Услышь моё молчание [СИ]

Глава 3 Иногда у мгновения свободы слишком высокая цена

Кто-то забрал из его рук бокал с так и не тронутым алкоголем, и Герман мгновенно открыл глаза. Туман воспоминаний растаял вместе с лицом Стаса и чердаком в доме Артура, а перед ним стоял высокий светло-русый молодой мужчина и с укоризной смотрел сверху вниз. Он покачал головой и за пару глотков опустошил бокал Германа.

− Что ты здесь делаешь? Я думал, что та симпатичная «рыбка» поймана тобой до утра? — криво усмехнувшись, задал Герман вопрос старому другу.

− Да вот некоторые особо шустрые не дали насладиться обществом девочки. Вышел я после первого раунда из апартаментов, и мне охранник передал, что мой друг уехал. Пришлось прощаться и тоже покидать такую гостеприимную Усадьбу. Тебе там не понравилось?

− Нет. Место весьма интересное, а главное, приличное во всех отношениях. Даже… местная фауна очень воспитана. Я знал, что это за место, знал, какие услуги там оказывают, но… Ты меня удивил. Судя по всему, твой знакомый Андрей Стаховский оригинал. Передай ему, что я встречусь с его протеже, тем более что её работы очень хороши. Качественно, интересно, со вкусом. Она талантливый фотограф и для нашего издательства подойдёт. Зачем ты приехал? Глеб, мне не нужна нянька.

− Угу, − проворчал Горянский, присаживаясь на диван рядом с Германом. — Ты собирался отрываться до утра, найти себе девочку, а потом рванул из клуба так, словно за тобой черти гнались. Что случилось-то?

− Ну, не черти, а просто встретил, так сказать, призрак из прошлого, − нехотя ответил Герман, подтягивая слегка замёрзшие ноги на диван и устраиваясь удобнее.

− Кого? — взволнованно уставился на него Глеб.

− Гриневского. Альбина была его старшей сводной сестрой. Насколько мне известно, отношения у них были отвратительными. Не удивляюсь, после всего, что я узнал о мачехе.

− А-а, − облегчённо выдохнул Глеб, снова откидываясь на мягкую спинку и вытягивая перед собой длинные ноги. — Я уж было думал вызывать подкрепление. А это оказывается просто знакомый из старой жизни.

− Не совсем, Глеб. Не совсем.

− Герман! Ну, не тяни ты кота за хвост, а то сейчас возьму и просто вытрясу всё. Я и так за три года твоего отсутствия только и делал, что гонял от себя всякие дурные мысли. Всё время мерещилось, что ты с какой-нибудь скалы в океан сиганёшь, а меня не будет рядом, чтобы тебя за волосы вытащить. Да и ты, зараза такая, не всегда звонил. Так что не трепи мне нервы. Колись!− сердито зыркнул на него старый друг, вызвав глубоко в душе нотки раскаяния.

− Мы встречались случайно несколько раз, когда Шерстобитов изволил выводить меня в люди. Один раз даже перемолвились парой слов, за что мне потом влетело от Артура. Он опасался Гриневского.

− Подожди! Этот Гриневский видел тебя в… Узнал?

− Кажется, нет. До этого мы виделись только на свадьбе моего отца и Альбины, а потом меня было трудно узнать. Но… рано или поздно, я думаю, он сложит два и два. А тогда… Не знаю, Глеб.

− Побежит в полицию? Доказательства он вряд ли найдёт, − бросил он тревожный взгляд на спокойное лицо Германа. — Или найдёт?

− Не думаю. Шерстобитов достаточно причинил ему неприятностей, чтобы не поднимать новую волну по поводу его смерти, даже если что-то и заподозрит. К тому же полиция за три прошедших года и так перевернула всё вокруг, но ничего не нашла. И с Альбиной всё чисто, а к эскулапу меня вообще привязать невозможно. Думаю, что смогу выкрутиться, Глеб. Может, я просто дую на воду. Гриневский просто увидел знакомое лицо и вспомнил меня, значит, максимум, что ждёт… Ну, поговорим мы про Альбину, я посочувствую и… всё.

− Твои слова да Богу в уши, Герман. Я всё равно буду теперь волноваться.

