Ужасная поездка

«Не знаю, два… три… что-то вроде того? говорит Ниш. Адреналин еще не дал ему почувствовать усталость, но он знает, что изнеможение ждет его на пороге.

Эффи смотрит на часы. «Не может быть… Одиннадцать пятьдесят девять».

Что? Ниш поворачивается и смотрит на нее, думая, что у нее механическое устройство. Она показывает свои часы Apple Watch с аналоговым циферблатом, сделанным по подобию старинных Rolex. Он наблюдает за тем, как секундная стрелка отсчитывает время до полуночи, а затем запускается снова.

Каждый год в канун Рождества Маленький Слотер оказывается запертым в маленьком временном пузыре. Почему бы не сбежать, спросите вы? Вы можете попробовать, но обнаружите, что дорога из деревни ведет обратно в деревню. Вы можете выбежать за поля, взобраться на холм, но обнаружите, что спускаетесь обратно в долину, в деревню. Выхода нет. Мы все пытались. Некоторые из нас сходили с ума от попыток. Однажды один из наших гостей был ультра-бегуном. Тощий, как бобовник, и с кожей как кожа. За ужином он рассказал нам о какой-то безумной гонке с поездом на уэльскую гору. Он бежал мимо паба всю ночь, все медленнее и медленнее, пока просто не остановился и не позволил оленям забрать его.

Есть только один способ пережить канун Рождества — позволить оленям совершить свои восемь убийств. В Литтл Слотер не наступит полночь, пока не перестанет биться последнее сердце. Поэтому некоторые из нас разработали систему обратного отсчета, — кивает он в сторону табло. Несмотря на то что мисс Скарлет не могла следить за счетом, было набрано семь баллов. Четыре в графе «Дома», три в графе «Вдали». Некоторым из нас, возможно, не так уж сложно досчитать до восьми, но эта система помогла другим вести счет. Наверное, мне должно быть стыдно…

Вы были их учителем, — говорит Эффи. Миссис Пикок что-то говорила о том, что вы снова открыли школу».

А, ты был внимателен. Звездный ученик. Наверное, мне следовало бы больше учить их основам математики. Но я должен признать, что табло добавляет хорошую соревновательную динамику. За последние несколько лет хозяева редко уступали в счете. Проиграть на этой стадии матча — довольно неприятно. Но еще есть время вырвать ничью, а?

Если такое происходит каждый год, почему бы просто не уехать на Рождество?» — говорит Ниш. Это чертовски очевидное предложение, и все же оставшиеся жители деревни остались здесь, словно ожидая своей участи на конце рога. Это, думает он, покажет старому школьному учителю, что он не полный идиот.

Полковник Горчица поворачивается к Нишу и одаривает его взглядом чистого презрения. Почему бы нам не уехать на Рождество? Какое интересное предложение. Так, дайте подумать, почему бы нам всем не устроить себе хороший мини-отпуск в отеле, спа-салоне или еще где-нибудь? Мне говорили, что Дубай прекрасен в это время года».

«Потому что вы защищали детей», — говорит Эффи, почти удивляясь своему ответу.

Да, очень хорошо. Потому что мы защищали детей. Некоторые из нас осознают свою ответственность, молодой человек. У некоторых из нас есть чувство долга. Ведь последствия того, что мы пренебрегаем своей ношей, немыслимы. Это неблагодарная работа, но таков крест, который должна нести эта деревня».

Это все из-за того, что она убила его? говорит Эффи.

Полковник Горчица улыбается, кровь трескается, а кожа покрывается складками. Улыбка не из приятных. «Так, так, так. Наш детектив идет к большому открытию».

Глава 22

Простите? Ниш смотрит между ними, пытаясь понять, в какую именно игру он ввязался. Не могли бы вы перемотать и начать с самого начала? Кто убил Санту?

Мисс Скарлет, — говорит Эффи, все это время наблюдая за полковником в свете камина. Вот почему олени погнались за ней и преподобным на церковную башню, а не стали ждать, пока мы спустимся по лестнице. Именно поэтому они промчались мимо нас и направились прямо к ним, когда мы бежали обратно в паб.

Она убила Санту одиннадцать лет назад. И с тех пор каждый год олени приходят в деревню на его поиски. В первый год, когда они приехали, один из деревенских мамзелей был одет как Санта-Клаус — оригинальный зеленый — и они подошли посмотреть, не он ли это. И, в общем, пьеса была сокращена. Но каждый год они возвращаются на его поиски, и каждый год их отвлекает от охоты жажда мести тому, кто его убил. Так ли это?

Она была сиротой, знаете ли, — говорит полковник, держа ружье наготове. Оба ее родителя погибли в трагическом несчастном случае с комбайном, когда ей было пять лет. Это было ужасное время для деревни — потерять двух членов такой сплоченной общины. Но мы собрались вместе и решили, как позаботиться о ней.

В то время я руководила сельской школой. Это всегда была очень маленькая школа, достаточно большая для одного класса. На горизонте маячил выход на пенсию, а школа не становилась более загруженной. Поэтому я взяла ее к себе и вырастила как собственную дочь.

Я думала, что знаю, что делаю, но воспитание ребенка — это совсем не то, что его обучение. Вы несете огромную ответственность за то, что помогаете сформировать его как личность, пытаетесь направить его чувство морали, уберечь его от опасности. Она была похожа на любого маленького ребенка. Восторженная, полная радости и смеха, временами добрая, временами капризная. Но материалистичный… Такой материалистичный.

