Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него

ФБР И ИНТЕРПОЛ

Крупнейшая и важнейшая международная полицейская организация, Интерпол создан де-юре в апреле 1914 года по инициативе принца Монако Альберта I. Достаточно долго Интерпол не привлекал особого внимания американской юстиции. На Первом Конгрессе Интерпола присутствовал единственный делегат из США — судья из глубинки (Дайтона, штат Огайо), хотя принц Альберт направил приглашения весьма широкому кругу правоохранителей. На Международном Конгрессе криминальной полиции, состоявшемся в Вене в 1923 году (эту дату считают более «отчетливо» рождением Интерпола, или, как он тогда назывался, Международной комиссией криминальной полиции, МККП, английская аббревиатура — ICPC) присутствовали начальники полицейских управлений нескольких крупных американских городов. Но они либо представляли только полицию своего города, а никак не страны, либо же только самих себя — как, например, комиссар полиции Нью-Йорка Ричард Энрайт. Идеи полицейского объединения широко пропагандировались и даже лоббировались, но реальных результатов достаточно долго это не давало. Были здесь и вполне объективные причины, особенно в межвоенные годы, и конечно же причины субъективные, связанные с позицией Эдгара Гувера.

Объективно следует прежде всего отметить, что в тот период абсолютное большинство преступлений, совершаемых в США, не имело отчетливо интерконтинентальных связей. Преступники достаточно широко и традиционно использовали Канаду и Мексику, но это происходило ничуть не чаще, чем укрытие за пределами того штата, где совершено преступление. Самая, пожалуй, крупная операция, проведенная в предвоенные годы, была посылка полицейского офицера в Сицилию для выявления связей американской и сицилианской мафий; там, в Палермо, его и убили — средь бела дня, прямо на площади, его расстрелял один из «донов», а затем вернулся и продолжил обед с приятелем-судьей.

А вот весть из новых времен, по той же теме:

…Директор ФБР Луис Фри постоянно подчеркивал, что сотрудничество правоохранительных органов — необходимость в деле борьбы с внутренней и международной преступностью. Фри стал действовать и как директор важнейшего подразделения Министерства юстиции, и одновременно как глава Агентства полицейских расследований. Так удалось наладить совместную эффективную работу с правоохранительными органами в пределах Министерства юстиции. Удалось достичь успешного сотрудничества в таких сферах, как борьба с незаконным оборотом наркотиков, компьютерной преступностью, распространением огнестрельного оружия, обеспечение безопасности авиаперевозок от терроризма. В международном аспекте ФБР начало реально реагировать на глобализацию преступности. Например, еще 7 июня 1999 года ФБР поместило Усаму Бен Ладена в список «Десяти наиболее разыскиваемых преступников» в связи с его предполагаемой причастностью к взрывам посольств Соединенных Штатов в нескольких странах Африки. Глобализация преступления требовала международного сотрудничества. Летом 1994 года Фри возглавил делегацию дипломатов и официальных представителей правоохранительных органов на встрече с высшими должностными лицами 11 Европейских государств на совещании по проблемам международной преступности. А еще раньше он побывал в Сицилии на похоронах своего старого друга и коллеги Джованни Фальконе, который погиб вместе с женой и тремя телохранителями от взрыва бомбы. На ступенях Часовни Норманского Дворца Палатин, в присутствии мафиози, Луис Фри призвал сицилийцев «отдать и разум, и сердца борьбе против мафии, во имя торжества закона». Нечто подобное было повторено и усилено в следующем году в новых демократических столицах России и Восточной Европы.

Начал кампанию Ричард Холбрук, Посол США в Германии, объявив, что установление законности и правопорядка становится одним из приоритетов развивающейся внешней политики США. Соблюдение законности — стержень национальных интересов США в этой части мира…

Но это так, к слову. По мере становления и развития федеральной структуры, ФБР, появлялось множество дел, связанных с всеамериканским розыском; значительно меньше дел требовали сотрудничества с Канадской конной полицией и Национальной полицией Мексики, и совсем немного — с полицейскими силами всех остальных стран. Кроме того, структура американской полиции сама по себе локальна, и не предполагает участие во внетерриториальных, а тем более в международных организациях; по сути, понятие «американская полиция» остается несколько условным, речь, в сущности, должна идти каждый раз о конкретной полиции — скажем, Чикагской или Бостонской. ФБР фактически единственное учреждение, которое могло бы представлять страну в Интерполе, — но оно не торопилось это сделать. Почему? Имело, несомненно, значение и то, что для вступления в МККП требовалось внести достаточно заметный вступительный взнос и проводить отчисления на функционирование аппарата МККП — «а значит, денежки американских налогоплательщиков будут идти на содержание каких-то иностранцев», а Гувер достаточно болезненно реагировал на всякое расходование средств не на благо Бюро. Но самое принципиальное значение, по-видимому, имело то, что архивы Интерпола находились в Вене и можно было только по запросу получить разовые, конкретные сведения; получить доступ к этим архивам, а тем более в свое собственное распоряжение ФБР не могло — и это весьма негативно сказывалось на позиции Бюро. Так в общем-то и получилось, что на протяжении полутора десятилетий, по 1938 год, формальных отношений между организациями не было; на неформальном уровне определенная помощь оказывалась — периодически Бюро давало ответы на запросы Интерпола, давало информацию о преступниках, которые укрывались от европейского правосудия за океаном. Определенную информацию от Интерпола получали и другие службы — например, иммиграционная. Важным моментом, способствующим сближению ФБР с Интерполом, было также установление Верховным судом США в 1933 году основных принципов экстрадиции: «Международный закон признает право экстрадиции только на основе договора. В то же время правительство может, если это соответствует конституции и законам страны, сознательно, из стремления к справедливости, передать беглеца в руки правосудия страны, из которой он бежал, и такое решение будет отвечать нашему моральному долгу… Законное право — требовать его экстрадиции и соответствующий долг — выдать его затребовавшей стране — существует лишь на договорной основе».

