Утрата и обретение

Глава 14

Итак, несмотря на все старание, на все приложенные усилия, они все же сумели незамеченными проникнуть на борт вспомогательного спасательного судна. Активность беглецов на борту этого судна — вот что наконец привлекло внимание виленджи. Как только Скви начала работать с системами управления и жизнеобеспечения малого корабля, сигнал об этом был немедленно передан по системе слежения в главную рубку. Приборы сообщили о происходящем тем виленджи, в обязанность которых входило наблюдение за мониторами.

Поучительным оказался и тот факт, что все внутренние датчики вспомогательного судна оказались выключенными. Оставался, таким образом, только один вопрос: сколько беглецов умудрились незаметно проникнуть на тщательно охраняемый объект? Понятно, что среди них обязательно должна быть самка к'эрему, так как теоретически только она одна обладала достаточными навыками для управления столь сложной техникой. То, что данному образцу было дозволено встречаться с некоторыми виленджи за пределами ее загона, следует ретроспективно признать не слишком удачной идеей.

Где находится опасный великан туукали? До сих пор ли они вместе? Анализ органических экскрементов, каковыми был покрыт ремонтный автомат, который четверо беглецов использовали как средство обмана группы Трив-Двана, показал, что в тот момент туукали сопровождал к'эрему вместе с двумя образцами, захваченными на далекой, жаркой и влажной планете. Вполне вероятно, что все четверо заперлись сейчас на борту вспомогательного судна. «По крайней мере, — подумал Прет-Клоб, — мы теперь точно знаем, где они находятся. Ближайшая задача — извлечь их из последнего убежища с наименьшим ущербом как для них самих, так и для вспомогательного судна».

Прет-Клоб принялся составлять нужную директиву.

— Наши враги пытаются взломать замок внешнего люка.

Устроившись на мощных, как валуны, конечностях Браука, Скви продолжала внимательно изучать концентрированное облако переплетенных мерцающих лучей и переливающихся цветов, колыхавшееся в воздухе перед ее глазами. Этот плотный свет напоминал Уокеру неоновые рекламные огни, если смотреть на них, прищурив глаза, из мчащегося по улице автомобиля. Уокер был очень рад, что к'эрему что-то видит за этим мерцанием, так как для него самого это было не более чем пестрое цветное пятно.

Гибкие глазные стебли Браука позволяли великану осматривать помещение, не опуская на пол Скви.

— С высоты своего роста я не вижу ничего, что напоминало бы мне оружие. Ничего, что можно было бы — пусть даже с трудом — применить для самозащиты.

— Нет никаких причин держать оружие на спасательной шлюпке, — согласился с великаном Уокер.

В этот момент послышался глухой удар, проникавший откуда-то снаружи сквозь шлюз, внутренний люк, сферическую каюту и рубку.

— Интересно, они что, готовы сломать свой вспомогательный корабль ради того, чтобы изловить нас?

— Почему бы и нет, если мы их сильно разозлили? — спросил Джордж, нервно бегая взад и вперед по рубке. — Скви же сказала, что у них несколько таких кораблей.

— Я постаралась как можно лучше задраить наружный люк, — произнесла с высоты своего трона к'эрему. — Можно не сомневаться, что сейчас они ищут способ справиться с тем, что я сделала. Когда они справятся с этой задачей, им придется искать новую последовательность команд, чтобы вскрыть замок внутреннего люка. Потом мы запремся здесь, но это только отсрочит неизбежное.

— Так что же нам делать? — спросил Джордж.

Скви не соизволила даже взглянуть на нетерпеливого пса.

— Надеюсь, что нам удастся вовремя избавиться от такой возможности.

Стуки и удары больше не повторялись. Стоя посреди рубки рядом с тяжело дышавшим Джорджем, Уокер не мог избавиться от чувства полной беспомощности. Такое же чувство возникало у него когда-то, когда он, будучи еще мальчишкой, начинал играть в футбол линейным игроком. Тогда он всегда испытывал беспомощность, сталкиваясь с более рослыми мальчишками. На этот случай ему пришлось разработать особую тактику — он врезался в них с разбега, чтобы увеличить силу удара.

И вот теперь он чувствовал, что ему снова десять лет и он не знает, какую стойку ему принять, что ему делать. Глядя на сферический потолок общей каюты из рубки, он твердо понимал только одно: скорее он умрет здесь, чем вернется в загон, выстроенный для него виленджи. Ему уже надоело озеро Коули — и фальшивое, и настоящее. Что бы ни случилось дальше, он не позволит снова запереть себя в клетку.

Отступив на несколько шагов, он присоединился к Брауку, который продолжал выискивать предметы, пригодные для самообороны.

