В огненном кольце

Связисты во главе с командиром 84-го отдельного батальона связи П.А. Калоевым установили прямую телефонную связь между радиолокационной станцией и командным пунктом 7-го истребительного авиационного корпуса.

Для охраны и повышения надежности воздушных линий связи в районе предстоявших боевых действий они развернули дополнительные контрольно-телефонные посты. Между командным пунктом армии ПВО и боевыми порядками зенитной артиллерии и КП аэродромов были созданы резервные радиосети (направления), обходные линии связи.

Активно велась морально-политическая подготовка воинов к наступательным боям.

Военный совет Ленинградского фронта 22 декабря 1942 года издал директиву, в которой определил задачи партийно-политической работы в период подготовки операции. Главная из них состояла в том, чтобы всеми формами политического воздействия развивать у воинов наступательный дух, укреплять веру в свои силы, воспитывать стойкость и упорство в бою.

Политотделы армии ПВО и истребительного авиационного корпуса проводили семинары и совещания с командирами и политработниками подразделений, руководителями партийных и комсомольских организаций, вооружая их опытом ведения партийно-политической работы в наступательных боях.

При политотделе армии прошли сборы командиров дивизионов и батарей по организации политической работы в бою. В полках такие же занятия проводились с командирами взводов{223}. Эти сборы помогали офицерам лучше понять и выполнять обязанности командира-единоначальника.

Большое внимание уделялось пропаганде боевого опыта, полученного осенью у Невской Дубровки. Политотдел армии издал в январе 1943 года брошюру "Зенитчики", в которой обстоятельно рассказывалось об особенностях тех боев и подвигах воинов. Кроме того, политотдел выпустил около 40 различных листовок и плакатов. Во все части была послана листовка об отважном летчике И.П. Неуструеве.

В ряде частей, которым предстояло участвовать в наступательных боях, побывали представители ленинградских предприятий. Они рассказывали о том, как живут и работают ленинградцы, о варварских обстрелах города фашистской артиллерией. Политработники, агитаторы проводили читки и беседы, разжигая у бойцов ненависть к гитлеровским захватчикам.

Зенитные батареи скрытно выходили к Неве и занимали огневые позиции за несколько дней до начала наступления, прикрывая развертывание войск. Январской ночью снялась с позиции под Ленинградом и выстроилась в колонну 22-я батарея 189-го зенитного артиллерийского полка. Бойцам не сказали, чем вызвано перемещение.

Путь оказался не близким. Вскоре сержанты Валерий Лапшин, Владимир Ермолаев, да и другие зенитчики стали узнавать местность: осенью минувшего, 1942 года они в этом районе, у Невской Дубровки, вели бои.

На новом месте командир батареи старший лейтенант Петр Яковлевич Кочетков поставил задачу: как можно быстрее, до рассвета оборудовать основную и запасную огневые позиции. Зенитчиков особенно заинтересовало то, что вторую позицию выбрали у самого берега Невы.

- Бойцам можно было и не объяснять, что готовится наступление, вспоминает бывший заместитель командира батареи по политчасти Николай Иванович Иванкин. - Рядом с нами занимали позиции "катюши", тяжелая артиллерия. "Вот это силища!" - восхищались зенитчики. Работали они в ту ночь с каким-то особым воодушевлением.

Накануне выхода к Неве в батарее прошли партийное и комсомольское собрания. Вопрос на них стоял один - о примерном поведении коммуниста и комсомольца в бою.

Докладчик командир батареи П. Я. Кочетков, секретарь парторганизации ефрейтор Николай Яковлевич Араев, командир огневого взвода лейтенант Владимир Васильевич Пинаев и другие выступавшие говорили, что каждый коммунист не только сам должен мужественно сражаться, но и оказывать влияние на всех бойцов, особенно молодых. Коммунисты и комсомольцы составляли 80 процентов личного состава батареи.

Многие воины подали заявления с просьбой принять их в комсомол, а комсомольцы хотели идти в бой коммунистами. Бывший учитель из-под Одессы рядовой Федор Федорович Капука в заявлении о приеме его в партию писал: "Моя жизнь принадлежит Родине. В боях за Ленинград я мщу за муки родной Одессы, где стонет в неволе моя мать. Клянусь, что звание большевика оправдаю боевыми делами. А если встречу смерть, то с чистой душой приму ее. Умереть за свободу родной Отчизны считаю за счастье".

На рассвете 12 января 1943 года батарея заняла позицию у самого берега Невы с задачей прикрыть переправу стрелковых подразделений.

