Ускоренный мир 1: Возвращение Черноснежки (с иллюстрациями)

Глава 3

Харуюки открыл глаза и вздохнул.

Белый свет, вливающийся в окно, падал на часы; Харуюки увидел, что сейчас полседьмого. Он прикинул, что проспал часов двенадцать.

Он был весь в поту, из-за остатков ночного кошмара кожа казалась склизкой. Но что именно ему снилось, он совершенно не помнил.

Смутно помнил последние слова, которые ему накануне сказала Черноснежка.

«Не снимай нейролинкер на ночь», – так она ему приказала. Может, это имело какое-то отношение к его сну?

Принимая душ, он лениво ворочал эту мысль в голове; потом надел школьную форму и, пройдя на кухню, в одиночестве позавтракал хлопьями с апельсиновым соком. Отправил посуду в посудомоечную машину, затем постучался в спальню матери для последнего ритуала перед отправлением в школу.

– …Я пошел, – сказал он, обращаясь в полумрак комнаты. С кровати донесся хриплый голос, произнесший что-то невнятное. Похоже, вчера вечером мать перебрала.

Харуюки ждал, пока она с помощью своего мобильника зарядит в его нейролинкер 500 иен; вдруг мать раздраженно сказала:

– Харуюки, твой линкер отключен.

О нет. Харуюки прикоснулся рукой к шее. Чувствуя, что он что-то забыл, он подсоединил нейролинкер к Глобальной сети, и вскоре его электронный счет со звяканьем пополнился.

– Я пошел, – вновь произнес он, но ответа не последовало. Осторожно закрыв дверь спальни, Харуюки прошел к входной двери, надел кроссовки и покинул квартиру.

Опустившись на лифте на первый этаж, он поздоровался с соседями, которых не помнил, и вышел из подъезда.

Автоматическая дверь закрылась, и Харуюки очутился во дворе дома. Через три секунды –

БАММ!!! Этот звук сотряс мозг Харуюки.

Что?! «Ускорение»?! Как – само, без моей команды?!

Харуюки забыл дышать; а тем временем прямо перед глазами возникла строка, набранная знакомым горящим шрифтом.

[А ВОТ И НОВЫЙ ПРЕТЕНДЕНТ!]

Где-то он эти слова уже видел. Прежде чем он смог вспомнить, где именно, фраза исчезла, а вместо нее в верхней части поля зрения возникло нечто еще более странное.

Посередине – число [1800]. Слева и справа протянулись две синие горизонтальные полоски. Под каждой из них – маленькая, тоненькая зеленая полоска.

И, наконец, прямо посреди поля зрения, пламенеющими буквами – [В БОЙ!!!]

Число сменилось на 1799.

Не понимая, что делать, Харуюки первым делом уставился на уменьшающееся четырехзначное число.

1800 секунд. 30 минут. Где-то он уже слышал эти числа. Ах, да – Черноснежка же говорила, предел «ускорения» как раз такой.

Но ведь на этот раз Харуюки не то что «Бёрст линк» (команду для начала ускорения) – даже просто «Б» не говорил. И мир тоже не монотонно-синий, а полноцветный. И вообще, что еще за «претендент» и «в бой!»?

Пытаясь понять ситуацию, Харуюки лихорадочно заозирался и быстро заметил кое-что.

От ветреного октябрьского утра не осталось и следа, но он по-прежнему был в знакомом месте, перед своим домом. Двухполосная улица, вдоль нее универмаг и офисные здания; развернувшись, Харуюки увидел возвышающийся посреди темноты жилой дом, из которого он только что вышел.

Однако ни машин, едущих по улице в Синдзюку, ни идущих в школу учеников, заполнявших тротуары, не было. Да и сама улица изменилась: вся в трещинах и ямах, ограждение и дорожные знаки погнуты; в окнах домов разбитые стекла.

На перекрестке чуть поодаль была навалена гора каких-то обломков, смахивающая на баррикаду; из большой железной бочки вырывались языки пламени. Следы разрушения коснулись и дома Харуюки: разрушенные бетонные колонны, здоровенная дыра в наружной стене и прочие ужасные вещи.

Скорее вернуться домой и проверить, что с квартирой; с этой мыслью он развернулся и, пробежав между кучами обломков, заглянул внутрь подъезда.

Его глаза вылезли из орбит. Внутренность здания выглядела как у полигонального дома из какой-то игры – все затянуто серыми поверхностями. Да нет, не «выглядела» – все именно так и было.

Это реальность, но в то же время не реальность. Харуюки сейчас «ускорен», он в Полном погружении в виртуальном пространстве, все окружающее – 3D-сцена, смоделированная на основе кадров Общественных камер. Как и синий застывший мир, который он видел вчера в рекреации.

