Улица Волхонка, 14

«VOULOIR, C'EST POUVOIR»*

[* Хотеть - значит мочь… (франц.)]

В начале 1877 года С. М. Голицын решил сдавать в аренду под квартиры первый этаж главного дома, а помимо того, усердно занялся перестройкой левого флигеля с тем, чтобы, разбив его па квартиры, тоже сдавать.

В 70-х годах, будучи уже знаменитым драматургом, А. Н. Островский все еще продолжал жить в старом наследственном домишке близ Яузы, в Серебряническом переулке, в приходе церкви Николы в Воробине. Деревянный дом постепенно ветшал, сырость и холод разрушали и без того не очень крепкое здоровье Островского, да и теснота (семья к этому времени выросла) сделали жизнь в «Воробииском. уединении», как называл свое жилище сам Александр Николаевич, совсем невозможной.

Ему советовали продать дом и спять квартиру.

«Нет, я привык, - отвечал драматург, - где я найду такие удобства? - рассказывалось в небольшой заметочке, начинающейся словами: «Vouloir, c'est pouvoir», опубликованной в «Дневнике писателя» через шесть месяцев после смерти A. Н. Островского. - Никуда я не перееду, разве мне предложат жить в кабинете князя Сергия Михайловича Голицына».

Чувства юмора Островскому было не занимать, но случилось именно так, как в шутку говорил писатель.

В начале июня 1877 года ему стало известно о том, что в доме князя Голицына сдаются квартиры. В это время драматург уже находился в Щелыкове, где обычно проводил летние месяцы. Не теряя времени, 13 июня он написал своему товарищу по Обществу русских драматических писателей

B. И. Родиславскому: «…к Вам величайшая просьба! Перед самым отъездом жена узнала, что в большом доме князя Голицына (против храма Спасителя) отдается квартира, посмотрела ее, нашла удобною, но нанять без меня не решилась, а только попросила управляющего подождать нашего ответа. Я боюсь, что эту квартиру, лучшую для нас во всех отношениях, мы упустим. Вы бы меня крайне обязали, если б попросили от моего имени любезнейшего Ивана Максимовича [1], или кого-нибудь из желающих мне добра, побывать на этой квартире, повидать смотрителя дома и сказать ему, что дама, которая смотрела квартиру, такая-то, что господин, который не смотрел, такой-то, что нанять они желают… Так как смотритель дома говорил серьезно жене, что прежде, чем заключить условие, они соберут справки о нравственных качествах того лица, которому сдают квартиру, то можно сообщить ему некоторые из моих достоинств, не крупных (чтоб не поразить), например, что я не пьяница, не буян, не заведу азартной игры или танцкласса в квартире и прочее в этом роде…»

[1 И. М. Кондратьев - друг А. Н. Островского, впоследствии секретарь Общества русских драматических писателей.]

Через неделю, 21 июня, И. М. Кондратьев получил от А. Н. Островского письмо с просьбой заключить с управляющим контракт на год. «Потому на год, - писал он, - что главный вопрос в моем здоровье; если я увижу в ноябре, что квартиру можно натопить до постоянных +14°, то я готов заключить контракт хоть на 10 лет».

Контракт был заключен. Квартиру сняли за 1000 рублей в год (это была обычная цена за хорошую квартиру в то время). 4 октября 1877 года Островские переехали в дом С. М. Голицына и прожили там почти девять лет. Это последняя московская квартира писателя. Удобная, просторная, в центре города - близко от Малого театра, артисткой которого была жена драматурга Мария Васильевна (урожденная Бахметьева, после замужества оставила сцену) и с которым связана вся жизнь А. Н. Островского. Находилась квартира на первом этаже и состояла из передней, комнаты для прислуги, приемной, кабинета, трех комнат для детей (а их к тому времени было шестеро, самый младший, Николай, родился 25 мая 1877 г.) и гувернантки, спальни, столовой, буфетной, кладовой и кухни. Дверь из столовой в буфетную имела большое, до полу, зеркало. В одной из детских комнат стояла перегородка из разноцветных стекол. Потолки в квартире были сводчатыми - наследство архитектуры XVIII века.

9 июня 1878 года квартиру посетил брат А. Н. Островского Михаил Николаевич и написал ему следующее: «Ну, милый Саша, надо иметь особенное счастье, чтобы за тысячу рублей нанять такую квартиру: она, по крайней мере, полторы (если не все две) стоит. Квартира удовлетворяет самым изысканным требованиям и для вас более удобна, чем я предполагал, не видя ее».

