В черной жаркой Африке … [СИ]

Глава 9 Суеверия бессмертны

Шагали хмуро. Вряд ли генерал Петров вызывал их к себе в прежнем составе для того, чтобы поблагодарить за успехи в боевой и политической подготовке. Скорее уж, опять дрючить будет… Словно прочитав мои мысли, командир сказал задумчиво:

— Объявят, поди, сверху слетевший втык…

— Не помирай прежде смерти, — усмехнулся снайпер. — Оно конечно, Главное политическое управление и все такое… Однако, друзья мои, слишком мало времени прошло. Даже если Иванов откатал телегу сразу после нашего ухода… Нет, все равно. Не верю я, простите за ересь, в столь потрясающую оперативность верхов. Махина медленно крутится. Даже если бы мы, боже упаси, спьяну вломились в кабинет президента республики, слопали у него все запасы виски, а самого обматерили, и то не успели бы с такой оперативностью отреагировать…

— Спасибо, утешитель, — буркнул командир, ничуть не повеселев лицом. — Но ведь зачем-то он нас четверых опять выдергивает? Роди версию.

— А черт его знает, что ему там в голову взбрело, — пожал плечами утешитель. — Если уж и далее впадать в ересь… Я гораздо лучше знаю психологию разных экзотических аборигенов, чем родных генералов. С первыми доводилось тесно общаться, а со вторыми — бог миловал…

— Еще один втык, — сказал я. — Углубленный и расширенный.

А зачем?

— А кто их знает. — Может, замполиту это нужно для какой отчетности… Ничего умнее просто в голову не приходит, хоть ты тресни…

Когда мы прибыли на место, то бишь в приемную Петрова, началось что-то определенно интересное…

В прошлый раз в означенной приемной их минут сорок продержали без всякой нужды, при отсутствии посетителей в кабинете и ждущих очереди тех, кто пришел раньше. Определенно только для того, чтобы лишний раз на них, грешных, потоптаться. Теперь же все получилось как раз наоборот: едва их узревши, адъютант, такое впечатление, просиявши, вскочил из-за стола и быстрее лани рванул в кабинет. Они и оглянуться не успели, как оттуда адъютантом был вежливо, но непреклонно выпровожен осанистый подполковник с толстой папкой под мышкой, выглядевший удивленным до крайнего предела. Тут же, распахнув дверь, вытянувшись в струнку, адъютант отчеканил:

— Проходите, товарищи офицеры!

Мы направилась в кабинет. Четверо пришедших прежде так на них и вытаращились, а один, не утерпев, кинулся к адъютанту, громко поминая о срочности и важности своего дела. Я, входивший последним, успел расслышать, как адъютант бесстрастно ответил:

— Срочная оперативная необходимость, товарищ полковник…

И дверь захлопнулась. Ясно было одно: так разносы не обставляются. Даже если я ошибся, и сверху в самом деле обрушилась грозная бумага касаемо мыслимых и немыслимых кар, все обстояло бы чуточку иначе…

На сей раз в кабинете, кроме Петрова и Иванова, обнаружился еще незнакомый подполковник, хмурый, как туча. Наметанным глазом подметив, что костяшки пальцев у незнакомца заросли ороговевшими мозолями, Я начал всерьез подозревать, что подполковник не имеет отношения ни к штабистам, ни к политработникам. Не тот человеческий тип, знаете ли…

Если подполковник был просто хмур, то генерал Петров— хмурен, как грозовая туча. Что до Иванова, то на этом форменным образом лица не было. Казалось, толкни пальцем — и растечется, как медуза. Вот уж у кого был вид грешника, да непростого, совершившего нечто вовсе уж ужасное: примерно так выглядел бы лейтенант, спьяну заехавший в ухо министру обороны, да еще пославший его по матушке.