− Тебе вредно, дружище. На твоей шее два маленьких шустрых зайца.

− Знаешь… Я больше всего на свете благодарен тебе именно за них. Наши зайчата такое счастье. Да, шумное, неугомонное, доводящее няню Полю и нас до бешенства своими выходками, но… счастье, Герман.

− Я тут ни при чём. Инга залетела, ты не дал ей сделать аборт, а Златка… Это Стасу надо было бы сказать спасибо, да только он не услышит, − с горечью произнёс Герман.

− Многие верят, что мёртвые нас слышат. Ты вновь погрузился в воспоминания? Я думал, что кошмары тебя больше не мучают, − Глеб бросил на друга обеспокоенный взгляд.

− Это не кошмары, просто нахлынуло как-то… Иногда я думаю, прокручиваю в голове варианты. Но так и не нахожу пути, на котором обошлось бы без крови и…

− Мой отец часто говорит, что в жизни всё случается так, как должно. Он у меня немного фаталист.

− Я понимаю, что всё в жизни Стаса определилось ещё до нашего знакомства. Как только он встретился с Артуром и принял предложение о найме, вся ситуация стремительно покатилась в пропасть. Он ни за что не стал бы исполнять для него грязную работу, даже за большие деньги. Слишком он был хорошим человеком.

− А что ты хотел от парня из семьи потомственных военных? — пожал плечами Глеб.

− Какими бы мы с тобой не были хорошими, лучше всего было бы, если бы у Златы был родной отец. Родной, понимаешь? А Стас… Он ведь из-за меня…

− Перестань! Своё обещание ты выполнил. Златка в тепле, достатке, вокруг неё только любящие люди. Всё замечательно, Герман.

− Знаю! Только на душе всё равно тяжело. Ладно! — Герман легко вскочил на ноги. — Ты у меня ночуешь?

− Угу. Я пьян. Домой таким красавцем лучше не появляться, − покивал Глеб. — Няня Поля мне такую взбучку задаст, что лучше я к обеду появлюсь, свежим как огурчик.

− Это она может. Тогда спокойной ночи, нянюшка Арина, − усмехнулся Герман и лёгкой неслышной походкой отправился к себе. Большая мягкая постель ласково приняла его в свои объятия. Казалось, стоит лишь закрыть глаза и придёт спокойствие и сон, но… вновь пришла тьма.

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Герман вздохнул и открыл глаза. Снова закрыл. Прислушался к себе. Он был спокоен, даже слишком, особенно если вспомнить то, что случилось. Воспоминания никуда не ушли, не стёрлись и не сбежали, гонимые его желанием. Они были тут как тут. Словно кадры кинохроники вновь промелькнули перед глазами: смех Альбины и заказ на отца, изнасилование, Артур и лица охранников, осколки стекла, падающие на пол и… Герман резко открыл глаза и поднял руку. Запястье было плотно забинтовано.

− Там всё зашили, укол сделали, забинтовали. Перевязку я тебе сделаю, когда будет нужно. Меня проинструктировали, − раздался чуть сбоку усталый голос Стаса. Герман повернул голову и увидел и его самого. Пиджак расстёгнут, галстук ослаблен, под глазами тёмные тени, а на губах едва заметная улыбка. — Привет на этом свете.

− Привет. Где я? В больнице?

− К счастью, не в морге. И нет, не в больнице. Это заведение одного эскулапа, этакая тайная частная лечебница для избранных.

− Твою же мать, − выругался Герман. — Жаль. Похоже, госпожа Фортуна опять сверкнула голой задницей.

− Ты так хотел умереть?

− А зачем мне жить, Стас? — уставился Герман в глаза охранника. Стас не выдержал и отвёл взгляд. — Не знаешь. И я не знаю. Даже когда вены резал, не знал, чего хочу больше: поскорее сдохнуть или чтобы меня в больницу отвезли. Был ведь крошечный шанс, что смогу сбежать оттуда, но не судьба. Артур нашёл третий вариант.