Малый корабль вдруг мягко завалился на правый бок. Спортивный навык сохранять равновесие (хотя за последние девять лет он изрядно прибавил в весе) позволил Уокеру удержаться на ногах. Четвероногий Джордж с его низко расположенным центром тяжести вообще не испытал никаких проблем. На Браука внезапный крен тоже не произвел ни малейшего впечатления. Скви что-то буркнула, но имплантат в мозгу Уокера не справился с переводом. Размахивая красновато-коричневыми щупальцами, Скви дирижировала лучами света. Не хватало только палочки и музыки, тогда, подумал Уокер, иллюзия была бы полной.

Корабль снова накренился, на этот раз еще сильнее, чем в первый. Несмотря на то что Уокер был внутренне готов к новому толчку, он не смог удержаться на ногах, полетел вперед и приземлился на четвереньки. Браук и на этот раз непоколебимо продолжал стоять, держа на себе Скви.

— Я не могу нормально работать, когда меня встряхивают, как воду в чашке, — укоризненно сказала она великану.

Браук поднял один глаз на длинном стебле и уставился им на к'эрему. Уокер отметил, что глаз великана был едва ли не больше головы Скви.

— Добилась ли ты, мастерица оскорбления, какого-нибудь свершения?

— Они врываются внутрь! — в панике завопил Джордж, лихорадочно ища, куда бы спрятаться.

— Это не они врываются к нам, — успокоила его Скви. — Если я ничего не напутала, то это мы отрываемся от них!

В тот же миг до Уокера с кристальной ясностью дошла причина толчков и ударов: вспомогательное судно с силой отделилось от материнского корабля. Когда оно медленно развернулось, управляемое автоматикой, готовой включить разгоняющие двигатели, у всех находившихся внутри живых существ началась сильнейшая тошнота, сопровождавшаяся потерей ориентации. Спустя несколько секунд на судне включилась искусственная гравитация, ноги Уокера снова встали на пол, а желудок аккуратно улегся на предназначенное ему природой место. Вспомогательное судно продолжало выполнять в пустоте свой балетный пируэт, и в огромном прозрачном окне стал виден весь основной корабль виленджи.

Все познания Уокера о межзвездных кораблях были почерпнуты из фантастических художественных фильмов, и он ожидал увидеть что-то стремительное, обтекаемое и гладкое. Уокер был потрясен, увидев беспорядочный конгломерат геометрических фигур, составлявший корпус корабля. Огромный корабль, от которого они только что оторвались, поражал беспорядочностью своего устройства. Пирамидальные конструкции пронизывали скопления прямоугольников и параллелограммов. Среди этого нагромождения в разных местах виднелись какие-то сферы, похожие на вздувшиеся пузыри ржавчины. Между сферами виднелись связывавшие их столбы и громадные цилиндрические трубы. То, что казалось Уокеру передом или носом судна, было обрамлено рядами рифленых конусов, выступавших из поверхности корабля почти на полмили. Каждая поверхность была испещрена, словно оспинами, углублениями и фестончатыми выступами, похожими на антенны. В разных местах горели огни — одни постоянно, другие периодически мигали.

На месте величественного, рассекающего межзвездное пространство красавца корабля, каким всегда воображал его себе Уокер, громоздилась гигантская груда соединенных между собой кусков и фрагментов. Некоторые компоненты имели весьма внушительные размеры, но на Земле ни один из них не удостоился бы восхищенного взгляда членов архитектурного жюри. Так же как нелегальный промысел виленджи, их судно было спроектировано исключительно для выполнения определенной функции, красота при его строительстве в расчет не бралась. Во всем облике судна проглядывало прозаическое уродство конструкции.

Теперь они были свободны от этого уродства. Свободны от плена. Свободны от безопасных, уютных, но унизительных загонов. Свободны от…

Джордж издал неприличный звук.

Уокер уже хотел было спросить, в чем дело, но тут же понял, что это было бы излишне. Да, впрочем, он и не мог бы спросить, так как лишился дара речи. Он тупо смотрел в иллюминатор, раскрыв от изумления рот. Если бы у Браука были губы, то он, без сомнения, сделал бы то же самое. Скви продолжала что-то делать со световыми лучами, но без всякого результата. Только что успешно оторвавшись от корабля виленджи, четверо беглецов неожиданно столкнулись с новым затруднением.

С другим кораблем. С другим реально большим кораблем.

Он возник прямо перед ними, нависая всей своей исполинской массой. Корабль медленно приближался, постепенно закрывая собой видимое небо. Уокер думал, что у виленджи очень большой корабль. Было видно, что их громоздкое, беспорядочное сооружение способно вместить в себя несколько океанских супертанкеров. Корабль же, который без всякого предупреждения появился сейчас перед ними, был похож на порт, у причалов которого швартуются супертанкеры. Более того, этот корабль был более изящным, нежели судно их похитителей. Новый корабль был окрашен в цвет старой слоновой кости. Местами на корпусе были видны бессистемно расположенные пятна более темного цвета — темно-зеленые, синие и промежуточных цветов.