Расширение трансатлантических связей, в том числе и преступных, к тридцатым годам усилило интерес ФБР к деятельности Интерпола. В январе 1936 года впервые ФБР подало в интерполовский журнал «Международная общественная безопасность» («МОБ»), служебно-инструктивный журнал для всех полицейских служб Западной, Центральной Европы и нескольких стран Ближнего Востока, первые объявления о розыске (конкретно — о розыске киднепперов, похитителей детей). В 1936 и 1937 годах были направлены официальные наблюдатели из числа ведущих администраторов и розыскников ФБР на ежегодные Генеральные ассамблеи. Отчеты и общее впечатление делегатов были весьма благоприятны — к тому времени МККП уже превратился в серьезную профессиональную систему, но еще не был серьезно подорван распространением влияния германского национал-социализма. И вот 10 июня 1938 года Конгресс США специальным Актом постановил, что Генеральному прокурору США необходимо «…принять и сохранить, от имени Соединенных Штатов Америки, членство в международной полицейской комиссии…»

Специальным (секретным) пунктом этого Акта было решение о назначении Э. Гувера персональным представителем в МККП, и о том, что ФБР будет единственным федеральным органом, уполномоченным сотрудничать с Комиссией.

Сотрудничество происходило до конца 1941 года, почти до самого периода, когда США и Германия пришли в состояние войны; Интерпол в то время полностью находился под контролем наци, его президентом стал глава РСХА Рейнхард Гейд-рих. ФБР регулярно направляло в интерполовские журналы и информационные листки информацию о розыске преступников, получало ответы на запросы по персоналиям — и давало соответствующие по запросам от Национальных Центральных Бюро МККП в Европе. Формально отношения были прекращены только после того, как штаб-квартира Интерпола по указанию Гейдриха была переведена в пригород Берлина, Ванзее: лишь тогда Гувер дал указание, что «желательно в будущем не направлять никакой корреспонденции в МККП, чей нынешний адрес: Германия, Берлин».

Во все военные годы сотрудничество ФБР с Интерполом (а он продолжал действовать, хотя и был изрядно модифицирован нацистским руководством — на посту президента МККП после убийства Гейдриха находился военный преступник Каль-тенбруннер, а многолетний генсек Интерпола, Оскар Дресслер, со времен аншлюса приобрел выраженный сильно коричневый цвет, и до самой своей естественной смерти в начале 1945 года верно служил наци, не происходило. Не сразу возобновилось оно и после войны. Когда Флоран Луваж, генеральный инспектор внутренней безопасности Бельгии, собрал 15-ю Генеральную ассамблею МККП в Брюсселе 3 июня 1946 года, Эдгар Гувер не присутствовал на ней; во внутреннем (для служебного пользования) отчете ФБР об этом говорится так: «Соединенные Штаты не были там представлены, поскольку ФБР еще не ознакомилось с идеологической подоплекой послевоенного участия в этой организации». Тем не менее, Гувер на этой ассамблее был выбран одним из семи вице-президентов МККП; президентом же стал Ф. Луваж, Генеральным секретарем — Луи Дюклу, начальник юридического департамента полиции в Сюрте Националь (Франция).

Это, естественно, не означает, что в сороковые годы ФБР полностью отстранилось от «европейских» дел — особенно в 1943—1944 годах, когда на континент высадились американские войска.

Был у ФБР и специфический интерес: получение неограниченного доступа к картотеке МККП; и в этом вопросе происходит непроясненная до сих пор история. Вот как об этом сказано в упомянутом отчете «ФБР и Интерпол»: «Осенью 1945 года появилась информация, что в Берлине обнаружены архивы МККП. ФБР соответственно потребовало, чтобы было произведено расследование достоверности этого сообщения. Заместитель директора Службы безопасности американской армии, находящийся в Берлине, сообщил, что архивы хранил в своем гараже некий Пауль Шпильгаген (адрес: Берлин, Кляйнен-Ванзее 16). …Офицер армии США изучил архивы с помощью господина Шпильгаге-на, который утверждал, что работал с МККП с 1941 года, а до того был инспектором криминальной полиции Берлина…»

Дальше следует перечисление основного содержания картотеки и пассаж, совершенно не отвечающий реалиям «просмотра картотеки офицером американской армии», но зато очень характерный для эфбээровской казуистики: «…на тех же, где имелись отпечатки пальцев, применялась система классификации, отличная от общепринятой системы Генри. Кроме того, карточки не совпадали по размеру с использовавшимися в ФБР. В результате мы пришли к выводу, что эти досье не представляют ценности, и поэтому ФБР решило, что нет необходимости их переправлять в Вашингтон… Наилучшим выходом было оставить их на прежнем месте. Сведения о дальнейшем их местонахождении отсутствуют».