− Он приказал запихнуть тебя в машину и отвезти по адресу. Со мной и водителем поехал Удав. Я тебя держал, а он мне… права и обязанности зачитывал, − криво улыбнулся Стас. — Похоже, мы с тобой в одной лодке теперь. Телефон у меня отобрали, пистолет тоже, а сбежать я не могу по личным причинам.

− Как ты вообще с ними связался?

− Обстоятельства так сложились. Деньги понадобились срочно. Очень большие. Приятель посоветовал обратиться к Артуру, тот искал охранника.

− Ты хоть понимаешь, что выбрал билет в один конец? Ты теперь свидетель, Стас.

− Понимаю, но кто тебе сказал, что я так просто сдамся? — чуть наклонившись вперёд, прошептал Стас, заглядывая в глаза Германа. — Я вытащу нас обоих. Потерпи немного ещё. Сколько ты у Артура?

− Почти полтора года, Стас. Катастрофически долго. Тебя теперь не выпустят?

− Пока Удав не измажет в дерьме и крови по самые уши, ходу мне из вашей виллы нет. Об этом этому мудиле и говорить было не нужно. Я ведь не мальчик, сам всё понял. Значит, уходить надо будет раньше.

− Если бы у меня была возможность связаться с нужными людьми, − хмыкнул Герман, и печальная улыбка появилась на его бледном лице, − от этой виллы не осталось бы и камня. Я когда добрался до телефона Артура… Чёрт! На меня такая паника накатила, что все номера как ветром из головы выдуло. Додумался позвонить мачехе, а она с Артуром заодно.

− Выберемся, парень. Нам жить надо. Тебе, потому что ни хрена ты в жизни ещё не видел, а мне… Да и я теперь умереть не могу, есть ради кого жить.

За запертой дверью послышались голоса, Стас приложил палец к губам и встал, отвернувшись к окну. Герман понимающе кивнул головой, повернулся на бок и накрылся тонким одеялом. У него в душе начала потихоньку воскресать надежда, и нужно было взять себя в руки, чтобы не показать никому, что что-то изменилось. В комнату вошли несколько человек. Одним из них точно был Артур, его он даже по шагам уже узнавал, вторым невысокий пухлый дяденька с начинающейся лысиной и в очках в тонкой дорогой оправе. Он представился Иннокентием Вениаминовичем. С деловым видом он посветил в глаза своему пациенту, проверил пульс и сказал Артуру, что можно смело забирать его домой. Домой. Герман едва не засмеялся, вовремя подавив истерический порыв. Удав кинул на постель объёмистый пакет с одеждой, оставил его под присмотром Стаса, бросил на них обоих тяжелый холодный взгляд и вышел из комнаты вслед за своим хозяином и врачом.

По дороге все молчали, даже Игорёк сопел в тряпочку. По приезде Артур тоже ничего не сказал, и даже пальцем не тронул, как и в несколько последующих дней. Видимо понял, что перегнул палку, и его игрушка чуть не откинула добровольно концы. Теперь за Германом постоянно ходили чуть ли не по пятам, ни на минуту не оставляя одного. Хорошо, что почти всегда это был Стас и только изредка кто-то другой. Даже на чердаке произошли разительные перемены. Теперь там не было ничего из того, чем человек мог бы навредить себе. Оставшиеся стёкла со шкафов и те сняли. Что называется ни гвоздя, ни верёвки. Герман только улыбнулся, осмотрев своё обновлённое убежище. Правда, он и не собирался больше делать глупостей.

Дни шли за днями, жизнь вернулась в прежнюю колею. Рука зажила, оставив после себя тонкий кривой шрам, и Артур вновь принялся за своё. Но Герману было легче. Пока его тело использовали, его мысли были далеко. Он мечтал о том, как вернётся домой, отомстит Альбине и Артуру, поможет Стасу и… Дальше мыслей о мести дело не шло. Герман боялся даже представить, как он будет жить дальше. Жениться на Инге? Жить как прежде? Он не был уверен, что сможет. Пока ненависть к врагам удерживала его на плаву, но что будет, когда всё закончится? Нельзя вечно жить местью. Так можно попросту сгореть. Герман был уверен, что ни к каким психологам он не пойдёт. Не сможет рассказать абсолютно незнакомому человеку, который будет смотреть на него как на подопытную животинку, обо всём, что происходит с ним сейчас. Такой путь не для него. Может, он неправ в своих рассуждениях и такие специалисты чудо как хороши и что-то всё равно нужно будет делать, ведь без того, чтобы вытравить из себя всю грязь, в которой его измазали, он не сможет выжить.