Вы не осознаете, как много рекламы — насколько она эффективна, — пока не вырастите ребенка. Все эти сообщения о необходимых вещах — игрушках, куклах, открытках, играх, музыке, телефонах, и так далее… Товары, недоступные для зарплаты сельского учителя».

Ниш не может не представлять себе ворчливого Крампуса, наводняющего детские социальные сети бессмысленными вызовами и создающего волну спроса, которая ложится на плечи напряженных и измученных родителей. Он чувствует угрызения совести.

Она понимала это на каком-то уровне, я в этом уверен. Но у других детей в школе было решение. Если сильно захотеть, можно было попросить Санту. Некоторые дети просили его лично, после того как он установил грот в торговом центре в Суиндоне.

Я, конечно, знал, что это не он. Это было бы нелепо — он не был настоящим. И все же, будучи родителями, мы становимся соучастниками этой великой лжи».

Полковнику Горчице, похоже, необходимо разрядиться. Он делает еще один глоток бренди и протягивает свой стакан, чтобы его наполнили. Ниш задается вопросом, переходят ли они к сути истории. Но он также понимает, что, как только история закончится, они снова будут смотреть в дуло ружья и размышлять о своей судьбе.

Она так много и с таким воодушевлением рассказывала о Санте, что я не смог удержаться. Конечно, мы собирались пойти и увидеться с этим большим человеком. Она могла бы напрямую рассказать ему о себе, подчеркнуть свои хорошие поступки и покаяться в плохих. Это не изменит того факта, что я не могу позволить себе все те подарки, которые она хотела или заслуживала, но это даст ей надежду. Но судьба — забавная штука.

Мы приехали в большой торговый центр в Суиндоне и увидели море мигающих синих огней. Вход был перекрыт парой суровых полицейских в форме. Двери открылись, и вошла еще одна пара полицейских, ведя за собой человека в ярко-красном костюме Санты, руки которого были скованы наручниками за спиной. Он боролся, пытаясь освободиться, в то время как вспыхивали лампочки и полицейские били его дубинками. Его снова подняли на ноги, но борьба из него уже не выходила. Его затолкали на заднее сиденье полицейской машины и увезли. Вскоре после этого торговый центр снова открылся — было начало декабря, а капитализм не ждет никого. Мы проделали этот путь, и я решил, что нам все равно стоит туда зайти. Грот в самом центре торгового центра был оцеплен синей полицейской лентой. Место преступления. Не пересекайте. Эльфов забрали для допроса. Мы ели «Макдоналдс», пока я пытался утешить ее, все время задаваясь вопросом, что, черт возьми, произошло.

Я узнал об этом через несколько дней из местных новостей… Иронично для человека, который якобы знает, кто был непослушным, а кто хорошим. Позвольте спросить, что за вуайерист, по-вашему, так внимательно следит за поведением детей? Что за больной человек договаривается с маленькими детьми об исполнении их самых сокровенных желаний, пока они сидят и извиваются у него на коленях? Что за мерзавец пропагандирует идею о том, что совершенно незнакомому человеку позволительно пробираться в детские спальни, пока они спят?

«Он был…?» Эффи не может заставить себя сказать это, но ей представляется вид мрачного хищника, который мог бы подойти.

Я тоже так думала. Но оказалось, что он проворачивал мошенническую операцию. Деньги, собранные с грота, шли вовсе не на благотворительность. Эльфы ничего об этом не знали, они были просто сезонными рабочими, подрабатывающими в две смены на местном панто. Санта планировал устроить побег и на их зарплату.

Но как только эта идея пришла мне в голову, я уже не мог от нее отказаться. Как легко было бы кому-то столь злому купить ее доверие. И что вы делаете в первую очередь, когда видите уязвимость? Вы принимаете превентивные меры. В ее голове уже возник образ Санты, которого затаскивают на заднее сиденье полицейской машины. Я понял, что могу сделать так, чтобы она никогда не попалась на удочку человека в веселом костюме, обещающего ей подарки при условии выполнения требований. Гораздо лучше, чтобы она боялась и не доверяла, чем надеялась и эксплуатировала».

«Так что же случилось с Сантой? говорит Ниш.

Я вижу, вы теперь верующий? Забавно, правда, встретиться лицом к лицу с мифом. В ночь перед Рождеством мы забаррикадировали окна, заперли двери и заминировали камин. Для вдохновения мы смотрели «Один дома». Все было так же, как и в любой другой год, с тех пор как мы увидели Санту в Суиндоне. Я как раз занимался ремонтными работами в доме, и все было в полном беспорядке. Рабочие убрали инструменты и детали как можно дальше, но дом был строительной площадкой.

Она никогда не спала спокойно в канун Рождества. Она всегда беспокоилась, что Санта пытается найти уязвимое место в нашей обороне. Даже когда ей удавалось заснуть в канун Рождества, ей снились плохие сны. Звучит ужасно, но это делало день Рождества еще более особенным. Мы могли расслабиться. Мы справились. Но в этом году у нее была особенно тяжелая ночь, и она не могла сомкнуть глаз.

