Утраченное кольцо Соломона (СИ)

ГЛАВА 1 Сон становится явью

Здравствуй дорогой читатель. Как я рад, что мы снова вместе. Это значит, что время, потраченное мною на написание этого повествования, потрачено не зря. А теперь, вспомни своё детство. Была ли у тебя игрушка с труднопроизносимым для ребёнка названием — калейдоскоп. Если нет, то я в двух словах опишу, что это такое. Это небольшая картонная труба с одного конца закрытая полупрозрачным пергаменом, что бывало чаще, или матовым или молочным стеклом, что бывало реже. С другого конца труба была закрыта обычным прозрачным стеклом, через которое надо было смотреть. Внутри трубы находились зеркала, расположенные под углом друг к другу и несколько разноцветных бусинок. Если повернуть калейдоскоп полупрозрачным концом к источнику света и посмотреть внутрь его через прозрачный конец, то можно было увидеть красивые разноцветные узоры или орнаменты. Если при этом калейдоскоп медленно вращать, то бусинки внутри перекатывались и создавали эффект живых переливающихся узоров. Предвижу твой резонный вопрос, читатель, зачем я всё это тебе рассказываю? Сам не знаю.

Как ты помнишь, первая часть моего повествования закончилась тем, что меня выкинуло в светящуюся голубым светом пустоту. Это было сказано не совсем точно. Голубой свет и пустота были в самом начале. Затем пустота сменилась расплывчатой не то сферой, не то капсулой, и появились движущиеся разноцветные узоры. Эти узоры плавно переливались из одного в другой и также плавно меняли цвета. Они были повсюду: впереди и позади меня, справа и слева, надо мной и подо мной. Я как бы плыл в окружении этих узоров. У меня возникло ощущение, что я оказался внутри калейдоскопа (а кстати, вот почему я, оказывается, про него рассказывал), и что кто-то этот калейдоскоп медленно вращает. Вращение калейдоскопа постепенно увеличивалось, и узоры превратились в поток светящихся линий. Сколько времени это продолжалось я не знаю, потому что полностью утратил чувство времени. Затем вращение стало замедляться, стали проявляться опять узоры, которые впрочем, вскоре сменились голубой пустотой и я начал ощущать, что становлюсь всё тяжелее и тяжелее. Более того, я почувствовал, что моё движение ускоряется, и моё бренное тело всё быстрее и быстрее куда-то несётся навстречу неизвестно чему. Я сжался в комок, обхватил голову руками и зажмурил глаза, ожидая неминуемого удара об это неизвестно что. Но удара не последовало. В последний момент моё движение резко замедлилось и меня плавно и нежно, словно любящая мать, кладущая в колыбель своего младенца, положило во что-то мягкое и прохладное.

Я открыл глаза. Надо мной было голубое небо. Оно как будто светилось само по себе голубым светом, придавая всему окружению голубой оттенок. Я лежал в густой высокой траве яркого изумрудного цвета. Аромат цветов, которые были необычно больших размеров и в основном голубого цвета, был просто божественный. Дышалось очень легко, как будто атмосфера состояла из чистого кислорода… Стоп! В этот момент я понял, что всё это я уже, где то видел. Да, я это видел во сне. Я встал на ноги и посмотрел в ту сторону, где во сне находилась роща. В реальности она там и оказалась. Я пошел в сторону рощи, припоминая по сну, что там должен быть ручей и родник. Поэтому, когда увидел и ручей, и родник на том самом месте, где им и положено было быть, ничуть не удивился. Как и во сне, я встал на берегу ручья на колени и стал зачерпывать ладонями воду и пить. Сейчас должна упасть на воду тень, и я увижу прекрасную девушку. Мне было так легко и радостно. Я даже на какое-то время забыл, что у меня похитили жену и что ей угрожает смертельная опасность.

Через некоторое время на воду действительно упала тень. Предвкушая встречу с неземной красотой, я поднялся на ноги и обернулся…

Ну что я могу сказать? Когда-то, когда я еще не был женат, но уже работал в типографии, и сама типография находилась по другому адресу, со мной произошел ничего не значащий случай. В здании типографии был длинный коридор с окном в торце. В полдень, солнце светило прямо в окно и проходящие по коридору против света сотрудники превращались в нечеткие, почти черные силуэты. Так вот однажды, в полдень, я вышел в этот коридор, и увидел в самом конце коридора, совсем рядом с окном силуэт девушки, которая шла мне навстречу. Ах, что это был за силуэт, какая прекрасная стройная фигура. Она шла в солнечном ореоле как богиня. Поражённый такой красотой, я даже замедлил шаг, да и с дыханием у меня что-то изменилось. Короче говоря, я был уже почти влюблён в обладательницу этой божественной фигуры. По мере того, как мы приближались друг к другу, начали проявляться детали неотразимого силуэта. Чем больше становилось деталей, тем меньше обладательница этого силуэта напоминала богиню. Наконец, дистанция между нами сократилась до того, что я смог различить её лицо. Меня ждало большое разочарование. Но не будем больше о грустном. Лучше б я не видел её лица…

Так вот, постигшее тогда меня разочарование ничто по сравнению с шоком, который я испытал в тот миг, когда обернулся и увидел, от кого упала тень. Передо мной стояла дряхлая старуха. Её возраст точно определить было невозможно, ей могло быть и девяносто лет и сто девяносто. Выглядела она очень нелепо. На голове был кружевной чепец, губы были накрашены бантиком ярко-красной помадой, и на щеке была прилеплена совершенно бесполезная мушка, которая терялась в россыпях бородавок. За плечами у нее висела сумка с бахромой.

— Если бы вчера меньше пил вина, то сегодня бы меньше пил воды, — сказала старуха, на удивление мелодичным и молодым голосом.

Я ничего не ответил. Ещё не отойдя от шока, я молча, стоял истуканом, и смотрел на неё.

— Что уставился? Давно женщину не видел? Да у тебя со мной ничего не выгорит, даже не мечтай. Ты не в моём вкусе. Мне нравятся крепкие мускулистые мужчины, а ты … (нецензурное слово). Ты даже бабу на руках поднять не сможешь, — она произнесла это всё тем же спокойным мелодичным и молодым голосом, который совершенно не вязался с её внешним видом.

Моё состояние истукана продолжилось. Я просто не знал, что и сказать.

— Надо торопиться, — снова заговорила старуха, — они переборщили с этим герцогским … (нецензурное слово). Наведя на него чары страха, они лишили его не только смелости, но и рассудка. Ему и в голову не пришло, что здесь-то я уж точно отыщу то, что мне надо раньше их. Давай быстрее кольцо, девочку надо спасать пока не поздно.

Я не сомневался, что под словом «девочка» она подразумевает мою жену. Поэтому сразу же снял кольцо с пальца и отдал его старухе. Старуха схватила его, и некоторое время пыталась надеть на свой указательный палец. Попытки были тщетны. Кольцо оказалось для неё очень маленьким, и никоим образом надеть его было невозможно. Убедившись, что её попытки бесполезны, она достала из сумки платок и какой-то предмет, который я не смог как следует рассмотреть, потому что она прятала его в руке. Завернув кольцо в платок, она стала шептать какие-то слова и проводить рукой с предметом круги над платком. Затем попытки надеть кольцо были возобновлены, впрочем, с тем же результатом. После чего она разразилась монологом, передать который я не смогу. Я не знаю, как отобразить текст, в котором подавляющее большинство слов нецензурные. Когда такие слова кто-нибудь произносит в интервью в теленовостях, то голос говорящего обычно приглушают и раздаётся сигнал «пип». Можно конечно изменить некоторые слова как, например, в известной частушке:

Всем понятно, что вместо слов «нос» и «фига» в оригинале упоминаются другие части тела, но приличие соблюдено. Правда, смысл несколько исказился. Поэтому, чтобы не исказить смысла, я всё же прибегну к методу из теленовостей. Монолог старухи звучал примерно так: «Вот „пип пип“, действие „пип“ заблокировало на „пип“, „пип“ не отменяется. Надо было „пип“, другое заклинание „пип“, кто ж знал, что оно настолько особенное „пип-пип“, и что такая „пип“ получится. „Пип-пип пип пип…“».

— Ну, что красавчик, — немного успокоившись и протягивая мне обратно кольцо, сказала старуха, — придётся тебе самому всё расхлёбывать.

— А что делать то надо? — обрел я, наконец, дар речи.

— Сейчас научу, — сказала старуха и обеими руками обхватила меня. Я, не ожидая от неё такой прыти, начал вырываться из её объятий. Но старуха оказалась на редкость сильной и цепкой. Она сцепила свои морщинистые костлявые руки, и вырваться у меня никак не получалось.

— Не бойся, не укушу, — сказала она мне почти в самое ухо, — надевай кольцо на указательный палец правой руки. Пора девочку вызволять.

— На правую руку нельзя надевать, — возразил я, — с моей женой может случиться что-то плохое.

— Кто тебе такую «пип» сказал? — спросила старуха не расцепляя на мне рук.

— Так было в записке написано.

— Глупости, от этого ей хуже не будет, — сказала она, и добавила нравоучительным тоном, — сначала глупости делаешь, а потом глупости говоришь. Надевай кольцо!

На этот раз, я безропотно её послушался, и надел кольцо как она и сказала на указательный палец правой руки. Вновь, как и на моей кухне, появилась голубая вспышка, но меньшего размера и менее яркая. От кольца высветился тонкий, как от лазера, едва заметный луч в северо-восточном направлении. Я снова ощутил потерю веса, и меня вместе со старухой приподняло немного над землёй.

— Ну вот, а ты говорила, что я даже бабу поднять не смогу, — заметил я.

— Да ты, «пип», оказывается шутник. Сейчас не время шутить, позже пошутим, когда всё закончится и времени будет до «пип». Сейчас двигаемся по направлению луча, — скомандовала старуха.

Я сделал шаг в указанном направлении. Эх, видел бы ты, читатель, что это был за шаг! Рекорды, занесённые в книгу Гиннеса, покажутся просто детской забавой. Его даже шагом назвать нельзя. Это был огромный прыжок метров на двадцать, хотя я вовсе и не собирался прыгать. Следующие шаги-прыжки были аналогичны. В скором времени я, вместе с висящей на мне старухой, допрыгал до широкого рва. На другой стороне рва, на насыпи возвышалась высокая каменная стена. По виду, всё напоминало средневековый замок, один из тех, что я видел в трактате моей клиентки.

Луч, который служил нам, ориентиром указывал на эту стену. Я попытался сделать шаг короче, чтобы перескочить ров и не врезаться в стену. Но расчет оказался неверен. Меня прямиком с размаху нанесло на стену, которую я даже не почувствовал, и вместе со старухой оказался по другую сторону этой стены, в небольшом и довольно запущенном саду. Посередине сада был замок, по обеим сторонам которого возвышались башни. Здесь путеводный луч разделился на два луча и каждый из них показывал на разные башни.

— А теперь куда? — спросил я старуху.

— Хороший вопрос, — ответила старуха, — дай-ка мне подержаться за кольцо, попробуем отгадать.

С этими словами она взялась за мою руку и стала сосредоточенно смотреть на него. Сцена смотрения затянулась. Судя по всему, с отгадыванием возникли проблемы.

— «Пип», ты можешь хоть на мгновение не думать о супруге, — сказала она, — скажи например, сколько будет два плюс два умножить на два?

— Шесть, — быстро, как на уроке в школе, ответил я.

— Молодец! Тебе «отлично» по арифметике, — сказала старуха, — нам в правую башню.

Я повернул в сторону правой башни, сделал всего несколько шагов-прыжков и мы со старухой оказался внутри тёмного каземата. Оказавшись, после яркого солнечного света снаружи в полумраке, я сначала ничего не мог различить. Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и я стал различать окружение. Старуха отцепилась от меня и отошла на шаг в сторону. Я посмотрел на неё и изумился. Куда делась старуха? Вместо неё стояла вполне молодая, вполне стройная дама с гордым профилем лица.

— Вот это да! — вырвалось у меня невольно, — как такое может быть?

— Первое впечатление часто бывает обманчивым, — сказала бывшая старуха тем же, уже знакомым мне мелодичным и молодым голосом, — весь мир — сплошная иллюзия, так что не очень доверяй своим глазам. До поры до времени, чем меньше знают о моём прибытии, тем лучше.

Вместе с внешним видом у старухи изменилась и манера говорить, я не услышал ни одного неприличного слова.

— Тётушка! — раздался радостный крик, — наконец-то вы пришли за мной!

Из полумрака помещения к бывшей старухе (впоследствии я буду называть её тётушкой) подскочила и обняла её совсем юная невысокая девушка. Лица девушки я рассмотреть не успел, потому что она уткнулась в грудь свой тётушке и разрыдалась. Но и по росту и по фигуре было очевидно, что эта девушка не моя Надежда.

— Тише, тише Ло-Лориана, дитя моё, — успокаивала её тётушка, — охранники услышат. Все плохое закончилось. Теперь у тебя будет всё прекрасно, лучше, чем прежде.

С этими словами она обернулась ко мне, так что я не совсем понял, к кому относились слова «…теперь у тебя будет всё прекрасно и т. д. …», ко мне или к рыдающей девушке.

— Давай кольцо, — решительно сказала тётушка мне, — пора действовать!

Я не думая снял кольцо и протянул его. Тетушка взяла кольцо из моих рук и тут же надела его на руку девушке. В отличие от тётушки, девушке кольцо пришлось как раз впору. Тетушка, всё ещё не отпуская из своих объятий племянницу, скомандовала ей: «Шагай вперед!». Девушка сделала шаг и вместе с обнимающей её тётушкой проскочила сквозь стену наружу. Я, не думая, по инерции ринулся за ними, но только ударился об стену. Как же так? Я только что видел, как они прошли сквозь эту чёртову стенку, да я сам недавно проходил сквозь неё. Всё ещё не осознавая случившегося, я с разбегу прыгнул в стену… Хорошо, что прыгнул вперёд плечом, а не головой. Сотрясение мозга было бы гарантировано. Я поднялся по небольшой винтовой лестнице и убедился, что дверь заперта. Решетки на узких и маленьких окнах сразу же лишали всякой надежды воспользоваться окнами, чтобы выбраться наружу. Только теперь я осознал, в каком положении оказался.

Ты, наверное, уже заметил, дорогой читатель, что я немного тугодум. Сначала, не думая, совершаю какую-нибудь глупость, а потом начинаю понимать, что это глупость. Типичная черта русского мужика — «задним умом крепок».

Итак, подведём итоги. Первое — я оказался без кольца. Второе — я не спас свою жену. Третье — я оказался запертым в какой-то камере. Четвертое — меня как ребёнка одурачила какая-то колдунья, не то старуха, не то неизвестно кто. Пятое — я понятия не имею, что делать дальше?

С такими мыслями я посмотрел в угол под потолком, ожидая как обычно увидеть трёхгранный угол, но из-за сводчатого потолка такого угла не оказалось. Тяжело вздохнув, я забрался на каменную плиту присыпанную травой, улёгся на эту траву и закрыл глаза, чтобы не видеть того, что меня окружало.

ГЛАВА 2 Был прекрасный закат

Ло-Гроногон смотрел на заходящее солнце. Ему нравились закаты, когда весь напускной и ложный лоск светлого дня сменялся сумерками, и когда в наступающей темноте не надо было притворяться тем, кем ты не был. В последнее время он всё явственнее ощущал растущую к нему враждебность окружающих. Даже его двоюродный дядя начал его упрекать за то, что он хотел быть самим собою. А почему он должен быть таким же жалким как окружающие его людишки? Почему он должен думать о них? Как они подумают? А вдруг им станет хуже? Какое мне до них дело? Это как закон сообщающихся сосудов, если кому-то стало хуже, то кому-то стало лучше. И лучше должно стать ему, герцогу Ло-Гроногону, и пусть кому-то станет хуже. Даже если этот кто-то его дядя!

Сумерки сгущались. Чем темнее становилось за окном и в его зале, тем лучше становилось у него настроение. Он думал сейчас о предстоящей через пять дней свадьбе. И тогда, когда он женится на принцессе, то сменит свой жалкий титул герцога на титул короля. Ло-Гроногон прикрыл глаза и представил, как к нему обращаются не со словами «мой господин», а «ваше величество». При этих мыслях он даже улыбнулся. Если бы кто-нибудь сейчас видел его, то был бы удивлён: улыбающийся Ло-Гроногон явление крайне редкое.

Конечно, у него не было никаких шансов, если бы принцессой оставалась Ло-Лориана. Ей с детства вбили в голову, что она должна выйти замуж только за какого-нибудь принца или короля. По закону, принятому ещё девятьсот лет назад, когда шли постоянные войны с соседями и о бракосочетании с врагами не могло идти и речи, принцесса могла бы выйти замуж и за герцога своей страны по большой любви к нему. Но за эти девятьсот лет такого случая ни разу не было. Принцесс с детства убеждали, что местные герцоги непременно с удовольствием женятся на принцессе, но не и из-за любви к ней, а из-за любви к короне. Наложить на принцессу чары очарования было невозможно, за этим следил целый штат придворных магов. Да и тётка у неё была весьма могущественной колдуньей, которой все боялись. Её побаивался даже его дядя. К счастью, большинство своеймагической силы она тратила для сохранения своей молодости. Сколько ей лет, сто, двести, никто не знал. Кстати, о дяде.

