Уроки страсти

ГЛАВА 2

Северная граница.

Бракстон-Фелл

– Из-за чего ты так злишься? – спросил Брайс своего старшего брата. Они направлялись на север, навстречу своим врагам скоттам. – Раньше ты всегда был не против сразиться с Леодом Фергюсоном.

– Не нравится мне получать приказы от этого нормандского ублюдка, – пробурчал Эдрик, хозяин саксонского замка Бракстон-Фелл.

– Ты имеешь в виду короля Вильгельма?

Эдрик промолчал, поскольку вопрос не требовал ответа. Конечно же, он имел в виду Вильгельма. В прошлом году Эдрик получил от нормандского завоевателя великое множество всевозможных указаний – по большей части весьма неразумных и совершенно не обоснованных. Новый господин позволил ему сохранить свое поместье, но плата за это постоянно росла. Приходилось отдавать все больше продуктов и все больше шерсти, а взамен он не получал почти ничего. Кроме того, ему вменялась в обязанность охрана северных границ Англии, а если он уклонится от этого, то жди беды.

Эдрик велел своему управляющему написать письмо с протестами, поскольку Бракстон-Фелл в последнее время терпел ужасную нужду. Однако нормандский король не внял мольбам.

Слухи о скоттах, снова вошедших в земли Эдрика, требовали немедленной реакции. И он очень надеялся, что на сей раз границу нарушили именно Фергюсоны. Им давно уже пора ответить за последний налет на Бракстон. К тому же они наверняка везли с собой добычу и вели нормандский скот – в этом Эдрик нисколько не сомневался.

Дополнительные трофеи им не помешают, хотя и придется скрыть этот факт от его нормандской жены Сесиль. Зачем ей знать, что в качестве дани он посылает нормандскому королю нормандские же товары? По правде говоря, выбора у Эдрика не оставалось. Два года назад Фергюсоны напали на Бракстон-Фелл, сожгли посевы и перебили весь тот скот, который не смогли увести с собой. В Бракстоне и по сей день лишней крошки не было.

После женитьбы на Сесиль ее приданое немного облегчило положение и помогло справиться с голодом.

Но нынешней осенью барон Ги де Криспин, отец Сесиль, отказал им в помощи.

– Я думал, ты злишься из-за того, что не хочешь покидать Сесиль. – Брайс язвительно хмыкнул.

Эдрик снова промолчал, так как не желал ввязываться в перепалку с братом. В Бракстоне ни для кого не секрет, что Сесиль не питает особой любви к саксам, а тем более к своему саксонскому мужу. Но ему пришлось жениться на ней ради приданого. К тому же этот брак укрепил его союз с нормандцами.

Весь прошлый год Эдрик вел постоянную войну, пытаясь сохранить мир в доме. Может, Сесиль и хороша собой, словно скандинавская богиня, но она презирала его и не упускала возможности довести мужа до белого каления. Она даже не пыталась изучить язык и обычаи супруга и его народа, относилась свысока ко всем слугам за исключением своей старой нормандской нянюшки.

К счастью, забеременела она через несколько недель после свадьбы. Необходимость навещать ее спальню отпала, но жена сумела превратить его жизнь в ад беспрерывными скандалами и глупой ревностью. При любом намеке на измену Сесиль разражалась гневной тирадой, требуя строго придерживаться клятвы верности. Эдрик соглашался, но чувствовал, что его терпение вот-вот лопнет.

– Как считаешь, настроение Сесиль изменится после родов? – спросил Брайс.

– Едва ли, – буркнул Эдрик.

– А почему?

– Просто не верится, хотя и надеюсь.

На самом же деле Эдрик уже не надеялся найти общий язык с супругой. Эта Сесиль не женщина, а настоящая мегера. Хотя мегера – комплимент для нее. Он никогда не встречал такой склочной и упрямой особы. Уже через месяц после свадьбы она не позволяла ему дотрагиваться до нее; впрочем, ему не очень-то и хотелось.

