Ужин в Санлисе

Действие третье

Изабелла. И вы уверены, что никогда раньше его не видели?

Филемон. Уверены ли мы?! Да ведь мы приехали поездом в шесть минут восьмого.

Изабелла. И он действительно нанял этот дом на месяц?

Хозяйка. Обычно на месяц я не сдаю, но этот молодой человек показался мне очень привлекательным… Таким и грехи прощают без проповеди.

Изабелла. Правда, мадам? (Вздохнув, оборачивается к метрдотелю.) А вам, значит, поручили играть старого, преданного дворецкого?

Метрдотель. Да, мадемуазель.

Изабелла (оглядывает его, потом с улыбкой). Ужасно!

Метрдотель. О, я семнадцать лет прослужил в богатом доме, мадемуазель! Конечно, если бы меня предупредили, что придется изображать дворецкого… Но ведь меня просто послали с заказанным по телефону типовым обедом на четыре персоны… по меню номер два.

Изабелла. На четыре персоны? Почему же на четыре? Ведь вместе с Робером нас было бы пятеро?

Метрдотель. Пусть мадемуазель меня извинит, но раз ей уже многое известно, то пусть она узнает все! Пятый прибор приготовлен лишь для виду, мадемуазель.

Мадам Монталамбрёз (хихикая). Для друга!

Филемон. Для самого лучшего, самого близкого друга!

Изабелла. Для Робера?

Филемон. Во-во, для Робера, для пресловутого Робера.

Изабелла. Как, разве он не должен был прийти?

Филемон. Во-во, для Робера, для пресловутого Робера.

Изабелла. Он не мог прийти, потому что…

Мадам Монталамбрёз (прыская). Потому что его не существует!

Изабелла. Как! Робера не существует?

Филемон. Он ему такой же друг, как мы родители.

Изабелла. Но это невозможно! Робер существует, я в этом уверена. Мы чуть не два месяца ежедневно говорим о нем.

Филемон. А я уверяю вас, что все это выдумки.

Изабелла. Но он показывал мне его фотографию!

Фелимон. Подстроено… От этого молодчика всего можно ждать!

Изабелла (тихо). Если Робер — и тот выдуман, то что же тогда правда?

Филемон. Что касается Робера, то это, конечно, Робер Уден![1] (Смеется.)

Мадам Монталамбрёз. Этот милый молодой человек якобы пошел звонить… Откуда мы знает, вернется ли он? Может быть, это просто уловка, чтобы оставить всех нас в дураках?

Филемон (давясь от смеха). Кто его знает? Кто его знает? Нет, это презабавно! (Перестает смеяться, повторяет задумчиво.) Презабавно! (Внезапно рассердившись.) Но скажите на милость: если он не вернется, кто нам заплатит?

Мадам Монталамбрёз (тоже перестав смеяться). Н-да, веселенькое дело! Знаешь, я с самого начала подозревала что-то неладное.

Филемон. Но это ему даром не пройдет! Я — член Общества актеров! Я этого так не оставлю!

Мадам Монталамбрёз. Да что ты можешь сделать, умник ты этакий? Ведь ты не знаешь даже адреса этого пройдохи.

Филемон. Гийотару, наверное, известно, где он живет.

Мадам Монталамбрёз. Напрасно ты так думаешь. Гийотар мне сказал, что и ему он дал этот адрес.

Хозяйка (с беспокойством). Как, по-вашему. Я могу быть спокойна за свою мебель?

Филемон. Не знаю, не знаю, мадам. Вольно же вам сдавать дом первому встречному, не наведя о нем никаких справок!

Хозяйка. Но откуда я знала, мсье? Мне показалось, что этот молодой человек из приличной семьи? Ой, не смешите меня. Его семья — это мы. Позвольте вам заметить, что вы совсем не умеете разбираться в людях.

Мадам Монталамбрёз. О, мы не такие простаки!

Филемон. Он просто мошенник, ваш молодой человек и приличной семьи. Видно с первого взгляда! Что касается вас, мадемуазель, то вы одурачены этим молодчиком, как и мы; я бы очень хотел ему верить, но позвольте сказать, что, будь вы моей дочерью, я посоветовал бы вам, прежде чем дружить с человеком, выяснить, кто он такой.

Изабелла. Я запрещаю вам так говорить о нем! Сколько вы должны были получить за сегодняшний вечер, если бы все обошлось благополучно?

Мадам Монталамбрёз (быстро). По сто пятьдесят франков. Это обычный тариф для загородных местностей.

Филемон (поддерживает ее игру). Не считая расходов на транспорт, конечно. Эти расходы всегда оплачиваются отдельно.

Изабелла. Вот четыреста франков.

Филемон. Однако забавно, что именно вы хотите оплатить расходы по постановке этой комедии, да еще с лихвой! Впрочем, как вам угодно. Сейчас я дам вам сдачу. (Роется в карманах.) Гм… у тебя есть деньги, дорогая?

Мадам Монталамбрёз. Гм… А сколько тебе нужно?

Изабелла. Прошу вас, мсье, не беспокойтесь! Это небольшая надбавка за то, что вы так хорошо сыграли свои роли.

