Умри, как собака

Глава 3

Длинная, извилистая, усыпанная щебнем подъездная дорога начиналась от Брикел-авеню и через красивый английский парк вела к особняку с башенками, который Джон Роджелл выстроил прямо у залива более тридцати лет назад. Особняк был сооружен из необработанных плит местного известняка, на которых годы и тропический климат оставили свой след. Щегольской двуцветный автомобиль с откидным верхом и черный блестящий «сандерберд» были припаркованы у ворот, и Люси Гамильтон поставила свой светлый «седан» позади них. Она забежала домой надеть широкую с мягкими полями белую шляпу; ее руки в безупречных белых перчатках нервно сжимали руль. На заднем сиденье лежала изящная сумочка из белой кожи, а в ней брошюра «Вечного Приюта» и свежеотпечатанная визитная карточка, которой ее снабдил Майкл.

Выключив мотор, Люси несколько секунд сидела неподвижно. Все вокруг было залито солнцем, но фасад дома затеняли огромные кипарисы, а с залива налетал легкий бриз. Люси сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, открыла дверцу машины и взяла сумочку. Проскользнув между своей машиной и «сандербердом», она уверенной походкой приблизилась к белоколонной веранде, тянувшейся вдоль всего фасада, подошла к двустворчатым дубовым дверям и ткнула кончиком указательного пальца в кнопку электрического звонка.

Ей показалось, что отклика не было слишком долго, и ее мужество потихоньку стало убывать. За те годы, которые Люси проработала секретаршей Майкла Шейна и его единственной служащей, она успешно выполнила много трудных и довольно опасных заданий, помогая ему в его расследованиях, но сегодняшнее было самым странным и таинственным из всех.

Она так нервничала, что невольно вздрогнула, когда правая половина двери беззвучно распахнулась.

Угрюмая горничная стояла на пороге длинного темноватого холла, разглядывая Люси. Горничная была в темном форменном платье с белым кружевным воротничком и манжетами, у нее было недовольное лицо и настороженные глаза.

— Что вам угодно, мэ-эм? — спросила она нараспев с неуловимым оттенком наглости в голосе.

— Я хотела бы на минутку увидеть миссис Роджелл.

Горничная моментально поджала губы:

— Мадам ни для кого нет дома.

Люси приятно улыбнулась:

— Думаю, что меня она примет, — парировала она, проявив уверенность, которой на самом деле не ощущала. Щелкнув замком сумочки, она достала футляр для визиток, извлекла из него квадратик белого картона и протянула горничной:

— Пожалуйста, вот моя карточка.

Служанка прижала руки к бокам и чопорно ответила:

— Я не могу беспокоить мадам, она отдыхает.

Люси Гамильтон высокомерно вздернула подбородок:

— Я пришла сюда не для того, чтобы препираться со слугами. Немедленно передайте мою карточку миссис Роджелл.

Она шагнула вперед и сунула карточку прямо в физиономию служанки, так что та инстинктивно подняла руку и схватила кусочек картона. Горничная отступила и буркнула:

— Подождите здесь, я посмотрю.

Однако Люси не отступала:

— Я не собираюсь ждать на пороге.

Она прошла в холл, сунув сумочку подмышку. Горничная неохотно дала ей дорогу и шагнула в сторону, к арке, завешенной портьерами. Отдернув их, она неприветливо пробормотала:

— Можете здесь подождать, уж если вы так настаиваете.

Люси вошла в большую квадратную затененную комнату, по стенам которой тянулись книжные полки из темного ореха, уставленные книгами в таких же темных кожаных переплетах. Массивные стулья были обиты кожей. В дальнем углу спиной к Люси стоял какой-то человек. Он наклонился над портативным баром, и Люси услышала звук наливаемого коктейля. Человек был одет в светло-коричневые брюки и спортивную куртку из красно-желтой шотландки. Когда он обернулся, держа в руке бокал виски с содовой, Люси увидела, что это белокурый молодой человек лет тридцати с тонкими усиками и подозрительно ярким для своих лет румянцем. Он быстро улыбнулся, показав слегка выпирающие вперед нижние зубы, и воскликнул:

— Господи, надо же! Вы появились как раз вовремя, чтобы спасти меня кое от чего похуже смерти. Я имею в виду необходимость пить в одиночку и задолго до того, как солнышко зацепится за рею.