Она сказала мне, что встала, чтобы сходить за стаканом воды. Иногда я задумываюсь… Она несколько недель до этого намекала на iPhone. Я говорил ей: «Зачем тебе айфон? Ты можешь просто крикнуть в окно, если хочешь поговорить с кем-нибудь из знакомых». Но она была настойчива. Я не мог себе этого позволить, но попробуйте сказать это десятилетнему ребенку. После всего случившегося я иногда думал, не проверяла ли она свои подарки. Она так надеялась на что-то, помогала по дому. Она была абсолютным ангелом. Она была хороша как золото… Зная то, что я знаю сейчас, я думаю, не загадала ли она безрассудное желание. Думаю, теперь я никогда не узнаю, пригласила ли она его в дом.

Так или иначе, она встала с кровати и спустилась вниз, избегая беспорядка, оставленного строителями. Она не включила свет, потому что не хотела меня будить. Но когда она спустилась вниз, то поняла, что была не одна. Она плохо видела, но смогла разглядеть силуэт. Толстый мужчина с большой бородой и в шапке-колпаке. Она сразу поняла, что это нехорошо».

Полковник набирает в рот бренди, проглатывает его, затем глотает. Его глаза остекленели, пока он говорил, как будто он заново переживает воспоминания. Ниш размышлял, не броситься ли ему на полковника, не обезоружить ли его как-нибудь. Но просчет в таком деле был бы фатальным. И он обнаружил, что странным образом втянулся в эту историю.

Тогда она схватила ближайший предмет, оказавшийся под рукой, и со всей силы ударила его по голове. Он упал, как мешок с картошкой. К тому времени, как я спустился, он истекал кровью на полу. Я нашел ее в углу, сжимающую в руках свинцовую трубу».

«Это будет мисс Скарлет в гостиной со свинцовыми трубами, как и каждый год», — говорит Эффи. Так сказала жена мясника, когда мы приехали. Они все знали, что она убила Санту, не так ли?

«Чтобы вырастить ребенка, нужна целая деревня», — говорит полковник, и его губы трогает тоскливая улыбка. Нет ничего крепче, чем деревенские жители. Мы знали, что она не сделала ничего плохого. Тело было, но кто же заявит о пропаже Санты? Представьте себе сцену: на вас нападает из засады мифическое существо, и вы его убиваете. Что потом? Может ли он вернуться? Ну, мы просто не знали, поэтому положили его в подвал паба и стали бдить.

Но ничего… До первой годовщины, когда пришли олени и забрали наших мумий. Мы думали, что нам все сошло с рук, что все вернется на круги своя. Но ничего нормального больше не было. Мы выработали правила игры — восемь убийств в год — и бдительно следили за тем, чтобы он никогда не вернулся.

Остальное вы знаете. Полковник вернулся в комнату, его взгляд острый и недоверчивый.

Ну вот мы и пришли, — говорит Эффи. Что теперь?

У вас есть выбор, — говорит он. Один из вас должен вернуться туда, чтобы часы пробили полночь».

А второй?

Ну, если я не доверю тебе принести мне восемь даров в следующем году, я, по крайней мере, сделаю это быстро.

Глава 23

Дробовик или рогатина? Сочельник или день Рождества? Какой способ выбрать, как умереть, думает Эффи. Это дилемма заключенного, но здесь нет наихудшего варианта.

В какой-то момент ей показалось, что они смогут избежать своей участи. Может быть, им удалось бы одолеть полковника Горчичника? Может быть, им удалось бы заманить его в подвал? А что, если бы они так и не вернулись в паб, проигнорировав зов тайны?

Но у них нет выбора.

Поэтому она снова спрашивает себя: что страшнее? Панты или дробовик?

Если она выберет, то, по крайней мере, даст Нишу хоть какой-то шанс. Это лучше, чем ничего. Когда полковник Горчица пил, она могла бы искать забвения в алкоголе. Это было бы легко. Но она не стала этого делать. Испытывая искушение выпить всю ночь напролет, она обнаружила, что может ему противостоять. Несмотря на весь ужас этой страшной ночи, что-то изменилось. И вот ирония судьбы: только теперь, когда она обрела надежду, ей приходится от нее отказаться.

Она делает глубокий вдох, готовая встретить свою судьбу.

Я…

Что-то не сходится, — говорит Ниш. Стив треснул тебя по голове подсвечником, и вот ты здесь, держишь нас на мушке и все еще достаточно вменяем, чтобы понять, что тебе нужно, чтобы олени убили одного из нас, чтобы пройти в следующий год». Стив не был совсем уж маленьким. Сколько бы вы сказали, шесть футов, двенадцать камней, что-то в этом роде? Качели в темноте укладывают вас на… ну, как бы вы ни измеряли время, когда само время застыло… Но вы хотите сказать, что испуганная десятилетняя девочка с какими-то строительными обрезками убила того парня внизу?

Вижу, у нас есть доброволец, — говорит полковник, голос тягучий, глаза жесткие. Он щелкает стволом пистолета в направлении бара, призывая Ниша приступить к жертвоприношению.

Видите ли, вот что я думаю. Она испугалась, подняла свинцовую трубу, ударила его изо всех сил… и, возможно, ей повезло. Может быть, он упал неудачно, а может быть, на какое-то время потерял сознание.

