В медленном танце

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Слоан полоснул по ней взглядом, и Лейни вдруг смутилась.

Она глядела на него, как испуганный ребенок, но он не отнимал руки. Лейни замерла, не способная ни пошевелиться, ни думать, завороженная тем отчаянным безрассудством, которое увидела в его темно-карих глазах.

Несколько секунд Слоан пристально вглядывался в ее лицо. Кажется, он размышлял, как поступить. Пока она пребывала в растерянности, его пальцы вдруг отпустили ее подбородок и нежно коснулись щеки.

Мягкое вкрадчивое прикосновение вызвало в ней необычное ощущение, разлившееся тут же по всему телу. Он провел пальцами по ее волосам, коснулся затылка и ближе придвинул к себе ее лицо. Взгляд его изменился и затуманился страстью.

Слоан вознамерился поцеловать ее. Это желание было так непреодолимо, что передалось ей и зажгло все ее существо.

Она положила руку на его плечо, в то же мгновение он наклонился еще ниже, и их губы встретились.

Лейни обмякла и перестала сопротивляться. Слоан немного отодвинулся назад и улыбнулся.

Кажется, он, как и она, был немного удивлен. Снова наклонившись, он провел языком по ее губам, как бы пробуя их на вкус.

Взволнованная, немного испуганная и совершенно растерявшаяся, Лейни раскрыла губы, и его язык проник внутрь. Когда поцелуй стал настойчивее, ее внезапно бросило в жар.

Она словно воспарила над землей. Куда исчезло все ее здравомыслие? От него не осталось и следа. Страсть захватила Лейни. Тело стало напряженным и заныло.

Одной рукой Слоан добрался до ее груди, обтянутой тонкой блузкой. Лейни неожиданно для себя застонала и выгнулась в его руках.

Вздрогнув, она оперлась дрожащей рукой о грудь Слоана и почувствовала ладонью биение его сердца. Казалось, их сердца бьются в унисон.

Окружающий мир исчез, реальность потеряла очертания. Но Слоан был реальностью. И Лейни еще никогда не чувствовала себя такой живой.

Поцелуями он прокладывал дорожку по ее щеке, нежно спускаясь все ниже и ниже. Она запрокинула голову назад, упиваясь новыми ощущениями. Еще один стон сорвался с ее губ, и она пробормотала его имя.

— Слоан, о-о-о…

Звук его имени тут же вернул его на землю.

— Успокойся. Давай передохнем, — услышал Слоан собственный голос, с трудом осознавая, что с ним происходит и что он говорит. Что с ним случилось? Как он позволил себе забыться?

Его тело, прижавшееся к ней, трепетало. Они оба сгорали от желания. Губы Лейни пахли шоколадом и кофе. Если Слоан не сумеет взять себя в руки, то овладеет ею прямо здесь и прямо сейчас.

— Успокойся, — повторил он опять, приказывая сам себе.

Слоан мягко усадил ее на место, и, сделав над собой титаническое усилие, вернулся на водительское сиденье. Откинув голову назад, сначала вцепился в руль, а потом пристегнул ремень безопасности.

Он сошел с ума. Уход из рейнджеров определенно подействовал на его рассудок.

На мгновение прикрыв глаза, Слоан попытался успокоиться, погасить первобытный огонь, который загорелся в крови, огонь требовательный и инстинктивный, не понятно откуда взявшийся. Большую часть жизни Слоану приходилось прятать свои чувства, подвергать себя лишениям и ограничениям, а потому это дикое, свирепое и первобытное желание было для него новым и незнакомым. А самое главное, совершенно неожиданным.

— У-ф-ф, — непослушным дрожащим голосом выдохнул Слоан. Надо же было хоть что-то сказать.

Бросив взгляд на сидящую рядом с ним женщину, он думал, как лучше выйти из этой затруднительной ситуации. Лейни молчала и не двигалась. К несчастью, он заметил, что пуговицы на ее блузке и пояс на брюках расстегнулись.

