Глава 10

Запах антисептика и адгезива[11] дрейфовал из стерильного белоснежного коридора в серо-коричневый приемный покой. Сейчас тут было тихо, если не считать женщины с беспокойным ребенком у нее на руках, и меня. Я сидела, согнувшись к коленям и потирая свой локоть, вспоминая, что чувствовала, когда ударила Накиту. Я устала, изнуренная ожиданием услышать хоть что-нибудь. Как и мама с малышом, который занимался тем, что хулиганил и, вероятно, был зол, что его младшая сестра получает все внимание.

Изможденная женщина сердито посматривала на меня, заполняя больничные формы, чтобы ее лихорадочную малышку наконец осмотрели. Она уже была тут, когда я ворвалась, но человек без сознания получает лечение прежде, чем ребенок с коликами. Хотя, отчасти спешка могла быть вызвана мною, кричащей на персонал скорой помощи. Я не затыкалась, пока не зашла полицейская, которая, очевидно, следовала за мной. Клянусь, я не видела ее в зеркало заднего вида. Возможно, я ехала слишком быстро — мне понадобилось всего 8 минут, чтобы добраться сюда.

Восемь ужасных минут, в течение которых я думала, что Джош умрет.

Я прошаркала по ковру и плюхнулась в кресло, окинув взглядом женщину-офицера, разговаривающую с медсестрой в розовом халате. У молодо выглядевшей полицейской были мои права, значит отец, вероятно, уже на пути сюда. Я пыталась позвонить, но не смогла решиться на нечто большее, чем сообщить, что я в порядке и нахожусь в госпитале с Джошем.

Вид медсестры заставил мой живот сжаться от беспокойства. Джоша моментально увезли, после того как я сказала, что он п отерял сознание на беговой дорожке. Эта женщина в розовом халате была первой из медперсонала, кого я с тех пор видела, и она ничего мне не говорила.

Тупые законы о неприкосновенности личной жизни.

Ну, хотя бы Грейс с ним, правда ангел не была счастлива по этому поводу. Вообще-то она была абсолютно вне себя, и я думаю, они были готовы положить под наблюдение врача и меня, когда я спорила с ней на приглушенных тонах, пока она не сдалась. Он был без сознания, а я нет, так что он нуждался в ней. Очевидно.

Полицейская повысила голос, и я занервничала, когда они посмотрели в мою сторону. Обе женщины что-то сказали друг другу прежде, чем разойтись; медсестра пошла дальше по коридору, полицейская направилась ко мне. Я не могла вспомнить имя, которое она назвала мне при нашем первом разговоре, ее бейдж гласил «Б. Лэви». Б — Бетти? Биа? Барби? — Нее. Не с этим пистолетом у нее на бедре.

Офицер Лэви остановилась слишком близко для моего удобства, ее деловые туфли слегка потоптались на ковре, когда она остановилась. Мои глаза прошлись по ее выглаженным брюкам, ремню, оружию, покоящемуся в кобуре на кнопке, накрахмаленной рубашке, бейджу, и наконец, по ее лицу. Она выглядела довольно молодо, чтобы долго быть копом, и меня возмутило, что выражение ее лица пыталось повторить родительское беспокойство. Конечно, можно подумать, что у неё есть дети? Сомневаюсь.

Хотя, у нее было приятное загорелое лицо с короткими русыми волосами и карими глазами, показывающее только беспокойство и морщинки. Она не сказала ни слова и когда приподняла брови, я отвела взгляд. Она могла выписать мне квитанцию за неосторожную езду и за неостановку по требованию, но разве примерный брюзга школы вождения будет выдвигать против этого обвинения, когда я ехала в больницу с раненным другом?

— Состояние Джоша стабилизировалось, — сказала она, и я резко подняла на нее взгляд, удивленная.

— Спасибо, — прошептала я, и напряжение в плечах ослабло. Я даже не подозревала, что они были напряжены.

— На карнавале была скорая, — сказала офицер, присаживаясь рядом со мной и вздыхая, когда вес переместился с ее ног, и она провела рукой по своим волосам. Она выглядела слишком живой, чтобы быть копом. Я не терпела, когда люди называли живой меня, но это то, как она выглядела: веселая, энергичная и проверяющая границы, чтобы не было скучно.

— Почему ты не отвела его туда вместо того, чтобы ставить под угрозу весь город? — добавила она. Она была совершенно не такая, как те копы, которые привезли меня домой после того, как я нарушила комендантский час во время урагана первой категории, ещё когда жила с мамой. Если говорить о драме.

— Я не знала, что там была скорая помощь, — признала я. Ну, что я должна была сказать ей? Что темный жнец пыталась убить Джоша, и ему потребовалась серьезная медицинская помощь?

Офицер тихо рассмеялась.

— Ты вела вполне сносно, — сказала она, и я невесело улыбнулась ей.

— Спасибо. — Я перестала тереть свой локоть, которым ударила Накиту, когда она посмотрела на него, и вместо этого скрепила руки. Офицер Лэви села прямее, и я вздохнула. Здесь начинается лекция.