И все же – Харуюки никогда раньше не встречал столь детально проработанного виртуального пространства. Он не видел пикселей. Каждый мельчайший камушек у него под ногами был воспроизведен с невероятной детализацией.

Если так, то что же с моим телом? Харуюки опустил глаза.

Он ожидал увидеть знакомого поросенка, но –

– …Что… что это, – невольно вырвалось у него; он был в полном изумлении.

Он увидел собственные руки, ноги и грудь, тонкие, будто из проволоки; все тело блестело, точно покрытое отполированным серебром. Его тело смахивало на робота – но только не на боевого робота из игр и аниме.

Он поспешно ощупал лицо, но вместо рта и носа его пальцы скользнули по чему-то твердому, точно поверхность шлема. Оглядевшись, Харуюки увидел треснутое стекло в окне жилого дома через улицу и, забУхав ногами, побежал туда.

В стекле отражался – да, сделанный целиком из металла робот. Маленькое стройное тело, непропорционально большая обтекаемая голова. Если вкратце – совершенно не впечатляющий вид.

Хоть бы рога, что ли, на лбу были… или глаза бы сияли золотым светом.

Харуюки мысленно жаловался, обращаясь к неизвестному дизайнеру аватара, как вдруг.

Позади его отражения в стекле, на той стороне улицы, возникло несколько искривленных человекоподобных теней.

В шоке Харуюки скрючился всем своим металлическим телом и развернулся. Неизвестно когда появившиеся три фигуры стояли возле разрушенного универмага. Там было темно, так что Харуюки мог разглядеть лишь силуэты, – но каждый из них был крупнее Харуюки.

Тени вроде как смотрели друг на друга и беседовали. Харуюки невольно вслушался.

– …Странный какой-то парень, по-моему, слабак.

– Не помню этого имени; новенький, что ли?

– Но он металлик. Может, все-таки умеет что-то?

Эти типы – не NPC[10].

Харуюки чувствовал это. Судя по манере речи, это явно люди, не программы.

Но здесь же виртуальное пространство «ускорения». Значит, у них, как и у самого Харуюки, и у Черноснежки, тоже установлен «Brain Burst» – только так и никак иначе.

Тогда они должны знать, что тут происходит. Для начала расспрошу их. Приняв такое решение, Харуюки робко вышел на дорогу

Дойдя до белой разделительной линии, он почувствовал, что на него еще кто-то смотрит. Он остановился и повернул голову.

Там. Не трое, больше. Непонятно откуда взявшиеся – на крышах раздолбанных зданий, на грудах обломков – повсюду виднелись странные силуэты, и все они смотрели на Харуюки. Однако ближе не подходили, просто – ну да, такое ощущение, будто ждали чего-то.

В полном замешательстве Харуюки снова повернулся к середине улицы. Число вверху поля зрения уменьшилось до 1620. Полоски слева и справа от него не изменились.

Погодите-ка. До сих пор он не замечал, но под левой и правой полосками были маленькие надписи.

Слева – «Сильвер Кроу». Справа – «Эш Роллер»[11].

С такой структурой экрана он был очень хорошо знаком.

Харуюки посетило мощное дежа вю.

То, что он сейчас видел, – совершенно не новое; за тридцать лет до рождения Харуюки, в конце XX века, подобные игры доминировали в японских игровых центрах. Увиденное им только что как раз и пробудило те ощущения. Это…

Харуюки стоял на месте и рылся в памяти, как вдруг сзади раздалось что-то вроде взрыва – он аж подпрыгнул.

– ?!.

Развернувшись на месте, он потерял равновесие и шлепнулся на пятую точку. Перед его глазами возвышался силуэт.

Это был мотоцикл. Только не привычный электромотоцикл… в середке машины приютился давным-давно запрещенный двигатель внутреннего сгорания, от которого исходило тяжелое вибрирующее «дододо».

Передняя вилка была нелепо длинной, переднее колесо – идиотски широким. От потертой серой резины шел слабый горелый запах.

Харуюки поднял голову. Позади чрезмерно выгнутого руля его испуганный взгляд поймал устроившуюся на кожаном сиденье фигуру мотоциклиста.

Весь в черной коже с заклепками; ноги в ботинках широко расставлены, руки скрещены на груди. На голове черный шлем, лицо защищено выпендрежной маской в виде черепа.

Из-под маски донесся скрипучий голос. Харуюки слушал в полном обалдении.

– Арена «Конец века», давно ее не видел. Свезлоооо…

Одна из скрещенных на груди рук покачала указательным пальцем.

– Противник – полнейший нуб. Мегасвезлооо!..

