Укрощение демонов. Для начинающих

Глава 5

Прислушиваясь к звукам наверху, я сняла крышку с пластиковой коробки и посветила внутрь фонариком.

Кладовая, как и остальные комнаты в доме, была такой просторной, что в ней гуляло эхо. Полки были заставлены коробками. Пока я нашла только зимнюю одежду и лыжное снаряжение, рождественские украшения и украшения для Хеллоуина (до него всего пара недель, почему бы не вытащить их отсюда?), детские игрушки Амалии и Тревиса и три коробки со старыми любовными романами вроде тех, что я видела в библиотеке. Я порылась в коробке со слегка поношенными женскими туфлями и поставила ее обратно на полку. Присев на корточки, я откинула волосы со лба.

Неужели я рылась в чужих вещах? Именно так.

Дядя Джек незаконно вызывал демонов в наш мир, значит, вопросы морали его не слишком волновали. Но у меня и так было немало причин не доверять ему. Я не знала, что ищу, но рассудила так: а что, если дядя успел присвоить часть моего наследства, помимо денег?

Выключив фонарик в телефоне, я приоткрыла дверь в коридор. Там было темно и пусто. Я на цыпочках прошла по коридору и задержалась у дверей библиотеки.

После моего… приключения прошло два дня, но дядя Джек так и не ворвался ко мне, требуя объяснить, откуда демон взял печенье. Однако он не сообщил мне ничего нового и по поводу моего наследства и семейных реликвий. Амалия и Тревис продолжали игнорировать меня и мои неловкие попытки завязать разговор. Адвокат по недвижимости перестал отвечать на мои письма. Видимо, дядя запретил ему общаться со мной.

Я начала терять надежду на получение наследства. Дядя вел грязную игру, но что я могла сделать? У меня не было никаких рычагов давления, никаких козырей. Скорее всего, я просто зря теряла время. Возможно, придется подать на дядю в суд, чтобы получить хоть что-нибудь.

Ну да, конечно. Нанять хорошего адвоката на те гроши, что у меня остались, и выиграть дело против моего богатого дяди – что может быть проще?

Почти все мои вещи были здесь, поэтому деньги были скорее условием комфорта, чем необходимостью. А вот семейные реликвии были мне гораздо нужнее, чем чек от страховой компании. Поэтому я и оставалась здесь. И не собиралась сдаваться. Я не уйду из этого дома, пока не верну гримуар моей матери.

Все гримуары – рукописные дневники магов, хранящие секреты их магических практик, – были ценными, но гримуар моей матери был уникальным. На протяжении веков его передавали от матери к дочери. Мама получила его по наследству, а теперь он принадлежал мне.

Мама держала его в специальном хранилище, чтобы защитить старую бумагу от разрушения. Я не знала, где это хранилище и как туда попасть, и боялась даже упомянуть о нем в присутствии дяди. Возможно, он не знал о существовании гримуара и о том, что он мне нужен, и если я ему расскажу, гримуар будет для меня навсегда потерян. Дядя или продаст его на аукционе, или завещает Амалии.

На телефоне сработал таймер, и я побежала вверх по лестнице, прочь от библиотеки.

В кухне горел свет, Кэти в розовом фартуке поверх цветастого платья стояла у раковины и мыла посуду. Каблуки черных туфель цокали по полу, когда она переступала с ноги на ногу. Я в замешательстве остановилась у стойки. Противень, на котором я пекла маффины, исчез с полки, куда я поставила его охлаждаться. И вдруг я заметила его в стойке для чистой посуды рядом с раковиной.

– Тетя Кэти? Вы переложили мои маффины?

Ее ярко-красные губы растянулись в улыбке:

– Это ты их испекла?

А кто же еще?

– Да, я…

– У Тревиса аллергия на арахис. Разве я тебе не говорила? Так что я их выбросила.

У меня отвисла челюсть.

– Вы их выбросили? Но…

– То, что у Тревиса всегда с собой эпинефрин, еще не значит, что…

– Но в них не было арахиса, – прервала я ее на полуслове.

– Они были посыпаны орехами!

– Это пекан! – воскликнула я, теребя край свитера. – Это были тыквенные кексы с кремовой начинкой, корицей и орехом пекан.

– О, – она пожала плечами. – А я не поняла. Но с аллергией лучше не шутить.

– Могли бы меня спросить!

Она прищурилась:

– Не говори со мной таким тоном, юная леди!

Я пристально посмотрела на пухлые, покрытые тональным кремом щеки, которые тряслись над мощными плечами, опустила глаза и вышла из кухни.