На борту светились сотни иллюминаторов. Исходивший из них свет был ярче, чем свет судна виленджи. Может быть, это и не был космический город, но вновь появившийся корабль расширил скудные представления Уокера о ценностях галактической архитектуры. Впрочем, Скви, как и следовало ожидать, не стала ничему удивляться. Но через некоторое время и она была вынуждена признать свое поражение. Отвернувшись от светового пульта управления, она знаком велела Брауку опустить себя на пол.

— Панель управления кораблем больше не отвечает на мои действия. Отказал либо пульт, либо механизмы, которыми он управляет. Я ничего больше не могу сделать.

— Значит, так тому и быть. — Джордж обвел взглядом троих своих товарищей. — Все, что мы делали, пропало даром. Виленджи вскроют эту вспомогательную посудину, как банку собачьего корма, и через пару часов мы все окажемся там, где были. В своих клетках.

Несмотря на всю решимость Уокера не возвращаться в плен, он теперь не знал, что делать, чтобы избежать неминуемой участи. Браук может погибнуть сражаясь, захватив с собой одного-двух виленджи, хотя и это представлялось маловероятным. Несомненно, их тюремщики извлекли уроки и примут меры предосторожности, прежде чем попытаются захватить в плен исполинского туукали. Что же касается его самого, то едва ли он сможет оказать достойное сопротивление существам ростом семь футов и весом фунтов на сто больше, чем он. Но единственное, чего он не хотел, не хотел всеми фибрами своей души, — это сдаться без боя и покорно вернуться в загон. Но что он мог сделать? У него с собой не было даже старого бритвенного лезвия, которым можно было обороняться. Даже Джордж может укусить виленджи за нижний клапан, прежде чем его запеленают и обездвижат. Он, Уокер, не сможет даже этого.

Они ждали конца в тишине: подавленный человек, покорившийся судьбе пес, погруженная в свои мысли к'эрему и печальный туукали. Странная четверка, существа, объединенные стремлением к свободе и ненавистью к похитителям. Уокер мысленно изо всех сил старался смириться с неизбежным. Они доблестно сопротивлялись, думал он. Это был великолепный побег. Наверное, беспрецедентный за всю историю виленджи. Некоторые похитители были мертвы, многие претерпели неслыханное унижение. Они достигли большего, чем могли ожидать. Что же касается будущего, то о нем Уокер старался не думать.

Пока события развивались так, что у него было много времени, чтобы не думать о том, что их ждет.

Внутренний люк шлюза был заперт. Замок наружного люка был еще цел. Они продолжали дрейфовать между двумя кораблями — огромным и исполинским, — как муравей, зажатый между передними ногами слона. Никто не пытался с ними связаться. Не один Уокер был поражен затянувшимся спокойствием.

— Все это очень странно, — вдруг заволновалась усевшаяся на пол и притихшая на время Скви.

Она вдруг приподнялась над сплетением щупалец. Серебристо-серые глаза внимательно уставились на заигравшие лучи пульта управления. Уокер, хотя и заметил возобновившееся движение лучей, не придал ему никакого значения, думая, что это нечто обыденное и рутинное. Но было заметно, что Скви придерживается иного мнения.

— Такое впечатление, что кто-то с кем-то переговаривается. Но при этом никто не обращается к нам. Но мне кажется, что предметом переговоров является наше присутствие здесь.

— Они, вероятно, задумались, и, говоря между собой, решают, что случилось. — Браук сидел прижавшись к стене, скрестив четыре массивные верхние конечности перед зияющей, усыпанной треугольными зубами вертикальной пастью. Глазные стебли опустились почти до пола.

— Скорее бы они сдвинули свои остроконечные головы и что-нибудь решили. Я уже устал ждать, — дерзко пропищал Джордж.

Скви бросила на пса убийственный взгляд:

— Ты уже устало от свободы, маленькое четвероногое?

Пес в ответ ощетинился и зарычал.

— Как тебе понравится, если я попробую на вкус одно из твоих похожих на веревки щупалец? Посмотрим, не устанешь ли ты от этого?

— Мы ничего не достигнем, если передеремся между собой, — зло произнес Уокер. Он попытался уцепиться за что-нибудь оптимистичное. — Может быть, у них возникли трудности, и они не могут войти сюда. Может быть, то, что сделала Скви, нарушило программу, и теперь они решают, что делать. Если они не смогут войти и замки открываются только изнутри, то мы сможем, в конце концов, поторговаться.