Голос у него был слабый и довольно высокий, но исполненный дружелюбия, как у заблудившейся дворняжки, которая только что услышала первое доброе слово за все время скитаний.

Он двинулся к Люси, его улыбка расплывалась все шире:

— Что бы вы ни продавали, я куплю целую кучу. Конечно, при условии, что вы сначала со мной выпьете. Меня зовут Марвин Дейл, знаете ли. Когда вам в последний раз говорили, что вы великолепны?

Люси не могла удержаться от улыбки:

— Я Люси Гамильтон, я пришла к миссис Роджелл. Немного рановато для спиртного, но если вы хотите быть покупателем, я ничего не имею против.

— Позвольте мне судить об этом, — он стоял близко от нее, и она рассмотрела, что глаза у него зеленовато-голубые. В них вспыхнули хищные искры, когда он дерзко ощупывал ее взглядом от красиво очерченных бедер до округлых икр и стройных лодыжек.

— Оч-чень изящно. Каждый участок, если позволите беглое поверхностное суждение при таком количестве затрудняющих решение одежд, — он взял ее под локоток и повлек к бару. — Конечно, рановато для выпивки, но слишком рано никогда не бывает. Это, кажется, Дороти Паркер сказала: «Хороша молодка, да лучше водка»?

— Должно быть, она, — Люси с трудом сдерживала смех. Наверное, это и есть беспутный братец, о котором упоминала Генриетта и о существовании которого предупреждал ее Майкл, когда велел ей глядеть в оба и разузнать все, что можно, о членах семьи. Марвин, как заключила Люси, уже подвыпил и к тому же был влюбчив, так что она решила поддержать компанию:

— Ну разве что глоток джина с тоником, — согласилась она нерешительно. — Самую капельку. У меня дело, которое я должна обсудить с вашей сестрой, — добавила она насколько могла сдержанно.

Марвин выпустил ее локоть и лучезарно улыбнулся, потом подхватил бутылку виски с нижней полки бара и открыл морозилку, чтобы положить два кубика льда в высокий бокал. Откупорив бутылку, он наклонил было ее к ободку бокала, но Люси живо одернула его, воскликнув:

— Я ведь просила чуть-чуть, помните? Совсем чуточку.

Она взяла мерный стаканчик и налила его наполовину.

— Многие люди сами не знают, что делают, знаете ли, — запротестовал Марвин. — Говорят, что хотят самую малость. А я всегда чувствую, что гостеприимство состоит в том, чтобы…

— …накачивать ваших дам спиртным, — весело продолжила Люси. — Но я не Дороти Паркер. Тоника, пожалуйста.

Она протянула стакан, и Марвин с неохотой наполнил его до краев шипучей жидкостью.

— Я уж вижу, что вы не Дороти Паркер, раз вы воздерживаетесь от питья. Но поскольку вы собираетесь сегодня обсуждать дела с моей дорогой сестрицей, вам можно расслабиться и хлебнуть как следует.

— Я сяду тут, — сказала Люси, погружаясь в глубокое кожаное кресло. — Я знаю, что завтра похороны мистера Роджелла, и мне не хочется быть назойливой в такой печальный момент, но все же я надеюсь, что миссис Роджелл уделит мне минутку.

— О, она убивается не из-за дорогого Джона, — сказал, неприятно улыбаясь, Марвин. — Мы давно были готовы к его смерти. Она расстроена из-за своей любимой Дэффи.

— Ее пекинес? — спросила Люси. — Сомбер Даффодил Третья?

— Сомбер Даффодил Третья, — подтвердил он, отхлебнув из бокала, плюхнулся в другое кожаное кресло, рядом с Люси, и перекинул длинную ногу через ручку.

