В эпицентре бури

Макс Лукадо

ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ ИИСУСА

Originally published in English under the tide:

In the Eye of the Storm

A Day in the Life of Jesus

by Max Lucado

Published by WORD PUBLISHING

All rights reserved

Published by http://vk.com/maxlucado

ISBN 0–8499–0890–6 (англ.) © Max Lucado, 1991

2012

ОГЛАВЛЕНИЕ

Под гнётом требований

1. От спокойствия к хаосу

2. Бог и стресс

3. Материнская любовь, дружеское сочувствие

4. Если рыбаки не ловят рыбу

5. Радость путешествия

6. Удивительное рядом

7. Спасибо за хлеб

8. Размышления в Миннеаполисе

9. Вторя голосам

10. Фотография и папка для бумаг

Бури сомнений

11. Когда видишь Бога через треснувшее стекло

12. Два отца, два праздника

13. Бури сомнений

14. Плотницкое чудо

15. Мудрость дровосека

16. Законы маяка

17. Он говорит сквозь бурю

18. Размышления пилигримов

19. Наш шторм - Его дорога

20. Они непременно поступили бы так опять

Горечь неудач

21. Замки печали

22. Страх, который становится верой

23. Чему улыбается Бог

24. Пришедший принести жертву

25. Святость в банном халате

26. Выбор

27. Без трусов, но с высоко поднятой головой

28. Лимонад и милость

Заключение

Примечание

2

Прежде, чем начать...

ПОПУГАЙЧИК ЧИППИ ТАК НИКОГДА И НЕ УЗНАЛ, что же всё-таки произошло. Вот

он мирно сидит в своей клетке, и вдруг его что-то засасывает, моет и обдувает.

Неприятности начались в тот момент, когда хозяйка Чиппи решила почистить

клетку пылесосом. Сняв насадку со шланга, она просунула его в клетку, и в это время

зазвонил телефон. Повернувшись, женщина взяла трубку, но, едва успев сказать

“привет”, услышала “чпок” - это засосало Чиппи.

Охнув от изумления, она бросила трубку, выключила пылесос и открыла его. Там в

мешке лежал Чиппи - всё ещё живой, но оглушённый.

А так как птица была покрыта слоем пыли и грязи, то женщина, схватив её в охапку, рысцой помчалась в ванную. Там включив кран, она сунула Чиппи под струю воды. Но

видя, как дрожит мокрый Чиппи, сделала то, что сделала бы любая сердобольная

женщина: потянулась за феном и направила на своего любимца струю горячего воздуха

Бедняга Чиппи никогда не узнал, что же обрушилось на него.

Через несколько дней после происшедшего, репортер, описавший этот случай, связался с хозяйкой птицы, чтобы узнать, как чувствует себя попугай. “Ну, знаете ли”, -

сказала она, - “Чиппи больше не поёт - просто сидит, уставившись в пространство.”

Не трудно понять почему. Побывать в пылесосе, под холодным душем и под струёй

горячего воздуха - этого достаточно, чтобы лишить песни даже самое отважное сердце.

Можно ли нас сравнить с Чиппи? Многих - да. Вот мы находимся в знакомой

обстановке с песней на устах и вдруг... Получаем уведомление об увольнении. Приходит

письмо с отказом. Происходит тяжёлый разговор с доктором. “Дражайшая’’ половина

сообщает о своём решении развестись. Подскочили цены и полисмен стучит в дверь.

Чпок! И нас засасывает длинный черный тоннель сомнений. Раз! И нас окунают в

холодную воду реальности, обжигают горячим воздухом пустых обещаний.

Жизнь, бывшая такой спокойной, теперь становится похожа на грозу. Сыпется град

требований. Нападают сомнения. Вопросы, как кулаки, обрушиваются на нас. И в какой-

то из этих моментов мы лишаемся радости. Где-то в грозу мы теряем песню.

Вы когда-нибудь попадали в бурю вашей жизни? Если это так, то история Чиппи -

ваша история, и я рад, что вы взяли эту книгу. Я написал её, думая о вас. Я написал её

потому, что в жизни Христа есть день, о котором вам нужно знать.

Помимо дня Распятия это - самый напряженный день Его жизни: плохие новости и

их угрожающие последствия, требующие своего люди и сомневающиеся друзья.

Двадцать четыре часа, в течение которых Иисус противостоит страстям той же

штормовой силы, с которыми встречаемся вы и я. Его хлещут волны стресса. Бьют ветры

тревог. Пред ним вздымаются облака безнадёжности.

И среди всего этого Иисус продолжает сохранять спокойствие. Он выдерживает

день, не теряя песни. Мне бы хотелось помочь вам увидеть, как Он это делает.

Сначала мы поговорим о гнёте требований. Ведь Иисус справлялся со многими

часами хаоса.

Что делал Он, чтобы оставаться спокойным?

Что такое Он знал, что давало Ему силу?

3

Если вы на пределе своих возможностей, и дни ваши очерчены всё сметающими

крушениями, тогда это - ваш раздел книги.

Вторая часть называется “Бури сомнений” . Вы когда-нибудь попадали в шторм?

Хотелось ли вам узнать, почему Иисус не приходит к вам на помощь? Ученикам

хотелось. Они вышли в море, а в это время Иисус поднимался на гору. Начался шторм, лодку швыряло, а их оставили на произвол страха и долгой ночи с многочисленными

вопросами: “Иисус знает, что мы попали в шторм. Почему Он не идёт?”

Звучит знакомо?

И последняя часть книги расскажет ещё об одном источнике тревог - горечь неудач.

В сумраке той ночи, когда Пётр пытался пройти по воде, нам раскроется нежная

история милосердия и первого шага веры, окончившегося падением в воду от страха.

Если вас когда-либо интересовало, что делает Господь, когда мы терпим неудачу, тогда

читайте этот раздел и пусть Рука, спасшая Петра, коснется и вас.

Налетают ураганы. Они движутся быстро и набрасываются свирепо. И если вы

застигнуты ими, вы знаете, что я имею ввиду. И если сегодня этого не случилось, то вы

так же, как и я, знаете, что завтра в них может попасть любой из нас.

Я молюсь о том, что после прочтения этой книги вы будете лучше подготовлены. Я

молюсь о том, что вы найдете в ней слова, историю, стих или мысль, которые убедят

вас, что Господь очень близко. Я молюсь, чтобы чтение этой книги напомнило вам, что

Голос, успокоивший Галилейское море, может утишить шторм в вашем мире.

Друзья, читайте дальше и будьте уверены - Он ближе, чем вам когда-либо казалось.

Под гнётом требований

1. ОТ СПОКОЙСТВИЯ К ХАОСУ

МОЖЕТ БЫТЬ, И ВЫ СУМЕЕТЕ ПРИПОМНИТЬ утро похожее на пережитое мною.

Было воскресение. Для меня воскресные дни всегда хлопотные. Для меня

воскресные дни всегда начинаются рано. Тот день тоже не сулил исключений.

Проснувшись, я поехал в церковь с полным списком запланированных дел. В шесть

утра движение на дороге небольшое и она была в моём распоряжении. Золотистый

рассвет вот-вот должен был разорвать очарование ночного, тёмного летнего неба, всё

ещё искрящегося звёздами в эти предрассветные часы. Меня обдувал прохладный

ветерок.

Припарковав машину за зданием церкви, я задержался там, на минутку: положил

книги на землю, налил кофе, и, прислонившись к машине, наслаждался тишиной.

Никого... только я и усыпанное звёздами небо. Кое-где в городе поблёскивали

фонари. В предутренние часы спали в полумраке деревья. Ночь была тиха: ни шума, ни

спешки, ни требований. Всё это очарование обычно кончается часа через два. И пусть

звенят тысячи будильников, открываются двери тысяч гаражей, и безмятежность

уступает место суете просыпающегося города. Но пока он спал.

4

Я думал: как это напоминает нашу жизнь. В путешествии по ней есть безмятежные

прогулки, когда всё гладко, как зеркальная поверхность ночного озера в безветренную

ночь. Ни шороха, ни суеты, ни криков. И музыку нашей жизни исполняет только флейта, которой дирижёр позволил петь, заставив замолчать большой барабан.

И она действительно поёт. Несчастья кажутся не такими страшными благодаря

очарованию её песни. Смерть кажется далёкой. Милые вам существа рядом и любят

вас. Нет облаков страха, затмевающих всё, нет сомнений и сердитых телефонных

звонков. Какое-то время наш мир освещен луной.

Так было и в тот день. Я сидел на радиаторе машины, прихлёбывая кофе, и

поднимал тост за звёзды, а они подмигивали мне в ответ.

Была безмятежность. Но у неё есть способность обернуться хаосом.

С портфелем в одной руке и чашкой кофе в другой, насвистывая, я пересёк место

стоянки машин, направляясь к дверям своего офиса. Для того, чтобы войти внутрь мне

нужно было миновать спящего сторожевого пса двадцатого века - охранную систему. Я

поставил портфель, открыл дверь, а потом подняв его, вошел.

Лампочка на пульте поблескивала красным светом.

Я не сильно разбираюсь в электронике, но даже я знаю, что означает красный свет

сигнальной системы. “Введи код, приятель, или приготовься к музыке.” Я ввел код.

Маленькая красная лампочка продолжала мигать. Я ещё раз ввел код. Уходило время, а

маленькая лампочка смеялась надо мной. Я представил себе, как по проводам к

неоновоглазым злобным гномам-сторожам посылаются сообщения. “Всем занять свои

места. Какой-то умник вновь вводит не тот код!” Я продолжал вводить код, часы

продолжали тикать, лампочка продолжала мигать, а злобные гномы всё больше

нервничали. “На старт! Отсчёт пошёл: десять, девять, восемь...”

“О, только не это, - простонал я, - Сейчас сработает сирена.”

И она сработала, обрушавшись как пума. Мне показалось, будто взорвалась

ядерная бомба. Вспыхнув, свет прожекторов залил холл. Я продолжал нажимать

кнопки, а сигнал тревоги продолжал оглушительно звенеть. Можно было подумать, что

из тюрьмы Алькатраса совершен побег. Сердце моё бешено стучало, лоб взмок; да, положение было отчаянное. Из холла я рысцой помчался в офис, рывком открыл ящик

стола и нашёл номер телефона охранной компании.

Я едва мог слышать, что говорил служащий, отвечая на мой вопрос. Но, разобрав

слова, я не поверил собственным ушам.

“Что вы хотите сказать своим “в чём дело?” “А вы что - не слышите?” - воскликнул я.

“Да, вводил код, - прокричал я, - “но это не сработало! Ну, никакого толку!”

Следующие двадцать минут были крикливые, вопрошающие, бессвязные и

раздражительные. Я разговаривал со специалистами, которых не мог видеть, об

оборудовании, в котором не разбирался, пытаясь понять слова, которые не слышал. И

вот тогда пришел полицейский. Он постучал в окно. Открыв его, я проорал: “Мне нечем

её заткнуть!”

“Вы здешний священник?” - спросил он.

“Да” - снова прокричал я.

Он просто покачал головой и удалился, вероятно, бормоча что-то по поводу того, чему же их обучают на курсах теологии. Наконец, по неясной причине, сирена замолкла.

Лампочки погасли. То, что было убежищем от воздушных артналетов, вновь стало

офисом. Вернувшись к столу, я сел и вздохнул. Что за манера начинать день. На

5

жертвеннике лежал конспект моей утренней проповеди. Подняв его, я прочитал первую

строчку: “Когда безмятежность становится хаосом.”

“Подходяще” - пробормотал я. С вами когда-нибудь случалось такое? Когда в

последний раз ваша жизнь за несколько секунд из тихой и спокойной превращалась в

хаос? (Я слышу ваш вопрос: «Сколько примеров вам надо?»). Давно ли вы оказывались в

ситуации, когда без безрезультатно нажимаешь кнопки, сражаешься с правилами и

инструкциями, о которых не слышал, или работаешь с системой, которую не

понимаешь? Представьте, вы вводите неверный код и за считанные секунды теряете то, что стоит полутора лет работы. Спокойствие взрывается хаосом как вулкан. Или, с

автоответчика приходит сообщение о том, что доклад, который по расписанию надо

представить на следующей неделе, должен быть готов завтра. Прощай сон, привет

ночное бдение. Прощай спокойствие, здравствуй беспокойство. А вот ещё. Механик, обещавший, что машина будет готова в срок, говорит: “Я знаю, что обещал, но всё

оказалось хуже, чем я думал. Привод бьёт, от этого трамблёр сбивает зажигание, т.к.

всё это сделано вручную в Нижней Танзании.”

“Рррррррр.”

Бывало ли с вами такое, чтобы вам на работу звонила супруга и говорила:

“Дорогой, только что пришло письмо из налоговой инспекции. Они собираются

проводить ревизию наших счетов...” Или ваш начальник начал разговор с таких слов:

“Вы хороший работник, но в связи с этими разговорами о сокращении штатов нам

придётся расстаться с вами...” Или, может быть, ваш подросток как-то приходит домой

и спрашивает: “Пап, а страховка нашей машины покроет расходы на ремонт машины

одного приятеля?” Если это так, тогда вы знаете, как мгновенно жизнь может от тишины

и спокойствия перейти в хаос. Без предупреждений. Без объявлений. Без подготовки.

Мигают маленькие красные лампочки, и вы начинаете нажимать на кнопки. Иногда

вы заставляете тревогу замолчать; иногда она вспарывает тишину как демон. Всё может

закончиться паникой или покоем. Всё может закончиться хаосом или миром. Для меня

утро кончилось хаосом. Будь я готов... помни я код... знай, что нужно делать, когда

включается сирена..., тогда бы торжествовал мир и покой. Следующие несколько

страниц представят вам один день из жизни Иисуса, когда спокойствие могло бы

перейти в хаос. У этого дня были все элементы беспокойства: худое известие и

смертельная угроза, за которыми последовали толпой требования, вмешательства, бестолковые ученики и блистательный соблазн последовать за толпой. Двадцать четыре

часа до краёв заполненные стрессами, провели Иисуса от встречи с прославлениями в

долину крушений.