Да, его дядя просто гений! Злой гений. Удивительно, что он стал у него любимчиком. Как его дядя всё предусмотрел заранее? Откуда он знал, что карты судьбы лягут именно таким образом? У него, что краплёная колода этих карт, и он знает, что произойдёт через день, через год, через десятилетие?

Какие всё-таки людишки доверчивые, никому из них даже в голову не придёт, что принцесса не настоящая. А когда принцесса, став королевой вдруг неожиданно умрёт, то «его величество король Ло-Гроногон» останется единственным полноправным владыкой всего королевства. А ведь, если бы не дядя, ничего бы этого не было. Впрочем, когда он станет королём, от дяди тоже надо будет избавиться. Ему надоело, что тот всё время его поучает: не делай так, не говори это, не пугай понапрасну людей… А это так забавно пугать людишек.

Как, однако, всё удачно сложилось. Это было шестнадцать лет назад. Тогдашний король, как обычно, воевал не понятно с кем и не понятно из-за чего, и был в далёком военном походе. А беременная королева, изнывая от скуки, находила развлечения в многочисленных охотах на оленей и волков. Отговорить её от этой забавы, даже указывая на риск для здоровья и её и будущего наследника, не удавалось. Однажды, в очень ненастный день, во время очередной охоты, лошадь под королевой понесла в неизвестном направлении. Попытки охранников и егерей догнать королеву оказались тщетны, и она затерялась где-то в лесу. Эта бешеная скачка в седле по девственным лесам, закончилась преждевременными родами. К счастью по близости оказалась лесная сторожка. А к ещё большему счастью, поблизости оказался его двоюродный дядя со своими людьми. Дядя говорил, что он случайно оказался там. Но Ло-Гроногон догадывался, что это было не случайное совпадение. С чего бы это всегда спокойная уже не молодая лошадь королевы, вдруг взяла да и понесла с такой прытью, что её было не догнать. И самое подозрительное то, что понесла в нужном направлении. Прямёхонько к сторожке. Нет, тут конечно не обошлось без магии.

Если бы королевские маги не были столь ленивы, и сопровождали бы королеву на охоте, то ничего подобного бы не случилось. Но что случилось, то случилось. В сторожке, у измученной королевы поднялся жар, и началось головокружение. В таком почти бессознательном состоянии, королева неожиданно родила двойню. Двух девочек-близняшек. Неожиданно, потому что глашатаи ещё полгода назад, объявившие подданным о состоянии королевы, объявили об одном будущем наследнике, и ни словом, ни тогда, ни потом не обмолвились, что королева беременна двойней. Быть может, сердцебиение эмбрионов абсолютно совпадали. Откуда дядя знал то, что не знали королевские лекари — загадка. Когда королева после родов пришла в себя, ей показали только одну новорожденную девочку. К этому времени, ни минутой раньше, не иначе тоже дело рук дяди, появилась свита королевы.

А через два года после этого события, чрезмерное увлечение королевы охотой закончилось для неё трагично. Один, уж очень резвый секач, промчался мимо егерей и атаковал лошадь королевы. Та встала на дыбы и сбросила королеву на землю. Разъярённый кабан тут же переключил своё внимание с лошади на королеву. Королевская свита подоспела слишком поздно: секач разодрал королеве ногу и поранил ей живот. Когда израненную королеву привезли во дворец, у неё началась горячка. Не смотря на все старания магов и медиков, через день королева впала в бессознательное состояние, а ещё через день умерла. Таким образом, единственной наследницей стала принцесса Ло-Лориана. То, что это так знали все. И только его двоюродный дядя знал, что это не так.

Не известно какие усилия в воспитании приложил дядя, и что он рассказывал своей воспитаннице, но девочка, выросшая у него, ненавидела своих королевских родственников лютой ненавистью.

И вот сейчас перворожденная принцесса, которая выросла во дворце, заперта у него в башне, а вторая, которая выросла у дяди, сейчас находится во дворце. И ни одна живая душа не заметила подмены. И никто не понял, почему принцесса вдруг воспылала страстью и решила непременно выйти замуж за недостаточно благородного герцога, да к тому же с дурной славой. Королевские маги удивлялись и не понимали в чём причина. Магического воздействия они не отмечали, да и не могли заметить, его не было. Было длительное и упорное воспитание и убеждение. Девочка была убеждена, что её хотела убить собственная мать, чтобы не было конкуренции за престол. Поэтому-то она специально и поехала рожать, бог знает куда, от глаз людских подальше, и только благодаря его двоюродному дяде она осталась жива. Интересно, как дядя умудрился без магии влюбить эту девчонку в него, в Ло-Гроногона. Они виделись всего один раз, и она была уже по уши в него влюблена. Она смотрела на него влюблёнными преданными глазами, как собака на хозяина. Интересно, а сможет ли он на кого-нибудь смотреть такими собачьими глазами?

Тут Ло-Гроногон ощутил озноб от ночной прохлады. Задумавшись, он даже не заметил, как вечер сменился ночью. Нет, он не раб, не собака, чтобы быть кому-то преданным. Он предан только себе.

ГЛАВА 3 Побег из каземата

Даже с закрытыми глазами, я увидел вспышку. Сквозь закрытые веки она казалась красного цвета. Но быстро открыв глаза, я увидел, что уже угасающая вспышка была знакомого голубого цвета. Из стены, из которой была вспышка, мгновенно появились обе недавно исчезнувшие женщины.

— Что красавчик, думал, мы тебя бросили? — спросила дама, которая не так давно была старухой, — я бы конечно за тобой не вернулась, но племянница моя, добрая душа, настояла на том, чтобы мы забрали и тебя, пока твоя голова ещё на месте.

— Отдай ему кольцо, радость моя, — обратилась она к своей племяннице, и добавила непонятную мне фразу, — он теперь у нас самый важный, большинство функций кольца в данный момент доступно только ему.

Девушка сняла с пальца кольцо и послушно протянула его мне.

— Быстрее, — сказала мне тётушка, — ты, кажется, ищешь свою жену, так что нам надо торопиться. Надевай кольцо! Надеюсь, помнишь на какую руку, и на какой палец?

Затем она повернулась к девушке и сказала ей: «Нам надо покрепче держаться за него дорогая, чтобы не остаться здесь». После чего они обхватили меня руками с двух сторон. Тебя, дорогой читатель, когда-нибудь обнимали сразу две женщины. Если нет, то ты много потерял. Ощущение близости двух женских тел просто божественное.

Я надел себе кольцо на указательный палец правой руки, и мы втроём шагнули в стену. Наша попытка завершилась тем результатом, с каким я недавно пытался пройти сквозь стену без кольца. Племянница, ударившись о стену, тихо вскрикнула. Что же касается тётушки, то та разразилась тирадой, характерной для неё, когда она была в образе старухи. Мой удар о стену был смягчён женскими телами, как подушками безопасности, поэтому я не проронил ни звука.

— Так, значит, кольцо может перемещать не больше двоих, — сказала тётушка, исчерпав свой запас нецензурных слов, — а я даже не догадалась остаться снаружи.

В этот миг раздался звук отпираемых засовов.

— Это они, — воскликнула Ло-Лориана, — они убьют нас!

— Скорей снимай кольцо надевай его на безымянный палец правой руки, — скомандовала мне её тётушка, — трижды покрути его на пальце в сторону запада и вызывай….

Она не успела договорить, кого надо вызывать. Я начал снимать кольцо при первых же её словах, не предполагая, что оно снимется так легко. Оно практически само соскользнуло с моего пальца с такой скоростью, что я, не ожидая ничего подобного, просто выронил его из рук. Кольцо, упав на каменный пол, подпрыгнуло и быстро куда-то закатилось. Мы втроём, мешая друг другу, бросились на его поиски. Наши поиски были сильно затруднены полумраком и пылью. Того лёгкого свечения, которое было у кольца в подвале на Земле, нигде не было видно.

Звуки отпираемых засовов сменились звуком открываемой двери. Так как лестница была винтовая, а мы все трое были за выступом стены, к которой крепились ступени, то ни мы, ни входящие не могли видеть друг друга. По крайней мере, до тех пор, пока входящий не спустится до половины лестницы.

Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы я принял решение. Это решение было совершенно не в моём характере. Думаю, что это решение было внушено мне тётушкой, каким-то колдовским способом. Я схватил каменный табурет, до сих пор не понимаю, как я смог поднять его над головой, весил он по виду никак не меньше пятидесяти килограммов и приготовился к атаке.

По лестнице спускались двое. Впереди идущий нёс фонарь со свечой и кувшин. Следом шёл стражник в лёгких доспехах, с остроконечным шлемом на голове. В правой руке он держал алебарду, а в левой нёс небольшую корзинку с фруктами. Ничего не подозревая, они спускались по лестнице, со смехом обсуждая своё посещение предыдущей камеры. Я подождал, пока они спустятся с лестницы и, оказавшись у них за спиной, бросился к стражнику и обрушил табурет ему на голову. Шлем на голове стражника сплющился, превратившись во что-то наподобие берета, а сам стражник рухнул как подкошенный на пол. Идущий впереди, услышав шум, обернулся. Когда он увидел, что стражник валяется на полу, а я уже занёс табурет над его головой, то он упал на пол, выронив и кувшин и фонарь, закрыл голову руками и запричитал: «Не надо меня убивать, я никого никогда не мучил, я только еду и воду приносил. У меня старая больная мать, я единственный у неё сын, она пропадёт без меня…».

Я поставил табурет рядом с собой, забрал у стражника алебарду и приказал единственному сыну у своей матери не подниматься с пола. Я был очень грозен. Я сам себя не узнавал. Интересно как бы эффектно эта сцена со мной смотрелась в фильме, в каком-нибудь боевике или в историко-приключенческой мелодраме. Моя Надежда была бы в восторге, если бы увидела меня в такой роли. В этот момент я даже не думал о том, что может быть убил человека. Но вернёмся к реальности. Женщины видя, что им больше ничто не угрожает, продолжили поиски кольца, которые вскоре увенчались успехом.

— Теперь парами по очереди проходим сквозь стену, — сказала тётушка, — сначала ты, — при этом она указала пальцем на меня, — с Ло-Лорианой, потом оставляешь её снаружи и возвращаешься за мной.

Я сразу же вспомнил детскую задачку на смекалку: как крестьянину перевезти на другой берег реки в двуместной лодке козу, капусту и волка, чтобы не оставлять наедине козу с капустой, или волка с козой. Для любознательных читателей, у которых проблема со смекалкой даю ответ: сначала надо перевезти на другой берег козу, оставив на этом берегу волка и капусту. Затем вернуться на этот берег, перевезти капусту на другой берег и обратно перевезти на этот берег козу. Затем перевезти на другой берег волка, оставив козу на этом берегу. Вернуться на этот берег, оставив на другом берегу волка с капустой и, наконец, перевезти козу.

— Зачем так сложно, когда есть ключи, — сказала Ло-Лориана и указала на лежачего, на полу единственного сына больной матери. Тот продолжал лежать, как и лежал, закрыв голову руками. На поясе у него висела связка из нескольких ключей.

— Давай ключи! — сказал я ему как можно грознее. Он не оборачиваясь, и продолжая прикрывать голову одной рукой, другой рукой отстегнул связку и протянул её мне. Я в свою очередь передал ключи тётушке, и мы втроём стали подниматься по лестнице. Ло-Лориана несла фонарь, я нёс алебарду, а тётушка несла связку с ключами. Сумка с неизвестно чем и с бахромой, болталась у неё за спиной.

Кода мы вышли за дверь камеры, то оказалось, что винтовая лестница продолжается и дальше. Тётушка заперла дверь, оставив ключника в одиночестве размышлять о своей горькой доле, и мы стали дальше подниматься по лестнице. За очередным поворотом лестницы оказалась дверь, очень похожая на дверь только что покинутой нами камеры.

— Давайте их освободим, — сказала Ло-Лориана.

— Конечно, — ответила тётушка и стала отпирать засовы. Я был удивлён, с какой лёгкостью, она догадывалась какой ключ, от какого замка, и как виртуозно она отпирала все замки. Из неё получился бы прекрасный квартирный вор. Наконец все засовы были открыты, дверь распахнута и мы вошли в помещение. Впереди смело шла Ло-Лориана, держа в поднятой руке фонарь, от которого впрочем, было мало толку. Помещение оказалось ещё меньше, чем покинутая нами камера, но маленькие узкие окна располагались не под потолком, а посередине стен. На краю каменного ложа, также покрытом травой, сидел, свесив ноги и положив ногу на ногу, облезлый грустный пёс. По столу, где стоял кувшин и глиняная тарелка с нетронутой, явно не собачьей едой, не торопясь расхаживали мыши, иногда лениво поедая содержимое тарелки. Пёс, казалось, был погружён в раздумья и не обращал на мышей внимания.

— Какой странный бедный пёсик, — сказала Ло-Лориана с жалостью в голосе, — он, наверное, заболел.

— Это не пёс, — заметила её тётушка, пристально разглядывая псину.

— А кто же? — спросил я.

— Я могла бы вернуть ему прежний вид, — устало ответила тётушка, — но я сейчас чувствую себя слишком утомленной, и мне не хотелось бы тратить остатки своих сил. К тому же это займёт какое-то время. Тебе это сделать будет легче и быстрее с помощью силы кольца. Надень кольцо на указательный палец левой руки, укажи этим пальцем на кого-то или на что-то, и прокрути кольцо против часовой стрелки. Тогда все негативные чары будут сняты с того, на кого ты указываешь, и он примет первоначальный вид. Я так и поступил.

Слабое голубое сияние окружило пса. Затем сияние увеличилось в размере и яркости, и скрыла от наших глаз бедное животное. Какое-то мгновение мы ничего не видели кроме голубого светящегося овала, откуда раза два раздался жалобный лай. Когда сияние угасло, то вместо пса мы увидели упитанного мужчину в белом фартуке и белой шапочке. Тот некоторое время сидел молча, с недоумением разглядывая свои рук и ноги. Затем, но повернул голову назад и, убедившись, что собачьего хвоста у него больше нет, вскочил с каменного ложа и бросился перед нами на колени.

— Спасибо, что вернули мне мой облик! Спасибо, что освободили меня, — очень быстро заговорил он, — я век буду вам признателен. Я никогда не забуду вашу доброту. Я с радостью исполню любую вашу просьбу!

— А ты кто? Ты кем будешь-то? — прервала тётушка нескончаемый поток слов бывшего кота.

— Я герцогский повар, — ответил он.

— Как же ты умудрился стать собакой? — удивился я.

— С нашим герцогом, особенно в последнее время, это сделать очень легко, — с горькой усмешкой сказал повар, — достаточно пересолить его любимую оленину.

Дальше мы поднимались по лестнице вчетвером, пока на очередном витке лестницы не увидели ещё одну камеру. Из неё мы освободили истопника, вина которого заключалась в том, что поленья в камине оказались слишком сырые и поэтому плохо горели и дымили. Истопника, правда, ни в кого не превратили, но зато изрядно поколотили. Таким образом, когда мы вышли во двор замка, нас было уже пятеро. Был уже поздний вечер, почти ночь. Луны не было, но вместо неё в небе были две другие планеты. Одна светила желтоватым светом, а другая красноватым. Они светили хуже, чем у нас одна луна в полнолуние, но достаточно, чтобы различать дорожки и стены замка.

— Как бы без шума выйти за стены замка? — спросила тётушка не понятно у кого.

— Ну, это-то очень легко, — ответил повар, — я знаю тайную дверь в стене. Через неё я постоянно продаю излишки оленины для местного кабака. Хозяйка кабака — моя постоянная покупательница.

Сказав это, повар развернулся и быстро пошёл не по дорожке, а прямо по лужайке в самый тёмный и дальний угол сада, уверенно маневрирую среди кустов и деревьев. Мы едва поспевали за ним. Действительно, за сильно разросшимися кустами, в стене оказалась небольшая дверь. Повар достал из кармана ключ, непонятно где он хранил его, когда был псом, открыл им замок, и мы все вышли наружу. Из всех вышедших только я один умудрился поскользнуться, и если бы не невероятная реакция и скорость повара, который в последний момент успел схватить меня за руку, то я непременно бы оказался в воде на дне рва. А так, я всего лишь промочил ноги почти до колен.

— Если у кого нет конкретного плана на эту ночь, — сказал повар, — то предлагаю переночевать в кабаке. Барменша кабака, она же хозяйка, я думаю, не откажет нам в ночлеге. Во-первых, она моя хорошая знакомая, а во-вторых, она, как и все в округе терпеть не может молодого герцога.

Конкретных планов ни у кого не оказалось, а мой план по поиску моей супруги был отложен на завтра ввиду тёмного времени суток и всеобщей усталости. И мы, уже впятером, двинулись по ночной дороге в сторону кабака. Ночь была прекрасна. Несмотря на то, что меня одолевали тяжёлые предчувствия относительно моей Надежды, я был зачарован видом ночного неба. Всё здесь было необычно. Помимо двух лун, здешние звёзды были ярче и крупнее, чем на привычном земном небе. Казалось, что они находятся совсем рядом, а своим мигающим разноцветьем они были похожи на застывший фейерверк.