— Почему бы и вам не сесть так, как я? — спросил он неожиданно с выражением, очень похожим на вожделение. — Это единственный способ удобно сидеть в таких креслах.

— Но он не очень подобает леди, — заметила Люси чопорно, делая маленький глоток своего слабого напитка.

— Кто вас просит быть леди? — его вожделение становилось все более явным. — Вы знаете, что сверчок-джентльмен сказал даме-кузнечику?

— Нет, — ответила Люси. — Не знаю и не интересуюсь этим.

— Ну-у, он сказал… Эй, послушайте! — прервал он сам себя, поскольку горничная показалась между портьерами. — Почему вы врываетесь сюда, Мейбл? Люси Гамильтон и я так уютно сидим тут за стаканчиком, и я рассказываю ей очень занятную историю.

Люси быстро поднялась, поставила стакан и вопросительно посмотрела на горничную. Мейбл изобразила реверанс:

— Мадам ждет вас наверху в гостиной, мэм.

Люси проворно последовала за ней, даже не оглянувшись на Марвина. Горничная опять провела ее через сводчатый холл к широкой лестнице, поворачивающей вправо. Наверху был еще один просторный холл. Горничная легонько постучала в закрытую дверь, приоткрыла ее и доложила:

— Мисс Гамильтон.

Будуар был обит ситцем и выглядел очень женственно, а температура в нем была как в оранжерее, где разводят тропические цветы, и резко отличалась от приятной прохлады в остальной части большого каменного дома. И девочку-женщину, сидевшую в шезлонге, опираясь на мягкие шелковые подушки, вполне можно было сравнить с редкостной орхидеей. У Аниты Роджелл были тонкие нежные черты, и она всячески подчеркивала в своем облике хрупкость и воздушность. Ее фиалковые глаза казались огромными и часто принимали меланхолическое выражение, каковой художественный эффект, как установила Люси при ближайшем рассмотрении, достигался благодаря искусно наложенным фиолетовым теням для глаз в соединении с тонкой золотой пудрой на бровях, которым была заботливо придана должная форма. Волосы ее, зачесанные назад и открывавшие лицо камеи, были мягкие, как шелк, и цвета спелой кукурузы, когда на поле играет утреннее солнце. Широкий лоб был открыт, как и маленькие, похожие на раковины уши, плотно прилегавшие к голове. Только рот диссонировал с тем доведенным до совершенства произведением искусства, каким было лицо Аниты Роджелл. И, как сообразила Люси, ошеломляющее действие этого яркого контраста с общим впечатлением тоже было тщательно и безошибочно рассчитано.

Рот был большой, вульгарный, с полной выпяченной нижней губой, смело подчеркнутый ярко-оранжевой с лиловым оттенком помадой. Эффект, который производил этот кричащий рот на фоне выражения холодной хрупкости, доминировавшей в лице Аниты, с трудом поддавался описанию. Он выглядел наглым и бесстыдным обещанием чувственных наслаждений, — обещанием, скрытым под холодной внешностью, вопиющей и соблазнительной демонстрацией сексуальности, которая иначе осталась бы незамеченной.

Вот что поразило Люси, когда она вошла в слишком теплую комнату. У нее не было возможности узнать, что чувствовали мужчины, впервые видевшие Аниту, и мелькнула мысль, что она дорого дала бы, чтобы взглянуть, как отреагировал бы на эту женщину Майкл Шейн. Люси сказала сдержанно:

— Я приношу извинения за вторжение, миссис Роджелл, но когда мы в «Вечном Приюте» узнали о вашей потере, мы сочли своим моральным долгом предложить вашему вниманию некоторые из наших уникальных услуг, которые смягчают боль и горечь утраты у владельцев животных; мы искренне надеемся хоть немного успокоить вас.

Эту речь Люси выучила наизусть и произнесла без запинки, — как она надеялась, с достойным похвалы выражением искренности.