— Я позвонила твоим родителям, — сказала она, и я повернулась к ней, насторожившись.

— Вы позвонили моей маме? — спросила я, действительно обеспокоенная. Она будет вне себя.

— Нет. Твоему отцу. У тебя есть вызывающее беспокойство замечание, Мэдисон, как для кого-то твоего возраста.

Моя замечание меня не беспокоило, поскольку это не было что-то плохое как, например, кража в магазине или вооруженное ограбление. Просто нарушение комендантского часа и праздношатание. Вуууу! Большое дело. Я с облегчением глубже погрузилась в кресло.

— Что я должна была делать, офицер Лэви? — спросила я, и мое выражение лица вымаливало понимание. — Что бы вы сделали? Да, я ехала немножко быстрее, чтобы доставить Джоша в больницу. Я испугалась, понимаете? Я думала, что он умирает.

У женщины брови подались вверх.

— Я бы позвала на помощь и осталась с потерпевшим, пока не подоспеет помощь. От теплового удара обычно не умирают.

— Если бы это был тепловой удар, они бы уже разрешили его увидеть, — сказала я, и она тихо хмыкнула в согласие. Тишина нарастала, и думая, что она ждет, чтобы я что-то сказала, я нерешительно предложила:

— В следующий раз я буду помнить. Звать на помощь. Оставаться с потерпевшим. — Но здесь не было никого на земле, кто бы мог мне помочь. Возможно, мне не стоило давать Грейс какие-либо приказы. Кажется, этот случай отменил все указания, которые Рон оставил ей, включая тот, который гласил вызвать его, если будут проблемы, с которыми она не сможет справиться.

Офицер Лэви встала так, чтобы снова выглядеть строгой.

— Я надеюсь, тут не будет следующего раза, — сказала она, отдавая мне мои водительские права. — Не уходи, пока у меня не будет шанса поговорить с твоим отцом.

— Хорошо, — я взяла ламинированную карточку, радуясь, что она не попросила меня заполнить рапорт или что-то подобное. — Спасибо вам.

Офицер Лэви замялась.

— Ты уверена, что не хочешь рассказать мне о чем-либо еще?

Скрывая свою настороженность, я посмотрела спокойно на нее.

— Нет, а что?

Ее взгляд задержался на мне.

— У тебя трава в волосах и грязь на колготках.

Мой взгляд поколебался, но я не посмотрела на ноги. Черт побери!

— Там была драка? — спросила она, прищуривая глаза. — Кто еще был вовлечен?

Отводя взгляд, я пожала плечами.

Офицер Лэви вздохнула.

— Я знаю, что сложно приспособиться в новой школе, но если там была драка, мне нужно знать. Ты не доносчик.

— Джош не дрался, — сказала я. — Он потерял сознание. — Я могла солгать и сказать ей, что я упала и испачкалась, пока подхватывала его, но зачем напрягаться?

Она посмотрела на меня, и я пристально смотрела на нее в ответ. В конечном счете, она сжала губы и с еще одним из своих хмыков отошла к регистратору. Офицер Лэви, видимо, останется, пока не сможет поговорить с родителями Джоша. Я надеюсь, что уберусь отсюда прежде, чем они появятся. Джош хороший парень и я знаю, что им будет достаточно одного взгляда на мои розовые локоны и серьги, чтобы повесить на меня ярлык недостаточно хорошей для их маленького мальчика, думая, что кто-то типа Эми лучше.

Я фыркнула, размышляя о том, когда это я начала думать о Джоше как кандидате в бой-френды. Мы провели два дня вместе. Надо сказать, это были "дерись за свою жизнь" дни, что вероятно только убедит его, что мы не лучший материал для пары.

Мой взгляд поднялся, чтобы выглянуть через окно на грузовичок Джоша. Я спрятала амулет под передним сидением, когда мы оторвались от черных крыльев. Я не думаю, что Накита вернется, но Кайрос может, и если он вернется, он знает резонанс амулета Накиты. Ее крики были ужасны, и я подавила дрожь при мысли о черных крыльях, облепивших меня, как одеяло холодной кислоты, съедающей мои воспоминания — мою жизнь.

Нахмурив брови, я размышляла о том, что я утратила. Факт, что они накинулись на Накиту — шокировал. Это было ужасно, и я надеялась, что она в порядке, пускай и пыталась меня убить.

Знакомый силуэт в джинсах и футболке, движущийся мимо окон, привлек мое внимание, и я села прямее, с отвисшей челюстью, пока Барнабас нетерпеливо ждал, пока откроются автоматические двери.

— Где ты был? — требовательно спросила я, когда он вошел с порывом ветра, заставивший взвиться его серый плащ.

— Меня не было один день, — начал он, его темные глаза перекошены.

— И все идет в Гадес, — вставая, сказала я, не желая, чтобы у него было превосходство.

— Ага. Я здесь разбиралась с этим. Я ускользала от Кайроса и Накиты со вчерашнего дня! — сказала я с приглушенной горячностью.

