быстро набивает карманы своей куртки для игровых шоу горстями патронов, так что они оттопыриваются, открывая тайник с латунными колпачками и красными пластиковыми трубками.

«Черт возьми», — говорит Стив. — «Это слишком сильно, не так ли?»

Ниш и раньше видел оружие в реальной жизни. Однажды в школу пришел ребенок из класса выше с муляжом пистолета. Вызвали полицию, и к перемене уроки закончились. А еще — оружие, выставленное на всеобщее обозрение в аэропортах и у посольств в Лондоне. Но это совсем другое, как будто с него внезапно сняли все защитные ограждения обычной жизни. У него пересохло во рту, и ему потребовалось некоторое усилие, чтобы отвести взгляд от полированной ореховой ложи и черно сверкающих стволов. Только когда ему это удается, он замечает, что дробовик — не единственное оружие в пабе.

Миссис Уайт держит на плече крикетную биту, как будто ее вот-вот вызовут в деревенскую команду.

Мисс Скарлет держит в обеих руках топор, тупая сторона лезвия и конец рукоятки которого выкрашены в огненно-красный цвет, точно совпадающий с остальным ее нарядом. Все, что Ниш знает о женской моде, могло бы уместиться на одной странице, если бы бумага была достаточно маленькой, а шрифт — крупным, и вы не возражали бы против небольшого количества свободного места. И все же, несмотря на шок момента, есть что-то восхитительное в приверженности мисс Скарлет к координации цветов.

Полковник Горчица прихватил откуда-то подсвечник, его блестящий металл тускло мерцает в свете огня. Выбор оружия в сочетании с костюмом Клуэдо почти слишком абсурден — почти слишком идеален — чтобы вызывать тревогу. Оказавшись в пабе с кучей вооруженных незнакомцев, Ниш должен был бы проявить инстинкт самосохранения, но сейчас он склоняется к истерическому смеху.

К счастью, вид преподобного Грина лишает ситуацию всякого намека на легкомыслие. В одной массивной руке он сжимает разделочный нож, в другой — тесак для мяса. От него исходит такая злобная энергия, которая обычно заставляет Ниша перейти на другую сторону улицы, или перестроить маршрут, или направиться к ближайшему метро, или вовсе покинуть район.

Мне это не нравится, — говорит Эффи, стоя рядом с ним.

Такое ощущение, что этот вечер загадок об убийстве превращается в «Восточный экспресс».

Они знают, что там — и это их пугает».

Снова раздается шум. Ниш слышит, как он движется по крыше над ними. Настроившись на этот звук, все двигают головой, чтобы проследить за его продвижением. Тяжелый скребущий звук становится более отчетливым, похожим на медленные размеренные шаги. Он доносится где-то до второго ряда пивных насосов. Раздается резонансный стук — как будто поршень только что ударил по черепице. Раздается звук, напоминающий падение разбитой посуды, а затем тупой стук чего-то тяжелого, упавшего на снег.

Наступает тишина, нарушаемая только песней группы Jackson 5 «Санта-Клаус едет в город». Профессор Плам выключает музыку, оставляя лишь тихое потрескивание огня и негромкое завывание ветра в карнизах.

«Он исчез? Джесс шепчет, достаточно громко, чтобы все услышали.

«Оно вернется». Голос у преподобного Грина глубокий и низкий. Он напоминает Джесс Вин Дизеля из того научно-фантастического фильма, который нравился Стиву. В том, где он носил очки, потому что ему что-то сделали с глазами, и в темноте были монстры. Ну, пока они на свету, с ними все в порядке. Она не чувствует себя здесь в безопасности, но ощущает убежище и защиту, исходящие от человека в рясе. Эта мысль приходит в голову не только ей. Мисс Скарлет тоже стоит ближе к нему, ища укрытия рядом с его обхватом.

Кто-нибудь может объяснить мне, что, черт возьми, происходит? говорит Стив, вставая во весь рост и надувая грудь. От него не ускользнуло, что при малейшем признаке опасности женщины тянутся к этому молодому парню. Не только блондинка, которая, как он клянется, приставала к нему всего несколько минут назад, но и Джесс. Чертова Джесс! Первый намек на беспокойного задумчивого типа с челюстью-фонарем — и она уезжает. Это своевременное напоминание о том, что ему нужно отстаивать свой статус альфы. Хотя это было бы гораздо проще, если бы он был вооружен. Быть с пустыми руками, когда снаружи шастает нечто злобное, — это явно бета.