Наездник-скелет задрал правую ногу и положил на рукоять; ловко это у него получилось. Тут же мотоцикл взревел, и Харуюки вновь подскочил на месте.

Как ни смотри, а этот тип здесь явно не для дружеской беседы. Наоборот, если предыдущая догадка Харуюки верна, то здесь «боевая арена»… а этот наездник тогда –

– У… уаа…

Харуюки отпрянул назад и развернулся.

– Уаа…

И он отчаянно понесся прочь, так что ножки его робота аж захрустели.

– Уа-ха-ха-ха!!! Беги, беги!!!

За спиной у Харуюки вновь взревел мотор, потом раздался визг шин – и секундой позже Харуюки получил мощнейший удар в спину. Его пронзила острая боль, и он взмыл в черноту ночи.

Одновременно в левой верхней части поля зрения синяя полоска над словами «Сильвер Кроу» резко сократилась.

Увидев это, Харуюки на лету успел подумать: Да, значит, я угадал.

Это – игра-файтинг, он – новичок, абсолютно ничего здесь не смыслящий, а его противник – ветеран, умеющий побеждать.

Шансов выиграть у Харуюки нет.

«Ха-ха-ха, значит, тебя выследили сразу же. Это тебе за то, что не сдержал слова, мальчик».

Большая перемена.

Как и накануне, Харуюки сидел в рекреации с Черноснежкой, подсоединившись к ней по кабелю. Он не отводил глаз от пластыря под самой челкой. Черноснежка качала головой и смеялась, но только мысленно. Ее рана, накануне впечатляюще кровоточившая, оказалась, похоже, лишь царапиной. Все его излияния благодарностей и извинений за вчерашнее были остановлены взмахом руки.

«Это… совсем не смешно. Я думал, вообще помру там… Ну да, сам виноват, что по дурости подсоединил нейролинкер к Глобальной сети…»

Черноснежка довольно взглянула на жалующегося Харуюки и, взяв со стола чайную чашку, поднесла к губам. Тарелка с запеченными креветками рядом с чашкой оставалась нетронутой и испускала пар, как и большая порция карри со свининой перед Харуюки.

Члены студсовета, сидящие за тем же столиком, уже вовсю орудовали палочками и ложками, живот Харуюки протестующее урчал, но лекция – а точнее, нотация – Черноснежки явно не собиралась заканчиваться.

«Но – что ж, это избавляет меня от необходимости многое объяснять. Плата за урок получилась высоковатой, но теперь ты понимаешь, да?»

«Понимаю… что?»

«Суть программы "Брэйн Бёрст". Это не какой-то великий заговор, просто…»

Харуюки кивнул и продолжил с того места, на котором остановилась Черноснежка.

«…Просто игра-файтинг. На основе реальности делаются арены для драк. Просто черт знает что…»

«Хи-хи, "черт знает что" – это поднимать ложную тревогу».

«Такая офигенная технология, "ускорение", и что они из нее сделали – файтинг! Да про этот жанр уже тридцать лет никто не помнит!»

Услышав это, Черноснежка в задумчивости склонила голову набок, потом иронично улыбнулась.

«Хмм, то, что ты сейчас сказал, немножко неправильно. Харуюки-кун, мы, Бёрст-линкеры, вовсе не "ускоряемся", чтобы играть в драчки. Все наоборот – мы деремся, чтобы продолжать "ускоряться". Мы вынуждены – это неприятная сторона программы».

«Это… это что значит?»

«Мм… лучше это объяснить на практике. Войди в "ускоренный" режим».

«Х… хорошо».

Харуюки отвлекся от своего карри, уселся на стуле прямо и безмолвно выкрикнул команду на ускорение.

Бёрст линк!

БАММ! Этот звук прошел по телу и сознанию Харуюки, и тут же все ученики вокруг застыли. Все цвета исчезли, сменившись прозрачной синевой.

Черноснежка перед ним тоже застыла, но вскоре из опрятной школьной формы, точно дух, покидающий тело, вышел восхитительный аватар в черном. Розовый поросенок Харуюки тоже слез со стула и, не оглядываясь на реального толстого себя, шагнул вперед.

– Так… что теперь?

– Видишь в левой части поля зрения новую иконку?

Харуюки скосил взгляд, как было велено, и точно: в ряду иконок приложений появилась новая, в виде горящей буквы «В». Он поднял левую руку и нажал.

– Это главное игровое меню «Брэйн Бёрста». Здесь ты можешь узнать свои характеристики и историю своих боев, а также поискать поблизости других Бёрст-линкеров, чтобы вызвать на дуэль. Нажми кнопку «Матч».

Харуюки кивнул и нажал кнопку в самом низу меню. Тут же открылось новое окно; мгновение там было написано лишь «Поиск…», а потом возник список имен.

