Утраченная истинная

Глава 28. Семья

Теона

— Сантия, — горько зову королеву, стоящую у края балкона. Добегаю и обнимаю ее за плечи, помогая унять немой крик, что раздирает ее душу.

Туман, что клубился над скалистым обрывом скрыл от нас трех драконов.

— Эйден… — зову его… Я чувствую его… — Он жив, Сантия…

— Моя Королева, еще не все потеряно, у Эйдена получилось… — промолвил Сэм, утешая Сантию, хоть и был сам раздавлен… Раздавлен поступком отца.

Золотое свечение озарило его ладонь, и он сотворил портал, отрывающий проход в подножье роковой скалы.

— Им нужна помощь, скорее. — Сэм пропустил нас сквозь созданный им портал, напоследок помогая Абрахаму.

Сглатывая горечь, что колючей веткой застревает в горле, перемещаюсь на пустынную каменную поверхность.

«Любимый мой, где ты?» — думаю, перемещаясь в тумане, видя только силуэт королевы, которую ведет под руку Абрахам, и Сэма с Алессой.

«Теона…» — слышу внутри себя голос Эйдена…

— Эйден жив! Он рядом! — кричу остальным, смаргивая крупные слезы.

А затем бегу, перепрыгивая камни, то падая, удерживая себя рукой о твердую неровную поверхность, то поднимаясь, поправляя тяжелое платье, которое ненавижу, потому что оно замедляет мой бег. Слышу только шарканье шагов о камни, свои и других, тех, кто хочет увидеть в живых своих дорогих…

— Эйден! — зову и плачу… Потому что люблю… Потому что он мне дорог. Потому что я глупая дура, которая поняла все слишком поздно…

Прощаю за все! Беру и прощаю… Люблю… Мой Истинный. Моя вторая часть души… Я хочу быть рядом с Эйденом всегда.

Падаю снова, стирая слезы, поднимаюсь и спешу вперед, сквозь мглу. Я вспоминаю его тогда, когда вломился ко мне, когда впервые поцеловал… И сейчас воспоминания меняются, я ощущаю их без влияния Онатемы.

— Эйден! — кричу, потому что вижу впереди его силуэт.

— Теона! — зовет меня мой Эйден… Он, сидя, удерживает на коленях голову своего отца, у которого разорвана грудная клетка.

Замечаю, что у Эйдена вывихнуто плечо. Но его взгляд, полный боли устремлен на отца.

Не думая, присаживаюсь рядом с ними, опуская ладони на грудь короля Аарона, видя, как он хрипло дышит, через боль, сильно жмурясь, задыхаясь. Не смотрю, но знаю, что Эйден, Сантия, Алесса замирают возле нас, позволяя мне действовать. Чувствую, что они вверяют мне жизнь короля.

Я не хочу, чтобы отец Эйдена погиб… Я не хочу боли своих родных, моего Истинного, Сантии, Алессы… Абрахама и Сэма…

Желаю от всего сердца, которое разрывается от любви к своей семье, от боли, тоски, печали и грусти. Желаю, чтобы Аарон — Истинный Сантии, отец моего Эйдена и Алессы, жил.

В моей голове проносится вся жизнь. Как я попала в этот удивительный мир. Как обрела семью в лице Лизбет, как обрела подругу Мелани, как повстречала здесь свою любовь… Эйдена.

Здесь были скорби, трудности и невзгоды, но были и победы, приобретения и свершения. Здесь моя семья.

«Пожалуйста, сохрани жизнь Аарона» — прошу не себя, не свой дар, а Того, кто мне его подарил… Ведь этот Кто-то точно есть…

Сознание летит сквозь пространство воспоминаний… Я чувствую в груди тепло, я желаю, чтобы Аарон жил, он нужен всем… Он не должен умереть… Тот, кто верил в своего друга до последнего, стараясь его спасти…

Не сразу понимаю, как откланяюсь назад, падая в чьи-то сильные и родные руки.

— Теона, — говорят ласково на ухо, целуя в висок…

Открываю глаза, видя рядом Эйдена, что тепло прижимает меня одной рукой, другая вывихнута. Хочу быстро встать, чтобы помочь, но вижу перед собой…

Короля Аарона…

Прижимающего к уже зажившей груди свою Сантию, которая смотрит на меня, роняя слезы, одними губами говоря: «Спасибо». Я чувствую ее тепло и любовь ко мне. Она измучена. Она только что чуть не потеряла Истинного.

— Эйден, твоя рука! — поднимаемся вместе.

— Теона, я помогу, — рядом оказывается доктор Абрахам. Который сгибает в локте руку Эйдена, прислоняя к его телу, и резко давит на руку до хруста. Эйден морщится, а Абрахам уже привязывает поясом вправленную руку к телу принца. Хочу помочь Эйдену унять его боль, но прослеживаю за его взглядом.

Теперь, я вижу Фреира, что лежит на земле, держа за руку Сэма и Алессу.

Подбегаем с Эйденом к ним. Фреир окровавлен и изранен, но бережно гладит Сэма по руке.