— Накита? — спросил он, явно игнорируя мои слова.

— Да, Накита, — ответила я, волнуясь. Она ушла, испытывая сильную боль. Ангелы не должны испытывать боль, даже темные жнецы.

Барнабас сел на край кресла напротив меня и провел рукой по своим растрепанным каштановым волосам, чтобы хоть как-то пригладить их. Для жнеца он выглядел невинно. Особенно в футболке рок-группы.

— Это была ты? — спросил он, и я села обратно рядом с ним.

— Песни между раем и землей гласят, что она была ранена в битве. Естественно, Рон подумал о тебе и послал меня проверить. Он, хм, хочет поговорить с тобой.

Могу поспорить. Несчастная я села абсолютно ровно в моем кресле. Песни между раем и землей? Могу поспорить, это побьет CNN.

Барнабас искоса посмотрел на меня.

— Что случилось? Я не могу поверить, что ты забрала ее амулет. Мэдисон, ты должна прекратить делать это. Где твой ангел-хранитель? Она ничего не сообщила нам о возникших проблемах.

— Это моя вина, — сказала я тихо. — Я приказала ей защищать Джоша, так что она не стала оставлять нас, чтобы вызвать тебя. Не злись на нее. Это я ей сказала сделать это.

— Джош? — Барнабас подпрыгнул. — Ангел-хранитель должен быть с тобой!

Он выглядел шокированным, и я пожала плечами.

— Я в сознании. Джош нет. Простой выбор.

— Она должна быть с тобой! — выкрикнул он снова.

Я раздраженно хмыкнула.

— Я сказала ей смотреть за ним. Она спасла ему жизнь уже дважды. Кайрос пытался убить его вчера. Что я должна была делать? Позволить ему? Я была в порядке. — Пока черные крылья не нашли меня. И Грейс сказала, что я надломила мой амулет. Просто замечательно.

Барнабас недоверчиво продолжал таращиться на меня.

— Она оставила тебя, — заключил он.

Вот те на! Он все еще об этом?

— Не по собственному выбору, — сказала я, надеясь, что не втянула Грейс в неприятности. — И её это не обрадовало. — Я замялась, глядя на длинный белый коридор. — Накита пыталась убить Джоша. Я думаю, она ранила его. С ним всё будет в порядке?

— Я не знаю. — Барнабас окинул взглядом регистратора и полицейскую, потом откинулся, скрестив руки на груди. — Что ты сделала с Накитой? Отсутствие амулета только ограничит ее умения и сделает ее злой, но не кататонической.

Кататоническая Накита? Барнабас пристально смотрел на меня, и я начинала думать, что сделала действительно что-то плохое. Конечно, она была темным жнецом, но оставить черные крылья у нее внутри было ужасно. Даже если это был несчастный случай.

— Мне нужно было заставить ее уйти, — сказала я, говоря чуть громче шепота, когда офицер Лэви посмотрела на нас. — Это лучшее, что я могла сделать. Не то, чтобы я могла коснуться твоих мыслей, — закончила я горько.

Лицо Барнабаса стало темнее.

— Рон оставил тебе ангела-хранителя, — сказал он, подаваясь вперед и наклоняясь к коленям. — С тобой должно было быть все в порядке.

— Да? — это было трудно, но мне удалось не закричать. Два дня страха выходили наружу в виде гнева, и я не могла помочь этому. — Накита сказала, что он оставил мне ангела-хранителя первой сферы. Она мне нравится и все такое, но она не достаточно сильна, чтобы защитить меня против направленной атаки, и Рон знает это.

Гнев Барнабаса исчез, смытый удивлением, и он отклонился назад, наблюдая, как женщина и двое её детей прошли в палату. Медсестра, которая позвала их, сказала офицеру Лэви, что она должна тоже пройти, и принимая это за хороший знак, я с усилием вернула над собой контроль. Я наблюдала, как пальцы Барнабаса расцепились, думая, что они выглядели слишком длинными для человека.

— Джош знает, что ты мертва? — спросил он, и я кивнула, неспособная отвести взгляд от ковра. Я не должна была его вовлекать, но у меня не было выбора, когда черные крылья начали следить за ним.

— Я должна была сказать ему, — сказала я. — Черные крылья выслеживали его, но пока я была с ним, он был в порядке. Я заставила моего ангела остаться с ним прошлой ночью. Иначе он бы не пережил ее. — И сейчас он в больнице. Молодец, Мэдисон.

Резкое смещение теней привлекло мое внимание, и я подняла голову, чтобы обнаружить Рона, который просто стоял здесь, сцепив перед собой руки, и выглядел почти печально. Солнце заливало его густые седеющие локоны, а его серовато-голубые глаза смотрели на мои желтые колготки и розовую юбочку. Вчера его глаза были карими. Сомневаюсь что серые глаза — это хороший знак. Каждый раз, как я их видела, он был недоволен мной.

— Мэдисон, — сказал он, и количество усталости в произношении моего имени испугало меня.