Впрочем, «список» – громко сказано; там было всего два имени. Одно – которое он увидел сегодня утром, его собственное, «Сильвер Кроу», и – рядом второе. «Блэк Лотус»[12].

Харуюки нисколько не сомневался, что это и есть имя Черноснежки как Бёрст-линкера; он поднял глаза, чтобы убедиться окончательно. Как он и ожидал, черная бабочка-парусник легонько кивнула и сказала:

– Сейчас мы отсоединены от Глобальной сети и подключены к школьной локальной, так что в списке только ты и я – по крайней мере так должно быть.

– Да… Блэк Лотус-сан.

«Красивое имя», «Оно так тебе идет» – конечно, ничего подобного он вслух не произнес, лишь его пятачок задрожал.

– Так. Теперь кликни на моем имени и вызови меня на дуэль.

– Чт… чтоооо?!

– Ну, сражаться нам необязательно. Просто дождись, когда выйдет время, и дуэль закончится вничью.

Улыбнувшись чуть грустно, Черноснежка подбодрила его жестом руки.

В наше время, когда, бывает, десятки тысяч игроков подсоединяются к общей арене и устраивают колоссальную мясорубку, мы с ней сейчас один на один – с этой мыслью Харуюки кликнул по имени в списке, потом в выскочившем меню выбрал [Дуэль]. На появившийся запрос «ДА/НЕТ» – ответил «ДА».

Мгновенно мир изменился вновь.

Из синей замершей рекреации исчезли все ученики. Колонны и столики вновь обрели цвет, но теперь они выглядели полуразрушенными, источенными временем; на стеклах налип толстый слой пыли.

И небо – оно приобрело насыщенный оранжевый цвет. Откуда-то подул сухой ветер, колыхая торчащие из пола то тут, то там пучки неизвестной травы.

Вверху поля зрения появилось знакомое число 1800. Влево и вправо протянулись синие полоски, наконец огненные буквы отправили Харуюки [В БОЙ!!!].

– Оо… арена «Сумерки». Мы вытянули редкую карту, – прозвучал голос Черноснежки рядом с озирающимся Харуюки. – Свойства арены: хорошо горит, быстро разрушается, на удивление унылая.

– А, оо…

Кивая, Харуюки оглядывал свое тело. Он и не заметил, когда его поросячий аватар сменился стройным серебряным роботом.

Интересно, как же теперь выглядит Черноснежка… Харуюки поднял голову и обнаружил тот же самый аватар в черном платье, без единого изменения.

– Вот, значит, какой у тебя дуэльный аватар. «Сильвер Кроу», красивое имя. И цвет красивый. И форма мне нравится.

Черноснежка протянула руку и похлопала по гладкой серебряной голове.

Харуюки четко ощутил касание; он вновь осознал, что здесь нет никакой «защиты от касания», предназначенной для того, чтобы оберегать детей. Да, здесь настоящая виртуальная реальность.

– Сп-пасибо… но только он на вид какой-то совершено никакой. А переделать его нельзя… нет? Кстати, а кто придумал этот дизайн и имя? И вообще, что такое дуэльный аватар?

– Как намекает название, это аватар, предназначенный исключительно для боев. …Ты вчера ночью видел длинный и страшный сон, верно?

– …Угу.

Что именно ему снилось, Харуюки не помнил, но ощущение, что это был настоящий кошмар, осталось. Невольно он обхватил тонкие руки своего робота жесткими ладонями и стал тереть.

– Этот сон вызвала программа, которая залезла в самую глубину твоей сути. «Брэйн Бёрст» берет желания, страхи и мечты своего обладателя, перемалывает их вместе и из всего этого создает дуэльный аватар.

– Моя… суть. Страхи и… желания, – прошептал Харуюки и вновь оглядел собственный аватар. – Вот это… мелкое, слабое и скользкое тело – мое желание? Ну да, я часто думаю, что неплохо было бы похудеть, но… хоть бы у меня был какой-то более героический вид…

– Ха-ха-ха, все не так просто. Программа берет и использует вовсе не твой идеал, а твои комплексы. В твоем случае – радуйся, что в качестве дуэльного аватара не был взят твой розовый поросенок-кун. Хотя он мне тоже нравится.

– П-прекрати. Он мне не нравится.

Надо сделать нового черного рыцаря для школьной сети. С этой мыслью Харуюки спросил:

– Семпай, значит, твой школьный аватар тоже сделан «Брэйн Бёрстом»? Это символ твоих комплексов? Но он такой красивый…

– Нет… – Черноснежка чуть нахмурилась, и по ее глазам прошла тень. – Его сделала я сама, в редакторе. Я… в силу некоторых причин не пользуюсь своим дуэльным аватаром. Почему – расскажу в свое время.