Я едва не переглянулся с товарищами, но вовремя спохватился и остался стоять по стойке «смирно». Что бы это ни было, но никак не похоже на готовящийся разнос…

А в общем, ко всему нужно относиться философски. Есть вещи незыблемые и вечные: рявкающие генералы, занудные замполиты… Подвергать сомнению основы — смешно и глупо, протестовать — себе дороже, нужно просто постоянно учитывать иные реалии службы, а как идущий в лес надолго охотник учитывает непогоду, снежный буран, болото, медведя…

Оба генерала косились на дверь с явным нетерпением. И не торопились начать разговор. Петров лишь обронил, не глядя на них:

— Садитесь, товарищи офицеры…

Они сели. Командир первым потянул из кармана сигареты — как всерьез подозревал я, еще и для того, чтобы прозондировать почву. Вполне мог последовать властный рык: «Вас сюда вызвали не раскуривать, а задницу под батоги подставлять!»

Ничего подобного не последовало. Хмурый подполковник пододвинул пепельницу — кроме нее, на столе имелись еще две. И подполковник, и Петров, нещадно смолили — несмотря на распахнутые окна и работающий под потолком вентилятор, хоть алебарду вешай. А вот Иванов явно некурящий, иначе в том душевном состоянии, в каком он сейчас находился, не только бы до фильтра тянул, но и сам фильтр, похоже, скурил бы, не заметив. Ох, как ему плохо, видно же, гораздо хуже, чем двум остальным…

Адъютант пропустил в кабинет человека в штатском. Все уставились на него с нескрываемой надеждой: и Петров, и подполковник, а уж Иванов… Однако тут же помрачнели еще больше: вошедший с видом удрученным и угрюмым пожал плечами:

— Ничего нового… как и следовало ожидать.

И уселся к столу с видом человека, имеющего полное право тут быть. Поведя головой в его сторону, Петров сказал лишь:

— Товарищ Сидоров…

Я ухмыльнулся, естественно, про себя: а больше никаких разъяснений и не надо. И так ясно: возраст полковничий, но ни следа военной выправки, запросто садится за стол к генералам, отрекомендован лишь по фамилии. Голубоглазый, ага. Чистые руки, холодная голова и горячее сердце. Чего уж там, задачка не из высшей математики…

— Ну вот, все в сборе, — сказал Петров, загасив бычок и тут же вытащив новую сигарету. — Да, я не представил… Руководитель группы военных советников… — он обвел нас едва ли не затравленным взглядом. — Товарищи, я вас вызвал… пригласил… в расчете на содействие… Ситуация щекотливейшая, возможно, мы ее решим, если так можно сказать, в неофициальном порядке…

«Что угодно, но не втык, — подумалось. — Теперь окончательно ясно. Все ж полегче жить…»

— Разрешите, товарищ генерал? — спросил товарищ все с тем же видом равного. — Несколько часов назад произошло ЧП.

Личность Короля леопардов вам знакома?

— Знакома, — кратко ответили мы.

Помянутый король был не пешкой, а, пожалуй что, определенно фигурой. Ферзей, если прикинуть, в игре три: власть и два ее наиболее крупных оппонента. Ну, а Король леопардов, пораскинув мозгами, будет вроде ладьи…

Королевство его начиналось километрах в ста от столицы и простиралось на территории этак парочки Бельгий. Богатенькое королевство: серебряные и медные рудники, лесозаготовки с ценными породами дерева, подозревается наличие алмазов, но пока точно не установлено. Да и племя довольно многочисленное.

Если вкратце, этот тип, щеголявший вместо короны в леопардовой шкуре, был хитрющим прохвостом, пробы ставить некуда. Против властей — что прежних, что нынешних — он открыто не выступал никогда. Причина в обоих случаях ясна: если у тебя есть немаленькое и небедное хозяйство, не стоит дергаться, сидя всего-то в сотне километров от столицы, где полно боевой авиации, бронетехники и пехоты. В прежние времена он добрых двенадцать лет, с тех пор как унаследовал престол от папаши, ухитрялся балансировать меж португальцами и партизанами, ни к кому открыто не примыкая и ни против кого открыто не выступая — а вооруженных молодцов у него имелось, по здешним мерам, приличное количество. Как-то так умел повернуть дело, что ни раньше, ни теперь не находилось веской причины браться за него всерьез — у кого бы то ни было. И португальцы, и нынешние власти были чертовски заинтересованы, чтобы рудники и лесозаготовки, взятые у короля в концессию, работали исправно. И чтобы фигура наподобие ладьи, если уж ни к одной из сторон не примыкала, то хотя бы держала стойкий нейтралитет.