— Красавчик, а как тебя зовут? — отвлекла меня от созерцания неба тётушка. — А то я тебя всё зову красавчик да красавчик, а ты вроде бы не больно-то и на красавчика похож.

— Дмитрий, — сказал я, — можно просто Дима. А тебя как зовут не больно-то красавица?

Тётушка залилась таким весёлым и задорным смехом, что я невольно улыбнулся.

— А ты оказывается обидчивый как ребёнок, — сказала она, давясь от смеха, — меня зовут Ло-Дорина. Считай, что мы с тобой познакомились. А почему у тебя такое странное имя? Так можно называть кошку, собаку или какое-нибудь дерево. Имя человек должно начинаться со слова «Ло».

— Там, где я живу, — ответил я, — все имена такие.

— Это неправильно, — сказала Ло-Дорина, перестав, наконец, смеяться, — представь себе, кого-то зовут Сапог. Кто-то его ищет и спрашивает у остальных: «Вы Сапога не видели?» Все подумают, что он говорит про обувь. А если он спросит: «Вы Ло-Сапога не видели?», тогда совсем другое дело. Все поймут о ком речь.

Как долго Ло-Дорина продолжала бы болтать в таком духе неизвестно, потому что мы подошли к кабаку, и она замолчала, решив, что здесь неподходящее место для диспутов. Герцогский повар не стал заходить в кабак, а уверенно пошёл в обход на задний двор. Мы все последовали за ним. Было видно, что наш проводник неоднократно заходил сюда именно таким способом. С обратной стороны в кабаке тоже была дверь, в неё-то мы все и ввалились. Пройдя тёмное узкое помещение, мы оказались на обширной кухне, где два повара усердно что-то готовили в окружении кастрюль, сковород и большой плиты. После ночной свежести и прохлады, царящей на улице, на кухне мне показалось очень жарко и душно.

Увидев нас, один из поваров вышел и почти тот час же вернулся, но в компании крупной мужеподобной дамы неопределённого возраста. В руке у дамы был заряженный арбалет.

— Кого это ты приволок с собой? — спросила она громоподобным голосом герцогского повара. Но разглядев нас, она, не дожидаясь ответа, закричала с восторгом: «Ло-Дорина, мать твою, кого я вижу. Ты ли это? Каким ветром тебя занесло в мои чертоги? Соскучилась по нормальной еде?» С этими словами, отбросив арбалет к стене, она ринулась обнимать Ло-Дорину. Пообнимавшись и расцеловавшись, барменша и Ло-Дорина стали наперебой вспоминать сцены давно прошедших совместных приключений. Иногда Ло-Дорина пыталась сказать, что нам всем неплохо бы было лечь поспать. Но все её попытки тонули в потоках воспоминаний барменши. При этом барменша громко по-мужски хохотала и снова и снова принималась обнимать Ло-Дорину. Все остальные пришедшие, молча, ожидали окончания сцены воспоминаний двух старых подруг.

И тут я совершил очередную глупость. Как ты уже заметил, дорогой читатель, делать глупости — моё призвание. Ожидая, как и все, когда же у хозяйки кабака закончится запас воспоминаний, и она отведётнас на ночлег, я вспомнил про кольцо и слова Ло-Дорины, сказанные ею в каземате, до того как кольцо выпало у меня из рук. Я достал кольцо и надел его на безымянный палец левой руки. Сколько раз и в какую сторону его надо было повернуть, я уже не помнил, и поэтому повернул кольцо всего один раз. Некоторое время ничего не происходило, и я уже начал подумывать, что я сделал что-то не так. Вдруг сильнейшим порывом ветра распахнуло дверь. Ставни окон не выдержав порыва, влетели внутрь помещения и рухнули на пол. В окна и двери ворвались воздушные вихри, которые стали собираться в один большой вихрь наподобие смерча. Кастрюли и сковороды сорвались с плиты и стали кружиться по кухне. Всех присутствующих воздушный поток разбросал и прижал к стенам. Всех, кроме меня. Казалось, что я находился в невидимой капсуле, и в то время пока вокруг творился настоящий хаос, у меня даже ни один волос не шелохнулся.

— Сними кольцо, — закричала Ло-Дорина.

Но я, поражённый неожиданным зрелищем, стоял неподвижно, ничего не делая. Потоки воздуха тем временем собрались в один сгусток, который медленно вращался посередине кухни под потолком, и хаос прекратился.

— Говори повелитель! — раздался трубный голос из воздушного сгустка.

Я продолжал, молча и неподвижно смотреть на него, пытаясь в нём что-то разглядеть.

— Говори повелитель! — повторился голос.

— Что стоишь истуканом, — крикнула мне Ло-Дорина, — раз вызвал, то приказывай ему!

Я вышел из оцепенения и сказал как можно более твёрдым голосом: «Расставь здесь, всё как было и сделай здесь воздух прохладней и свежей». Потоки воздуха пришли в движение. Кастрюли и сковороды вернулись на плиту, оконные ставни вставились обратно, а дверь закрылась. Затем под потолком раздался разряд молнии, ничего впрочем, не повредивший, и воздух стал свеж и прохладен как после грозы.

— Это всё повелитель? — спросил голос.

— Нет, принеси мне мою жену Надежду, — приказал я.

— Это не в моих силах повелитель, — ответил голос, — она находится ниже уровня земли. Там я бессилен.

После этих слов воздушный сгусток распался на отдельные вихревые потоки, дверь снова распахнулась и потоки умчались в ночь. Я с досадой снова повернул кольцо, но вихрь не вернулся.

— Не так скоро, Ло-Дима, — сказала Ло-Дорина, — элементалей можно вызывать один раз в три дня. Так что придётся подождать. Хорошо, что ты ещё не прокрутил кольцо три раза, а то примчался бы огненный элементаль. Тот прилетает мгновенно.

— Мне здесь ещё только пожара и не хватало, — сердито сказала барменша, — идите за мной на второй этаж. Я покажу, где будете ночевать. Слава творцу, что больше никого вызвать не сможете.

Мы все поднялись по лестнице за ней наверх, где каждому досталось по маленькой комнатушке с травяным матрасом на полу. Через пару минут я уже спал крепчайшим сном без сновидений.

ГЛАВА 4 Мой первый полёт

Летал ли ты, дорогой читатель, когда-нибудь во сне? Если да, то ты конечно никогда не забудешь чувство полёта. Я в детстве летал довольно часто. С возрастом мои «полёты», к сожалению, полностью прекратились. Последний сон, когда я летал, приснился мне лет десять назад, но я помню его до сих пор. Я находился под стеклянным потолком в высоченном помещении и разглядывал керамическую плитку на полу. Затем мне стало страшно: а вдруг я резко потеряю способность к полёту и упаду на пол с такой большой высоты. Сначала я попытался заставить себя проснуться, но безуспешно. Тогда я начал медленно планировать кругами и постепенно снижаться…В моей памяти осталось, только видение, что плитки пола увеличиваются в размерах. Так вот, сегодня я летал самым настоящим образом и не во сне, а наяву! Что? Что такое, ты мне не веришь? Мне? Да я ни одного слова не выдумал, описывая мои злоключения. Всё моё повествование истинно от первой и до последней буквы. И сейчас я докажу тебе, что я действительно летал. Но всё по порядку.

Я не помню, что мне снилось этой ночью. Благодаря аромату трав, которыми был наполнен матрас, мне должно было присниться что-то, радостное умиротворённое и спокойное. Я проснулся от того, что кто-то тихонько тряс меня за плечо. Когда я открыл глаза, то подумал, что сон продолжается и мне снится девушка из моего давнишнего сна, когда она искала кольцо. Я снова закрыл глаза, ожидая продолжения сна, но повторная тряска моего плеча вынудила меня окончательно проснуться. Я приподнялся на локтях и посмотрел, кто меня будит. Сон оказался явью. Передо мной стояла она, та самая, которая мне снилась. Я протёр глаза. Нет, это был не сон. Наяву она оказалась ещё прекрасней, чем во сне. Она отдёрнула руку от моего плеча, но продолжала внимательно меня разглядывать.

— Кто ты? — спросил я осипшим голосом, не иначе промокшие накануне ноги пошатнули моё здоровье.

— Я, та самая, которую ты вчера освободил из заточения, — сказала она мелодичным голосом.

— Постой, так это ты была племянницей этой колдуньи?

— Да, это была я. Вчера было темно, к тому же я две недели не могла нормально даже ни умыться, ни причесаться. Неудивительно, что ты меня не узнал.

Она говорила со мной так уверенно и спокойно, будто знала меня с рождения.

— Идём вниз завтракать. Кабак с утра закрыт, так что мы, это первые и единственные посетители, — сказав это, она грациозно развернулась и вышла из комнаты, не закрыв за собой дверь. Я спустился следом. На кухне в этот утренний час никого ещё не было. В помещении были чистота и порядок. Ничто не напоминало о вчерашнем погроме, устроенном воздушным элементалем.

В большом зале кабак, куда я вошёл чуть позже, вся наша вчерашняя компания уже сидела за одним столом и, молча, питалась не разогретыми остатками вчерашнего меню. На всех других столах стояли перевёрнутые скамьи и табуретки, а барменша, она же хозяйка, энергично намывала пол. Я присоединился к утренней трапезе, сев рядом с бывшим графским поваром.

— Что-то я совершенно не выспался, — сказал я, с трудом прожёвывая холодный кусок мяса, неизвестно какого зверя, что-то среднее между мясом кролика и птицы, надеюсь, что это не было кошатиной, — сколько времени мы спали?

— Вполне достаточно, — ответила мне Ло-Дорина, — четыре часа.

— Но это же очень мало, почему так рано рассвело? У вас, что белые ночи?

— Может быть у тебя там, откуда ты прибыл ночи и белые, у нас они всегда чёрные. И почему четыре часа сна мало, ты же не собираешься проспать все шестнадцать часов в сутках?

— Я спросонок плохо понимаю шутки, — сказал я, — почему шестнадцать часов, а не двадцать четыре?

Мой вопрос почему-то вызвал дружный смех. Рассмеялась даже брутальная барменша.

— Красавчик, ой извини, Ло-Дима, это там у тебя двадцать четыре, а у нас здесь шестнадцать, — сказала Ло-Дорина.

— Нам здесь и столько часов в сутках хватает, чтобы напиться, нажраться, подраться и перебить посуду, — добавила барменша.

Теперь мне стало понятно, почему вчера так быстро стемнело, и почему я сегодня не выспался. Значит, здешняя земля меньше нашей по размеру и вращается быстрее. Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к этому. То, что здесь всё весит меньше, чем на нашей земле, это неплохо, даже хорошо, но короткие сутки? Мне явно будет не хватать этих недостающих часов.

Закончив уборку, за наш стол уселась и присоединилась к завтраку барменша.

— Теперь я смогу говорить, что питалась за одним столом с королевой, — гордо объявила она.

— Я ценю твою верность и твою помощь, — сказала Ло-Лориана барменше, — когда я вернусь во дворец, то награжу тебя. Какой награды ты хочешь?

— Я хочу, что бы у меня был свой герб, ваше величество, — сказала барменша, — я установлю его на фронтоне моего дома. И мои дети, если они будут у меня, будут гордиться своей матерью и своим именем.

— Ты очень хитрая и расчетливая, — рассмеялась Ло-Лориана, — чтобы ты получила герб, я должна посвятить тебя хотя бы в баронессы, что сразу же освобождает тебя от всех налогов. Но ты заслужила это.

Надо было видеть довольное лицо барменши, оно преобразилось, и в нём даже появился налёт знатности и благородства.

— Я сегодня совершенно не могу отличить шутку от нормального разговора, — сказал я шёпотом, сидящему рядом графскому повару, — Ло-Лориана действительно королева или это они так прикалываются?

От этих моих слов повар чуть не подавился, и чтобы не свалиться схватился руками за стол. Некоторое время он просто давился смехом. Глядя на него, все, кроме меня, тоже стали смеяться. Ло-Лориана также смеялась задорным, почти детским смехом.

— Да, чужеземец, моя племянница истинная и единственная наша королева, — сказала Ло-Дорина, — когда вернёшься к себе обратно, то сможешь, как и наша хозяйка хвастаться, что завтракал с королевой. А пока, что мы все должны служить и помогать ей в это трудное время.

Ничего себе. Меня утром собственноручно будила, как какая — то горничная, сама королева! Да она себя ведёт так просто, что я бы никогда не догадался кто она на самом деле. За этими моими раздумьями трапеза подошла к концу.

— Теперь самое время отправиться на поиски моей жены, — сказал я.

— Если бы кто-то вчера не вызвал совершенно бесполезного на тот момент духа воздуха, — язвительно сказала Ло-Дорина, — то сегодня ты бы смог вызвать духа земли. Они взаимосвязаны, и если вызвал одного, то уже не вызовешь другого. Придется ждать их помощи три дня.

— Я не могу ждать три дня, за это время с ней может что-нибудь случиться.

— Ты прав, за три дня может многое, что случиться и не только с твоей женой. Где твоя жена я догадываюсь, но там сейчас такой переполох. Поступим так. Все пока остаются в задних комнатах кабака, а мы с тобой слетаем в разведку.

С этими словами Ло-Дорина, что-то достала из сумки завёрнутое в маленький платок. Минуты три она шептала какое-то заклинание над платком, затем положила что-то обратно в сумку и взмахнула платком. Из платка поднялось облако не то пыли, не то тумана, а когда облако рассеялось, то вместо королевской тётушки оказалась довольно большая ворона.

— Хватит попусту глазеть, — прокаркала мне ворона, — надевай кольцо на большой палец правой руки, внимательно посмотри на меня и крутани его один раз по часовой стрелке и полетели.

Я так и сделал, и мгновенно превратился в ворона. Я даже не понял что превращаюсь. Мне просто показалось, что все, что меня окружает, очень быстро увеличивается в размерах. Я от неожиданности взмахнул руками и … взлетел под потолок. Прямо как во сне, про который я тебе рассказывал дорогой читатель. Только это был не сон. И во сне я был человеком, а сейчас, глядя на свои руки, которые стали крыльями, я не сомневался, что стал птицей. Мой нос почернел и удлинился, а очки вообще неизвестно куда делись. Впрочем, очки мне были не нужны, моё зрение и без них стало гораздо лучше. Я стал различать самые мелкие детали даже на большом расстоянии.

Барменша распахнула окно, и я вместе с Ло-Дориной вылетели наружу. Мой первый полёт начался.

ГЛАВА 5 Разведка с воздуха

Нелёгкое это дело полёт, вот что я скажу. Лететь прямо по курсу практически невозможно, постоянно заносит то влево, то вправо, да ещё сильный боковой ветер постоянно сносит в сторону. Короче, меня мотало из стороны в сторону. В это утреннее время на улице было много народу. Несмотря на то, что они все спешили на работу, зрелище моего полёта останавливало их. Многие показывали на меня пальцем и смеялись.

— Не иначе ворон в кабаке вина напился и улетел, — громко хохоча, сказал один, по виду лесоруб, своему приятелю.

— Как это он ухитрился удрать и не заплатить за выпивку, — так же хохоча, ответил ему приятель, — такого у нашей барменши ещё не бывало. Не иначе стареет бабёнка. Пора замуж выдавать. Бросай свою худышку и женись на настоящей женщине. Всегда будешь сыт и спокоен, что жена не изменит. Её все стороной обходят, боятся, что задавит. Так что ты будешь единственным обладателем восьми пудов бесподобного тела.

— Не, — ответил лесоруб, — моя хоть и худенькая, но ласковая. И к тому же …

Жаль, что я уже отлетел на большое расстояние и не дослушал подробности про худенькую и ласковую жену приятеля лесоруба. Летящая впереди Ло-Дорина постоянно оглядывалась на меня и укоризненно качала головой.

— Хватит кувыркаться, — прокаркала она мне, — садимся на ветку ближайшего дерева, и проходим инструктаж.

Ближайшее дерево было очень густое и раскидистое. Порода мне не знакомая, что-то среднее между клёном и каштаном. Ло-Дорина грациозно расправила крылья, сбросила скорость и плавно опустилась на ветку. Мне, то же самое, удалось сделать с четвёртой попытки. Сначала был перелёт, потом два недолёта и только затем я уселся на ветку рядом со своим инструктором. Передаю суть инструктажа в двух словах:

— Крыльями махать плавно, не торопясь и без рывков, не пчела всё-таки…

— Помнить, что есть хвост, и при повороте не только наклонять тело, но и разворачивать хвост и пользоваться им как рулём.

— При торможении крылья разворачивать поперёк движения, и пользоваться ими как тормозным парашютом.

— При попутном ветре крыльями вообще не махать, а просто расправить их и планировать, ловя ветер. И силы сбережёшь и отдохнёшь.

Если, дорогой читатель, ты когда-нибудь станешь птицей, то вспомни эту инструкцию, она тебе очень поможет на первое время, пока не освоишься.

Я оказался очень понятливым учеником, и мойполёт вскоре стал, не отличим от полёта настоящих птиц. По крайней мере, люди перестали обращать на меня внимания, принимая за обычного ворона.

— Куда мы летим, — спросил я Ло-Дорину, — искать мою жену?

— Туда, где всегда узнаешь все последнии новости, — последовал ответ, — на базарную площадь.