– Не пользуешься?..

– К сожалению, мой дуэльный аватар уродлив. Уродлив до крайности. Правда, не пользуюсь я им не поэтому… ладно, сейчас речь не обо мне.

Черноснежка пожала плечами, и к ней вернулось прежнее таинственное выражение лица. Ее белая рука вновь погладила голову-шлем Харуюки.

– Сегодня утром в Глобальной сети с тобой сражался другой Бёрст-линкер, и ты пользовался своим новым аватаром. Ты был начисто разгромлен. Так?

– …Мм, в точности. Сделали меня шикарно.

– Экран с результатом боя, ты его хорошо запомнил?

Невольно Харуюки вспомнил арену, на которой дрался утром. Мрачные руины города, где парень в скелетном шлеме и на вульгарном мотоцикле одним ударом отправил его в полет, после чего его хит-пойнты ооочень быстро закончились.

С печальным звуковым эффектом перед ним появилось слово «ПОРАЖЕНИЕ», а потом –

– Сейчас вспомню… Там было мое имя, первый уровень, потом вылезло какое-то странное число. Бёрст… пойнт, кажется. Оно уменьшилось с девяноста девяти до восьмидесяти девяти.

– Молодец, хорошо запомнил. Бёрст-пойнты, очки ускорения! Вот почему нам приходится выходить на арены.

Эти слова Черноснежка почти выкрикнула, потом, сделав несколько шагов к застекленному окну, развернулась. Двумя руками стукнула кончиком зонта в пол, так что кусочки битой плитки разлетелись во все стороны.

– «Бёрст-пойнты» – число, которое показывает, сколько раз мы можем «ускориться». Одно «ускорение» – единичка долой. Сразу после установки программы их сто, но вчера в рекреации ты один раз «ускорился», так что их стало на одно меньше. А сейчас ты потратил еще одно.

– Арр… а как их поднимать? Неужели платить реальные деньги?

– Неправильный ответ, – категорично заявила Черноснежка. – Существует лишь один способ увеличить число Бёрст-пойнтов – выиграть бой. Когда ты выигрываешь – если противник того же уровня, ты получаешь десять очков. При поражении десять очков теряются. Что и произошло сегодня утром.

Черноснежка повернула голову, чтобы посмотреть в вечернее небо за окном, потом шепотом продолжила.

– «Ускорение» – очень сильная вещь. Победить в драке – легче легкого; можно получать высшие баллы на экзаменах, выигрывать в различных играх, в спортивных состязаниях. На Косиэне[13] этим летом был побит рекорд по хоумранам; парень из первого класса старшей школы, который это сделал, – Бёрст-линкер высокого уровня.

– …Что…

Черноснежка кинула грустный взгляд на обалдевшего Харуюки.

– И поэтому, раз вкусив запретного нектара, мы уже не можем отказаться от «ускорения». А для этого нам нужны Бёрст-пойнты, а значит, мы вынуждены вечно сражаться.

– …По… погоди-ка.

Что, Бёрст-линкер сразу становится гением во всем?

Нет, не то. В словах Черноснежки было что-то странное.

Харуюки лихорадочно думал, наконец раскрыл рот.

– Аа… ты только что сказала, победа в бою – это плюс десять, поражение – минус десять. Это значит… ведь еще один Бёрст-пойнт теряется на «ускорение», значит, их общее число у всех Бёрст-линкеров может только уменьшаться. То есть у тех, кто плохо умеет драться, оно наверняка упадет до нуля… и что будет тогда?..

– Да, ты быстро схватываешь. Все просто. «Брэйн Бёрст» будет потерян.

Черные глаза, в которых будто горело что-то, смотрели прямо на Харуюки.

– Программа автоматически деинсталлируется, и установить ее повторно уже не удастся. Даже смена нейролинкера не поможет, поскольку программа знает индивидуальные мозговые волны каждого Бёрст-линкера. Те, кто теряют все Бёрст-пойнты, никогда больше не могут «ускоряться».

От ее голоса стало холодно; а она продолжала:

– На арену все время выходят новички вроде тебя, так что общий запас очков не обязательно должен снижаться. Но все равно – сейчас он слегка уменьшается.

Однако Харуюки из этой последней фразы не слышал почти ничего.

– «Брэйн Бёрст» будет… потерян.

Харуюки всего два-три раза попробовал на вкус силу «ускорения», и сейчас от одной мысли о том, что оно может пропасть, его пробрало холодом. И дело не только в том, что он не сможет больше «ускоряться». Для Харуюки это значило – он потеряет единственную ниточку, связывающую его с Черноснежкой, которая во всех остальных отношениях живет в ином мире.

