Глава 4. Зверь

— Очень хорошо. Но помни: если ты останешься и позволишь себя трахнуть зверю, которым я стану, я не отпущу тебя, пока не буду насыщен. Пока не заклеймлю твою киску полностью и не наполню тебя своей спермой. Ты понимаешь? — Голос Тристана был немного больше, чем рычание и толстые черные отметины на висках начали оживать. Они уже не были просто плоскими отметками, теперь они были длинными изогнутыми черными рогами со зловещими острыми концами, которые изгибались наружу и назад по бокам его лба.

— Я… я понимаю. — Гизелла с трудом сглотнула, внезапно подумав, было ли это такой хорошей идеей, в конце концов.

— Тогда, если ты действительно хочешь попробовать, оставайся там, где я могу тебя видеть и чувствовать запах, — прогрохотал он. — И помни, ты не должна бороться. Что бы я ни делал с тобой, ты должна подчиниться. Понимаешь?

— Да. — Гизелла кивнула, ее пульс участился.

— Гизелла, ты очень храбрая, малышка. Самая смелая женщина, которую я когда-либо встречал. Ни у кого другого не хватило смелости прикоснуться ко мне, взять меня в руки или ласкать ртом и уж тем более выпить мое семя. — Он вздохнул, и хоть его глаза теперь были кругами яркого золота, а черные рога изгибались вверх от его головы, она все равно чувствовала жалость к Тристану.

— Я хотела помочь тебе. Я все еще хочу помочь. — Гизелла стояла на своем месте, хотя он увеличивался в размерах, а человечность покинула его золотые глаза.

— Но я боюсь… Боюсь, что могу причинить тебе боль. Если я очнусь от проклятия и найду тебя мертвой… — Его голос был теперь хриплым, почти не похожим на человеческий, и когда Тристан согнул свои мускулистые руки против цепей, они тревожно заскрипели.

— Я не боюсь, — сказала Гизелла, хотя это была ложь. — Ты… ты не причинишь мне вреда.

— Но если я это сделаю… — Он покачал головой, животным жестом, как зверь, готовый к гону[2] или борьбе. — Нет, это… слишком много риска. Не… не хочу, чтобы ты… рисковала.

— Я остаюсь. — Гизелла покачала головой и стояла на своем.

— Нет… беги… сейчас! — Последнее слово было почти ревом, и вместе с ним она увидела, что последняя человечность покинула его золотые глаза. Теперь он был полностью зверем, поняла она, и она со страхом посмотрела вверх на существо. Он был почти вдвое больше, чем когда был в человеческом обличье, а его член… великая Богиня, его член был огромным. Он стоял между ногами, как дубина, и река предэякулята стекала с широкой головки. На мгновение Гизелла запаниковала, когда подумала, как громадный мужчина-бык Тристан попытается уместить это необъятное орудие между ее ног. Но она прикусила нижнюю губу и стояла на своем. Она дала обещание попытаться разрушить проклятие и разрушит его или умрет о первой же попытки.

Ослепительные золотые глаза зверя опустились на нее, и его губа искривилась в рыке. Согнув руки, он сломал тяжелые металлические цепи, как будто они были веревками, и разорвал кандалы на руках. Затем тяжелой поступью, которая, казалось, потрясла все подземелье, он направился к ней. «Я не должна бежать. Я не должна бежать», — повторяла Гизелла снова и снова в своей голове, и, тем не менее, было гораздо легче сказать себе, чем фактически подчиниться приказу. Невозможно стоять и ждать, пока огромный монстр приблизится к ней. Если бы она исследовала лицо зверя, она все еще могла увидеть темные, красивые черты Тристана, но чистый, жгучий голод в его глазах сообщал, что она была ни чем иным, как добычей для него.