То был второй наиболее тяжелый день в Его жизни. Не успела утихнуть одна

тревога, как возникала другая. Угрожали правители. Настаивала толпа. Сомневались

ученики. Народ требовал. Когда вы поймете, что Он вытерпел в тот день, вам захочется

узнать, как же Он сохранял спокойствие. Ведь как-то Он сохранял его. И хотя люди

оказывали на Него давление, а проблемы обрушивались как муссонные дожди, Иисус не

взрывался и не выходил из себя. Фактически Он поступал как раз наоборот. Он

прислуживал людям, благодарил Бога и спокойно принимал решения.

Я хочу помочь вам увидеть, как Он это делал. Мне бы хотелось поделиться

несколькими “кодами для себя”, в которых вы отчаянно нуждаетесь. Возьмите себе на

вооружение эти внутренние коды, вводите их в действие, когда начнут мигать

6

аварийные лампы вашего мира, и вы будете удивлены, как быстро обезоруживаются

тревоги.

Несколько слов пояснения:

Если вы будете искать внешние регуляторы, здесь вы не найдете их. Я ничего не

скажу о том, как одеваться для успеха, или о языке власти или схемах популярности. Вы

можете купить много книг, которые помогут вам с вашим внешним видом, но эта книга

не из их числа. Отношения... благочестивые отношения... способ увидеть проблемы

людские и самих людей, какими их создал Творец - вот, что вы откроете в этой книге.

Если вам нужны внешние изменения, ищите где-нибудь в другом месте. Если вам нужно

внутреннее развитие, продолжайте читать. Если вы хотите увидеть, как Господь

справлялся и справляется с ситуаций, как Он преодолевает трудности, тогда у меня есть

несколько соображений, которыми можно поделиться с вами. Давайте сделаем хоть

что-нибудь. Давайте в нашей повседневной круговерти требований и решений

воспользуемся принципами, сформулированными Иисусом. Давайте задержимся на

несколько минут и понаблюдаем за Богом, на которого оказывают давление. Давайте

всмотримся в Его лицо. Прислушаемся к Его словам. Посмотрим, что Он выбирает. И

подумаем о том, чему мы можем научиться. Давайте последим за Христом, на которого

оказывали огромное давление, и попробуем ответить на такой вопрос:

Что такого знал Иисус, что давало Ему возможность делать то, что Он делал.

2. БОГ И СТРЕСС

ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ ИИСУСА.

Он похож на холст, сотканный из суматохи, или скорее на кричаще

иллюстрированный журнал. День, в котором сплелись золотые нити триумфа и черная

измочаленная пряжа трагедий. Назовите этот день симфонией переживаний, оркестровкой крайностей с восхода до заката. Здесь и партитура медных для избытка

чувств; следом за ней - плач печали. Вот лист с нотами, где музыка переполнена

поклонением. А вот баллада одиночества, которую Иисус исполняет соло. Как бы вы ни

назвали этот день, он был истинным. Это - день, когда Иисус пережил больше, чем в

какой-либо другой день - помимо дня Распятия. Прежде, чем утро смениться вечером, у

Него будут причины рыдать... спасаться бегством.... проклинать... восхвалять....

сомневаться.... стенать.

От спокойствия к хаосу. От умиротворенности к замешательству. В считанные

мгновения Его мир переворачивается вверх дном.

И всё же в этом хаосе есть одна сверкающая нить. В этой симфонии есть песнь, парящая высоко в небесах. В этой истории есть сюжет, который успокаивает. Вы

слышали его и раньше, но, вероятно, забыли. Подойдите ближе, вслушайтесь

внимательно. Напомнить?!

Иисус знает, что вы чувствуете.

Если когда-либо вы пережили день, в котором вас внезапно атаковали претензии

других, а печаль и радость раскачивали вас как качели, если вы хотя бы раз задали себе

вопрос, может ли Господь там на небесах иметь отношение к вам здесь на земле, тогда

7

прочитайте и перечитайте о том чрезмерно тяжелом дне из жизни Иисуса. Мужайтесь.

Иисус знает, что вы чувствуете.

* * *

Его утро начинается с известия о смерти Иоанна Предтечи: это Его двоюродный

брат, Его соратник, Его друг, тот, кто предварял Его(1). Убит человек, который ближе

других подошёл к пониманию, кто такой Иисус.

Вообразите себе потерю того единственного человека, который знает вас лучше, чем кто-либо другой, и вы осознаете, что чувствует Иисус. Вспомните тот ужас, когда

вам сообщили, что вашего лучшего друга только что убили, и вы поймете горе Иисуса.

Подумайте, как бы вы реагировали, если бы вам сказали, что вашего друга обезглавили

по приказу угодливого монарха, виновного в кровосмешении, и вы увидите, как

начинается день для Иисуса. В Его мире всё начинает переворачиваться с ног на голову.

Однако эмиссары принесли не известие о смерти Иоанна Крестителя, а скорее

предупреждение Иисусу: “Этот Ирод, что казнил Иоанна, теперь интересуется тобой.”

Послушайте, как Лука представляет монаршие безумие: “И сказал Ирод: “Я обезглавил

Иоанна. А это ещё кто такой, о ком я слышу такие вещи?” И он стремился увидеть

Его.” (2) (курсив автора). Что-то подсказывает мне, что Ироду нужен был не только

светский визит Иисуса.

Итак с известием о смерти Иоанна и об угрозе собственной жизни Иисус решается

скрыться на какое-то время. “Когда Иисус услышал о том, что случилось, Он скрытно на

лодке удалился в уединенное место.”(3) Но прежде, чем Он успел скрыться, прибыли

ученики. Евангелие от Марка свидетельствует, что “апостолы собрались вокруг Иисуса и

отчитались перед Ним во всём, что они сделали и чему научили других.”(4) Они

вернулись переполненные чувствами. Иисус дал им поручение провозглашать евангелие

и его истинность с помощью чудес. “Они пошли и проповедовали покаяние. Изгоняли

многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли.”(5). Представляете их

возбуждение? Видите эту сцену? Встретились двенадцать друзей. Ученики вновь с

учителем. Журчат речи вернувшихся домой:

 Петр рассказывает о вылеченном хромом.

 Иоанн говорит о людях, которых учил.

 Андрей вспоминает, как избавил эпилептика от недуга.

 Иаков пристаёт к Иисусу с рассказом о том, как повсюду, куда бы он ни шёл, за

ним следовали толпы людей.

 Матфей докладывает об излечении слепой женщины.

Вы помните, ученики были обычными людьми. Они не были ораторами, учёными, королями или святыми. Они были рыбаками, а один, сборщиком налогов. Обычные

труженики, которые Божьей властью увлекли за собой нацию. Что их переполняло?

Эмоции. Так вот в определенные моменты того дня, в сердце Иисуса то звучит

похоронный марш, то оно стучит в ритме триумфального марша торжественного

парада. А посмотрите, кто же идёт за учениками, чтобы найти Иисуса. Почти пять тысяч

мужчин, а ещё женщины и дети!(6) Люди как реки каскадом стекаются с близ лежащих

холмов, приходят из деревень. Некоторые учёные оценивают это скопище народа в

двадцать пять тысяч человек.(7) Люди толпятся вокруг Иисуса, каждый с одним

желанием: поприветствовать человека, давшего ученикам такую власть.

8

Что было тихим утром сейчас стало похоже на жужжащий улей из-за суеты

людской. “Ибо приходило и уходило много народа и даже поесть у них не было

времени.”(8)

У меня были моменты, когда люди требовали моего внимания. Я знаю, что это

такое, когда в одно и то же время полдюжины детей хотят абсолютно разное. Я знаю, что такое, когда звонят два человека и нетерпеливо ожидают ответа на разных концах

линий. Я даже знаю, как это быть окруженному дюжиной человек с отдельной просьбой

у каждого.

Но двадцать пять тысяч? Многие города меньше! Не удивительно, что ученики не

сумели поесть. Меня удивляет, как они вообще могли дышать!

* * *

В то утро Иисус оказался на тропе в дебрях неожиданностей. Сначала он горюет о

смерти друга и родственника. Потом Его жизни угрожают. Вслед за этим Он празднует

триумфальное возвращение своих последователей. А далее Он едва ли не задушен

людским ажиотажем. Тяжёлая утрата.... опасность.... ликование.... бедлам.

Вы начинаете понимать, почему я называю этот день вторым самым напряжённым

днем в жизни Иисуса? И это ещё далеко не всё.

Иисус решает отправить учеников в спокойное место, где они бы могли отдохнуть и

сосредоточиться. Сквозь шум толпы Он отдаёт команду : “Пойдите вы сами, отдельно от

других, в пустынное место и отдохните немного.”(9) И вот продравшись сквозь толпу к

берегу, тринадцать учеников забираются в лодку.

В течении нескольких драгоценных минут мир вновь тих и спокоен. Толпа шумит в

отдалении, а плеск воды о корпус лодки - единственный звук. Сердце Иисуса то тяготит

печаль, то ободряет радость. Он слушает, как ученики обмениваются рассказами о

своих победах. Потом Он поднимает взгляд к горизонту и видит Тибериас, город, построенный Иродом, убийцей Иоанна Предтечи. Радость, внезапно омрачённая

негодованием, заставляет сжиматься кулаки, а на глазах выступают слезы.

Кто-нибудь задался вопросом, а не хочется ли Ему скрыться от людей? Ему так

нужны несколько часов одиночества. Просто передышка. Просто уйти. Нужно время

помолиться. Время подумать. Время погоревать. И чтобы ни людей, ни их притязаний.

Костёр в кругу друзей. Вечер с теми, кого Он любит. Люди могут подождать до утра.

Однако у людей другие намерения. “Народ узнав об этом, последовал за Ним.”(10) А это шесть миль пешком вдоль северного берега Моря Галилейского, и люди

отправляются в путь. И когда Иисус добирается до Вефсаиды, вместо желаемого

уединения получает шумную арену.

“Неожиданность!”

К тому списку из слов печаль, опасность, волнение, неразбериха добавьте ещё и

слово “провал” . Проваливаются планы Иисуса. Что Он запланировал на этот день, и что в

намерениях людей, - две разные повестки дня. Что ищет Иисус, и что получает, - не одно

и тоже.

Вам это знакомо?

Ну-ка припомните, как вы мечтали о ночном покое, а имели дитё с коликами в

животе. Вспомните, как вы хотели преуспеть на работе, а оказывались далеко позади. А

9

помните, как вы хотели побездельничать в субботу, а всё кончилось тем, что вы

устанавливали мойку у соседа?

Утешьтесь, друзья. Такое случалось и с Иисусом тоже.

Ну вот и настало удобное время, чтобы остановиться и усвоить основное послание

этой главы.

Иисус знает, что вы чувствуете.

Поразмышляйте об этом и не забудьте этого в следующий раз, когда в вашем мире

умиротворенность перейдет в хаос.

И у Него учащенно бился пульс. Уставали глаза. На сердце лежала тяжесть. И у Него

болело горло, а приходилось выбраться из постели. Он ложился поздно и рано вставал.

Он знает, что вы чувствуете.

Вероятно, вам трудно поверить в это. Возможно вы верите, что Иисус знает каково

это нести тяжесть трагедии. Несомненно вы убеждены, что Иисус знаком с печалью и

боролся со страхом. Большинство людей признают это. Но разве Бог может иметь

отношение к волнениям и головным болям моей жизни? Вашей жизни?

По каким-то причинам поверить в это труднее.

Возможно, поэтому во всех евангельских текстах этот день записан частями. Ни об

одном другом событии, кроме дня Распятия, не упоминают все четыре автора

Евангелий. Ни крещение Иисуса. Ни Его испытание. Ни даже Его рождение. Но

хронологию этого дня дают все четверо. Как будто и Матфей, и Марк, и Лука, и Иоанн

знали, что вы спросите: а понимает ли всё это Господь. И четырёхкнижным созвучием

они провозглашают:

Иисус знает, что вы чувствуете.

Недавно мой друг пробовал научить своего шестилетнего сына забрасывать

баскетбольный мяч в корзину. Мальчик много раз брал мяч в руки и изо всех сил бросал

его в сторону корзины, но каждый раз терпел неудачу. Отец всё время подбирал мяч и, забрасывая в корзину, говорил примерно следующее: “Сын, ты просто делай так, как я.

Это же легко.”

Мальчик вновь пробовал и вновь промахивался. И опять мой друг брал мяч и делал

бросок в корзину, при этом подбадривал сына кидать мяч чуть сильнее.

Спустя несколько минут и многих промахов мальчик откликнулся на отцовское

подбадривание, сказав: “Да, тебе легко оттуда сверху. Ты же не знаешь, как трудно

отсюда снизу.”

Ни вы, ни я никогда не скажем такого о Боге. Но из всего того, чему Иисус в тот

день научил нас о стрессе на первом месте стоит послание: “Господь знает, что вы

чувствуете.”

Прочитайте, как Дж.Б. Филлипс переводит Послание к Евреям стих 4:15: Ибо не имеем мы Первосвященика-сверхчеловека, которому были бы незнакомы наши слабости -

Он сам в полной мере разделил все наши искушения, но всегда оставался безгрешным.

Автор Послания непреклонен чуть ли не до многословия. Как будто он предвидит

наши возражения. Как будто он знает, что мы скажем Богу тоже, что и сын моего

приятеля: “Тебе легко, Господи, оттуда сверху. Знал бы Ты, как трудно отсюда снизу.”

Итак он заявляет о способности Иисуса к пониманию. Прочтите ещё раз на эти слова.

Он сам. Ни ангел. Ни посланник. Ни эмиссар, а сам Иисус.

10

В полной мере разделил. Ни частично. Ни почти. Ни в большей степени. Сполна!

Иисус разделил в полной мере.

Все наши искушения. Каждое страдание. Каждую боль. Любое напряжение и

давление. Без исключения. Никаких замен. Почему? Чтобы Он мог сострадать нашим

слабостям.