Утро выдалось холодным, морозным. На переднем крае - тишина. Вдруг в 9 часов 30 минут загрохотал залп реактивных минометов - "катюш". На позициях фашистов взвился огненный смерч. Потом открыла огонь артиллерия. Выстрелы орудий и минометов слились в сплошной гул, восточный берег Невы окутался огнем и дымом. Свыше двух часов длилась артиллерийская подготовка.

Зенитчики видели, как после заключительного залпа "катюш" в атаку по льду Невы устремились гвардейцы и штурмом захватили восточный берег.

Наши стрелковые части сломили сопротивление врага и овладели первой позицией. 22-я зенитная батарея вслед за ними переправилась на другой берег. Хотя и стояла пасмурная погода, но появились вражеские самолеты. Батарея вовремя изготовилась к бою. Когда группа пикировщиков подходила к переправе, зенитчики встретили их огнем. Один "юнкерс" загорелся, остальные отвернули в сторону. Фашистов не подпустили к переправе.

- Мы вступили в село Марьино, - вспоминал позднее командир орудия старший сержант Алексей Уланов. - Села не было: все сожжено, погублено, стерто с лица земли, лишь одна труба торчит, да дерево обломанное. Еще дымилась земля, пахло гарью. Мы вдыхали дым пепелищ, и кровь закипала в жилах. Так, думал я, наверно, выглядит и моя родная станица под Ростовом, где жил и рос, пахал землю, водил комбайн.

В опустевших траншеях старший сержант увидел горы трупов фашистских захватчиков. И вот какие чувства возникли в это время у бывшего хлебороба, человека самой мирной профессии: "Я быть может, впервые за войну почувствовал, что такое радость. Я сказал тогда своим бойцам:

- Товарищи, сбили мы фашиста, но пока одного, а нужно сбивать всех за их зверства и разрушения. Каждый снаряд должен бить по цели.

- Очень верно! - услышал я голос наводчика Моди Касимовича Султанова"{224}.

Расчет Алексея Уланова сражался при наступлении умело и мужественно, метко поражал воздушные и наземные цели.

Особенно "горячим" выдался второй день наступления. Утром разведчик Федор Капука на горизонте заметил восемь фашистских бомбардировщиков, шедших к переправе. Батарея метким огнем сразу же разбила строй самолетов.

В этот момент Федор Капука обнаружил, что с тыла в атаку заходят еще шесть "юнкерсов". Старший лейтенант Кочетков приказал развернуть два орудия. Они открыли огонь в упор. Один снаряд разорвался прямо под самолетом. Фашистский бомбардировщик будто подскочил, а потом стремительно пошел к земле. Вскоре на месте его падения поднялось облако черного дыма.

Зенитчики разогнали фашистские самолеты, не позволили им прицельно бомбить наши подразделения. Гитлеровцы засекли батарею, пытались уничтожить ее артиллерийским и минометным огнем.

Одна мина попала в орудийный окоп. Командир орудия сержант Василий Новиков и почти все солдаты расчета получили ранения, и все же никто не ушел от орудия. Был ранен и старший сержант Алексей Уланов. Он тоже остался в строю.

Вечером бой утих. Требовалось сменить позицию. Политрук Н. И. Иванкин собрал коммунистов, командир разъяснил задачу. Через несколько минут все пошли на свои места и побеседовали с бойцами.

Местность болотистая, дорог нет. Пришлось тащить орудия на руках, а потом всю ночь оборудовать позицию. За лопаты взялись все, в том числе командир батареи и его заместитель по политчасти.

И так - весь период наступления: днем беспрерывные бои, а ночью - смена позиции.

За время наступления батарея сбила девять вражеских самолетов и два повредила, не развела огонь по контратакующей пехоте фашистов.

В январских боях, как и в осенних, вновь отличилась 17-я батарея 351-го зенитного полка, которой командовал старший лейтенант А. Г. Зверев. Батарея значительно обновилась, но старые бойцы ревниво берегли ее традиции. Осенью, когда А.Г. Зверев после ранения находился в госпитале, комсомольское бюро (секретарь замполитрука Фарберов) собрало материал о его подвигах. Активисты провели беседы с бойцами. Во время одной из бесед красноармеец Кузьмин сказал: "Служить с таким командиром, как наш, - большая честь. Он показывает нам, как надо воевать и бить врага". После этой беседы бойцы послали командиру в госпиталь письмо с пожеланием быстрого выздоровления и обещали высоко держать честь батареи{225}.