Лишь теперь он осознал, насколько тяжелой потерей были те десять очков, отобранные скелетом-мотоциклистом.

– Итак… что ты будешь делать, Харуюки-кун?

Услышав этот прошептанный вопрос, Харуюки поднял голову.

– Что я буду делать?..

– Ты еще можешь вернуться. В нормальный мир, где нет «ускорения» и сражений. Идиоты, которые тебя гнобили, больше к тебе не подойдут, это я гарантирую как член студсовета.

– …Я… я…

«Ни "ускорение", ни "Брэйн Бёрст" не имеют значения. Я просто не хочу расставаться с тобой».

Конечно, такого произнести он не мог. Вместо этого он сжал серебряные кулаки и ответил:

– …Я все еще в долгу перед семпаем.

– О?

– Ты дала мне «Брэйн Бёрст» и вытащила из этого ада. И вовсе не для того, чтобы забрать мои стартовые сто очков, уж это-то я понимаю. Если так… не знаю, как нормально сказать… Видимо, я тебе зачем-то нужен. Ты смотрела мой рекорд в сквоше, потом объяснила с нуля про «ускорение» – у тебя должна быть какая-то цель. Я прав?

– …Хмм. Логично рассуждаешь.

Чуть улыбаясь, красивый аватар смотрел Харуюки прямо в серебряное лицо.

– Я… я правда недостоин так вот говорить с семпаем. Я лузер, толстяк, плакса, я завидую двум своим единственным друзьям и даже ревную их, я умею только сбегать, я вообще ни на что не гожусь. Я просто ужасный.

Что я такое говорю… Однако остановить поток слов было невозможно. Слава богу, его лицо – бесстрастная зеркальная маска.

– Однако Черноснежка-семпай все равно говорила со мной и даже напрямую подсоединялась ко мне; я понимаю – это потому что я неплох в играх; другой причины не может быть, и меня это вполне устраивает, вот.

Что же я на самом деле пытаюсь сказать – надо привести мысли в порядок, потом уж говорить – ох, самое время «ускориться» – нет, я и так уже в ускоренном состоянии.

Харуюки был в таком замешательстве, что мог лишь изливать все, что в нем накопилось.

– Вот почему… вот почему я хочу оправдать ожидания семпая. Твое… сострадание – я хочу его оправдать. Я сам не знаю, что я могу; если тебе что-то нужно, я сделаю все, что смогу. Поэтому я… не буду удалять «Брэйн Бёрст». Я буду драться… как Бёрст-линкер.

Да что же такое, я должен был сказать только последнюю часть! Что же я наговорил.

Вывалив из себя все слова, Харуюки от стыда съежился, сжался всем своим худым телом.

«По-моему, ты кое в чем неправ, застенчивый мальчик». Харуюки был готов к тому, что именно так Черноснежка считает; однако то, что он услышал в ответ, его потрясло.

– «Сострадание»… не произноси таких слов.

Харуюки чуть поднял голову и увидел самое взволнованное выражение лица Черноснежки за все время, что он с ней общался.

– Я всего лишь глупая и беспомощная школьница. Я такой же человек, дышу тем же воздухом, что и ты, стою там же, где и ты. На этой арене мы оба Бёрст-линкеры. Это ты создаешь расстояние между нами. Всего два виртуальных метра – для тебя это так далеко?

Черноснежка замолчала и протянула белую руку

Ты далеко.

Так пробормотало что-то в груди у Харуюки.

Когда на такого, как я, смотрит такая, как ты, само совершенство – ты даже представить себе не можешь, какая это пытка. Я хочу быть слугой. Двигаться, как пешка под твоей рукой, – одно это уже нежданное счастье для меня. Если я сейчас возьму твою руку, у меня появятся надежды, которые мне непозволительны. И позже расплатой за эти отравленные надежды будет двойная боль.

С Тиюри и Такуму то же самое. Харуюки достаточно быть просто их другом. Никакой жалости, никакого сочувствия – он не желал ничего большего, чем просто дружба, но…

Слова, вырвавшиеся из его рта, были сухи, как мертвое дерево в виртуальных сумерках.

– …Семпай, ты вытащила меня из ада. Это… дало мне счастье на целую жизнь. Ничего большего мне не надо, абсолютно ничего.

– …Ясно, – пробормотала Черноснежка и опустила голову.

Тяжелое молчание повисло над ареной. В конце концов его прервал голос, который, как показалось Харуюки, ничуть не изменился.

– Я с радостью принимаю твою решимость. Да, сейчас меня действительно беспокоит некоторая проблема. И для ее решения мне нужна твоя помощь.

