В ожидании чуда

8

У Джессики похолодело внутри, как случалось каждый раз, когда в перекрестье прицела появлялась цель. Тогда уже не оставалось места эмоциям, не оставалось места сомнениям — она выполняла приказ и спускала курок. На этот раз она похолодела и застыла потому, что сама оказалась мишенью. Это ее сейчас держали на мушке.

Салли снова поймал ее в ловушку, он играл с ней, как ленивый лев играет с беспомощной мышью. В тот момент, когда льву наскучит это создание, игра будет окончена. Но бедная глупая мышь все равно продолжает изворачиваться и вырываться, до последней минуты надеясь, что ей удастся спастись.

Пока лев ее не проглотит.

Несмотря на спокойный взгляд Салли, Джессика знала, что его увлекает эта игра. Иначе он обрушился бы на нее сразу же после того, как поговорил с Кэрол. И отвез бы обратно в полицейский участок Хьюстона. Итак, пока что мышка жива, но пришла пора его немного встряхнуть. Пора сделать ему легкое кровопускание. Пора подогреть его интерес к охоте.

Медленно, старательно выговаривая каждое слово, она сказала:

— Не помню, чтобы говорила, будто работаю на службу безопасности Мунро.

— Не старайся меня провести. Я сегодня не в том настроении. — Его рука больно стиснула ее локоть. — Айрис при мне сказала, что ты — одна из лучших служащих Фила. Ты этого не отрицала.

Удерживаясь, чтобы не поморщиться от боли, Джессика ответила:

— Очевидно, ты не слушал, что именно говорила Айрис. Я работала на Фила. А не на его агентство. Сомневаюсь, что Кэрол или кто-либо другой в службе безопасности Мунро знают о некоторых неблаговидных делишках Фила.

Она почти видела, как вертятся колесики в голове у Салли. Он умный парень. И очень быстро умеет сложить два и два. Теперь ей остается только надеяться, что в результате у него получится не четыре, а что-нибудь другое. Он отвел взгляд, потом снова посмотрел на нее, когда у него в голове все встало на место.

— Кэрол, может, и не знает о грязных делишках, но держу пари, что знает ЦРУ. Я прав?

Она кивнула и подумала, что Салли должен быть доволен собой, просчитав ситуацию, но он снова нахмурился.

— Значит, вот в чем дело? Некая секретная небольшая команда профессионалов, которую собрал Мунро для выполнения особых правительственных заданий, правильно?

Он внезапно оттолкнул ее прочь, словно ему не хватало пространства, чтобы свободно дышать. Прошелся по комнате, непрерывно качая головой. Джессика потирала руку и молчала, позволяя ему сделать собственные выводы. Наконец он резко обернулся, словно больше уже не мог отрицать очевидное.

— Ты — шпионка.

— Я этого не говорила. — Джессика запротестовала чуть-чуть слишком поспешно, но умаслила свою совесть сознанием того, что говорит правду. Если Салли сделает свои выводы, основываясь на ее тоне и факторе времени, то сам будет виноват.

Он недоверчиво рассмеялся.

— Конечно, нет. Никто не признается в том, что он шпик. Так они вас учат, да? Как убедительно лгать? Ты довольно ловко владеешь этим искусством.

Это не было комплиментом. Скрестив руки под грудью, Джессика ждала, пока он выскажется, ничего не отрицая и не подтверждая. В данный момент его фантазия работала на нее. Хорошие копы всегда умеют строить версии из воздуха. Вся штука заключается в том, чтобы заставить их использовать при этом больше воздуха, чем фактов.

— На чем специализируешься? — спросил он таким тоном, каким обычно беседуют на вечеринках с коктейлями, интересуясь родом занятий собеседника. — В моем представлении, забираешься в те места, где тебе быть не положено. Ты очень быстро управляешься с замками для человека, который уже два года как отошел от дел. Должно быть, у тебя есть практика.

— Любой идиот может заказать себе набор отмычек. Это еще никого не делает шпионом.

Салливан оценивающе оглядел ее.

— А как в наше время определяют работу шпиона? Держу пари, ты делала гораздо больше, чем просто вскрывала замки по заданию правительства.