Филемон (пряча деньги в карман, сухо). Да будет вам известно, мадемуазель, я не поддаюсь на подобную лесть.

Изабелла. Можно задать вопрос? Ваше амплуа драматические или комические роли?

Филемон. И те, и другие, мадемуазель. Я играю и в классических, и в современных пьесах, и в трагедиях, и в комедиях.

Изабелла. А случается ли, что в вашей роли сочетаются разные жанры?

Филемон. В мое время это не бывало, мадемуазель. Но в нынешних пьесах все возможно.

Изабелла. И когда вам приходилось играть благородного отца, вы всегда встречали героиню так, как встретили меня сегодня?

Филемон. Ну, это уж слишком! Не собираетесь же вы упрекать меня за то, что я сказал вам правду? Ведь вас хотели обмануть, малютка!

Изабелла. Возможно. Но вам должны были заплатить за то, чтобы вы меня разыграли. И раз это ваша профессия…

Филемон. Позвольте, позвольте! Не будем говорить об искусстве, которое мы оба уважаем. Как вы не понимаете? Я лишь потому вышел из рамок роли, что почувствовал в этой игре что-то гадкое. Неужели я похож на человека, способного принимать участи е в кознях соблазнителя? А может быть — кто его знает? — просто карманного воришки, собиравшегося похитить вашу сумочку?

Изабелла. В таком случае, боюсь, бедному мальчику досталось бы немного. (Метрдотелю.) Сколько я вам должна?

Метрдотель (вынимает счет и подает ей). Шестьсот восемьдесят франков! (Спохватывается и берет счет обратно.) Гм… Одну минутку, мадемуазель! (Вынимает карандаш, мусолит его кончик и наклоняется над столом.)

Мадам Монталамбрёз. Скажете откровенно, — мы обе женщины! — разве красиво он с вами поступил?

Филемон. Безобразие! Если б я его поймал, знаете, что я сделал бы с этим повесой? Надрал бы ему уши!

Изабелла (мягко). Бедный Жорж выдумал такую остроумную штуку! А каково ему будет, когда он вернется и увидит, что его почтенные родители взбунтовались, а старый преданный дворецкий приписывает к счету…

Метрдотель (делает резкое движение). То есть как? Извините…Я… проверял счет.

Изабелла (улыбаясь). И сколько же получилось после проверки?

Метрдотель (откашлявшись, чтобы придать себе уверенности). Гм… Восемьсот шестнадцать франков. Тут было кое-что пропущено. Восемьсот шестнадцать… Дважды восемь…

Изабелла (по-прежнему улыбаясь). Очень хорошо, получите. А теперь все уезжайте. Вам тут больше нечего делать.

Филемон. Пусть будет по-вашему. (Декламирует.)

Изабелла. Вы, конечно. Но поторопитесь, мсье! Если Жорж застанет вас здесь, вряд ли он обрадуется.

Филемон (обеспокоенно). А ведь верно! В котором часу ближайший поезд на Париж, бабушка?

Хозяйка. Боюсь, что теперь уже до утра поездов не будет. Пойдемте в кухню, проверим по списку, все ли в целости.

Они направляются к выходу.

Изабелла (останавливает метрдотеля и тихо спрашивает). Итак, все эти бабушки — ненастоящие… Этот старый дядюшка — обманщик… И даже диван в стиле Наполеона Третьего — кто бы мог подумать! — надувает меня, ведь Жорж в детстве никогда не прятался за его спинкой… Ах, как жаль!

Входит Робер, нерешительно, как всякий человек, попавший без доклада в чужой дом. Дойдя до середины комнаты он замечает Изабеллу и останавливается.

Робер. Извините, мадемуазель! Все двери открыты настежь, прямо как на постоялом дворе… Я бы хотел видеть мсье Жоржа Делашома.

Изабелла (вглядывается в него и радостно восклицает). Здравствуйте, Робер!

Робер (удивленно). Вот те на! Откуда вы знаете, как меня зовут?

Изабелла. Я угадала.

Робер (садится нимало не смущенный). Ого, вы, оказывается, гадалка! И на картах тоже гадаете?

Изабелла. Сначала скажите мне откровенно: вы актер? Можете говорить не стесняясь. Я в курсе дела.

Робер (на этот раз слегка оторопел. Некоторое время сосредоточенно думает). Виноват, мадемуазель, это дом номер тридцать два?

Изабелла. Да.

Робер. По улице Дюгеклен?

Изабелла. Да, да.

Робер (объясняет). Мадемуазель, я друг Жоржа Делашома…

Изабелла (прерывает его). Ну да, вы его друг детства. Вас зовут Робер Лемуан. Вам двадцать шесть лет. Вы приехали, чтобы пообедать с нами.

Робер. Ошибаетесь, я уже обедал. Но это пустяки, не смущайтесь: все гадалки ошибаются. Продолжайте! То, что вы рассказываете, необычайно интересно.

Изабелла (продолжая его разглядывать). Сначала встаньте.

Робер (встает, удивленно). Вы хотите, чтобы я встал?

Изабелла. Посмотрите мне в лицо!

Робер. В лицо?

Изабелла (серьезно). Вы сейчас не горбитесь?

Робер. Я? Горблюсь? Зачем?