Но хуже всего то, что она не желала ребенка. А этого Эдрик простить не мог.

Сесиль пыталась избавиться от плода, но безуспешно. Повитуха по имени Лора объяснила: беременные женщины часто пребывают в мрачном настроении – якобы именно это и происходит с Сесиль.

Но Эдрик знал, что дело вовсе в другом: Сесиль просто не хотела ребенка от него.

Уже нося в своем чреве малыша, она каждый месяц заставляла управляющего Освина писать отцу письма с просьбой забрать ее из Бракстон-Фелл. Она не меньше Эдрика жаждала разорвать узы брака, но отец неизменно отвечал ей отказом.

Ребенок должен был появиться на свет через несколько недель, и Эдрик твердо решил: как только Сесиль сможет передвигаться, он отправит ее в монастырь у Эвешем-Бридж. Он уже по горло сыт семейной жизнью!

– Лорд Эдрик!.. – К братьям подъехал Дроган, могучий, неустрашимый воин лет на десять старше Эдрика. Их отец во всем доверял этому человеку, и Дроган, как и управляющий Освин, считался полноправным членом семьи. – Они направились в ту сторону. – Дроган указал на свежие следы, хорошо различимые при свете полуденного солнца. – У них по меньшей мере одна повозка, но всадников не более двух-трех десятков.

– Они не могли уйти далеко, – сказал Брайс. Эдрик посмотрел вдаль.

– С повозками они с дороги не сойдут. Мы опередим их, если поедем через лес.

– Надеюсь, это Леод Фергюсон, – ухмыльнулся Брайс.

Братья направились к деревьям, и все воины потянулись за ними. Если подсчеты Дрогана были верны, то они обладали немалым преимуществом. Вот только ехать через лес очень быстро не получится.

Однако они старались поторапливаться.

Братья ехали впереди, а Дроган с воинами – следом за ними. Эдрик то и дело осматривался. Когда же услышал голоса, сразу спешился и подал знак остальным, чтобы остановились. Прячась в густой листве, он вскоре вышел к небольшой поляне у дороги. Скотты как раз располагались на отдых. Как Эдрик и подозревал, это были негодяи Фергюсоны – Леод со своим сыном Робертом. Шотландских воинов насчитывалось чуть больше двух десятков.

– Где-то должен быть еще один отряд, – прошептал подкравшийся к Эдрику Брайс. – Похоже, они разделились.

– Я тоже так думаю, – прошептал в ответ Эдрик. – Фергюсон никогда не совершает набеги с таким количеством людей. Но сейчас он, видимо, считает, что опасность миновала. До границы-то всего ничего.

На земле сидели два пленника со связанными за спиной руками. В центре поляны стояли две повозки, и Эдрик не видел, есть ли за ними еще люди. «А в повозках наверняка добыча», – сказал он себе. Его воины тем временем занимали выгодную позицию для нападения.

Перед глазами Кэтрин словно полыхали молнии, а в голове как будто гремели раскаты грома. Чуть приподнявшись, она осмотрелась и поняла, что лежит на дне грубо сколоченной повозки.

«Что же сталось с Джеффри?» – думала девушка.

Кэтрин опасалась худшего. Молодой человек был без меча, когда она увела его за конюшню. Следовательно, вина за то, что он оказался безоружным во время нападения скоттов и не смог защищаться, исключительно на ней. Кэтрин поморгала, прогоняя слезы, но несколько капелек все же скатились по ее щекам.

Если бы они с Джеффри держались поближе к празднику, у него была бы возможность взять оружие. Но она поддалась мимолетной прихоти – и Джеффри встретился с врагами без меча, к тому же вдалеке от замка.

Кэтрин справилась со слезами и теперь лежала тихо, стараясь не привлекать внимания мужчин, чьи голоса раздавались совсем близко. Она все еще была связана, но при свете дня ей удалось как следует разглядеть узел на запястьях. Девушка ослабила узел зубами и вскоре сумела освободить руки.