Харуюки тихонько перевел дыхание и кивнул.

– Конечно, я сделаю все, что смогу. Что от меня требуется?

– Для начала – научиться сражаться. Кликни на своем имени под полосой хит-пойнтов. Выбери пункт «Установка», там увидишь все команды активации обычных и специальных навыков своего дуэльного аватара.

– Сп-пециальных навыков? – переспросил Харуюки, останавливая протянутую было руку.

– Да. Когда создается дуэльный аватар, программа раскидывает определенные значения параметров, соответствующие особенностям аватара. Одни аватары сильны в атаке, другие имеют прочную защиту, третьи хороши в спецатаках. Но общее правило таково, что у всех дуэльных аватаров одного уровня примерно один и тот же потенциал. То, что в первом бою тебя разнесли, вовсе не означает, что твой противник был слишком силен, – просто ты не умел сражаться.

Тот мотоциклист, «Эш Роллер», был первого уровня, как и Харуюки. Тогда он показался ему ужасно крутым; а на самом деле он не сильнее «Сильвер Кроу»?

Если так, то у этого маленького, тощенького робота должен быть просто потрясающий спецнавык. Харуюки в предвкушении протянул серебряный палец и прикоснулся к своему имени.

Раздался звуковой эффект, и перед Харуюки открылось полупрозрачное окошко.

Слева простой анимированный человечек показывал движения, справа высвечивались названия навыков.

Первый. Подсесть, сжать руку в кулак, резко выбросить руку вперед. Обычный навык «Удар».

Второй. Отвести правую ногу назад, нанести удар вперед. Обычный навык «Пинок».

И, наконец, специальный навык. Скрестить руки, развести в стороны, отклонить голову, резко двинуть ее вперед. Название – «Удар головой».

И все. Больше ничего.

– …Эээ, – обалдело промямлил Харуюки. – Обычные навыки «Удар» и «Пинок»… а специальный – всего лишь удар головой.

– О?

Услышав это, Черноснежка приложила правый указательный палец к подбородку и склонила голову набок. Харуюки показалось, что ее выражение лица не изменилось, но долго пялиться он не мог и потому съежился. От одной мысли о разочаровании в ее глазах его всего бросило в жар.

Сам того не ожидая, он раскрыл рот.

– Не, нормально. Ничего неожиданного. Этот аватар, похоже, совершенно бесполезный. Прости, что не оправдал надежд. Ничего, можешь просто оставить меня. Считай, что ты просто проиграла в лотерею.

– Ты… глупый!!!

От этого выкрика содрогнулось все его тело. Харуюки поднял голову; он и не успел заметить, когда Черноснежка успела оказаться совсем рядом. Подняв брови, она смотрела на него сверху вниз прожигающим насквозь взглядом.

– Я ничего не буду говорить о том, как ты живешь, – я ведь такая же школьница, как ты. Однако в отношении «Брэйн Бёрста» я на шесть лет старше тебя. Я сказала уже: все дуэльные аватары имеют одинаковый потенциал. Что, забыл?

– Но… но мои навыки – всего лишь удары рукой, ногой и головой…

– Значит, где-то еще наверняка есть сила, которая их дополняет.

Взгляд Черноснежки немного смягчился, и она продолжила увещевающим тоном:

– Твой дуэльный аватар – порождение твоей души. Что будет, если ты в него не будешь верить?

Я в первую очередь не верю в самого себя.

Так Харуюки мысленно пробормотал и кивнул.

– …Прости. Я буду верить… если не в себя, то по крайней мере в твои слова.

При этих его словах лицо Черноснежки чуть изменилось – возможно, она просто грустно улыбнулась, – и Харуюки слегка расслабился.

– Но прежде, чем ты выучишься сражаться, ты должен выучить еще кое-что. Сила – это…

Черноснежка помолчала немного; ее слабо улыбающееся лицо было печальным.

– Сила – не просто слово, обозначающее достижение победы. Я потратила слишком много времени, чтобы это понять. А когда поняла, было уже поздно.

Значения этих прошептанных слов Харуюки не мог ухватить. Он склонил голову набок и собрался было спросить, но Черноснежка, не давая ему сделать этого, вдруг развернулась.

– Хмм, уже почти пора.

Харуюки взглянул на счетчик времени; от 1800 секунд осталось всего 20.

– Ладно, следующим уроком будет практическое занятие.

– Э… что?.. В каком смысле?..

Черноснежка бесстрашно улыбнулась озадаченному Харуюки.

– Разумеется, тебе предстоит забрать их назад. Твои десять очков.

И сразу после этой фразы выплыло слово «Ничья», бой закончился, и «ускорение» тоже.