«Потише, мужик», — говорит полковник Горчица. Старик излучает авторитет. Стив безропотно подчиняется.

Миссис Уайт приносит кочергу, вкладывает ее в руку Стива и снисходительно похлопывает его по плечу, как бы говоря: «Видишь, ты тоже можешь играть со взрослыми».

Десять человек», — бормочет преподобный Грин, обращаясь к мисс Скарлет.

Мне не нравятся такие шансы, — говорит она.

Это может сработать на нас, если…

Преподобный оглядывается и замечает Ниша, который стоит рядом и с интересом наблюдает за ними. Он разжимает челюсть и отводит мисс Скарлет подальше от посторонних ушей, ударяя ее тесаком по спине.

«Что это значит? Nish says to Effie.

Что там? Эффи говорит достаточно громко, чтобы ее услышали, но не настолько громко, чтобы вызвать хор шикающих. Тем не менее жители деревни смотрят в ее сторону, но не чувствуют принуждения к ответу. Если мне никто не скажет, клянусь богом, я открою эту дверь и сама все увижу».

В пабе воцаряется тишина. Полковник Горчица поправляет свои очки в проволочной оправе, возможно, увидев Эффи новыми глазами. Однако объяснений так и не последовало.

Хорошо, — говорит она. Полагаю, я сама все увижу.

Эффи делает шаг к двери и тянется к засову. Ее рука находится в дюйме от засова, когда профессор Плам нарушает напряженную тишину.

Вы не выберетесь, — говорит он. Без ключа — никак. Ты только привлечешь их внимание, и мы останемся на ночь».

«Их»? говорит Ниш. «В смысле, несколько? Их больше одного, чем тех, что были на крыше?

Полковник Горчица бросает взгляд на Ниша, похлопывает подсвечником по руке. Полковник ничего не говорит, довольствуясь тем, что наблюдает за реакцией посетителей.

«Сколько их? говорит Эффи. Она стоит у двери, прижавшись к единственному источнику энергии — шуму задвижки и решимости получить ответ. Ее глаза впиваются в полковника Мастарда, желая, чтобы он поделился чем-то большим, чем загадочные намеки.

Восемь, — наконец произносит полковник. Их всегда восемь, и они не остановятся, пока не съедят по одному из нас».

«Съели?» — спрашивает Джесс. «В смысле…?

«Убит», — говорит преподобный, его голос похож на первый удар лопатой по полированному дереву гроба.

Пока Ниш переваривает эту информацию, он наблюдает, как мисс Скарлет подходит к неглубокому деревянному шкафу, закрепленному на стене на уровне головы. Открыв его, она обнаруживает потрепанную доску для игры в дартс, по обе стороны от которой расположены доски для ведения счета. С левой стороны мелом написаны записи, по одной на каждый год, начиная с 2010-го. Есть две колонки: Дома и в гостях. Под каждым годом указано восемь чеков. В первые годы все чеки находятся в колонке «Дома», но с годами они выравниваются и переходят в колонку «В гостях». С 2016 года «Дом» не пропускает ни одного матча.

«Пусть шансы всегда будут в вашу пользу», — беззлобно говорит мисс Скарлет.

«Что это?» — спрашивает водитель автобуса.

«То же самое она говорит каждый год», — говорит профессор Плам. Он прижимает ружье к плечу и смотрит в ствол. Он поворачивается, на мгновение направляет дуло на каждого из собравшихся по очереди, а затем нацеливается на подкову, висящую на стене в дальнем конце паба. На мгновение Ниш ожидает, что профессор произведет пробный выстрел в помещении. Он наполовину помнит из игры Call of Duty, что дробовики просто распыляют дробь. Не нужно особенно хорошо целиться, нужно просто быть рядом. Он мысленно отмечает, что нужно держаться подальше от профессора.

Это ведь «Голодные игры», не так ли? говорит Джесс. Почему она цитирует «Голодные игры»?

«Это что, одна из твоих книг? говорит Стив, похоже, отставая от остальных.

«Тот фильм с Дженнифер Лоуренс. Тебе он очень понравился, когда мы его смотрели».