Медленно и осторожно она отступила, когда зверь продвинулся. Это может быть трусливо, но она не могла стоять на месте и ждать, чтобы быть выпотрошенной и съеденной, она просто не могла. Возможно, она все-таки сможет дойти до двери и позвать, очень тихо, чтобы не расстроить зверя, чтобы слуги выпустили ее. Тристан сказал, что они были обучены спасению девушек, которых приводили ему. Если бы она могла добраться туда, она могла бы…

Задняя сторона коленей ударилась обо что-то мягкое и упругое, и она чуть не упала. Рискнув, она быстро глянула через плечо, поняла, что отступала непосредственно в сторону массивной богато заправленной кровати, которую видела, когда впервые вошла в подземелье. Богиня, что теперь?

Пока она задавалась вопросом, что делать, зверь внезапно оказался над ней. Гизелла почувствовала, что может упасть в обморок от испуга, когда его огромная масса нависала сверху. Он наклонился, глубоко вдохнув, и вдруг в ее голове пронеслись слова Тристана о том, что запах зрелого тела женщины, особенно если ее киска мокрая и готова к сексу, слишком много для монстра, чтоб вынести. Это было то, что зверь делал — нюхал ее, чтобы убедиться, что она созрела для секса. Дорогая Богиня! Дрожа, Гизелла плотнее сомкнула бедра, но прекрасно понимала, что это бесполезно. То, что она сосала Тристану и глотала его сперму раньше, сделало ее киску влажной от желания. Ни за что зверь не мог не ощущать аромата ее желания. И в тот момент, когда монстр обнюхает ее, захочет спариваться. Трахнуть ее и наполнить спермой, как предупреждал Тристан.

Словно, чтобы подтвердить ее страхи, зверь наклонился и прижался лицом к ее животу прямо там, где ее юбка расходилась, чтобы раскрыть крошечные шелковые трусики, которые едва прикрывали ее половые губки. Гизелла сдержала крик, когда почувствовала горячее дыхание, ласкающее холмик ее киски. Влажный клочок шелка и кружева, который прикрывал ее влагалище казалось, вообще не защищал от заигрывания зверя. Безумно карабкаясь, ей удалось отвернуться от него и поползти лицом по постели. Но как только ее задница поднялась в воздух, чтобы двинуться вперед, она почувствовала, как массивная рука запуталась в прозрачной ткани ее юбки с разрезом и сорвала ее.

Богиня, нет! Теперь она была голой сзади, за исключением тоненькой шелковой веревки ее трусиков, которые совсем не прикрывали ее опухшие половые губы и клитор. Она должна была уйти раньше…

Но у нее не было шанса закончить свою мысль, потому что в этот момент она почувствовала две жесткие массивные ладони на внутренней стороне ее бедер, и тогда ноги были широко раздвинуты. Это движение также раскрыло губы ее киски, открывая полностью влагалище и обнажая чувствительную нежно-розовую кожу у входа в ее лоно. Гизелла почувствовала, как тонкая веревочка ее трусиков скользнула в сторону и знала, что теперь даже нежный бутон ее клитора полностью выставлен на показ. Зверь мог все видеть, мог делать что угодно. Она была совершенно беспомощна, ее киска полностью открылась для его наступлений, и она ничего не могла с этим поделать.

Пытаясь контролировать свою панику, Гизелла опустила голову и ждала. В любую минуту она ожидала почувствовать, как пульсирующая головка члена зверя нарушит ее вход и грубо толкнется в уязвимое девственное влагалище. Но к ее удивлению вместо выпуклой головки она почувствовала теплый порыв дыхания на внутренней стороне бедер. Может быть, зверь планировал…?

У нее почти перехватило дыхание, когда теплый влажный язык омывал наружную сторону киски. Богиня, он делал это, он дегустировал ее, точно так же, как она пробовала его.