Анита держала карточку двумя тонкими, суживающимися к концу пальчиками левой руки. Она разглядывала ее, нахмурив тоненькие брови и наморщив гладкий лоб, пока Люси декламировала свой текст, и затем протянула:

— Боюсь, я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите.

Голос у нее оказался неожиданно сильным и глубоким, отзвук которого, казалось, еще вибрировал в тишине, когда она уже умолкала.

— Мы не то чтобы хотим чего-то от вас. Мы просто чувствуем, что можем сделать нечто, имеющее для вас значение. Разве вы никогда не слышали о «Вечном Приюте для животных»?

Это прозвучало так, словно такое незнание свидетельствовало о вопиющем невежестве, и Анита клюнула на наживку:

— Название кажется знакомым, но что-то не могу припомнить…

— Наш маленький буклет объяснит вам все скорее и лучше, чем я, — прервала ее Люси, извлекая брошюру из сумочки. — Это займет всего минуту. Просмотрите, и сердце вам подскажет, какой вид услуг надо выбрать, чтобы дать вашей дорогой Сомбер Даффодил Третьей последний приют. Ведь каждый владелец четвероногого друга, так преданного вам при жизни, не может не пожелать собачьей душе, миновавшей долину смерти, войти в царствие горнего покоя, недоступное нашему земному пониманию.

Люси отметила выражение страха и подозрительности, мелькнувшее в глазах Аниты, когда закончилась эта знаменательная речь, а также то, как неохотно Анита держала буклет. Люси подумала: «Ого, кажется, я зашла слишком далеко. Вряд ли эта дамочка так глупа, как я надеялась. Осторожно, Люси Гамильтон, не витай в облаках».

Вслух она сказала:

— Самый беглый взгляд на этот буклет вам покажет, что у нас одно из лучших заведений подобного рода в Штатах. И я гарантирую, что цены у нас совершенно умеренные. Мы учреждены как некоммерческая организация, и наше главное желание — оказать реальную помощь всем, кто страдает и безутешен от потери преданного четвероногого друга.

Анита взглянула мельком на обложку, выполненную в пастельных тонах, и шевельнула золотыми ресницами:

— Кладбище для животных? Я слышала, что они сейчас очень модны в Нью-Йорке, но не знала, что такое есть и в Майами.

— Мы так и заподозрили, что вы находитесь в неведении относительно нашего существования, когда прочли сегодня утром в газете о том, что от вас ушла ваша Дэффи. Мы обычно не навязываем своих услуг, миссис Роджелл, но мы действительно почувствовали, что наш долг предложить вам воспользоваться нашими возможностями и нашим подготовленным персоналом.

— Присядьте, пока я посмотрю, — сказала Анита рассеянно. — Хотя теперь уже вряд ли можно чем-либо помочь моей Дэффи.

Она задержалась на второй странице:

— В самом деле? Крематорий для животных? Поразительная идея! Если бы я уже не покончила со всем этим…

— Никогда не бывает поздно сделать благое дело, миссис Роджелл. Мы предоставим вам любые услуги, какие вы только пожелаете, с максимальной точностью и быстротой. В конце концов это произошло всего лишь вчера вечером, я полагаю? — Люси сделала деликатную паузу, Анита кивнула, не поднимая глаз, и перевернула следующую страницу с изображениями и описаниями гротов, исполненных по индивидуальным проектам для тех, кто был в состоянии позволить себе такое.

— Да. Это было вчера вечером. Совершенно внезапно. Но я испытываю такой ужас перед смертью, мисс Гамильтон. Что-то вроде инстинктивного отвращения, настоящий комплекс.

Анита подняла печальные фиалковые очи, закрыла буклет и принялась легонько постукивать им по колену:

— Я всегда чувствовала, что очищение огнем — единственно достойный способ распорядиться чьими-либо останками, и я бы так хотела сделать это и для Дэффи, но я не представляла, что это возможно. Поэтому мою малышку уже похоронили здесь, в моей собственной земле, над морем.