— Какое это все имеет теперь значение? — Раздражение в ее голосе было подлинным. Она не хотела дальше углубляться в эту тему. — Я уже два года не работаю ни на Фила, ни на кого другого. И впуталась в эту историю только потому, что мне позвонила испуганная девочка. Тебе это не понятно, Салли? Я тычусь во все углы точно так же, как и ты. Я ничего не знаю.

Холод внутри нее исчез, его сменило ожидание нарастающего гнева. Сама не осознавая этого, Джессика при каждом слове делала шаг к нему, пока мышь снова не очутилась в пределах досягаемости льва. Гордость не позволила ей отступить. На этот раз — нет. Этот человек воздействовал на нее на стольких уровнях, что она и счет им потеряла.

Одно она знала наверняка: если позволить ему самому выбирать поле боя, то она проиграет эту войну. Джессика точно не знала, что именно поставлено на карту, но она скорее погибнет в огне, чем выкинет белый флаг и выйдет из игры. Джессика Дэниелз никогда не сдавалась и не убегала, с тринадцати лет, и даже тогда она сперва сводила счеты.

Так чем же Салли отличается от других? Почему он выводит ее из равновесия и пробуждает в ней боевые инстинкты или стремление убежать? Почему она не может просто его проигнорировать, вместо того чтобы дразнить?

По какой-то непонятной причине Джессика не хотела, чтобы Салли считал ее трусихой. Чему быть, того не миновать. Она не собирается больше уклоняться от пробегающего между ними тока или делать вид, что его не существует. Не обращать внимания — это еще хуже.

— Не я — плохой парень в этом деле, — тихо произнесла Джессика.

— Если не ты плохой парень… тогда кто же? — спросил он, в свою очередь делая шаг вперед и еще больше сократив расстояние между ними. Теперь оно свелось к какому-то дюйму. Он впился в нее взглядом, глядя сверху вниз. — Если ты ничего не знаешь, какого черта ты ищешь, Джесси?

— То же, что и все остальные, — отрезала она. — Спокойного сна по ночам и еще одного шанса поступить правильно. — Потом она испортила впечатление от этого меткого ответа грустным примечанием, сделанным чисто автоматически. — И то, и другое невозможно.

— Почему? — Его вопрос неожиданно прозвучал очень мягко.

— Потому что никто не получает второго шанса. Нельзя вернуться назад и прожить жизнь заново. Даже если очень хочется.

Салли умел распознать правду на слух. А может быть, он узнал именно эту правду, потому что она была ему так близка. Хотя… если бы он мог, даже если бы хотел, он не вернулся бы назад, чтобы что-то изменить. Он перестал лгать самому себе уже много лет назад. Что сделано, то сделано. Написано в его сердце несмываемыми чернилами.

— Что бы ты хотела изменить, Джесси? — спросил он, потому что потребность проникнуть в ее мысли, как всегда, взяла верх. Другие вопросы, вопросы полицейского, могут подождать, пока она не окажется достаточно близко, чтобы поцеловать ее, пока слабый запах цветов под летним дождем не окутает туманом его мозг.

А сейчас его волновала только женщина. И эта женщина вопреки обыкновению на этот раз не убегала от него.

— Скажи мне, — настаивал он. — Что бы ты изменила?

— Это просто. — Ее кривая усмешка заставила сжаться его сердце. — Я бы изменила себя.

Он протянул руку и провел пальцами вдоль ее руки, от локтя до плеча. Находясь так близко от Джесси, ему всегда хотелось прикоснуться к ней.

— О, тут ты ошибаешься. Было бы ошибкой изменить Джессику Дэниелз.

Она глубоко вздохнула.

— Я вечно делаю ошибки.

— Назови хоть одну.

Внезапно их положение относительно друг друга показалось Джессике таким интимным, они больше не были противниками, противостоящими друг другу, они были любовниками, выбирающими удобное положение, она сглотнула, опустила взгляд на его губы и назвала первую пришедшую ей в голову ошибку.

— Целоваться с тобой. Это было большой 1ибкой.

— Не думаю. — Он медленно погладил ее по плечу. — Ошибка брать всю вину на себя. Разве ты не станешь придумывать себе оправдания? Говорить, что дьявол заставил тебя это сделать? Отстаивать свою добродетель? Возмущенно заявлять, что больше этого не случится? — Его лицо было совсем близко от нее. — Большинство женщин так бы и сделали.