— Я оказался в вашем мире не для того, чтобы слушать базарные сплетни. Такой болтовни у меня и на работе хватает, — начал я сердито каркать, — а чтобы вернуть …

Я не успел договорить. Как оказалось, мы уже долетели до базарной площади, и Ло-Дорина, сделав резкий вираж, стала снижаться. Стало очевидно, что она даже не слушала мою возмущенную речь. Я стал снижаться вслед за ней.

Базары во всех странах и мирах очень похожи друг на друга: шум, гам и толкотня. Но эта базарная площадь отличалась от того стереотипа к которому я привык. Нет, шум, крики и суета присутствовали, как и подобает всем базарам, но посередине площади было обширное свободное место, на котором стояла виселица с повешенным. Видно было, что повешенный висел здесь уже несколько дней, и его облюбовала пара местных воронов. При нашем появлении местные вороны сначала заволновались, ожидая с нашей стороны притязания на их обед, но увидев, что ни я, ни Ло-Дорина не проявили интереса к их добыче, быстро успокоились. На груди повешенного была табличка, из которой стало ясно, что этот бедняга был королевским садовником, но совершенно не ясно за что был казнён.

Спустя полчаса мы с Ло-Дориной узнали много нового. Выяснилось, что королевского садовника вешали, когда тот был без сознания, а скорее всего уже мёртвого. Мы услышали несколько совершенно нелепых версий и догадок, почему казнили садовника. Вот несколько из них. Первая версия: садовник выращивал в запущенном королевском саду ядовитые растения, готовил из них яд и продавал его молодым замужним женщинам, стремящихся поскорее стать вдовами. Вторая версия: садовник оказался шпионом какого-то соседнего королевства и специально превратил сад в лес, чтобы подосланным убийцам было легче прокрасться к дворцу и прикончить кого-нибудь. Третья версия: садовник оказался случайным свидетелем чего-то такого, чего не должен был видеть и знать.

Так же, мы узнали, что ритуал по возведению принцессы на трон назначен через три дня, а через четыре дня будет свадьба уже новой королевы с герцогом Ло-Гроногоном. Никакой информации о моей бедной Надежды почерпнуть не удалось.

— Теперь летим во дворец, — сказала Ло-Дорина, — там надо быть незаметным. Королевские маги хоть тупые и ленивые, но сразу поймут, что мы с тобой необычные птички.

Мы быстро взлетели над площадью и повернули в сторону дворца. Базарные вороны с облегчением проводили нас взглядом и даже каркнули что-то вдогонку.

Быть незаметным в королевском саду оказалось очень легко: сад действительно больше напоминал лес. Мы с Ло-Дориной снизились почти до самой земли, и, касаясь крыльями высокой травы, медленно стали подлетать к дворцу прячась за кусты и деревья. На лужайке несколько девушек играли мячом. В чём смысл игры было не понятно, но одно из девушек была точной копией Ло-Лорианы. Я сначала даже подумал, что это она и есть. Но Ло-Дорина, почувствовав мои сомнения, предупредила, что бы я не верил глазам своим.

Мы спрятались за ближайшим кустом и стали наблюдать за девушками.

— Кто эта девушка? — спросил я, стараясь каркать как можно тише.

— Пока не знаю, — также шёпотом прокаркала в ответ Ло-Дорина, — какая то самозванка. Кольцо на её руке — это подделка твоего кольца. Не понятно, почему королевские маги этого не заметили. Может быть, они в сговоре против моей бедной девочки.

В это время мяч, брошенный одной из девушек, полетел в нашу сторону и, чуть не задев Ло-Дорину, шлёпнулся за нашим кустом.

— Быстро принеси мяч! — приказала лже-принцесса этой девушке.

— Но сейчас твоя очередь бежать за мячом, — возразила та, — и это ты его не поймала.

— Ты кому дерзишь? — крикнула на неё самозванка, — мне, своей будущей королеве! Немедленно сбегай за мячом!

— Ты никогда раньше не была такой, что с тобой случилось? Ты сильно изменилась, — ответила девушка и побежала к нашему кусту.

— Нам пора улетать, — тихо каркнула мне Ло-Дорина.

И мы быстро, не поднимаясь выше кустов, полетели прочь.

— Ты сказала, что догадываешься, где находится моя Надежда, — громко каркнул я, когда мы отлетели от королевского сада, — самое время проверить твою догадку.

— Ладно, давай проверим, — нехотя ответила Ло-Дорина, — только учти, там надо быть ещё более скрытным, чем в королевском саду.

Сказав это, она свернула в сторону герцогского замка, откуда накануне мы сбежали.

— Может, воспользуемся кольцом? — спросил я, когда мы подлетели к внешней ограждающей стене замка.

— Нет, пока просто перелетим стену, а дальше полетим как можно ниже к земле.

Перелетев стену, Ло-Дорина полетела не к той башне, где была в заточении Ло-Лорина, а к противоположной. Я сразу вспомнил, что вчера от кольца шло два луча. И если первый луч указывал путь к принцессе, то значит второй, указывал направление к моей Надежде. Как я об этом вчера не догадался?

Вторая башня, в отличие от первой, вообще не имела окон, не считая нескольких узких бойниц на самом верху. По периметру башни на расстоянии не более десяти метров друг от друга стояли стражники с алебардами. На самом верху башни было несколько арбалетчиков.

— Чтобы воспользоваться кольцом, надо принять человеческий облик, — тихо прокаркала Ло-Дорина, — ты его снимешь, а потом даже надеть не успеешь, как нас пристрелят.

— Что же делать?

— Сделать мглу? Нет, они догадаются. Наслать на них сон. Магическая волна будет слишком сильная, герцогский родственничек её почувствует, — тихо бормотала про себя Ло-Дорина.

— Что ты говоришь? Я ничего не могу разобрать, — сказал я.

— Не мешай. Я думаю.

— Так, — сказала она после нескольких минут бормотанья, — отлетаем в дальний конец герцогского сада, где любимая дверь бывшего герцогского повара. Там снимаешь кольцо, затем внимательно смотришь на стражника и надеваешь кольцо на тот же палец, с которого снял и поворачиваешь его один раз по часовой стрелке. Главное смотри из-за кустов особенно не высовывайся, чтобы нас не заметили.

Не прошло и двух минут, как к башне со стороны сада подошли двое новых стражников. Когда они заходили в башню, то стражник охранявший вход окликнул их.

— Эй, вы, что уже смена? Что-то больно рано. А где начальник караула?

— Нет, приятель, — ответила Ло-Дорина неожиданно низким голосом, — придётся ещё постоять. Это проверка заключённых.

Следует заметить, что в доспехах она смотрелась прекрасно. Настоящий юный воин. Мне показалось, что с тембром голоса она немного переиграла, ну не может быть у юноши такого голоса. Впрочем, стражник оказался не знатоком театрального искусства и не обратил на этот нюанс внимания.

— Это одна-то баба заключённые, — захохотал он, — это в другой башне были заключённые. Были да сплыли. Ха-ха-ха! Хорошо, что не моя смена была. Там в карауле стоял Ло-Дорон, да вы его говнюка, конечно, знаете, так ему и надо. Здорово ему по башке дали. Если бы не шлем то голову бы проломили, а так сотрясение мозга. Правда крови много потерял от разодранной, на голове кожи, да и ухо чуть не оторвалось. Жаль, что целиком не оторвалось.

— За что же ты так его не любишь? — спросила Ло-Дорина.

— А за что его любить то? Он проиграл мне в кости кругленькую сумму, а долг отдавать не собирался. Так ему и надо! Герцог, когда узнал, что с той башни все сбежали, пришёл в ярость, и всех кто был в карауле, лишил жалованья на полгода. Ха-ха-ха! Не хотел мне долг отдать, а теперь потеряет гораздо больше. Великий и вездесущий Ло-Лемуэль, всё видит и всех жуликов накажет…

Мы с Ло-Дориной прошли внутрь башни, не дожидаясь окончания монолога охранника. Внутри, как и в другой башне, оказалась винтовая лестница с каменными ступенями, которые вели вверх и вниз. Мы пошли вниз.

— А кто такой Ло-Лемуэль? — тихо, чтобы не слышал охранник, спросил я Ло-Дорину.

— Это великий маг, — также тихо стала отвечать она, — давным-давно, больше двух тысяч лет назад, он появился в нашем мире неизвестно откуда. Он научил кое-какой магии наших первых магов. Ему очень нравились многие здешние девушки, но больше всех он воспылал страстью к одной девушке: моей пра-пра-….-прабабке. Перед тем как исчезнуть из нашего мира, он оставил ей на память то кольцо, что у тебя на руке. Он сказал, что незримо будет пребывать в нашем мире, будет следить за всеми, и пообещал, что когда-нибудь вернётся. Местные простаки посчитали его богом, и с тех пор всё ждут его возвращения.

На этом месте интересный рассказ Ло-Дорины закончился, потому что после очередного поворота лестницы, мы вышли на небольшую узкую площадку, где перед кованой дверью дремал охранник. Он сидел на каменном табурете, прислонившись спиной к стене, и вытянув в проходе непропорционально длинные ноги. Большая алебарда, которую он едва держал в руках, так же, как и его ноги перегораживала проход. Ло-Дорина легко перешагнулачерез эту преграду, но я… до чего же я неловок. Я перешагнул через его ноги, но, не привыкнув к неудобным солдатским сапогам, в которые я был обут, зацепил самым кончиком сапога алебарду. Та с предательским скрежетом поползла по стене. Я так и замер с поднятой ногой. Охранник что-то пробормотал, не открывая глаз, дёрнул алебарду к себе, и продолжил свой сон. Я с облегчением, медленно опустил вторую ногу. Презрительный взгляд Ло-Дорины показал уровень её оценки моей ловкости. Но в сторону оценки, мы не в школе. Итак, мы оказались перед единственной дверью. Дверь былазаперта несколькими засовами, на каждом из которых висел замок. На уровне глаз в двери было закрытое небольшое окошко. Я с волнением, тихо, как только мог, отодвинул задвижку и открыл его. Мы с Ло-Дориной одновременно прильнули к окошку, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Свет внутри шёл только от одной большой свечи, поэтому там было довольно темно. Когда глаза наши привыкли к темноте, мы смогли различить ту же сцену, что и камере где была Ло-Лориана. Такой же стол, такой же табурет и такое же каменное покрытое соломой ложе. На ложе кто-то лежал, покрывшись грубым одеялом и повернувшись к входу спиной. Я сначала тихо, а потом всё громче и громче стал звать: «Надя… На-а-адя… Наденька!» Последний уровень громкости, с которым я тщетно пытался дозваться до лежачего человека, а я был уверен, что это моя Надежда, оказался достаточным для начала пробуждения охранника. Не успел охранник окончательно проснуться, как Ло-Дорину с силой пнула ногой по его ноге. Тот от неожиданности чуть не выронил алебарду.

— Хватит спать! — рявкнула она. — Хочешь полгода без жалованья служить, как караул с другой башни? Встать смирно!

Командный тон Ло-Дорины был настолько убедительным, что я невольно выпрямился и стал держать руки по шву. Охранник тут же вскочил с табурета, протёр глаза, и, как и я встал в стойку «смирно». Поняв, что им командует юнец, охранник начал было сомневаться, но видя, что я тоже стою по команде «смирно», сомнения его исчезли.

— Никак нет! Я не спал. Я просто прикрыл глаза. Я держал алебарду в руках, как и полагается по уставу.

— Вольно! — скомандовала Ло-Дорина. — Проверка узника, отпирай засовы!

— Так у меня же нет ключей, — с недоумением ответил охранник, — ключи же только у начальника караула и у герцога.

— Что ты за бред несёшь? В той восточной башне есть ключи у охранника, а в этой нет.

— Так с той башни все узники сбежали. После этого побега нам ключи больше не выдают. Раньше выдавали, а теперь нет. Странно, что вы этого не знаете.

— Оставь свои странности себе, — сердито сказала Ло-Дорина, — бегом к начальнику караула за ключами!

— Никак нет! Извиняйте, но оставить пост без смены караула не могу. По уставу не положено.

— Вот он — твоя смена караула, — сказала Ло-Дорина, и показала на меня.

— Никак нет! Он не может быть сменой, ему и алебарду-то не выдали. Да и без начальника караула смена не проводится.

В это время сверху послышались шаги нескольких человек спускающихся по лестнице.

— Молодец караульный! Проверку прошёл успешно, — сказала Ло-Дорина, понижая голос, — о проверки никому не слова. Даже начальнику караула. Других ещё проверить надо. Проболтаешься, лишишься жалованья на два месяца. Понял?

— Так точно, понял. Никому ни слова! — шёпотом ответил стражник.

Мы с Ло-Дориной одновременно, как по команде, развернулись и пошли обратно по лестнице наверх. Навстречу спускалась смена караула.

— А что это вы тут делаете? — спросил начальник караула.

— А это ты у герцога спроси, — жёстко ответила Ло-Дорина, — нам приказано не отвечать на подобные расспросы.

— Я — начальник караула.

— Да неужели, — с поддельным удивлением сказала Ло-Дорина, — если б мне разрешили сказать кто я, то ты б немножко побледнел.

Я думаю, что если бы начальник караула узнал, что разговаривает с колдуньей, которая может превратить его в крысу, то действительно бы побледнел. И, не дожидаясь ответа от сбитого с толку начальника караула, мы двинулись дальше вверх по лестнице.

— Герцог набрал слишком много новых стражников, — услышали мы вдогонку недовольный голос начальника караула, когда уже завернули на новый виток лестницы, — попробуй всех запомнить. К войне, что ли готовится?

Охранник при выходе попытался продолжить нам свой прерванный рассказ о мерзавце Ло-Дороне, которому так и надо, но мы, сославшись на службу, быстро покинули его. Обратный наш путь, был точно таким же, как и сюда, только в обратном направлении и в обратной последовательности. К кабаку, где нас ожидала вся наша компания, мы прилетели в образе воронов. Как оказалось, мы прилетели очень вовремя. Когда мы зашли в большой зал кабака, то стали свидетелями, а потом и участниками горячего диспута.

ГЛАВА 6 Свадебная церемония состоится при любой погоде

На базарной площади возле толстого столба стояла толпа людей. Все смотрели на белый лоскут материи, прикреплённый к столбу с табличкой «Указы». Такие же лоскуты были прибиты и к въездным воротам и стенам некоторых домов. Там тоже были люди, но большинство было на базарной площади. Почему то все думали, что только на базарной площади вывешивают истинные указы, которым можно доверять. Многие жители были безграмотные, поэтому кто умел читать, громко читал указы по слогам вслух. В данном же указе было написано следующее:

Внизу стояла большая гербовая печать. На гербовом щите, на ленте, да и на всех остальных частях герба были изображены все животные этого мира, или почти все.

— М-да, — задумчиво сказал продавец корзин, — что это за такие неожиданные обстоятельства? Война что ли будет?

— Не-а, я думаю дело не в войне, — ответил рубщик мяса, и, поправив фартук, добавил, — Не иначе у принцессы в одном месте очень сильно зачесалось, и ей стало так невтерпёж, что она и трёх дней подождать не может.

Слова рубщика мяса потонули в дружном хохоте. Тот, в свою очередь, стал развивать свой успех артиста разговорного жанра.

— Эх, не тем делом я занялся.

— А каким надо было? — поинтересовались в толпе.

— Цветочками надо было торговать. Завтра бы озолотился б на цветочках. И главное, никакого риска, что невзначай что-нибудь себе отрубишь, или мясо испортится. Да и мухи не достают.

— А мухи может быть и не на мясо летят, — выдвинул предположение кто-то из толпы.

— Кто это сказал? — резко повернулся к толпе рубщик мясо, — кто это такой смелый, кого это мне разделать на грудинку, оковалок и кострец.

Ответом стал дружный хохот всей толпы. Стоящий справа лесоруб, завсегдатай местного и единственного в округе кабака, дёрнул рубщика мяса за рукав.

— Я знаю, в чём дело, — шепнул он.

— Ты о мухах? — сердито спросил рубщик мяса ивзялся рукой за самый большой из трёх ножей, висящих у него на поясе фартука.

— Нет, я о свадьбе, — также шёпотом ответил лесоруб, — Я вчера вечером, как обычно был в кабаке, я там всегда бываю пока деньги не кончатся, и вот что я услышал… Отойдём-ка лучше подальше от народа, здесь могут быть королевские шпионы.

Базарная площадь хорошо как на ладони просматривалась с восточной башни герцогского замка. На самом верху башни стоял Ло-Гроногон, и смотрел на площадь в просвет между каменными зубцами. Расстояние от башни до площади было более полумили, что не мешало герцогу, используя свои приобретённые магические способности, всё видеть и слышать. Последние слова, сказанные лесорубом, заинтересовали его, и герцог сосредоточил внимание только на нём. Ему пришлось сильно напрячься, так как тот говорил шёпотом. Но это всё равно не помогло, после того как лесоруб и рубщик мяса зашли в мясную лавку. Прослушивать разговоры из закрытых помещений не умел даже его дядя.