Политик надевает защитную каску и идет на завод, изображая из себя рабочего.

Работник социального обеспечения отправляется в город и проводит ночь на улицах с

бездомными. Генерал навещает солдатскую столовую и садится за стол с солдатами, как будто он им ровня.

Все трое хотят показать: “Я такой же, как вы. Я могу понять. Я умею

сопереживать.” Однако здесь есть одно “но’’. Рабочие знают, что каска будет снята, как

только уйдут телевизионщики. Всеми покинутые понимают, что социальный работник

проведет завтрашнюю ночь в теплой постели. А солдаты чётко осознают, что за каждое

съеденное генералом в солдатской столовой блюдо, он сквитается дюжиной в

офицерском собрании.

Как бы они ни старались, эти благонамеренные профессионалы, им не понять

людей. Их участие в них половинчато. А участие Иисуса - полное. Автор Послания к

Евреям дважды подчеркивает, что Иисус “в полной мере разделил все наши искушения.”

(курсив автора)

Однажды владелец книжного магазина рассказал мне, как одна рассерженная дама

протопала в магазин с моей книгой “И Приблизился Господь”, грохнув книгой о

прилавок, она высказала несколько не совсем приятных слов, а затем прокричала

визгливо и достаточно громко, чтобы слышали все в квартале: “У моего Бога никогда не

было угрей!”

Я помню тот абзац, ставший искрой зажигания в очаге напряженности. Он читается

так:

У Иисуса могли быть угри. Может быть Он был немузыкален. Возможно Он

очень нравился соседской девочке, а она Ему. А может быть, Он был голенастым

мальчишкой. Но в одном можно быть уверенным: будучи всецело божественным, Он был вполне земным.(11)

Я могу понять почему расстроилась та женщина. Мне близко её беспокойство. Я это

воспринимаю так: мы сразу замечаем трещину на цветном витраже. С алтаря стираем

любые грязные пятна, но есть что-то не повреждаемое в Боге, никогда не имевшего

мозолей. Есть что-то устрашающее в Боге, никогда не испытывавшего боли. Есть что-то

магическое в Боге, никогда не обдиравшего локтей.

Но кроме того, есть что-то холодное в Боге, не умеющего сопереживать тому, что

мы с вами чувствуем.

Встреться с той дамой хотя бы на минутку, я бы сказал ей: “Да, у Иисуса могло и не

быть угрей, или вы даже не допускаете, что они у Него могли бы быть?”

Каждая страница Евангелия внушает нам следующий основополагающий принцип: Господь знает, что мы чувствуем. От мелких невзгод до расстройства важнейших

планов. Когда вы говорите Богу, что дошли до точки, Он знает, что вы имеете ввиду.

Когда у последней черты возможного, вы качаете головой, Он качает Своей. Когда ваши

планы расстраиваются из-за того, что у людей другие намерения, Он с сочувствием

кивает головой. Он побывал в этой ситуации. Он знает, что вы чувствуете.(12) 11

Прежде, чем мы продолжим хронику того полного напряжения дня из жизни

Иисуса, позвольте мне рассказать о другом дне - более отдаленным по времени, но

близком по духу.

* * *

1921 год 15 февраля. Город Нью-Йорк. Операционная в госпитале Кейн Саммит.

Доктор проводит операцию аппендицита. В своем большинстве, случаи, приводящие

человека к хирургу, не столь разнообразны. Пациент пожаловался на боли в брюшной

полости. Диагноз ясен: воспаленный аппендицит. Операцию ведет доктор Эван О’Нилл

Кейн. За свою тридцатисемилетнюю медицинскую практику он провел почти четыре

тысячи операции аппендицита, так что эта операция, во всех отношениях, не будет

необычной, кроме двух. В чем же первая новизна этой операции? Применение в

большой хирургии местной анестезии. Доктор Кейн активно выступает против

наносящий вред здоровью общей анестезии. Он уверен, что местное обезболивание

намного безопаснее. Многие его коллеги согласны с ним в принципе, но чтобы принять

это практически им нужно увидеть, как применима эта теория.

Доктор Кейн ищет добровольца, пациента который бы согласился подвергнуться

операции под местной анестезией. А добровольца найти нелегко. Многим становится

плохо от мысли, что они будут бодрствовать во время операции на себе. Некоторые

бояться, что анестезия может слишком быстро кончится.

Однако в конце концов доктор Кейн находит пациента. Во вторник утром 15

февраля происходит историческая операция.

Готовят пациента и на каталке ввозят в операционную. Применяется местная

анестезия. Как он делал это тысячу раз, доктор Кейн рассекает поверхностные ткани и

определяет местоположение аппендикса. Профессиональным движением он отсекает

его и заканчивает операцию. Во время процедуры пациент жалуется только на

незначительное чувство дискомфорта.

Пациенту проводят послеоперационную обработку, а затем помещают в палату.

Поправляется он быстро, и двумя днями позже его отпускают.

Доктор Кейн подтвердил свою теорию. Благодаря готовности храброго пациента

Кейн доказал, что методика местной анестезии жизнеспособна как предпочтительная

альтернатива.

Но я говорил, что операцию сделали уникальной два фактора. О первом я вам

рассказал - применение местной анестезии. Второй фактор - это пациент.

Отважным кандидатом на операцию, проводимой доктором Кейном, был доктор

Кейн.

Чтобы доказать свою точку зрения, доктор оперировал сам себя!(13) Мудрый поступок. Врач стал пациентом, чтобы убедить других пациентов

довериться доктору.

Я рассказал эту историю нескольким медикам. И некоторые с сомнением в голосе, подозрительно усмехаясь и хмуря брови говорили в ответ: “В это трудно поверить.”

Возможно это так. Но история доктора, ставшего своим собственным пациентом в

чём-то сравнима с историей Господа, ставшего человеком. Ведь Иисус стал им для того, чтобы и вы, и я поверили, что Целитель знает наши боли, Он добровольно стал одним из

12

нас. Он поставил Себя в наше положение. Он претерпел наши боли и пережил наши

страхи.

Отторжение? Он чувствовал его. Искушение? Он познал его. Одиночество? Он

испытал его. Смерть? Он прошел через неё.

А стрессы? Он мог бы написать о них книгу, которая стала бы бестселлером.

Зачем Ему надо было становиться одним из нас? Единственная причина в том, что в

тот момент, когда вы будете страдать, вы придёте к Нему - к вашему Отцу и вашему

Врачевателю - и позволите Ему излечить вас.

3. МАТЕРИНСКАЯ ЛЮБОВЬ, ДРУЖЕСКОЕ СОЧУВСТВИЕ

ТЕРЕЗА БРАЙНЗ - МАТЬ НЕЖНАЯ, любящая. А ещё у неё сильный удар левой, хук, которым она может посылать в нокаут любого в общественной прачечной. Почему она

это делает?

Некоторые ребята строят насмешки над её дочерью Алисой.

Алиса лысая. Колени подагрика. Нос приплюснут. Тазобедренные суставы скрипят и

плохой слух. Она выглядит как семидесятилетняя старушка, хотя ей только десять.

“Мам, - насмешливо кричат дети, - пойди посмотри на это чудище!”

Алиса весит около 9 килограммов, и ростом ниже многих дошкольников. Она

больна прогорией – синдром Гетчинсона-Гилфорда, генетическое заболевание

старения, которое поражает одного ребенка из 8 миллионов. Жертвы прогории

доживают до двадцати. В мире существует только 15 зарегистрированных случаев этой

болезни.

“Она не чужак. Она не чудовище.” – защищает дочь Тереза, - “Она точно такая же, как ты и я.”

В плане психологическом Алиса неистощимая на веселье, любящая пошутить

третьеклассница. У неё полно друзей. Она смотрит телевизор, сидя в кресле-качалке для

детей, начинающих ходить. Она играет с куклами Барби и подтрунивает над своим

младшим братишкой.

Тереза привыкла к вопросам и взглядам. Она терпима к постоянному любопытству.

Она принимает искреннюю заинтересованность, а бездушное злословие отвергает.

Вот подошла узнать в чём дело мать детей, указывающих пальцем на Алису, и

сказала детям: “Теперь я представляю, что “это” такое.”

“Мой ребенок не “это”, - заявила Тереза, а потом сбила хуком ту женщину с ног.

Кто смог бы обвинить её? Такова природа родительской любви. У отцов с матерями

есть данная Богом способность любить своих детей несмотря на их несовершенства. Не

потому, что родители слепы. Как раз наоборот. Они прекрасно всё видят.

Тереза видит недостатки Алисы также ясно, как и любой другой. Но помимо всего, она видит и достоинства Алисы. Господь Бог поступает так же.

Господь Бог видит нас глазами Отца. Он видит наши дефекты, ошибки и недостатки.

Но кроме того, Он видит и нашу значимость.

Одну из своих глав я закончил вопросом: “Что такого знал Иисус, что давало Ему

возможность поступать так, как Он поступал?”

13

Вот часть ответа. Он знал ценность людей. Он знал, что каждое живое существо -

сокровище, а потому Он и поступал в соответствии с тем, что люди не источник стресса, а источник радости.

* * *

Высаживаясь на берег Вефсаиды, Иисус покидает Море Галилейское и ступает в

Море Человеческое. Помните, Он пересёк море, чтобы скрыться от толпы. Ему нужно

погоревать. Он мечтает отдохнуть со своими учениками. Ему нужно нечто другое, чем

ещё одна толпа из тысяч людей, которых нужно учить и лечить. Но любовь к людям

преодолевает потребность в отдыхе.

Когда Иисус вышел на берег и увидел много народу, Он сжалился над ними и лечил

их боли. (14)

Он сжалился над ними потому, что они были как овцы без пастыря.(15) Он приветствовал их и говорил с ними о царстве Божьем и лечил тех, кто нуждался

в лечении. (16)

Сомнительно, чтобы кто-нибудь в толпе помышлял спросить Иисуса, как Он

справляется. Нет никаких указаний на то, что кто-нибудь был озабочен тем, как

чувствует себя Иисус. Никто не пришёл, чтобы дать; все пришли, чтобы взять.

* * *

В нашем доме 5 часов вечера называется “часом пираньи”. Это время дня, когда

каждому нужна частичка мамы. Малютка Сара голодна. Андреа нужна мама, чтобы

почитать книжку. Дженна хочет, чтобы ей помогли с уроками. А я - всегда нежный, всегда любящий муж - хочу, чтобы Деналин всё бросила и поговорила со мной о моём

дне.

А у вас, когда “час пираньи”? Когда люди вашего мира требуют много и предлагают

мало?

У каждого начальника есть день, когда требования числом превышают результаты.

Нет ни одного делового человека, который бы не стонал под грудой дел, скапливающихся на его или её столе. Для учителя “час пираньи” часто начинается с

приходом первого ученика и заканчивается, когда уйдёт последний.

“Часы пираньи”: они есть у родителей, они знакомы начальникам, их страшатся

секретарши, они осаждают учителей, а Иисус показал нам, как успешнее всего пережить

их.

Когда тянулись руки, требовали голоса, Иисус отвечал любовью. Он поступал так

потому, что Его внутренний код обезоруживал смятение. Этот код стоит назвать: “Люди

ценны.”

* * *

Я слышу, как кто-то возражает на это утверждение: “Да, но Иисусу было легче. Он -

Бог. Он мог сделать больше, чем я могу. К тому же Он - святой.”

Верно, Иисус равен Богу, но и человеку. Но не спешите отметать всё, что Он делал.

Взгляните под другим углом на Его полный любви отклик.

14

Помните, помимо праведной силы Он, кроме того, обладал непорочным сознанием.

В тот день на тех холмах для Него не было ничего тайного; Иисусу было открыто сердце

каждого. Он знал, почему они здесь и что будут делать.(17) Матфей пишет, что Иисус “излечивал их больных.”(18) Ни некоторых больных. Ни

праведных среди больных. Ни достойных лечения среди больных. А просто “больных.”

Наверняка среди этих многих тысяч были такие, которым не стоило дарить

хорошее здоровье

Но та же святость, которая дала Иисусу силы излечивать, дала Ему способность

чувствовать. Мне интересно знать, испытывал ли Иисус искушение сказать насильнику:

“Лечить

тебя?

После

того,

что

ты

сделал?”

Или

сказать

растлителю

несовершеннолетних: “Почему Я должен восстанавливать твое здоровье?” Или изуверу:

“Проваливай отсюда, приятель, вместе со своей злобой к людям.”

А Он видел не только их прошлое, но и их будущее.

Несомненно, среди них были те, которые, возможно, употребили своё вновь

обретенное здоровье, чтобы причинять боль другим. Иисус вернул способность

говорить тем, кто потом, возможно, будет ругаться. Он дал зрение глазам, которые, возможно, будут похотливыми. Он излечивал руки, которые, возможно, убьют.

Многие из тех, кому Он вернул здоровье, возможно, никогда не сказали “спасибо”, но тем не менее Он их лечил. Многие были больше озабочены тем, чтобы стать

здоровыми, чем благостными, но Он всё равно врачевал их. Многие из тех, кто сегодня

просил хлеба, несколькими месяцами позже будут требовать Его крови, но Он и их

исцелял.

Иисус предпочёл сделать то, что мы с вами редко, если вообще когда-либо, выбираем для свершения. Он выбрал вручение даров людям, вполне осознавая, что они

могут быть использованы во зло.

Не слишком торопитесь отнести к святости Иисуса Его способность жалеть. Каждый

раз, когда Иисус врачевал, Ему приходилось смотреть и в прошлое, и в будущее, что Он, между прочим, делает до сих пор.

Вы заметили, что Господь не просит от вас доказательств, что вы будете

вкладывать своё жалование в полезные начинания? Вы заметили, что Господь не

перекрывает вам кислород, если вы неверно используете Его дар? А разве вы не рады

тому, что Господь не даёт вам именно то, за что, как помните, вы должны благодарить

Его? (Припомните, как давно вы благодарили Бога за своё плохое настроение? Я тоже не

помню. Но у меня ещё есть время.)