— Мне жаль, — сказала я, перепуганная.

— Я знаю, что тебе жаль, — он зыркнул на пустую стойку регистрации, прежде чем подойти ближе, бесшумно ступая мокасинами по ковру.

— Вот уже более двух тысяч лет прошло с тех пор, как ангел вернулся с битвы без клинка и без сознания. Ты имеешь хоть малейшее представление, что требуется, чтобы достичь этого?

Несчастная я погрузилась глубже в тонкие подушки кресла.

— Чтобы черные крылья застряли в ней? — предложила я неуверенно. Помоги мне Боже, но это был несчастный случай!

Вздох Рона был хорошо слышен, и Барнабас издал звук неподдельного удивления. Я не могла поднять взгляд, боясь, что могу обнаружить.

— Как Накита оказалась с черными крыльями, застрявшими в ней? — спросил Рон, произнося каждое слово медленно и четко.

Я подняла голову и обнаружила что выражение лица Рона скорее печальное.

— Я, хм, случайно поместила их туда? — сказала я, ненавидя свой изменившийся голос.

— Прости? — сказал Рон, фраза звучала странно из его уст.

Барнабас тряс головой.

— Это невозможно. Черные крылья не могут ранить жнецов. Она, должно быть, перепутала, что произошло в реальности.

Это было оскорбительно, и я запыхтела.

— Я не перепутала. Я знаю, что произошло, — сказала я, обнаружив, что говорить легче, чем я думала. — Грейс говорит, что когда я стала невидимой, я отделилась от своего амулета. Это то, что привлекло черные крылья, и потом когда Накита провалилась сквозь меня, черные крылья вместо меня застряли в ней.

— Грейс? — спросил Рон, его круглое лицо напряжено от беспокойства. — Кто такая Грейс? — Выражение его лица стало болезненным. — Ты назвала ее? Мэдисон, ты же не назвала своего ангела-хранителя, так ведь?

По сравнению с тем, что я оставила черные крылья внутри ангела, чтобы они сожрали ее изнутри, дать имя Грейс казалось не очень значительным.

— Я разрывала связи с моим амулетом, но только те, которые относились к настоящему — не те, которые тянули меня в будущее, — объяснила я, пытаясь звучать менее глупо, чем я себя чувствовала и почти видела, как у Рона в голове крутятся шестеренки, и он пытается понять, о чём я говорю. Во всяком случае, я так думаю, потому что его лицо внезапно стало маской ужаса.

Барнабас же, напротив, был не впечатлен.

— Какое отношение это имеет к черным крыльям? — спросил он.

— Накита собиралась скосить Джоша, хотя у нее уже была я. Я не могла помешать ей, пока не стала невидимой. Я должна была найти способ защитить себя, когда никого из вас не было поблизости, — сказала я, вымаливая понимание. — Я не знала, что черные крылья застрянут у нее внутри. Она жнец! Черные крылья не должны ранить жнецов!

Голова Рона отрицательно качалась из стороны в сторону.

— Это не способ становиться невидимой. Мэдисон, ты не искривляла свет вокруг себя, ты разрывала свою связь с амулетом, как будто ты его на самом деле не носила. Мертвая без связи с жизнью. Блуждающая душа без тела. Неудивительно, что ты приманила черные крылья. Они были… на тебе?

Грейс говорила, что это опасно. Мне следовало слушать ее.

— Накита собиралась убить Джоша и забрать меня к Кайросу. Я думала, что если украду ее клинок, то она, хотя бы, не сможет убить Джоша. Но когда я стала невидимой, чтобы забрать ее амулет, два черных крыла набросились на меня. — От страха я вздрогнула. — Это было болезненно. Я думаю, что я утратила часть себя. — Я запнулась, когда воспоминания о том, как они поедали мое прошлое, нахлынули снова. Я разжала руки от мысли о Наките и каково должно быть чувствовать этих существ внутри. — Это действительно было больно, Рон. Я стала невидимой снова, чтобы отнять клинок, и они как бы застряли в ней, когда она провалилась сквозь меня. — Я подняла взгляд, перед глазами все расплывалось. — Я только хотела, чтобы она ушла, — закончила я печально. Черт. Я не заплачу.

Барнабас отдернулся от меня как от змеи.

— Что с Накитиным амулетом? — спросил он. — Как так получилось, что ее амулет не смог тебя удержать?

— Потому что я отсекла и эти связи, — ответила я. — Я завладела ее клинком — не ее амулетом, и это дало мне достаточно контроля, чтобы разорвать связи, не поджарив себя.

Барнабас встал, его лицо сильно побледнело.

— Рон, — сказал он, глядя на меня. — Она сломила захват амулета Накиты, в то время как он все еще был на жнеце! Сколько тебе еще нужно доказательств? Я верю в выбор, как и ты, но это неправильно! Смотри, что случилось. Мэдисон…

— Хорошо, — Рон взял меня за руки, отвлекая мое внимание от Барнабаса. Его округлое лицо уверенно улыбалось, но в глазах застыла сильная обеспокоенность. — С ней все в порядке.