Осторожно перекатившись на бок, Кэтрин прижала колени к груди и, дотянувшись до лодыжек, развязала и эту веревку. А потом задумалась над тем, что же ей делать дальше.

Она не знала, сколько времени прошло после похищения и как далеко скотты отъехали от Кеттвика. Если бы ей удалось незаметно улизнуть из повозки, она, возможно, смогла бы убежать от похитителей. Скотты, конечно, бросились бы за ней в погоню, но рыцари из Кеттвика наверняка уже в пути. И если есть на свете Господь, то Он укажет им на следы похитителей, и ее избавят от ужасной участи.

Внезапный взрыв хохота поверг Кэтрин в ужас, и кровь застыла у нее в жилах. В следующее мгновение какой-то чумазый скотт с копной рыжих волос и густой бородой запрыгнул в повозку. Обернувшись, он крикнул что-то непонятное своим приятелям, затем наклонился и подхватил девушку на руки.

Кэтрин завизжала, и это вызвало новый взрыв хохота. Рыжеволосый вытащил пленницу из повозки, и Кэтрин всхлипнула, когда он перекинул ее через плечо. Она принялась колотить его руками и ногами, но он, не обращая на это ни малейшего внимания, нес ее к своим дружкам.

Девушка, оказавшаяся в кругу скоттов, пожалуй, не была яркой красавицей, но обладала неброской, мягкой красотой, заставившей Эдрика пожалеть о том, что он связал себя с дерзкой и раздражительной Сесиль. Залюбовавшись этой девушкой, он вдруг подумал о том, что мог бы утонуть в ее бездонных глазах. А порванное платье незнакомки являло взору гораздо больше, чем было позволительно для наряда благовоспитанной молодой дамы.

Эдрик мысленно выругался, осознав, что ничем не может ей помочь. А впрочем, она ведь нормандка, а эти женщины ему совсем не нравятся… Так что пусть страдает, как страдали саксы при появлении нормандских завоевателей.

Его люди уже надевали шлемы и готовились к бою. Им потребуется еще несколько минут, а затем…

Эдрик невольно поморщился, когда Леод Фергюсон навалился на несчастную, намереваясь изнасиловать ее на глазах у своих воинов. От визга девушки в груди у молодого человека, казалось, все переворачивалось. Осторожность покинула его, и он, подняв свой меч, издал боевой клич, призывая к бою Брайса и остальных воинов, так и не успевших как следует подготовиться.

Саксы стремительно выскочили на поляну, сокрушая попадавшихся им на пути скоттов и прорываясь туда, где виднелся голый зад Леода Фергюсона. Эдрик оттолкнул шотландского лорда от пленницы, но тот мгновенно вскочил на ноги и выхватил меч у ближайшего из своих воинов.

– Ха, Фергюсон! – выкрикнул Эдрик, скрестив оружие со своим давним врагом. Ему выпало неожиданное удовольствие убить этого негодяя. – Попался со спущенными штанами, да?

Скотт в ярости зарычал, натягивая одной рукой свои клетчатые штаны.

– Ты заметил, что я не стал сразу же рубить тебя на куски, гнусный червь. – Эдрик ловко отбил удар противника. – Да, я не стал тебя рубить, потому что не смог убить человека с голой задницей.

– Вот именно – не смог! – злобно хохотнул скотт. Вскинув меч, он бросился на врага.

Снова отбив удар Леода, Эдрик начал заходить с другой стороны, стараясь найти выгодную позицию для атаки. Остальные скотты уже пришли в себя и схватились за оружие, но воины Эдрика не подпускали их к своему лорду и к Леоду. Это был честный бой двух заклятых врагов, двух опытных воинов.