Благость Господа исходит от Его натуры, а не от наших достоинств.

Кто-то спросил моего товарища: “Каким библейским примером мы располагаем, чтобы помочь тем несчастным, у которых нет желания стать христианами?”

Мой друг отвечал одним словом: “Господь.”

Господь творит благость ежедневно для миллионов людей.

Что же такое знал Иисус, что позволяло Ему поступать так, как Он поступал? Какой

внутренний код предохранял спокойствие Иисуса от извержения хаоса? Он знал

ценность человека.

* * *

15

Интересная деталь - напряжение того дня читается не на лице Иисуса, а на лицах

учеников. “Отошли людей назад.” (19) - требуют они. Справедливое требование. “В

конце концов, - говорят они, - Ты учил их. Ты лечил их. Ты оказывал им услуги. А вот

теперь они хотят есть. И если Ты не отправишь их восвояси, они потребуют, чтобы Ты к

тому же и накормил их!”

Жаль, что я не мог видеть выражение на лицах учеников, когда они услышали ответ

Учителя: “Им не нужно уходить. Вы дадите им поесть.”(20) Раньше я думал, что это было риторическое заявление. Раньше я считал, что Иисус

знал, что ученики не могут накормить толпу, но тем не менее Он просил их об этом.

Раньше я полагал, это было вроде “испытания”, с целью научить их полагаться на

Бога в том, что они не умеют делать.

Больше я так не думаю.

Я всё ещё считаю, это испытанием - но испытанием не для того, чтобы показать, чего они не умеют делать, а испытанием, продемонстрировавшим их возможности. В

конце концов они только что совершили тур в достижение невозможного. Иисус просит

их сделать это ещё раз. “Вы дадите им поесть.”(21) Мне бы хотелось сообщить вам, что ученики справились с испытанием; например, что они накормили людей. Мне жаль, что я не могу рассказать о том, каким чудесным

образом ученики накормили пять тысяч мужчин плюс женщин и детей. Мне бы хотелось

сказать, что ученики знали: Бог не будет просить их выполнить что-либо, не дав силы для

свершения, но...

Да, я не могу..... потому что они не сделали этого.

Вместо того, чтобы рассчитывать на Бога, они заглянули в свои кошельки: “Да, тут

пол года придётся работать! Не пойти ли купить хлебов на то, что имеем, и дать им

поесть?”(21)

“Т-т-т-ты должно быть шутишь.”

“Он это не всерьёз.”

“Эта одна из Его шуток.”

“Ты, что не представляешь, сколько там народу?”

Глаза величиной с арбуз. Челюсти отпали. Одним ухом слушают шум толпы, другим

- приказ Бога.

Заметьте насколько противоположны их взгляды. Всякий раз, сталкиваясь с

людьми, Иисус видел возможность выразить свою любовь к ним и подтвердить их

значимость. Всякий раз, встречаясь с людьми, ученики они видели кучу проблем.

Да, и не пропустите комизма ситуации. В пекарне в присутствии Бессмертного

Пекаря они заявляют “Хлебу Насущному”, что хлеба нет.

Как глупо должно быть люди выглядят в глазах Бога.

Вот тут бы Иисусу отступиться от людей. Вот тут бы Иисусу взорваться. День

переполнен стрессами - были печаль, угрозы жизни, избыток эмоций, толпы народа, крах планов, требования, а теперь и это: Его собственные ученики не могут исполнить

то, о чём Он их просит. Они подвели Его перед пятью тысячами человек.

“Забери меня, Отче.” - должны бы быть Его следующие слова. Но их не было.

Вместо это Он спрашивает: “Сколько у нас хлебов?”

Ученики приносят Ему завтрак маленького мальчика. И этот скромный завтрак

становится обильной трапезой, и все накормлены. Не сделано ни единого замечания. Не

видно нахмуренных в гневе бровей. Не вырвалось ни одного слова типа: “Я же говорил

16

вам.” Тоже сочувствие, которое Иисус выражает людям, Он испытывает и к своим

ученикам.

Всмотритесь в этот день ещё раз. Вспомните, с чем наш Господь столкнулся.

Неутолимая печаль - смерть любимого друга и родственника.

Непосредственная угроза - Его имя в списке разыскиваемых.

Неизмеримая радость - возвращение домой Его последователей.

Несметные толпы народа -Ниагарский поток людей, следующих за

Ним повсюду.

Неисполненные планы - Он искал покой, а обрёл заботы людские.

Невероятное количество требований - Тысячи людей шумно требовало Его участия

в их проблемах.

Неразумные помощники - один и единственный раз Он попросил о помощи и

получил дюжину выражений типа “ты сам не знаешь, что требуешь”.

Однако, ничто не могло нарушить мир в душе Иисуса. В нём никогда не звучал голос

тревоги. Что же такое знал Иисус, дававшее Ему возможность поступать так, как Он

поступал? Он знал невероятную ценность людей. А как результат: Он не топал ногами и не настаивал на своём.

 Он не приказывал ученикам поискать другое место на берегу, где бы не было

людей.

 Он не спрашивал у толпы, почему они не принесли с собой хлеба.

 Он не отсылал апостолов назад, чтобы они ещё поучились.

 Он, что самое важное, оставался спокоен среди хаоса и даже остановился, чтобы

воздать молитву благодарности. (22)

* * *

В зоомагазин в поисках щенка зашел мальчик. Владелец магазина показал ему

щенков из последнего помета. Мальчик оглядел их. Он поднимал каждого, осматривал и

клал их обратно в коробку.

Через несколько минут он подошел к хозяину магазина и сказал: “Я подобрал

одного. Сколько это будет стоить?”

Тот назвал цену, и мальчик пообещал вернуться через несколько дней с деньгами.

“Но не тяни слишком долго, - предупредил владелец, - “такие щенки, как эти, расходятся быстро.”

Мальчик повернулся и улыбнулся понимающе: “Меня это не пугает. Мой всё ещё

будет тут.”

Мальчик отправился работать - полоть, мыть окна, убирать дворы. Он много

работал и накопил деньги. Когда их оказалось достаточно для покупки щенка, он

вернулся в магазин.

Подойдя к прилавку он выложил на него запихнутые в карман бумажные деньги.

Хозяин магазина взял их, пересчитал и, удостоверившись в правильности суммы, улыбнулся мальчику: “Хорошо, сынок, ты можешь забрать своего щенка.”

Мальчик вернулся к коробке, вытащил худое существо с увечной лапой и

направился к выходу.

Владелец остановил его.

17

“Не бери этого щенка, - запротестовал он, - “он хромой, и не умеет играть. Он

никогда не будет бегать с тобой. Он не сумеет приносить вещи. Возьми одного из

здоровых щенков.”

“Нет, спасибо, сэр, - ответил мальчик. - “Это как раз та собака, которую я искал.”

Когда мальчик повернулся, чтобы уйти, владелец магазина открыл было рот, но так

ничего и не сказал. Он вдруг понял. Из-под брючины виднелась скоба - протез его

искалеченной ноги.

Почему мальчику нужна была эта собака? Потому что он знал, что она чувствует. И

он знал, что она - особенная.

Так, что же такое знал Иисус, что давало Ему возможность поступать так, как Он

поступал? Он знал, что чувствуют люди, и ещё Он знал, что они уникальны.

Я надеюсь, что вы не забываете об этом.

Иисус знает, что мы переживаем. На вас смотрят косо на работе? Иисус знает, как

вы себя чувствуете. Нужно сделать больше, чем в ваших силах? С ним случалось такое. У

вас дети, которые из вашего обеденного перерыва устраивают “час пираньи”? Иисус

знает, на что это похоже. Люди берут больше, чем дают? Иисусу и это понятно. Ваши

подростки не слушаются? Ваши ученики не работают? Ваши служащие смотрят на вас

пустыми глазами, когда вы даёте им задание? Поверьте мне, друзья, Иисус знает, что вы

испытываете.

Для Него вы ценны. Настолько ценны, что Он стал подобен вам, чтобы вы пришли к

Нему.

В вашей душе идет борьба, и Он чуток к ней. Вы тоскуете, и Он откликается. Вы

задаётесь вопросами, и Он их слышит. Он побывал на вашем месте. Вы знали об этом и

раньше, но вам нужно услышать снова, что:

Он любит вас, как Тереза Брайэнс любит свою дочку.

Он понимает вас с сочувствием того хромого мальчика.

И, как Тереза, Он бьётся с самим адом, чтобы защитить вас.

И, как мальчик, Он платит высокую цену, чтобы забрать вас домой.

4. ЕСЛИ РЫБАКИ НЕ ЛОВЯТ РЫБУ

Они были как овцы без пастыря. Поэтому Он начал их многому учить.(23) Когда Иисус высадился на берег, Он увидел много народу Ему стало жаль их. И Он

лечил их больных. (24)

ХОРОШО, ЧТО ЭТИ СТРОЧКИ НАПИСАНЫ не обо мне. Хорошо, что тысячи людей не

завесили от меня, чтобы их научили и накормили. Особенно в день, когда я только что

услышал о смерти своего дорого друга. Особенно, когда мне хотелось побыть одному с

друзьями. Особенно после того, как я сел в лодку, чтобы скрыться от толпы. Будь я на

месте Иисуса на том берегу Вефсаиды, эти строчки читались бы как-нибудь так: Они были как овцы без пастыря. А Макс Лукадо повелел им прекратить пастись на

его пастбище и отправляться назад в свои овчарни. Когда Макс высадился на берег и

увидел большую толпу, он пробормотал что-то о том, как трудно было получить

выходной и вызвал по рации вертолет. Потом вместе с учениками спрятался на частной

вилле.

18

Хорошо, что я не отвечал за тех людей. У меня не было бы настроения учить их, не

было бы охоты помогать им. У меня даже не было бы желания быть с ними.

Но как мне кажется, у Иисуса тоже не было желания быть с ними. В конце концов

Он и вправду покинул их, не так ли? У Него, несомненно, было намерение удалиться и

побыть одному. Что же заставило Его передумать и провести день с людьми, встречи с

которыми Он пытался избежать?

Где ответ? Взгляните на пять слов из Евангелия от Матфея 14:14

“Он сжалился над ними.”

В этом абзаце греческое слово, взятое для выражения жалости, - спланхнизомания

не будет многое значить для вас, если вы не врач и не изучали “спланхнизоманию” в

вузе. Если всё-таки изучали, то помните, что “спланхнизомания” это болезнь внутренних

частей организма, или на современном жаргоне болезнь нутра.

Когда Матфей пишет, что Иисус имел жалость к людям, он не говорит, что Иисус

испытал неожиданный прилив жалости к ним. Нет, термин куда более наглядный, Матфей говорит, что Иисус ощущал их боль Своим нутром:

 Он чувствовал хромоту увечного.

 Он чувствовал страдания больного.

 Он чувствовал одиночество прокаженного

 Он чувствовал смущение согрешившего.

И раз переболев их болями, Он не мог не излечивать их страданий. Всем Своим

нутром, Он чувствовал их нужды. Он был настолько тронут, что забыл Свои собственные.

Боль людская настолько задела Его, что Свои страдания Он отложил на потом.

Может быть поэтому и в ваш мир Господь тоже посылает страждущих. Полное

уединение и отказ от служения приравнивается к эгоизму. Однако некоторое уединение

и служение открывает перспективу.

Вот история, иллюстрирующая мою мысль.

* * *

Когда я учился в средней школе, наша семья обычно каждый год на время

весенних каникул отправлялась порыбачить. Однажды мой брат и мама не смогли

поехать с нами, и отец позволил мне взять друга. Я пригласил Марка. Он был хороший

парень и очень любил спорт. Получив разрешение его родителей, мы начали готовиться

к поездке.

Ещё не успев уехать, мы уже начали предвкушать отдых. Представляли, как солнце

согревает наши тела, когда плывем на лодке. Слышали жужжание катушки, чувствовали

дёрганье удочки и борьбу белого окуня, втаскиваемого в лодку. Мы ощущали запах

рыбы, которую готовят в открытой кастрюльке с длинной ручкой на открытом огне.

Ожидание давалось с трудом. Дни тянулись как холодная патока. Наконец

наступили весенние каникулы. Мы погрузились в наш домик на колесах и отправились к

озеру.

Прибыли мы поздно ночью, развернули лагерь и отправились спать, видя сны о

завтрашнем дне на солнышке. Но ночью подул не по сезону сильный северный ветер.

Стало быстро холодать! Ветер был настолько силён, что на следующее утро мы едва

смогли открыть дверь нашего лагеря на колесах. Небо было серое, а озеро стало

нагорьем из белопенных волн. Никакой речи о рыбалке в такую погоду не могло и быть.

19

“Нет проблем,” - сказали мы, - “проведем день в домике. В конце концов у нас есть

“монополька” и журнал. Мы знаем немного анекдотов. Это, конечно, не то, для чего мы

приехали, но не будем унывать в беде и порыбачим завтра.”

Итак, загнанные в домик, имея печку, чтобы согреться, и игру, чтобы убить время, мы, трое рыбаков, провели день.... в помещении. Часы тянулись медленно, но они

тянулись. Наконец настала ночь и мы забрались в спальные мешки, мечтая о том, как

закинем удочки завтра.

Удивление не миновало нас. На следующее утро дверь открывалась с трудом не из-

за ветра, а льда!

Мы старались быть бодрыми. “Нет проблем, - бормотали мы, -“можем поиграть в

монопольку.... снова. Можем ещё раз перечитать рассказы из журнала. И наверняка

вспомним ещё пару другую анекдотов.” Но какими бы храбрыми мы не пытались быть, стало очевидно, что часть унылой серости покинула небо и вошла в наш лагерь.

Я начал замечать некоторые вещи, которые не видел раньше. Я заметил, что у

Марка есть ряд свойственных ему недостатков. Он был чересчур самоуверен в своих

мнениях. Легко сердился и был постоянно раздражителен. Не принимал никакой

конструктивной критики. И хотя его носки действительно воняли, считал, что это не моё

дело говорить ему об этом.