− Бриллиант, упавший в грязь, всё равно останется бриллиантом, а пыль, поднявшаяся до небес, так и останется пылью, − вдруг процитировал Стас.

− Что? — очнулся Герман от своих размышлений. Они гуляли по двору, с хмурых небес сыпался первый снег, а кожу пощипывал лёгкий морозец. На улице даже дышалось лучше, чем в доме.

− Просто мысли вслух. У тебя на лице написано, о чём ты думаешь. Не надо себя презирать, парень. Ты невиноват в том, что с тобой случилось.

− Откуда такая мудрость у бывшего военного?

− У меня командир был. Отличный мужик, настоящий. Он за своих солдатиков готов был драться, спорить с начальством. Да и спорил, потому и в майорах ходил, когда другие полковничьи погоны примеряли. Так вот у него книжица была. Потрёпанная такая. Сборник китайских изречений на все случаи жизни. Он даже гадал по ней. Задумает страницу, откроет, вслепую ткнёт пальцем и… Представляешь, всегда в точку.

− И тебя приучил к китайской мудрости? — усмехнулся Герман, кутаясь в тёплый шарф.

− Приучил. И книжицу подарил… А потом погиб, прикрывая нас, − Стас поднял лицо, позволяя снежинкам падать и таять, оставляя прозрачные капельки, которые почему-то показались Герману слезами. Он неожиданно поймал себя на странном желании прикоснуться губами к небольшой ямочке на упрямом решительном подбородке Стаса, стряхнуть рукой снежинки с коротких светлых волос. Он мотнул головой, прогоняя наваждение.

− Отведи меня на чердак, Стас. Скоро должна Любочка прийти, − попросил он и направился к дому.

Герман никогда не любил лжи, и обманывать самого себя было не в его натуре. Он не был геем и ни разу в жизни не допускал мысли о том, чтобы закрутить роман с мужчиной, но… иногда с эстетическим удовольствием наблюдал за красивыми ухоженными мужскими телами. В глубине души он понимал, что, скорее всего, по природе бисексуален. Творческий взгляд Германа замечал прекрасные черты, харизму, сексуальность и в прекрасных девушках и мужественных парнях. Ему нравилось смотреть через объектив фотокамеры за людьми без гендерного деления. Иногда ему хотелось прикоснуться к упругой коже, тугим мышцам, но он не считал необходимым баловать свои странные порывы. У него были связи с девушками и до романа с Ингой. Он получал достаточно удовольствий от своей сексуальной жизни, чтобы не искать чего-то нового и неизведанного. В Англии он познакомился и подружился с молодым интересным парнем из Гон-Конга. Тай Ченг Фу был родом из довольно обеспеченной семьи. С отличным воспитанием, хорошими манерами и прекрасным внутренним миром. Тай был всегда уравновешен и спокоен как скала. Герману нравилось наблюдать за ним, когда рано поутру тот занимался комплексом упражнений. Плавные медленные движения были наполнены скрытой силой и спокойствием. Тай и самого Германа втянул в свои занятия, научив контролировать эмоции, очищать разум от излишнего волнения, мешающего мыслить. Им было безумно интересно вместе. Тай умел красиво рассказывать, делиться знаниями и мудростью предков. Он так описывал свою родину, что решил непременно побывать в Китае, да и друг приглашал.

А ещё Тай был тем первым парнем, который поцеловал Германа. Это случилось накануне его отъезда домой. Они посидели в любимом кафе, побродили по городу, а потом… Вечер, мост, лунная дорожка на водной глади… Герман даже представить себе не мог, что Тай все годы их знакомства был влюблён в него. Парень ни словом, ни жестом, ни мимолётным взглядом никогда не выдавал своих чувств до того вечера. Почувствовать мужские губы на своих губах было странно, немного дико, но совершенно не противно. Просто иначе. По-своему приятно, даже немного возбуждающе. Тай подарил ему короткий поцелуй и долгий миг молчания. А затем несколько коротких фраза, в которых было так много чувств:

− Прости, что не сдержался. Я давно люблю тебя. Я всё понимаю.