Поверить в то, что некий офицер сразу определил и особенности классификации в МККП дактилограмм, и несоответствие формата интерполовской картотеки эфбээровской, еще можно — ведь понятно, что наверняка это был не просто офицер, а специалист. Поверить, что он счел эти формальные неудобства существенными, уже трудно. А уж в то, что Бюро решило, не глядя, оставить картотеку гнить в берлинском гараже, и ничего из нее не позаимствовало — просто невозможно. Впрочем, это не вопрос веры: факты однозначно подтверждают, что «работа» была произведена. Картотека находилась в руках американцев три года, затем ее на грузовиках армии США перевезли в Париж, в новую штаб-квартиру МККП. В картотеке, предъявленной осенью 45-го Шпильгагеном, было 15 ООО досье. Жаку Непоту, секретарю Интерпола (и изобретателю самого этого знаменитого названия) было передано только 1500 досье. Как говорил Эгон Шланиц, многолетний руководитель Юридического отдела Интерпола: «Я лично убежден, первое, что сделали американцы, — это просмотрели все материалы в поисках каких-либо необычных документов. После войны происходило немало судебных процессов над нацистами. И все эти бумаги, несомненно, интересовали союзников».

Кроме понятного интереса к предупреждению проникновения континентальной преступности в США после того, как каналы эмиграции вновь широко открылись, там было немало материалов, которые на современном слэнге называют «компромат» — сведения о преступной деятельности и коллаборационизме многих и многих деятелей, которые оказались в сфере военных и политических интересов Америки. Ведомство Гувера всегда отличалось предусмотрительностью, и уж во всяком случае предпочитало скорее накапливать несущественную информацию, нежели отворачиваться от нее, даже от малопонятной и неудобной.

Официальное сотрудничество ФБР с Интерполом восстановилось в 1947 году — похоже, к тому времени организация уже не вызывала сомнений в своей идеологической подоплеке. На Генеральной ассамблее по поручению Гувера выступил его специальный представитель, юридический атташе при посольстве США в Париже: «В единстве, в соблюдении Закона, во взаимопомощи состоит сила организации. ФБР готово для совместной работы». Но декларация еще не означала фактического расширения действий и контактов. Одной из серьезных причин, сказавшихся на действиях ведомства Гувера, было разворачивание «холодной войны» и антикоммунизма как ее идеологической первоосновы. Дело в том, что в послевоенном Интерполе, в конце сороковых — начале пятидесятых, принимали участие Болгария, Чехословакия, Венгрия и Польша, страны, которые все отчетливее находились под влиянием и руководством коммунистов. Более того, очередная (17-я) Генеральная ассамблея МККП проводилась в сентябре 1948 года в Праге, и на этой Ассамблее Устав организации был украшен прекрасной, но невыносимой для патологического антикоммуниста Гувера фразой о том, что организация действует, «…решительно избегая вмешательства в проблемы, имеющие политический, религиозный или расовый характер». Вполне предсказуемо, что ФБР не стало участвовать в работе Пражской Генеральной ассамблеи. «Представитель США отсутствовал по причине влияния на эту страну Советского Союза. Накануне ФБР получило информацию о возможных преследованиях и (или) аресте некоторых участников, особенно из стран свободного мира»[117].

Но Интерпол никак не мог принять перспективу работы без участия США — этого, несомненно, требовали интересы дела. На тот период «международные» вопросы, связанные с контрабандой, транспортировкой наркотиков и подделкой денег входили в компетенцию Таможенной службы, Администрации по борьбе с наркотиками и Секретной службы США — организаций, находящихся под юрисдикцией американского министерства финансов. Поэтому руководство Интерпола обратилось напрямую к этому ведомству с предложением о сотрудничестве — и это предложение, по признанию ФБР, «было тепло встречено». На Генеральной ассамблее МККП в Берне (1949 г.) оказалось двое приглашенных из США: от ФБР и от министерства финансов. На следующей Ассамблее, в Гааге, представители Секретной службы и Бюро по борьбе с наркотиками уже имеют статус официальных делегатов — и это, похоже, становится одной из самых решительных причин для выхода ФБР из Интерпола. Некоторое время спустя была принята поправка к закону 1938 года, которая позволила Генеральному прокурору США назначать любое министерство или орган официальным представителем в Интерполе. Сотрудничество шло по линии структур Министерства финансов США, даже долевое участие проходило по статье «плата за информацию».

Перелома в расширение сотрудничества ФБР с Интерполом не внесло даже старание Роберта Кеннеди в бытность его Генеральным прокурором, хотя к тому времени уже было организовано и действовало официальное представительство — Национальное Центральное Бюро (НЦБ) Интерпола в США. И только после смерти Гувера НЦБ вошло в состав министерства юстиции, хотя ответственность за его деятельность по-прежнему делится между Минфином И МИНЮСТОМ. Но с каждым годом влияние и участие ФБР в этой организации стало усиливаться. Подталкивали к этому объективные причины: уже в семидесятые годы, при всем размахе «собственно американской» преступности, значительно расширились ее транснациональные аспекты.

Если не касаться международного терроризма — явления, которое старательно и неоправданно долго обходилось Интерполом[118], — все более широкое развитие приобретали транзит и контрабанда наркотиков, «отмывание» денег, полученных незаконным путем, подделка валюты и драгоценностей, а затем и специфическая «компьютерная» преступность, которая едва ли не опережала темпы самого процесса компьютеризации. Уровня сотрудничества, который уже был достигнут к тому времени, явно недоставало. Вот типичный случай из практики еще шестидесятых годов.