“В автоприцепе моего отца ты просто претендуешь на особое отношение.” -

огрызался я, ожидая, что отец придет мне на помощь.

Но отец просто сидел в углу и читал. “Да,” - подумал я, - “где же он, когда я так

нуждаюсь в нём? ” А потом я стал видеть и отца в ином свете. Как-то на моё замечание, что яйца на завтрак полусырые, а тостер подгорел, он предложил мне попробовать моё

умение на портативной плитке самому. “Ах, как трогательно, - пробормотал я, - ничто

так не трогает как курятник типа нашего автоприцепа, в котором мы заперты, и

возможности увидеть в истинном свете, того, кто рядом.”

И был долгий день. И была долгая холодная ночь.

Проснувшись на следующее утро под звук не то дождя, не то снега, шлепающего по

крыше, мы даже не изображали бодрого вида. Мы вовсю сердились. С каждой

последующей минутой Марк всё больше становился ничтожеством в моих глазах; я

поражался насколько слеп, я, должно быть, был, когда приглашал его. Да и отец не умел

ничего делать толком; поразительно, как у некоторых таких раздражительных

родителей могут быть такие уравновешенные сыновья. Целый день мы просидели в

унынии, а наше рыболовные снасти было всё ещё не распакованы.

На следующий день стало ещё холоднее, и первыми словами отца были: “Мы

собираемся домой.” Никто не возразил.

Я получил суровый урок в те дни. Он касался не рыбалки, а людей.

Если те, кого позвали рыбачить, не рыбачат, они воюют.

Когда энергия, которая должна быть направлена на работу вне, тратиться внутри, результатом, как правило, бывает взрыв. Вместо забрасывания сети, мы забрасываем

друг друга камнями. Вместо протянутой руки помощи, мы тыкаем обличающими

перстами. Вместо того, чтобы быть ловцами потерянных, мы становимся критиками

спасенных. Вместо того, чтобы помочь страждущим, мы причиняем боль помощникам.

А

результат?

Церковь

скряг.

Показушная

духовность.

Глаза-щелочки,

выискивающие бородавки у других, и игнорирующие свои собственные у себя под

носом. Скрюченные пальцы, которые не замечают достоинств, а указывают на слабости.

20

Раскол церквей. Неубедительные свидетельства. Разбитые сердца. Узаконенные

войны.

И что печальнее всего, бедные уходят голодными, запутавшиеся уходят без совета, а заблудшие уходят непонятыми.

Если те, кого позвали ловить рыбу, не ловят её, они воюют.

Но не забудьте и о другой стороне этой рыбацкой истории: если те, кого позвали

ловить рыбу, ловят её, они процветают!

Ничто так не уладит любой случай раздражения, чем совершение вечер- него

богослужения. Ничто не возвращает истинное видение вещей лучше, чем посещение

больничной палаты. Ничто не объединяет солдат лучше, чем общее задание. Оставьте

их в казарме, не на линии фронта, на неопределенное время и посмотрите, что случится

с их поведением. Они найдут любой предлог, чтобы быть недовольными. Койки

слишком жесткие. Командиры слишком строгие. Компания, ставшая неинтересной. Но

поместите тех же самых солдат в траншею, и пусть они покланяются пулям. И то, что

было постылой казармой, будет казаться прибежищем. Койки будут восприниматься

благом. Еда будет почти идеалом. Командиры будут наставниками. И от компании они

будут в восторге.

Если те, кого позвали ловить рыбу, ловят её, они процветают!

Иисус знал это.

Он прибыл в Вефсаиду сильно печаленный, усталый, с желанием остаться наедине с

учениками. Никто бы не обвинил Его, отпусти Он людей. Никто не стал бы критиковать

Его, отмахнись Он от них. Но Он не сделал этого. Потом ... Он поступит так. Потом ... Он

потребует, чтобы они ушли, и будет искать одиночества.

Но не раньше, чем Он “излечил их больных”(25) и научил их “многому”.(26) “Я”

было забыто... было служение другим... душевное напряжение ослабло.

Учтите это. В следующий раз, когда “внешние” раздражители подталкивают вас

захлопнуть дверь и остаться внутри, оставайтесь столько, сколько можете терпеть. А

потом выходите, т.к. когда те, кого позвали ловить рыбу, не ловят её, они воюют.

5. РАДОСТЬ ПУТЕШЕСТВИЯ

У НЕЁ БЫЛО МЕСТО 14Е, а я сидел на 14D.

Она была деревенская, а я - городской. Она была отсталая, а я - современный. Она

была домашняя, а я так называемый “профессионал”. Но она умела видеть, а я был слеп.

“Наверное они специально поставили эти сидения так близко друг к другу, не так

ли?” - спросила она, когда я садился.

Её лицо было в полуметре от моего. Она была похожа на таксу; брови поднимались

шалашиком над носом, а толстые щеки и двойной подбородок обвисли. Улыбалась она

так широко, что можно было видеть дырки в верхних зубах, к тому же шея её по

отношению к плечам была под углом чуть ли не в 45 градусов, поэтому голова

находилась впереди плеч, а не над ними. У неё была короткая стрижка и синий

велюровый брючный костюм.

Я не знаю, была ли она старой или выглядела старой, но я точно знаю одно: она

никогда прежде не летала.

21

“Я не часто летаю, а вы?”

У неё расширились глаза, когда я сказал ей, что часто.

“Ух ты, это должно быть здо-о-рово.” (Она умела добавлять звук в любом слове.) Я тяжело вздохнул про себя - настроение моё уже было плохим: неделя оказалась

беспокойной, самолет опоздал и был переполнен, зуб мой болел, а лекарство было

забыто в отеле. Я хотел спать, но была работа, которую нужно было сделать, а тут сиди

рядом с этаким вот “божьим одуванчиком”

“Ах, молодой человек, взгляните-ка на это!”

Она указала на самолет перед нами на взлетно-посадочной полосе.

“Этот самолет такой ба-а-льшой?!”

“Да”, - ответил я, надеясь, что мой краткий ответ подскажет ей, что я не склонен

болтать. Но это не сработало.

“Я собираюсь повидать своего мальчика в Далласе. Вы вообще-то ездите в Даллас?

Надеюсь с ним всё в порядке. На прошлой неделе у него были проблемы с желудком. У

него есть новая собака. Я не могу дождаться, чтобы поскорей увидеть её. Это лабрадор.

Вы знаете, что это такое? Они большие и милые и...”

Она была потрясающа, умея не только добавлять звук в каждом слове, но и

отвечать на собственные вопросы.

Пока мы взлетали, она молчала. В течение нескольких минут она не сказала ничего, а потом вдруг издала звук, как будто звала свиней к завтраку.

“Оооооееее, те деревья внизу похожи на торфяной мох!” Люди, сидящие вокруг

нас, обернулись и уставились на меня, как на диковинку.

“Что это за река?”

Я ответил ей, что не знаю, и тогда она просигнализировала стюардессе.

Стали разносить напитки, я взял себе кока-колу, а она попросила огласить весь их

список: “Повторите ещё раз?” Стюардесса повторила, и моя дама хихикнула: “О, это так

трудно выбрать.”, но в конце концов всё-таки выбрала.

Когда принесли её напиток, она воскликнула, что и не знала о том, что яблочный сок

выпускают в жестяных банках. А когда ей принесли бутерброд, то, открыв коробку, она

провозгласила достаточно громко, чтобы даже пилот смог её услышать: “Ба, они кладут

туда даже майонез.”

Моим портативный компьютером она была просто очарована: “Он такой умный, не

правда ли!”

И всё в таком же духе... весь полёт. Она не упустила ничего. Если не таращилась в

иллюминатор, то изумлялась всему, что видела в журнале. Если не говорила, то ахала.

Она играла веером, она включала и выключала свет, она баловалась своим пристяжным

ремнем, она смаковала свой завтрак. А когда мы попали в воздушную яму и нас трясло, то взглянув на неё, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, я увидел, что она

продолжает усмехаться. Вам бы показалось, что она катается на чёртовом колесе на

сельской ярмарке!

Где-то в середине пути мне пришла в голову мысль, что она единственный человек, который радуется поездке.

Мы, остальные, умудренные, были слишком зрелыми, чтобы радоваться. Мужчина

передо мной обсуждал деловую поездку в Японию и сорил столькими именами

скольких нет в Бюро по Переписи США. Парень сзади меня заказывал пиво - по две банки

каждый раз. Дама справа от меня была с головой погружена в свои рабочие бумаги. А я

22

глядел на экран компьютера - глаза усталые, зуб болит, пытаясь с большим

напряжением составить послание для людей, переживающих стрессы, и совсем не

замечая, что это послание сидело рядом со мной.

Вероятно я бы никогда и не заметил этого, не наклонись она ко мне, и в самом

конце полёта не скажи мне этих слов: “Сынок, может быть и не к месту то, что я скажу, но ты работал всю поездку. Тебе надо отдохнуть, малыш. Тебе следует отложить эту

машинку и радоваться путешествию.”

Ап!

Я слабо улыбнулся и пробормотал несколько оправданий о том, что нужно

завершить работу до завтра. Но она и не слушала. Она потирала руки от возбуждения, предвкушая момент, когда мы приземлимся.

“Это была ве-э-сёлая поездка, не правда ли?” - спросила она, когда мы покидали

самолет.

Я ничего не сказал. Я просто кивнул и улыбнулся. Она шла подпрыгивающей

походкой по главному вестибюлю вокзала любопытная как шестилетняя девочка. Я

смотрел на неё, пока мог видеть, потом повернулся и пошел, чтобы лететь дальше, но

уже получив урок.

Я решил держать глаза открытыми.

Мало хорошего, решил я, совершать поездку и упускать путешествие.

6. УДИВИТЕЛЬНОЕ РЯДОМ

НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ ТОМУ НАЗАД СЛУЧИЛОСЬ то, что можно занести в папку-

скоросшиватель с надписью “Удивительное рядом”.

Одним субботним утром я играл в баскетбол на спортивной площадке при церкви.

(Многие каждую неделю приходят сюда поиграть в мяч.) Есть среди них “поджарые” -

парни, которые в свои двадцать с небольшим лет в состоянии коснуться пальцев ног при

наклонах и достать до кольца в прыжке. Остальные - “пузатики” - похожие на гору, когда

смотришь не сверху, а в профиль. Для нас таких дотянуться до пальцев ног - постоянный

вызов. Мы никогда не коснёмся кольца в прыжке, а мяч редко долетает до него, когда

мы делаем бросок.

Но “поджарые” не возражают, если играют “пузатики”. (У них нет выбора. Ключ от

здания у нас, “пузатиков”.)

Так вот несколько суббот тому назад в разгар игры я побежал перехватить пас. Но

должно быть был не слишком скор, потому что как раз в тот момент, когда я потянулся к

мячу, кто-то ещё, но уже с мячом свалился на меня. И единственное, что я получил от

своего прыжка, это чужой палец, попавший мне в глаз. Когда я открыл его, всё было

расплывчато. Я понял, что моей контактной линзы не было там, где ей положено было

быть. Мне показалось, что я чувствую её в уголке глаза, поэтому показав, что выхожу из

игры, я побежал в раздевалку. Но посмотрев в зеркало, понял, что она должно быть

выпала куда-то на пол.

Я побежал назад на площадку. Игроки были у противоположного щита, оставив

свободной ту часть площадки под кольцом, где я потерял линзу.

Поспешив туда, я опустился на колени и начал искать. Бесполезно. Когда игроки

стали вести мяч от противоположного конца, они увидели, что я делаю и пришли на

23

помощь. Мы вдесятером ползали на коленях, тяжело дыша, как щенки, и обливаясь

потом, как лошади конки.

Но никто не мог найти эту дурацкую линзу.

Мы уже готовы были бросить поиски, когда один из парней воскликнул: “Вон она.”

Я взглянул. Он указывал на плечо игрока. Того самого парня, чей палец угодил в роговую

оболочку моего глаза.

Там на его плече была моя линза. Она упала на него... прилипла к его коже...

оставалась на его спине всё время, пока он бросал мяч и бегал на том конце площадки...

а потом прокатилась обратно.

Удивительно.

Даже более, чем удивительно, если учесть, что контактная линза совершила

путешествие туда и обратно на спине “поджарого”. Одного из тех парней, кто мог

достать в прыжке до кольца, а, нагнувшись, - до пальцев ног. Приземлись линза на плече

одного из “пузатиков”, чья фигура в профиль напоминает верхушку холма, никто бы не

был удивлен: у нас подвижность пасущегося буйвола. Но когда подумаешь о

путешествии, которое совершил маленький кусочек пластика, когда подумаешь о не

соответствии места, где он оказался, то скоросшиватель с надписью “Удивительное

рядом” – единственное место, куда должно занести это событие.

Чем больше я думал об этом случае, тем более удивительным он мне казался.

Чем более удивительным он становился для меня, тем больше удивительного я

узнавал.

Я узнал, что удивительное рядом и обычно случается в заурядных ситуациях, например во время игры в баскетбол в субботу утром.

Кроме того, я заметил, что на свете удивительного происходит больше, чем я

обычно вижу. Действительно, начав осматриваться вокруг, я находил всё больше и

больше доказательств тому, чему я бы дал название “Кто бы мог подумать”, что

заслуживает таблички “Ну, а вы, что думаете об этом?”

Примеры? Пожалуйста.

Мои деньги находятся в банке вместе с деньгами по крайней мере нескольких

тысяч других людей. Кто знает сколько операций с деньгами производятся каждый

день? Кто знает сколько денег приходит и уходит? Но, однако, если мне нужна какая-то

сумма или я хочу узнать сколько у меня денег, банковский служащий сделает для меня

то, что мне нужно.

Замечательно.

Каждое утро я забираюсь в свое авто, которое весит полтонны и вывожу его на

автостраду, где я и тысячи других водителей превращаем наши передвижные средства

в ракеты, движущиеся со скоростью 120км. в час. И хотя я уже отделывался

несколькими испугами и мелкими неприятностями, всё же насвистываю, когда еду со

скоростью, которая бы убила моего прадеда.

