Усадьба «Розель»

Глава II

В кабинете было, как обычно, накурено. Уже совсем стемнело, когда Олег вернулся от начальства. В окне виднелись огни соседних домов и офисных зданий.

– Везет тебе, Лалин, уходишь из этой дыры в нормальное место, – заметил Андрей Бражинский, откинувшись на спинку компьютерного кресла. – Хорошо хоть в этом охранном холдинге платят?

– Нормально. Я не из-за денег ухожу. Просто тут все достало.

«Конечно, не из-за денег, – с завистью подумал Андрей. – Родители с финансами помогут, если что…»

На самом деле, Олег давно решил уйти из полиции. Давняя мечта стать военным так и не осуществилась. Шел в уголовный розыск, как юноша-романтик, надеясь, что будет приносить пользу людям. А на самом деле одна грязь тут, и виноват всегда тот, у кого нет денег и связей… Поэтому решил уйти в крупный охранный холдинг «Кордон безопасности». Тем более, давно переманивали. В данной структуре работали только специалисты, имеющие опыт службы в спецподразделениях. Холдинг активно сотрудничал с силовыми структурами МВД, ФСБ, ФСО, МЧС, специализировался на вооруженной и физической охране, охране собственности, сопровождении грузов, предоставлении юридических услуг, монтаже и обслуживании систем видеонаблюдения, и многом другом. В общем, контора была очень серьезная. Олегу уже доводилось оказывать им профессиональные услуги. Так и познакомились. Вот предложили должность начальника отдела вооруженной охраны, и он согласился.

– Ладно, на чем я там остановился… Короче, ты как ушел, она все мне и выложила про свое журналистское задание, – продолжил свой рассказ Андрей, сидя на столе, среди гор папок и документов. – Я и подумать не мог, что в подъезде на нее какие-то гопники нападут, а то б проводил…

Как выяснилось, они ошиблись, задержав журналистку. В поликлинике сотрудник полиции в штатском выслеживал нелегального распространителя сильнодействующих медикаментов, о котором уже поступало несколько сигналов, вот и посчитал Милу подозрительной. А то, что не очень законные методы, с помощью которых проворачивали подобные операции, теперь известны представителю прессы, Олегу не нравилось. Но Мила, когда он отпаивал ее, напуганную, чаем в кафе, пообещала не совать нос в их дела, в свою очередь, потребовав аналогичного обещания.

– Так откуда ты ее знаешь?

– Кого? – Лалин отвлекся от своих мыслей и поглядел на коллегу.

– Ну эту Литвинову.

– Не важно.

– Расскажи!

– Брага, отвали.

Андрей явно хотел выведать, в насколько близких отношениях состояли его друг и журналистка.

– Кстати, как там Натали? Что-то давно она к тебе сюда не заходила, – вспомнил он про нынешнюю пассию Олега.

– Нормально. Ничего нового, – Лалин явно был не расположен откровенничать.

Андрей принялся насвистывать мотив известной старой песни «Бестия моя знойно рыжая». Олег недовольно покосился на этого шута, но промолчал. Наталья действительно имела роскошные рыжие волосы, так что понятно, кому был посвящен сей бездарный вокальный номер.

– Пошли сегодня по пивку…

Лалин отрицательно покачал головой, глядя в монитор.

– Скучный ты, – вздохнул Бражинский. – А я думал, расскажешь, как к журналистке подход найти.

Олег нахмурился, и уже собрался было послать друга, но на столе зажужжал черный айфон, экран которого оповестил о том, что звонит мать. Лалин взял трубку.

– Здравствуй, сынок. Как ты? – Анна Ивановна, не дождавшись ответа, сразу перешла к делу. – Приезжай сегодня к нам. Отец разбирал старые документы и нашел целую пачку писем твоего прадеда.

Родители знали, что Олега очень интересует история его семьи, особенно судьба прадеда Ивана Алексеевича.

– И Алечка будет, – добавила мать.

Лалин закатил глаза. Пожалуй, это и было главной причиной, чтобы его пригласить. Мать все мечтала женить его на дочери лучшего друга отца Алевтине – избалованной, капризной блондинке, недавно окончившей юридическую академию.

– Ладно, приеду, – бросил Олег. Все-таки ради писем прадеда он готов был один вечер изображать послушного сына.

Из колонок тихо лились звуки красивой песни Lila von Grauna мотив танго. Мила набирала текст интервью с художественным руководителем местного музыкально-драматического театра об открытии очередного сезона. Но неожиданно эта идиллия была нарушена.