— Может быть, они решат, что мы не стоим таких усилий, и разнесут нас на молекулы, — печально произнес Браук. — Грустные тревоги, утешительное созерцание, волнующе трагический конец.

Скви вздрогнула, Уокер сумел сдержаться. Что подумал Джордж в ответ на излияние туукали, так и осталось тайной.

— Конечно, они настолько возмущены нашим бегством, что готовы исключить нас из реестра своего живого товара, — сказала Скви, — но я сильно сомневаюсь, что они готовы сделать то же самое с такой ценной и важной вещью, как спасательный корабль, который мы сейчас занимаем. Что же касается возможности того, Марк, что моя работа неожиданно загнала их в тупик и поставила под сомнение возможность нашего захвата, то я не сомневаюсь, что она могла вызвать смятение и растерянность среди таких низших существ, как наши похитители. Однако с большим сожалением я вынуждена констатировать, что неуместны надежды на то, что это будет чем-то большим, нежели временная отсрочка нашего захвата. Возможно, виленджи медлительны, но на своем простом уровне они весьма компетентны.

Словно в подтверждение слов к'эрему, в дальнем конце сферической пассажирской каюты раздался громкий скрежещущий звук. Кто-то открывал замок внутреннего люка. Уокеру едва не стало плохо, когда до него вдруг дошло, что открытие внутреннего люка отнюдь не означает, что закрыт наружный люк. Если же он открыт, то в течение считаных секунд весь содержащийся в спасательном корабле воздух — до последней молекулы — будет высосан в открытый космос — вместе со всем незакрепленным содержимым кают. Например, с ним самим. Но с этим уже ничего нельзя будет поделать. Остается набраться мужества и держаться.

Поднявшись на нижние конечности, Браук встал и вышел вперед, приготовившись к тому, что их ожидало. Нисколько не стесняясь, три его товарища встали позади него. Уокер не стал затруднять себя психоанализом и попытками объяснить это их действие. Конечно, у них не было ни малейшей возможности прорваться к выходу мимо хорошо вооруженных и подготовленных виленджи. Но Уокер был полон решимости попытаться.

Замок перестал вращаться, и внутренняя окружность люка начала открываться. Пальцы Уокера сжались в кулаки, и мысленно он пожалел, что в них ничего не зажато: камень, дубина, что-нибудь тяжелое, чем можно было бы размахнуться. Любой предмет, который можно было бы метнуть во врага. Что-нибудь, чем можно было бы ударить по пурпурным головам и отросткам с присосками. Но ничего такого в каюте не было. Перед концом он мог обрушить на головы виленджи лишь поток проклятий.

Как только дверь люка открылась, в каюту неторопливым шагом вошли несколько фигур. Они излучали уверенность в себе, но не скрывали настороженности. Из сферической пассажирской каюты они уверенно прошли в рубку. Один из вошедших нес какое-то орудие, которого Уокер до сих пор ни разу не видел. Все прочие, за исключением одного шедшего впереди существа, были вооружены. Уокер разжал кулаки, нижняя челюсть его в недоумении отвисла. Стоявшая рядом Скви прошипела что-то нечленораздельное, оказавшееся не по зубам имплантату. Мимика Браука скорее выражала недовольство, нежели враждебность. Исполин зашептал стихи из тридцать четвертой хроники Сивина'троу.

Вошедшие существа были не виленджи.

— Будьте любезны, следуйте за нами.

Ростом существо, произнесшее эти слова, было чуть выше Скви. Уверенность, исходившая от существа, явно превосходила его физическую силу.

Надо отдать должное виленджи, подумал Уокер. Какой бы жестокостью и непреклонностью ни отличались их действия, установленные ими мозговые трансляторы работали превосходно. Уокер понимал каждое слово, произнесенное незнакомым инопланетянином. Пока он размышлял, Джордж отреагировал на предложение вслух:

— Следовать за вами куда?

— На наш корабль.

— На ваш корабль? — Уокер рефлекторно обернулся к арке громадного иллюминатора, сквозь который был виден гигантский, заслонявший небо корабль. — Насколько я понимаю, это и есть ваш корабль?

Двое новых инопланетян переглянулись. Для того чтобы это сделать, им не пришлось поворачиваться друг к другу. Это было большим везением, ибо их головы были неподвижно фиксированы к туловищу. У существ не было шеи, и им бы пришлось разворачиваться всем корпусом, если бы не одно обстоятельство: у них было три глаза. Вообще, насколько мог судить Уокер, у них всего было по три.