Замечательно.

Каждый день я имею честь сидеть с книгой, которая содержит слова Того, кто

создал меня. Каждый день я имею возможность, позволяющую Ему одарить меня

мыслью или двумя о том, как жить.

Если я не делаю того, что Он говорит мне, Он не сжигает мою книгу и не аннулирует

мои пожертвования. Если я не согласен с тем, что Он говорит, молния не ударяет в стул, 24

на котором я сижу, а ангел не вычеркивает моего имени из священного списка. И если я

не понимаю, что Он говорит, Он не называет меня болваном.

Замечательно.

В конце дня, обходя дом, я захожу в спальни трёх моих маленьких девочек. Их

одеяла обычно сброшены, и я накрываю их. Их волосы обычно падают на лица, и я

поправлю их. Я склоняюсь над каждой из них по очереди и целую в лоб этих ангелочков, которых Господь дал мне взаймы. А потом я стою в дверях и задаюсь вопросом, почему

в этом мире на такого неумелого и неуклюжего парня как я, Он возлагает работу любить

и направлять такие вот сокровища.

Удивительно.

Потом я иду к женщине, которая намного мудрее меня... к женщине, которая

достойна мужчины более привлекательного, чем я, но которая оспаривает этот факт и

говорит мне от всего сердца, что я - это лучшее, что она встречала. Когда я думаю о

своей жене, когда я думаю, что должен буду быть с ней всю свою жизнь, я качаю

головой и благодарю милостивого Бога за эту благодать и говорю: “Удивительно”

А утром всё повторится вновь. Я поеду по той же дороге. Приеду в тот же офис.

Позвоню в тот же банк. Поцелую тех же девочек и приду к той же женщине. Но я учусь

не принимать эти ежедневные чудеса как обыденность.

Я думаю, это началось с той баскетбольной игры. Скорее даже с момента, когда я

нашёл ту линзу. Я увидел события яснее.

Я открыл для себя многое: автомобильные пробки в конечном счете

рассасываются, спортивная клуб для малышей - это здорово, большинство самолетов

взлетают и прибывают во время, а любоваться закатом солнца можно бесплатно. Я

учусь тому, что большинство людей - это добрые люди, которые просто такие же

застенчивые, как и я, особенно, если надо начинать разговор первым.

Я встречаю людей, которые любят свою страну, своего Бога, свою церковь и готовы

умереть за одно из них.

Я учусь тому, что, если я посмотрю.... если я открою глаза и подумаю над тем, что

вижу... то для меня будет много поводов, чтобы снять шляпу в знак уважения, взглянуть

на Источник всего этого и просто сказать “спасибо’’.

7. СПАСИБО ЗА ХЛЕБ

ДОРОГОЙ ДРУГ,

Я пишу, чтобы сказать “спасибо”. Жаль, я не могу поблагодарить вас лично, т.к. не

знаю, где вы сейчас. Я бы хотел позвонить вам, но не знаю вашего имени. Если бы я

помнил ваше лицо, то бы стал искать вас, но оно стерлось из моей памяти. Однако, того, что вы сделали, я никогда не забуду.

Я помню как вы стояли, прислонившись к машине; это было на нефтепромысле

Западного Техаса. Вы были инженером по оборудованию. Руководителем работ. Чистая

рубашка и брюки хаки отделяли вас от нас, подсобных рабочих. В табеле о рангах

нефтепромысла мы были в самом низу. Вы были боссом - мы работягами. Вы читали

чертежи и “синьки” - мы копали траншеи. Вы проверяли трубы - мы укладывали их. Вы

обедали с начальниками в вагончике - мы, сидя в тенёчке, ели куски в своём кругу.

Так было каждый день, кроме того дня.

25

Помню меня удивило, почему вы это сделали.

В нас не было ничего, на что бы можно было посмотреть. Что не было пропитано

потом, то было промасленно. Лица, обожженные солнцем; кожа - черная от мазута.

Впрочем меня это не беспокоило. Я вообще находился там только в течение лета: студент, желающий заработать неплохие деньги на укладке труб. Для меня это была

летняя работа. Для остальных это была жизнь. Большинство работающих были

нелегальными иммигрантами из Мексики. Часть - бродяги, кочующие по прерии, как

перекати поле.

Наши разговоры были ни о чём, что стоило бы послушать. Наша речь была, как

наждачная бумага. Поев, мы обычно закуривали сигареты и начинали травить анекдоты.

У кого-нибудь всегда была колода карт с полуобнаженными девами на рубашках. На

полчаса в разгар дня нефтепромысел становился Лас-Вегасом: наполненным

сквернословием, грязными историями и игрой в очко.

Игра была в разгаре, когда вы подошли к нам. Я подумал, у вас есть работа для нас, которая не терпит отлагательства. Как и другие я простонал, увидев, что вы подходите.

Вы нервничали, а начав говорить, переступали с ноги на ногу.

“Э-э, ребята,” - начали вы. Мы повернулись и взглянули на вас.

“Я, э-э, я просто хотел, э-э, пригласить вас....”

Вы чувствовали себя неуютно, и я не имел понятия, о чем вы собирались говорить, но знал, что это не имело ничего общего с работой.

“Я просто хотел сказать вам, что, э-э, сегодня в нашей церкви - служба и э-э....”

“Что?” - я не мог поверить, услышанному.

“Он говорит о церкви? Прямо тут? Нам?”

“Я хотел пригласить всех вас посетить службу.”

Наступила тишина. Оглушительная тишина. Та тишина, которую вы бы услышали

попроси монахиня у “мадам “, нельзя ли использовать её бордель для мессы. Та тишина, которая бы наступила пригласи представитель налоговой полиции мафиози на семинар

по налоговой этике.

Некоторые парни уставились в землю. Некоторые переглядывались. Кое-кто

хихикнул в кулак.

“Ну, то есть. Э-э, если кто-нибудь из вас захочет пойти... э-э, дайте мне знать.”

Вы повернулись и ушли, а мы повернулись и захохотали. Мы называли вас

“преподобием”, “проповедником” и “попом”. Мы подтрунивали друг над другом, подбивая пойти. Вы стали предметом всех шуток того дня.

Уверен, вы знали об этом. Уверен, вы вернулись в свой вагончик, чётко понимая, что

единственное, что вы сделали, это сваляли хорошего дурака. Если вы так подумали, то

вы ошиблись.

Вот почему я пишу это письмо.

Ту неделю я думал о вас. Я думал о вас, когда читал ещё об одном человеке, который рискнул своим завтраком. Я думал о вас, когда читал историю маленького

мальчика, который отдал свой завтрак Иисусу.(27)

Его завтрак был мал. Фактически ничто в сравнении с тем, что нужно было более

чем 5 тысячам человек.

Вероятно, мальчик осознавал несуразность своего поступка. Что такое один

завтрак на такое большое количество народу? Вероятно, мальчик спрашивал себя, а

стоит ли это вообще каких-либо усилий.

26

Много ли мог сделать один завтрак?

Я думаю, именно поэтому мальчик отдал его Иисусу. Что-то говорило ему, что, если

он посадит зернышко, Господь одарит урожаем.

Поэтому мальчик и отдал его.

Он собрал всё своё мужество, поднялся с земли и вошел в круг взрослых. В этой

группе он был такой же чужак, как и вы среди нас. Должно быть, он нервничал. Никто не

любит выглядеть дураком.

Вероятно, над ним тоже хихикали.

А если не хихикали, то качали головами: “Этот пацан ничего не понимает.”

А если не качали головами, то закатывали к небу глаза: “У нас тут голодный кризис, а этот малый думает, что школьный завтрак решит проблему.”

Но ни покачивание голов, ни глаз людских мальчик не видел; он видел только

Иисуса.

Принимая решение пригласить нас на службу, вы должно быть тоже видели Иисуса.

Большинство посчитали бы нас малопривлекательным материалом для чтения псалмов.

Большинство сберегли бы свои зёрна для более мягкой почвы. И были бы почти правы.

Но Иисус учил отдавать .... поэтому вы отдавали.

Когда я думаю об этом, то нахожу много общего у вас и того маленького мальчика:

 Вы оба использовали свои завтраки, чтобы помочь другим.

 Вы оба выбрали веру, не логические доводы.

 Вы оба осветили улыбкой лицо вашего Отца.

Хотя есть и одно отличие. Мальчик смог увидеть, что сделал Иисус с его завтраком, а вы нет. Вот почему, я пишу сейчас. Я хочу, чтобы вы знали, что хотя бы одно зерно

упало в плодородную почву.

* * *

Спустя почти пять лет студент-второкурсник переживал внутреннюю борьбу, принимая решение. Он отошел от веры, данной ему его родителями, но хотел вернуться

назад. Он хотел вернуться домой, но цена была высока: пришлось бы менять свои

привычки, пришлось бы ломать своё поведение.

Смог ли он сделать это? Хватило ли у него мужества?

Вот тогда я подумал о вас. Сидя поздно ночью в комнате студенческого

общежития, я отыскивал в своем сердце мужество, чтобы поступить так, как я знал

будет правильным. Я думал о вас.

Я подумал, насколько ваша любовь к Богу была выше, чем значимость мнения

других.

Я подумал насколько ваше послушание было выше вашего здравого смысла.

Я вспомнил, как вас больше занимала мысль об обращении нас в учеников Господа, чем мысль о том, чтобы произвести хорошее впечатление. И когда я думал о вас, это

воспоминание стало побудительным толчком для меня.

Поэтому я приехал домой.

Я рассказывал свою историю много раз многим людям. Каждый раз реакция бывает

одинаковая. Зал становится морем улыбок и в знак понимания покачиваются головы.

27

Некоторые улыбаются, вспоминая своих инженеров “в белых рубашках”. Они

вспоминают соседа, принесшего пирог, тетушку, написавшую письмо, учителя, который

выслушал ....

Другие улыбаются, потому что они поступили так, как поступили вы. И им также

интересно знать, а стоило ли усилий их “верность завтраку”.

И вам было интересно знать это. То, что вы сделали в тот день, было не так уж

много. И я уверен, что, уходя, вы думали о ваших впустую потраченных усилиях.

Но это не так.

Вот поэтому я и пишу, чтобы сказать “спасибо’’. Спасибо за пример. Спасибо за

мужество. Спасибо за то, что отдали свой завтрак Господу. И кое-что Он с ним сделал; завтрак стал Хлебом Насущным для меня.

Благодарный вам Макс

8. РАЗМЫШЛЕНИЯ В МИННЕАПОЛИСЕ

ДОЛОГ ПУТЬ ОТ БОСТОНА штат Массачусетт до Эдмонтона в Канаде. Неважно, как

вы распределяете и срезаете маршрут, он всё равно длинный.

Сегодня моё путешествие началось в 1:30 по полудни. Я отчитал лекцию, где

полагалось, и как раз успел переодеться в спортивную одежду, чтобы было удобнее

сражаться с транспортом в дороге до аэропорта в Логане.

Самолет был переполнен, поэтому некоторые пассажиры были сердиты. К тому же

лайнер проектировал какой-то инженер-коротышка, ненавидящий высоких людей, так

что на завтрак я ел свои коленки. В Миннеаполис, где у меня была пересадка, самолет

опоздал.

Итак, зная, что мне не полагается жаловаться, я тут же услышал обращённые к

самому себе проповеди благодарности, поскольку уверен, что в мире миллионы людей

с большим удовольствием получили бы в самолете арахисовые орешки, выброшенные

мною. И всё-таки я покинул самолет с пустым желудком, затёкшей ногой, плохим

настроением и тремя часами лёта до места.

По дороге на посадку в следующий самолет я заметил закусочную МакДональдс.

Она выглядела прилично. Но по моему у меня не было времени зайти. И тогда я увидел

кое-что получше: телефон.

Подойдя и поставив свои сумки, я позвонил домой. Ответила Диналин - люблю, когда она отвечает. А она всегда рада, когда я звоню. Полагаю, что, когда она попадет

на небеса, Святой Пётр поручит ей работу в приемной у ворот рая.

Мы потратили двадцать минут, обсуждая мировые вопросы пентагоновского

значения типа погоды в Новой Англии и Сан Антонио. Мы поговорили и о том, что у

Дженны есть друг, который приходил к ней в гости вечером, и о том, что у Сары, вероятно, жар. Я рассказал ей о канадце, франко-говорящем учителе английского языка, с которым я сидел рядом в самолете, а она рассказала мне о новой начальной школе.

Мы не принимали никаких решений. Не решили никаких проблем. Мы не разрешили

ни один из глобальных конфликтов. Мы просто разговаривали. И я почувствовал себя

лучше.

К телефону подошла Дженна и спросила, когда я буду дома - приятно, когда тебя

ждут.

28

Андреа подошла к телефону и сказала, что любит меня, - приятно, когда тебя

любят.

Дженн приложила телефон к уху малышки Сары и посреди аэропорта я сам

залепетал, как малыш (некоторые оборачивались в недоумении). Но мне было всё

равно, потому что Сара ворковала, - приятно, когда тебе воркуют на ухо.

Трубку опять взяла Диналин и сказала: “Рада, что ты позвонил.” И я повесил трубку

счастливый.

Вот теперь я вновь в самолете и моё настроение возвращается в норму. Самолет

задерживается, потому что взлетная полоса забита, а это означает, что я попаду в

Эдмонтон на час позже, чем планировал. Не знаю, кто встретит меня в аэропорту, и не

могу вспомнить перед кем должен завтра выступать. Но всё в порядке.

Я могу разобраться с любой проблемой пилигрима до тех пор, пока знаю, что могу

позвонить домой всегда, когда захочу.

И Иисус умел .... и делал это.

Может быть за стихом 19 главы 14 от Матфея стоит именно это объяснение: “И взяв

пять хлебов и две рыбы, и воззрев на небо, и благословив, дал хлебы.” Эту молитву в

лучшем случае я всегда отмечал как хороший пример и как хорошую привычку - в

худшем случае.

Вплоть до этого момента.