– У тебя слишком грязная задница даже для скотта, приятель. – Эдрик посмотрел на Брайса, потом отыскал взглядом девушку. Ее чудесные карие глаза превратились в огромные озера, а личико смертельно побледнело. Эдрик уже ругал себя за то, что сломя голову бросился ей на выручку, однако чувствовал, что не мог бы поступить иначе.

– Эй, Эдрик! – закричал Брайс, отбиваясь от Роберта, рыжего сыночка Фергюсона. – Уведи ее отсюда!

– У нее что, своих ног нету? – огрызнулся Эдрик. «Неужели братца больше волнует это милое личико, чем собственная шкура?» – подумал он. Пленная нормандка, конечно, хороша, но ее безопасность не его, Эдрика, забота. Особенно сейчас, когда Леод Фергюсон размахивает перед ним мечом.

Но Эдрик без особых усилий отбивал удары старого воина. Он знал, что справится с ним, и теперь просто растягивал удовольствие. Жестоко, конечно, но ублюдок заслужил такую участь.

– Ваши женщины не подпускают тебя к себе, а, Фергюсон? – осклабился Эдрик.

– И это говоришь мне ты, парень? Твоя жена способна одарить тебя лишь бранным словом.

Кровь бросилась Эдрику в лицо, но он не позволил гневу взять над ним верх. Отвлекаться ни в коем случае нельзя. Он не может проиграть бой против Леода Фергюсона, человека, доставившего Бракстону столько страданий. На сей раз негодяю не уйти!

Высоко вскинув меч, Леод резко опустил его обеими руками, пытаясь разрубить голову противника.

Эдрик вновь увернулся и взмахнул своим мечом, но скотт сумел отбить удар.

– Неплохо, Фергюсон! – крикнул Эдрик. Он мог бы уже давно прикончить Леода, но это было бы слишком легкой смертью для мерзавца, опустошившего его земли. Он хотел, чтобы Фергюсон сполна заплатил за свое преступление.

– Сзади, Эдрик! – раздался чей-то крик.

Он развернулся и одним ударом убил скотта, бросившегося на помощь своему господину. Место убитого заняли еще два шотландца, но Эдрик ушел от их атаки и прыгнул на ближайший камень. Одного он свалил на землю ударом ноги, со вторым же вступил в бой. Леод, воспользовавшись моментом, зашел ему за спину.

Однако Эдрик тут же расправился со скоттом и, рассмеявшись, снова повернулся к Леоду.

– Обычно воин сражается с противником лицом к лицу. Ты не знал об этом, Фергюсон?

– Тогда можешь стать лицом к моему Роберту, когда он будет убивать твоего братца, – с ухмылкой ответил Фергюсон.

В этот момент два скотта попытались утащить пленницу с поляны, и нормандка, громко завизжав, на миг отвлекла внимание Брайса. Роберту же вполне хватило этого мгновения, чтобы сделать выпад и ударить Брайса мечом в бок. Эдрик взревел и, в ярости бросившись на Леода, без лишних сантиментов прикончил его, воткнув клинок прямо под сердце. Даже не взглянув на поверженного врага, он поспешил на помощь брату, но пробиться к нему было не так-то просто. Осмотревшись, Эдрик крикнул:

– Эй, Дроган!

Следовало как можно быстрее прорваться к Брайсу, иначе сынок Фергюсона убил бы его. Эдрик обошел несколько воинов, размахивавших мечами, и краем глаза заметил, что Дроган повторяет его маневр. В тот момент, когда он оказался рядом с раненым братом, Роберт наконец-то осознал: Эдрик только что убил его отца. Скотт с воплем ярости кинулся на Эдрика, а Дроган – к Брайсу.

Минуту спустя Дроган вытащил молодого человека из гущи сражения, к счастью, воины Бракстона прикрывали его отход. А вскоре бой прекратился: оставшиеся в живых скотты поспешно покинули поляну, и Роберту Ферпосону тоже удалось сбежать. Эдрик же не стал преследовать врагов. Сейчас он думал только о Брайсе.