Вы проснулись, услышали шум внизу и спустились, чтобы найти ее и здоровяка без сознания. Она, конечно, расстроена. Она думает, что только что убила человека. Вы беспокоитесь о ней и отправляете ее с дороги. Вы просто хотите защитить ее. Вы говорите ей, что все будет хорошо. Но когда она уходит, вы понимаете, что он не умер».

У меня нет на это времени, — говорит полковник, вставая и отходя от камина. Он направляет пистолет на них двоих.

Эффи собирается встать, но Ниш протягивает руку, чтобы остановить ее.

Время — это именно то, что у нас есть, — говорит Ниш. Посмотрите на часы, время не ждет. Вы загнали нас в угол. Вы победили. По крайней мере, сделайте нам одолжение — разрешите эту загадку убийства. Он ведь не был мертв, не так ли?

Полковник Горчица на мгновение замирает, но его язык развязался от бренди. Лондонцы уступили, и эту историю он держал при себе в течение десяти лет. Почти сразу после того, как она вышла из комнаты, он начал шевелиться. У меня чуть не случился сердечный приступ, когда он вдруг начал стонать и извиваться. Конечно, я не мог этого допустить. Я потянулся за ближайшей вещью, которую смог найти, но строители оставили несколько инструментов».

Это был полковник Горчица в гостиной с гаечным ключом, — говорит Ниш.

Ах, если бы. Это было бы слишком идеально. Увы, это был молоток. Это был самый ужасный поступок в моей жизни, и я сделал его ради нее. Я и представить себе не мог, что это было началом чего-то настолько ужасного… Началом сползания в годовой цикл насилия».

Ниш вспоминает дыры в черепе в подвале — остатки жестокого нападения, которые время превратило в PG13.

Что происходит после того, как олени убиты? спрашивает Ниш.

Есть одна мысль, которая роится в глубине его сознания, досадно недоступная весь вечер, до сих пор. Она вылупилась и расправила крылья, и это так ужасно, что он не может перестать думать о ней. После ночи кровопролития олени просто сдаются и исчезают? Или происходит что-то еще?

Полковник Горчица усмехается, жестоко и беззлобно. «Разве это не вопрос?

Один из нас не увидит Рождества, — торгуется Ниш. Может, нам лучше знать, что мы теряем?

Я был очень удивлен, когда впервые нашел его на полу, корчащегося и живого. Представьте себе мое удивление в первый год после убийства мумий, когда я обнаружил его марширующим по подвалу».

«Он ожил? Эффи говорит, на ее лице написан шок.

Вампиры возвращаются ночью. Оборотни возвращаются в полнолуние. Вполне логично, что Санта-Клаус возвращается на Рождество». Полковник Горчица, преодолев свое нежелание, теперь, кажется, вполне наслаждается своей ролью рассказчика у камина. «Ничего такого, что нельзя было бы утихомирить ружьем, однако.

После того первого года мы приковали его цепью. Теперь тот, кто первым доберется до подвала после последнего убийства, сможет вскрыть его молотком. Как и в первый раз. Добавляет приятную традицию, вы не находите? Как найти монетку в рождественском пудинге».

Вы убиваете его каждый год? говорит Ниш.

Чтобы обезопасить детей, — говорит Эффи. От мошенника, который переоделся Сантой в Суиндоне десять лет назад».

«Никогда нельзя быть слишком уверенным», — говорит полковник. Теперь довольны? Все это было очень приятным завершением довольно безвкусного вечера, но, боюсь, теперь мне придется тебя убить. Ничего личного, вы понимаете, но оленям нужна кровь, здоровяку — шишка на голове, а мне не мешало бы хорошенько выспаться, чтобы быть свежим к речи королевы».

Полковник отодвигает стул и встает. Он отходит назад и направляет пистолет на своих пленников. Они не успевают.

В пабе воцаряется тишина. Ветер свистит вокруг осколков стекла, разбитого дерева и разрушенной каменной кладки, образовавшихся в результате ночного побоища. Из подвала доносится приглушенное древними половицами ворчание. Огонь вздымается, посылая в дымоход шквал углей.

Ниш думает об оленях. Он думает о темном интеллекте, который он чувствовал за этими черными глазами-шарами. Он думает о том, как они выслеживали мисс Скарлет, женщину, которая, как они считали, убила их хозяина все эти годы назад. Он думает о стае задумчивых зверей, обуреваемых жаждой мести и обладающих сверхчувствительным слухом, протиснувшихся в подвал. Он думает о щелях в половицах, через которые свет и звук просачиваются в их подземный мир. А потом он думает, что, возможно, переоценил их интеллект, ведь он только что выбил признание из человека, который стоит прямо над ними, и все же…

«Вы убили Санту! Эффи кричит, дерзко и громко.

Полковник Горчица качает головой. «Я думал, ты должен быть умным».

Ничего.

В отчаянии Эффи продолжает как можно громче. «И вы снова собираетесь убить Санту!

У нас есть доброволец на смерть от оленя, — говорит полковник Горчица.

В голове Ниша мелькает образ Санты в потускневшей мшисто-зеленой коже. Он вспоминает оленей, привлеченных муммерами с их нарядами до появления кока-колы. О том, как жители деревни реагировали на использование его имени, но только иногда. И он понимает, что в подвале похоронен не Санта-Клаус.

«Ты убил Деда Мороза! кричит Ниш.