Ее дыхание заметно участилось, но голос звучал ровно, пока его большой палец нежно поглаживал сбоку ее шею.

— Только не я. Я не даю обещаний, которые не могу сдержать. Уже не даю.

Ладонь Салли скользнула к затылку, пальцы зарылись в волосы и стали медленно перебирать их.

— Итак, ты женщина, которая привыкла держать слово. В твоих устах это звучит довольно иронично, тебе не кажется?

Его слова могли вызвать раздражение Джессики, если бы пальцы не плели опасные чары, действуя на ее мышцы и кости. Или если бы его голос не был таким сексуальным, от которого она ощутила жар в самых неожиданных местах. Ей приходилось одновременно поддерживать разговор и сражаться со своими ногами, которые отказывались ее держать.

В свою защиту ей пришлось прибегнуть к простому алиби, так как больше она ничего не сумела придумать.

— Я тебе ничего не обещала, поэтому не могла нарушить слово.

— Я это запомню.

Он склонил голову к плечу и притянул ее к себе. Джессика знала, что сейчас произойдет, но их предыдущий поцелуй не подготовил ее к этому. Рот Салли был горячим и уверенным. Он обхватил ее голову ладонями, а его язык проник за барьер ее губ без предварительных нежностей, как это было утром.

Этот поцелуй был грубым. Он лишил Джессику способности рассуждать здраво еще до того, как его руки оторвались от ее головы. Она открылась перед ним, и он это знал. Капитуляция — только этим словом можно было передать ее ощущения. Она отдалась гулкому биению пульса, который начал биться в ней, когда жар его губ раздул пламя, растекавшееся жидким огнем по всему ее телу. По собственной воле ее руки обвились вокруг его шеи, чтобы она смогла всем телом прильнуть к нему, и их уже не разделяло ничто, кроме одежды.

Когда тело Джесси обмякло, Салли почувствовал ответное возбуждение. Так же, как сегодня утром, что-то в Джесси заставило его забыть весь остальной мир, забыть о своих обязанностях. Заставило его даже забыть о тьме.

Он не в состоянии был думать ни о чем, кроме ее мягкого тела или желания исследовать то, что оно предлагало. Целовать ее — все равно, что погружаться в поток света. Он провел рукой по ее ключице вниз, по выпуклости груди, пока сосок не уперся в ямку его ладони. Он улыбнулся прямо в ее губы, когда она прижалась к его ладони и молчаливо попросила большего.

Салли послушно скользнул губами вниз, лизнул языком нежную кожу шеи, а его пальцы теребили затвердевший сосок. Теперь уже ему хотелось большего — хотелось услышать ее стон. Снова завладев ее губами, он сжал руками ее ягодицы, забравшись пальцами под край юбки.

Он двигал бедрами, прижавшись к ее бедрам, приникая твердой плотью к ее мягкому телу. Один раз. Второй. И вот она застонала от желания. Всего тень звука в глубине горла, такой звук издает женщина, когда ее внезапно настигает страсть.

Джинсовая ткань под его руками легко сминалась, открывая обнаженную кожу. Еще не время. Вместо этого он провел рукой по одному округлому бедру, потом к середине живота, а потом забрался под юбку. Джесси вся напряглась, когда он потянул ткань вверх. Он почувствовал, как она на долю секунды отпрянула.

— Позволь мне, — шепнул он в ее губы. — Доверься мне.

Она затаила дыхание и замерла, словно выжидая, что предпримет дальше Салли. Джессика хотела забыть обо всем и отдаться на волю чувств и эмоций, завладевших ею, но что-то внутри нее сопротивлялось этому.

Не торопясь, Салли дал ей привыкнуть к ощущению его ладони на ее обнаженной коже. Он теребил край ее трусиков, засовывая внутрь палец и слегка им поглаживая. И все время не отпускал ее губы. Наконец он просунул раскрытую руку под трусики.