— Это ведь было меньше суток назад, — тактично подсказала Люси. — Нет основания… я хочу сказать, что если вы действительно хотите ее кремировать, ничто не препятствует сделать это и сейчас. Наши служащие очень корректны и все понимают. Мы можем гарантировать, что Дэффи будет… э-э… поднята из земли самым осторожным и заботливым образом и препровождена в наш крематорий для… э-э… последнего очищения огнем, как вы того желаете.

— Вы имеете в виду… вырыть ее сейчас?

— Ну да, — Люси хотела добавить, что вряд ли Дэффи имела бы что-нибудь против, но удержалась и продолжала: — Все, что от вас требуется — это один телефонный звонок. Менее чем через час мы можем предоставить опытного служащего с автомобилем, и персонал проследит за выполнением всех деталей с абсолютной точностью.

Она запнулась на мгновение и затем сделала вид, что выкладывает свой козырь:

— И цены чрезвычайно умеренные. Вы просто не поверите, когда я скажу, насколько мизерна сумма, в которую вам обойдется обращение Дэффи в горсточку пепла в греческой урне по вашему выбору… или даже в урне, исполненной по индивидуальному заказу одним из наших специалистов.

Она приостановилась и, затаив дыхание, быстро подсчитывала, что за сумму следует бы назвать, если миссис Роджелл заглотнет наживку. Люси не имела ни малейшего понятия, какой тариф у «Вечного Приюта» за подобные услуги. Должно быть, около сотни, решила Люси. Девяносто семь, девяносто пять долларов — это звучит приятно и заманчиво.

Но Анита Роджелл решительно покачала головой:

— Я не могу этого сделать. У меня не хватит духа беспокоить Дэффи. Я уверена, что ей удобно и хорошо в том месте, которое Чарльз выбрал для ее последнего приюта. Было бы кощунством беспокоить ее сейчас.

— Я этого вовсе не нахожу. Так часто делается, знаете ли, даже с людьми. В конце концов обстоятельства меняются…

— Нет, — Анита захлопнула буклет и протянула его Люси. — Благодарю вас за то, что вы пришли, и за информацию, которую вы сообщили. Я порекомендую «Вечный Приют» моим друзьям. Возможно, они им заинтересуются. Но слишком поздно чем-нибудь помочь Дэффи.

— Может быть, и нет, миссис Роджелл, — Люси Гамильтон соображала быстро и импровизировала на ходу. — У нас много видов услуг, которые не упоминаются в наших изданиях. Вот, скажем, мы ввели недавно дополнительный вид услуг для тех владельцев животных, которые чувствуют, что для них более утешительно, если их любимцы покоятся вблизи от них. Вы определенно должны заказать надгробную плиту для Дэффи. Хотя бы доску в изголовье. Что-нибудь совсем простое и недорогое. У нас даже есть скульптор-специалист по мемориальным доскам, хотя мы полагаем, что простая гранитная или мраморная плита более уместна. У нас также есть специалисты — садоводы, которые могут оформить место захоронения. И мы обеспечиваем постоянный уход за могилой, если вы того пожелаете. Вы также можете заказать один из этих прелестных гротов, и его поставят прямо на вашей земле, над местечком, где погребена Дэффи.

Анита решительно помотала головой:

— Грота не надо. В этом есть что-то нарочитое, мне кажется. Вот простой гранитный камень можно, — с подходящей надписью, конечно.

— Конечно, — вздохнула Люси сочувственно.

— И, может быть, обвести могилу бордюром из цветов, — добавила Анита.

— С тщательно подобранным фоном из вечнозеленого кустарника, который постоянно напоминал бы о том, что Дэффи спит здесь вечным сном, — подхватила Люси с энтузиазмом. — В самом деле, миссис Роджелл, теперь-то я понимаю, что вы совершенно правы. Было бы святотатством беспокоить ее сейчас. Я знаю, что вы ощутите блаженство, когда поймете, что сделали для нее все, что в ваших силах.

— Сколько это будет стоить? — спросила Анита Роджелл.