Содрогаясь всем телом, Кэтрин заползла под повозку и затаилась там. По-прежнему дрожа от страха, она раскачивалась из стороны в сторону, словно эти движения могли защитить ее. Возможно, она спаслась от скоттов, но саксонских варваров Кэтрин боялась не меньше. Скотты чуть не изнасиловали ее, но чего же теперь ждать от саксов?

Вскоре Кэтрин поняла, что бой кончился, а уцелевшие шотландцы бежали. Но казалось, что победа вовсе не радовала саксов, во всяком случае, она не слышала радостных криков.

Внезапно под повозку заглянул воин с волосами соломенного цвета и с неопрятной бородой.

– Все кончилось, малышка. Выходи. – Он протянул девушке руку.

Кэтрин доверяла этому человеку не больше, чем отвратительным шотландцам. Сделав вид, что не понимает его, она лихорадочно размышляла о том, как бы удрать.

– Ты в безопасности, – продолжал сакс. – Не бойся, больше никто тебя не обидит.

Сделав глубокий вдох, Кэтрин почувствовала, как по щеке ее катится слеза. Ах, если бы только Изабель была здесь… Нет-нет, она не желала сестре такой же участи. Просто Изабель ей сейчас бы очень пригодилась… Сестра сумела бы найти выход из затруднительного положения.

– Ты не понимаешь, что я говорю, да? – Воин ткнул себя пальцем в грудь. – Дроган. Я Дроган из Бракстон-Фелл. Выходи же.

Какой у нее выбор? Нельзя же сидеть под повозкой до скончания времен, а сбежать от саксов очень непросто. Остается только довериться этому воину, сэру Дрогану.

На поляне воцарились мир и покой. Саксонские ратники перевязывали раны и убирали трупы скоттов. И было так тихо, что Кэтрин слышала, как ветер шелестит в кронах деревьев осенней листвой.

Она взяла протянутую руку Дрогана, и тот вытащил ее из-под повозки. Ноги у Кэтрин подкосились, едва лишь она выпрямилась, но Дроган вовремя поддержал ее, а затем набросил ей на плечи тонкое шерстяное одеяло, прикрыв остатки платья.

Тут к ним подошел мрачный черноволосый воин, убивший главаря скоттов. Ледяной взгляд его голубых глаз лишь мельком скользнул по ней. Он был высокий и широкоплечий, а на его красивом лице белел шрам, рассекавший темную линию одной из бровей. При виде этого молодого статного рыцаря Кэтрин замерла, и сердце ее затрепетало. Но рыцарь уже не смотрел на нее; казалось, он был чем-то очень встревожен. Или разгневан?

– Перенесем брата в повозку. – Рыцарь коротко кивнул в сторону Кэтрин и добавил: – А потом приведи ее.

– Что вы задумали? – спросил его Дроган.

– Женщина должна владеть иглой и ниткой, – пояснил Эдрик. – Она зашьет рану Брайса.

– Но я… – Кэтрин тут же умолкла, сообразив, что выдала себя, заговорив по-английски.

Рука рыцаря метнулась к ее горлу, а в холодных глазах полыхнула ярость. Эдрик понял, что девушка пыталась обмануть их, но обижать ее, судя по всему, он не собирался. Хватка его была сильной, но не удушающей.

Пристально глядя на Кэтрин, он прорычал:

– Ты отказываешься, женщина?!

– Нет-нет, что вы… – в ужасе пролепетала Кэтрин. Смерив ее презрительным взглядом, рыцарь отошел в сторону.

«Истинный варвар!» – мысленно воскликнула Кэтрин. Взглянув на Дрогана, сказала:

– Если я женщина, это еще не значит, что я могу зашить рану. – И она не лгала: швея из нее была никудышная к тому же она боялась делать то, о чем ее просили, так как была слишком впечатлительна.