Тугие завитки — он даже не знал, какого цвета, — щекотали кончики его пальцев. Но он не двигался ниже, не прикасался к ней. Пока Джесси сама не поднялась на цыпочки, слегка, как раз настолько, чтобы дать ему понять, что она не хочет, чтобы он останавливался.

Салли понял, что ей дорого стоило признаться в своем желании. Но, даже несмотря на это, он еще секунду помедлил, нашел губами ее плечо, отодвинул в сторону бретельку лифчика и блузку, осыпая поцелуями обнаженную кожу. И когда ее пальцы впились в его плечи, снимая рубашку, он, наконец, прикоснулся к ней.

Она резко, отчаянно втянула в себя воздух, и все надежды Салли осуществились. Теперь он сам задохнулся, когда его палец погрузился в нее. Джесси была горячей, влажной и нежной.

Желание накатило на него, словно поезд в полночь. Он хотел овладеть ею, просто сорвать с нее трусики и погрузиться в нее как можно глубже. Прямо здесь. Прямо сейчас.

Пока она хочет его. Прежде, чем Джесси вспомнит, что не доверяет ему. Прежде, чем он вспомнит, что не доверяет ей. Прежде, чем внешний мир помешает им.

Зазвонил телефон, и Салли выругался. Уже слишком поздно. Джесси выныривала на поверхность. Она застыла в его объятиях, а телефон зазвонил во второй раз.

Он нехотя убрал руку, но постарался, чтобы она ощутила каждое мгновение его отступления, и заставил ее тихо ахнуть, когда задел чувствительный бугорок. Румянец на ее щеках, вспыхнувший, пока она оправляла юбку, сделал бы честь любой девственнице.

— Давно не занималась этим, Джесси? — спросил он, раздраженный ее способностью заставить его чувствовать себя негодяем, а не соучастником преступления. И он был совершенно уверен: то, что они делали друг с другом в физическом смысле, было преступлением. Ни одна другая женщина никогда не могла заставить его так быстро реагировать.

Не успела она ответить, как телефон зазвонил в третий раз.

— Где Линкольн? — проворчал Салли. — Разве отвечать на звонки не входит в его обязанности?

— Вероятно, вышел. — Голос ее дрожал, и она не смотрела на него. — Он проверяет все ворота, все окна и каждую дверь.

— Занятый человек. Еще один резкий звонок.

— Как и все вы, — пробормотала Джессика, сдалась и пошла к телефону. Схватила трубку на следующем звонке, боясь, что он разбудит Айрис, и испытывая облегчение от того, что при этом не надо смотреть на Салли. Она все еще дрожала после их соприкосновения. Ладони у нее были мокрыми, а легкие, казалось, никак не могли насытиться кислородом.

— Резиденция Мунро.

Она услышала молчание, не то молчание, которое свидетельствует о неисправной линии, а тишину, заполненную дыханием человека, ожидающего на другом конце провода. Сердце сильно застучало о ее грудную клетку, когда она поняла, что ей предоставляется первый ход.

— Извините, — произнесла она в пустоту, пытаясь говорить как можно более естественно, притворяясь, что отвечает на просьбу позвать Фила. Она играла в опасную игру, пытаясь убедить звонившего заговорить, и одновременно убедить Салли, что это обычный звонок. — В данный момент Фил отсутствует. Я Джессика Дэниелз. Могу ему передать от вас сообщение, если это важно.

— Он у нас. Это важно?

— Понимаю.

— Мы бы хотели получить взамен записную книжку.

Джессика постаралась сохранить прежнее выражение лица под пристальным взглядом

Салли. Она закатила глаза и слегка отстранила трубку от уха, будто на нее накричали.

— Вы можете позвонить попозже? Понимаю, что вы в затруднении, но это единственное, что я могу вам посоветовать в данный момент.

— Полиция?

— Да, правильно. — В трубке раздался щелчок, но Джессика не положила ее на место. Сердце все еще билось у нее где-то в горле, когда она сказала: — Можете завтра попытаться позвонить его секретарю. У нее есть откорректированное расписание. До свидания.

Джессика медленно опустила трубку и встретилась взглядом с Салли. Он прищурился, начиная что-то подозревать. У нее есть три секунды, чтобы подавить это подозрение в зародыше.