И вот зенитчики во главе со своим командиром снова в боях. За неделю наступления они сбили четыре вражеских самолета, уничтожили два наблюдательных пункта и минометную батарею.

21 января воины батареи спасли наших летчиков. Самолеты ИЛ-2 возвращались с боевого задания. Один из них горел и шел совсем низко. В трехстах метрах от батареи машина, объятая пламенем, упала. Командир взвода управления лейтенант И.А. Талант, старший сержант Бойко, девушки-красноармейцы Будрова и Григорьева бросились к самолету.

Они понимали, что каждую секунду могут взорваться баки с горючим и боеприпасы, но опасность их не остановила: в машине находились летчик и стрелок, оба тяжело раненные. Зенитчики вытащили их из кабины и принесли на позицию батареи. Здесь пострадавшим оказали помощь, а потом отправили в госпиталь.

Командир 351-го зенитного полка подполковник В.Д. Жеглов издал специальный приказ, в котором отметил мужественный поступок лейтенанта Таланта, старшего сержанта Бойко, красноармейцев Будровой и Григорьевой и объявил им благодарность{226}.

Смелость и мужество проявили бойцы расчета старшего сержанта Валентина Скуратовского из батареи старшего лейтенанта Крылова (189-й зенитный артиллерийский полк). От взрыва вражеского снаряда загорелись ящики с боеприпасами. В любой момент мог произойти взрыв. А тут еще начала обстрел вражеская артиллерия. Скуратовский и его бойцы, пренебрегая опасностью, бросились к ящикам и стали их растаскивать. Боеприпасы были спасены. Так же мужественно зенитчики расчета отражали и налеты вражеской авиации, на их счету имелось четыре сбитых самолета{227}.

За неделю наступательных боев по прорыву блокады Ленинграда зенитчики сбили 30 фашистских самолетов, уничтожили две минометные и две артиллерийские батареи, 9 пулеметов, 8 дзотов и до 300 вражеских солдат и офицеров{228}.

С первого дня наступления ожесточенные бои разгорелись и в воздухе. Сразу же после начала артиллерийской подготовки, хотя густые облака висели низко над землей, появились вражеские самолеты.

Руководить с передового командного пункта действиями авиации по прикрытию наступавших войск Военный совет фронта поручил заместителю командира 7-го истребительного авиационного корпуса Герою Советского Союза полковнику Н.Д. Антонову. По его команде поднялись наши истребители. В 9 часов 20 минут летчики И.Ф. Беляев и А.Т. Карпов сбили "мессершмитт", летевший на разведку.

Самолеты врага стали появляться чаще, они мешали нашим наступавшим войскам.

- Мне с КП было хорошо видно поле боя, наступавшую пехоту, - вспоминает Герой Советского Союза генерал-полковник авиации запаса Н. Д. Антонов. Видел и вражеские самолеты, бомбившие боевые порядки наших войск. Надо было усилить прикрытие, а силенок не хватало.

В это время позвонил Андрей Александрович Жданов и говорит: "Товарищ Антонов, на нас с вами обижаются войска - им и так тяжело, а тут еще вражеские самолеты бомбят".

Н. Д. Антонов доложил ему обстановку. Через несколько минут снова звонок из штаба фронта и сообщение, что Н.Д. Антонову подчиняют всю истребительную авиацию фронта для прикрытия наступавших войск. С командного пункта установили прямую связь с полками, и теперь можно было поднять в воздух необходимую группу истребителей для отражения самолетов врага, подходивших к полю боя.

В те дни вся партийно-политическая работа направлялась на развитие высокой боевой активности. Она велась непрерывно, несмотря на большую напряженность боев. Особое внимание уделялось популяризации подвигов.

В 27-м гвардейском истребительном авиационном полку после первых же боев заместитель командира полка по политчасти поручил летчикам Д.С. Николаеву и А.Т. Карпову выступить перед молодыми товарищами и рассказать о тактике врага. Оба летчика только что сбили по самолету, поэтому их беседа получилась очень интересной.

В полк пригласили командира зенитного артиллерийского Дивизиона капитана Некрасова. Он рассказал летчикам о прикрытии войск и взаимодействии зенитной артиллерии с истребительной авиацией. Завязался оживленный разговор товарищей по оружию.

Командир полка майор Н.П. Мажаев ежедневно проводил с командным составом разбор полетов и боев.