Изабелла. Почему же вы меньше ростом?

Робер (этот допрос начинает его беспокоить). Н-не знаю. Каков есть…

Изабелла. Жорж сказал мне, что вы одного роста с ним.

Робер. Жорж говорил вам обо мне?

Изабелла. Конечно! Жорж только о вас и говорит. Вас это удивляет?

Робер. Немного. А можно узнать, что говорил обо мне мой друг Жорж?

Изабелла (улыбаясь). Много плохого, не сомневайтесь!

Робер. О, в этом я не сомневаюсь. А все-таки, что именно?

Изабелла (смотрит на него, помолчав). Нет, вы не актер. Иначе вы давно поправили бы галстук, чтобы выглядеть непринужденно.

При этих словах Робер машинально поправляет галстук. Входит метрдотель. Они стоят к нему спиной.

Метрдотель. Виноват, мадемуазель! Но поскольку мадемуазель распоряжается, Разрешите узнать, Нужно ли все-таки подавать обед? Уже одиннадцатый час. Известные вам лица хотели бы… (Подозрительно оглядывает Робера.) Известные вам лица… (снова смотрит на Робера) в самом дел вынуждены остаться здесь до утра, так как ночью поездов на Париж нет.

Изабелла. До которого часа ваш ресторан обслуживает посетителей?

Метрдотель. До полуночи, мадемуазель.

Изабелла. Ну, так подождем до полуночи.

Метрдотель (махнув рукой). Как угодно мадемуазель. Но в кухне нет холодильника, и поэтому я должен предупредить мадемуазель, что за кое-какие соусы не отвечаю. (Выходит.)

Робер. Что все это, в конце концов, означает, мадемуазель?

Изабелла. Представьте, мсье, я как раз думала, что вы мне все объясните.

Робер. Я? Почему? Прежде всего скажите, где мы находимся?

Изабелла. В доме, который со всей обстановкой на один вечер нанял Жорж, чтобы принять меня.

Робер. Недурная холостяцкая квартирка в пятнадцать комнат! Да еще в Санлисе!

Изабелла. Это вовсе не холостяцкая квартира. Он хотел выдать этот дом за свой родной.

Робер. Его родной дом? Это мне нравится! А что за тип только что приходил с таким торжественным видом, словно кого-то хоронит?

Изабелла. Это метрдотель из ресторана Шовин, он должен был выступать в роли старого, преданного дворецкого.

Робер. Вот как!

Изабелла. А на кухне сидят актеры, играющие отца и мать.

Робер. Отца и мать? Браво! А какую роль в этом спектакле должны были играть вы? И вообще кто вы такая?

Изабелла. Я его подруга.

Робер. У Жоржа много подруг… Вы откуда?

Изабелла. Ниоткуда. Может быть, по этому признаку вы отличите меня от других. Мы с ним познакомились в Луврском музее.

Робер. Ах, в Луврском музее? Замечательно! Так мсье ходит по музеям? Мсье доставляет нам кучу неприятностей, а сам на досуге посещает музеи?! Проклятый Жожо!

Изабелла. Боже мой, какой ужас! Вы зовете его Жожо?

Робер. Иногда. Когда я в хорошем настроении.

Изабелла. Он мне этого не говорил.

Робер. Мне кажется, что мой друг Жорж забыл сказать вам не только это, но и многое другое.

Пауза.

Изабелла. Значит, он не говорил, что сегодня вечером вам предстоит ужинать с одной его знакомой?

Робер. И не думал, мадемуазель.

Изабелла. Интересно, почему он не хотел, чтобы мы встретились?

Робер. Меня это тоже интересует, мадемуазель. (Пауза.) Вы не знаете, в котором часу он должен прийти?

Изабелла. Когда я приехала, он уже ушел, не сказав этим людям, когда вернется.

Робер. Ну и вечерок! (Садится.)

Изабелла (разглядывая его). Как это странно! По его словам, он все вам рассказывает, а между тем об мне ничего не говорил.

Робер. По-видимому, забыл, мадемуазель.

Изабелла. Но вы все-таки его друг, не правда ли?

Робер. Самый близкий друг, не сомневайтесь, мадемуазель. Единственный настоящий близкий друг. Самый что ни на есть близкий, заверяю вас. Мы с ним — словно Кастор и Поллукс.

Пауза.

Изабелла. А правда, что вы спасли его, когда катались на лодке?

Робер. На лодке? Мне очень жаль, мадемуазель, но я не умею плавать.

Пауза.

Изабелла. А эта девушка, в которую вы оба были влюблены, когда вам было по восемнадцать лет? Девушка, от которой вы отказались ради него?

Робер. Девушка, от которой я отказался? Что-то не помню. Как ни прискорбно, мадемуазель, но я в жизни не слыхал об этой девушке.

Изабелла. Я должна узнать все до конца! И вы не продали однажды свои вещи, чтобы он мог купить костюм?