У хозяев исполинского корабля были закругленные треугольные туловища, устойчиво, как на штативе, стоявшие на трех ногах. Каждая нога заканчивалась тремя длинными гибкими пальцами. Над каждым глазом располагался покрытый пушком орган — слуха или обоняния. Один глаз смотрел вперед, а остальные два располагались по бокам головы, позволяя существам видеть, что происходит справа и слева от них. На голове не было ничего, напоминающего ноздри. Расположенный под передним глазом треугольный рот раскрывался и закрывался, когда существо говорило. По форме рот напоминал страшную пасть Браука, хотя и был намного меньше, изящнее и лишен зубов. Участки кожи, видневшиеся из-под одежды, были бежевого цвета.

В отличие от виленджи, предпочитавших свободную, мешковатую одежду, пришельцы были одеты в облегающие тело комбинезоны, перекрещенные ремнями и оснащенные сумками и карманами для инструментов, отличавшиеся изяществом исполнения и отделки. Каждый инструмент был помечен цветовым кодом, а костюмы были белыми, более яркого оттенка, чем корпус их корабля. Ноги были обуты в светлые тапочки с гнездами для каждого из трех пальцев.

— Вы не выдадите нас виленджи? — Джордж выразил вслух чувства, которые терзали сейчас всех остальных его друзей.

— Мы столкнулись с рядом обстоятельств, одновременно неприятных и необычных, — ответил безоружный предводитель.

Тон, если он был верно передан мозговым имплантатом, показался Уокеру подчеркнуто нейтральным. Он постарался уговорить себя, что это многообещающий признак.

— Мы не будем решать вопросы в спешке. Мало того, здесь мы вообще не будем делать никаких выводов. Мы привыкли принимать решения только по зрелом размышлении.

Отступив в сторону, существо сделало недвусмысленный приглашающий жест.

Понимая, что ничего не добьются отказом, и не видя, что их положение не станет хуже, они подчинились требованию инопланетян. Когда пленники проходили мимо них, Уокер заметил, что хотя сила Браука и его рост произвели сильное впечатление на чужаков, ни один из них не выказал страха. Интересный они, однако, народ.

— Скажите, а кто такие эти «мы»? — спросил Уокер у предводителя, проходя мимо него. — Я имею в виду вас. Вы совсем не похожи на виленджи.

— Я — куратор Чоралавта среднего пола. Мы с планеты Серематен, — добавил он с таким видом, словно это было исчерпывающее объяснение.

Когда они вышли из шлюза в зал ожидания, Уокер сразу понял, что это не корабль виленджи. Он наклонился и шепнул семенившей рядом Скви:

— Серематы. Ты когда-нибудь слышала о них?

— Нет, не слышала. — Она подняла на него свои глубоко посаженные глаза. — Пока я не знаю, как они мыслят и каковы их возможные намерения.

— Наверное, они сдадут нас виленджи, — сказал бежавший немного впереди Джордж. — Или заберут себе, чтобы потом продать.

— Как это печально, — раздраженно произнес Уокер, — что не у всех дворняг такой неизлечимо позитивный взгляд на мир.

Пес резво обернулся:

— То-то я думаю, и что это я в последнее время не лопаюсь от оптимизма. Может быть, ты как-нибудь объяснишь, почему у меня это не выходит? Если мы доживем до того дня.

В противоположность колоссальным размерам основного корабля вспомогательное судно серематов имело весьма скромные размеры. Его можно было бы назвать даже компактным. Браук с трудом втиснулся в задний угол, в каюте едва хватило места для инопланетян и остальных трех — кто они теперь? Изменился ли их статус? Они все еще пленники? Или уже гости? Товар, который заново оценят, а потом попытаются продать? Время покажет. Быть может, исход будет не таким мрачным, как предрекает Джордж.

Во всяком случае, они сейчас находятся не на корабле виленджи. Не важно, что произойдет дальше, но одно это — уже несомненный плюс. Обратное пока не доказано.

Учитывая хрупкое сложение их новых знакомых, Уокер ожидал, что коридоры их судна окажутся узкими и низкими, но он ошибся. Коридоры были широкими и высокими, что сильно обрадовало громадного Браука. Вероятно, величина коридоров объяснялась численностью экипажа. Казалось, эти трехногие существа были везде. Хотя серематы с неподдельным интересом разглядывали пришельцев, никто из членов экипажа не прекращал работы. Очень эффективный биологический вид, решил Уокер. Трудолюбивый, хорошо одетый, хорошо вооруженный, хорошо оснащенный. Интересно, какая у них этика?

Впервые с момента похищения перед Уокером по-настоящему замаячила надежда. Он и сам не мог толком сказать, на что он надеялся, но, лишенный столько времени всего, он был готов теперь принять любой дар судьбы. Во всяком случае, он был благодарен судьбе за то, что здесь не было видно ни одного высокого, шаркающего по полу виленджи.