— Накита сказала, что ты приставил к ней ангела первой сферы, — перебил Барнабас, покраснев от гнева. — Понятно почему. Ты знал, что это ошибка. Это неправильно, и ты знал это!

Рон пристально посмотрел на Барнабаса, его хватка на мне усилилась.

— Я не обязан объясняться перед тобой. Я призвал ангела первой сферы, потому что шансы на то, что что-то случится, были очень малы, и я не хотел привлекать внимание к тому, что что-то неправильно.

— Неправильно, — Барнабас посмотрел на него прямо, и Рон скривился. — Значит, ты признаешь это.

— Барнабас, может, ты заткнешься! — выкрикнул правитель времени, Барнабас склонил голову, расстроенный. Я просто сидела, ошеломленная. Это было уже во второй раз, когда Рон не давал договорить Барнабасу в моём присутствии: первый раз на школьной парковке, и вот теперь — здесь. Что-то тут не так. Что же я такого натворила?

— Рон, — испуганно начала я. — Мне жаль. Я просто пыталась спасти себя и Джоша. Она ранила его. С ним все будет в порядке?

Хранитель времени, кажется, впервые обратил внимание на то, где он находится. Печально посмотрев на меня, он покачал головой, вызвав у меня приступ страха.

— Его жизнь в руках Накиты. От ее выбора зависит, будет он жить или умрет.

О Боже, я убила его, думала я, паника почти парализовала меня. Я должна поговорить с Накитой.

— Еще есть надежда, — успокаивал Рон, пока мысли вертелись у меня в голове, но его рука на моём плече не приносила утешения. Вместо этого во мне нарастало беспокойство. За его спиной гневался Барнабас.

— Я продолжу говорить в твою защиту, — сказал Рон, как если бы факт возможной смерти Джоша был печален, но незначителен. — О чем я беспокоюсь больше всего — это ты. Отделять себя от своего амулета, как сделала ты, должно было быть невозможным. Вероятно, тебе удалось это сделать потому, что ты мертва. Несмотря на это, я уверен, что ты повредила свой амулет. Больше так не делай. Кое-что из этого — моя вина. Я должен был следить за твоими успехами, но Барнабас не говорил, что у тебя были затруднения.

Его не беспокоит Джош. На самом деле нет. Наполненная чувством беспокойства я вырвалась из его захвата. И почему он винит Барнабаса? Барнабас сказал, что это мой амулет не позволял мне касаться мыслей, а не недостаток умения или старания, и Рон должен был знать это. Он что-то скрывает.

— Грейс сказала, что я повредила его, — сказала я обеспокоенно, но не делая попыток вытащить амулет из-под блузки, чтобы показать ему.

Барнабас стоял за Роном, прямо и напряженно. Его глаза засеребрились, являя моему взору ангела мщения.

— Я собираюсь домой, — сказал он Рону, пряча свою боль. — Они позволят мне войти. Они должны. Я должен рассказать им о черных крыльях. Они могут вытащить их из нее.

Домой? Размышляла я. Типа как в рай? С чего бы они не пускали его? Он не просто привязан к земле, но и изгнан из рая? Просто интересно, кто здесь плохие парни?

Страх прошел сквозь меня как нож, рожденный внезапным пониманием того, что все что я считала правдой, вероятно, не было таковой.

— Барнабас, заткнись, — сказал Рон, вставая между нами, ниже ростом Барнабаса, но смертельно серьезный. — Я пошлю молву, и Накита будет в порядке. Они не позволят тебе вернуться, а у меня есть работа. Оставайся с Мэдисон. Постарайся уберечь ее от неприятностей. И держи рот на замке! — Его глаза были почти черными, выражая смесь гнева, расстройства и … неуверенности. — Ты понял меня? Я не смогу исправить все это, если ты вмешаешься. Держи свой рот… на замке.

Образ Накиты, выгнувшейся от боли — белые крылья в крике вытянуты вверх, — всплыл в моей памяти. Я ранила одного из райских ангелов. Кем был Барнабас? С кем я проводила ночи у меня на крыше?

Испуганная я смотрела, как Рон быстро вышел из здания, исчезая в солнечном свете. Я повернулась к Барнабасу и отдернулась, когда он издал звук, выражающий весь его гнев, и плюхнулся в кресло рядом со мной. Его брови были выгнуты, а на лице застыло выражение глубокой задумчивости. Он не двигался. Ни малейшего движения и даже моргания.

— Она пыталась убить меня, — сказала я. — Она пыталась убить Джоша! Она собиралась…

— Отвести тебя к Кайросу. Ты говорила, — сказал он внезапно. В нем был заметен намек на страх. Он не боялся меня, это был страх за него самого. Он не собирался молчать, как ему сказал Рон, и меня пробрала дрожь.

— Так много религий, Мэдисон, — сказал он, — но всего одно место успокоения, и она собиралась направить тебя прямиком на тот путь, который ты избежала, когда завладела амулетом Кайроса.