Робер (громко прыская). Свои вещи? Он сказал, что я продавал для него свои вещи? Какое богатое воображение у мсье! Каким рыцарем он меня изображает! Свои вещи? Я прямо восхищен! Как это мило, как трогательно! Свои собственные вещи? Право, мсье слишком добр ко мне, слишком добр. В каких идиллических тонах он обрисовал меня! Пастораль, да и только! Проводя вечер с дамой, мсье хочет, чтобы все было, как на буколической картинке! (Встает, вне себя от злости.) Я тебе покажу девушек, от которых я отказался! Я тебе покажу настоящих друзей! Чтобы понравиться вам, мсье выдумывает преданного друга и имеет наглость называть его моим именем, да? Хорошо же, я сейчас скажу вам, мадемуазель, какие на самом деле у меня с ним отношения.

Изабелла. Нет, не надо говорить! Я не хочу ничего знать.

Робер. Не хотите знать? Это, конечно, для вас самое удобное!

Изабелла. Лучше пусть он скажет мне, но только не вы!

Робер. Мсье вам расскажет, что мы любим друг друга, как братья. Знайте же, мадемуазель, что мсье ненавидит меня и я ненавижу его. Правда, мы вместе выросли, вместе сосали кормилиц; но лишь только достигли сознательного возраста, возненавидели друг друга и, поверьте, успели наверстать потерянное время.

Изабелла. Зачем же вы ищете его сейчас? Почему вы все время с ним?

Робер. Я держусь за него, милая моя барышня, как раковина за скалу, держусь по той причине, по какой частенько друзья бывают неразлучны: я живу на его счет.

Изабелла. А он, почему он с вами не расстается?

Робер. Потому, мой ангел, что я все время ему нужен: чтобы унижать меня, посылать со всякими поручениями, а в особенности потому, что ему нужна моя жена.

Изабелла. Ваша жена?

Робер (изящно кланяется). Да-с, моя жена, как я имел честь вам доложить, не скрывая своего позора. Но, по-видимому, вы не совсем меня поняли. Между тем я изъясняюсь на французском зыке, языке дипломатов и повелителей, языке ясном и точном. Может быть, употребить более выразительное слово?

Изабелла. Вы мне противны, замолчите!

Робер. Такова уж моя специальность — быть противным. Совсем недавно мне сказали то же самое. Да это и верно: я отлично знаю, что, кроме крайнего отвращения, ничего внушать не могу, милая мадемуазель. А мсье отличается такой приятностью, таким благородством в обхождении, он так привлекателен! Ведь привлекательность — это все, не правда ли? Мсье мечтает о красивой жизни… Ведь у него такая нежная душа, хотя цена ей грош. Ему искренне хочется, чтобы все было настоящим: и благородные родители, которых играют актеры и этот мнимый семейный уют. Он мечтает также о преданном образцовом друге… а чтобы иметь возле себя хоть подобие такого друга, он и содержит меня, ваш Жорж!

Входит растерянный метрдотель.

Метрдотель. Мадемуазель, мадемуазель! Там еще приехали… Я прямо не знаю, что делать. Голова идет кругом! (Уходит.)

Появляется мсье Делашом, мадам Делашом и Барбара.

Мсье Делашом. Черт побери! Как дела, Робер?

Мадам Делашом. Мы страшно волнуемся! Уже около одиннадцати!

Робер. А-а, вот и вы! Приехали как раз вовремя, в самый подходящий момент! Наступает очередь театральных эффектов! Все неожиданно и таинственно! Сюда, скорее сюда! Вы узнаете последние новости, самые свежие, потрясающие, сногсшибательные! Известно ли вам, чтó я узнал от этой очаровательной молодой особы, ожидающей здесь мсье со слезами на глазах и прижатой к сердцу рукой? Оказывается, мсье пылко любит меня и я так же пылко люблю мсье!

Мсье Делашом (ничего не понимая). Что за странная манера встречать, черт побери! Во-первых, кто эта девушка?

Робер. Эта девушка? Из «Тайн Нью-Йорка». Дрожащее, хрупкое и бледное создание, которое мсье вовлекает в головокружительные авантюры!

Мсье Делашом. Где мы?

Робер. В доме китайца, где двери открываются сами собой, где лотосы — телефоны, а телефоны — лотосы. Посмотрите на эти обои, фикусы в кадках, подставки для цветочных горшков, семейные портреты на стенах. Все это липа все это декорации! Берегитесь, мсье Делашом, берегитесь! Видите, у вас под ногами пол не застлан коврами, это потайной люк! Наверно, они должны появиться как раз оттуда.

Мсье Делашом (в испуге отскакивая). Кто — они? Я ничего не понимаю, черт побери!

Робер. Как кто? Остальные гости китайца.

В это время в дверях показываются актеры, привлеченные разговором.

(Топает ногами.) Вот, вот! Я же вам говорил! Вот они!

Ошеломленные актеры скрываются.

(Взбирается на стул.) Этот дом, господа, полон всяких неожиданностей! В нем масса фальшивых папаш, подставных мамаш. Отодвиньте кресло, за ним, наверное, прячется бабушка! Из каждого ящика может выскочить близкий друг! И все это мсье устроил, чтобы понравиться сей молодой особе… Нет, по-моему, это чересчур! Чересчур! Я лопну, я помру сегодня от смеха! (Падает на стул, не то смеясь, не то плача, и кричит Барбаре.) Ты слышишь? Это просто невиданно! Мсье выдумал себе семью… Впрочем, это еще пустяки, такое выдумывают сплошь и рядом, дело обычное. Но мсье показалось мало: мсье сказала этой девушке, что я его обожаю и что он обожает меня… Слышишь? И тебе не смешно? Он меня обожает! Он меня обожает! Что ж ты не смеешься?