Утром в полицейском участке Слоан очень удивился, когда увидел, что она переоделась в модную бирюзовую блузку и брючный костюм. Он попытался объяснить ей, что в дороге они устанут, до хижины несколько часов езды, и лучше надеть джинсы, чтобы ей было удобнее, но она только пожала плечами.

Пока Слоан смотрел на нее и пытался подобрать верные слова, она сидела, гордо выпрямив спину, и не отводя глаз от ветрового стекла. «Такая упрямая и несговорчивая леди, — размышлял он. А какие пылающие рыжие волосы и соблазнительные зеленые глаза».

И опять его охватило совершенно ненужное, путающее планы желание. Борясь с Ним и с видениями, рождающимися в голове, Слоан наклонился и протянул руку, чтобы удостовериться, пристегнула ли она ремень безопасности.

Он сделал это машинально и без предупреждения. Лейни подскочила, всплеснула руками, и он испуганно отдернул руку. Но было слишком поздно. Она махнула еще раз рукой и локтем попала ему по подбородку.

— О… — простонал Слоан и дернул головой.

— Господи! Я, кажется, вас ударила. Что вы делаете?

— Проверяю, пристегнут ли ваш ремень безопасности, — пробормотал он. — И защищаю вас.

— Ясно. Извините, что мой локоть встретился с вашим подбородком. Но знайте, что я и сама могу себя защитить. — Она склонила голову. — Если вы и дальше будете продолжать в том же духе, то сведете меня с ума.

«Интересно, кто из нас первый попадет в психушку?» — подумал Слоан.

Он сидел, потирая подбородок. Лейни опять выпрямилась и сложила руки на груди.

— Так мы будем есть или нет? — насмешливо поинтересовалась она. Ее глаза снова приобрели властное и решительное выражение.

Хорошо, что из них исчезла эта хрупкая беззащитность. Слоан подумал, что тоже голоден, но ему была нужна не пища. Он прикусил язык, чтобы немного прийти в себя, и взялся за руль, потом завел машину и резко сорвался с места.

Господи, сохрани его от всего происходящего!

Лейни обрадовалась, что в забегаловке было многолюдно. Ей казалось, что ее щеки продолжают пылать, как всегда, когда она смущается.

Заказав сэндвич с салатом, Лейни закрыла глаза, стараясь не думать о том, какая она дура, но это не помогло. В голове у нее продолжала крутиться одна и та же мысль: она позволила себя поцеловать. И не только! Она сама поцеловала его в ответ и получила от этого наслаждение. Слоан уставился на нее своими опасными карими глазами, и она растаяла в его руках.

Какая же она все-таки идиотка! Лейни ненавидела себя, вспоминая, как ее словно пронзило током, когда они слились в упоительном поцелуе. Ей никогда в жизни никого так не хотелось, как Слоана Эббота.

Ее грудь до сих пор хранила тепло его прикосновения, губы все еще горели от поцелуя. Тело становилось расслабленным и податливым, когда рядом находился он — такой желанный и не давший удовлетворения.

Наверно, сказывается стресс последних двух дней, когда все в ее голове смешалось — так же, как в жизни. А впрочем, что чувствовал бы любой другой человек, которому пришлось бы пройти через такие испытания?

— Ты будешь есть сэндвич или предпочтешь грезить наяву? — вторгся в ее мысли насмешливый голос Слоана.

Лейни не ответила и откусила еще кусочек. Сейчас они уже выехали из города и находились в безопасности. Кажется, дела пошли лучше. Жизнь налаживалась.

С тех пор, как она его ударила, он в основном молчал. И это ее смущало.

Разве могла она представить раньше, что судьба сыграет с ней такую шутку! Наконец-то ей встретился человек, способный привязать ее к себе одним только поцелуем, и им оказался какой-то техасский рейнджер, который небось и читать не умеет!

Уж не говоря о том, что ее жизнь в опасности, и она не знает, как там Сюзи. Любовь и страсть. Человек в джинсах и белой рубашке, сидящий рядом, — вот и все, о чем она была способна сейчас думать.