Иванов скривив рот, как от целого лимона. Обратился ко мне, — товарищ лейтенант, за что Вы получили партийное взыскание, с формулировкой "занятие оккультной деятельностью, без партийного поручения". Спецы слегка оху. ли да мне было странно слышать такой вопрос. Но ответ родился сразу, — колдовал.

— Ну, вот теперь партия приказывает, надо вылечить Короля леопардов. А вы товарищи сопровождение этого колдуна.

Товарищ генерал-майор, вы прекрасно должны понимать, что многие здешние народности, в том числе и племя леопардов, собственно, пребывают даже не в феодализме, а в состоянии родоплеменных отношений. Многовековая колонизаторская политика… Вы ведь знакомы с соответствующей литературой?

Краешком глаза я подметил, что и товарищи, и подполковник взирают на Иванова, как бы это выразиться… Без особой симпатии и уж, безусловно, без всякого сочувствия. Что давало почву для кое-каких выводов. Далеко не все замполиты и штабисты, мягко скажем, люди невеликой храбрости. Но немало среди них и таких, которые в подобных обстоятельствах носа не высунут из столицы, разве что в сопровождении танковой колонны или десантного батальона. Есть такое, что уж там. Не исключено, что именно Иванов обязан был сопровождать товарища колдуна.

— А что Москва?

Петров, хмуро понурившийся над столом, все же, в конце концов, поднял глаза и посмотрел, мне в лицо:

— В Москву пока не сообщали. Мы полагаем, что все же существует возможность уладить ситуацию оперативно и бескровно. Ситуация очень деликатная. Главный военный советник беседовал с товарищами из здешнего ЦК партии, и товарищ Иванов тоже. Нас прямо-таки умоляют помочь лечению болезни Короля леопардов. Для них очень важно сохранить существующие отношения, очень…

«Ну, разумеется, — подумал я. — Серебро, медь и ценное дерево — экспортные товары, приносящие твердую валюту молодой республике. Вдобавок геологи говорят, что там должны быть и алмазы. Ну, и уж безусловно никому не хочется заполучить еще один очаг напряженности в сотне миль от столицы — таких очагов и без этого племени столько, что тушить замучаешься. В здешнем руководстве, кроме непременных идеалистов-романтиков, достаточно жестких прагматиков. В конце-то концов, самое жуткое, что может случиться — группу Колдуна изжарят и съедят под пальмовую водочку… А двум ответственным товарищам, партийному и военному, и вовсе ничего не грозит, кроме неприятных переживаний…»

«М-да, ситуация, — подумал я. — Сие осложняет дело. Королевския резиденций, расположена, в отличие от всех прочих, не на суше, а на небольшом островке одноименного озера. Куча островков, речушек и заводей, сущие камышовые джунгли, каскад озер, болота… Идеальное убежище».

— Теперь понимаете всю сложность ситуации? — спросил Петров. — Сухопутные силы задействовать невозможно. На борту наших кораблей есть морская пехота, но командующий эскадрой вряд ли нам ее выделит без прямого приказа из Москвы. Но даже если бы и выделил… Мало чем поможет.

— И вы, значит, хотите, чтобы мы…

— Больше просто некому, — угрюмо промолвил Петров. — Я прекрасно понимаю, что ваша группа — на особом положении, и приказывать вам что-то может только ваш Главный штаб. Даже если мы доложим все Москве немедленно…

— Я могу вас только просить… — сказал Петров.

Вот к нему я чувствовал некоторое сочувствие. Подобная просьба таила в себе толику унижения генерал-майора перед лейтенантом, пусть крохотную. И абсолютно все это понимают…

— Вы же коммунисты, в конце концов! — уже откровенно жалобным, срывающимся голосом Иванов.

Тишина настала гробовая. Мы имели полное право встать и уйти, даже не откозыряв на прощанье — поскольку были без головных уборов, да и без погон. И остались бы полностью чистыми перед командованием. И это понимали абсолютно все, даже, наверное, бледный, как стена, Иванов.

Как-то неловко опустив голову, я буркнул:

— Сделаем, что сможем…

Лица присутствующих просветлели, а что до Иванова, тот пребывал прямо-таки в экстазе.