– Лучше вам пойти, моя милая, – ответил Дроган. – Уж если лорд Эдрик что-то вбил себе в голову, то с этим ничего не поделаешь.

Кэтрин тяжко вздохнула и пошла следом за Дроганом. Они вместе подошли к Эдрику, склонившемуся над братом. Раненый был без сознания, и из бока его сочилась кровь. Он был так же хорош собой, как и его брат, но лицо бледное, точно мукой присыпанное, даже губы были бескровны.

– О Боже… – прошептал Дроган.

Когда кто-то из воинов положил рядом с Эдриком кожаный мешок, тот сразу же раскрыл его и вытряхнул на траву часть содержимого – рулоны чистой материи и кусочек кожи с двумя толстыми иглами.

– Где же нитки? – пробурчал Эдрик с тревогой в голосе. Затем принялся рыться в мешке.

Дроган присел рядом с Брайсом и очистил его рану от обрывков туники. При виде распоротой мечом плоти Кэтрин тихонько вскрикнула и опустилась на землю. Судорожно сглотнув, пролепетала:

– Мне кажется, я не…

Во рту у нее пересохло, а пальцы словно превратились в сосульки. Она с мольбой в глазах посмотрела на Эдрика. Не мог же этот сакс всерьез настаивать на том, чтобы она зашила рану его брата!

Молодой рыцарь упорно рылся в кожаном мешке, не обращая на девушку ни малейшего внимания. Наконец вытащил моток грубых ниток и, бросив их на траву, заявил:

– Только следи, чтобы края сошлись как следует. Кэтрин с трудом подавила негодование. Этот сакс – настоящий варвар! Никто и никогда не разговаривал с ней в таком тоне. Ведь она дочь барона… Впрочем, ей не следует говорить об этом. Или лучше сказать? Тогда ее, возможно, отдадут родителям за выкуп. Но захотят ли они платить за дочь, побывавшую в плену у шотландцев? Собравшись с духом, Кэтрин сказала:

– У вас наверняка найдется человек, который знает, что делать. Я никогда в жизни…

– Обычно ранами занимается Грейм, – заметил Дроган.

– Только не сегодня. – Эдрик кивнул в сторону воина, обмотавшего свою окровавленную руку тканью. – Поскольку же именно она отвлекла Брайса, ей и зашивать рану.

Эти слова рыцаря и его тон показались Кэтрин оскорбительными. Она уже хотела возмутиться, но тут вмешался Дроган:

– Посмотри получше, милая. Ведь рана не такая уж и страшная. Всего лишь глубокий порез.

Кэтрин заставила себя еще раз взглянуть на рану молодого воина и невольно содрогнулась. Ей очень хотелось отказаться, но она боялась навлечь на свою голову гнев саксонского лорда. Молча кивнув, девушка взяла иголку. Ну как же она сможет исполнить приказ лорда Эдрика? К счастью, сэр Дроган сам вытер кровь вокруг раны чистой тканью.

– Начинай отсюда, милая, – подсказал он. – Брайс ничего не почувствует.

Кэтрин сильно сомневалась в этом, но предпочла промолчать. Уж очень грозно выглядел нависший над ней молодой рыцарь. К тому же он был прав. Как и в случае с Джеффри, Брайс попал в беду по ее вине. Господи, есть ли предел ее безумствам? Она вдела нитку в иголку и наклонилась к раненому. Дроган свел воедино края раны, и Кэтрин сделала первые стежки.

Ничего, она справится. Просто нужно отвлечься от происходящего, думать о чем-нибудь другом. Например, об одном из талантов сестры – о ее умении рассказывать истории об отважных героях и их прекрасных возлюбленных.

Но отчего-то каждый герой, приходивший ей сейчас на ум, имел лицо лорда Эдрика, оттолкнувшего от нее грязного рыжеволосого скотта и вступившего с ним в бой.