Проглотив еще кусок сэндвича, Лейни съела немного картофеля-фри и взглянула на Слоана.

— Здесь неплохая кухня. Спасибо, что остановились, поблагодарила Лейни, решив быть вежливой и любезной, насколько это возможно.

— Ну что ж, поели — надо ехать. Опасно долго засиживаться.

— Вам не кажется, что вы слишком вошли в роль телохранителя и воспринимаете все чересчур серьезно? Не преувеличиваете ли вы опасность? Кто узнает, что мы здесь? Кто нас найдет?

Слоан вытащил из-под стола свои длинные ноги и проигнорировал ее вопросы.

— Я заплачу. Доедайте.

Отправившись к кассе, Слоан бормотал что-то себе под нос. Ему понравился ее насмешливый тон, но он и сам не мог объяснить почему. И уж конечно он не даст ей об этом знать.

Слоан заплатил и ждал, пока крашенная блондинка, сидевшая за кассой, отсчитает ему сдачу. Он старался не смотреть на ее грудь, но верхние пуговицы на ярко-розовой униформе были расстегнуты, как бы притягивая взор.

Лейни выросла рядом с ним.

— Мне нужно в дамскую комнату.

Кассирша перестала жевать резинку и показала,

куда идти. А Слоан взял сдачу и двинулся к выходу, решив подождать снаружи.

Он стоял, прислонившись к входной двери, раздраженно пытаясь не думать о том, что Лейни может сбежать через окно. Но потом решил, что она все же не так глупа. Кроме того, он успел проверить наличие задней двери, пока Лейни сидела за столом, и знал, что другого выхода нет, а окно забито.

Через десять минут томительного ожидания на палящем солнце Слоан пришел к выводу, что стоит подумать, как исправить эту идиотскую ситуацию, в которой они оказались.

Он поскреб подбородок и неожиданно почувствовал боль, которая напомнила ему, что кое в чем Лейни тоже виновата. Она не последовала его инструкциям и не осталась в офисе…

Наконец перед ним появилась Лейни.

— Вы готовы, наконец? — резко спросил Слоан.

Она кивнула, и он взял ее под руку. Обеденный час уже прошел, и посетители разошлись. Пока они шли, Слоан обратил внимание, что стоянка опустела и его пикап одиноко стоит у дороги.

Внезапно его прошиб пот и тоненькой струйкой потек за шиворот. Окружающая тишина и безлюдье показались ему подозрительными.

Слоан заторопился и резко потянул ее за собой, ругая себя, что не припарковался за зданием ресторанчика. Но когда они подъехали сюда час назад, он радовался, что вообще сумел найти свободное место. Видно, у него совсем мозги съехали после этой сцены в машине. Ему хотелось только одного: не оставаться с ней наедине, быть на людях. А потому он пренебрег правилами безопасности.

— К чему эта спешка? — Девушка попыталась вырваться, не успевая за ним.

— Быстро залезай в машину, Лейни, — скомандовал Слоан, практически пробежав последние двадцать футов, таща Лейни за собой, и облегченно вздохнул, лишь когда затолкал ее на сиденье.

— Что случилось? — не унималась она, но он, ни слова не говоря, вскочил на свое место и тут же заблокировал все дверцы.

Слоан повернул ключ зажигания, настороженно оглядываясь вокруг.

— Нам уже давно пора быть в пути, — бросил он и принялся задом выводить машину, выворачивая передние колеса в направлении дороги.

И тут же послеобеденную тишину разорвали звуки ружейных выстрелов. Черт! Эти сукины дети все-таки выследили их! Как это им так повезло?

Резко выкрутив руль в противоположном направлении, Слоан с силой нажал на газ. Пикап взревел и, вихляя по гравию, так что камешки полетели во все стороны, понесся назад, в ту сторону, откуда они приехали.