О да, — говорит Стив, его голос становится хриплым при воспоминании.

Если это происходит каждый год, почему вы здесь? говорит Эффи.

Профессор Плам разражается смехом. Полковник Горчица надвигает очки на нос. Миссис Уайт отводит глаза. Рот мисс Скарлет открывается в шоке. Преподобный сардонически приподнимает бровь.

«Вы могли бы получить немного зимнего солнца», — говорит Ниш.

Дубай прекрасен в это время года, — говорит Джесс. Весь этот песок и шопинг».

Первой заговорила миссис Уайт. В ее голосе звучит ярость. «Как мы могли…

Все в порядке, они не знают, — мягко говорит полковник Горчица, кладя руку ей на плечо. Мы не можем вот так просто бросить детей. Это было бы бессовестно».

Мы не предлагаем вам оставить их, — говорит Ниш. Вы бы взяли их с собой».

Мисс Скарлет вернула себе самообладание, чтобы говорить. «Это не так…

У нас нет времени, — говорит полковник. Они могут учиться по ходу игры или не учиться вовсе».

Жители деревни занялись поиском оружия для гостей. Профессор достает обрубленную лопату, металл лезвия которой затупился от использования, и протягивает ее гостям.

Стив становится первым в очередь, отбрасывая кочергу в сторону. Он берется одной рукой за черенок лопаты, другой — за рукоятку и проверяет вес и баланс. Он дважды подбрасывает лопату в воздух, каждый раз резко и громко выдыхая. Наверное, дело в выпивке и набитом едой животе, потому что после такой нагрузки он чувствует себя немного обессиленным. Он видит, что преподобный наблюдает за ним с холодным интересом, клинки зажаты в его огромных руках, а ряса натянута толстыми мышцами. Стив втягивает в себя все нутро, медленно вдыхает и медленно выдыхает. Он чувствует, как колотится его сердце, как выступают первые капельки пота. Теперь он вооружен и готов заявить о своем статусе альфы. Эти бедные глупцы еще не знают об этом.

Раздается еще больше импровизированного оружия. Джесс получила небольшую чугунную сковородку, которая, по ее мнению, имеет приятную тяжесть и создает непреодолимый импульс, когда она ею размахивает. Водителю автобуса достался крокетный молоток, обломанный и потертый на острие. Эффи получила трость с серебряной ручкой, легкую и быструю, хотя и выглядящую так, будто она собирается исполнить номер из «Кабаре». Наконец, Нишу вручают нож для еды длиной с предплечье, с зеленой пластиковой ручкой.

Его использовали только для нарезки овощей, — говорит миссис Уайт, вручая ему нож.

Это как в фильме «Лев, колдунья и платяной шкаф», где Санта-Клаус дарит детям оружие, — говорит Эффи.

«Дед Мороз», — говорит Ниш.

Эффи собирается задать вопрос, но полковник Мастард заговаривает первым. Говорите тише, — огрызается он.

«Откуда у него нож? говорит Стив, используя лопату как продолжение своей руки, чтобы указать на Ниша.

У вас был выбор оружия, — отвечает миссис Уайт тем же терпеливым тоном, который она могла бы использовать в общении с капризным ребенком.

«Да, но я не знал, что там будет окровавленный нож». говорит Стив. Уголком глаза он замечает блеск острого металла на свету, когда Преподобный Грин вычерчивает фигуры в воздухе своими двойными лезвиями. Вот, приятель, поменяемся?

Ниш взвешивает клинок в руке, смотрит на лопату. Она выглядит тяжелой, медленной и громоздкой. Он не хочет застрять в незнакомой деревне, преследуемый восемью — ну, в общем, тем, что их там поджидает. Но он считает, что его шансы выше, если вооружиться этой непомерно большой овощечисткой, чем непомерно большой лопатой. «Это слишком тяжело для меня. Думаю, я оставлю это, спасибо».

Не будь смешным, — протестует Стив.

«Нет. Я уже все решил».

«Этот человек — чертов веган», — говорит Стив миссис Уайт, отказавшись от попыток убедить Ниша. Что он собирается с этим делать, а? Рубить зедов в воздухе, как Зорро? Использовать плохие слова? Просто стоять и дрожать, потому что не хочет задеть чьи-то чувства? Ну же. Заставьте его поменяться. По крайней мере, лопатой он сможет вырыть себе могилу».