Пара клинков, посеребренных и вильчатых, как свет, пробивают доски пола под полковником и проникают сквозь его ноги. С оглушительным грохотом взрывается дробовик. Ниш и Эффи пригибаются, когда на них сыплется штукатурка и кирпичная кладка.

Боль и шок едва успевают отразиться на лице полковника, как рога обхватывают его икры и стаскивают на колени. Еще больше клинков пробивают пол, осыпая паб деревянными осколками. Его руки скованы гибкими лезвиями.

Полковник Горчица с искаженным от боли лицом смотрит на Эффи и Ниша. Что вы наделали?» — говорит он, прежде чем его притягивают к полу лицом вниз.

И тут его тело вздрагивает. Словно в припадке, а затем из его спины начинают выстреливать рога. Они выскальзывают, но тут же вставляются обратно. Фонтаны крови брызжут в воздух, когда олени вонзают свои клинки в доски пола.

Проходит всего мгновение, прежде чем пол поддается, но кажется, что прошла целая вечность. Раздается скрип и стон, затем щелчок, и тело полковника исчезает в яме, открывающейся в темноту подвала. Ниш видит, как мелькают серебряные рога, и слышит тошнотворный звук превращающейся в фарш плоти.

Нам нужно идти, — говорит Ниш.

Что с оленями?

Думаю, они злятся.

Глава 24

Живя в Лондоне, сталкиваешься с самыми разными людьми. Однажды Ниш встретил в пабе парня, который зарабатывал на жизнь как художник по фоулингу. За пинтой пива он рассказал, как зарабатывает на жизнь тем, что заставляет вещи звучать как другие вещи. По ходу разговора выяснилось, что звуковые эффекты нужны не только на радио, но и на телевидении и в кино. И как только Ниш узнал, что нужно слушать, он увидел, что фоулинг работает повсюду. Даже те, с кем он работал, использовали звуковые эффекты, чтобы сделать свои видео более яркими.

«Вы можете подумать, что это ремесло, — настаивал мужчина, — но это скорее наука».

Он объяснил, что для создания идеального звукового эффекта требуется сочетание исследований и экспериментов. Возьмем, к примеру, эффект, над которым он работал совсем недавно.

Для начала он ударил молотком по кокосовому ореху, что дало хороший треск, но высокая нота скорлупы звучала несколько комично. Дыня канталупа, по которой ударили молотком, дала хороший тяжелый треск, но ей не хватало вибрации. Арбуз прозвучал разочаровывающе, и пришлось потратить полчаса на уборку. Он попробовал разбить савойскую капусту битой для раундапа, но звук был слишком тихим. Тогда он перешел к белокочанной капусте. Не хватало укуса. Краснокочанная капуста была лучше, но все равно слишком мягкая. Латук Айсберг был еще лучше, хрустящий, но без нужного резонанса. Поэтому он поменял игру на крикет и обнаружил, что стук ивы на фоне взрывов хрустящего салата — то, что надо.

Все это было сделано для того, чтобы смоделировать звук размозжения черепа для пилотной версии адаптации «Игры престолов» на Radio 4 Book at Bedtime. Для производства потребовались бы сотни звуковых эффектов, которых хватило бы на несколько месяцев вперед. К сожалению, проект так и не был доведен до конца, но научный прогресс был достигнут.

Ниш считает, что художник по фоулингу, вероятно, воссоздал бы шум, доносящийся сейчас из подвала, ударив мачете по нескольким фунтам мокрой глины. Звук сильного удара — это одно, но он никогда не забудет влажный всасывающий звук, с которым лезвия вынимаются для следующего удара.

Ниш и Эффи обходят расщелину в полу, проверяя на прочность половицы. Ниш старается не смотреть в подвал, но мелькающие лезвия притягивают взгляд.

В яме внизу он видит языческое изображение ада. Олени, освещенные свечами, находятся в убийственной ярости. В мерцающем свете их рога бьются и пламенеют. Тонкий туман крови поднимается в воздух, словно сернистые испарения, окрашивая сам воздух в красный цвет. Он чувствует, как влага увлажняет его кожу.

Ниш уже собирается пройти через дверь и выйти на чистый ночной воздух, когда слышит яростный рык дикаря. Он оглядывается. Эффи отступает на несколько шагов. Она уже почти подошла к барной стойке, но застыла от ужаса. Один из оленей — его шерсть покрыта кровью, а глаза устремлены на нее — высунулся из дыры в полу.

Эффи!

Она застыла в оцепенении, как Люцифер перед оленем, поднимающимся из кровавой ямы внизу.

Серебряные рога оленя расходятся за спиной в виде злобного кружевного венца из окровавленных лезвий.

За звуками, которые издает мясо в яме, слышен звук сдвигаемых цепей. Нет, не сдвигаются. Падение. Как брошенный якорь. Цепи с дребезжащим шипением соскальзывают на бетонный пол.

Эффи разрушает заклинание и перепрыгивает через барную стойку. Она хватается за спиртные напитки на задней стене, и Нишу на мгновение кажется, что она сейчас начнет пить, ее самообладание нарушено живым кошмаром. Но вместо этого она начинает швыряться бутылками.