— Прости меня, сын… — хрипло и отрывисто говорит, его голос дрожит. — Ты достойный потомок рода Уиннифредов…

Присаживаюсь рядом с Фреиром. Хочу помочь ему. Уже возвожу ладонь, но Фреир останавливает…

— Не надо, Теона! — говорит, смаргивая слезы. — Мое время пришло… Я обрел покой… Ведь мой сын простил меня… Он обрел Истинную, — Фреир ласково посмотрел на Алессу, что стирала слезы, — а ты, Теона, исцелила моего друга… Не дала мне взять грех на душу, напоследок… Береги ее, Эйден… Как и Сэм Алессу… — последний вздох… последний взгляд… и безмятежное лицо Фреира, повстречавшегося с Вечностью.

Эйден Ансгар

Прижимаю к груди свою Теону, укрывая ее в объятьях. В душе вихрь чувств и эмоций, которые перестраивают заново мое сознание, меняют меня, как человека… Тоже самое вижу в глазах Сэма. Чувствую его боль.

В памяти навсегда отпечатается, как Фреир успел осознать все до своего последнего вздоха. Он проснулся в Вечность, попрощался. Тело золотого дракона напоследок просияло цветом его рода, осыпаясь золотистым пеплом, уносимым ветром ввысь… Даря покой и своему сыну.

Переосмысление, понимание, скорбь, обретение, тоска и любовь… Все это смешивается во мне. И думаю, что в каждом из нас.

Сэм, что остался верен своей Истинной, остался и мне другом… Я не могу представить, как ему было горько от поступка отца… И какого ему сейчас…

Стойко перенеся утрату родного человека, испытав перед этим горечь разочарования, а сейчас прижимает к сердцу Алессу, свою Истинную, утешает, или, все же, она его, раз так крепко прильнула, будто вросла и растворилась…

Создаю портал в замок, пропуская своих родных и близких, заходим с Теоной следом. Моя Истинная спасла моего отца… Она сделала сейчас больше, чем любой из нас… Она сегодня подарила моей семье новый день.

Обнимаю Теону, притягивая ближе, чувствуя, как моя рука уже вовсе не болит, потому что кто-то втихаря исцелял меня, окончательно лишившись сил на сегодня. Улыбаюсь, захлебываясь нежностью и счастьем.

Теперь могу замедлиться… Выдохнуть… И понять, как мне дороги все эти люди.

Мама помогает отцу присесть на кушетку, что-то говорит ему, ласково гладя по голове, когда отец просит у нее прощения.

Доктор Абрахам подает Сэму смоченную лекарством марлю, а тот касается ею небольшой раны не шее Алессы, следом целуя.

Отворачиваюсь от вида друга и сестры, что решили насладиться друг другом… Уж что, а это пожалуйста без моего взора. Но все равно… Люблю этих змеят… Пусть будут счастливы.

Присаживаюсь на диван, притягивая к себе уставшую Теону, обнимаю, облокачивая ее голову к себе на грудь.

— Алесса… — мама подходит к дочери, обнимая ее, затем Сэма. — Сэм, ты теперь часть нашей семьи. Ты и всегда ею был.

Отец поднимается с места, еще держась рукой за грудь, подходит ближе, хлопая Сэма по плечу.

— Мне жаль, Сэм. Твой отец любил тебя… — король перевел взгляд на дочь и обнял. — Алесса, ведь ты скрывала связь истинности с Сэмом мороком… Почему же дочка…

Алесса всхлипнула, держась за руку Сэма, опустив взгляд…

— Из-за проклятья… — всхлипывает, а я ужасаюсь. Ничего не понимаю. Но вижу, как мама и отец переглянулись…

Неужели…

— Я подслушала ваш разговор, в день своего восемнадцатилетия… Когда шла от… шла… — Алесса посмотрела на Сэма, закусив губу, потупив взгляд…

Мне кажется, я догадываюсь от кого шла Алесса в тот день, вернее, ночь… И все-таки, наверное, взыщу с Сэма за неподобающее поведение гостя в тот раз… но позже… как-нибудь…

— Я тогда случайно подслушала… Что на мне есть проклятье Клементины…

— Алесса, детка, — мама обнимает ее, горько прикрывая глаза…

— Вы сказали, что это проклятье обрекало меня на то, что я причиню боль всем, кого люблю… — всхлипнула Алесса… — Мой дурной характер, что омрачал вас с отцом, мой поступок, что принес Эйдену и Теоне страдания… А Сэм… — Алесса замолкает.

— Ты не хотела причинять мне боль, скрывая метку… Потому что любила меня еще тогда? — Сэм, словно не видит никого из нас, поворачивает к себе Алессу, заглядывая в глаза с такой нежностью, что я теряюсь. Ведь никогда не видел его таким.

— Я и причинила тебе боль, Сэм… Я ведь по-другому не умела… У меня это получалось на каждом шагу… И я боялась кого-то любить… — вытирает слезы, глядя с надеждой в глаза Сэма. — И не хотела, чтобы ты пострадал из-за меня больше… Старалась не любить тебя… Но это не получилось.

— Мы как-нибудь разберемся с твоим проклятьем, Алесса! — Притягивает принцессу к себе. — Только вместе, хорошо? Ведь я так сильно люблю тебя!