Утром я специально ходила в магазин, приготовила крем, выдержала его в холодильнике, замесила тесто. Я пекла сладости, чтобы у меня было алиби, пока я обыскивала дом, не это значило, что я не старалась! Я вложила в эти маффины душу. В холле до сих пор витал аромат тыквы и сдобы. Слезы жгли мне глаза, я ненавидела этот дом и всех его обитателей.

Итак, я обыскала кладовку в подвале, оба гаража, комнаты для гостей, каждый шкаф в доме, кроме тех, что стояли в комнатах дяди Джека, Амалии и Тревиса. Ничего. Ни доказательств дядиной лжи, ни вещей моих родителей. Больше искать было негде.

Оставался, правда, еще офис дяди Джека, но на это мне не хватало храбрости. А вот библиотека… Если дядя все-таки присвоил мамин гримуар, библиотека – идеальное место, чтобы спрятать книгу… среди книг.

Я покосилась на дверь библиотеки. Я не была здесь после того случая с печеньем. Вспомнив о нем, я сжала края бумажной салфетки, на которой лежали шесть темно-коричневых печений. Под их потрескавшейся хрустящей корочкой скрывался восхитительный мягкий бисквит с шоколадной крошкой. Сверху они были посыпаны белой морской солью. Когда я была расстроена, то с головой уходила в чтение или начинала печь. Я надкусила печенье и едва не застонала: оно было таким мягким, с таким насыщенным, слегка солоноватым шоколадным вкусом! Совершенство.

Наконец я решилась и открыла дверь библиотеки. Пусто. Обычно во второй половине дня тут всегда можно было найти дядю и Клода – его партнера по бизнесу. Но сейчас было уже почти девять часов вечера, и в комнате никого не было. Я включила свет и замерла, разглядывая черный купол посреди комнаты. Сохранил ли демон что-нибудь, что можно использовать как оружие, на случай, если я вернусь?

Похоже, что нет, потому что ничего не произошло. Я осторожно подошла к дивану, поставила тарелку с печеньем на журнальный столик – как можно дальше от круга – и оглядела комнату. Я уже рассматривала книжные полки, но тогда гримуары не были моей целью.

Не забывая поглядывать на купол, я начала с магического раздела. Я брала каждую книгу, просматривала и ставила обратно. Это занимало много времени, но мне не хотелось что-нибудь пропустить.

Книжный червь, живущий в моей душе, заставлял запоминать каждое название и составлял такой длинный список чтения, что его хватило бы на год.

Вдруг послышался шорох.

Я замерла с «Историей кельтского друидизма» в руках. Все мои чувства устремились к темному куполу, который находился всего в четырех футах от меня. Снова что-то зашуршало, как будто кто-то менял положение тела, стараясь устроиться поудобнее.

От тишины звенело в ушах. Через минуту я немного успокоилась и выдохнула – даже не заметила, что задержала дыхание.

– Hh’ainun.

Я хотела закричать, но подавилась слюной. Начала отступать, но вдруг поняла, что круг прямо позади меня, и застыла. Книга выпала из моих рук, и с громким стуком упала на пол. Я непроизвольно выпрямилась.

Задыхаясь и чуть не плача, я повернулась лицом к кругу и уперлась спиной в книжные полки. Черный купол был так близко. Я едва сдерживала слезы, колени дрожали, очки повисли на одной дужке.

– Hh’ainun, – повторил из темного купола тихий гортанный голос. – Ты ответишь на мой вопрос?

Меня захлестнула паника. Руки и ноги стали ватными и непослушными. Демон заговорил. Он заговорил. Со мной! Это существо спросило меня.

– А?

Демон не ответил. Может, он не знал, что значит «а»?

Едва дыша, я начала медленно, шаг за шагом, пробираться к выходу. Скорее прочь! Дядя Джек ясно дал понять, что, если демон заговорит, нужно сразу же позвать его или Клода. Впрочем, неважно, сообщу я об этом или нет. Главное – поскорее выбраться отсюда.

И все же…

Из темного круга, из пустоты, со мной заговорило потустороннее чудовище. Можете считать меня безумной, но мне ужасно хотелось узнать, что же оно скажет. Оно было заперто в круге и не могло дотянуться до меня и причинить боль.

Я добралась до дивана и рухнула на него. Ноги дрожали, в ушах стучало. Я поправила очки и отдышалась. Все хорошо, я в безопасности.