Барбара (внимательно глядя на Изабеллу, тихо). Замолчи, Робер.

Робер. Что ты сказала?

Барбара. Я говорю, что тебе надо замолчать.

Робер. Замолчать? Но разве ты не понимаешь, что действие нашей пьесы дошло до того моменты, когда молчать уже невозможно? Теперь все мы должны сыграть свои роли до конца. Ну, говорите же, мадам Делашом, говорите, заклинаю вас! Ваш выход! Приложите руку к сердцу и валяйте! Мсье Делашом, подкрутите усы! Как можно больше достоинства! Вам выступать! Скажите этой девушке, что вам необходимо вернуть сына в лоно семьи, что дело идет о будущем всего семейства! Ну, ну! Чего вы ждете? Ваш черед!

Мадам Делашом (проникновенно). Мадемуазель! Я понимаю, что сложившаяся ситуация крайне тягостна как для вас, так и для нас. Но с вами говорит мать… Судя по внешности, вы вполне порядочная девушка. Вы поймете меня, я в этом уверена. Наш сын вам солгал, и вы должны вернуть его нам.

Мсье Делашом (все принимая за чистую монету). Наш мальчик собирается разорить свое гнездо, мадемуазель.

Мадам Делашом. Счастье всей нашей семьи в ваших руках! Сейчас я вам все объясню, мадемуазель…

Изабелла (вставая). Не надо, мадам.

Мадам Делашом. Как не надо?

Изабелла. Я ничего не хочу знать.

Мсье Делашом. Ну и глупо!

Изабелла. Я заткну уши; если понадобится, буду ждать Жоржа на улице, но слушать вас не стану.

Мадам Делашом. Вы рассуждаете, как ребенок! В конце концов вам придется все узнать.

Изабелла. В таком случае я узнаю от Жоржа, но не от вас!

Мсье Делашом (торжественно). Ничто нам не помешает заявить, что наш сын разрушает свою семейную жизнь из-за вас, мадемуазель!

Барбара (срываясь с места). Ах, как вы мне противны, как противны!

Робер. Что ты говоришь! Будь тактичней, ради бога! Будь немного тактичней!

Барбара. Как вы все мне противны с вашим страхом потерять его! Вы же знаете, что скоро он опять будет вашим, вы заставите его вернуться… Мало вам этого? Мало?

Робер. Вот те на! Только этого не хватало! Мадам выступает в защиту любви мсье к прекрасной незнакомке! Я же вам говорил, что это «Тайны Нью-Йорка»!

Барбара. Ну зачем вам рассказывать этой девушке о нем? Что вы еще хотите разрулить? Разве недостаточно того, что сегодня она увидела всех нас, увидела это сборище грязных лицемеров?

Мадам Делашом. Барбара!

Мсье Делашом (как всегда, ничего не понимая). Что она сказала?

Мадам Делашом. Барбара, душечка, вы сами не понимаете, что говорите. Ревность ослепила вас!

Барбара. Я хочу, чтобы его оставили в покое! Не мешайте его счастью, оставьте его в покое!

Мадам Делашом. Да вы с ума сошли, душечка! Как эе он может быть счастливым без нас?

Барбара (тихо). Именно, без вас.

Мадам Делашом (кричит). И после этого вы будете говорить, что любите Жоржа?

Пауза.

Робер (негромко). Отвечай, когда спрашивают! После этого ты будешь говорить, что любишь Жоржа?

Изабелла (все время разглядывает Барбару). Но… кто эта девушка?

Робер (шутовски кланяясь). Моя жена, мадемуазель! У меня из головы вылетело, что я забыл вас познакомить. Извините! Честь имею представить вам мадам Жаннету Лемун, она же Барбара, так как это имя красивее. Ну, живо, скажи даме «здравствуйте», протяни ручку!

Изабелла. Ваша жена? Но…

Робер. Да, тут есть одно «но»… В жизни всегда находится «но», если соскрести с нее лак. Разрешите дать вам совет? Вы, кажется, не лишены здравого смысла. Так вот, никогда не занимайтесь этой работой, она опасна. Не соскребайте лака, мадемуазель, не соскребайте! Для спокойной жизни вполне достаточно видимости счастья.

В дверях показывается Жорж. Он очень бледен.

(Увидев его, кричит без тени смущения.) Верно, старина?

Изабелла (подбегает к Жоржу). Жорж!

Мадам Делашом (почти в то же время). Дорогой Жорж, мы всюду тебя ищем!

Мсье Делашом. Ты должен обязательно вернуться домой до полуночи. Слышишь? Обязательно!

Жорж (устало махнув рукой). Незачем кричать, папа. Я оттуда. Все улажено. (Изабелле.) Я вижу, вы уже успели познакомиться.

Изабелла. Да, Жорж.