— Какой-то сбой в компьютерной системе безопасности в Тексаконе. Этот чудак не захотел что-либо передать, а мне показалось странным сказать, что Фил неизвестно где.

— Это звонили из Тексакона? — скептически спросил Салли, подходя к ней. — По номеру дома Фила на побережье?

Джессика подняла вверх руки и разыграла настоящий спектакль.

— Вы меня поймали, детектив. На самом деле это были похитители Фила. Они собираются перезвонить мне сегодня ночью, как только я от тебя отделаюсь и смогу говорить.

Конечно, это может быть рискованным, если только я не подойду к телефону раньше Линкольна. — Она подбоченилась и пригвоздила его взглядом, который должен был заставить его пожалеть о том, что он посмел усомниться в ней. — А кто, черт возьми, это звонил, по-твоему?

— После того как ты так все повернула, думаю, это Тексакон.

— Умная догадка.

Ее охватило облегчение, когда ее невероятное признание успокоило недоверие Салли; морщины на его лбу разгладились, и он перестал хмуриться. Одно препятствие пройдено. Теперь ей осталось только избавиться от него.

Это будет нелегко сделать, чтобы снова не возбудить в нем подозрения. Ей не следует вмешивать его в это дело. Салли все равно не сможет ничем помочь; он не знает, где эта книжка. И не может знать этих людей так же хорошо, как она. Ей не хотелось думать о том, что они могли уже сделать с Филом.

Нет, ей придется справиться с этим собственными силами. А Салли может только заставить ее пожалеть о своем выборе и пожелать того, что она не может получить.

В данный момент это было не так уж трудно. Он стоял перед ней с отметинами на рубашке, там, где она стиснула ткань в кулаке, чтобы не упасть. Последние несколько секунд в его объятиях молнией пронеслись в ее мозгу, лишая способности мыслить здраво. Она и сейчас ощущала его руки на своем теле, которые гладили, ласкали, проникали в нее. Ужасной истиной было то, что проводить время с Салливаном Кинкейдом было опасно, а ей все равно этого хотелось. Хотелось того, что произошло бы, если бы не зазвонил телефон.

Подходящий мужчина — неподходящее место. Неподходящее время. Неподходящий мир. Джессика Дэниелз убивала людей, Салливан Кинкейд — ловил убийц. Эту пару подбирали в аду. Слишком широкая пропасть, чтобы ее можно было преодолеть. По крайней мере, в этой жизни.

Салли видел, как на лице Джессики проступило сожаление. Предаваться сожалениям — далеко не лучший способ проводить время, а у нее явно появились некоторые сожаления. Возможно, их даже много, учитывая то, что произошло между ними. А он сожалел только о том, что телефон позвонил слишком рано.

— Скажи это, — приказал он.

— Сказать что?

— Что мы только что совершили еще одну ошибку.

— Ты наверняка и сам это понял.

— Я в этом отношении странный. Люблю, чтобы все произносилось вслух.

— Это была ошибка. У-хо-ди.

— Даже не надейся. По крайней мере, пока мы кое-что не уладим.

— Все уже улажено. Полиция Хьюстона ищет Фила. Айрис благополучно спит в своей постели. Тексакон будет отравлять жизнь Кэрол, а не мне. Здесь находится Линкольн, чтобы защитить нас. Что еще надо улаживать?

— Почему ты в моих объятиях таешь, и как я мог привыкнуть к этому при таком незначительном поощрении?

— Это все твое воображение.

— На этот раз нет.

— Ничего не случилось. Мы поцеловались. Я… мы слегка увлеклись. Вопрос закрыт.

— Да, ты мне уже рассказывала, как иногда немного увлекаешься. Если ты так реагируешь на поцелуй, тогда веди меня в спальню, дорогая, потому что мне не терпится увидеть, что же произойдет во время любовных игр.

— Этого никогда не произойдет.

— Похоже на обещание.

— Так и есть.

— Уверена, что сдержишь это обещание?

Джессика спросила себя, как ему это удается. Как удается находить скрытые струны и играть на них. Она вовсе не была уверена, но не пожелала в том признаться.

— Уходи, Салли.

— Уйду. Как только ты мне скажешь, что вы с ЦРУ ищете. И почему вам так важно это найти.