…18 сентября 1965 года, пять человек отправились из Южной Америки в Соединенные Штаты — трое мужчин, использующих имена Geneyro, Poletta и Ramos, и две женщины — Maria Ipanien Taschian и Ingeborg skoruppa. Пунктом отъезда Женейро и Рамоса был Белем, Бразилия. Полетта отправился из Монтевидео в Уругвае. Женщины начали поездку в Сан Пауло, Бразилия. Используя разные челночные рейсы, они пересекли Ка-рибское море на самолетах «Пан Америкен». Во время нескольких промежуточных остановок они расплачивались фальшивыми аккредитивами, выдавали фальшивые чеки или использовали краденые дорожные чеки. В Майами в уик-энд бригада собралась вместе и тут же, в городе, мошенники обналичили несколько фальшивых чеков. Двадцать седьмого они прибыли в Нью-Йорк в арендованном автомобиле. В городе они арендовали еще одну машину и провели следующие десять дней, обналичивая или покупая дорогие и хорошо ликвидные товары на фальшивые и краденые аккредитивы и дорожные чеки. Вечером второго октября они оставили арендованные машины, наняли автофургон и собрались выехать из гостиницы «Датч» на Западной Сорок второй улице, направляясь в Канаду. Багаж, сложенный в фургоне, стоил четверть миллиона долларов и весь был приобретен по фальшивым и краденым чекам, карточкам и аккредитивам. В 5 часов пополудни того же дня телефон зазвонил в полицейском участке Шестнадцатой Зоны на Западной Сорок седьмой улице. Из ювелирного магазина на Шестой авеню сообщали о двух фальшивых чеках, которыми расплатились в пределах часа. Двое детективов участка немедленно отправились в магазин. Один из владельцев магазина, Луи Моделла, тем временем направил вслед за предъявителем поддельного чека своего охранника.

Детективы прибыли в знаменитый нью-йоркский «бриллиантовый квартал» на Сорок седьмой улице между Пятой и Шестой авеню, и нашли Моделлу. Он передал им два фальшивых чека, которые он принял в оплату за бриллиантовое кольцо, описал предъявителей чека и сообщил номер автомобиля, — охранник магазина видел, что один из мошенников в него садится; это было такси компании «Герц». Детективы запросили местный офис «Герца», где скоро выяснили, что пассажиры назвали водителю адрес — гостиница «Датч». Регистратор гостиницы показал, когда детективы начали его расспрашивать, что один из подозреваемых стоит позади них. Детективы увидели мужчину латиноамериканского типа, который оплатил гостиничный счет, и затем присоединился к двум другим мужчинам и двум женщинам. Группа как раз загружала девять чемоданов в автофургон, припаркованный неподалеку. Детективы направились к ним, предъявили полицейские значки и потребовали, чтобы все пятеро проследовали в участок. Там вызванный Моделла опознал одного как предъявителя фальшивого чека, а двоих других как его компаньонов. Женщины были Моделле неизвестны, и после опроса им разрешили уехать. Задержанная троица предъявила паспорта на имена Хорхе Гонзалес Рамос, Франсиско Полетта и Рауль Доминго Женейро. Рамос, который, по словам Моделлы, покупал кольцо и расплатился необеспеченным чеком, сначала все отрицал, но наконец согласился возвратить кольцо. В этот момент многое оставалось на усмотрении детективов, проводящих расследование. Подойди они к этому эпизоду формально — и латиноамериканцев бы отпустили. Ведь кольцо было возвращено, проверка обеспечения и подлинности чека требовала определенного времени и усилий, а пострадавших как таковых не было. Полиция, однако, не была удовлетворена. Подавая чек в ювелирном магазине, Рамос назвался Питером Виккерсом, и показал Моделле австрийский паспорт на это имя. В отделении полиции же он идентифицировал себя уругвайским паспортом на другое имя.

Полицейские заставили всех троих открыть чемоданы. И там оказались сотни чеков, девятнадцать паспортов семи различных стран, множество штемпелей, используемых в различных странах для простановки виз в паспорта, бутылочки специальных чернил и штемпельные подушки, симпатические чернила, нумераторы, лупы, специальные ручки и другие принадлежности, связанные с искусством подделки.

Детективы потратили остальную часть ночи, передавая по телефону сообщения и просьбы направить представителей Секретной службы Соединенных Штатов, ФБР, Таможенной службы, Государственного департамента, Налоговой службы, Службы иммиграции и натурализации, Бюро Уголовного розыска Нью-Йорка в свой офис. На следующий день они разослали запросы представительствам различных банков города и в консульства стран, чьи паспорта были найдены в багаже.

Этой же ночью и на следующее утро следователи от различных агентств и банков прибывали в участок (с переводчиками), чтобы допросить подозреваемых, но те не сказали им абсолютно ничего. Они утверждали, что это было их первое посещение Соединенных Штатов, — но в то же время они, казалось, хорошо знали права подозреваемых и отказались отвечать на вопросы. Тем не менее, всем им было предъявлено обвинение в воровстве и мошенничестве, и взяты отпечатки пальцев. Однако сверка с картотеками полиции Нью-Йорка, Государственной полиции и ФБР не выявила никакой информации относительно кого-либо из них. Вещественные доказательства, найденные в чемоданах, однозначно показывали, что, по крайней мере, семь крупных банков были обмануты в течение десяти дней; и все же никто не подал жалобу или не сообщил в полицию о чем-нибудь противозаконном. Если бы Мо-делла не сообщил о двух сомнительных чеках, мошенники исчезли бы в Канаде со всем украденным и с неповрежденным снаряжением для осуществления дальнейших подделок.