Сейчас мне думается, что среди всей той сумятицы Иисусу тоже было необходимо

позвонить домой, как и мне. Он был окружен людьми, которые хотели хлеба, и

учениками, которым был нужен отдых. А у Него на сердце была тяжесть по смерти

Иоанна Крестителя.

Хоть на минуту Ему нужен был кто-то, кто бы понял Его.

Может быть, Он, так же как и я, немножко притомился от забот проделанной

работы там в далекой стране и Ему тоже необходимо было позвонить домой.

Он так и сделал. Он перекинулся словцом с Тем, кого любил. Он услышал голос из

дома, по которому тосковал. И это напомнило Ему о том, что, если восстанет ад, небеса

приблизятся.

Может и вам следует тоже позвонить домой. Господь будет рад, если вы это

сделаете, - и будет рад намного больше, чем вы.

9. ВТОРЯ ГОЛОСАМ

ВАМ НУЖЕН УСПЕХ? Вот вам модель! Вам нужны достижения? Вот - прототип! Вам

нужна яркая иллюминация, карнавальное шествие и внимание средств информации?

Взгляните на первую страницу, на центральную статью самой большой ежедневной

национальной газеты.

Собирательный образ “Мисс Америки”. Чтобы получить идеальную женщину, у

пятидесяти одной претендентки были сняты размеры объема груди, талии и бедер.

Итак, у идеальной женщины каштановые волосы. У неё карие глаза. Она умеет петь и

29

обладает прекрасной фигурой: бюст - 90, талия - 60, бедра – 90. Она – Мисс Америка.

Она – идеал.

Заголовок трубит со страницы: “Вот – стандарт для американок.” Подтекст

очевиден: “Делай всё, чтобы быть похожей на неё. Тренировка на бедра. Увеличь бюст.

Взбей волосы. Исправь походку.

Ни слова не сказано об убеждениях... честности... вере... об отношениях с Богом у

этого идеала, зато дан размер бедер.

На странице этого же журнала слева внизу есть маленькое фото ещё одной

женщины. У неё тонкое лицо. Кожа лица морщиниста. Нет косметики ... нет румян ... нет

помады. На губах слабая улыбка, а в глазах искорки. Она бледна – может мне это

кажется, а, может быть, на самом деле. Под фото надпись: “Мать Тереза: в плохом

состоянии.”(28)

Мать Тереза. Вам известно, что она сделала? Получив в 1985 Нобелевскую премию

мира в две тысячи долларов, она отдала её беднякам Калькутты. Когда какой-то

бизнесмен купил ей новое авто, она продала его, а деньги раздала неимущим. Она не

имеет никакой собственности и никому ничего не должна.

Две женщины: Мисс Америка и Мать Тереза. Одна шагает по проспекту, другая

идет по аллее. Два голоса. Один сулит короны, цветы, поклонников. Другой обещает

служение, отказ от себя и радость.

Знаете, я не имею ничего против фестивалей красоты (хотя у меня есть несколько

оговорок по их поводу). Но я против лживых голосов, оглушающих наш мир.

Вы слышали их. Они зазывают вас обменять чистоту на что-нибудь новенькое с

последней распродажи. Толкнуть по бартеру убеждения за успех в делах. Махнуться

преданностью с мимолетным увлечением.

Они

нашептывают.

Они

уговаривают.

Они

насмехаются

над

вашей

нерешительностью. Они дразнят ложными обещаниями. Они заигрывают с вами. Льстят

вам. Увещевают: “Ну, давай. Всё отлично.” “Возьми и останься до утра.” “Не бойся, никто не узнает.” “Если это так прекрасно, разве это может быть дурно?”

Голоса из толпы.

Наши жизни – это Уолт Стриты хаоса, фондовые биржи, наполненные гулом

требований и предложений. Это – жизни, где взрослые дяди и тёти лаются друг с

другом в бешенной попытке захватить всё, что можно, пока есть время: “Продай! Купи!

Торгуй! Меняйся! Но, что бы ты не делал, делай это быстро, и чтобы все знали.”

Карнавал чопорных костюмов, где никто не улыбается, а все только мчаться.

Бесконечный хор ухающих голосов: предлагающих, берущих, но все пронзительно

кричащие.

Что мы делаем, когда слышим эти голоса?

Работая над этой главой, я сижу за столом в комнате отеля. Я далеко от дома.

Далеко от людей, которые меня знают, Далеко от семьи, которая меня любит.

Далеки голоса, которые поддерживают и укрепляют меня.

Рядом голоса, которые соблазняют и дразнят меня ложными обещаниями. И хотя в

комнате тихо, если я прислушаюсь, то эти голоса становятся особенно отчетливыми.

Буклет на моем ночном столике приглашает меня в комнату отдыха в фойе, где я

могу “расслабиться в кругу новых друзей”. Вот телереклама, обещающая, что мои

“фантазии исполняться”, если сделать заявку на ночной фильм для взрослых. Вот в

30

телефонной книге несколько колонок номеров служб сопровождения, предлагающих

“любовь вдали от дома”. А вот из ящика моего ночного столика зазывает

привлекательный томик с золотыми буквами: Книга мормонов – ещё один завет Иисуса

Христа. И наконец телеведущий с обсуждением темы: “Как преуспеть в сексе на

работе”.

Голоса. Некоторые сулят удовольствие. Некоторые – власть.

Некоторые обещают поддержку. Некоторые – нежность. Но все что-нибудь да

предлагают.

* * *

Даже те голоса, которые слышал Иисус в чём-то Его уверяли.

“Тогда люди, увидев знамение, сотворенное Им, стали говорить, что Он воистину

тот, который грядёт в мир.”(29)

Для случайного наблюдателя эти слова означают победу. Для неискушенного уха

это звуки триумфа. Что может быть лучше? Пять тысяч человек плюс женщины и дети, умоляющие Христа быть Пророком. Тысячи голосов, разрастающиеся до рёва и

скандирующие слова о возрождении, о мести.

У этих людей есть всё, что им нужно для революции. Есть враг – Ирод. Есть мученик

– Иоанн Креститель. Есть вожаки – ученики. Есть спонсор – Иисус, дающий хлеб. Есть и

царь – Иисус из Назарета.

Чего ещё ждать? Время настало. Израиль возродится. Божьи люди услышали Божий

Глас.

“Царь Иисус!” – провозглашает кто-то, и толпа вторит.

Не сомневайтесь ни на минуту в том, что Иисус не слышал их песнопений.

Хор, сулящий отравление властью. Не нужен крест. Не требуется жертва. Есть

армия учеников, послушная Его воле. Есть власть, чтобы изменить мир без

необходимости умереть за него.

Месть была бы сладка: “Тот, кто обезглавил Иоанна Крестителя всего лишь в

нескольких милях отсюда. Хотелось бы знать, он когда-либо ощущал холод клинка на

своей шее.”

Да, Иисус слышал такие голоса. Он слышал их соблазны. Но кроме того, Он слышал

ещё Кое-Кого.

И когда Иисус слышал Его, Он искал Его

“Сам же Иисус, узнав, что собираются придти и захватить Его, чтобы сделать

царём, удалился снова на гору Один.”(30)

Иисус предпочёл остаться один с истинным Богом, чем с толпой неправедных

людей.

Не логика научила Его покинуть толпу. Не житейская мудрость подсказала Ему

отвернуться от армии жаждущих. Нет, это не был голос извне, который услышал Иисус.

Этот Голос звучал внутри.

Овцу отличает её способность слышать голос Пастыря.

“И овцы голос Его слышат и своих овец Он зовет по имени и выводит их.”(31) Ученика отличает его способность услышать голос Учителя.

“Вот, Я стою у двери и стучусь: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, Я

войду к нему и буду вечерять с ним, а он со Мной.”(32) 31

Мир ломится в вашу дверь, а стук Иисуса тих. Голоса криком требуют вашей

лояльности, а Иисус просит мягко и нежно.

Мир сулит удовольствия для тела, Иисус обещает тихий ужин... с Господом: “Я

войду к нему и буду вечерять с ним.”

Какой голос слышите вы?

Позвольте мне сказать вам что-то важное. Нет такого времени вообще, когда бы

Иисус не говорил. Вообще нет. Нет такого места вообще, где бы Иисуса не было.

Вообще нет комнаты такой тёмной... праздного времени препровождения такого

чувственного... рода занятия такого искушенного... где бы не было вездесущего, вечно

преследуемого, невыразимо нежного Друга, ненавязчиво стучащего в двери ваших

сердец – ждущего приглашения войти.

Немногие слышат Его голос. Ещё меньше открывают дверь.

Но никогда свою глухоту не принимайте за Его отсутствие. Потому что среди

преходящих удовольствий существует неподвластное времени обетование Его

присутствия.

“Воистину Я с вами во все дни до скончания веку.”(33)

“Ибо Сам сказал: “не оставлю тебя и не покину тебя.”(34) Нет хора такого мощного, чтобы нельзя было услышать голос Господа... если бы мы

слушали.

Эта истина относится и к комнате того отеля.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы убедиться в этом. Истина не была

такая заметная, как буклет комнаты отдыха или реклама кино. Но она была там. Она не

была такая вычурная, как библия мормонов, и не так притягивала внимание, как список

службы сопровождения. Но я каждый раз буду отказываться от той лжи в пользу

умиротворенности, которую я нашёл в этой сокровищнице.

Библия. Простая, в твердом переплете. Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти её, но я нашёл. А найдя, открыл книгу на одном из моих любимых мест:

“Не удивляйтесь этому, потому что приходит час, когда все, находящиеся в

могилах, услышат голос Его и выйдут: сотворившие благое – в воскресение жизни, сделавшие зло – в воскресение суда.”(35)

Как интересно. Наступит день, и каждый услышит Его голос. Придёт день и все

другие голоса умолкнут; Его голос – и только Его голос – будет слышен.

Некоторые услышат Его голос в первый раз. То есть не в том смысле, что Он

никогда не говорил, а просто они никогда не слушали. Для них голос Господа будет

голосом чужестранца. Они услышат Его впервые – и никогда не услышат вновь. Они

проведут вечность, вторя голосам, которым они следовали на земле.

Но другие поднимутся из своих могил на звук знакомого голоса. Потому что они

агнцы, знающие голос своего Пастыря. Они слуги, открывшие дверь, когда Иисус стучал.

И теперь дверь будет вновь открыта. Только на этот раз, это не Иисус войдёт в наш

дом; это мы войдем в Его.

10. ФОТОГРАФИЯ И ПАПКА ДЛЯ БУМАГ

КАЖДЫЙ ИЮНЬ Я СОСТАВЛЯЮ ПЛАН-РАСПИСАНИЕ на следующий год. Это - мой

месяц дня «Д». Я не имею в виду, день начала военной операции, когда было принято

32

решение о высадке союзных войск в Нормандии, я имею в виду день, когда я принимаю

решения, т.е. каждый июнь я составляю календарь на следующий год.

То утро я посвятил операции принятия решений. Я открыл папку “Решения” и

принялся читать приглашения. Учредитель церкви в Вайоминге интересовался, смогу ли

я посетить его церковь. Лагерь при церкви в Вашингтоне приглашает меня прочитать

лекцию для отдыхающих. Миссионер из Индии прочёл мои книги и спрашивает:

“Сможете ли вы провести у нас неделю, если я приеду за вами с деньгами?”

Что-то происходит с человеком, когда у него много приглашений от других людей.

Он или она начинают чувствовать свою значимость.

Когда я смотрел на эти письма, мне вдруг пришло в голову, насколько я важен для

прогресса человечества.

Я всё удивлялся, как это Земля вращалась вокруг собственной оси до моего

рождения. Кивая головой, соглашался с письмом, в котором говорилось: “Вы -

единственный человек, который может провести эту лекцию.” Я поднял руку и погладил

буквы СМ на своей красной рубашке - “Супермен Макс”.

Меня распирало от гордости, когда я читал последнее письмо. Но положив его в

папку, я обратил внимание ещё на одну просьбу. На ту, что не попала в папку. На ту, что

находилась на моём письменном столе.

На ней не было ни даты, ни подписи, ничего определяющего её. Это не было письмо

или телефонное сообщение. Это была фотография - фотография такая недавняя, что у

неё не было даже рамки. На фото - мать с отцом, окруженные тремя маленькими

девочками - наш семейный портрет.

То, что фотография и папка оказались рядом поразило меня. Было что-то

символическое в том, что я ненамеренно положил семейную фотографию рядом с

письмами. Одинокое фото, лежащее рядом с кипой просьб, казалось шепотом задавало

вопрос, на который только я мог ответить: “Макс, чья возьмёт?”

Песочные часы показывают, что ещё есть время. Кому оно достанется?

Вы знаете, о чем я говорю, не так ли? Пока вы не складируете просьбы и

приглашения до июня, ваше положение может быть не таким наглядным, как моё, но

таким же реальным во всех отношениях.

"Ассоциация учителей и родителей ищет нового казначея. С вашим опытом и

знанием дела, талантом и умом, любовью к детям и профессионализмом в сфере

бухгалтерского учета Вы наилучшая кандидатура на эту работу."

"В штате намечаются кое-какие перемещения. В связи с уходом на пенсию

управляющего филиалом кое- кто займет более высокое положение. Компания ищет

молодого

талантливого,

такого

как

вы

человека,

который

пожелает

продемонстрировать свою преданность организации, взяв в работу несколько

дополнительных проектов... и при необходимости задерживаться сверхурочно."

"Я извиняюсь, что приходиться обращаться к Вам вновь, но такой хороший учитель

необходим воскресной школе. Если бы вы только смогли взять ещё четверть ставки ..."

"Я только что лишился своего врача-гигиениста. Не смогли бы Вы вернуться к нам

работать? Я знаю, что Вы не хотите возвращаться на работу, пока дети не начнут ходить

в школу. Но ведь речь идет только о четырех часах в день и кроме того всего в

нескольких кварталах от моего офиса находится дневной пансион. И разве лишние

деньги помешают?"