— Тристан, — прошептала она, задаваясь вопросом, может ли он как-то понять ее. — Тристан, пожалуйста…

Язык вернулся, развел половые губы на этот раз в течение долгой затяжной дегустации, которая оставила ее задыхающейся. Едва зная, что делает, Гизелла откинула таз назад, открыв себя еще дальше, давая зверю больший доступ к ее разбухшим половым органам. Зверь, которым стал Тристан, издал глубокий животный звук одобрения и сильнее прижался к ее влагалищу. Он омывал пульсирующий бутон ее клитора и сосал его с удивительной нежностью, пока Гизелла не подумала, что закричит. Она была на руках и коленях, ее бедра выгнулись навстречу грубому языку, а голова откинулась назад, когда она задыхалась от удовольствия, которое он ей давал. Ее полные груди свисали, освободившись от белой шелковой блузки, и она никогда не чувствовала себя такой обнаженной и беспомощной в своей жизни. И все же она никогда не чувствовала себя такой живой. Но зверь еще не закончил с ней.

Еще крепче сжав ее бедра в своих массивных руках, он прижал ее вперед, и вдруг Гизелла почувствовала, как скользкая толщина его языка начала проникать в нее. Он был длинным горячим и требовательным.

Богиня, у нее было время подумать. Он должен быть таким же толстым и таким же длинным, как член любого другого мужчины. Если он не остановится, он собирается… Мысль была прервана, когда зверь нарушил ее девственный барьер и надавил сильно и глубоко до самого конца ее лона.

Гизелла вскрикнула один раз от короткой острой боли, а затем опустила голову, задыхаясь, когда толстый язык входил и выходил из ее только что открытого влагалища. Она никогда не ожидала, что ее девственность будет взята таким образом, но это было не так плохо, как она опасалась. Боль уже исчезла, сменилась умопомрачительным удовольствием от того, что ее трахали языком, так как зверь продолжал поглощать ее киску с безумной интенсивностью.

— Тристан, — выдохнула она, когда он упивался ее влагалищем. — Тристан, ох Богиня, это так… так хорошо.

Как будто он действительно понял ее, зверь отступил назад достаточно долго, чтобы полностью сорвать ее трусики, а затем удвоил свои усилия на ее беззащитной киске. Когда он сосал и ласкал клитор, Гизелла почувствовала, как удовольствие формируется внутри, поднимается, как огромная волна и катится по ней теплым приливом чувств, который оставил ее слабой и запыхавшейся. Как часто она касалась себя под покровом ночи в своей одинокой кровати, но никогда не чувствовала ничего подобного.

«Кончаю, я кончаю так сильно»… она громко стонала от интенсивности удовольствия, а затем на мгновение все потемнело, когда она рухнула не в состоянии вынести большее.

Когда она очнулась мгновением позже, поняла, что рухнула на кровать и что зверь держал ее в защитном жесте рядом со своим боком. Запах кожи и специй, которые она впервые ощутила, когда коснулась Тристана был сильным в ее носу, и золотые глаза, которые смотрели в ее, казалось, имели какую-то искру интеллекта, какой-то проблеск человечности, которого раньше не было. Может такое быть? Неужели она действительно достучалась до него? Гизелла почти боялась надеяться.

— Тристан, — тихо прошептала она, поднимаясь, чтобы погладить грубую щеку и провести рукой по мохнатым черным волосам. — Тристан, я знаю, что ты где-то там.

Зверь мягко фыркнул, но не отстранился от ее прикосновения. Вместо этого он наклонил голову и набросился на тугие бутоны ее сосков, заставляя Гизеллу задыхаться от удовольствия. Она обнаружила, что ее глаза были обращены к области между его ногами, где длинная толстая дубина все еще пульсировала от необходимости. Он был таким большим, еще более огромным, чем когда Тристан был в здравом уме. Как она могла принять всего его в свою тесную киску? И все же, у Гизеллы было ощущение, что это был единственный способ вернуть его обратно, единственный способ вернуть его полную человечность и разрушить проклятие. Она должна подчиниться, как он сказал ей. Придется раздвинуть ноги и принять этого толстого захватчика в ее влагалище, позволить ему раскачиваться внутри нее, пока он не наполнит ее спермой. Но, Богиня, может ли она действительно это сделать?