Очевидно, это не было просто местное преступление, просматривалась афера международного масштаба — но пока что для суда не хватало доказательств. Маленькая следственная команда попыталась что-то сделать самостоятельно. Но после трех недель напряженного «рытья» они все еще не могли сказать точно, кем на самом деле являются подозреваемые и откуда они прибыли. Федеральный обвинитель Южного Района Нью-Йорка отказался от судебного разбирательства. Районный прокурор согласился преследовать по суду, но его помощники весьма сомневались, что для этого имеется достаточно основа-ний. Складывалась ситуация, когда крупные аферисты могли отделаться незначительным наказанием или бы их просто выслали из страны — так сказать, ради экономии средств налогоплательщиков от судебных расходов и затрат на содержание заключенных.

Заседание Большого жюри было назначено на 9 ноября. К 4 ноября следователи знали относительно Женейро, Рамоса и Полетты не больше, чем в день их ареста. И только 5 ноября один из детективов получил телекс. В нем было сказано, что Рауль Доминго Женейро, который утверждал, что родился в Уругвае и никогда не подвергался аресту, является в действительности Эмилио Маньера, уроженцем Италии, опасным преступником, разыскиваемым как беглец от правосудия. В телексе содержалась также просьба к полиции Нью-Йорка помочь Службе иммиграции и натурализации США в задержании Маньеры, пока не будут улажены вопросы экстрадиции. Сообщение прибыло от Интерпол-Рим. 8 ноября поступил второй телекс, также от Интерпол-Рим, с некоторыми данными досье преступлений Маньеры и указанием ряда судимостей, от которых он скрывался. Рамос же идентифицировался как находящийся в розыске Виссокбо, также работающий под множеством псевдонимов. В сообщении содержалась просьба о предоставлении набора отпечатков пальцев Полетты и информации о документах, найденных при нем, для дальнейшей идентификации. Согласно сообщению Интерпола, Маньера-Женейро разыскивался за мошенничество, транспортировку наркотиков, воровство и подделки в Милане, Болонье, Кортина д’Ампеццо, Больцано и Риме. Другие два мошенника вскоре тоже были идентифицированы. Интерпол в очередной раз сумел преодолеть международные границы. Преступники оказались на скамье подсудимых и ответили за свои преступления — и это произошло благодаря сотрудничеству Интерпола и ФБР…

Было и в те, и в последующие годы много примеров успешного сотрудничества. Вот, в частности, агенты ФБР[119], Управления по борьбе с наркотиками и Таможенного Бюро захватили несколько контрабандистов и 750 фунтов гашиша, который они привезли в Бостон из Индии. Инструкции прошли через Интерпол-Вашингтон и НЦБ в Новом Дели, и полиция захватила «индийское» плечо банды с 150 фунтами гашиша, спрятанными в офисе представительства японских авиалиний в этом городе. Бывает, что относительно маленький случай приводит международные механизмы в движение. Так, в графстве Монтгомери, штат Мэриленд, у женщины преступным путем отняли ее единственное достояние, фамильный бриллиант. Вор был выслежен местной полицией, пойман и признал себя виновным. Но бриллианта при нем не оказалось. Когда вор сознался, что послал его в Гонконг, полиции графства потребовалась помощь от Интерпола-Вашингтон. НЦБ послал телеграмму Интерполу-Гонконг. Руководитель Гонконгского бюро попросил местное почтовое отделение взять под контроль получение почтовых отправлений того адресата, кому был отослан бриллиант. В очень скором времени камень уже был отправлен назад, женщине из штата Мэриленд.

В конце шестидесятых меньше 80 запросов в год поступало в Интерпол от государственной полиции городов и графств. К середине семидесятых их стало уже более 200 в год, и примерно такими же темпами количество запросов увеличивалось и в последующие годы. В то же самое время нефедеральные полицейские отделы учились использовать возможности Интерпола. В 1971 году нидерландские Антилы запросили Интер-пол-Вашингтон: нет ли сведений относительно американского адвоката, который обосновался на их территории, и работает финансовым экспертом. Интерпол-Вашингтон распространил запрос по штатам. Быстро пришел ответ о том, что человек этот — беглец, разыскиваемый в Санта Анне, Калифорния, за воровство, подделки и мошенничества. Он обманул около 60 пожилых калифорнийцев, втянув их в аферу, и выманил у них приблизительно $ 3 миллиона. Преступника задержали на Антилах.

В дополнение к международным делам, запросам из-за границы и от американской полиции, Интерпол-Вашингтон начал обработку сведений по более чем 800 случаям в год, прибывающим к ним от иностранной полиции через главную штаб-квартиру или от НЦБ в других странах. Интерпол распределял и направлял их к различным агентствам для запроса и действия. Розыск может стать драматическим испытанием возможностей и способностей полицейских, и составлять часть постоянной антикриминальной борьбы, но может использоваться в отдельных случаях, как в поиске убийцы Мартина Лютера Кинга. Сам Интерпол-Вашингтон, равно как большинство НЦБ, не проводит никаких собственных расследований. Его функция — способствовать работе других полицейских организаций, своевременно переправляя запросы к надлежащему агентству для информации или действия; информацию запрашивают в штаб-квартире Интерпола или напрямую, в НЦБ стран, которые, как предполагается, располагают сведениями о фигурантах конкретного преступного эпизода. Этого в большинстве случаев оказывается совершенно достаточно.