Слоан бросил взгляд через плечо и обнаружил, что Лейни не понимает грозящей им опасности: она не слышала свиста пуль и не поняла, почему они так резко срываются с места. Слоану полегчало: он не хотел ее пугать. А с ситуацией он справится сам.

— Что ты делаешь, Слоан? — сквозь визг колес донесся до него ее голос. — Ты не туда едешь, не в ту сторону. Я не была в Секвейне, но мы же приехали с этой стороны, куда ты сейчас направляешься.

Не обращая на нее внимания, он бросил взгляд в зеркало заднего обзора, пытаясь разглядеть преследователей. Но дорога позади них была пуста. Слоан утопил в пол педаль газа, машина резко прыгнула вперед, и он перешел на следующую передачу. Если ему удалось оторваться от хвоста, поехав в противоположном направлении, то нужно выжать из этого преимущества все возможное, пока их преследователи не пришли в себя.

— Сбавь скорость! Ты так мчишься, что тебя оштрафуют.

Я знаю, что делаю и куда еду, — огрызнулся Слоан. — Прекрати хоть на минуту командовать, не мешай мне делать свое дело, а сама попробуй хоть немного помолчать.

Она ухватилась за ручку своей дверцы и сморщила нос.

Ты хоть иногда можешь не грубить?

Слоан крепко сжал губы и не разжимал их минут десять, чтобы у него не вырвались слова, о которых он пожалеет. Наконец он решил, что уже можно ехать помедленнее и перестал с силой давить на газ. Кажется, за ними никто не гнался.

Проехав еще четверть мили, Слоан приткнулся на стоянке для грузовиков между двумя громадными трейлерами. Выключив зажигание, он в раздумье принялся барабанить пальцами по рулю, считая до десяти.

— Почему мы здесь остановились? Послушай, Слоан, если ты устал, я с удовольствием сама поведу машину. А может, нам нужна карта? Можно попросить у кого-нибудь из дальнобойщиков.

Он взглянул на нее, опять сосчитал до десяти и откашлялся.

— Ты хочешь знать, почему я так гнал и почему мы едем в противоположном направлении? Хорошо, я тебе отвечу. Потому что наша с тобой цель сберечь свои жизни. Я знаю, как надо вести машину, чтобы избежать нападения, как защититься. Позади ресторана нас ждала засада. Они стреляли в нас, когда мы выезжали со стоянки. Я чудом сумел уберечь нас обоих. Теперь ты понимаешь?

Она открыла рот и тут же захлопнула его.

— Значит у тебя такая интуиция? Такая мгновенная реакция? — насмешливо спросила Лейни. — А я не заметила ничего необычного. И за нами никто не гнался, хвоста не было.

Внезапно Слоан вспомнил слова капитана и промолчал. Но не успокоился — его гнев и адреналин искали выход.

Слоан выругался сквозь зубы. Черт его побери, если он не велит ей замолчать раз и навсегда, предоставив профессионалу делать его работу. Но вместо этого он безразлично пожал плечами и кивнул.

— И что мы теперь будем делать?

Хоть Лейни и выглядела сердитой, Слоан понял, что она опять растерялась. А ему требовалось, чтобы она была сейчас совсем в ином состоянии духа.

— Через несколько минут я должен позвонить капитану. Пусть он пришлет нам другой автомобиль.

Лейни озадаченно глядела на него.

— Зачем ему делать такую глупость? Неужели он так поступит?

— Да, поступит. А йотом мы поедем в Секвейн окружным путем. Самым сложным, который я сумею выдумать. Пусть даже нам придется добираться несколько дней вместо нескольких часов. Другого выбора у нас нет.

Лейни поерзала на сиденье, усаживаясь поудобнее. О, мужчины, они все такие. Ему вовсе не важно, что она думает обо всем происходящем. Главное, что думает он.

Она повернулась к нему:

— Слоан? До ленча… м-м-м… я имею в виду… почему ты меня тогда поцеловал?

В основном, чтобы заставить тебя замолчать, — сказал он неожиданного для самого себя. — Но потом… я потерял контроль.