Их привели в большое, размером с грузовик, помещение, стены которого были выкрашены (оштукатурены, обмазаны или облиты — этого Уокер не мог до конца понять) в традиционный, видимо, для серематов белый цвет. В стенные панели были вставлены вертикальные серебристые полосы — были они декоративными или несли какую-то функцию, Уокер не понял. Полосы мягко засветились, и Уокер ощутил приятное покалывание в коже. Он подавил желание почесаться, чтобы не сделать что-либо неприятное хозяевам. Уокер почему-то, хотя у него не было для этого никаких оснований, начал думать о серематах как о хозяевах, а не как о тюремщиках. Призрак надежды не покидал человека.

Уокер не ощущал движения, но у него сложилось впечатление, что эта каюта — транспортное средство для перемещения по кораблю. Естественно, подумал Уокер, на таком огромном корабле такой внутренний транспорт просто необходим. Когда они вышли из помещения, то оказались в другом коридоре, который был ниже и уже предыдущего. Серематов здесь было меньше, а их взгляды задерживались на незнакомых пришельцах дольше.

Охранники (или проводники) провели их в другое помещение — Браук едва смог протиснуться сквозь входной проем — и оставили одних. Оказавшиеся в помещении с белыми стенами без иллюминаторов и окон, четверо друзей принялись ждать, что будет дальше. Постепенно их стало одолевать беспокойство, но тревоги они не испытывали. Что бы ни сделали с ними серематы, это не могло быть хуже того, что они уже пережили.

— Я бы с удовольствием чего-нибудь попил, — пробурчал Джордж.

Через несколько секунд в белой стене открылась дверь, и в помещение бесшумно вкатились три канистры. Открыв простые крышки, пленники увидели в канистрах воду, какой-то крепкий алкоголь, а в третьей канистре находилось что-то напоминавшее, по мнению Уокера, окрашенную синим красителем перекись водорода. Все четверо по очереди напились воды.

Откинувшись к стене и вытирая с подбородка капли воды, Уокер принялся придумывать метафору окружавшей их белизны. В конце концов он решил, что их положение больше всего напоминает положение людей, запертых в огромном тюбике зубной пасты. Правда, Уокер не мог сообразить, кто такие серематы — бактерии или борцы с кариесом. Аллегория ему не понравилась. Мало того, она его расстроила. Помимо явной инфантильности метафоры, Уокера разочаровала неспособность придумать что-то лучшее. Туукали подытожил положение более изящно:

— Что может быть хуже, чем чахнуть в этом месте и питаться воздухом.

Печальный Браук хотел было попробовать на прочность дверь и проверить, заперта ли она, но потом передумал. Даже если ему удастся покинуть помещение, то куда он пойдет? Идти было некуда. Он ничего не увидит, кроме стен цвета слоновой кости и множества тройственных серематов.

По прошествии еще нескольких часов дверь наконец снова открылась, и пленники ничуть не удивились, увидев троих серематов. Двое из них остались стоять в дверях — наблюдатели они или охранники, Уокер так и не понял. Третий серемат вошел в помещение и приблизился к тесно стоявшей четверке. Этот серемат был необычайно высок — неподвижная треугольная голова доходила Уокеру до груди.

— Я — благородный Тжарустатам мужского пола. Мне выпала задача попытаться разобраться в том, с чем мы столкнулись.

Прежде чем Уокер, Джордж или Браук успели отреагировать, вперед выкатилась Скви.

— Я — Секви'аранака'на'сенему, женщина к'эрему. Эти представители двух других солнечных систем и трех биологических видов — мои товарищи по несчастью. Что бы ни последовало дальше, я прошу вас не использовать против них примитивность их повадок и мышления. Они не виноваты в том, что родились такими.

Два глаза — центральный и правый — принялись рассматривать Скви, в то время как левый глаз продолжал держать в фокусе Уокера.

— Что мы обратим против них, а что — за, еще предстоит решить. В ближнем космосе был установлен контакт с встречным кораблем. Кораблем управляют виленджи, вид, который нам известен. Мы не очень хорошо с ним знакомы, но знаем, что они действуют внутри границ галактической цивилизации.

Треугольное тело слегка повернулось, и теперь все три глаза смотрели на Уокера. Прежде этот чужеродный, инопланетный взгляд вселил бы в него панику, но после того, что пережил Уокер за прошедшие месяцы, он не испытал ни малейшего волнения. Слишком часто он был объектом внимания со стороны чуждых окуляров, чтобы еще один, или даже три глаза вызвали у него страх.