…В октябре 1971 года обычное сообщение поступило в Ин-терпол-Вашингтон от Интерпола-Бейрут относительно трех подданных Соединенных Штатов, которые были арестованы при попытке перевозки большого количества гашиша. Наркотики были обнаружены упакованными в автомобиль, который предполагали экспортировать в Соединенные Штаты через Пакистан. Подозреваемые, как сообщали, были уроженцами Портланда, штат Орегон. Интерпол-Вашингтон направил копию сообщения в Бюро Таможенного офиса в Портленде. Агент таможни начал расследование и вскоре обнаружил, что Портленд стал важным пунктом ввоза контрабандистами наркотика, спрятанного в иностранных автомобилях, которые доставлялись грузовыми судами. Одним из результатов расследования стала самая большая на то время разовая конфискация гашиша в истории — около полутонны, упакованных в грузовой «Фольксваген» и, естественно, блокирование этого канала. Другим результатом было открытие Королевской Канадской Полицией в Ванкувере, что та же самая бригада использовала два маршрута океанских грузовых перевозок — Бейрутский и Пакистанский, до Ванкувера. Расследование привело к конфискации 900 фунтов гашиша, спрятанного в «Фольксвагене» на доках Ванкувера.

Интерпол-Вашингтон признан экспертом по некоторым специфическим вопросам, типа «американского стиля» организованной преступности. Недавно Интерпол-Вашингтон при просеивании сведений министерства финансов обратил внимание на обычное наблюдение, в котором сообщалось, что двое из напарников Меира Лански планировали присоединиться к мафии одного известного «нового израильтянина». Информация была направлена НЦБ Интерпола в Тель-Авив, и Израильская разведывательная служба своевременно направила агентов в аэропорт, где нежелательные визитеры, едва ступив на «святую землю», были отправлены назад.

…Американские родители год за годом с ужасом узнают, что их дети исчезают при одиночных или групповых туристских поездках за границей. По мере увеличения известности Интерпола в Соединенных Штатах, провинциальная полиция все чаще направляет тревожные родительские запросы в Вашингтонское бюро. Некоторые молодые люди из Америки попали в неприятности за границей за участие в незаконной торговле наркотиками. К лету 1972 года почти тысяча американских юнцов находились в тюрьмах Европы, Африки, Ближнего Востока и Мексики. Сеть Интерпола помогает выйти на след юных наркоторговцев и контрабандистов, задержанных полицией различных стран мира. Вмешательство Интерпола не может само по себе вызволить их из тюрем, но способно по крайней мере сообщить родителям об их местонахождении, о статьях задержания и сроках осуждения. На Интерпол сейчас возложена несчастливая обязанность ведения отчетности об американцах, которые за границей нарушили законодательство в области распространения наркотиков.

Участие Соединенных Штатов в Интерполе увеличивается с каждым годом. Как богатейшая страна мира, Соединенные Штаты — мощный магнит для преступников, и внутренних и иностранных. До недавнего времени, международная преступность была в значительной степени «невидима» для среднего гражданина. Теперь, однако, люди все более и более ощущают глобальный масштаб таких нарушений как подделка, мошенничество против финансовых учреждений (и американских вкладчиков, которые обслуживаются в них), контрабанда, кража автомобилей, наркоторговля и, конечно же, международный терроризм. Один из самых чрезвычайных и незабываемых случаев, вовлекших Интерпол и ФБР во взаимодействие, произошел в феврале 1969 года.

…Уильям Джеймс Уилсон сообщил в офис районного прокурора графства Лос-Анджелес, что его жена, Норма Белл Уилсон, исчезла где-то в Европе или Северной Африке во время деловой поездки с неким Томасом Аттером, известным также как Томас Девине. Поездка касалась иностранных инвестиций в Соединенных Штатах. Девине возвратился из этой поездки владельцем собственности в графстве Лос-Анджелес, оцениваемой в $1 миллион, которая прежде принадлежала Уилсонам. Девине не дал никакого вразумительного объяснения исчезновения Нормы Уилсон, хотя на допросе сообщил, что она якобы сказала что-то относительно намерения поехать в Скандинавию сделать косметическую операцию. На основе начального сообщения следователь Уильям Р. Барнетт-младший и представитель Районного прокурора Стивен С. Тротг начали расследование, чтобы выяснить, что же произошло с миссис Уилсон. Вскоре они поняли, что в расследование неизбежно будет вовлечено множество других стран, и прибегли к использованию средств связи и возможностей Интерпола. Расследование показало, что канадский гражданин Роберт Форгет сопровождал Норму Уилсон и Девинса в Канаду, Испанию и Северную Африку, и затем возвратился из Северной Африки в Лос-Анджелес через Париж, оставив Девинса с Нормой Уилсон во Франции. Следствие также раскрыло, что Девине совершил множество мошеннических земельных сделок в графстве Лос-Анджелес, жертвой которых оказались Уилсоны. На основе показаний родственников и знакомых, сведений о приобретении авиабилетов, почтовых штемпелей открыток и отметок гостиниц, частичная последовательность событий была восстановлена: Норма Уилсон и Девине после поездки по Северу Африки и Югу Европы прибыли в Локарно, Швейцария; на следующий день Девине оказался в Женеве, но никакого следа госпожи Уилсон там не обнаруживалось. Город за городом, гостиница за гостиницей, Барнет и Тротт шли по следу Девинса и Нормы Уилсон через Нью-Йорк, Мадрид, Малагу, Гибралтар, Алжир, Милан, Женеву, Цюрих, Локарно, Геную и Лиссабон. В каждой стране бюро Интерпола оказывали помощь в расследовании. К тому времени, как след оборвался в Женеве, Барнет и Тротт уже были убеждены, что жизнь госпожи Уилсон оборвалась где-то между Локарно и Женевой. Роберт Форгет долго отказывался давать показания, но через несколько месяцев он все-таки поведал весьма занимательную историю. Оказывается, они с Девинсом первоначально отправились в Европу для осуществления плана освобождения Моиза Чомбе, экс-премьера Республики Конго, который был какое-то время тому назад снят с самолета в Алжире и заключен в тюрьму. Награда, как предполагалось, должна была составить $ 25 миллионов. В Монреале к ним присоединилась госпожа Уилсон. Согласно показаниям Девинса, Норма Уилсон была участником делового предприятия, которое не было связано с заговором по освобождению Чомбе. Когда они добрались до Мадрида, Девине сказал Форгету, что он собирался покончить с госпожой Уилсон, потому что она узнала о том, что он украл у нее и ее мужа недвижимость в Лос-Анджелесе, и она собиралась заявить об этом в полицию, поскольку, естественно, не имела никакого желания покрывать его преступление. Девине предлагал напарнику действовать вместе, но Форгет не захотел становиться соучастником убийства. Вскоре в Малаге все трое были арестованы полицией за хранение оружия, но вскоре освобождены; вот тут-то Форгет начисто отказался от дальнейшего участия в авантюре «освобождения» Чомбе и опасных начинаниях Девинса, и возвратился в Лос-Анджелес. Вскоре там же оказался и Девине и рассказал Форгету, что убил Норму Уилсон выстрелом в голову и что спрятал оружие, тело и ее норковую шубу в таком месте, где они никогда не будут найдены — короче, совершил «идеальное преступление». Он тогда же дал Форгету зеленый камень в девять каратов, который, как он сказал, вынут из перстня Нормы Уилсон. Девине был арестован и обвинен в убийстве первой степени, вооруженном грабеже и многократных случаях хищения в крупных размерах. Государствам-членам Интерпола в Европе был направлен запрос об отыскании вещей госпожи Уилсон. Год спустя полиция Женевы нашла картонную коробку в автоматической камере хранения вокзала Женевы. В коробке была не только норковая шуба Нормы Уилсон, но также и ее одежда, запятнанная кровью и частичками мозгового вещества — однозначное указание, что Норма Уилсон действительно убита выстрелом в голову. Девине был предан суду осенью 1970 года. В ходе судебного процесса многочисленные полицейские и гражданские лица из Европы прибывали в США, чтобы дать показания. Все поездки были тщательно спланированы и скоординированы ФБР и Интерполом. После трехмесячного судебного процесса Девинса приговорили к пожизненному заключению…