Да, она могла, Гизелла решила с приливом целеустремленности. Уже, несмотря на изогнутые черные рога и золотые глаза, в звере было больше Тристана, чем раньше. Он назвал ее самой смелой женщиной, которую он когда-либо знал, и она не хотела разочаровывать его. И, кроме того, было что-то одновременно пугающее и захватывающее в принятии чего-то такого большого и толстого в ее тугое влагалище. Она полностью наслаждалась ощущениями от его языка, когда он находился в ней, и она могла только представить, насколько глубже и сильнее он сможет войти в нее своим членом.

— Тристан, — пробормотала она, медленно потянувшись между его ног, чтобы не напугать. — Тристан, я знаю, что тебе нужно и у меня есть это для тебя. — Дрожащая от страха и желания, она раздвинула ноги шире, когда поглаживала его массивный ствол. Он по-прежнему на ощупь был, как бархат поверх горячей стали, но теперь он был намного больше.

«Я сошла с ума?» — Гизелла задавалась вопросом, когда ласкала пульсирующий член. Как я могу ожидать, что это поместится внутри меня? Конечно, это разорвет меня пополам, если Тристан вонзится в меня таким огромным стволом.

Но момент ее неуверенности в себе наступил слишком поздно. Зверь уже раздвигал ее бедра и становится в позицию между ними. Подняв ее ягодицы своими широкими ладонями, он широко распахнул ее, открыв опухшую киску своему нападению.

Гизелла закусила нижнюю губу белыми ровными зубами и пыталась успокоить бешеное биение своего сердца. Из-за того, как зверь поднимал и наклонял таз, она могла видеть все, что происходило между ее ног, и это не было обнадеживающим зрелищем.

Она с тревогой наблюдала, как широкая сливовидная головка нашла щель ее киски и начала потирать вдоль длинными медленными поглаживаниями. Тонкие шелковые трусики давно исчезли, оставив ее полностью обнаженной, позволив зверью в полной мере воспользоваться этим, когда монстр раздвигал губы ее киски головкой члена и размазывал горячий предэякулят на ее голый пульсирующий клитор.

Гизелла стонала, наблюдая, как зверь дразнит ее, несмотря на то, что он знал, что делает. Почему бы просто не взять ее уже? Зачем это медленное насмешливое соблазнение, когда он исследовал ее беспомощное влагалище?

Словно услышав ее мысли, зверь поменял позиции, и широкая головка его члена, наконец, нашла вход в киску. Гизелла ахнула, когда он всадил кончик ствола прямо внутрь ее гладкого сокровенного влагалища. Сжимая руки в кулаки, она приготовилась к быстрому грубому вхождению. Конечно, теперь когда зверь нашел свой путь, он не колеблясь, будет врезаться в нее и наполнит спермой.

Но зверь, которым стал Тристан, снова удивил ее. Вместо того чтобы трахать ее жесткими, быстрыми взмахами, он нежно, почти деликатно, прижался к губкам киски. Гизелла немного вскрикнула, когда почувствовала, как тупая головка входит в нее, растягивая внутренние стенки, поскольку они никогда не были растянуты прежде, когда он исчез во влагалище.

Теплые руки ласкали ее бедра, когда зверь долго ждал момента, прежде чем продолжить. Затем он двинулся против нее, и Гизелла с восхищением наблюдала, как ещё один дюйм его ствола вошел в ее раскрытую киску. Медленно, дюйм за толстым дюймом, зверь раскрывал ее, вжимая свой массивный член глубже и глубже в ее чувствительное влагалище. Гизелла никогда не чувствовала себя настолько невероятно заполненной, но длинный толстый ствол казался бесконечным. Раздвинув бедра, она сильно прикусила губу и попыталась быть достаточно открытой, чтобы принять его всего. Богиня, это никогда не прекратиться? Сколько еще беспощадного вторжения она могла принять? Она была очень благодарна за то, что зверь нарушил ее девственный барьер своим языком — не было никакого возможного способа, что она могла перенести боль от того, чтобы ее девственность лишили этим огромным членом.