— Накита не из ада, — предположила я, зная, что мое лицо побелело. — Но ты — да.

Барнабас резко выпрямился.

— Я? Нет, — ответил он, заливаясь краской, как если бы он смутился. — Я не из ада. Я даже не знаю, существует ли в природе такое место, если не считать того, что мы создаём сами для себя. Но и я не из рая… больше. Я покинул небеса, потому что не согласился с судьбой серафима. Они не позволят мне вернуться. Они не позволят никому из нас — светлых жнецов, вернуться. — Сжав челюсть, он выдохнул и, приложив руки к голове, потер виски. — Я должен был сказать тебе, но это так сбивает с толку.

— Но ты светлый жнец! — воскликнула я, озадаченная. — Светлые — хорошо, темные — плохо.

Он нахмурился на меня.

— Светлые — за человеческий выбор, с легкостью обнаруживаемый. Темные — за скрытую судьбу, предсказанную серафимами, без права выбора.

— Ох! Это было бы приятно знать! — выкрикнула я. — Как так получилось, что никто не потрудился рассказать мне?! — добавила я, раздраженная, испуганная, но испытывающая облегчение от того, что Барнабас не из ада, а всего лишь изгнан из рая. Тут есть разница, правильно?

Регистратор выглянула из дверного проема и тут же исчезла снова, когда решила, что я была расстроена из-за Джоша, а не от небольшого неправильного понимания сути света и тьмы.

Мысли Барнабаса, очевидно, витали где-то в другом месте.

— Я не понимаю, что делает Рон, — сказал он почти сам про себя, взгляд отстраненный, и неведающий, что у меня был срыв. — Я верю в выбор, но после того, что случилось, я не знаю. Ты хороший человек, Мэдисон, ты мне нравишься, но ты поместила черные крылья в Накиту. Это … ужасно. Возможно, серафимы правы. Возможно, тебе нужно уйти туда, где ты должна быть. Возможно, судьба приготовила для тебя место в этом мире. Борясь с ней, ты делаешь вещи только хуже.

Где я должна быть? Он имеет в виду — типа как дома с моим отцом или типа как с мертвыми? Я с трудом сглотнула. Это ж не меня выперли из рая.

— Это был несчастный случай.

— Было ли случайностью то, что ты училась, как становиться невидимой? — спросил он настойчиво. — Было ли случайностью то, что ты использовала это знание, чтобы разорвать захват Накитиного амулета на тебе? Было ли случайностью то, что она провалилась сквозь тебя? Или это была судьба? — Он медленно качал головой из стороны в сторону, темные кудри сверкали. — Я должен был раньше понять, что делает Рон. — Он прищурил глаза. — Я все еще не верю этому. Я не хочу верить этому.

У меня пересохло во рту. Что делает Рон? Барнабас знал что-то, чего не знала я, и о Боже, я собираюсь выяснить это.

— Барнабас, — начала я, но телефон на столе зазвенел, и медсестра вернулась поднять трубку. Садясь, она ободряюще улыбнулась мне, говоря, что с Джошем все в порядке. Или хотя бы, что ему не становиться хуже. Отвлекшись, я откинулась в своем кресле и, услышав хруст сухого листа, вытащила его из волос. Подержав его некоторое время, я отложила лист на ближайший стол. Хочу ли я на самом деле знать правду? Ага, хочу.

Работая над своей решимостью, я наблюдала, как плащ Барнабаса образовывает линию с затертым ковром и размышляла над тем, что возможно пальто — это его видоизмененные крылья. Мои мысли вернулись к моменту, когда Рон оттаскивал от меня Барнабаса на школьной парковке, и к недавнему событию, когда Рон предупредил Барнабаса держать рот на замке, чтобы он смог исправить положение, к ужасному ощущению руки Рона у меня на плече, когда он пытался утешить меня.

— Барнабас, — прошептала я, — что Рон не хочет говорить мне?

Поднимая на меня взгляд, он сжал челюсти.

— Не я решаю, что говорить тебе, а о чём молчать.

Страх заставил мое сердце сделать удар, но потом оно остановилось.

— Ты хочешь рассказать мне. Ты пытался на школьной парковке, и я вижу, что ты хочешь рассказать мне сейчас. Если ты веришь в выбор, расскажи мне, чтобы я смогла сделать правильный.

Он поднял взгляд, сперва посмотрев на мой амулет, потом мне в глаза, и я вздрогнула.

— Рон скрывает от серафимов кто ты, чтобы он смог изменить баланс между судьбой и выбором, вводя в заблуждение тебя, — сказал он прямо. — Вот что я думаю, он делает.

— Он сказал, что говорил с ними! — аргументировала я, потом замялась. — Вводит меня в заблуждение? Почему?

Пристально глядя в мои глаза, Барнабас тихо ответил:

— Ты новый хранитель времени, Мэдисон. Темный.

Я моргнула.

— Нет, — ответила я горячо.

Но вместо того, чтобы спорить со мной, он горько улыбнулся.