Справедливости ради следует заметить, что тогда, на переломе восьмидесятых, глубокий кризис поразил Интерпол. Не вдаваясь сейчас в объективные и субъективные причины кризиса, поразившего международную организацию, отметим только, что несколько стран, например ФРГ и Канада, в те годы уже намеревались создать новую, альтернативную организацию.

Заслуга в сближении ФБР и Интерпола и, в то же время, в улучшении всей деятельности последнего принадлежит Ричарду С. Стейнеру, который в 1981 году возглавил НЦБ-Вашингтон, главную штаб-квартиру организации в США. Вот его слова: «Если бы Интерпола не существовало, нам бы пришлось его придумать. Конечно, имело больше смысла сконцентрировать усилия на модернизации уже существующей организации при всех ее несовершенствах, чем, начиная с нуля, создавать нечто новое……я был близок к тому, чтобы объединить все основные органы охраны правопорядка и Государственный департамент США на таком деле, как помощь Интерполу. Неважно, что это потребует много времени, возможно, несколько лет. Наша поддержка Интерпола была вызвана не только финансовыми соображениями, — хотя так было, несомненно, дешевле…»

Стейнера поддерживали Стюарт Найт, директор Секретной службы США, вице-президент Интерпола, и новый (с 1978 года) директор ФБР Уильям X. Уэбстер. Усилиями Ричарда Стейнера была организована по всем законам политически-промышлен-ной экспансии мощная кампания по расширению участия США в Интерполе и одновременно — по преобразованию его работы в духе современных требований. К ней был привлечен даже президент США Р. Рейган.

Новый директор Секретной службы США Джон Симпсон в октябре 1982 года был избран вице-президентом Интерпола, а через три года, в 1984-м, стал первым американским президентом этой организации. Бюджет НЦБ США увеличился со 125 тысяч долларов до шести миллионов, штат возрос более чем в двенадцать раз, в Генеральном секретариате Интерпола, его основном рабочем органе, стало 12 представителей США, причем на практически всех ключевых позициях. Представители ФБР стали работать на ключевых постах в Интерполе, прежде всего по тем направлениям, которые считались наиболее «болезненными» в США. Так, специальный агент ФБР Дон Леви, который занимался в Бюро непосредственно вопросами борьбы с терроризмом более десяти лет, в 1984 году был назначен юридическим атташе посольства США в Париже и с октября 1985 года начал работу в Генеральном секретариате Интерпола в Сен-Клу. С 1987 года он возглавляет специальную антитерро-ристическую группу («группу ТЕ»). В составе этой группы есть еще представители США; реальный эффект от действий Интерпола по борьбе с терроризмом оценить пока что трудно. Можно только сопоставить цифры: скажем, в «спокойном» 1990 году произошло не менее 445 международных террористических актов. Но примерно столько же было предотвращено благодаря и мерам безопасности, изложенным подготовленной ТЕ-груп-пой Интерпола инструкцией «Руководство по борьбе с международным терроризмом», — и трудно сказать, какое количество оказалось не совершенным благодаря арестам и полицейскому преследованию своевременно выявляемых участников преступных нападений.