Жорж. Вот Робер, знаменитый Робер… Его жена, о которой я вам ничего не говорил по совершенно непонятной забывчивости… Мой настоящий отец, моя настоящая мать… А где же подставные?

Изабелла. На кухне. Они не могли уехать, так как до утра поездов не будет.

Жорж. Великолепно! Вы уже выбрали? С какими же из моих родителей вы предпочитаете провести вечер? Подставные были бы очень милы, если бы выучили свои роли. Но и настоящие не так уж плохи, сами увидите!

Изабелла. Зачем вы мне лгали, Жорж?

Жорж. Вы еще спрашиваете? А разве они вам не сказали этого? Удивительно! По крайней мере они сообщили вам, что я женат?

Изабелла. Нет.

Мсье Делашом. Знай, что у твоих родителей есть такт и деликатность, которых не хватает тебе, мой мальчик. Мы ничего ей не говорили.

Жорж (тихо). Я женат, Изабелла.

Изабелла (спокойно). Вот как, Жорж!

Жорж. Да, я года четыре назад женился на богатой девушке. Я ее не люблю. Она очень богата. (Пытается улыбнуться. Не отводя взгляда от Изабеллы, обращается к отцу.) Объясни ей, папа! Ты так хорошо умеешь все объяснять!

Мсье Делашом (не знает, смеется над ним Жорж или говорит серьезно). Что ж, объяснить я могу! Это я умею! Конечно, мы гордимся твоим браком! Да и кто не стал бы гордиться? Слыхали вы когда-нибудь о фирме «Металлические балки Десмон», мадемуазель?

Изабелла (бормочет, не отрывая глаз от Жоржа). Да-да… Кажется… Не помню.

Жорж (тихо). Так вот, я женился на фирме «Металлические балки Десмон».

Мсье Делашом. Самая крупная фирма металлических балок во всей Европе!

Изабелла. Это все, Жорж?

Жорж. Нет, Изабелла. Все мы живем на средства моей супруги, в том числе и Робер, и его жена. А гонялись они за мной потому, что Анриэтта пригрозила выгнать всех, если сегодня я не вернусь домой вовремя…

Мадам Делашом. Не слушайте его, мадемуазель! Он сам не знает, что говорит!

Жорж (продолжает). К сожалению, обстоятельства сильнее нас. Они всегда сильнее…

Изабелла (прерывая его жестом). Нет, я не хочу больше слушать. Даже вас.

Жорж (смотрит на нее с горькой усмешкой и говорит после паузы другим тоном). Как, вы боитесь? Вы, ничего не боящаяся?

Изабелла. Нет, я не боюсь. Но зачем вы усмехаетесь этой вымученной улыбкой, которой я раньше у вас не видела? Вам больно?

Он молчит.

Жорж, хватит ли у вас мужества побыть со мной наедине пять минут?

Жорж. Сегодня у меня хватит мужества на все.

Мадам Делашом (делая шаг к нему). Жорж, мой мальчик, я понимаю, что ты попал в очень неприятное и тяжелое положение, но уже около одиннадцати, Париж далеко, мы можем задержаться в дороге…

Изабелла. Я прошу у вас только пять минут, Жорж, и мне кажется, что вы можете исполнить мою просьбу.

Жорж (остальным). Оставьте нас вдвоем, пожалуйста!

Они колеблются.

(Добавляет устало.) Можете не беспокоиться, через пять минут мы все поедем домой. Теперь нам ничто не помешает.

Мсье Делашом, мадам Делашом и Робер обмениваются взглядами и идут к двери.

Мсье Делашом (выходя). Хорошо, мы поверим тебе в последний раз. Слышишь? В последний раз. Ну, пока!

Жорж. Пока, папа.

Они выходят, Барбара — за ними.

(Оборачивается к молчащей Изабелле.) Какое разочарование, не правда ли? Молодой человек из такой приличной семьи! Молодой человек, обладающий столькими достоинствами! Не слишком ли много их было, дорогая? Меня удивляет, что это не насторожило вас!

Изабелла. Зачем вы обманывали меня, Жорж?

Жорж. Вы спрашивает? Но ведь вы сказали, что ничего не хотите знать.

Изабелла. Я хочу знать только одно: зачем вы меня обманывали? Скажите откровенно. Вы видите, что я спрашиваю об этом без всякой патетики, без малейшей дрожи в голосе. Я не устрою вам сцены.

Жорж. Но это же ясно как день, дорогая! Я знакомлюсь в Луврском музее с молодой девушкой… В течение двух месяцев совершаю с ней идиллические прогулки по старому Парижу и пью чай в ресторанчиках — ибо вы действительно заставляли меня ходить с вами по Парижу и пить чай, — а я его терпеть не могу. Я его ненавижу. И в один прекрасный день я почувствовал, что сыт по горло этими чаепитиями в зеленых и розовых ресторанчиках. Меня перестали удовлетворять быстрые пожатия рук в ожидании, пока принесут новую порцию пирожных, поцелуи украдкой в такси. Но что делать? Что предложить девушке из По, приехавшей в Париж заканчивать образование? Посвятить ее в тайны парижской жизни? Невозможно. Любовь во второразрядной гостинице? Это было бы низко. Что же я мог сделать? Я женат, как вам уже сказали, и ничего подходящего предложить вам не мог. И вот в минуту мрачного настроения я выдумал идеального юношу, его родной дом, почтенных родителей, старого, преданного дворецкого и твердо решил пленить вас всем этим, дорогая!