Стив, — говорит Джесс. Никто никого не хоронит».

Но Ниш уже достаточно. Может, я и беспокоюсь о благополучии животных. Но с чего вы взяли, что я буду проявлять милосердие к людям, а? Вы когда-нибудь задумывались, считают ли веганы людей животными? Могут ли веганы быть каннибалами, а? Проверь свои суждения, приятель. Может, не стоит недооценивать вегана. Не тогда, когда у него большой нож и у него сегодня не самый удачный день».

«Большой человек», — говорит Стив, на его лице расплывается жестокая улыбка.

Кто сказал, что они люди? Преподобный Грин говорит с холодным безразличием, которое говорит о том, как внимательно он наблюдал за этим маленьким представлением. Его глаза искрятся озорством, как будто ему на самом деле очень нравится то, что происходит до сих пор.

Джесс придвинулась ближе к преподобному. И снова она вспоминает Вин Дизеля в фильме «Черная дыра» — именно об этом фильме она думала. Мускулы и гравий, убийца, хищник, преступник… и спаситель. Он не ее обычный тип, снова говорит она себе, он не чувствует себя в безопасности. Не в обычном смысле. Но иногда опасность — лучшая защита от опасности.

«Еще раз? Стив зарычал, его взгляд метнулся к преподобному. Если и есть в этом месте человек, который заслужил его гнев больше, чем этот чертов веган или идиот водитель автобуса, из-за которого они здесь застряли, так это этот чертов сексуальный священник. Такой отец, которому нравится, когда ты называешь его папочкой, подумал он. Он уже встречал таких больных, как этот. Все сильные и молчаливые, пока не появятся кляп и кожаное весло.

«То, что там, — не люди», — говорит профессор Плам, его голос тихий и хриплый.

Тогда кто они? спрашивает Эффи.

Ответа она так и не получает.

Не успевают слова сорваться с ее губ, как раздается сильный стук в дверь. Дерево в раме задрожало, и картина, висящая на стене, сползла, наклонившись под углом. Эффи вскрикивает и бросается к остальным, ставя стол и несколько стульев между собой и тем, что стоит за дверью. Она держит трость обеими руками, как очень короткий, очень тонкий посох. Сердце замирает в горле, а от адреналина, бурлящего в теле, у нее трясутся руки.

Ниш и Эффи обмениваются короткими взглядами. Оружие, которое они сжимают в руках с побледневшими костяшками пальцев, — их лучшая форма защиты. Но их явно недостаточно, учитывая угрожающие нотки, сменившие рождественскую музыку.

Все молча ждут, тяжело вдыхая воздух, размахивая клинками, бочками и подсвечником у двери.

Неужели она исчезла?

Как только эта мысль приходит Нишу в голову, раздается еще один удар, такой же сильный и мощный, как и первый. Потом еще один, и еще, и еще. В этой какофонии он понимает, что стук раздается не только у входной двери, но и на кухне, где, должно быть, есть черный ход, и где-то в дальнем конце бара, где, предположительно, есть еще один дверной проем. Несколько существ проверяют каждый вход в здание.

Шум становится оглушительным. Он с ужасом наблюдает, как в штукатурке стены появляется трещина. Одна, затем две, затем целый шквал картин и конских латуней падают на пол с грохотом и звоном стекла. Бумажная цепочка плавно отцепляется от древних деревянных балок и с неземным изяществом стекает вниз.

И вдруг шум прекращается.

В пабе становится тихо, кроме шума огня и их собственного дыхания.

В этот момент гаснет свет.

Глава 7

Нишу требуется мгновение и несколько морганий, чтобы привыкнуть к темноте. Сердце колотится так, будто пытается вырваться из груди, глаза дико мигают в поисках опасности, а нож он держит обеими руками, обхватив рукоять. Единственный свет в пабе исходит от огня в очаге. На периферии зрения по стенам пляшут слабые тени — призрачные следы возможной опасности.

«Ты в порядке? Эффи говорит рядом с ним. Он чувствует, как от нее исходит напряжение, знает, что она напугана не меньше, чем он, но голос у нее ровный и тихий.

«Не знаю, можно ли так охарактеризовать то, что я сейчас чувствую», — говорит он. Слова постепенно ослабляют напряжение в его челюсти. Он понимает, что гримасничал, ожидая самого худшего.