– Почему я должна отвечать на твой вопрос? – прошептала я с опаской. И поскольку уже и так неслась на всех парах в ад, добавила:

– Ты швырнул в меня печенье.

– Ты первая в меня его бросила.

Я всматривалась в черный купол, но никого не видела. Он был прав.

– О чем ты хочешь спросить?

Последовала длинная пауза – видимо, существо пыталось сформулировать вопрос.

– Что ты тогда бросила в kaīrtis vīsh?

Он говорил с акцентом, и некоторые слова не были английскими.

– Бросила… во что?

– Э-э…vīsh… магию.

Магию? Бросила в… ах да!

– Ты имеешь в виду круг вызова? Ты спрашиваешь, что я бросила в тебя?

Откуда-то изнутри начал подниматься безумный смех, но я тут же его подавила.

– Печенье. Я бросила печенье.

– Это еда?

– Да, – ответила я смущенно. – Ты их съел?

Тишина. Это означало «да»? Я понятия не имела, как истолковать его молчание. Кто знает, что значит долгое молчание в разговоре с демоном?

О боже! Я заговорила с демоном! Я сошла с ума. Свихнулась из-за стресса. Точно, так и есть.

Дверь манила меня, но в то же время я была словно прикована к месту. И вовсе не страх приковал меня к дивану. Нет. Во мне проснулось совсем другое чувство. Мой заклятый враг – любопытство.

В памяти всплыл до боли знакомый голос.

– Ох, Робин, – улыбнулась мама, перевязывая мне ссадину на коленке.

Я тогда залезла на дерево, чтобы заглянуть в гнездо, потому что прочитала о том, как воробьи заботятся о потомстве. И, конечно же, свалилась вниз.

– Любопытство и импульсивность – опасное сочетание. Ты должна всегда думать, прежде чем что-то сделать. Не забывай о последствиях.

Я думала, что уже давно выучила этот урок. Но, хоть я и говорила себе, что нужно уходить, тихий голос демона возбуждал во мне жажду знаний. Он говорил с акцентом – резкие и четкие гласные, глубокие согласные. Его речь напоминала смесь немецкого, арабского и греческого языков.

В голове роились сотни вопросов. Где и когда демон выучил английский? Почему заговорил со мной? О чем дядя пытался с ним договориться и почему демон ему не отвечал?

Дальше – больше. Откуда демон явился в наш мир? Каково это – быть призванным на Землю? Какую жизнь он вел раньше?

Никогда не говори с демоном. Отмахнуться от предупреждений дяди было легко, но слова родителей значили для меня очень много. Держись подальше от магии. Однако любопытство так и жгло меня. Ну что в этом может быть плохого?

– Демон, – осторожно позвала я.

Тишина.

– Ты слышишь?

Снова молчание.

– Эй, демон!

Ни звука.

Разочарованная, я встала с дивана. Кажется, демон получил ответ на свой вопрос и больше не желает разговаривать. Что ж, если так, я сама найду ответы. Наклонившись, я выудила из-под журнального столика «Справочник призывателя» и открыла его на третьей главе – «Ритуалы вызова демонов». Описание ритуалов было кратким, а мне нужны были ответы. Заинтригованная книгой не меньше, чем голосом демона, я стала перелистывать страницы.

Я начала читать.

Я не стала переворачивать страницу, снова и снова перечитывая слова «глубоко безнравственные и злые», «цель демонов – ваша смерть», «демон хитрее вас и является более искусным манипулятором».

– До сих пор не доказано, что демоны неспособны лгать, – прочитала я вслух. – Интересно, почему демон, у которого нет морали, должен говорить правду?

Я перевернула страницу. Там было примерно то же самое: кровожадные и злые демоны обожают жестокость и смерть, демоны умны и расчетливы, и все это следует учитывать при переговорах с ними.

Я нахмурилась. Надо было читать с начала, а не с середины. Я до сих пор не понимала, зачем призывателям так нужны эти переговоры с демонами.

«Главное в переговорах с демонами – концепция справедливого обмена. Демон скорее согласится заключить с вами контракт, если вы будете угрожать его жизни. Использование угрозы изгнания – основной подход к переговорам».

– Что же это за справедливый обмен? Сдайся или умри? Это подло, – прошептала я. Поправив очки, я хотела вернуться к чтению, но мой взгляд снова и снова возвращался к куполу. Теперь я должна была быть в ужасе от демонов, но чувствовала лишь странное беспокойство. Возможно, потому, что создание пряталось в темноте и не могло навредить мне. Стоило ли бояться бесплотного голоса? Он же не был ужасным.