Ошеломлённый Герман не стал вопить и ругаться, он обнял друга, к которому испытывал и восхищение, и уважение, и искреннюю дружбу, но не любовь. И тоже попросил прощения за то, что не может ответить взаимностью. Они попрощались тепло. Тай по-прежнему ждал его в гости, пусть даже и с молодой женой. А Герман в странный вечер убедился, что он бисексуален, ведь он не оттолкнул друга, не ударил, не оскорбил. Ему даже были приятны прикосновения его губ, так что врать себе было бесполезно. Он просто не хотел его настолько, наверное, чтобы решиться перешагнуть грань в попытке изучить глубины собственной сексуальности. Его вполне удовлетворяла собственная личная жизнь, чтобы что-то в ней менять. И нынешнюю ситуацию с Артуром, иначе как иронией судьбы не назовёшь. Герману всё же пришлось переспать с мужчиной, правда в случае с Артуром любовью и не пахло. Казалось бы, после того, что с ним сотворил этот человек, ни о каких чувствах по отношению к мужскому полу и речи быть не могло, но что-то шевельнулось в душе, когда Герман заворожённо наблюдал, как невесомые белые снежинки ложились на лицо Стаса. Быть может, дело было в том, что он ему понравился в первую очередь как человек.

Аккуратными и ненавязчивыми расспросами Герману удалось выведать у бывшего майора Стаса Иевлева историю его появления в загородном доме Шерстобитова. Он был сиротой, в десять лет оставшимся без родителей. Стас, тем не менее, сумел с отличием окончить школу, детдом даже закалил его характер. Затем он поступил в военное училище, где на последнем курсе познакомился с прелестной девушкой Юлией. Она, как и он сам была сиротой, но жила с бабушкой. У них был красивый роман, маленькая скромная свадьба, после которой наступили долгие дни разлук и короткие моменты встреч. Стас мог бы забрать юную жену с собой в гарнизон, где проходил службу, но они вместе решили, что бабушку нельзя оставлять одну. Она часто болела, да и возраст был более чем приличный. Так прошло почти десять лет. Юлия стойко терпела многое, как настоящая жена военного. Они давно уже хотели завести детей да всё никак не получалось. Юлия дважды была беременна, но на середине срока случались выкидыши, что причинило им обоим много боли, но и сделало их отношения крепче. После ранения Стас получил отпуск и с радостью провёл время в кругу семьи, а затем его снова отправили в командировку. Она должна была продлиться пару месяцев, но всё сложилось иначе, и домой Стас вернулся спустя восемь месяцев. За время он связывался с женой всего лишь несколько раз, успокаивал, обещал вскоре вернуться. Юлия была весела и жизнерадостна.

Стас вернулся домой, и сразу же его мир рухнул. Одновременно и радость, и печаль свалились на его голову. Юлия, по-женски боясь сглазить, не сказала ему, что в очередной раз забеременела. Она молчала как партизан, чтобы лишний раз не беспокоить мужа. Беременность проходила тяжело, почти половину срока молодая женщина пролежала на сохранении, строго-настрого запретив бабушке пытаться связаться со Стасом. Он не успел совсем немного, каких-то три дня. Его Юлия умерла, оставив ему маленькую дочку, которую хотела назвать Златой. Они с бабушкой так и сделали. А потом Стас подал в отставку. Ему нужно было растить дочь и быть рядом, раз не смог уберечь её маму. Теперь он был за двоих. Стас пытался устроиться на гражданке, иногда приходилось работать на двух работах, чтобы было чем оплачивать счета. Но денег катастрофически не хватало. К тому же в последнее время бабушка стала часто болеть и однажды всё же попала в больницу. Ей потребовалась операция, иначе она могла умереть. Старая женщина возражала, говоря, что она достаточно прожила и не стоит влезать в долги ради неё, а подумать о Злате. Только Стас не смог бы себе простить, если бы потерял и её. Да и Юлия его не простила бы. Как раз тогда он и встретил старого сослуживца, который предложил ему пойти на работу в охранное агентство. Мол, сам пару лет назад туда устроился и доволен. Работа не пыльная и платят хорошо. Главным аргументом стало то, что в агентстве могли дать кредит и довольно большой. Стас согласился, хотя ему как бывшему военному офицеру немного претило охранять богатых господ, да деваться было некуда. Операция прошла успешно, и бабушка вернулась домой к любимой внучке. Но долг остался. Вот ради того, чтобы быстро его отдать Стас и согласился заключить контракт с Артуром. Иевлев слишком поздно понял, куда устроился на работу и что его знакомый прекрасно был осведомлён о сомнительных клиентах агентства. Все остальные охранники дома Артура числились его сотрудниками. Впрочем, банальная история. Заманить хорошего специалиста, при возможности повесить долг, измазать человека в криминале, а затем использовать его как хочется, шантажируя или попросту покупая. Со Стасом, скорее всего, собирались работать по первому варианту, но Артур и Удав не учли, что не всех можно купить и заставить. Герману удалось убедить Иевлева, что он сможет защитить его семью, и это было правдой. Нужно было лишь найти способ связаться с Романом Горянским. И это было самой большой проблемой.