У герцога уже второй день было прескверное настроение. Причиной этого было исчезновение из башни, на которой он стоял всех заключённых. Судьба сбежавших повара и истопника его не волновала, они были ему безразличны. Но исчезновение Ло-Лорианы может привести к непредсказуемым последствиям. Так всё так хорошо складывалось, а теперь… Слишком много вопросов, на которые герцог не мог найти ответов. Куда сбежала принцесса, где сейчас её тётка и кто этот незнакомец в очках, который чуть было, не убил Ло-Дорона. Да к тому же ещё, этот тупой Ло-Нгосон, тоже куда-то запропастился. Он должен был прийти к герцогу после завтрака за новыми поручениями, но со вчерашнего вечера его никто в замке не видел. Эх, надо было с самого начала прикончить принцессу, это всё его дядя «она может нам пригодиться, она может быть последняя козырная карта». Дурак старый, где теперь твоя козырная карта. А вот и он сам, лёгок на помине.

Двоюродный дядя Ло-Гроногона появился па площадке башни за спиной герцога, но тот даже не оборачиваясь, уже знал о его появлении. Для этого не нужны были магические способности. Восхождение по крутой винтовой лестнице в сочетании с преклонным возрастом вызвали у его дяди сильнейшую одышку. Некоторое время дядя жадно глотал воздух, с шумом вдыхая и выдыхая, и был не в силах произнести ни слова.

— Ты куда-то собрался уезжать накануне моей свадьбы? — спросил Ло-Гроногон, обратив внимание на дорожный костюм, в который облачился его дядя.

— У меня обнаружились срочные неотложные дела в моём имение, — прохрипел по слогам его дядя, — перед отъездом хочу дать тебе совет. Сразу после свадебной церемонии отправляйся в свадебное путешествие на полгода. И как можно подальше. Лучше всего в королевство Ронория. Тамошний король тебе непременно поможет. Это он прислал тебе дополнительную охрану.

— Но это будет нарушение традиции, — возразил Ло-Гроногон, — мои будущие подданные могут этого не понять. До поры до времени их мнение пока важно для меня. И зачем мне эта дополнительная охрана. Лишние растраты на содержание этих дармоедов.

К этому времени дядя, наконец, отдышался и стал говорить всё увереннее и увереннее.

— Побег принцессы из каземата может создать проблемы. Если народ узнает, что принцесса во дворце ненастоящая может быть бунт. А пока ты не станешь королём, королевская гвардия тебе не подчиняется и даже не шелохнется, чтобы этот бунт подавить. И я даже не уверен, что она не присоединится к взбунтовавшемуся народу.

— Глупости, — ответил Ло-Гроногон, — тот факт, что сбежала эта девчонка, ничего не значит. Ей никто не поверит, что она это она. Как только она объявится, её схватят как самозванку и казнят. Все знают, что настоящая принцесса находится во дворце и никуда не исчезала. Так что твои опасения это старческий бред.

— Да поможет тебе великий Ло-Лемуэль, и пусть твои слова претворятся в жизнь. До свидания, а может быть, прощай, — сказал дядя, развернулся и стал спускаться по лестнице.

Ло-Гроногон вновь стал смотреть на базарную площадь, где как муравьи копошились людишки. Слова, сказанные его дядей, слегка разозлили его, и он стал обдумывать какую бы гадость сделать, чтобы поднять себе настроение. Первое, что пришло в голову это мысль о мухах, о которых говорил мясник. Да, это будет забавно, когда громадный рой мух налетит на эту толпу на базарной площади. А может лучше рой ос или шершней? А может проливной дождь с градом? Нет, дождь не получится. Дождь он вызывать не умеет. Дядя этому его не научил, а может и сам не знал и болтал, что дождь может вызвать только какой-то элементаль воды. Но управлять элементалями здешние маги почему-то не умеют. Так что же такое придумать? Герцог прикрыл глаза и погрузился в раздумья.

— Светловолосая заложница бьётся в истерике и отказывается от пищи, мой господин, — раздался голос за спиной.

Ло-Гроногон от неожиданности вздрогнул, открыл глаза и обернулся. Голос принадлежал начальнику стражи, который бесшумно поднялся на башню.

— Ты такой мелочью посмел меня побеспокоить. Самому подумать мозгов не хватает? Делай что хочешь, но заложница не должна подохнуть! Пока не должна, — прокричал, как прокаркал герцог. — Иди и накорми её насильно. Или стой! Сходи лучше за Ло-Лорией, нашей чародейкой-целительницей, она что-нибудь придумает.

— Слушаюсь, мой господин! — сказал начальник стражи и побежал вниз.

Ло-Гроногон вновь посмотрел на базарную площадь. Народуна площади стало заметно больше. Но в основном это были женщины и дети. Мужчин было мало. Они подходили, читали, о чём-то перешёптывались и быстро уходили. Герцог не заострил на этом факте своего внимания, как выяснится позже, совершенно напрасно. Он снова прикрыл глаза и погрузился в раздумья.

ГЛАВА 7 Магическое прикрытие

Ло-Нгосон сидел за столом в самом дальнем углу кабака. Перед ним на столе стояли два кувшина с вином (один был уже пустой), глиняная кружка (наполовину опорожненная) и глиняная глубокая тарелка с остатками жаркого. Ло-Нгосон бывал здесь почти каждый вечер. Только здесь он находил некоторый отдых от той душной атмосферы, которая царила в замке герцога. Местные завсегдатаи постепенно привыкли к нему как к атрибуту интерьера и не обращали на него внимания. Хозяйка же кабака в последнее время стала особенно внимательна к нему. Причиной такого внимания было то, что Ло-Нгосон в отличие от других посетителей частенько расплачивался золотом. А золотые монеты производили на хозяйку прямо таки магическое впечатление.

Настроение у Ло-Нгосона было хуже некуда. Сегодняшнюю ночь он провёл в гостинице на базарной площади. Полдня он бесцельно бродил по городу, а затем снова оказался в кабаке, чем слегка удивил хозяйку.

— Всё хозяюшка, — сказал он барменше, — сегодня я буду у тебя последненький раз.

— А что такое случилось? — спросила та, раздосадованная грядущей потерей любимого клиента.

— Я на герцога больше не работаю, — ответил он, — сегодня вечерочком я уезжаю отсюда на совсем.

— А куда?

— Пока ещё не решил. Да это и не важненько. Главное подальше отсюда. Пусть простит меня покойный старый граф, но его предсмертное поручение не оставлять замок я не смогу больше выполнять.

— Жаль, — сказала барменша, — я уже успела привыкнуть к твоим золотым. Остальные расплачиваются только медяками, ну может иногда серебром по праздникам.

После того, как первый кувшин с вином опустел, Ло-Нгосон погрузился в раздумья. Тема раздумий на сегодня был поиск на вопрос «куда?». Вчера он обдумывал вопрос на тему «что делать?». Причиной возникновения этого вопроса был не столько побег принцессы из башни, сколько подробное описание испуганным ключником человека в очках и странной одежде, который помог ей бежать. Этот человек был очень похож на того, с кем Ло-Нгосон встретился в кафе в другом мире. И если этот человек оказался здесь, то значит, он нашёл кольцо. И более того умеет им пользоваться. Ло-Нгосон ничего не сказал о своих подозрениях герцогу, потому что был уверен, что во всём обвинят его. И пока герцог не догадался, что кольцо в их мире, у Ло-Нгосона есть немного времени для размышлений и принятия решений.

В результате раздумий ответ на вчерашний вопрос был найден: БЕЖАТЬ! Причём бежать как можно раньше и быстрее. Но на сегодняшний вопрос «КУДА БЕЖАТЬ?» у Ло-Нгосона ответа пока не было. Эх, если бы сейчас был рядом Ло-Лагу, он бы, несомненно, помог советом. Да, старый лагуриец очень бы помог. А может быть надо бежать в Лагурию? Только кто знает, где она находится.

Неожиданное оживление в кабаке отвлекли Ло-Нгосона от его раздумий.

— Ба! Хозяйка, у тебя, что опять официантка появилась, как в добрые старые времена. Крошка, принеси-ка мне два пива! — раздался хриплый голос от соседнего стола.

Все посетители дружно как по команде повернулись на своих табуретах, и стали смотреть на ещё совсем юную очаровательную девушку, которая вышла из подсобного помещения к хозяйке за барной стойкой.

— Эй, красотка! Когда твои ножки устанут, то сможешь отдохнуть и посидеть на моих коленях, — крикнул сидящий в центре зала старый кузнец.

В зале раздался дружный хохот. Посетители наперебой начали заказывать себе дополнительную выпивку и отпускать комплименты новой официантке.

Ло-Нгосон посмотрел на девушку и не поверил своим глазам. Он тщательно протёр глаза, ущипнул себя за мочку уха и снова посмотрел на ту, которую все приняли за официантку. Сомнений не осталось — это была Ло-Лориана, принцесса, которая ещё совсем недавно была заточена в восточной башне. Поток мыслей и взаимоисключающих решений хлынул в его голову. Пойти и донести герцогу о местонахождении принцессы, тогда может быть, герцог смилостивится к нему. Нет, не смилостивится. Тогда, может быть,… Ло-Нгосон не успел обдумать следующую мысль, потому что в зале кто-то громко сказал: «Не может быть! Ваше высочество, как вы оказались здесь? Чем я могу Вам служить?». В зале сначала наступила тишина, а потом снова раздался хохот.

— Она, конечно похожа на принцессу, но настоящая принцесса во дворце и завтра у неё свадьба, — крикнул кто-то в ответ.

— Эй, малютка ты замужем? Если нет, то могу взять тебя в жёны, — с хохотом кто-то крикнул из другого конца зала, — обещаю, что бить тебя не буду. Если конечно изменять мне не будешь, и будешь вкусно готовить.

— А ну все заткнулись, — крикнула барменша и так стукнула кулаком по барной стойке, что показалось, что началось землетрясение, и на головы посетителей с потолка посыпались частички облезлой краски, — все встали и поклонились! Перед вами ваша будущая королева, её высочество принцесса Ло-Лориана!

На какое-то время в кабаке вновь воцарилась тишина, и было слышно лишь гудение одинокой мухи, случайно залетевшей в открытое окно.

— Послушай хозяйка, — наконец нарушил тишину один из посетителей, старый водопроводчик-выпивоха, — и пиво и вино у тебя отменные, да и жаркое тоже ничего, съедобное, но шутка у тебя неважная получилась. С этой девчонкой ты перебарщиваешь. Я был во дворце, чинил там фонтан и видел принцессу вблизи. Она была ближе ко мне, чем ты сейчас. И вот что я скажу: эта девчушка конечно очень похожа на принцессу, но всё-таки это не она.

— Так значит это твою бутылку с вином я прятала под своим платьем, что бы тебе не влетело от нашего дворецкого, — вдруг твёрдым, но мелодичным голосом сказала девушка.

Водопроводчик хотел, что то сказать и открыл было уже рот, но передумал, и как был с открытым ртом, так и встал, с шумом отодвинув табурет, и поклонился девушке. Все посетители с недоумением посмотрели на него.

— Такую подробность может знать только настоящая принцесса, — сказал он.

Несколько посетителей бара встали и поклонились вследза водопроводчиком.

— Приятель, да ты доверчив как мальчишка, — сказал, сидящий рядом трубочист, — принцесса могла разболтать об этом случае кому угодно, а ты сразу и поверил. Я тоже был во дворце несколько раз, прочищал печи и камины. Я тоже видел принцессу вблизи и неоднократно. Эта девчонка хоть и похожа на принцессу, но не совсем.

— Я тоже видела тебя вблизи и неоднократно, — сказала Ло-Лориана, — и скажу откровенно, находится с тобой вблизи довольно неприятно. Когда ты чистил камин, а я несколько раз проходила мимо, ты частенько пускал ветры.

— Так вот почему, когда ты рядом, то постоянно несёт навозом, — сказал трубочисту водопроводчик, — а ты мол «хозяйка грязнуля сортир никогда не чистит»!

— У меня кишки так работают. Это наверно от вредной работы. Надышишься пыли и сажи, вот кишки и проветриваются, — сердито ответил трубочист, поднимаясь с табурета и кланяясь Ло-Лориане. Этому примеру последовали все остальные сомневающиеся завсегдатаи кабака.

— Поздравляем Вас, ваше высочество с вашей скорой предстоящей свадьбой с великим герцогом Ло-Гроногоном. Желаем здоровья Вам и вашим будущим деткам, — угрюмо сказали хором посетители кабака.

— Я не собираюсь замуж, — ответила принцесса, — по крайней мере, в скором времени, и тем более за предателя Ло-Гроногона.

— Постойте-ка, братцы, — вдруг заявил здоровенный лесоруб, — это что ж получается. А кто же тогда выходит замуж заэтого козла герцога? Я тут накануне валил лес, ну тот самый, что за рекой. Причём рубил исключительно старые деревья, и что вы думаете, какой-то старый пень стал на меня наезжать. Мол, не сметь в этом лесу ни одного дерева без разрешения герцога рубить. Я ему и говорю: «А ты кто такой, что мне указываешь? Это, — говорю, — королевский лес. А король, да не тот, который последний был и на войне погиб, а отец его, разрешил здесь лес рубить ещё моему деду!» А этот старый гадёныш мне и говорит: «Я дядя герцога Ло-Гроногона! Мой племянник скоро женится на принцессе и станет твоим королём. И лес станет его и река и поля, так что без его разрешения, что бы ни одного дерева не срубили, ни одной рыбки не выловили, ни одной травинки не сорвали. Чтоб всё было с разрешения, и чтоб со всего был уплачен налог в три четверти стоимости добытого».

— Да он, что рехнулся! — крикнул рыбак, — три четверти улова отдать, так и смысла в рыбной ловле нет. Никакой прибыли, одни убытки! Пусть сам рыбу ловит! А я лучше в соседнее королевство сбегу, там налог и то только десятина.

— Да я не об этом, — сказал лесоруб, — если принцесса здесь, то значит, герцог женится не известно на ком. А раз так, то никаким королём он стать не может, и пусть катится вместе со своим дядей налогами кобыле в зад!

— А ты герцогу так и скажи, — с издёвкой заметил кто-то.

— Я-то скажу, — ответил лесоруб, — а ты будешь втихомолочку сопеть в две дырочки и платить неизвестно, кому неподъёмные налоги пока не разоришься. Герцог наглеет день ото дня, как будто он уже король, а станет королём, и за воздух платить заставит. Тогда ты и сопеть уже не сможешь.

— А что же делать? — спросил кто-то из дальнего угла кабака.

— А то, что уже делали когда-то наши предки, — твёрдым голосом сказал рыбак, — поднять восстание, перебить герцогскую охрану, а самого герцога на вилы. У моего друга кузнеца, — тут рыбак указал, на стоящего рядом верзилу с здоровенными ручищами, — неделю назад былсделан большой заказ на мечи и колья. Оружие-то он уже сделал, но заказчик свой заказ ещё не забрал. Так что если что, оружием мы будем обеспечены.

— Есть одно маленькое отличие, — вступил в разговор кузнец, — оружие-то, конечно, есть, но когда в прошлый раз наши предки вразумляли предателей, те не были колдунами. Не случится ли так, что мы и до замка дойти не успеем, как все будем превращены во что-нибудь ползающее или прыгающее.

— А вот этого-то опасаться как раз и не стоит, — раздался уверенный женский голос, — у нас есть магическое прикрытие.

Все посмотрели на говорящую. Как ты уже, наверное, догадался, дорогой читатель, голос принадлежал Ло-Дорине. Мы с ней как раз в это время вернулись с нашего полёта и только-только успели обратно превратиться в людей.

— А ты докажи, что нечего опасаться, — сказал кузнец, — болтать так все горазды. Ты нам на примере покажи, что ты можешь сделать.

— Легко, — сказала Ло-Дорина, — есть желающие превратиться в крысу и обратно в человека. Предупреждаю — это будет немного больно.

Ло-Нгосон, молча сидевший до этого в самом тёмном углу кабака, вдруг вскочил и подбежал к Ло-Дорине.

— А можешь меня вылечить от насморка и избавить от сутулости? — спросил он, — раньше я таким не был. Можешь сделать так, что бы я был таким как раньше, до того как приехал этот герцогский дядя.

— Гони его в шею! — закричали со всех сторон, — он работает на герцога.

— Всем замолкнуть! — рявкнула барменша зычным голосом, — он больше не работает на герцога!!

— Так как с примером, — спросил Ло-Нгосон, — я подхожу для примера?

— Вполне, — ответила Ло-Дорина, и, повернувшись, крикнула через открытую дверь в подсобку, — Ло-Дима! Выйди, помоги клиенту. У тебя это получится быстрее и легче чем у меня.

Из подсобки вышел незнакомец в странных очках и в нездешней одежде. В кабаке повисла полная тишина. Ло-Нгосон посмотрел на вошедшего и побледнел. Это был тот самый человек из другого мира. Тот самый, скоторым он встретился в кафе в том мире, и который освободил принцессу в этом мире. Тот самый, у которого кольцо. А вдруг он узнает Ло-Нгосона.

— Что делать надо, кому помочь? — спросил незнакомец.

— Вот ему, — сказала Ло-Дорина, и указала на Ло-Нгосона, — ему надо вернуть прежний вид. Помнишь, как это делается?