Лейни медленно провела языком по губам и кивнула.

Они оба потеряли контроль. Разве нет?

Слоан положил руку ей на плечо и нежно погладил. Ему опять безумно захотелось поцеловать ее. Но он же может справиться со своими желаниями! Кроме всего прочего, Слоан был решительно настроен спасти ее хорошенькую головку.

Он убрал руку, вновь вцепился в руль и отвел взгляд.

— Слушай, сейчас совсем не подходящее время для таких разговоров. Мне нужно позвонить капитану.

Он пытался убедить себя, что вряд ли когда-нибудь настанет подходящее время для этого. Но, несмотря на все клятвы и благие намерения, его постоянно тянуло к ней. Чем дольше они находились наедине, тем больше была вероятность того, что однажды они не только станут целоваться, но и зайдут гораздо дальше.

Всякий раз, когда Слоан смотрел на нее, кровь закипала у него в жилах, а тело цепенело. Воображение рисовало ему, как он будет ласкать ее нежную кожу, гладить густые рыжие волосы. И от этих картин он сходил с ума.

— О нас поговорим позже, — твердо заявил Слоан, достал из кармана мобильный телефон и набрал номер капитана.

Лейни даже и не пыталась понять, что происходило в течение следующего часа, с тех пор как они вернулись в Шугарлэнд и сменили машину.

Если можно было назвать машиной этот раздолбанный двенадцатилетний пикап. Слоан так неожиданно позвонил и потребовал заменить ему машину, что у капитана не оставалось выбора. Чет был готов прийти им на помощь, но под рукой у него оказалось единственное авто — принадлежавший его сыну-подростку подержанный фургон.

Там, где пикап Слоана спокойно урчал, эта консервная банка, называемая автомобилем, фыркала, дымила и лязгала. Удивительно, как она вообще не рассыпалась на ходу.

Кондиционер, конечно же, не работал. Передний бампер разъела ржавчина. Глушитель ужасающе дребезжал и дымил. Лейни с трудом втиснула ноги на переднее сиденье. Перепутанные провода и пустые банки из-под содовой перекатывались по полу.

Но Слоан не жаловался. Он перегрузил из пикапа ее вещи, опустил окна, включил CD-плеер, и они оставили капитана, на прощание окутав его дымом из выхлопной трубы. Тинэйджеру было наплевать на кондиционер, но уж о том, чтобы у него была самая лучшая стереосистема, он позаботился.

Лейни подозревала, что Слоан специально включил плеер на полную громкость, чтобы свести разговоры к минимуму. Он выбрал музыку «кантри», а не рок, который она обычно слушала. Но все равно Лейни была довольна.

Они ехали по Техасу проселочными дорогами. Лейни вдруг обнаружила, что большинство мелодий, которые они слушали, лиричны и им хочется подпевать. Ей понравились некоторые песни, слова которых говорили, что нужно начать новую жизнь после неудавшегося замужества, найти новую любовь. Но особенно ее очаровала песня о том, как хорошо сидеть в хонки-тонк баре и пить пиво.

— А что это за бар? — не выдержала Лейни и спросила Слоана.

— Прости? — Тот убавил звук, чтобы расслышать, что она говорит.

— Что это за бар? — повторила она, и он взглянул на нее, словно она только что свалилась с Луны. Лейни попыталась объяснить: — Ну, о котором только что пели?

Он застонал.

— Лейни, твой отец владеет баром. Мне казалось, ты больше должна об этом знать.

— Но я не знаю. Когда я росла, мой отец работал менеджером в нефтяной компании, пока не заболел. А я всегда была очень занята, чтобы ходить по барам. Я прилежно училась в колледже, много занималась, а затем мне пришлось сражаться за свое место под солнцем, делать карьеру Кроме того, я всегда считала, что увлекаться алкоголем — попусту тратить деньги.

— А как же отец стал владельцем бара в Хьюстоне?