− Держи, − Стас вытащил из кармана пиджака небольшую потрёпанную книжицу и протянул Герману.

− Мне не хватает мудрости? — улыбнулся он, открывая первую страничку и садясь в старое продавленное кресло. Тёплый плен лёг на его ноги, и Герман благодарно улыбнулся другу.

− Тебе не хватает надежды, − ответил Стас и ушёл, добросовестно заперев за собой дверь на чердак.

День Х наступил перед новогодними праздниками. Герман надеялся провести их в одиночестве, ведь Артур по обыкновению должен был отбыть в Москву, чтобы с головой окунуться в суету корпоративов, вечеринок и светских раутов. А значит, надолго оставить его в покое. Герман сидел на кровати в их с Артуром спальне и читал книгу, прихваченную с чердака. Шерстобитов всю ночь не давал ему покоя, словно хотел натрахаться на месяц вперёд и теперь где-то внизу громко ругался с Удавом. Через несколько минут зарычал мотор машины, хлопнули дверцы, и наступила долгожданная тишина. Герман, увлёкшись книгой, вздрогнул, внезапно услышав раздавшийся откуда-то снизу звон разбитого стекла, а затем звук падения.

− Одевайся! — приказал ему Стас, быстрым шагом входя в комнату. В руках он держал куртку и ботинки Германа. − Артур сегодня забрал с собой не только водителя, но и Удава. Витька выходной, а Вадика я аккуратно вырубил, так что давай в темпе собирайся. Это наш шанс свалить.

− А что за грохот был внизу? — поинтересовался Герман, натягивая свитер и хватая куртку.

− Вадик громко упал. Крепкий, зараза, пришлось бутылкой двинуть, чтобы вырубить, − и Стас выматерился сквозь зубы, быстро спускаясь по лестнице. Герман поспешил за ним. В гостиной он перескочил через неподвижное тело охранника, лежащего на спине.

− Стас, телефон нашёл?

− Вадик свой разрядил в игрушку, так что на последнем вздохе цацка, а мой в норе у Удава, в сейфе. Кабинет Артура открыт, только там на компе пароль стоит. Взламывать не умею, уж прости, не моя специальность. Скажи спасибо, ключи от машины есть, и пистолет Вадика я прихватил.

− Стас, почему ты его не убил? — сорвалось с губ Германа. — А если он придёт в себя и как-то свяжется с Артуром?

− Хочешь, чтобы Артур на нас жмурика повесил? В тюрьме нам весело будет, особенно тебе, − бросил хмурый взгляд через плечо Стас, открывая дверцу джипа. — Я его связал, так что время у нас есть.

− Думаешь, Артур пойдёт на такое? — проигнорировал намёк Герман, падая на пассажирское сидение. Да и прав был Стас. Во всём.

− Может. Он тип отмороженный и денег у него немеряно.

− Куда мы сейчас?

− В Москву. Сначала заберём моих, потом заляжем на дно и попытаемся связаться с твоим Горянским.