Первая, почти полная бутылка водки Absolut, делает в воздухе ленивую дугу и разбивается на миллион осколков, попав в рога оленя. Олень моргает, трясет головой, алкоголь щиплет ему глаза, и опускается обратно в яму. За ним следует бутылка «Бакарди», затем «Беллс», затем «Гордонс», и каждая разбивается по всему пабу. Воздух наполняется горьковато-острым запахом крепких напитков, смешиваясь с медным ароматом крови и животной вонью оленей. Мимо проплывают новые бутылки — «Арчерс», «Малибу», «Адвокат», «Шериданс», «Бейлис» — с хрустом разбиваются.

Эффи, давай, пошли!

Он видит в ее глазах почти маниакальное выражение, когда она выбирает последнюю оставшуюся бутылку. Это та самая бутылка бренди, от которой отказался полковник. Та, которая годится только для того, чтобы поджечь рождественский пудинг… И тут он ее достает.

Эффи запускает бутылку, низко и быстро. Она кружится в темном воздухе, янтарная жидкость вспыхивает в свете камина и свечей внизу. Бренди пролетает над адской ямой и разбивается о каменную кладку камина.

Она смотрит, куда он приземлится, как игрок в гольф, желающий, чтобы мяч, приземлившийся на зеленом поле, подкатился поближе к лунке.

Но ничего не происходит.

В наступившей паузе Ниш слышит пронзительный гогот человека, который пролежал в могиле десятилетие, а теперь освободился и готов мстить. «Мварх-ха-ха-ха». Раздается кашель и першение в горле, как будто 80-дневный курильщик только что очнулся от долгой дремы. Затем: «Хо-хо-хо».

— Пока с дальнего конца паба не донеслось легкое чмоканье. На лице Эффи появляется победная ухмылка, но тут же сменяется бешеной тревогой. Она перепрыгивает через стойку и в два прыжка пересекает паб.

Ниш видит, как от камина короткой, быстрой волной отходит голубое пламя. Она проносится по полу, по стенам и спускается в подвальную яму. Недолговечное пламя мерцает голубым светом, сжигая алкоголь. Но уже есть и желтые отблески. Корзина с газетами. Хворост от разбитой мебели. Хмель, свисающий с потолочных балок. Древняя пластиковая елка, задрапированная такой же старой мишурой и окруженная картонными коробками, обернутыми так, чтобы выглядеть как подарки. Огонь разгорается и распространяется с голодом и скоростью, которые приковывают его к месту.

Пойдем. Эффи хватает его за руку и вытаскивает на улицу.

Они идут по тропинке мимо столиков для пикников и через калитку в ограде — это все, что осталось от ограды, через которую ночью перемахнули, растоптали и разбили о снег. Они останавливаются на заснеженной зелени. Впереди — сгорбленная фигура миссис Уайт. С одной стороны — кровавое месиво, в котором смешались мисс Скарлет и преподобный Грин.

«Что теперь будет? говорит Ниш. У них было восемь убийств. Они нашли Деда Мороза. Кажется, он ожил… Но теперь паб горит. Неужели мы снова его убили?

Не будем ждать, пока это выяснится.

С этого ракурса они могут видеть бар через разбитую входную дверь. Паб начинает светиться приветливым медовым светом, обманчивым теплом, говорящим об укрытии и открытом огне. Если бы не разбросанные тела, зияющая дыра в крыше, расколотые деревянные конструкции и снег, спрессованный отпечатками копыт размером с обеденную тарелку, «Убойный дом» был бы идеальным местом для усталых путников.

Погодите, который час?

Они оба смотрят на часы. Эффи права. Единственный способ узнать, действительно ли закончилось испытание, — это чтобы этот бесконечный сочельник наконец прошел.

«Уже полночь», — говорит Ниш, с трудом веря показаниям часов Эффи.

Она поворачивается к нему, глаза яркие, улыбается, сияет. Счастливого Рождества, Ниш».

Он смеется от радости и простого удовольствия, которое, как он думал, никогда больше не испытает. Счастливого Рождества, Эффи!

И там, на припорошенной снегом зелени под полной луной и клубящимися галактиками в бархатном небе, они целуются.

К тому времени, когда они расстаются, в дверном проеме появляются языки пламени. Раздается звук бьющегося стекла. Они стоят вместе и смотрят, как лижется и пляшет огонь, разрываясь между тем, чтобы подойти ближе и почувствовать тепло, и тем, чтобы убежать, вдруг они изменили правила игры и буйство просто взяло небольшой перерыв.

Что же нам делать? Мы не можем стоять здесь всю ночь».

Микроавтобус, — говорит Ниш. Миссис Пикок пыталась сесть в него, когда Стив… Она притворилась, когда мы остановились здесь. Думаю, это до сих пор работает».

Ниш оглянулся на паб. Пламя уже высоко, оно волнами перекидывается через деревянную стойку. Яркие языки пламени мелькают по краям разбитого окна и, жадно всасывая кислород, поднимаются вверх по стене здания, оставляя на каменной кладке огромные черные пятна. Олени где-то там, но если они и шумят, то он не слышит их за ревом огня, когда тот впивается в него зубами.

Они идут рука об руку, снег хрустит под ногами. Они не выбирают самый прямой путь к дороге и микроавтобусу. Они не чувствуют себя обязанными разглядывать грязный конец властной пары Литтл Слотера более подробно. А вот и узкий просвет в живой изгороди в тени одного из огромных голых деревьев.

Ниш спускается к дороге первым, прокладывая скользкую тропинку через шишковатые корни дуба. Он протягивает руку и помогает Эффи спуститься. Ее кожа словно лед.