«Это лучше или хуже, чем ваше обычное Рождество?

Примерно так же, — говорит Ниш. По крайней мере, никто не спрашивает меня, когда я встречу хорошую женщину и остепенюсь. Так что, возможно, немного лучше, чем обычно. А вы?

«Думаю, я всегда был в пабе в канун Рождества, так что, да, стандартно».

Шутки помогают немного снять напряжение. Он ослабляет хватку ножа, чувствуя боль в пальцах по мере восстановления кровообращения.

Возле камина загорается свет. У водителя автобуса есть фонарик, которым она светит себе под лицо, словно собирается рассказать историю о призраках у костра. «Мы потеряли электричество, да?

Это что-то новенькое, — говорит голос. Луч фонаря водителя направляется к источнику и освещает полковника Горчицу. Он щурится, его очки в проволочной оправе сверкают на свету. «Черт возьми, убери это из моих глаз».

О, простите.

Луч опускается, и полковник чистит очки на жилете.

Вот, уже лучше. Я говорил, что они всегда идут к дверям — должно быть, считают нас идиотами, если ожидают, что мы оставим для них дверь незапертой. Но свет? Это что-то новенькое.

«What does it mean?» говорит мисс Скарлет. Луч перекидывается на нее, как прожектор, и на мгновение задерживается на ее груди, прежде чем водитель осознает это. Она вежливо переводит свет на стену позади мисс Скарлет, освещая доску для игры в дартс. После не очень удачного начала игр, команда Хоум сохраняет чистоту в последние несколько лет.

Значит, в этом году все по-другому. Преподобный выплывает на свет, его тень массивна и внушительна, широкое лезвие его тесака ярко сверкает. «Все ставки сделаны».

«Все это хорошо и прекрасно», — говорит Стив. Когда свет падает на него, он поднимает руку, чтобы заслонить глаза. Но догоните нас. Что за чертовщина там творится? И что обычно происходит? Вся эта загадочная чепуха хороша для вас, но нам от нее никакого проку».

В пабе воцаряется тишина. Свет прожектора колеблется, проникая за руку Стива и попадая ему в глаза. Он щурится и уворачивается, пока все ждут, когда кто-нибудь возьмет на себя смелость заговорить.

«В этом-то все и дело, не так ли? говорит Эффи. Свет падает на нее. Несмотря на то, что луч попадает ей в лицо, она направляется к полковнику Горчице, стоящему в тени у камина. Их восемь, и каждому нужен один из нас. Как и каждый год. Доказательства можно увидеть на доске для игры в дартс. Но нас десять человек, и только двое смогут продержаться всю ночь. Разве так бывает? Так зачем вам помогать нам, если мы — легкая добыча? Когда вы могли бы держать нас в замешательстве и вооружить наименее эффективным оружием, какое только сможете найти, чтобы дать себе максимальный шанс? Она протягивает трость, тонкую и заросшую сорняками, явно не подходящую для того, что ждет снаружи.

Откровение нахлынуло на Ниша, как физическое ощущение. Словно на сцену наложили дополнительный слой реальности, и он вдруг увидел связи, которые должны были быть очевидны. Короткая лопата, сковорода, трость с металлическим наконечником и нож для чистки овощей — это ужасная защита от чего-то, что может сотрясти кости этого здания. Если бы жители деревни знали, что паб будет подвергаться террору в одну и ту же ночь каждый год, почему бы это не было лучшим оружием, которое они могли бы раздобыть? Конечно, нет… Если только они не хотели увеличить свои шансы на выживание, добавив на поле боя кучку растерянного пушечного мяса, сжимающего в руках плохо подобранные орудия.

«Это правда? требует Стив, хватая миссис Уайт, которая имела несчастье оказаться ближайшей к нему жительницей деревни. Фонарик бросается за происходящим, подставляя Стива, когда он прижимает черенок лопаты к ее шее, угрожая пережать ей дыхательные пути. Миссис Уайт сопротивляется, размахивая за спиной битой для крикета, и пару раз попадает Стиву по голени. Но он сильнее, крупнее и не стесняется сжимать рукоятку покрепче, чтобы показать, что он не шутит. Брось это, — рычит он ей в ухо.