Когда я, наконец, выбрала себе занятие и стала вести в газете колонку, моя семья решила переехать в Хьюстон. Мне необходимо, чтобы они были рядом. Старый приятель матери, ваш капитан, одолжил моим родителям денег на открытие собственного дела. Я помогла им определиться, предложив купить бар. Мой отец очень ответственный человек, тогда выбор казался правильным, но…

Она отвернулась и печально покачала головой. Итак, капитан Джонсон поддержал деньгами отца Лейни. Это многое объясняет в их отношениях.

— Тяжело, наверно, иметь собственное дело, — сказал Эббот.

Глубоко вздохнув, Лейни смущенно продолжала:

— Да. Мы хотели, чтобы это был уютный бар по соседству. Пришлось многое переделать. И несмотря на это, заведение всегда выглядело каким-то унылым. А самое худшее…

Слоан не нашелся, что сказать, но ему опять стало жаль ее. Он злился на свое бессилие, когда у нее на глаза наворачивались слезы или в них появлялось вот такое беззащитное выражение.

— Не надо заставлять себя рассказывать то, о чем тяжело говорить. — Слоан даже пожалел, что поставил эту дурацкую песню про бар.

— Нет, — она покачала головой. — Иногда полезно поделиться тем, что тебя гнетет. — Она махнула рукой перед лицом, словно обмахиваясь веером. — Я советую своим читателям для начала быть честными самим с собой, и тогда они сумеет быть честными с другими.

— Когда как. — Слоан пожал плечами. Он всегда считал, что нельзя быть слишком откровенным, особенно если человек говорит о том, о чем лучше промолчать.

Мой отец — алкоголик, — наконец выдавила из себя Лейни. — Он никогда себе в этом не признается, но мы знаем. Я думаю, что и сердечный приступ в такие молодые годы с ним случился именно из-за этого.

— Ну… не думаю, что владеть баром слишком подходящее занятие для того, кто любит выпить или страдает алкоголизмом.

Лейни поморщилась.

— Так и есть. К несчастью, никто из нас не видел этой проблемы, пока он не стал владельцем бара. Тогда-то все и открылось. — Еще раз тяжело и печально вздохнув, она пожала плечами. — Хотя теперь это не имеет никакого значения. — Лейни снова повернулась к нему. — Так ты не знаешь, что это за бар? Ты бывал в нем?

— Я был в нескольких подобных местечках.

— И как они выглядят?

— Ничего особенного. Некоторые вообще отвратительные. Большинство — дешевые, шумные. Обычно в них собираются работяги: ковбои, водители грузовиков и цистерн. Приходят туда, чтобы убить время. Много пьют и много играют. — Слоан поглядел на нее. — Не думаю, что тебе бы там понравилось.

Да и этот разговор — слишком личный, интимный — Слоану не особенно нравился. Если он не будет следить за собой, то разболтается и чего гляди вывернет душу наизнанку. А там нет ничего радостного.

— Не стоит так буквально понимать песню, — пробормотал он и опять прибавил громкость.

Слоан вел машину и, чтобы избежать новых разговоров, тихонько подпевал музыке, льющейся из динамика. А Лейни стала думать, что многое в своей жизни упустила за работой. Много трудилась, а потому не видела ни дешевых баров, ни самой жизни.

Смешно, что женщина, которая давала совет по многим вопросам, сама не имела опыта по проблемам, которые ее просили решать. Хотя… по образованию Лейни была психологом и знала, как и у кого получить ответ на тот или иной вопрос. Она ценила работоспособность и лояльность в семье, о чем и говорила со своими читателями. Но когда дело дошло до ее собственной жизни и до ответа на вопрос, как быть счастливой, вдруг выяснилось, что здесь она — новичок.

Лейни поглядела на Слоана. Он надел темные очки, потому что вел машину против солнца. Может быть, эта поездка даст ей возможность в первую очередь разобраться со своей жизнью, а не станет бесполезной тратой времени, как ей казалось вначале.

Глядя на сильный подбородок спутника, Лейни гадала, станет ли Слоан для нее шансом на настоящие отношения…