— Мы должны представить вам смету. Сделаем наброски, знаете ли, и предложим несколько различных проектов по разной цене. Это составит, э-э, от двадцати пяти долларов минимум до не более чем сотни, если вы не хотите, чтобы доска была витиевато украшена, — а как я понимаю, вы этого не хотите. Мы могли бы представить несколько предварительных эскизов и смету незамедлительно, если бы я смогла осмотреть место, где сейчас погребена Дэффи, — предложила Люси прозаически. — Как только я смогу уяснить себе расположение могилы, я могу засадить наших людей за работу. Таким образом можно сэкономить на оплате повторного визита, — заметила она.

— Да, понимаю. Но я не возьму на себя никаких обязательств, пока не увижу и не одобрю планы, — резковато заметила Анита.

— Ну разумеется, ровно никаких обязательств, — Люси мелодично рассмеялась и встала:

— Если бы вы только указали мне направление, то я сама могла бы найти могилу…

— Я не спрашивала у Чарльза, какое место он выбрал. Я так устала вчера вечером, что доверилась его вкусу и надеюсь, что он принял правильное решение.

Она томно уронила руку на телефон цвета слоновой кости и нажала кнопку, прежде чем поднять трубку. Люси скромно стояла позади и рассматривала Аниту, пока та говорила в микрофон. Люси показалось, что в сухом голосе хозяйки появились веселые нотки, а безмятежность слегка поколебалась, когда она произнесла:

— Чарльз? Зайдите, пожалуйста.

Она положила трубку и пояснила:

— Мой шофер покажет вам могилу бедняжки Дэффи. Я признательна за все, что вы рассказали мне, мисс Гамильтон. По-моему, ваша работа совершенно изумительна.

— Мы тоже так думаем, — ответила Люси. — Я считаю, что она… приносит удовлетворение.

Последнее слово застряло у нее в горле, но она умудрилась вытолкнуть его наружу. Перегретая комната и общество Аниты — больше она не могла этого выдерживать. «Господи боже, — подумала она. — Чего я только не делаю ради Майкла Шейна!» Но когда ей удалось благополучно выбраться прочь, она почувствовала, что довольна своим визитом. Потому что если Джона Роджелла действительно убили и если эта его девочка-новобрачная с порочным ртом приложила руку к его смерти, Люси точно знала, что будет счастлива все пустить в ход для того, чтобы правосудие свершилось. Она была уверена, что еще не встречала женщины, которую могла бы возненавидеть так мгновенно и от всей души, хотя и не отдавала себе отчета в причинах такого чувства. И как только она подумала об Аните, непрошеная мысль мелькнула в голове: «Интересно, согласился бы со мной Майкл? Как бы он отреагировал на эту ангельскую красоту и на этот рот, обещающий столь много? Как вообще мужчины реагируют на Аниту?»

Позади нее послышался легкий стук в дверь; обернувшись, она увидела, что дверь открыта, и в проеме стоит коренастый чисто выбритый молодой человек в темно-зеленой униформе и блестящих кожаных крагах. У него были тяжелые черты лица, пронзительные черные глаза и густые брови, сросшиеся над тупым носом. Подбородок у него был квадратный, а губы очень полные, и в их складке ощущался оттенок жестокости. Манера держаться у него была непринужденно почтительная, без подобострастия. Хорошо модулированным баритоном он спросил:

— Что угодно, мэм?

— Это мисс Гамильтон, Чарльз, — Анита шевельнула левой рукой в сторону Люси. — Она из «Вечного Приюта для животных», и я хочу, чтобы вы показали ей место, где погребли Дэффи. У меня есть возможность украсить могилу.

Он мрачно посмотрел на Люси, кивнул и, не произнеся ни слова, отступил назад, в холл. Люси пошла к двери, живо приговаривая:

— Благодарю вас за время, которое вы мне уделили, миссис Роджелл. Я уверена, что вы не будете разочарованы.

Она с удовольствием вышла из жаркой комнаты в затененный прохладный холл и последовала за шофером, бесстрастно сопровождавшим ее по узкой задней лестнице, выходившей к черному ходу.