И это мое вечное любопытство! Очередное птичье гнездо высоко на дереве. Я закрыла книгу, спрятала ее под столик, взяла тарелку с печеньем и подошла к кругу. Остановилась в двух шагах от него. Сердце колотилось, как тогда на дереве, когда я поняла, что ветки стали слишком тонкими. Я выставила вперед тарелку.

– Это печенье с двойным шоколадом. Очень вкусное. Я дам тебе его, если ответишь на мой вопрос.

Демон молчал.

– Я ведь ответила на твой, – с упреком сказала я.

Снова тишина, затем тихий хриплый смех:

– Вопрос, hh’ainun? И о чем же ты хочешь спросить?

Меня накрыла волна сомнений. Это, конечно, была плохая идея… Но я все равно спросила:

– Могут ли демоны лгать?

– Ch! – ответил он с презрением. – Zh’ūltis вопрос. Задай другой.

– Что значит Zh’ūltis? Что значит это слово?

– Глупый. Глупый вопрос.

Я нахмурилась и спросила иначе:

– Если правда, что демоны не лгут, то почему?

Последовала долгая пауза, но теперь молчание было другим. По коже поползли мурашки – инстинкт предупреждал о том, что ко мне прикован взгляд хищника.

– Скажи мне правду и ложь hh’ainun.

– Что? – переспросила я. Демон молча ждал.

Прищурившись, я придумывала безопасные фразы.

– Я переехала сюда шесть дней назад. Я скучаю по занятиям в колледже. Мой любимый предмет – биология. Я люблю печь сладости и угощать родных.

– Переехала сюда, – демон говорил с приятным акцентом – правда. Скучаешь по… колледжу – это слово далось ему с трудом, видимо, потому что было незнакомым. – Тоже правда. Биология – ложь.

Мои глаза расширились.

– Твои… родные, – он произнес это слово, растягивая звуки, словно пробуя на вкус, – ложь.

– Нет! Это правда.

– Ложь, – с уверенностью повторил демон.

– Ты ошибаешься. Я люблю печь сладости для моей семьи.

– Zh’ūltis.

– Ты что, назвал меня глупой? – Я сжала зубы, но затем успокоилась. – Ты так и не ответил на мой вопрос.

– Я ответил.

– Нет, не ответил. – Я гневно уставилась в круг. – Ладно. Как хочешь. Если это твой способ отвечать на вопросы, больше не буду спрашивать.

Я подошла ближе к кругу, опустилась на колени и положила рядом с серебряной линией салфетку с печеньем. Стараясь держаться подальше от линии, я аккуратно передвинула уголок салфетки за линию и отдернула руку. В этот раз я подошла совсем близко.

Послышался тихий шелест, печенье исчезло во тьме. Меня пронзили ледяные лезвия страха. Демон больше не был просто голосом. Он стал живым существом. Созданием из плоти и крови, которое только что втянуло печенье в свою тюрьму. Мой взгляд скользнул по темному куполу.

Вдруг вспышка красного света прорезала тьму. Языки пламени взвились вверх. Я вздрогнула так сильно, что не удержалась на ногах и шлепнулась на пол. На мгновение огонь осветил силуэт в круге – линию плеч, острый подбородок, высокие скулы, глаза, вспыхнувшие алым в отблесках пламени.

Огонь погас так же быстро, как и появился, купол снова стал черным и скрыл демона внутри. Внутри круга я увидел что-то серое – пепел. Хлопья пепла. Демон сжег салфетку.

Я отползла подальше и с трудом встала, ноги дрожали. Не говоря ни слова и не оборачиваясь, я выскочила из библиотеки, захлопнула за собой дверь и поклялась никогда сюда не возвращаться.

Час спустя я лежала в кровати и пыталась заснуть, но все еще видела перед собой силуэт демона и его глаза, горящие, как раскаленные угли. Как магма, извергающаяся из сердца вулкана. И вдруг я поняла две вещи.

Во-первых, демон ответил на мой вопрос, пусть и не прямо. Я спросила, почему демоны не лгут, и он показал мне причину – распознал ложь среди правдивых ответов. Если демоны умеют это, им незачем лгать.

В-вторых, демон оказался прав насчет моей последней «правды». Я любила что-то печь и угощать родных. Раньше это было правдой, но мои родные умерли. Сейчас это стала и утешением, и пыткой. Удовольствие было пропитано горечью.

Даже это он смог узнать! Я еще долго дрожала под одеялом, прежде чем наконец уснула.