«Ты холодная.»

«Тебе тоже.»

Дорога темнеет под нависающими деревьями, на снегу лежат тени, когда яркий лунный свет пробивается сквозь путаницу ветвей. Микроавтобус припаркован на одной стороне дороги. Ниш благодарит темноту, когда они проходят мимо Стива, которого можно узнать только по его облепленным снегом брогам.

В нескольких шагах от микроавтобуса миссис Пикок лежит на снегу лицом вниз, а ее светящийся как день табард превратился в окровавленные лоскуты ткани. Каким-то чудом она все еще держит в руках брелок.

Ниш выхватывает ключ из ее холодных мертвых рук — эту фразу он клянется никогда больше не использовать. Он нажимает на кнопку разблокировки, и машина издает звуковой сигнал, а ее индикаторы дважды мигают.

«Хорошо, ты готова?

Я была готова всю эту чертову ночь», — говорит Эффи.

Внутри микроавтобуса холодно. Несколько стекол разбиты, что оставляет его открытым для ночного воздуха. Ниш поворачивает ключ в замке зажигания, молясь любому благосклонному существу, которое пожелает его услышать, и двигатель с шипением оживает. Загораются фары, и Нодди Холдер кричит из динамиков: «Это Chriiiist-maaaaaaas!».

Ты уже ездил на такой?

Нет, — говорит Ниш. «Ты?

Нет. Просто ты выглядела ужасно… уверенной в себе. Для лондонца, я имею в виду. Кто водит машину в Лондоне?

«Да, моя мама будет в бешенстве, что мы так опоздали».

Знаешь, как в конце фильма ужасов, — говорит Эффи, — когда ты думаешь, что все кончено, и в последний раз пугаешься?

Ты его не слышала, да?

«Кого?

Дед Мороз, — говорит Ниш. Я услышала его смех, и он звучал… по-другому».

«По-другому? Как?» Эффи выглядит обеспокоенной. Он был похож на Винсента Прайса? Джокера? Скелетор?

Ниш обдумывает услышанное. Все вышеперечисленное, и в то же время ничего. Но ведь смех изменился, не так ли? Сместился на октаву вниз, к чему-то более традиционно веселому. Сегодня Рождество, и они наконец-то вырвались на свободу. Он не хочет волновать ее без необходимости. Нет, знаешь, я думаю, что просто устал и устал. Я все жду, что что-то произойдет. Но этого не произойдет. Мы в безопасности».

Он поправляет зеркало заднего вида и видит теневую фигуру, сидящую позади него.

Ниш оборачивается, сердце замирает во рту. Но это всего лишь массивный плюшевый медведь, который все еще терпеливо сидит, пристегнутый ремнем безопасности, и улыбается своей глупой ухмылкой. Напоминание о более простом времени, которое было всего несколько часов назад, но которое с таким же успехом можно отнести к совершенно другой эпохе.

Все эти подарки, — говорит Эффи. Джесс и Стив, должно быть, задаются вопросом, где они».

Мы найдем способ найти их. Но по очереди».

После нескольких нездоровых звуков механической возни Ниш включает передачу и плавно отпускает сцепление и педаль газа. Небольшое движение, пауза, пока колеса вращаются, затем рывок вперед, и они оказываются на дороге. На мгновение Ниш опасается, что их занесет на возвышенный берег, но держит себя в руках и ведет машину медленно и уверенно, фары вспыхивают на осевшем снегу.

Он бросает взгляд на паб: сквозь тонкую живую изгородь видны языки пламени, освещающие снег. Столб дыма тянется в ночное небо, освещенный пламенем внизу. Огонь взял верх. Здание уже не спасти. Он думает об оленях, запертых в подвале внизу.

Но тут он замечает движение на деревенской поляне. Там, залитые лунным светом, стоят восемь массивных оленей. Их злобные серебряные рога жидкие, как зыбучая серебра. Самый большой из них — грубый, размером с лошадь — смотрит в их сторону. Сердце Ниша замирает, когда он смотрит на них своими огромными черными центральными убийственными глазами. Кажется, этот момент длится вечно.

Пока олень не отряхивается, как собака, только что вылезшая из воды. Остальные подхватывают его, их шерсть взъерошивается, а рога сверкают в лунном свете. А потом, внезапно, рога опускаются.

«Они линяют», — говорит Эффи.

К тому моменту, как она произносит эти слова, на деревенской усадьбе остаются лишь восемь маленьких оленей, серых и лохматых, с запавшими глазами и темными костяными рогами. Они стоят парами, словно ожидая, пока кто-то из посторонних глаз свяжет их вместе и прикрепит к саням.

Это ведь хорошо?

Это значит, что мы его не убили, — говорит Эффи. В ее голосе звучит облегчение.

«И это хорошо, да?» Ниш не может выкинуть из головы отголоски смеха, доносящегося из адской ямы.

Это значит, что все кончено. Все кончено. Мы спасли Рождество».

Хорошо, — говорит Ниш. Он крепко сжимает руль. «Вперед».

Эффи включила отопление, и в салон хлынул горячий воздух. Он нажимает на педаль газа. Ему требуется вся его сила воли, чтобы не нажать на газ. Он знает, что если он это сделает, колеса просто закрутятся.