Эдрик провел рукой по недавно отросшей бороде и вздохнул. Хоть меч и не задел легкое Брайса, опасность еще не миновала. Эдрик слишком часто был свидетелем того, как полученные в бою раны начинали гноиться, что неизменно заканчивалось смертью. Он решил, что сделает все возможное, только бы брата миновала подобная участь.

К счастью, нормандка уже зашила рану Брайса, причем зашила очень даже неплохо. Одеяло сползло с ее плеч, обнажив полные груди с бледно-розовыми сосками. Заметив это, Эдрик тотчас же почувствовал, как кровь его забурлила, почувствовал, что его неудержимо влечет к этой женщине. Ему хотелось заявить на нее свои права – хотелось увести ее из лагеря и утолить свой голод, пока он находится вдалеке от Бракстона и от Сесиль.

Эдрик покосился на нормандку и вдруг понял, что не сможет взять эту женщину силой. Он страстно желал ее, однако не хотел, чтобы до Сесиль дошли даже слухи о его нечистых помыслах. Не хотел, поскольку помыслы эти не имели ничего общего с его неудачным браком.

А руки у нормандки маленькие, изящные… И поначалу она обращалась с Брайсом слишком уж осторожно – старалась не причинить ему боли. Но очень скоро ей стало понятно: чтобы проткнуть иглой человеческую плоть, требуется применить силу. Она вздрагивала при каждом стежке, но преданный Дроган ласково говорил с ней, убеждая поскорее закончить работу. Наконец девица тщательно завязала узелок и со вздохом отпрянула от раненого.

Брайс внезапно застонал.

– Вы слышали, милорд? – спросил Дроган. – Стон – очень хороший знак. Он приходит в себя.

Нормандка по-прежнему дрожала от страха, но Эдрик не позволил жалости пробраться в его сердце и старался подавить страсть, пронзавшую его при каждом взгляде на нее. Лучше думать о победе над Леодом Фергюсоном. И, конечно же, следовало поразмыслить о том, как добраться до его сынка Роберта.

Тут снова послышался голос Дрогана.

– Как тебя зовут, милая? – спросил он у нормандки. Девушка взглянула на него так, словно не поняла вопроса. Наконец, запинаясь, пробормотала:

– Кейт… Я… просто Кейт.

Эдрик снова посмотрел на девушку. Дроган же задал очередной вопрос:

– Где они взяли тебя в плен?

– Это произошло… недалеко от Раштона. Французский акцент девушки придавал родному языку Эдрика необычную мягкость, и он невольно вспомнил свою нормандскую жену; та удосужилась выучить всего несколько английских фраз – по большей части ругательств, которыми она поносила и его, и слуг.

– Твои родственники, наверное, волнуются…

– Non! Э-э-э… – Она сглотнула. – У меня не было бы причин возвращаться обратно, если бы… – Кэтрин бросила взгляд на то место, где Фергюсон накинулся на нее. Затем поднялась на ноги и поплотнее закуталась в одеяло, укрываясь от мужских глаз. Из-под порванной грязной юбки выглядывали ее стройные ножки.

Вновь ощутив вожделение, Эдрик мысленно выругался – его все сильнее тянуло к этой девице.

– Это не имеет значения, – сказала она. – Я никто скучать по мне не будут.

Эдрик внимательно посмотрел на девушку. «Никто?» Едва ли это возможно с такими нежными ручками и с такой правильной речью. Но если она не желает возвращаться в Раштон…

– Эдрик… – пробормотал Брайс, очнувшись.

– Да, Брайс, я здесь. – Он повернулся к брату.

– Этот Роберт… Я убью его.

– Нисколько не сомневаюсь. Но сначала тебе надо поправиться. – Эдрик дал брату напиться и накрыл его одеялом. – Надо выставить дозор, – сказал он Дрогану. – И прикажи людям разводить костры. Мы проведем здесь ночь и поутру двинемся в Бракстон-Фелл. – «А потом я решу, что делать с Кейт», – добавил про себя Эдрик.