– Литвинова, там на общую почту на твое имя пришло письмо из Латвии.

Мила подняла глаза от монитора компьютера и посмотрела на шефа.

– Из Латвии? – переспросила она, подозревая, что ослышалась.

– И выключи музыку. Сколько раз говорил, чтоб на рабочем месте музыку не слушали! Зайди ко мне.

Журналистка встала, взяла блокнот и поплелась за руководителем в его кабинет, уже предвкушая очередной «взрыв мозга».

– А почему этот латыш мне написал, и вообще, у них там своих журналистов, что ли нет? – спросила Мила, прочитав письмо.

Оказалось, какой-то латвийский преподаватель решил заняться изучением истории рода и хочет раскопать все возможные сведения о своем деде, который в годы Великой Отечественной войны являлся известным врачом, и прятал у себя советских солдат, за что был расстрелян немцами.

– Он же вот пишет, что читал в сети твой материал о расстреле мирных жителей нашего города и ему понравился подход. Я так понял, что за твой приезд в Латвию и расследование тех событий он готов платить. Так что, Мила, вижу, дорога дальняя тебе предстоит.

– Да уж, карты правду говорят… – вздохнула девушка. – Ладно, сейчас свяжусь с ним, узнаю подробнее, чего хочет.

На своем рабочем месте журналистка внимательно перечитала письмо.

«Здравствуйте, Мила! Мой племянник на днях нашел запись в блоге (далее следовало название статьи Милы о расстрелянных в годы войны жителях ее родного города и дата публикации). В нем под. материалом приведено Ваше имя. Хотелось бы попросить Вас собрать подобный материал о моем деде Янисе Юрьянсе. В годы войны он проживал близ города Резекне и работал врачом. Был расстрелян за укрывательство советских солдат. Более подробные известные мне сведения я Вам сообщу, если Вы согласитесь мне помочь.

Несколько слов о себе – живу в Риге, преподаю в университете. Кроме преподавания, занимаюсь разными вещами, связанными с информационными технологиями.

Отлично понимаю, что сейчас не лучшее время для исторических изысканий в Латвии.

Но мне уже 74 – столько, сколько было деду, когда он погиб. Так что откладывать на потом мне дела не стоит… Моя бабка тоже была человеком в Резекне известным, руко водила музыкальной школой.Умерла незадолго до смерти деда, в мае 1942 года.

Буду признателен за помощь. Все финансовые расходы беру на себя».

В конце стояла подпись: «С уважением Айварс Эженович Юрьянс». Мила слышала, что у латышей отчество не используется, но видимо, в русскоязычных документах делается исключение.

Девушка на несколько минут задумалась, после чего принялась уверенно набирать ответ. Затем она открыла Википедию, ибо все познания Милы о Латвии ограничивались тем, что ее столицей является Рига, и что оттуда родом певица Лайма Вайкуле и композитор Раймонд Паулс.

«Резекне – город на востоке Латвии, седьмой город страны по населению. Является административным центром Резекненского края, но в его состав не входит…

…Освобождение Резекне – часть Режицко-Двинской операции, в ходе которой 27 июля 1944 года войсками 2-го Прибалтийского фронта был освобожден город Резекне – стратегически важный железнодорожный узел, оккупированный немецкими войсками 4 июля 1941 года.

Вторая мировая война уничтожила почти все здания главной на тот момент улицы Резекне – Большой Лютинской, а также большинство храмов и административных зданий. Фактически город был разрушен. Свыше 15 тысяч мирных жителей Латвии, в том числе и резекненцев, были расстреляны недалеко от границы города – в лесном массиве Анчупаны».

– Милка, поздравляю с первой командировкой за границу, – бросил, выглянув из-за своего монитора, Илья.

– Хочешь, уступлю тебе эту поездку? – спросила журналистка.

– Не-не, я со своими голами и штрафными лучше тут останусь.

О той передряге, в которую угодила, выполняя задание по дискредитации политического конкурента, Мила никому рассказывать не стала. Такого ужаса натерпелась, пока сидела прикованая наручниками, и потом, когда на нее напали в подъезде, что не хотелось вспоминать. Тем более что эти воспоминания были связаны с Олегом… Такое ощущение, что все значимые события в ее жизни связаны с ним. Вон даже загранпаспорт у нее есть благодаря ему! Когда-то его родители подарили им на свадьбу поездку в Египет…

В темноте было трудно разобрать, как выглядит двор. Какие-то бесформенные темные груды, видимо, являлись хозяйскими постройками, сараями или чем-то подобным.