Они постепенно и осторожно поднимаются на холм за деревней, из разбитых окон доносится рождественская музыка.

Ветер развевает волосы Эффи по лицу. Она поворачивается, чтобы посмотреть на Ниша, поразительно красивого в хрустящем лунном свете. Когда деревня скрывается из виду за холмом, она говорит: «Итак, мы едем домой на Рождество, чтобы познакомиться с твоими родителями, да?

Слишком рано?

«Ну, я думаю, это не может быть страшнее, чем наше первое свидание».

«Свидание? … Подожди, ты хочешь сказать, что будет второе?

Освещенная ярким зимним лунным светом, Эффи улыбается.

Примечание автора

Спасибо, что прочитали «Slay Ride». Надеюсь, вам понравилось.

Рождество может быть прекрасным временем года, но для многих людей это трудное время. Мне захотелось написать историю, в которой бы отразились некоторые горько-сладкие чувства, которые вызывает праздничный период.

С одной стороны, яркие огни освещают темные зимние дни, вечнозеленые деревья теснятся в наших домах, в то время как листья снаружи превращаются в коварную слякоть. Декабрь стремительно наполняется встречами с друзьями, которых нужно видеть чаще, как будто в канун Рождества наступит конец света. Это время щедрости и нежной ностальгии.

Но, с другой стороны, на поверхность всплывают давно похороненные семейные противоречия, которые приводят к кипящему напряжению и разочарованию. Взрослые переносятся в свое детство, засыпая в заспиртованной спальне своих подростковых лет. Призраки собираются вокруг рождественского стола в виде пустых стульев, недосказанного подтекста застольных анекдотов и семейных традиций неопределенного происхождения. И с каждым годом это становится все дороже и дороже, поскольку Рождество начинает вкрадываться в нашу жизнь с сентября.

Для семьи моего партнера это всегда было важным временем года. Женщины семьи украшали свои дома всеми возможными видами рождественских украшений. Вы никогда не видели столько сверкающих нарядов для стола и украшений в виде снега, столько сезонной посуды и праздничной стеклянной посуды. Вплоть до рождественского туалетного рулона. (Откуда у вас рождественский туалетный рулон?)

Бабушка моего партнера (нулевая точка рождественского китча) обладала удивительной способностью находить самые случайные — и в основном безвкусные — подарки на рождественскую тематику. В честь нее каждый из нас теперь ищет самые объективно ужасные предметы рождественской тематики, чтобы обменяться ими в знаменательный день. В результате в декабре наш дом наполняется щетками с Рудольфом, резиновыми уточками Санты и фартуками с изображением собак, носящих рога.

В середине работы над «Slay Ride» скончалась мать моего партнера. Это было неожиданно, внезапно и… в общем, сложно. Поэтому в год, когда эта книга выходит в свет, мы испытываем нежность и благодарность за то, что у нас есть, и создаем новые традиции для еще одного призрака за столом.

Поэтому, в духе Рождества, я хочу попросить вас об одолжении. Написание книги — это труд любви, и для меня очень важно, что вы нашли время прочитать мою работу. Если вам понравилась эта книга, я буду невероятно благодарна, если вы оставите отзыв на Amazon. Отзывы — это лучший способ помочь этой книге найти путь к новым читателям.

И наконец, на какой бы стадии рождественского подъема или охлаждения вы ни находились, читая эту книгу, я надеюсь, что вы провели/проводите замечательное время. Если нет, помните, что это всего лишь день. Для вас всегда найдется место за столом в Литтл Слотер.

Присоединяйтесь к рождественскому списку

Благодарности

Написание книги — занятие до странности интимное и уединенное. Каждое яркое теплое утро середины лета я сидел один с ноутбуком, представляя себя в темном зимнем снежном пейзаже. Но я не смог бы выпустить эту книгу в свет без помощи и поддержки друзей.

Д.А. Холдсворт был великим первопроходцем на этом фронте, с головой окунувшись в постпандемическую комедийную фантастику в великих традициях Дугласа Адамса. Он был бесконечным источником поддержки и практических советов. И вам действительно стоит прочитать «Как купить планету». Вы никогда не будете смотреть на тарелку чипсов (или картофельных чипсов, если вам так хочется) по-старому.

Отдельная благодарность — моей напарнице Лиззи, которая ободряла и поддерживала меня, пока я ломал голову над такими сложными вопросами, как «Что лучше — Slay Ride или Last Christmas?».

А также Марку Стэю и Марку Десво, ведущим подкаста The Bestseller Experiment. Возможно, они написали, отредактировали и опубликовали книгу в первый же год, но мне потребовалось еще несколько лет экспериментов. Говоря словами одного из их гостей, писательство похоже на марафон — именно те мили, которые никто не видит, помогают вам пройти дистанцию.

Об авторе

Днем Л.А. Биршон работает в непрозрачной сфере «международного образования», и никто в его семье не понимает, чем он занимается. А ночью он пишет истории, которые, как он надеется, рассмешат вас и заставят перевернуть страницу.

Slay Ride — его первый роман, увидевший свет, и был задуман как крайняя форма откладывания писательского проекта, над которым он должен был работать.

Помните брошенный Эффи комментарий о ее друге, когда она объясняла свою любовь к фильмам ужасов? Так вот, в «Правилах путешествия во времени» вы услышите о нем гораздо больше.