— Товарищ лейтенант… — пробормотал он (честное слово, с увлажнившимися глазами!). — Как коммунист коммунисту…

Товарищ генерал-майор, вы готовы для успеха предприятия пожертвовать кое-чем?

— О чем вы говорите, товарищ лейтенант! — с превеликим энтузиазмом воскликнул приободрившийся Иванов. — Готов чем угодно…

— Прекрасно.

И в мгновение ока, ловко расстегнув булавку, снял с рубашки Иванова висевшую над двумя орденскими планками медаль в честь столетия со дня рождения В. И. Ленина. Иванов так растерялся, что не успел воспрепятствовать или хотя бы удивиться вслух.

…Я плыл на второй лодке, как и остальные, держась на глубине посудины — вряд ли королевские часовые так уж бдительно наблюдали за безмятежно чистой водной гладью. Товарищ Сидоров, надо отдать ему должное, умел работать на совесть — перед высадкой мы изучили полдюжины снятых с воздуха фотографий королевской резиденции, готовились серьезнейше, как и во времена всех прошлых операций. С учетом специфики этой, конечно…

А вот и берег. Береговая линия почти на всем протяжении, если не считать гавани, представляла собой крутой обрыв высотой примерно в метр, и на обрыве кое-где произрастали редкие рощицы — но именно такая точка высадки и годилась. Мысль человеческая работает по шаблонам. Как явствует из тех же снимков с воздуха, во время пребывания здесь короля его гвардия охраняет главным образом «гавань» и еще парочку отлогих мест, наиболее удобных для причаливания. Ну, и за воздухом послеживает.

Несколько секунд — и мы вчетвером стояли в рощице, держа стволы наизготовку, увешанные короткими мотками нейлоновых веревок и рюкзаками с медицинскими справочниками и наборами лекарств. Стояла тишина, разве что подавали голос неизвестные птахи. Время известное, самая жара, здесь в эти часы все, кто только имеет такую возможность, укрываются в тени, даже не особо дисциплинированные аборигены часовые.

В пределах видимости один-единственный часовой, не далее трехсот метров…

Бесшумно перебегая меж стволами, мы двинулись в ту сторону и вскоре узрели часового. Некоторые остатки бдительности тот все же сохранял — не забился куда-нибудь в тенечек, а лениво прохаживался над берегом.

Увидев его впервые, мы на миг испытали нешуточное удивление, и было от чего: показалось, что они вдруг оказались в далеком прошлом…

Часовой был облачен в полную тропическую форму/ военных электриков/ СС: песочного цвета легкий френчик с короткими рукавами, такого же цвета шорты, характерное кепи с длинным козырьком, на плече висит классический «МП-40», который как-то повелось именовать «шмайсером», хотя конструктор Шмайссер к этой модели не имеет никакого отношения. Вот только издали видно, что в форму облачен босой чернокожий элемент…

Ну, конечно же, никакой мистики и провалов во времени. Просто-напросто и в этих местах когда-то немцы хлестались с англосаксами, вот только главная драка полыхала гораздо севернее, и о здешней войнушке помаленьку забыли. Но она была. До сих пор порой находят немецкие склады-схроны, оборудованные с немецким тщанием: так что оружие, освободив от консервирующей смазки, можно преспокойно пускать в ход, и оно не подведет, как и боеприпасы. Вон, у кафра за ремень на немецкий манер заткнуты две гранаты — «колотушки» с длинными деревянными ручками — неплохие игрушки, вот только запальный шнур чересчур длинный, так, что их порой успевали в ту войну перехватить в полете и запулить обратно.

Не прошло и десяти секунд, как за спиной у лениво шагавшего часового вырос командир— и еще через миг часовой оказался на земле, был проворно связан и украшен надежным кляпом. И мы двинулись дальше опушкой рощицы. Справа, на расчищенном месте, виднелась королевская резиденция — высокие глинобитные дома странного облика, напоминавшие то ли пулю редкого экзотического образца, то ли наполовину надутое известное резиновое изделие: этакий марсианский городок из фантастического фильма, домики светло-рыжего благодаря здешней глине цвета, круглые окошки хаотически разбросаны там и сям — по их расположению видно, что ни один из домишек не планировалось использовать в качестве огневой точки, строили, как предки столетия назад…