Вот неполный перечень отчетов, представленных Генеральному секретарю Интерпола группой ТЕ: «Меморандум о проблемах безопасности в аэропортах. Воздушная безопасность перед лицом угрозы террористов. Средства, применяемые во Франции, и новые объекты террористов». Или: «Завершено изучение испанской террористической группы «Грапо». В 1985 году испанской полицией было арестовано большинство членов этой группы»[120].

Вот выборка из сообщений по линии «группы ТЕ»:

• заговор с целью убийства короля Иордании Хусейна во время его визита в Европу[121];

• извещение об использовании пасхальных яиц для укрывательства взрывчатки. Впервые этот метод террористы применили в аэропорту Милана;

• извещение об угрозе покушения на Папу Римского во время его визита в Южную Америку[122];

• извещение о том, что в Западную Европу следует шесть чемоданов с взрывчаткой на самолетах американской авиакомпании (…)[123];

• извещение о попытке переворота в Тринидаде и Тобаго группой «Джамаат аль Муслимен»[124];

• сообщение об активизации в Испании группы «Хезболла»[125].

Сейчас ФБР в достаточной мере признает эффективность сотрудничества с Интерполом, и джи-мены участвуют в совместных операциях. Вот пример совместной работы.

…8 августа 2001 года из частного собрания Эстер Копло-виц и Ромеро Джосеа в Мадриде, Испания, было похищено более двадцати картин и скульптур, включая работы Франсиско Гойи, Камиля Писсаро и японского художника Фуджиты. Стоимость похищенного составляла приблизительно в $ 50.000.000. Главное, что картины эти являются национальным сокровищем Испании. 25 июня 2002 года помощник директора ФБР, ответственный за Нью-Йоркское отделение, объявил об успешном завершении совместных действий ФБР и испанской национальной полиции (SNP). Он особо отметил профессионализм SNP и готовность их сотрудничества в сложном расследовании, которое включало и тайные операции.

Трое похитителей были арестованы при попытке продажи краденых картин. Но аресту предшествовала секретная операция ФБР: похитители воспользовались услугами джи-мена, агента с приличной искусствоведческой подготовкой, которого удалось вывести на контакт с бандитами как специалиста высокого, академического уровня по всем вопросам оценки живописи и, что немаловажно было для похитителей, человека с большими связями в мире коллекционеров.

В ходе операции 20 и 21 июня 2002 года тайный агент ФБР встретился с «владельцем» двух произведений в Мадриде, в гостиничном номере, где он договорился о покупке картины, «Искушение Святого Антония» Питера Брейгеля за $ 1 миллион. Похитители передали полотно для установления подлинности; агент произвел осмотр, убедился, что Брейгель — из числа похищенных, и подал условный знак. Офицеры SNP арестовали троих «продавцов» — Анхель Суареса Флорес, Хуана Мануеля Кандела и Луиса Мигуэля дель Мазо Лопеса. Идентифицировав личности арестованных, SNP получила ордера на обыск нескольких мест в Мадриде, включая автомобиль, в тайнике которого и было найдено десять картин, в том числе «Сомнение» Ф. Гойя, «Девочка со шляпой» Фуджиты, «Эрейнский пейзаж» К. Писсаро.

Испанская полиция описывает преступную организацию Анхеля Флореса как сообщество, занимающееся контрабандой и продажей наркотиков, грабежами, угоном автомобилей и даже заказными убийствами. Организация отличалась умелым использованием современных средств: так, в расследовании ограбления частной коллекции, приведшем в конечном итоге к разгрому банды, широко использовались «разовые» мобильные телефоны, которые очень трудно отследить, зашифрованные переговоры по электронной связи через сеть Интернет, средства скрытого наблюдения и подслушивания.

Кстати, сейчас специалисты обоснованно сомневаются в надежности и защищенности каналов связи, используемых Интерполом. Как сказал Даррел Б. Миллс, новый глава НЦБ-Вашингтон в выступлении перед членами Международного комитета по уголовному законодательству юридической ассоциации США, «основная часть нашей информации по антитерроризму является секретной и не может передаваться по каналам Интерпола… Никакую секретную информацию распространять нельзя»[126]. Поэтому используется система «Легат», признанная более надежной и проверенной временем. В соответствии с этой системой, специальный агент ФБР, работающий в посольстве США в качестве юридического атташе, получает секретную информацию по особо защищенным дипломатическим каналам, — а уже затем непосредственно связывается с нужным НЦБ Интерпола.

Существуют сомнения и в неприступности самой большой в мире базы данных по уголовным преступлениям и терроризму — главной базы данных в компьютерах штаб-квартиры Интерпола, теперь размещающейся в Лионе. Один из ведущих работников подотдела по борьбе с экономическими и финансовыми преступлениями Интерпола, канадец Робер Кодье, уверяет, что проникнуть «извне» в базу данных просто невозможно — нет ни одной линии связи с внешними сетями. Но проникновение «изнутри» не исключено. «Внутренними мерами можно только снизить степень риска. Я не верю, что такое когда-нибудь произойдет, но проникнуть изнутри — да, такое вполне вероятно. В любом офисе не составляет труда выведать чей-то пароль… мы меняем пароль каждые 30 дней, но стопроцентной гарантии не существует. У нас взлом не исключается».

Не исключается он и в самом ФБР — точно так же, как совсем недавно удалось «скачать» и вынести из Госдепартамента огромный массив информации, а по военным базам США прокатилась целая эпидемия похищения лаптопов, часть из которых была напичкана секретной информацией. Но это — уже предмет другого рассказа…