— Я говорил тебе, что существует причина, почему ты не можешь касаться моих мыслей, — сказал он, задержав взгляд на моем амулете. — Ты завладела амулетом темного хранителя времени. Иначе наши резонансы были бы достаточно близки, и мы могли бы общаться, но они на противоположных концах спектра. Рон знает это. Рон знает все. Он просто ничего не говорит.

Протянув руку вниз, я коснулась черного камня, потом отпустила его.

— Может быть, это не срабатывает, потому что я умерла.

Барнабас отвернулся, его грудь поднялась и опустилась от глубокого вздоха.

— Единственная причина, почему у тебя получилось завладеть амулетом хранителя времени — это потому, что ты одна из них.

— Нет! — воскликнула я. — Я смогла завладеть им, потому что я была человеком.

Он замотал головой.

— Ты могла коснуться его, потому что ты была человеком, но причина того, что ты завладела им в том, кто ты. Ты смогла научиться отделять себя от него и все равно владеть им. Ты приказывала Грейс, дала ей имя, которое связало ее и освободило от обязательств, возложенных на нее Роном. Ты восходящий хранитель времени, Мэдисон, один из двух людей, рожденных в этом тысячелетии, со способностью пережить искривление времени.

Я уставилась на него, меня начала охватывать паника. Я? Темный хранитель времени? Я не верила в судьбу. Он должно быть ошибся.

— Так сказал Рон? — прошептала я.

Он подвигал ногами в грязных мокасинах и подался вперед. Склоняясь над коленями, он посмотрел на меня из-под своих кудрей.

— Нет, — признал он, и я выдохнула с облегчением. — Но ты хранитель времени. Мэдисон, хранители времени смертны, и на то есть причина. Земля меняется, люди меняются, и меняются ценности. Просить человека, который был рожден во времена пирамид понять кого-то, кто принимает за должное то, что человек может видеть землю из космоса — бесполезно, и вот когда изменения становятся слишком значительными, приходит новый хранитель времени.

Он посмотрел на регистратора и склонился ближе.

— Я видел это прежде, как поворот колеса. Восходящие хранители времени находятся и обучаются до тех пор, пока не получат амулет, и старый хранитель времени снова начинает стареть, начиная с того самого возраста, в котором его жизнь была прервана божественным вмешательством. То, что ты мертва, вносит сложности, но это то, кто ты.

— Нет, я не та! — запротестовала я. — Я просто я. И если даже я была бы хранителем времени, я не была бы темным. Я не верю в судьбу. Я взяла амулет Кайроса, чтобы просто-напросто остаться в живых!

Хмурясь, Барнабас окинул взглядом занятого регистратора.

— Взять его — могло быть выбором, но судьба привела тебя к этому. Если бы ты была невинным объектом скоса, Рон передал бы тебя серафимам в первый же день. Но он не сделал этого, — Барнабас нахмурился сильнее. — Я должен был понять еще тогда, но я никогда не подозревал, что он опустится так низко, чтобы держать тебя в темноте с помощью лжи.

— Рон сказал, что говорил серафимам про меня, чтобы просить их разрешить мне оставить камень, — сказала я, сбитая с толку. — Если он не сделал этого, почему у меня все еще камень?

— Потому что и Кайрос не сказал им, что он у тебя.

— Почему? — спросила я. Я не могла думать. Я оцепенела. Мне нужен ответ, и я не могла понять, за что схватиться, чтобы догадаться самой.

Барнабас сдвинулся в кресле, запахивая пальто.

— Я думаю, что Кайрос хочет тебя уничтожить, чтобы ему не пришлось отказываться от своего поста, и если серафимы обнаружат твое существование, даже зная, что ты мертва, они заставят его подчиниться их воли. Однако если ты будешь уничтожена, они будут вынуждены позволить ему остаться темным хранителем времени в этот поворот колеса.

Кайрос будет жить вечно. Бессмертие — его высшая цель. Вот почему он убил меня, а потом пришел за мной. Он хотел уничтожить мою душу полностью. Паника стала опять нарастать.

— Нет. Ты ошибаешься. У меня просто не тот амулет, — сказала я. — Мне просто нужно его вернуть. Мне также нужно вернуть амулет Накиты, — пролепетала я, в то время как Барнабас откинулся назад, уставившись взглядом в потолок. — Сказать ей, что мне жаль. Может быть, она позволит Джошу жить.

— Если Накита найдет тебя, она доставит тебя Кайросу, — сказал Барнабас в потолок. — То, что тебе жаль, ничего не изменит. Ты уже завладела амулетом темного хранителя времени. Ты, Мэдисон. Чтобы Кайрос смог вернуть его, твоя душа должна быть уничтожена! Только один из вас может быть темным хранителем времени.

У меня кружилась голова. Должен быть выход.

— Или я или он? Я так не думаю, — сказала я, у меня начинала болеть голова. — Я могу отделиться от моего амулета. Возможно, причина этого в том, что он на самом деле не принадлежит мне. Ты хотя бы думал об этом? Если я смогу полностью вернуть его Кайросу, тогда, возможно, я восходящий светлый хранитель времени.