— Вспомогательное судно, с которого вы были эвакуированы, мы обнаружили в процессе его отделения от основного корабля виленджи. На последнем нам удалось зафиксировать эманацию признаков гнева и тревоги, в то время как вспомогательное судно подозрительно молчало. После сближения с вами командир решил осмотреть судно и оказать помощь экипажу, если на судне возникли какие-то проблемы. Ответ виленджи на наше корректное предложение был… странным и сбивчивым. Виленджи настаивали на немедленном возвращении им вспомогательного судна вместе с его содержимым. Когда же мы вежливо предложили свои услуги по осмотру и оценке состояния содержимого судна, они ответили, что это не нужно, а возможно даже, опасно. Прицельное зондирование помещений вспомогательного судна, — продолжал Тжарустатам, — показало присутствие на нем четырех активных жизненных форм — вас. Это не показалось командиру опасным, и, вопреки протестам виленджи, командир решил выслать на судно поисковую группу с целью его осмотра. — Тжарустатам поднял вверх все три верхние конечности и сделал жест, столь же чуждый Уокеру, как и сам инопланетянин. — Итак, теперь вы здесь. Рассказывайте. — Неожиданно замолчав, серемат стал ждать ответа.

— Мы должны многое рассказать, — без колебаний заговорила Скви. — В качестве вступления я бы начала с исчерпывающего перечисления…

— Попрошу вас. — Серемат перебил к'эрему. Щупальца Скви задрожали от обиды и возмущения, когда Тжарустатам выразительно посмотрел на Уокера: — Говорите.

— Это человек, примитивное существо, захваченное на одной из окраинных планет, — упрямо сказала Скви, — существо недостаточно развитое для того, чтобы…

— Повторяю еще раз, — автоматический переводчик, имплантированный в мозг Уокера, сумел передать твердость интонации, — я спрашиваю двуногого.

Речевая трубка Скви обиженно сложилась, но у к'эрему оказалось достаточно благоразумия, чтобы прекратить спор и промолчать.

Взгляд трех глаз по идее должен был раздражать Уокера, но его на самом деле волновало только одно: в какой глаз смотреть во время рассказа.

— Вы можете говорить кратко? — спросил Тжарустатам. — Серематы — занятой народ и превыше всего ценят время.

— Конечно могу, — заверил серемата Уокер.

Стоявший рядом Джордж молча подбадривал своего друга, неистово виляя хвостом. Громоздившийся в углу Браук выставил далеко вперед свои глазные стебли.

— Все мы заключенные, пленники, похищенные с наших родных планет для продажи и извлечения прибыли. Похитили нас виленджи. — Не зная точно, где именно находится их корабль, Уокер неопределенно махнул рукой. — На корабле находится кольцо загонов — клеток, — набитых пленниками, положение которых такое же, как наше.

Уокер не мог поручиться, но ему показалось, что его короткий рассказ поверг серемата в ужас. Сам Тжарустатам подтвердил это впечатление, недоверчиво спросив:

— Вы уверены в этом? Все вы были против своей воли вывезены с ваших родных планет для того, чтобы затем, — в голосе серемата прозвучало отвращение, — вас продать? Как неодушевленное имущество?

Воспользовавшись тем, что никто не приказывал ему молчать, Джордж тоже решил высказаться:

— Да, как старые игрушки. Иногда они с нами экспериментировали. Исследовали наши способности, совместимость с другими видами. Это было ужасно.

— Мы бежали от виленджи, когда вы остановили нас, — добавил Уокер.

— Бежали? Бежали куда? — Серемат не стал скрывать свое изумление.

— Для нас это было не важно, — серьезно ответил Уокер. — Мы были готовы бежать куда угодно и скорее умереть, чем вернуться в загоны виленджи. — Он секунду поколебался, но потом все же задал вопрос, который не давал ему покоя все время, что они пробыли на корабле серематов: — Вы… не собираетесь вернуть нас виленджи?

— Вернуть вас? — Интересно, что, когда серемат вспыхнул, кожа его окрасилась не в красный цвет, а приобрела оттенок жженой умбры. — Если то, что вы говорите, правда… — Он замолчал, словно для того, чтобы собраться с мыслями, а затем повернул левый и центральный глаз в сторону Скви: — Можете ли вы, к'эрему, подтвердить сказанное?

— Вы хотите сказать, что на этот раз вас интересует наконец мое мнение? — ледяным тоном осведомилась Скви.

— Скви, ради бога, не сейчас! — зашипел на нее Уокер.

— Ну хорошо. — Скви разжала щупальца. — Я подтверждаю все, что сказал этот примитивный двуногий. Это подтвердят и все остальные мои спутники, так же как и те несчастные, что до сих пор остаются затворниками невольничьего корабля виленджи, если вы возьмете на себя труд их опросить. Это чудовищное преступление, и виленджи ни больше ни меньше ответственны за похищение нас из родных мест. — Глаза высокоинтеллектуальной к'эрему встретили не менее внушительный взгляд серемата. — Вам лучше убить нас здесь и сейчас, чем вернуть на корабль виленджи и позволить им благополучно следовать их курсом. По крайней мере, мы умрем свободными. Хотя, — Скви раскрыла речевую трубку и со свистом втянула воздух, — мне хотелось бы задать долгий вопрос, но сделать это в более здоровом влажном климате.