Изабелла (мягко). Неужели вы в самом деле полагали, что я поверю такому вздору?

Жорж (опустив голову). Нет, Изабелла. Но я пытался. Всегда надо пытаться.

Изабелла. Зачем вы мне лгали, Жорж?

Жорж (молча смотрит на нее, потом другим тоном). Впервые я вам солгал, к несчастью, по той причине, о которой только что говорил. Вы мне нравились, но вы честная девушка, и просто так, ни с того ни с сего я не мог сказать вам правду, этим я бы все испортил.

Изабелла. Ну, а потом?

Жорж. А потом я стал лгать, чтобы придать правдоподобие первой лжи, чтобы этот идеальный юноша, показавшийся вам таким симпатичным, как можно больше походил на живого человека.

Изабелла. Но зачем эта комедия накануне моего отъезда?

Жорж (улыбаясь). Здесь другое дело. Пустяк, но пустяк обычно и губит убийцу: у него неоспоримое алиби, он тщательно уничтожил все следы, но, уходя, дает нищему монетку или срывает в саду убитого цветок, чтобы продеть его в петлицу… (Понурил голову, словно нашаливший школьник.) Я затеял сегодняшнюю комедию, чтобы доставить себе удовольствие.

Изабелла. Удовольствие? Какое?

Жорж. Провести с вами хоть один вечер в тесном семейном кругу.

Изабелла (удивлена, но в то же время ей смешно). По-вашему, очень весело провести вечер в семейном кругу?

Жорж. Не знаю.

Изабелла. Как не знаете?

Жорж (тихо). Я могу только вообразить себе это. (Съежился в углу дивана, в пальто с поднятым воротником, засуну руки в карманы, закрыв глаза.)

Изабелла (обезоруженная, смотрит на него некоторое время, прежде чем спросить). Разве вы воспитывались не дома?

Жорж. Дома.

Изабелла. Может быть, ваша родители жили не очень дружно?

Жорж. Да, не особенно дружно, это верно. Мама всегда очень поздно возвращалась из гостей… У нее было столько приятельниц! Мы долго ждали ее с обедом. А когда было уже совсем поздно и я буквально засыпал за столом, гувернантка заставляла меня есть. Она ужасно злилась, что ей приходилось это делать. Папа тоже злился. Тогда он уходил к себе в кабинет и запирался со своими оловянными солдатиками…

Изабелла. С оловянными солдатиками?

Жорж. Да. Папа их коллекционировал. О, наша семья была действительно странной! А ваши отец и мать люди серьезные?

Изабелла. Да, Жорж.

Жорж. И все садились за стол вместе?

Изабелла. Ну, конечно!

Жорж (без всякой иронии). Как это, должно быть чудесно! (Пауза. Смотрит на Изабеллу, улыбается ей.) Впрочем, взглянув на вас, сразу можно угадать, что вы провели детство в доме, где царил порядок, в доме, где по вечерам светло и тепло, где слуги вежливы, а обеды проходят без драм… Счастливица Изабелла! Сколько у вас было бабушек, таких же счастливых, как вы! Одна за другой они встают в моем воображении. И та из них, что еще жива, наверное, до сих пор заботится и печется о вас… (Помолчав, добавляет, улыбаясь.) Вам покажется это смешным, но, по-моему, я влюбился и во всех ваших бабушек тоже.

Изабелла (мягко, после паузы). Значит, хоть вы и лгали так много, но действительно чуточку любили меня, Жорж?

Жорж. Да, Изабелла, это так.

Изабелла. Тогда я счастлива, несмотря ни на что.

Жорж. Вы правы. Будем же счастливы! (Задумывается.) Как люди, Однако, требовательны! Сначала хотят быть счастливыми никак не меньше, чем всю жизнь… Потом убеждаются, что несколько лет, украденных у судьбы, — уже большая удача. Затем согласны довольствоваться одним вечером… И, наконец, когда у вас всего-навсего пять минут — оказывается, что и это бесконечно много. Целых пять минут счастья! (Разглядывает уютную обстановку гостиной, погруженной в полумрак.) Как чудесно в моем старом доме, не правда ли? Папа и мама в конце концов отложили свои газеты и ушли к себе. Старина Робер и тот догадался оставить нас вдвоем. Нам так хорошо… Нам даже не надо держаться за руки, словно влюбленным в первые дни, чтобы убедиться, что мы действительно вместе в этом полумраке, в этой тишине. Мы и так знаем это. Как спокойно кончился счастливый день! Что мы будем делать завтра, дорогая?

Изабелла. Многое, Жорж.

Жорж. Мы найдем себе какое-нибудь занятие, немного глупое и неправдоподобное, как все влюбленные когда их отношения еще целомудренны и они не знают, куда им деваться в Париже. Пойдем в музей Гревен, дорогая, или в Булонский лес кататься на лодке.

Изабелла (улыбаясь). Когда мы были женихом и невестой, мы ужасно много катались на лодке.