Барнабас прекратил дергать ногой, и повернулся ко мне, взвешивая это.

— Рон сказал не отделяться от амулета.

Я задрожала, не способная вздохнуть от надежды.

— И Рон лгал мне, нам. Я думаю, это стоит попробовать. Барнабас, я не восходящий темный хранитель времени! — я отвела взгляд от его полного решимости лица. — Мне нужно поговорить с Кайросом, — пробормотала я. — Где он живет?

У Барнабаса челюсть отвисла.

— Ты не пойдешь разговаривать с Кайросом! — сказал он. — И к тому же, я не знаю. — Падший ангел развернулся в кресле лицом ко мне, поднимая ногу так, чтобы опереться на подушку.

— Мэдисон, даже если ты восходящий светлый хранитель времени и можешь вернуть ему амулет, Кайрос, в любом случае, уничтожит твою душу, чтобы сместить баланс в свою сторону.

Я не могла себе позволить так думать.

— Он смертный, так что он живет на земле, правильно? — спросила я, вставая и смотря на пустой стол регистратора. — Если Кайрос хочет свой амулет, он должен вернуть мне мое тело, — сказала я, подергивая амулет, покоящийся на шее тяжелым грузом. — Могу поспорить, Накита знает, где он живет. С ней все в порядке? Они вытащили из нее черные крылья? Ты можешь слышать песни между раем и землей. Что в них говорится?

Барнабас остался в том положении, в котором и был, изумлённо взирая на меня из-под своих вьющихся волос.

— Мэдисон, — запротестовал он.

— С ней все в порядке? — спросила я громко, рука на бедре. — Ты можешь позвонить кому-то? Ну, давай! Какой толк от того, что ты жнец, если ты ничего не делаешь?

На мгновение он раздражённо прищурил на меня глаза, потом улыбка поддернула уголки его губ.

— С ней все в порядке, — сказал он, и тугой узел в районе моего живота расслабился. — Но это плохая идея.

Я потянула его с кресла, удивленная, что он поддался с такой легкостью.

— Да, но это идея. И если я восходящий хранитель времени, то я когда-то буду твоим боссом. Ну, давай же. Помоги мне найти Накиту.

Барнабас остановился и его рука выскользнула из моей, в то время как я продолжала идти без него.

— Ты не будешь чьим-либо боссом, если будешь мертва, — сказал он, усмехнувшись.


— Я должна извиниться, — сказала я, дотягиваясь до его руки и таща его вперед на еще один шаг. — И вернуть ей амулет. Возможно, если я сделаю это, она позволит жить Джошу. Возможно, в этом причина того, что она не убила его. Она ждет меня.

Он нахмурил лоб.

— Ты хочешь отдать темному жнецу амулет. Ты хотя бы слышишь себя?

— Он принадлежит ей, — ответила я. — В чем проблема?

— Рон будет вне себя. Он отберет у меня амулет, — пробормотал Барнабас, посматривая на парковку с тревогой. — Я не должен был тебе говорить.

Я положила руку на бедро, каждую секунду осознавая, что жизнь Джоша висит на волоске.

— Ты знаешь, что поступил правильно. Я не прошу тебя уйти. Если Рон отнимет у тебя амулет, я сделаю тебе другой. Конечно, если только это не очередная ложь, и я просто несчастная простофиля, которая ввязалась во все это, а не восходящий хранитель времени. — Боже, как я рада, что регистратора не было на месте.

Все равно он колебался.

— Почему ты слушаешь Рона! — в раздражении воскликнула я. — Он знал, кто я, и не сказал мне. Он сказал тебе учить меня чему-то, что он знал, я не могу делать. Может, ты просто поможешь мне?! Я должна попытаться спасти Джоша. Я должна попытаться спасти себя. Я могу снова быть собой!

Карие глаза Барнабаса искали что-то в моих.

— Ты всегда была собой.

Я подалась назад, не зная, что он решит.

— Ты поможешь мне?

Он стал рядом со мной, его пальто развивалось вокруг лодыжек.

— Ты видишь здесь выбор?

Я закивала.

— Я вижу шанс. И возможность убраться отсюда прежде чем появится мой отец и родители Джоша.

Барнабас посмотрел, кривясь, на парковку и заходящее солнце.

— Я не верю, что я собираюсь сделать это, — сказал он.

— Ты поможешь мне? — спросила я, затаив дыхание, одновременно испуганная и в приподнятом настроении.

— У меня будет столько проблем, — сказал он сам себе, и вместе мы повернулись к двойным дверям. — Я могу отвести тебя в безопасное место. Накита не может навредить тебе там. Хотя я и не думаю, что в этом есть толк.

— Спасибо, — сказала я, когда мы целеустремлённо вышли, мой живот дрожал от волнения.

Я смогу убедить Накиту отдать мне жизнь Джоша за паршивый кусок камня, потом то же самое сделаю с Кайросом и моей жизнью.

Вот увидите.

Загрузка...