Все в квартире было хорошо, но особенно всех, в том числе и самого писателя, восхищал кабинет - бывший С. М. Голицына. Vouloir, c'est pouvoir! Большой светлый кабинет с светло-серыми обоями, двумя высокими окнами выходивший в заросший старыми липами палисадник, с потолком, расписанным римскими сценами, стал местом создания бессмертных произведений писателя: «Бесприданница», «Сердце не камень», «Таланты и поклонники», «Красавец-мужчина» и др. Здесь вскоре после переезда, 21 октября 1877 года, драматург закончил пьесу «Последняя жертва»; именно здесь он работал над переводами произведений Сервантеса «Театр чудес», «Ревнивый старик», «Судья по бракоразводным делам», «Вдовый мошенник», Шекспира «Антоний и «Клеопатра», Шиллера «Гимн искусству». Налево от входа в кабинет у окна стояли массивный, на объемистых тумбах стол (сейчас он находится в Пушкинском Доме в Ленинграде) и жесткое, с полукруглой спинкой кресло - рабочее место писателя. На столе аккуратно были расставлены письменные принадлежности и лежали присланные для просмотра пьесы. На полу расстелен густой медвежий ковер. Две стены кабинета занимала насчитывавшая до трех тысяч экземпляров московская библиотека А. Н. Островского, размещенная в ореховых застекленных шкафах. Главное место в ней было отведено отечественной и иностранной драматургии.

Две другие стены кабинета были заняты фотографиями артистов и писателей в рамочках, изготовленных самим Островским. Станок для выпиливания находился здесь же (сейчас он - в Государственном центральном театральном музее имени А. А. Бахрушина). На самом видном месте, над письменным столом, висел портрет великого русского трагика Мочалова.

В этом кабинете гостями А. Н. Островского были артисты Малого театра М. П. и О. О. Садовские, Н. И. Музиль, М. Н. Ермолова, Н. А. Никулина, Г. Н. Федотова, В. А. Макшеев, Д. В. Живокини, артисты петербургских театров (чаще других блестящий исполнитель устных рассказов И. Ф. Горбунов), писатели А. Ф. Писемский, Д. В. Григорович, Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев, И. А. Купчинский и другие, композиторы Н. А. Римский-Корсаков, М. М. Ипполитов-Иванов, П. И. Чайковский. М. М. Ипполитов-Иванов, на сестре друга которого (А. В. Бахметьева) был женат А. Н. Островский, трижды связан с этим домом. Во-первых, как знакомый А. Н. Островского, посетивший его за месяц до кончины драматурга в этой квартире и оставивший несколько страниц интересных воспоминаний об их последней встрече. Во-вторых, примерно через семь лет, когда М. М. Ипполитов-Иванов был приглашен профессором Московской консерватории, временно разместившейся в доме С. М. Голицына, и, в-третьих, уже в начале XX века, когда он преподавал в классах хорового пения. Но об этом позже.

Н. А. Римский-Корсаков посетил А. Н. Островского весной 1880 года, собираясь писать оперу по его пьесе «Снегурочка». Он вспоминал, что драматург встретил его очень любезно, позволил распоряжаться своими произведениями по собственному усмотрению и подарил ему экземпляр этой пьесы. Кстати, самому Островскому больше нравилась и была ближе написанная к «Снегурочке» музыка П. И. Чайковского.

1 января 1886 года А. Н. Островский был назначен начальником репертуара московских императорских театров. В соответствии с этой должностью Островскому полагалась казенная квартира при Малом театре. Пока ее отделывали, он временно должен был переселиться в гостиницу «Дрезден» (здание частично сохранилось со стороны Советской площади). Оставить полюбившуюся квартиру в доме князя Голицына, где драматург провел последние, такие плодотворные годы жизни, было нелегко. Здоровье его уже сильно пошатнулось, сердечные приступы настигали все чаще и чаще. Личный секретарь писателя И. А. Кропачев пришел к Островскому 17 мая, в день переезда, проститься. «Войдя в квартиру, - вспоминает он, - я с подавляющим беспокойством посмотрел на ее пустынные покои: площади полов будто расширились, а стены отодвинулись. В обширных комнатах отдавало невнятным эхом от где-то разговаривавших сливавшихся мужских и женских голосов. Пути тоже как бы расширились, и я знакомою мне дорожкой и в последний раз пробрался в пустой, когда-то уютный кабинет… Остались одни голые стены, отталкивающая глубь и безотрадный простор… Чем-то зловещим пахнуло на меня… и я на мгновение обомлел…»

На несколько дней Островский переехал в гостиницу «Дрезден», оставив навсегда дом князя С. М. Голицына. А еще через несколько дней, после неоднократных сердечных приступов, едва добравшись до Щелыкова, умер там 2 июня 1886 года.