Жорж (тоже улыбаясь). Ужасно много, но с определенной целью! (Наставительно грозит пальцем.) Влюбленные должны научиться управлять лодкой на пруду Булонского леса, чтобы потом твердой рукой вести свой корабль в житейском море! Вы не думаете, что после двадцати лет супружеской жизни я превращусь в болтливого старикашку и надоем вам до ужаса?

Изабелла. Нет.

Жорж. А вы будете очаровательно старушкой, худенькой, седенькой, словом, настоящей подругой жизни… Такие бок о бок со своими любимыми перестреливались с золотоискателями Колорадо… Они не красят волос и не пытаются скрыть морщинок… Согласны ли вы, Изабелла, из любви ко мне сохранить свои морщинки и остаться седой?

Изабелла. Конечно, Жорж.

Жорж (облегченно вздыхает). Ну, и хорошо! Если бы у меня не было уверенности в этом, пять минут нашего счастья были бы испорчены. Я потратил бы их на то, чтобы устроить вам сцену… Хотя, может быть, все-таки надо это сделать просто так, без всякого повода, чтобы наши пять минут действительно походили на счастливую семейную жизнь? Как вы думаете?

Изабелла (улыбаясь). Мне кажется, можно ограничиться намерением, мой любимый.

Жорж (останавливается, смотрит на нее). Мой любимый?! У вас хватило мужества? Вы никогда не называли меня так, Изабелла.

Изабелла (с улыбкой кивнув). Да, раньше я не решалась. Но ведь мы уже четыре минуты вместе.

Жорж. Уже четыре минуты? Как бежит время! А я думаю, откуда это взаимное доверие, этот душевный покой? Мы так нежны, так спокойны, как будто уже отпраздновали золотую свадьбу… Мы были очень счастливы, Изабелла… и очень любили друг друга, хотя и не особенно часто говорили об этом.

Изабелла (вздрагивая). Почему вы употребляете прошедшее время?

Жорж (отступая и грустно улыбаясь). Потому что наша долгая супружеская жизнь, увы, близится к концу.

Изабелла. Бросьте эту игру, умоляю вас! Мне становится страшно, Жорж!

В дверях появляются Робер и Барбара.

Робер. Простите, я совсем как тюремщик в старых пьесах. Но пять минут прошли. Папа с мамой уже в машине.

Изабелла (взволнованно). Жорж, пожалуйста!

Жорж (обнимает ее, улыбается и гладит, словно испуганного ребенка). Не бойтесь, Изабелла! Оставьте меня с ними. Я все улажу, обещаю вам. (Провожает ее к двери, обняв за плечи. Когда она выходит, быстро приближается к Барбаре.) Ты останешься здесь. Скажешь ей, что я солгал, так как боялся ее огорчить. Что я не люблю ее и никогда не любил, что ей лучше всего вернуться домой и как можно скорее забыть об этой злосчастной истории.

Робер (подойдя к Жоржу, хлопает его по плечу). Ого! Ты, кажется, излечиваешься от своей сентиментальности!

Жорж (бледнея, тихо). Убери руку, Робер, мне больно.

Барбара (подойдя ближе). Что с тобой? Почему ты так побледнел?

Жорж. Плечо. Расстегни мне плащ, пожалуйста.

Барбара (поспешно расстегивает Жоржу плащ, затем пиджака и вскрикивает). Да ты весь в крови Жорж!

Жорж (ровным голосом, закрыв глаза). Не трогай рубашку, она прилипла. Расстегни только плащ.

Барбара. Да ты ранен, Жорж!

Жорж. Пустяки. Это Анриэтта. Помнишь ее револьвер, отделанный перламутром? На этот раз он ей пригодился. Она устроила мне ужасную сцену. Я хотел ее обезоружить, она упала и ударилась о каминную доску. Все подняли страшный гвалт. Я удрал, чтобы вернуться несмотря ни на что. Надо думать, я ее убил.

Робер (подскочив). Господи боже! Нужно немедленно ехать туда. Ты в состоянии идти?

Жорж. Кажется. Только мне нужно выпить чего-нибудь покрепче.

Барбара. Покрепче? Но откуда я возьму спиртное в этом сарае?

Жорж. Позови метрдотеля.

Робер звонит. Немного погодя входит метрдотель.

Метрдотель. Мсье звонил?

Робер. Найдется у вас что-нибудь спиртное?

Метрдотель (улыбается). Что за вопрос, мсье! (Декламирует.)

У нас имеются ликеры разных марок, мсье. Рекомендую старый кальвадос.

Жорж. Нет, я хочу рома.

Метрдотель (недовольно). Как раз рома у нас нет. Он не пользуется особым спросом. Впрочем, есть ром «Фантазия» для приготовления пылающего омлета, который хотели подать к ужину. Но я не рискну предложить его мсье.

Жорж (поднимаясь). Мы пойдем. Принесите в машину бутылку вашей «Фантазии».

Метрдотель. Со стаканом, мсье?

Они уходят, не ответив.

(Оставшись один, возмущается.) Ром «Фантазия»! Неужели он станет пить прямо из горлышка. (Передергивается от отвращения.) Ну и вечер! (Выходит, всплеснув руками.)