− Дай добраться до компа с интернетом, я найду как с ним связаться, − заверил Герман, вглядываясь в мчащуюся навстречу ленту дороги. Вдруг навстречу пронеслась знакомая машина, и сердце Германа замерло. — Стас? Почему они вернулись, мать твою?

− Держись. Адрес помнишь? — спокойно спросил Стас, прибавляя скорость и наблюдая, как серебристый мощный джип резко затормозил и начал разворачиваться.

− Твой? Да, помню.

− Если… Пообещай, что выживешь и позаботишься о Злате, − Стас вперил в Германа ожидающий взгляд.

− Д-да. Если выживу.

− Артур не станет тебя убивать. Он на тебе помешался, парень.

− А тебя? — с напряжением в голосе задал Герман вопрос, намертво вцепившись пальцами в кожу сидения.

− Меня? Как карта ляжет. Может, ещё и прорвёмся, − ухмыльнулся Стас и ещё больше вжал педаль газа в пол. Машина как ракета неслась по дороге.

Джип Артура был более новым и мощным, Игорёк был профи, и они неумолимо настигали беглецов. Герману казалось, что безумная погоня длится вечность и никогда не закончится. Ремень безопасности давил на грудь, в которой билось испуганное сердце. Лишь спокойствие Стаса, его руки, уверенно лежащие на руле, давали надежду, что они смогут оторваться. Главное, добраться до трассы, там всегда более оживлённое движение и Артур не осмелится действовать открыто. Но это понимали и преследователи. Они ускорились и вскоре стали теснить их машину, пытаясь спихнуть с дороги, но Иевлев также был достаточно опытным водителем, и лавировать и избегать ловушек у него получалось довольно долго. Их машине даже удалось вновь оторваться, когда стекло с пассажирской стороны опустилось, и Удав высунул руку с пистолетом. Сердце Германа замерло от испуга. Эта бешеная гонка и так не походила на весёлую киношную погоню, а теперь начало отчётливо веять смертельным ветром в спину. Удав целился в водителя, причём довольно метко. Одна из пуль разбила заднее стекло, заставив Стаса вильнуть, но не выпустить руль из рук.

− Стас, дай мне пистолет, − потребовал Герман, протянув руку.

− Зачем? Сиди, не мешай!

− Я умею стрелять! Попробую попасть по колёсам!

− Хорошо, − Стас полез за пояс, чтобы достать оружие, но в этот момент послышался громкий хлопок и машину резко занесло. Земля с небом поменялись местами, Герман успел закрыть руками голову. Их машина перевернулась несколько раз и замерла на боку где-то в кювете. Голова болела, по лицо текло что-то липкое и горячее. Рядом раздался стон Стаса, а затем он выругался и зашевелился. Он выбил ногой треснувшее лобовое стекло и сразу же бросился вытаскивать Германа. Его ремень безопасности не хотел поддаваться и отпускать. Сильный рывок Стаса и он на свободе. Где-то наверху раздался визг тормозов.

− Быстрее! — Стас толкнул его в спину, направляя в сторону подлеска. В его руке был зажат пистолет, из уголка губы текла кровь. Но… они не успели. Удав оказался шустрее. Он выстрелил, едва показавшись наверху, и попал точно в сердце Стаса. Герман по инерции попытался подхватить его обмякшее тело и повалился в снег вместе с ним. Он с неверием смотрел в лицо мгновение назад живого человека и не мог поверить, что всё… У Германа на глазах никто и никогда не умирал. Он машинально потянулся и закрыл дрожащими пальцами карие глаза друга. До него доносились шум и ругань, спускавшихся сверху Артура и его людей. Герман заметил валявшийся неподалёку пистолет и потянулся к нему.

− Не смей, сучонок! — раздался совсем рядом громкий крик Удава и Герман поднял голову, чтобы встретиться глазами с чёрным дулом пистолета. Сердце пропустило удар, а потом… Артур налетел на него как смерч, осыпая градом ударов. Сначала бил просто кулаками, потом в ход пошли ноги, обутые в дорогие ботинки. Оглушённый Герман ещё пытался защититься, но вскоре нестерпимая боль накрыла его с головой, и сознание ускользнуло в спасительную темноту.