Как только она начала думать, что больше не может вынести, она почувствовала, как широкая тупая головка члена достигла предельной глубины ее киски. Горячие капли предэякулята стекали с кончика, омывая отверстие ее матки, и она знала, что скоро она будет затоплена спермой. Но сначала она должна выдержать секс.

Гизелла никогда не чувствовал себя настолько заполненной, настолько открытой. Она была распростертой на спине, ее обнаженные соски торчали, а ноги были раздвинуты как можно шире вокруг бедер зверя, когда он нависал над ней со своими толстыми черными рогами и горящим золотым взглядом. Между своих бедер она могла видеть, где массивный ствол был погружен внутри нее до основания. Теперь действительно не было выхода. Она ничего не могла сделать, кроме как откинуться назад и позволить зверю объездить ее до конца. Сделав глубокий вдох, Гизелла приготовилась к этому.

— Пожалуйста… Тристан… — прошептала она, протягивая руку, чтобы снова погладить его волосы. Было ли это ее воображение или черные, изогнутые рога на голове выглядели немного менее реальными, немного менее существенными? И были ли его глаза ближе к теплому янтарю, чем блестящему золоту, в которые превратились, когда он изменился? — Пожалуйста, — сказала она зверю. — Пожалуйста, трахни меня, Тристан. Трахни меня и наполни своей спермой, чтобы мы оба могли быть свободными.

Чудовище, казалось, понимало ее мольбу. Схватившись покрепче за ее бедра, он сдвинулся так, что ноги Гизеллы опирались на его плечи и начал выходить из ее тесного заполненного влагалища.

Гизелла вскрикнула, когда он двинулся обратно в нее, схватив ее тонкие лодыжки в огромных руках и трахая ее беспомощную киску. Здесь был неистовый трах, который она ожидала все время, дикие толчки, которые угрожали разорвать ее надвое, когда зверь брал свое удовольствие от нее и удовлетворял свою похоть в ее уязвимом влагалище. И все же, смешанное с болью удовольствие было настолько глубоким и значительным по своей интенсивности, что Гизелла чувствовала, как будто тонет в этом. Когда член зверя снова и снова погружался в ее киску, она чувствовала, как канат натягивается внизу ее живота, канат, который скоро придется разорвать, или она сойдет с ума.

Богиня, о, Богиня, я не могу… не могу этого принять! Но принять это она должна. Не было никакого побега от огромной массы зверя теперь, когда он начал трахать ее. Не было никакого выхода из ситуации, кроме как принимая его густую, горячую сперму в ее незащищенную киску.

Зажмурив глаза, Гизелла сделала все возможное, чтобы зверь кончил. Прижав бедра вверх, она попыталась встречать его дикие толчки, открыв свою нежную киску его ярости. Ее соски были твердыми, а клитор пульсировал, она встречала его толчки, пытаясь поймать его ритм, сжимая его член своими внутренними мышцами, когда стремилась выдоить сперму из его толстого ствола. Наконец она добилась успеха.

С низким ревом, который звучал странно, как ее имя, зверь схватил ее бедра и прижался так глубоко, как мог, во влагалище. Гизелла почувствовала, как горячий взрыв спермы омывает отверстие ее влагалища, а затем канат внутри ее живота лопнул, и она кончила, ее киска беспомощно сжималась вокруг его толстого захватчика, когда зверь затопил ее своим семенем.

— Богиня! О, Тристан, да! Да! — простонала она, не заботясь, понимал ли зверь ее или нет. — Да, это… Богиня, вот так. Кончай в меня, заполни меня!

Она почувствовала, как горящая река спермы переполняет ее киску и бежит по ее внутренней стороне бедер, а затем интенсивное удовольствие, боль и страх, которым она подверглась, пересилили ее. Во второй раз в ту ночь мир потемнел, и Гизелла ничего больше не осознавала.

Загрузка...