Понимаю, что я действительно был эгоистом… И не только по отношению к Истинной, но еще был резок и груб с сестрой… А ведь она в одиночку боролась и со своим проклятьем…

— Прости меня, Иван-Царевич, — говорит мне мама, горько улыбаясь, присаживаясь рядом. Вспоминаю наконец, когда она называла меня так в раннем детстве, рассказывая сказки про этого удивительного персонажа… — Прости, что не сказали вам с Алессой правды… Что обманывали всех…

— Знаешь, я совсем не против, что две мои самые близкие женщины — иномирянки, — улыбаюсь матери, видя ее тепло, которого хватит на всех нас. И даже на мою Тео…

Моя Теона притихла, смотрит на всех, улыбаясь. Чувствую ее покой и сильную усталость.

Отец хочет обсудить со мной, Сэмом и оставшимися членами совета все обстоятельства. Нам скоро предстоит много работы. Нас всех ждут преобразования, которые затронут жизнь Иных в нашем мире. Это будет долгий процесс, сложный, многогранный и разносторонний…

Но пока…переношу Теону в спальню, оставляя засыпать без меня.

— Я скоро вернусь, Тео. Отдыхай! — целую Истинную в висок, отправляясь на собрание.

Теона

Такое приятное опустошение. Организм измотан, но чувство радости заливает сердце. Метаюсь по кровати, пытаясь уловить удобное положение, сквозь сон развязывая шнуровку платья. Не получается.

Поднимаюсь с постели, понимая, что очень жарко и неудобно. Эйдена еще нет. Кое-как высвобождаюсь из платья, нужно в туалет и переодеться.

Уже хочу вернуться спать, но зависаю, глядя на большую ванну… Мечта сейчас ее принять. И я набираю горячую воду, добавляю эфирные масла, соль, скидываю все вещи, погружаясь в это уютное горячее пространство. Ныряю с головой. Я еще не проснулась, и от этого так необычно погружаться в горячую душистую воду.

Выныриваю, протирая глаза и ахаю так громко, а следом ликую и смеюсь, ведь вижу, как на бортике сидит Эйден. Уставший и… счастливый…

— Прости, Тео… Я просто не смог не зайти, — так ласково и мило улыбается, именно, улыбается, не ухмыляется. Касается ладонью горячей воды. — Услышал аромат масел и плеск воды…

— Хочешь тоже… согреться? — говорю, придвигаясь ближе к своему любимому… Вижу, его восторг и счастье. Словно он не верит, что я могу такое предложить.

Словно он всю жизнь собрался бегать за мной, а я буду только и делать, что вредничать и отталкивать.

Не жду ответа, утягиваю его в воду, а он и позволяет с радостью. И сразу же обнимаю и целую своего принца.

— Русалка, что утащила влюбленного моряка… — тихо, улыбаясь, произносит Эйден, садится и притягивает меня к себе.

— Влюбленная русалка, — говорю, глядя в глаза Эйдена, видя в секунды меняющийся взгляд. — Да… Я люблю тебя, Эйден! — улыбаюсь, как дурочка, признаваясь в чувствах.

И как же я наслаждаюсь его реакцией. Неверие сменяющееся пораженной ошеломленностью, затем улыбка, такая, которую я еще ни разу не видела. А после, его жадный, сметающий поцелуй. И не понятно, кто кого сметает. Эйден или я…

Чуть ли не рву одежду Эйдена, хочу его ближе. Всего. Себе. И он помогает мне в этом желании.

Чтобы утонуть в его прикосновениях, прижимая к себе, растворяясь в нем. Даря себя и забирая его. Я не знаю, не понимаю, не слышу, что говорю Эйдену, когда он любит меня… Да, это так называется. Иначе не могу сказать…

Мне позволяют инициативу, которой я пользуюсь, которую по прошествии времени отдаю, ведь задыхаюсь от чувств и ощущений. Слишком много их… Опять, много этих движений, что заставляют телу выгибаться, держаться за бортики. А потом, я только и могу вцепиться в каменные плечи дракона, ощущая его движения и прикосновения.

Не ощущаю своего тела, вернее ощущаю на нем отголоски страсти. Ощущаю остро душу, что стремиться быть с Эйденом, которая чувствует его взаимность. А страсть уже несколько раз сменилась нежностью и обратно собой…

— Эйден, тут скользко, — смеюсь ему на ухо, когда, наверное, спустя час или два, Эйден выносит меня на руках из ванны. А я наблюдаю, что все ее содержимое почти расплескалось.

— Уже нет, — вижу, как Эйден возводит руку, а следом, от легкого свечения его магии, вся вода испаряется с пола, а также и с нас.

— Спасибо, иначе спать в сырости было бы неприятно, — шепчу ему на ухо, хитро улыбаясь.

— Ты собираешься спать, Тео? — лукаво усмехнулся дерзкий драконище, сверкая глазами с вертикальными зрачками.

— Нет… Я как раз собиралась узнать еще немножечко о твоих мечтах, в которых я мучала тебя, будучи так далеко-о-о, — тяну последнюю фразу, понимая, что эта ночь только начинается…