Узор земных вещей…

Очертания душ я ищу в облаках,

чтобы шелест земной затаился, притих.

Заседает в ветвях воробьиный конклав.

Спрятал в пёрышки клюв воробей-еретик.

Каждый день в половине восьмого утра

воробьиное дерево — грецкий орех —

начинает звучать, выдавать на-гора

воркование, свист, щебетание, смех.

Этот щебет напомнил мне форму бровей

Суламифи и губ её алых изгиб,

но на ветке сидит еретик-воробей

и с сочувствием смотрит на пастбище рыб —

голубой водоём, где гуляют вдвоём

краснопёрка и линь среди рыбьих отар,

где они затаились в молчанье своём

на военном параде супружеских пар.