Незнакомец посмотрел на Ло-Нгосона и сунул руку в карман. Ло-Нгосон весь напрягся: «Узнал или не узнал?» По виду незнакомца нельзя было ничего определить. На его лице не дрогнул ни один мускул и выражение глаз не изменилось. Незнакомец не спеша достал из кармана кольцо и начал медленно подносить его к своей левой руке. Скорее всего, он делал всё это довольно быстро, но Ло-Нгосону эти мгновения казались часами. Незнакомец надел кольцо на свой указательный палец левой руки, указал этим пальцем на Ло-Нгосона и повернул кольцо против часовой стрелки.

Вокруг Ло-Нгосона появилось голубое сияние, которое на некоторое время скрыло его от глаз окружающих. Когда же сияние рассеялось, тов кабаке раздался дружный возглас удивления. Вместо сутулого, с вечно красным носом, Ло-Нгосона на его месте стоял стройный, довольно широкоплечий молодой человек. Общие черты лица остались прежними, так что то, что это был Ло-Нгосон, никто не сомневался, но выражение глаз совершенно изменились.

Ло-Нгосон повернулся к незнакомцу и сказал совершенно не гнусавым голосом и без единого уменьшительного суффикса:

«Чужеземец, ты очень добр ко мне. Я должен сознаться, что это я, находясь под действием чар, похитил твою жену и доставил её в этот мир в замок герцога. Я прошу у тебя прощения, и сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть её тебе обратно. Герцог и его дядя — злобные безумцы. Их необходимо уничтожить, пока они не уничтожили всех нас».

Незнакомец схватился за своё кольцо, но снять его не успел. Ло-Дорина бросилась к нему, схватила его за руки и, что-то шепча на ухо, увела его в подсобное помещение.

ГЛАВА 8 На следующий день после свадьбы

На следующий день после свадьбы, Ло-Гроногон проснулся позже обычного. После завтрака он отправился в свой любимый зал, находящийся в самом центре восточной башни. Этот зал имел форму круга в центре, которого был небольшой фонтан. Но главное, чем этот зал нравился герцогу, в нём не было окон. Ни солнечные лучи, ни шум снаружи не могли потревожить и отвлечь герцога от раздумий. Герцог распорядился, чтобы к нему вызвали к трём часам начальника королевского гарнизона, и погрузился в размышления, вызванные вчерашним днём.

Свадебная церемония вчера прошла, как и было запланировано. Единственное отклонение от протокола заключалось в том, что новобрачная, сославшись на плохое самочувствие, уже прибыв в замок после церемонии, отправилась ночевать к себе во дворец. Так что первая брачная ночь была отложена на неопределённое время, что впрочем, совершенно не волновало герцога. Народу, который приветствовал свадебный кортеж, было довольно много, но в основном это были женщины и дети. Ло-Гроногон на этот раз обратил на это внимание и не хотел оставить это обстоятельство без последствий.

В три с четвертью герцогу доложили о прибытии начальника королевского гарнизона.

— Он опоздал, — гневно сказал герцог, — я приучу всех к порядку. Сейчас я уже занят. Пусть сидит и ждёт когда я его приму.

Герцог, конечно же, не был занят, но как приятно ощутить привкус власти и чувство, что кто-то ждёт его разрешения. Прошло около часа, когда дверь залы распахнулась, и уверенным шагом вошёл начальник королевскогогарнизона.

— У меня много обязанностей по службе, и я меня нет времени ожидать вашего приёма, — сказал он, — в следующий раз, если я вам понадоблюсь, найдёте меня во дворце.

— Ах, я как раз освободился, — ответил герцог, с трудом скрывая радостную ухмылку, — у меня к вам поручение. Вы обратили внимание, что вчера на церемонии почти не было мужчин? Выясните поимённо, кого не было, и накажите каждого, у кого не будет веских оправданий.

— Вчерашние отсутствующие сегодня собрались под стенами вашего замка.

— Это очень мило с их стороны, прийти и поздравить меня хоть и с опозданием, — сказал герцог, — сделайте для пришедших скидку, когда будете их штрафовать.

— Не хочу вас разочаровывать, но, похоже, они собрались не поздравлять вас.

— А для чего тогда?

— Лишить вас головы.

— Что за бред ты несёшь? Не боишься лишиться своей головы! — вскричал герцог, резко встав с кресла.

— Если бы в этом зале были окна и стены не такие толстые, — невозмутимо ответил начальник королевской стражи, — то вы могли бы слышать и видеть, что творится снаружи.

Герцог бросился из зала и стал быстро подниматься по винтовой лестнице на смотровую площадку башни. Начальник королевской стражи не торопясь стал подниматься вслед за ним. Чем ближе становился выход наверх башни, тем явственнее и громче становились слышны звуки сражения. Герцог, опередив начальника караула на два десятка ступеней, выскочил наружу. Яркий дневной свет ослепил его после сумрака, царящего внутри башни, и герцогу пришлось даже на какое-то время закрыть глаза рукой. Пока он так стоял, ничего не видя, на площадку башни вышел начальник королевской стражи.

— Вот проклятье, теперь и мне будет отсюда не выбраться, — выругался он, — если бы ваша герцогская светлость, чтоб тебя ведьма обоссала, сразу принял меня, а не заставил столько времени ждать, то я мог бы добраться до дворца и что-то предпринять. А теперь? Теперь, если они ворвутся, то и мне не сдобровать.

Панорама, открывшаяся с башни, произвела на Ло-Гроногонудручающее впечатление. Замок был окружён множеством разношёрстно одетых вооружённых людей. Ров, где местами были набросаны мешки, тележные колёса и доски, был ими уже преодолён. В нескольких местах к внешним стенам замка были приставлены лестницы, по которым штурмующие взбирались, прикрываясь щитами. Арбалетчики, стоящие на башнях и на стенах, беспрерывно стреляли в них. Но и у нападающих было немало лучников обстреливающих замок. Так что герцогские арбалетчики стреляли почти, не целясь, что сводило эффективность их стрельбы к минимуму.

— Это же бунт! — взвизгнул граф, — где королевская гвардия? Почему она не разгоняет бунтовщиков?

— Королевская гвардия без приказа никого разгонять не будет, — гордо ответил начальник королевской стражи.

— Так дайте же приказ! Немедленно!

— Интересно, каким способом? Как я теперь выберусь отсюда, чтобы дать приказ? В замке есть подземный ход?

— Ход есть, но я не знаю где он. Я никогда о нём даже не задумывался. О подземном ходе знает Ло-Нгосон, но я его уже три дня не видел. Не знаю, куда он делся.

— Да вон он, — сказал, рядом стоящий арбалетчик, указывая в сторону толпы атакующей замок и заряжая арбалет очередной стрелой.

Герцог посмотрел в указанном направлении и действительно увидел Ло-Нгосона. Тот был одет в доспехи и катил вместе с другими бунтовщиками огромное бревно, нос которого был обит медным листом и сверкал на солнце.

— Ах ты, мерзкий предатель, — вскрикнул герцог, сделал рукой какой-то знак, указал на Ло-Нгосона и выкрикнул заклинание. Эффекта не последовало. Герцог повторил заклинание, но указал на дерево в герцогском замке. Раздалась вспышка и дерево раскололось пополам.

— Проклятье, — выругался герцог, — моя магия работает только в пределах замка. Значит, к ним присоединился маг, который блокирует магическую волну. Этого ещё не хватало!

С этими словами он выхватил арбалет у рядом стоящего арбалетчика. Но при этом задел за спусковой крючок, и стрела ушла вертикально вверх.

— С неба нас, кажется, пока никто не атакуют, — усмехнулся начальник королевской стражи.

Герцог ничего не ответил, а начал с яростью заряжать арбалет. Однако недостаточные физические данные не позволили ему натянуть тетиву. От напряжения у герцога покраснело лицо, руки и ноги дрожали, но тетива упрямо не натягивалась. Арбалетчик, взял арбалет из рук герцога, без видимых усилий натянул тетиву, вставил стрелу и отдал назад герцогу. Герцог расставил широко ноги и прицелился в Ло-Нгосона. Но выстрелить не успел. Комки горящего сена, обмотанные вокруг камней и запущенные катапультой стали падать на башню. Один из камней угодил герцогу в плечо. Тот с криком выронил арбалет, по инерции нажав на спусковой крючок, и схватился за плечо. Вторая стрела, как и первая, поразила небо.

— Где они мерзавцы достали катапульты? — простонал герцог.

— Я думаю, сами сделали. Вчера вместо того, что бы приветствовать вас, сидели и делали катапульты. Поданные в нашем королевстве очень талантливые люди, — ответил начальник королевской стражи.

— А откуда у них столько оружия? Они, что уже давно к штурму готовились.

— Понятия не имею, — холодно, как бы сквозь зубы, ответил начальник королевской стражи.

— Пойдем, спустимся вниз, здесь опасно находиться. У нас в замке есть голубятня с почтовыми голубями, попробуй отправить приказ голубиной почтой.

— Это мудрое решение. Надо попробовать этот шанс и как можно быстрее. Как ты заметил, бунтовщиков становится всё больше и больше. Очевидно, прибывают с дальних поселений.

Голубятня находилась на западной башне. Она была прикреплена снаружи немного ниже смотровой площадки. Герцог и начальник королевской стражи почти бегом пересекли внутренний двор и стали подниматься по лестнице. Голубевод, несмотря что рядом стояли два стула и стол с чернильницей, перьями и бумагой, спал прямо на полу перед дверью на голубятню. Когда его разбудили, то выяснилось, что он изрядно пьян.

— Говори, пьяная скотина, — зашипел на него герцог, — которые голуби для королевской почты.

— И-к, так вот те, и-к, мой господин, которые белые. Они самые и есть, и-к, для связи с королём были, и-к.

— Тащи одного сюда, — приказал герцог. В это время начальник королевской стражи взял одну из специально заготовленных полосок бумаги и быстро что-то написал. Затем прочёл написанное, кивнул головой, поставил подпись и отдал слегка протрезвевшему голубеводу. Тот накрутил полоску бумаги внутрь узкого высокого кольца, прикрепил кольцо к ноге голубя и выпустил его в полёт.

— Теперь главное, что бы его не подстрелили, — сказал начальник королевской стражи.

Затем они отправились обратно на восточную башню. Близился вечер. Солнце уже не так яростно светило, но крики и шум сражения наоборот становились всё более яростные. Было понятно, что атакующих стало гораздо больше. Они поднялись наверх восточной башни и уселись на пол, прислонившись спиной к зубцам башни. Катапульты больше не стреляли, но атакующие, прикрываясь щитами, как панцирем, подкатили таран и методично били им по мосту, который прикрывал ворота. Весь мост был сделан из железа, и, судя по звону от удара тараном, успеха бунтовщики пока не достигли. Когда шум сражения усиливался, герцог и начальник королевской стражи выглядывали из-за зубцов и снова садились обратно.

Через некоторое время прибежал радостный голубевод.

— Пришёл ответ из королевского дворца, — закричал он и протянул узкую полоску бумаги с надписью герцогу. Ло-Гроногон, не читая, передал её начальнику королевской стражи. Тот, молча, прочитал письмо, вздохнул, посмотрел на герцога и сказал: «Королевская стража не будет разгонять бунтовщиков».

— Как? Почему? — прошипел герцог.

— Приказ не заверен королевской печатью.

— Почему не заверен?

— Принцесса не может найти королевскую печать.

— А гербовой печати, которую ставит куратор канцелярии не достаточно?

— Что бы указ на базаре вывесить достаточно, но для военных приказов нет. Необходима только королевская печать.

— А если эта печать потерялась?

— Маловероятно. Полгода назад, когда были военные манёвры, печать была и принцесса заверила приказ о манёврах.

— Принцесса после вчерашней церемонии разволновалась и могла забыть, куда положила печать.

— Ничего не могу поделать. Приказа нет. Так что, до последнего держите внешние стенки замка и ищите подземный ход.

В это мгновенье раздался всеобщий громкий возглас не-то ужаса не-то удивления, а затем наступила тишина, нарушаемая только каким-то гулом и грохотом, катящихся камней. Ло-Гроногон и начальник королевской стражи одновременно выглянули из-за зубцов в один и тот же просвет и сильно стукнулись головами. Но даже не обратили на это внимание, будучи поражены необычным зрелищем. С наружной стены замка, прямо изо рва вырастала громадная бесформенная фигура, состоящая из грунта и камней. Она всё росла и росла. Она уже стала выше стен замка, но продолжала расти. По мере роста фигура постепенно стала принимать человекоподобную форму.

— Что это такое? Это великан какой-то, но они же все вымерли. Их давным-давно всех уничтожил великий Ло-Лемуэль, — с удивлением спросил начальник королевской стражи.

— Нет, это не великан. Это гораздо хуже. Это элементаль земли, и это значит, что оно в нашем мире. Так вот почему у моего дядюшки появились неотложные дела, и он так быстро уехал. Откуда он узнал о нём? А мне ничего не сказал старый засранец, — ответил герцог, и добавил со вздохом, — никому нельзя верить.

— Что такое оно в нашем мире? Я ничего не понял.

— Это уже не важно. Проклятье! — сказал герцог, садясь обратно на пол и обхватив свою голову руками.

ГЛАВА 9 Я и компания штурмуем замок

Никакое кино даже трёхмерное, даже с объёмным звуком, даже не знаю с чем ещё, не сравнится с участием в реальном сражении. Я, наверное, никогда не забуду то ощущение единства и сплочённости, которое присутствовала у всех штурмующих. Мы были как один большой организм. Да, да я участвовал в штурме замка наравне с остальными. Мне выдали доспехи, которые, не смотря на внушительность, показались мне довольно лёгкими. Вот, что значит меньшая сила тяжести.

Штурм замка планировался на полдень, но из-за того, что с отдалённых поселений бойцы прибывали с опозданием, штурм начался позже запланированного. И всё равно, подойти успели не все. Так что штурм решили начать, не дожидаясь остальных. Кода все эти лесорубы, мясники, кузнецы и т. д. и т. п. с шутками и смехом облачались в доспехи, то создавалось ощущение, что все готовятся к маскараду или к массовке на съёмках фильма. Но когда облачение закончилось и мы двинулись к замку, смех прекратился. Начались гневные выкрики в адрес герцога, стали предлагаться различные варианты расправы с ним. Народ начал сам себя заводить, и когда мы подошли к замку, то это была уже разъярённая толпа. Да, чуть не забыл, перед штурмом все выпили для храбрости по кружке вина, которое в этот раз бесплатно выставила барменша. Сознаюсь, я тоже выпил то ли для храбрости, то ли от чувства солидарности, то ли от того, что оно было бесплатное. Мне кажется, в вино было что-то подмешено, все выпившие его находились в эйфории.

Впереди, на белом коне, не известно, где добытом, скакала Ло-Лорина. Она, как и все была в доспехах, а в руке держала флаг, снятый со стены кабака. В некоторые моменты мне казалось, что я нахожусь при съёмке исторического фильма про Жанну Д’ Арк. Но это были не съёмки.

Поразительно, как быстро эта совсем ещё юная девушка, только что освобождённая из заточения вошла в роль полководца. Вот что значит королевская кровь. Ло-Дорина находилась позади штурмующих и постоянно произносила всякие заклинания для нейтрализации возможных магических атак.

Что касается меня, то я несколько раз тщетно пытался вызвать элементаля. Я раз за разом снимал и надевал кольцо на безымянный палец левой руки и крутил его, то влево, то вправо, то один раз, то два раза, то три раза, но всё безрезультатно.

— Мозоль на пальце не натри, — с усмешкой сказала мне Ло-Дорина, — вызвать элементаля можно будет только по прошествии трёх суток с момента последнего вызова. Секунда в секунду, и ни секундой раньше.

Тогда я временно прекратил свои эксперименты с кольцом и присоединился к остальным.

Как я уже говорил, восстание возглавила Ло-Лориана, но руководил штурмом Ло-Нгосон. Он прекрасно знал расположение замка. К тому же, после снятия с него злых чар, Ло-Нгосон оказался на редкость смелым и рассудительным человеком, и он горел желанием отомстить герцогу. Первая попытка прорваться в замок, была через тайную дверь в стене, так любимую бывшим герцогским поваром. Но, увы, дверь оказалась замурованной, а сообразившие, наконец, что происходит, арбалетчики стали нас обстреливать со стен замка.

— Вот дерьмо! — выругался повар, — как они оперативно всё заделали, — может здесь начнём пробивать.

— А нет ли случайно какого-нибудь подземного хода, — спросил один из ополченцев, который был шахтёром и чувствовал себя внизу под землёй как у себя дома, — уж очень не хочется атаковать эти стены в лоб. А так тихо, без шума раз, два и мы внутри замка.

— Подземный ход есть, — ответил Ло-Нгосон, — но я знаю только где вход в него внутри замка и не знаю где выход.

— А может быть, дождемся, когда можно будет вызвать элементаля? — спросил я.

— Нет, — ответил Ло-Нгосон, — ждать нельзя. У нас мало времени. Неизвестно как поведёт себя королевская гвардия. Может быть, они решат, что Ло-Лориана это у них во дворце, а у нас самозванка и они нападут на нас. И потом мы не знаем, как поведёт себя король Ронории. Пока что он прислал герцогу небольшой отряд, а если он пришлёт всю армию. Штурмовать надо немедленно. А если элементаль, наконец, вызовется, то он нам и потом пригодится.