— Никто не собирается никого убивать. — Тжарустатам пришел в ужас от самой этой мысли. — Никто также не собирается никого возвращать в стесненное положение. Но то, что вы мне сказали, требует немедленного расследования.

Воспаривший духом Уокер с трудом унял вспыхнувшие надежды. Пока еще ничего не решено, во всяком случае в их пользу. Месяцы, проведенные на корабле виленджи, научили его терпению, качеству несовместимому с выбранной им профессией.

— Пока же, — сказал серемат, — вы останетесь нашими гостями. Если у вас есть телесные потребности, помимо пригодных для употребления внутрь жидкостей, которые были уже вам предоставлены, то выскажите их, и мы в меру сил постараемся их удовлетворить.

Первым на предложение отреагировал пес.

— Мне хотелось бы теплого, вкусного… — пискнул было он, но Уокер перебил друга:

— Джордж, не надо испытывать терпение наших гостеприимных хозяев.

— Ладно, ладно. — С готовностью, хотя и без особой радости, пес умолк.

— Нам нужно топливо для поддержания физической формы. — Гибкие щупальца Скви заплясали в воздухе чужого корабля. — Я могу привести описание необходимых белков, из которых можно синтезировать некоторые дополнительные соединения. Пока этого будет достаточно.

— Я рад, что вы так думаете, — ответил Тжарустатам без тени сарказма.

— Как вы полагаете, когда вы сможете принять окончательное решение? По поводу того, что делать с нами, — неуверенно спросил Уокер.

Тжарустатам повернул к нему все три своих глаза.

— Мы примем решение, когда будем знать истинное положение вещей, гость. До этого мы дадим вам все, в чем вы нуждаетесь. Если у вас есть какие-то особые просьбы, помимо того, что мы уже услышали, то выскажите их сейчас.

Браук попросил несколько приправ к своему рациону. Скви описала химический состав своего йокиля, который она деликатно назвала «пищевой добавкой». Джордж попросил кусочек телячьей вырезки и буквально вынудил Скви описать ее химический состав.

Когда настала его очередь, Уокер заколебался.

— Если у вас есть что-нибудь вроде универсальной книги или автоматический переводчик, то я хотел бы что-нибудь узнать о вашей цивилизации.

Тжарустатам одобрительно посмотрел на Уокера:

— О какой цивилизации — галактической или серематской?

— О галактической, — сказал Уокер.

— Вы хотите пищи иного рода. Думаю, мы сможем найти подходящее приспособление. Если нет, то придется усовершенствовать уже имеющиеся. Правда, для этого нам придется — с вашего, разумеется, согласия — исследовать особенности вашей центральной нервной системы.

— Как уже сказала Скви, — произнес Уокер, — вы не сможете причинить нам большего зла, чем причинили виленджи.

Серемат сделал какой-то жест всеми тремя руками:

— Мы рассмотрим вашу просьбу.

Джордж выступил вперед и, задрав голову, посмотрел на серемата.

— Что будет, когда вы закончите свое… расследование?

Продолжая одним глазом смотреть на Уокера, Тжарустатам скосил два других на сообразительного пса.

— Мы сразу же проинформируем вас о результатах и о нашем решении.

Инопланетянин отвернулся и направился к выходу. Уокер дивился согласованности движений трех его ног.

Уокер услышал, как серемат тихо пробормотал: «Похищены» — и вышел в коридор. За Тжарустатамом последовали двое молчаливых стражей, не произнесших за время беседы ни единого слова, но все слышавших. Дверь закрылась.

Вся четверка снова была предоставлена самой себе. Как и было обещано, у Скви взяли информацию о нужных ей химических добавках. После этого была доставлена и пища с достаточным количеством питьевой жидкости. К вящему удивлению Уокера, в одну из блестящих синих канистр была налита темная густая жидкость, похожая по вкусу на малиновый сироп. Уокер пожалел, что был в состоянии выпить лишь чуть-чуть этой вкусной жидкости. Правда, сироп оказался вкусной приправой к блюду, напоминающему блинчики с олениной.

Видавшие виды часы Уокера продолжали надежно отсчитывать время. Насытившись едой и питьем, сидя в стерильном белом помещении, все четверо принялись ждать, что будут делать дальше хозяева корабля.

Прошло несколько часов, прежде чем в каюту вернулся Тжарустатам. И снова его сопровождали двое серематов. Правда, на этот раз оба были вооружены. У Уокера упало сердце. Оружие не сулило ничего хорошего.

До Уокера не сразу дошло, что это оружие предназначалось для бывших пленников.