– Илга, это ты? – послышался из глубины дома довольно низкий мужской голос. Иван почему-то подумал, что такой голос мог бы принадлежать певцу или священнику.

– Да, дедушка, – ответила девушка.

Шепнула солдатам, чтобы ждали здесь, и скрылась в доме. Несколько минут ожидания в полной тишине, казалось, тянулись бесконечно. Даже Алексей не стонал из-за перелома. В ночи хорошо слышно было стрекотание сверчка. Наконец послышались шаги,заскрипели рассохшиеся половицы, и на крыльцо вышел рослый седой мужчина с аккуратной бородой и в очках, державший в руке керосиновую лампу. Он обвел солдат взглядом.

– Быстро заходите, нечего во дворе торчать, – бросил он тоном человека, привыкшего командовать.

В доме расселись за большим круглым столом, в центре которого трепетала огоньком та же керосинка. Лишь Илга присела в сторонке – на скамью у стены. Иван как командир представился и назвал имена остальных. Хозяин тоже назвал себя – Янис Юрьянс.

– Мы понимаем, какой опасности вас подвергаем. Поэтому утром уйдем. Нам бы обработать рану нашего товарища и наложить шину.

– Помощь окажу, – произнес старик.

– Дедушка врач! – заметила Илга. Она сидела, теребя тонкими пальчиками косу и то и дело стреляя глазами в сторону молодого светловолосого капитана.

Старик уточнил, что он хирург, но сейчас приходится не только оперировать, но и оказывать любую медицинскую помощь, поскольку врачей практически не осталось.

– Куда вы пойдете? – нахмурился доктор. – Немцы кругом. Да еще и с раненым. У нас много места на чердаке и в подвале. Да и сарай пустой стоит, скотину ведь угнали. Там в сене можно укрыться в случае чего.

– Нет, – Лалин отрицательно покачал головой. – Мы не можем подвергать вас и девушку такой опасности. Нам нужно пробираться к своим. Опишите мне местность, вы ведь наверняка все тропы в округе знаете.

Янис предложил ночным гостям квас, вареную картошку и немного хлеба, а сам принялся осматривать раненого.

Илга помогала, но потом дед отправил внучку спать:

– Нечего тут крутиться и разговоры мужские подслушивать.

Когда девушка все-таки послушалась и ушла в другую комнату, Янис сказал:

– Это дочь старшего сына Андриса. Сам он воюет, а невестка умерла в родах. Еще младший сын есть, Эжен. Он у меня инженер. Когда немцы наступали, их завод эвакуировали на север. Вот мы вдвоем с внучкой и живем.

Дом, в котором жили врач с девушкой, стоял на отшибе, поэтому жители не догадывались о появлении советских солдат. Это было к лучшему, поскольку в Латвии встречались разные настроения, кто-нибудь мог и немцам сообщить…

На рассвете Лалин, уже переодевшийся в обычную крестьянскую рубаху и штаны, вышел на крыльцо. Солнце еще только чуть окрасило в розовый цвет небо на востоке. В поселке было тихо, словно все вымерли. Даже собаки и петухи молчали. Хотя, какие там петухи – почти всю живность фашисты изъяли.

Оценивающим взглядом капитан окинул двор – покосившиеся сараюшки, собачья будка, старый колодец… С виду все было так же, как у него на родине. Он ведь и сам из деревни. На миг задумался о матери, которую не видел уже несколько лет, затем – о Катерине. Увидятся ли еще? Но потом мысли снова вернулись к реальности – нужно было думать, как выпутываться из этой истории и ребят выручать, за которых чувствовал ответственность.

Думал, все еще спят на лавках, но вдруг услышал шаги, и на пороге появился Куров. Взъерошенный спросонья и небритый, он был мрачен и задумчив. Молча кивнул капитану. Здесь было не до соблюдения армейской дисциплины. Тем более Куров был намного старше и порой даже по-отечески давал Ивану советы. Немного постояли в тишине и Лалин повернулся к двери.

– Пойдем, а то мало ли что.

– Я вот что думаю, товарищ капитан, наш хозяин врач. Значит, немцы зовут его своих раненых лечить…

– Наверное.

– Как бы он того…

Капитан понял, что тот хотел сказать, но промолчал, хмуро глядя на верхушки деревьев видневшегося за воротами леса, выбросил окурок и пошел в дом.