Как только они вернулись в настоящую рекреацию, Черноснежка, не оставив Харуюки шанса что-либо добавить, выдернула кабель Прямого соединения и убрала его.

– Ладно! Давай поедим, Арита-кун. А то еда стынет.

Улыбнувшись, она взяла со стола ложечку. У Харуюки не осталось выбора, кроме как придвинуть к себе тарелку с карри. Хотя он взял эту тарелку полчаса субъективного времени назад, от нее по-прежнему поднимался теплый пар. У Харуюки заурчало в животе.

От окружающих столиков его обстреливали те же недовольные взгляды, что и вчера. Харуюки начал было раздумывать над идеей уйти с карри в столовку и поесть там, но проиграл собственному пустому желудку. Он успел отправить в рот три полных ложки карри, когда старшеклассница, сидящая за тем же столиком, обратилась к Черноснежке, и от ее слов у Харуюки в горле встал ком.

– Снежка, ну когда уже ты нам расскажешь? Мы умираем от любопытства. Какие у вас с ним отношения?

Харуюки поднял глаза; говорила та самая пышноволосая девушка из студсовета, которую он видел вчера. Второклассница и, кажется, секретарь совета.

– Хмм.

Черноснежка положила ложечку на край тарелки, элегантно подняла чашку с чаем и, похоже, призадумалась. Ученики вокруг разом затихли.

– Если коротко – я ему призналась, а он мне отказал.

Мир наполнился криками и воплями ужаса.

Харуюки, держа ложку во рту, подхватил тарелку с карри и бросился наутек.

– Что… что ты наделала!!!

Два часа спустя Харуюки под пулеметным огнем взглядов плелся сзади-справа от Черноснежки к школьным воротам и тихо жаловался.

– Чем ты вообще думала!!! Меня опять гнобить начнут!!! Вообще жизни не дадут!!!

– Сильное заявление.

Черноснежка рассмеялась, потом уже с серьезным видом добавила:

– Я сказала правду. Да ты и сам был великолепен.

С этими словами она повозилась со своим виртуальным рабочим столом и крутанула кончиком пальца. Тут же в поле зрения Харуюки зажглась иконка – по школьной локалке ему пришел файл. Он кликнул, и прямо перед ним развернулась большая фотка.

На фотке был он сам – с ложкой карри во рту и совершенно идиотским выражением лица.

Едва увидев это, Харуюки завопил «угяаааа!» и мгновенно переправил файл в корзину.

– К-когда ты успела сделать этот скриншот? Даже ловкость рук должна иметь пределы!

– Что такого, просто на память.

Пока они так переругивались, Харуюки продолжал ощущать на себе испепеляющие взгляды окружающих. Он привычно втянул голову в плечи, но спрятаться за стройной Черноснежкой было без шансов.

– Выше голову. В этой школе я многим парням отказывала, но чтобы наоборот – ты первый.

– Да когда я успел-то это сделать!

– Так говорить очень грубо с твоей стороны. Я могу опять обидеться. …Ладно, сменим тему.

Этим своим «сменим тему» Черноснежка оставила вопрос висеть в воздухе, после чего тихо произнесла уже с серьезным выражением лица:

– Когда мы выйдем за ворота школы, твой нейролинкер подключится к Глобальной сети. Любой Бёрст-линкер здесь, в «Третьей боевой зоне Сугинами», может вызвать тебя на дуэль. Пока тебя не успели вызвать, сразу «ускорься», найди в списке Эш Роллера и вызови его.

– Что… зона? Что, есть какое-то ограничение, откуда можно вызывать противников?

На вопрос Харуюки Черноснежка едва заметно кивнула.

– Да. Если ты вызовешь кого-то с другого края Токио, полчаса истекут прежде, чем вы встретитесь. …Позже ты сможешь попасть на безграничную арену для групповых боев, но это будет не раньше четвертого уровня. А сейчас сосредоточься на ближайшем поединке.

Голос Черноснежки зазвучал немного резче, и она завершила лекцию словами:

– Скажу сразу: если ты проиграешь, то не сможешь сразу же вызвать его на матч-реванш. Одного и того же противника можно вызывать только один раз в день. Я буду среди зрителей и, к сожалению, помочь тебе ничем не смогу. …Не делай такое убитое лицо; если ты будешь драться так, как я написала в мэйле, то не проиграешь.

– Ла… ладно.

Харуюки сглотнул и кивнул. Содержимое текстового мэйла, полученного во время шестого урока, он уже скопировал & вставил себе в мозг.

– Это твой настоящий дебют, Сильвер Кроу. Удачи.

Черноснежка подтолкнула Харуюки в спину, и он шагнул в переулок, продуваемый пыльным ветром сражения.