33

"Желал бы я исполнять обязанности председателя собрания? Ну, если быть

честным, то я собирался пропустить этот срок, потому что мой младшенький поступает

в колледж следующей осенью. Да, я понимаю, для организации этот год решающий ...

Нет, не нужно на меня оказывать давление, чтобы я изменил решение... Да, за

последние несколько месяцев мы далеко продвинулись в этом вопросе. Но сейчас это

просто..."

Просто перетягивание каната, а вы та веревка, которую тянут.

С одной стороны - люди, требующие вашего времени и ваших сил. Они звонят.

Говорят комплименты. Это всё хорошо и действенно. Открываются большие

возможности творить хорошие дела. Были бы они дурными, легче бы было сказать нет.

Но это не так, поэтому так легко начать опираться на требования рассудка.

С другой стороны находятся те, кого мы любим, кто рядом. Они не пишут писем.

Они не просят вас свериться с расписанием ваших встреч. Они не предлагают оплатить

ваши расходы. Они не употребляют слов типа "условленная встреча", "обязательство"

или "устроить обед". Им нужны вы не за то, что вы можете для них сделать, а за то, что

вы есть.

Кловис Чапел, миссионер прошлого века, любил рассказывать историю о двух

колесных пароходах, вышедших из Мемфиса приблизительно в одно и то же время, держа путь вниз по Миссисипи до Нового Орлеана. Поскольку шли они бок о бок, матросы одного парохода сделали несколько замечаний коллегам с другого судна о

том, что те ползут как улитки.

Обменялись "комплиментами". Бросили вызов. И началась гонка. Оглушая

захолустный Юг, рос накал состязания.

Один пароход начал отставать: не хватало топлива. Для обычного рейса угля было

бы с избытком, а для гонки не хватило. И вот, когда пароход отстал, один

предприимчивый молодой матрос схватил и бросил в топку тюк из корабельного груза.

Увидев, что он горит не хуже угля, матросы топили судно тем, что им было

предназначено транспортировать. Они закончили гонку победителями, но сожгли груз.

Так вот, Господь тоже доверил нам груз: детей, супругов, друзей. Наша задача -

исполнить свою часть работы, т.е. проследить, чтобы груз достиг места назначения.

Так вот, когда средства достижения цели берут вверх над людьми, люди часто

страдают.

Каким количеством груза мы жертвуем, чтобы достичь финиша первыми? Сколько

людей так и не добираются до места назначения из-за капитана, бросившего вызов

сопернику? За тремя словами из Евангелия от Матфея стоит целый мир

проницательности. "Он покинул толпу". Это была не просто какая-то толпа, которую

покинул Иисус.

Это были не случайно любопытствующие.

Это были не зеваки-зрители.

Это были люди, у которых была миссия. Они уже слышали учеников Иисуса. Они

уже покинули свои дома. Они уже последовали за Иисусом вокруг моря. Они уже

слышали учение Христа, и они уже видели, как Он исцеляет. Они уже вкушали Его хлеб.

И были готовы сделать Его царем.

Несомненно Иисус возглавит толпу и соберёт в едино их неистовые порывы.

Несомненно Он ухватиться за возможность обратить тысячи в истинную веру.

34

Несомненно Он проведёт ночь, крестя добровольных последователей. Никто бы не

упустил возможности послужить тысячам людей, правда?

А Иисус упустил.

"Он покинул толпу." Почему? Читайте стих 23: "И отпустив их взошел Он на гору

один, чтобы молиться."

Он сказал "нет" важному, чтобы сказать "да" насущному.

Он сказал "нет" хорошей возможности, чтобы сказать "да" лучшей. Это не было

решение эгоиста. Это был обдуманный выбор предпочтения.

Если Иисус посчитал необходимым сказать "нет" требованиям толпы, чтобы

помолиться, вы думаете нам с вами следует поступать иначе?

И сказал Иисус: "Блажены смиренные духом."(36) Слово "смиренный" не означает

смирный. Оно означает сосредоточенный. Это слово используют для описания

укрощённого скакуна. Мощь под контролем. Сила под управлением.

Блаженны те, кого впрягают. Блаженны те, кто осознаёт свою ответственность, данную Богом. Блаженны те, кто признаёт, что есть только один Бог, и кто перестали

претендовать на Его место. Блаженны те, кто знает, что они, чёрт возьми, должны

делать на этой земле и заняты тем, что выполняют свою работу. Блаженны те, кто

способны "увидеть, что есть самое лучшее."(37) Пока я смотрел на фотографию и папку, мне пришла в голову мысль проверить одну

догадку. Я решил составить список того, чего лишился бы в тот вечер, если бы

отправился в командировку. Это было нетрудно сделать. Я просто записал то, что

пропустил бы, не будь меня дома с семьей в прошлый вечер.

Меня могло бы не быть в городе на этой неделе, т.к. я получил приглашение от

церкви на Среднем Западе. Я не принял его. Но, если бы не отказался? Если бы уехал, я

бы получил внимание тысяч людей в течении часа. Я бы имел возможность поговорить

об Иисусе с некоторыми людьми, не знающими Его. Разве вечер вторника дома с тремя

детьми и супругой менее важен, чем проповедь перед аудиторией?

Прочтите список того, что я мог бы пропустить, а потом решайте.

Я бы пропустил занятие в бассейне, когда Джина в первый раз взобралась на горку.

Я бы пропустил пятнадцать минут подпрыгиваний вверх и вниз в лягушатнике, когда

Андреа висела на моей шее, распевая мелодию из "Спящей красавицы".

Я бы пропустил и не увидел, как Деналин расчувствовалась, перебирая

младенческую одёжку.

Я бы пропустил прогулку с девочками, во время которой Джина нашла десять

"особенных" камешков.

Меня не было бы дома, чтобы взять на руки Андреа, когда она прищемила палец

дверью.

Меня не было бы дома, чтобы ответить на вопрос Джины "Кто такой "гандикап"?"

И я бы пропустил и не увидел бы, как хихикает Андреа за спиной Джины, стянув её

соломенную шляпку.

Я бы не услышал, как Джина во время семейной молитвы рассказывает историю

Иисуса, уверяя нас: "Ведь Он не остался мертвым!"

Я бы не увидел, как Андреа, напрягая мускулы на руках, поёт: "Наш Бог такой

Бооольшой!"

35

Так, что вы думаете? Что касается меня, я знаю, за что проголосую. Существуют

сотни лекторов, которые могли бы обратиться к народу, но у моих девочек только один

папа.

Составив этот список просто шутки ради, я нашёл телефон и позвонил в церковь, которая просила меня приехать и выступить на этой неделе. Священника не было, но

был его секретарь, у которого я спросил: "У вас на этой неделе предполагается провести

семинар?"

- О, да. Он уже прошел с большим успехом!

Они даже не вспомнили обо мне.

Теперь у меня есть неплохая идея того, что делать с кипой просьб и приглашений.

Бури сомнений

11. КОГДА ВИДИШЬ БОГА ЧЕРЕЗ ТРЕСНУВШЕЕ СТЕКЛО

ЕСТЬ В СЕРДЦЕ ОКНО, сквозь которое видно Бога. Было время, то окно было

чистым, и чеканно виден образ Бога. Его можно было видеть так же ясно, как красивую

долину или склон холма. Стекло было цело, и рама не сломана.

Вы знали Бога. Знали, как трудится Господь. Знали, что Он хочет от вас, и никаких

сюрпризов, ничего неожиданного. Вы знали, что есть Божья воля, и постоянно узнавали, что это такое.

А потом стекло вдруг треснуло. Его разбил голыш. Голыш вашей боли.

Возможно камешек ударил, когда вы были ребенком, и родители покинули дом -

ушли навсегда. Или в юности в вас попал камень поувесистей и разбил ваше сердце.

Возможно память об этом дожила до зрелого возраста. А вот теперь хватило и

меленького голыша.

Был ли то телефонный звонок? "У нас в отделении ваша дочь. Вам бы приехать

сюда."

Было ли то письмо, оставленное на кухонном столе? "Я ушла. Не пытайся искать

меня. Не пытайся звонить. Всё кончено. Я тебя просто больше не люблю."

Был ли то диагноз врача? "Я боюсь у нас не очень хорошие новости для вас."

Была ли то телеграмма? "Мы с сожалением извещаем вас о том, что ваш сын пропал

без вести."

В какую бы форму ни были облечены эти голыши, результат один и тот же. Как

выпущенный снаряд, голыш попал в окно вашей души и оно пошло трещинами. Удар

эхом отозвался в уголках сердца. Трещины разошлись от места удара и образовали

паутину из треснувших фрагментов.

И вот Господа стало нелегко видеть. Образ, дотоле такой чёткий, исчез. Вы

повернулись, чтобы увидеть Бога, но силуэт Его исказился. Господа трудно различить за

болью. За страданием Он трудно различим.

36

Вы сбиты с толку. Неужели Бог может позволить, чтобы случилось что-нибудь

подобное? Неужели трагедия и удары судьбы были в планах Того, которого вы всегда

видели в своем сердце? Неужели вас дурачили? Неужели вы были слепы?

Момент, когда от удара камня треснуло стекло, стало точкой отсчёта. С того самого

момента жизнь разделилась на ту, что была до боли и после боли. Да, до боли видение

было ясным; Господь казался так близок. После боли Его труднее стало видеть. Кажется

Он несколько отдалился, плохо различим. Боль исказила образ - не затмила, а исказила

его.

Может быть эти слова не имеют отношения к вашему случаю. Ведь есть люди, которым никогда не приходится заново искать смысл в Боге или вновь сосредотачивать

свои помыслы на Нём. Но большинству из нас приходится.

Многие из нас знают, что это значит разочароваться в Боге.

У многих из нас есть привычка говорить: "Если Он Бог, тогда ..." Называйте это

пониманием того, что делает Господь, или того, что Ему положено делать по статусу, но

у каждого из нас есть невысказанное, но тем не менее определённое ожидание того, что Господу следует делать. "Если Он Бог, тогда...

- мою семью не настигнет безденежье.

- моих детей никогда не похоронят раньше меня.

- люди всегда будут относится ко мне справедливо.

- в этой церкви никогда не произойдет раскол.

- на мою молитву всегда будет ответ.

Это не критерий, ясно выраженных мыслей. Это не то, что подписано и заверено, это - помыслы, реально существующее. Они определяют ожидания, которые у нас есть к

Богу. И когда в наш мир приходит боль (тот камень, разбивающий окно наших сердец), а эти ожидания остаются без ответа, то на поверхность, возможно, начнут подниматься

сомнения.

Мы ищем Бога, но не можем найти. Мешает треснувшее стекло. Его образ увеличен

одними и уменьшен другими осколками стекла. По Божьему лику пошли зигзаги трещин.

И даже большие куски треснувшего стекла не делают обзор более чётким.

И вот вы уже не совсем уверены в том, что видите.

* * *

Ученики тоже не верили в то, что видели.

Иисус перестал соответствовать их ожиданиям. В тот день, когда Иисус накормил

пять тысяч человек, Он не сделал того, что ученики хотели от Него.

Окончив миссию, эти Двенадцать вернулись в сопровождении армии. Они

завершили обучение. Они завербовали солдат. Они были готовы к битве. Они ожидали, что Иисус позволит людям короновать Себя на царство и нападёт на город Ирода. Они

строили планы битвы... стратегию поведения... мечтали о новой эре Израиля.

А что получили?

Как раз противоположное.

Вместо оружия - вёсла. Их отправили в море вместо того, чтобы послать на битву.

По домам отослали людей. Иисус ушёл. А когда в небе собиралась гроза, их оставили в

море.

Какой бы Мессия поступил так?

37

Внимательно проследите последовательность событий того грозового вечера по

Евангелию от Матфея:

"И тотчас заставил Он учеников войти в лодку и переправиться раньше Его на

другую сторону, пока Он не отпустит народ. И опустив народ, Он поднялся на гору

отдельно от других помолиться, и с наступлением вечера был там один. А лодка была

уже на середине моря и било её волнами: ибо ветер был противный."(38) Матфей уникален в описании хроники событий. Иисус послал учеников к лодке.

Потом Он отпустил народ и взошел на гору. Был вечер, вероятно около шести. Сразу же

ударила гроза. Едва солнце село, поднялся ветер ураганной силы.

Отметьте для себя: Иисус послал учеников в грозу одних. Уже поднимаясь на гору, Он мог почувствовать и услышать силу шторма. Он не проигнорировал бурю. Он вполне

осознавал, что приближается ураган, который накроет море, как самолёт землю при

ковровом бомбометании. Но не повернул назад. Учеников оставили встретиться с бурей

лицом к лицу... одних.

Однако, самый сильный шторм той ночи был не в небе, он был в сердцах учеников.

Наибольший страх возник не при виде волн, поднимаемых ураганом, а при виде спины

лидера, покидающего их перед лицом ночи, оставив им в компаньоны только вопросы.

Вот - с чем ученики столкнулись той ночью...

Представьте себе невероятные усилия, предпринимаемые людьми в скачущем по

волнам утлом рыбацком суденышке - через час вы устанете, два часа вымотают вас в

конец.

Иисус несомненно поможет нам, полагали они. Они и раньше видели, как Он

утишает бури подобные этой. На том же самом море они разбудили Его во время

шторма, и Он приказал небесам умолкнуть. Они и раньше видели, как Он утишает ветер

и успокаивает волны. Несомненно, Он спуститься с горы.

Но Он не идет. Их руки стали болеть от гребли. А от Иисуса всё ещё нет знака. Три

часа. Четыре часа. Ветер свирепствует. Лодка скачет по волнам. Иисуса все ещё нет.

Наступает полночь. Их глаза ищут Бога - напрасно.

Вот уже шесть часов ученики в море.

Всё это время - борьба со штормом, всё это время глаза ищут Учителя. А буря до

сих пор завывает. А Учителя до сих пор нет.

"Где Он?" - кричит один.

"Он нас забыл." - вторит другой

"Он кормит тысячи посторонних, а нас оставляет умирать." - бормочет третий.