В дальнейшем штурм пошёл по всем канон средневековой войны. Штурмующие как муравьи лезли вверх по лестницам, приставленным к стенам, а стражники, стоящие на стенах скидывали их обратно. Упавшие поднимались, ругались и снова лезли наверх. Вино, выпитое атакующими перед штурмом, было очевидно с наркотическим эффектом, иначе непонятно, как можно было упасть с такой высоты и как ни в чём не бывало лезть обратно. Я сам, находясь, как и все в эйфории от этого напитка, полез по лестнице вслед за громадным кузнецом. Откровенно скажу, лезть было очень неудобно, потому что руки были заняты. В левой руке был длиннющий щит, а в правой ещё более длинный меч. Мне приходилось не столько подниматься вверх, сколько балансировать, чтобы не упасть. Учитывая неудобные сапоги с железными накладками, которые мне выдали вместо моих Shoiberg, балансирование по сравнению с продвижением вверх было моим основным занятием. Кузнец был уже наверху и отчаянно размахивал мечом, а я ещё не добрался и до половины лестницы. Взбирающийся вслед за мной лесоруб, ругался на меня всевозможными словами, и советовал спрыгнуть с лестницы пока он меня сам не скинул. Исполнить свою угрозу лесоруб не успел. Кузнец, не смотря на всего усилия и не дождавшись помощи вслед идущего, был сброшен со стены превосходящими силами противника. Падая кузнец, задел меня и при этом поранил мне щёку мечом, который не выпускал из рук. Этого толчка оказалось достаточно, чтобы моему балансированию на лестнице был положен конец, и я полетел вниз вслед за кузнецом, на которого и шлёпнулся.

— Спасибо за помощь! В следующем году онабыла бы как раз кстати! Если бы ты прикрыл мне спину, а не качался бы на лестнице как клоун в цирке, то великий Ло-Лемуэль свидетель, хрен бы они меня скинули, — с этими словами кузнец скинул меня с себя и бросился к лестнице, по пути отбросив каменщика, который уже начал было взбираться.

— Спасибо, что не разбил очки, — крикнул я ему вслед. Очки действительно не разбились, спасибо шлему, но дужка, по которой царапнул меч кузнеца, погнулась, и очки стали сидеть ещё кривее.

Почувствовав боль и кровь на щеке, я отправился к фургонам, стоящим позади. В этих фургонах оказывали первую помощь раненым, поили бесплатным вином, после чего те, у кого были лёгкие ранения, отправлялись обратно на штурм. Я зашёл в первый попавшийся фургон. Там, занимая собой почти полфургона, стояла хозяйка кабака и перевязывала руку раненого угольщика. На рану была наложена какая-то трава, поверх которой барменша, накручивала бинт. Белый бинт, на тёмной руке угольщика с навечно въевшейся в кожу угольной пылью, казался белоснежной скатертью, на которой местами темнела, как пролитое вино, проступающая кровь. Забинтовав угольщику руку и выдав ему кружку с вином, барменша повернулась ко мне. Угольщик одним глотком опрокинул в себя вино, хлопнул барменшу по заду, и, не дожидаясь ответной реакции, бросился к выходу. Барменша резко развернулась и махнула рукой стараясь влепить угольщику оплеуху, но тот уже успел выскочить наружу.

— Чтоб тебе руку оторвало! — сердито крикнула ему вслед барменша, и снова повернувшись ко мне, сказала заботливым, почти материнским голосом. — Что чужеземец, тебя можно поздравить с первой боевой отметиной? Садись на лавку, лечиться будем.

Я снял шлем и сел на указанное место. Барменша бесцеремонно схватила мою голову руками, повернула её туда-сюда, рассмотрела рану и сказала: «Тебе повезло. Это просто глубокая царапина, даже швы не надо накладывать. Но шрам тебе обеспечен, так что ты теперь будешь похож на настоящего мужчину. От баб отбоя не будет».

Так что, дорогой читатель, если однажды ты встретишь на улице незнакомца с «мужественным» лицом, в криво сидящих очках и царапиной на левой щеке, то очень может быть этот незнакомец — я!

Затем барменша обмакнула тряпку в вине, которым только что поила угольщика, обтёрла мне рану, намазала её какой-то мазью и сверху прикрыла листком неизвестного мне растения. Листок мгновенно прилип к намазанной мазью щеке и прочно приклеился как лейкопластырь.

— Всё! Можешь возвращаться в бой за новыми царапинами, — сказала она, бережно убирая листочки-пластыри в банку.

— А как же вино внутрь для дезинфекции и поднятия боевого духа, — спросил я.

— А по заду шлёпать меня не будешь? — спросила барменша и внимательно посмотрела на меня.

Я представил себе сцену, как моя рука ударяется в зад барменши, словно спичечный коробок в громадный стол, и с трудом удержался, чтобы не рассмеяться.

— Хотя это и очень трудно, но постараюсь держать себя в руках, — сказал я как можно серьёзней.

— Тогда держи, — сказала барменша, налила в кружку вина и протянула мне.

Я, подражая угольщику, хотел по-молодецки выпить вино одним махом, но давясь от, с трудом удерживаемого смеха, поперхнулся и обрызгал барменшу с ног до головы.

— Уж лучше бы ты мне по заду шлёпнул, — сердито сказала она, вытирая обрызганное лицо, — раз ты такой безрукий (нецензурное слово). Какой ты на хрен мужик, да ты …

Я, не дожидаясь окончания монолога разъярённой барменши, поставил на лавку недопитое вино и выскочил наружу. Сравнительная тишина, царящая в фургоне, сменилась волной шума сражения. Атакующие, поняв, что железный мост тараном им не пробить, сменили тактику. Они обложили, и мост и ворота дровами и хворостом и развели большой костёр. Не знаю, что они добавили в дрова костра, или это была магия, но пламя было высотой почти до верха внешней стены замка. Количество штурмующих ещё больше увеличилось. Очевидно, подошло подкрепление из самых отдалённых поселений. Сражение было в самом разгаре.

Я решил снова воспользоваться кольцом, не очень, впрочем, рассчитывая на него. Однако на этот раз кольцо сработало, значит, трое суток истекло. Эффект почувствовался сразу. Земля слегка содрогнулась, как будто кто-то толкнул всю её поверхность немного вверх. Совсем немного, может быть на несколько миллиметров, но все почувствовали этот толчок. Все замерли на мгновенье, и шум сраженья стих. Были слышны только крики птиц.

Элементаль земли быстро вырос прямо из земли, как новорожденный вулкан. Сначала я не мог разобрать его лица, и только когда он, не поднимая ног, развернулся ко мне, я понял, что он вырос ко мне спиной. Он был огромного роста и где-то там наверху светились красным светом его глаза. Я слегка испугался, да что там, я реально испугался и даже присел, подсознательно стараясь стать меньше, что бы меня не заметили. Наверное, так же вели себя в минуту опасности наши далёкие предки, когда только что спустились с деревьев на землю. Примерно таким я себе представлял владыку ада. И тут в тишине раздался, обращённый ко мне голос элементаля, голос как бы идущий из глубины пещеры: «Говори!»

— Разрушь все стены вокруг этого замка, — приказал я, стараясь приглушить дрожь в голосе.

— Будет сделано! — ответил элементаль.

Сказав это, элементаль захохотал подобно камнепаду, да с него и действительно посыпались камни. Затем он приподнял свою ногу, просто топнул ею и рассыпался, оставив после себя груду камней. Тут же произошло землетрясение. Толчок был значительно сильнее, чем тот, что был, когда элементаль стал появляться из земли. Но землетрясение было строго локальным, земля тряслась только под внешними стенами замка и нигде больше. Когда толчок стих, стены окружающие замок медленно, как при замедленной съёмке тали рушиться и оседать. Поднялась туча пыли, которая на время закрыла замок. Когда пыль осела, то все увидели, что от стен остались только кучи камней. Ещё через мгновенье, пришедшие в себя, атакующие с криками ворвались на территорию замка. Однако стражники, охраняющие замок, так же пришли в себя и бросились нам навстречу. Сражение разгорелось с новой силой.

ГЛАВА 10 Сундук с гербом и цифрой 33

Сражение разгорелось с новой силой. Ло-Нгосон был неутомим. Его видели то в одном месте сражения, то в другом. Арбалетчики, защищающие замок, получили приказ обязательно пристрелить его. Тому, комуудастся это сделать, была обещана большая премия. Арбалетчики старались вовсю, но в Ло-Нгосона как в заговорённого попасть никак не могли. Единственный арбалетчик, который сумел попасть стрелой в шлем Ло-Нгосона, и уже предвкушал свою премию, был разочарован, когда снова увидел его с забинтованной головой и в новом шлеме.

После неожиданного разрушения стен окружающих замок, Ло-Нгосон первым пришёл в себя и бросился во двор замка. Вслед за ним бросились все остальные ополченцы. Защитники замка быстро выстроились в 4 шеренги и двинулись навстречу. Они сомкнули щиты и выставили вперёд копья, создавая сплошной ощетинившийся заслон перед входом в замок. Атакующие попытались атаковать эту шеренгу, но защитники сражались очень умело раз, за разом легко отбивая атаки и при этом раня многих своих противников копьями. Понеся потери, атакующие отошли к разрушенным стенам для принятия нового плана. Все ожидали принятие решения от Ло-Нгосона.

— Да, что тут думать! — крикнул кузнец, которого неоднократно сбрасывали с несуществующих ныне стен. — Закидаем их как крыс камнями!

С этими словами он схватил двумя руками увесистый камень, выпавший то ли от разрушенной стены, то ли от рассыпавшегося элементаля, поднял его над головой и бросил в шеренгу стражников. Бросок оказался удачным. Камень попал как раз на стыке двух щитов. Оба стражника, держащие эти щиты были опрокинуты, и в шеренге образовалась брешь. Воодушевлённые ополченцы, побросав оружие, стали беспорядочно бросать камни в стражников. Камней было в избытке, так что дефицит боеприпасов камнеметателям не грозил. На защитников замка обрушился град камней. Часть защитников, в основномстражники герцога отступили в здание замка, но остальные, те которых прислал король Ронории, бросились на атакующих. Ополченцы бросились поднимать своё оружие, которое они побросали, чтобы освободить руки для камней. Оружие было брошено в беспорядке, а каждый пытался подобрать только свой меч, который, конечно же, был завален другим оружием. За один и тот же меч хватались двое или трое, что приводило к ненужной суете и суматохе. В этот миг над их головами мелькнула молния и несколько человек из разношёрстной армии, руководимой Ло-Нгосоном, упали на землю. Это ещё больше усилило суматоху и беспорядок в рядах ополчения. Попытки Ло-Нгосона вернуть своей армии боевой дух и порядок, явно были недостаточны. Повторная вспышка молний, теперь уже стало понятно, что молнии появляются сверху восточной башни, сразила ещё несколько человек.

— Все на штурм восточной башни, — скомандовал Ло-Нгосон, — быстрее, быстрее. Когда ворвёмся в башню, молнии будут бесполезны.

Часть атакующих ринулись в указанном направлении, но некоторые поспешили отойти обратно за гряду камней, оставшуюся от стен, надеясь, что там молнии их не достанут.

— Ло-Дмитрий! Что стоишь истуканом, — закричала Ло-Дорина чужеземцу, — воспользуйся кольцом, чтобы нейтрализоватьмагические молнии! Я всю свою силу на сегодня уже истратила.

Чужеземец, с забинтованной щекой, словно у него болит зуб, что-то спросил у Ло-Дорины, а потом поднял левую руку в сторону восточной башни и прочертил в воздухе дугу. Это было сделано своевременно. Третья волна молний, появившаяся над башней, не нанесла удара по атакующим. Вместо этого молнии, описав дугу, развернулись и ударили в ту же место, откуда и вылетели. Сверху раздались чьи-то вопли и проклятия, и посыпались осколки камней, выбитые молниями из башни. Отступившие было ополченцы, увидев, что молний можно больше не бояться, снова бросились в атаку. Стражники из Ронории дрогнули и стали отходить внутрь замка. Ополченцы ворвались туда же вслед за ними, где началось сражение за каждую ступень, за каждую дверь и выступ. Узкие винтовые лестницы башен сразу же оказались забиты сражающимися. Ограниченное пространство свело на нет численное преимущество нападающих. Ло-Нгосон, прекрасно знавший все помещения замка, вместе с небольшим отрядом ополченцев стал пробиваться в боковой проход, ведущий к хранилищу. Этот проход защищали стражники герцога, которые в отличие от ронорийцев были не готовы сражаться до конца и отдать жизнь за герцога. Узнав среди нападавших Ло-Нгосона, они вообще разбежались по замку. Ло-Нгосон с ополченцами ворвались из бокового прохода в большой зал, из которого несколько дверей вели в другие части замка. Однако в зале оказалось с дюжины ронорийцев, которые ринулись стеной на ополченцев.

— Твоей тупой башке бинты больше не понадобятся, — закричал командир ронорийцев, — её похоронят отдельно.

С этими слова он поднял над головой двуручный меч и обрушил его на голову Ло-Нгосона. Тот успел подставить щит, но этим только смягчил удар. Щит раскололся, и дальше удар меча пришёлся по шлему, который прогнулся и чуть ли не вдавился в голову. В завершении удара, меч уже просто царапну Ло-Нгосона по щеке и подбородку. От удара, оглушённый Ло-Нгосон отлетел к стене. В глазах его стало темнеть, и кровь стала заливать лицо. Последнее, что успел увидеть Ло-Нгосон, это то, что командир ронорийцев снова поднял свой меч, но нанести второй добивающий удар не успел. Сражавшийся рядом с Ло-Нгосоном кузнец, правой рукой с мечом рубанул одного ронорийца, а левой с щитом так двинул по командиру ронорийцев, что тот отлетел вместе с мечом в поднятых руках. Падая, командир ронорийцев уронил ещё двоих своих воинов. В этот момент в глазах Ло-Нгосона стало совсем темно, и он потерял сознание…

…

Ло- Нгосон с трудом открыл глаза. Он полулежал, прислонившись к стене. В голове гудело звенящим гулом, как будто он находился внутри беспрерывно гудящего колокола. Он не знал, сколько времени он пролежал здесь таким образом. Вокруг было тихо, если бы не гул в голове, то была бы полная тишина. Через мутную, с красноватым оттенком, пелену, застилавшую глаза, он различил несколько убитых ронорийцев и ополченцев. Ло-Нгосон, опираясь двумя руками о стену, с трудом поднялся на ноги и побрёл по замку. Все двери в замке были либо открыты, либо выломаны. Кое-где попадались погибшие стражники и ополченцы. Ло-Нгосон вошёл в хранилище. Все сундуки были разбиты. На полу валялись обломки сундуков, разломанные замки, какие-то документы и бумаги. Всё ценное было расхищено. В углу хранилища Ло-Нгосон обнаружил отдельно стоящий разбитый сундук. Наполовину разломанная крышка валялась рядом. На крышке был изображён герб и цифра 33. Ло-Нгосон невольно нащупал у себя ключ от этого сундука, который дал ему когда-то перед смертью старый герцог. Внутри сундука был только ворох бумаг. Очевидно, что в нём не хранили ценностей, но, тем не менее, всё содержимое было перерыто. Кто-то видимо надеялся здесь найти что-нибудь ценное. Ло-Нгосон машинально взял из сундука первый попавшийся документ и поднёс его к глазам. На документе был заголовок «Свидетельство» и стояла подпись старого графа, печать и подпись королевского нотариуса. Содержание документа было следующее:

«Я, герцог (имя старого герцога), находясь в полном здравии рассудка, объявляю, что Ло-Нгосон является моим родным сыном, матерью которого является (имя безвременно умершей крестьянки). В случае смерти или умопомрачения моего сына от законной супруги Ло-Гроногона, все права и имущество по замку и имению переходят к Ло-Нгосону.

После десяти лет со дня составления этого свидетельства, даже если с Ло-Гроногонм ничего не случится, Ло-Нгосон получает равные с ним права на половину имения и замка.

Именем великого Ло-Лемуэля, подтверждаю истинность этого свидетельства».

— О, великий Ло-Лемуэль! — воскликнул Ло-Нгосон, — почему же он при жизни не сказал, что он мой отец? Почему в жизни нет прямых путей? Почему всё так сложно, скрытно и непонятно?

Ло-Нгосон аккуратно сложил документ и спрятал у себя на груди под доспехами. Затем он вышел в большой зал и подошёл к окну. Только теперь он ощутил, что звенящий гул в голове прошёл и до него стали доносится звуки ещё неоконченного сражения. Ло-Нгосон выглянул в окно теперь уже своего замка и увидел, что сражение продолжается только на двух башнях. Вся остальная часть замка уже была в руках ополченцев.

ГЛАВА 11 От меня ещё никто не уходил не заплатив…

Кстати, дорогой читатель, надеюсь, ты не забыл, что я тоже принимал участие в сражении. В то время, когда Ло-Нгосон сражался в главном здании замка и пробивался к хранилищу, я с другими ополченцами штурмовал одну из башен, конкретно — восточную. Но в отличие от большинства штурмующих, которые пробивались наверх башни, я с несколькими ополченцами отправился по винтовой лестницы вниз башни. Мы спустились до самого нижнего уровня, где была заточена моя Надежда, но не встретили ни одного противника. Судя по всему, все они защищали проход наверх. Убедившись, что никого нет, сопровождавшие меня ополченцы побежали обратно наверх, и я, таким образом, остался наедине с запертой дверью, которая уже не могла быть для меня преградой. Я надел себе кольцо на указательный палец правой руки, зажмурил глаза и шагнули в стену.

Надежда лежала на боку на каменном ложе, поверх тонкой подстилки из высохшей травы, повернувшись лицом к стене. В каземате было довольно холодно и сыро. Грубая попона, которая служила ей одеялом, грела плохо. Надежда лежала, свернувшись калачиком и укрывшись попоной с головой, тщетно пытаясь как-нибудь согреться. Она не слышала моего появления. На какой-то миг я начал сомневаться: она ли это. Я подошёл к ней вплотную и только тогда заметил, что она дрожала под попоной. Я наклонился нал ней и уловил её ровное дыхание. Она спала. Да, да она спала. Я не представляю, как можно спать и одновременно дрожать. Но, тем не менее, она спала и дрожала. Интересно, что ей тогда снилось. Я протянул руку и слегка потряс её за плечо. Надежда, не просыпаясь, что-то пробормотала, и только плотнее завернулась в попону. Япрошептал ей на ухо её имя. Она улыбнулась во сне, но всё равно не проснулась. Я осторожно просунул под неё свои руки и осторожно поднял. Как ты помнишь, дорогой читатель, в этом мире было всё легче, чем у нас. Моя Надежда и на земле то весила не много, а здесь я поднял её на руки легко, словно маленькую девочку. Она открыла глаза, прижалась ко мне и прошептала: «Какой хороший сон…».

— Нет, моя любовь, — сказал я, — это не сон.

И, сильнее прижав её к своей груди, прошёл сквозь стену.

— Нет, — прошептала она в ответ, — это сон. Только во сне можно пройти сквозь стену. Я не буду просыпаться.

Сказав это, она закрыла глаза, обняла меня за шею и ещё сильнее прижалась. Я стал медленно подниматься по ступеням винтовой лестницы, стараясь как можно меньше тревожить при ходьбе мою Надежду. Когда я вышел, наконец, из башни наружу были уже сумерки. Я уже упоминал, что здесь сутки короче, а темнеет очень быстро. Весь двор замка был забит ликующими людьми, кто-то был в доспехах, кто-то в обычной одежде, многие из них держали в руках зажжённые факелы. Если бы не шум сражения, доносящийся с восточной башни, я бы подумал что попал на карнавал. Западная башня и главное здание замка были уже полностью в руках ополченцев, и только верхняя часть восточной башни была ещё под контролем защитников замка.

Моя Надежда окончательно проснулась от шума, и я осторожно поставил её на ноги. Она, сначала ничего не понимая, озиралась по сторонам, а потом прошептав мне: «Я знала, что ты за мной придёшь. Я всё время тебя ждала…» и прижалась ко мне всем телом, обхватив меня руками, словно боялась, что я исчезну. В её голосе были такие тёплые и нежные нотки, какие я никогда от неё не слышал. И не смотря на то, что я человек не подверженный особой сентиментальности, на мои глаза навернулись слёзы.

В этот момент с самого верха восточной башни раздался громкий крик Ло-Нгосона: «Это Ло-Гроногон! Не дайте ему уйти! Не дайте ему уйти!». Все посмотрели наверх и увидели большую чёрную птицу, которая слетела с башни и, медленно взлетая всё выше и выше, полетела прочь. Все у кого были луки стали беспорядочно стрелять вверх. Но либо луки были слабые, либо лучники неумелые, но ни одна стрела не попала в улетающего Ло-Гроногона. Затем стрелы стали падать обратно, и мы оказались под дождём падающих стрел. Те, у кого были щиты, подняли их вверх, создав, таким образом, один большой зонт по которому стучал град стрел.

— Ло-Дорина, сожги его! — закричала Ло-Лориана, всё ещё восседая на коне.

— Да не могу я, — с досадой воскликнула Ло-Дорина, — я на сегодня истратила всю свою магическую силу, мне теперь неделю надо будет ей подпитываться.

Ло-Дорина повернулась ко мне и хотела что-то крикнуть через толпу людей, но её опередил громоподобный голос барменши: «Зато я могу! От меня ещё никто не уходил не заплатив». С этими словами она подняла свой громадный арбалет, прицелилась, прищурив правый, глаз и выстрелила. Все как завороженные следили за полётом стрелы, которая казалось, летела медленно, как в фильме с замедленной съёмкой. Расстояние между птицей и стрелой, тем не менее, сокращалось и стрела, наконец, пронзила птицу снизу вверх насквозь. Птица крикнула что-то, но разобрать что, было невозможно: крик птицы потонул в едином громком возгласе толпы людей. Птица стала кругами падать, постепенно меняя форму тела, и упала на землю уже в виде Ло-Гроногона. Падение было встречено ещё более громким радостным возгласом.

— А теперь, все на штурм дворца! — приказала Ло-Лориана, — надо схватить самозванку и тех, кто ей помогал!

— Нет! — твёрдо возразил Ло-Нгосон, — Простите ваше высочество, но дворец никуда не денется. Сейчас уже совсем темно, и все люди очень устали. Штурм дворца состоится завтра с первыми лучами солнца. А сейчас всех прошу отдохнуть в моём замке. Переночуйте там, где найдёте свободное место.

И Ло-Нгосон сделал жест рукой, приглашая всех в замок.

— Вам, ваше высочество я хочу предложить герцогскую спальню. Там прекрасная большая кровать с лучшими перинами. Там вы прекрасно отдохнёте.

— Благодарю, тебя Ло-Нгосон за гостеприимство, — сказала Ло-Лориана, — но лучшую спальню мы сегодня предоставим человеку, освободившему меня, тем более что он, наконец, нашёл свою супругу. Покажем своё гостеприимство представителям из другого мира. Всем отдыхать! Завтра нас ждёт последняя битва.

ГЛАВА 12 Я возвращаюсь домой

Доводилось ли тебе, дорогой читатель, когда-нибудь ночевать в спальне по роскоши не уступающей королевской. Впрочем, возможно ты обладатель большого достатка и каждую ночь проводишь в подобной спальне. Что же касается меня, то ты, наверное, уже успел обратить внимание, что у меня более чем скромный достаток. Поэтому я редко ночую в подобных условиях, не чаще одного раза в жизни.

Постель действительно оказалась большой, да что там, просто громадной. Площадь постели была больше площади самой большой комнаты в моей квартире. На постели было немыслимое количество перин, в которых мы с Надеждой просто тонули как снежных сугробах. Я сразу вспомнил сказку Андерсена «Принцесса на горошине». В отличие от андерсенской принцессы, я не то что горошину, но и слона бы не почувствовал под горой перин.

После стольких переживаний и разлуки мы очень соскучились и лежали, обнявшись, вплотную друг к другу и запросто поместились бы на односпальной солдатской койке. Это была незабываемая ночь. В открытое окно лилась ночная прохлада, аромат цветов и пение ночных птиц. Я чувствовал себя влюблённым как в первый раз в жизни. До сих пор не могу определить, какая ночь произвела на меня более сильное впечатление: первая брачная или та, что мы провели в замке.

Мы проснулись от шума, доносящегося со двора. Солнечные лучи заливали герцогскую спальню. Я выглянул в окно. Во дворе ополченцы собирались в отряды, готовясь к штурму королевского дворца, и отпускали скабрёзные шуточки в адрес самозванки. После каждой такой шутки раздавался взрыв хохота, который нас и разбудил. Солнце было уже высоко, так что штурм с первыми лучами солнца, как планировал Ло-Нгосон, не состоялся.

Ко мне сзади подошла Надежда и положила свою голову на моё плечо.

— Когда мы попадём домой? — спросила она.

— Не знаю, — ответил я, слегка привирая.

Я прекрасно знал, что мы можем с помощью кольца вернуться обратно прямо сейчас, но мне так хотелось продлить ещё на некоторое время пребывание в этом мире. В мире, где воздух свежее, ароматы прекрасней, авода прозрачней и вкуснее, где всё весит меньше и не нужно напрягаться, чтобы поднять каких-то жалких несколько десятков килограммов. В мире, где я ощутил себя настоящим героем, и где моя Надежда не болтает часами с подружками, а стоит рядом со мной и обнимает меня, где нет телевизоров с телемагазинами, где нет занудных заказчиков и осточертевшей работы… Прости дорогой читатель, я кажется увлёкся перечислением причин, по которым мне не хотелось возвращаться. Но вернёмся к реальности. Ло-Дорина увидела меня в окне, махнула мне рукой и крикнула: «Ло-Дмитрий, как спалось на новом месте? Пойдём с нами к королевскому дворцу. Никто не знает, что там может быть, а ты с кольцом очень сможешь нам помочь если что. Сама-то я пока не набрала ещё магической силы».

— Не ходи с ними, это очень опасно. А вдруг в тебя попадёт стрела, или ткнут пикой или ударят магией, — попросила меня Надежда.

— Я должен им помочь, — сказал я, — я знаю, что вся эта заварушка в этом мире произошла не по моей вине, но я чувствую себя обязанным. И Ло-Дорина, и барменша, да и все остальные относились ко мне очень хорошо, помогали искать тебя. Они все прекрасные люди.

— Даже Ло-Нгосон, этот мерзавец, который напугал и парализовал меня, а затем утащил в этот мир, где меня держали в тюрьме, как преступницу?

— Даже он. Он совершил это не по своей воле. Он был заколдован Ло-Гроногоном и его дядей. Я пойду с ними.

— Я пойду с тобой, — сказала Надежда тоном, по которому было ясно, спорить бесполезно.

Мы вышли во двор, пристроились к одной из колонн ополченцев, и двинулись в сторону дворца. Уцелевшие и сдавшиеся герцогские стражники так же примкнули к ополчению, а сдавшихся ронорийцеввременно заперли в подвалах башен. По дороге нас приветствовали женщины и дети. Настроение у ополченцев было прекрасное, в одной из колонн затянули песню. Чем ближе был королевский дворец, тем больше шествие отрядов ополченцев напоминал праздничный парад. Мне вспомнились слова одной популярной в 60-х годах двадцатого века песенки:

Когда ополчение подошло к дворцу, стало понятно, что штурма не будет. Ворота, ведущие в королевский сад, были открыты. На дороге, ведущей от ворот до дворца, были выстланы ковры, а по краям вдоль дороги стояла королевская стража по стойке смирно, как в парадном карауле. Навстречу ополченцам вышел начальник королевского гарнизона, осталось тайной, как он умудрился покинуть окружённый герцогский замок. Подойдя к Ло-Лориане, сидящей на коне, он поклонился и громко, чтобы все слышали, сказал: «Приветствую вас, ваше величество! Гарнизон королевского дворца и я лично приносим свои извинения, что не распознали самозванку и не смогли подавить заговор против вас в самом зародыше. Надеемся на ваше снисхождение и клянёмся впредь быть более осмотрительными».

— Я извиняю вас, вы неоднократно доказывали вашу преданность и это недоразумение, не изменило моего мнения о вас, — сказала Ло-Лориана, — где самозванка?

— Ваше высочество, она и главный королевский маг, исчезли из дворца ещё вчера вечером. При обыске помещений занимаемых главным магом, мы нашли в камине недогоревшие остатки документов, из которых стало ясно, что он давно сотрудничал с Ронорией. Заговор возник давно, сразу после гибели на войне вашего отца.

— Найти изменщиков! Перекрыть границу с Ронорией! — приказала Ло-Лориана.

— Я уже отдал такой приказ на рассвете.

В это время к ним подошёл куратор королевской канцелярии. Он всегда одевался очень пышно, но сегодня он превзошёл самого себя, и издали его можно было принять за павлина-переростка. Он откашлялся, расправил плечи и заговорил торжественным голосом:

— Ваше высочество. Сегодня, как было объявлено ранее в указе, состоится ваша коронация, и вы поменяете титул принцессы на титул королевы. В указе называлось ваше имя, хоть им и прикрывалась самозванка. Так что указ менять нет необходимости, и вместо самозванки короновать будут вас. К церемонии уже всё готово, прошу вас проследовать в тронный зал.

Сказав это, куратор стал на одно колено и протянул Ло-Лориане руку. Та легко спрыгнула с коня, использую колено куратора как ступеньку лестницы, и пошла во дворец поддерживаемая с одной стороны куратором, а с другой начальником гарнизона. Ло-Дорина, Ло-Нгосон, барменша и некоторые знатные ополченцы двинулись за ней. Пройдя несколько шагов, Ло-Лориана остановилась и оглянулась назад, выискивая кого-то глазами. Тут её взгляд упал на меня и Надежду, стоящую рядом со мной.

— Чужестранец! Прости, Ло-Дмитрий, я хочу, чтобы ты и твоя супруга, не помню, как её зовут, присутствовали на церемонии.

Она сказала это таким приказным тоном, какого я никогда раньше от неё не слышал. Чувство единства или почти родства, какое я испытывал к ней после её освобождения мгновенно улетучились. Это была уже не та маленькая запуганная девочка, и произошедшая с ней метаморфоза слегка покоробила меня. Затем она обратно повернулась и продолжила свой путь во дворец. Мне ничего не оставалось делать, как последовать с Надеждой за Ло-Лорианой. Я должен признаться не любитель всяких там мероприятий и церемоний, наполненных неизвестно кем придуманными правилами. Нож должен лежать справа, вилка слева или как там уже не помню, рыбу нельзя есть с помощью ножа, кавалер должен идти рядом с дамой с правой стороны и т. д. и т. п. А длинные пафосные и совершенно лицемерные торжественные речи вызывают у меня такое же чувство, что и современная попсовая музыка — лёгкую тошноту. Но как бы то ни было, мы оказались в тронном зале. Церемонию я описывать не буду, я всё равно за ней не следил. Про интерьер зала могу сказать только то, что верхняя часть стен была завешена всевозможными флагами, а нижнюю часть я не мог разглядеть из-за большого скопления народа. Зато расписной потолок был превосходен. Его-то я и разглядывал во всё время церемонии. Надежда несколько раз толкала меня локтем в бок и шептала, что, мол, неприлично так демонстративно игнорировать всё происходящее и со скучающим видом разглядывать потолок, задрав кверху голову. А плафон, я вам скажу честно, произвёл на меня впечатление. По периметру всего плафона были изображены кроны деревьев в перспективе на наклонной плоскости, т. е. уходящие вверх. В центральной части было изображено голубое небо с гирляндами облаков, похожие облака рисовал Иван Билибин, и летящими птицами. В тех местах, где были облака к потолку крепились люстры, сделанные в виде птиц. Люстры были сделаны так искусно, что казалось, что часть птиц нарисованных на плафоне просто опустились ниже. Если в летний солнечный день, дорогой мой читатель, ты ляжешь на траву на полянке какой-нибудь рощи, и, положив руки под голову, будешь смотреть вверх в небо, то сможешь себе представить, как выглядел плафон тронного зала.

От разглядывания потолка меня отвлёк общий громкий возглас, после которого присутствующие хором затянули песню, скорее всего гимн. Гимн был довольно весёленький, под него можно было бы плясать на деревенской вечеринке. Я посмотрел на Ло-Лорину. На ней была надета мантия, а на голове что-то наподобие цветочного венка, сделанного из голубого металла и украшенного разноцветными камушками. Выглядела она очень эффектно и торжественно.

После окончания гимна все присутствующие опустились на одно колено. Мне и Надежде пришлось поступить также, чтобы не выделяться из толпы. Затем на середину зала вышел куратор королевской канцелярии, неся в руках большой свиток. Он развернул свиток и стал медленно и торжественно читать его. Не буду, дорогой читатель, утруждать тебя пересказом содержимого этого свитка, там не было ничего интересного, но почти в самом конце свитка оказался пункт, который коснулся меня.

— Может ли ваше величество указать на своего спасителя и будущего мужа? — спросил куратор, обращаясь к Ло-Лориане.

— Да, — ответила Ло-Лориана и указала на меня.

Народ, окружавший меня, расступился, и я вместе с моей Надеждой оказался на виду у всех.

— На какую дату вы, ваше величество, назначите бракосочетание? — спросил куратор.

— На сегодня!

— Но это невозможно, — закричал я, — я уже женат!

С этими словами я прижал к себе Надежду и поднял правую руку, чтобы показать всем обручальное кольцо. Для большего эффекта я покрутил его на пальце. Невероятно, но на безымянном пальце моей руки вместе с обручальным кольцом было надето кольцо Соломона. Я не помню когда умудрился надеть его. И в тот момент, когда я думал, что кручу обручальное кольцо, я покрутил кольцо Соломона.

Яркая голубая вспышка озарила королевский зал, и я с Надеждой оказался внутри уже знакомого мне пространства похожего на калейдоскоп. Она крепче прижалась ко мне и сказала: «Нет, это всё же сон. Такое может быть только во сне». Чем быстрее мы перемещались в этом пространстве, тем сильнее ко мне прижималась Надежда. Когда скорость стала огромной, мы просто закрыли глаза.

— Мы возвращаемся домой, — успел шепнуть я супруге.

Конец второй части.