Все это помогало авиаторам лучше решать боевые задачи{229}

На митингах, состоявшихся 12 января перед началом наступления, летчики поклялись отдать все силы для обеспечения успеха наступления, беспощадно бить врага в воздухе и на земле. Командир звена 27-го гвардейского авиаполка старший лейтенант Дмитрий Семенович Николаев заявил: "На мою долю выпала высокая честь - сражаться за родной Ленинград, за освобождение его от блокады. Я заверяю, что эту почетную боевую задачу выполню с честью. Все свои силы, способности и умение приложу к тому, чтобы уничтожить как можно больше фашистских стервятников в воздухе и на земле. Я буду всюду искать их и преследовать до тех пор, пока не уничтожу".

В то же утро Николаев вылетел на разведку в район Синявино. Ему встретились два "мессершмитта". Он устремился в атаку и сбил ведомого, а ведущий не выдержал и ушел.

15 января Николаев схватился с четырьмя вражескими истребителями и одного из них сбил{230}. На следующий день он поджег еще один вражеский самолет.

27 января на боевое задание вылетели три летчика-коммуниста: гвардии старшие лейтенанты А.Т. Карпов, Д.С. Николаев и В.И. Потапов. Прикрывая войска, в районе станции Мга они встретили 10 бомбардировщиков в группе и шесть попарно. Гвардейцы атаковали группу, расстроили ее боевой порядок и сбили два "юнкерса". Карпов поджег вражеский самолет и преследовал его до тех пор, пока он не врезался в землю. На счету Карпова стало 13 сбитых самолетов. В это время ему встретились еще три "юнкерса". Карпов развернулся в атаку, но стрелять было уже нечем. Все же он продолжал имитировать атаки и заставил фашистских летчиков повернуть обратно.

Большую выдержку и мужество проявил гвардии старший лейтенант Д. С. Николаев. После боя с бомбардировщиками он схватился с двумя истребителями и одного сбил. В этот момент второй фашист открыл огонь по машине Николаева. Самолет получил сильные повреждения, а самого летчика тяжело ранило в грудь. Собрав всю волю и силы, Николаев сумел удержать самолет, довел его до аэродрома и посадил. От потери крови, боли и перенапряжения он находился в полуобморочном состоянии{231}.

Дмитрий Николаев сдержал свое слово, данное на митинге: он сражался смело и в каждом бою сбивал самолеты врага.

В первый день наступления замечательную победу одержала шестерка истребителей 27-го гвардейского полка, которую возглавлял командир звена старший лейтенант Василий Николаевич Харитонов. Его группа вылетела на перехват бомбардировщиков, шедших под прикрытием "мессершмиттов". Наши летчики обошли вражеских истребителей и завязали бой с бомбардировщиками. В. Харитонов с первой же атаки сбил "Юнкерс-87", а затем и второй. Двух бомбардировщиков уничтожил старший лейтенант В.И. Потапов, по одному сожгли старший лейтенант А.Т. Карпов, младший лейтенант А.Г. Андрианов и сержант П.А. Внуков.

Как и в предыдущих боях высоким искусством воздушного бойца и неустрашимостью отличился командир эскадрильи 27-го гвардейского авиационного полка капитан Ириней Федорович Беляев. Однажды он прикрывал наши войска. По радио ему сообщили, что с юга подходит большая группа вражеских самолетов. Засекла ее радиолокационная станция. Беляев развернулся навстречу врагу. С помощью радио его навели на цель: впереди шли 10 "юнкерсов" под прикрытием "мессершмиттов".

Беляев умело обошел истребителей прикрытия и атаковал ведущего группы бомбардировщиков. Удар был молниеносный. Из обоих моторов "юнкерса" повалил черный дым. Бомбардировщик пошел камнем вниз и взорвался. Беляев атаковал второго и в районе Мустолово сбил его. Группа вражеских бомбардировщиков рассыпалась. Машины поспешно освобождались от бомбового груза и поворачивали назад{232}.

Коммунист Беляев еще раз доказал, что и один в поле воин. На его счету стало 15 сбитых вражеских самолетов.

Рядом с опытными летчиками так же отважно сражались и молодые. Летчики 26-го гвардейского истребительного авиационного полка капитан Н. Аполлонин и сержант В. Андрейченко прикрывали наших штурмовиков. Появились четыре вражеских истребителя и сразу бросились в атаку. Аполлонин и Андрейченко не испугались двойного превосходства врага, ринулись навстречу и не позволили приблизиться к штурмовикам, которые уже "обрабатывали" позиции фашистских войск. В это время открыла интенсивный огонь вражеская зенитная артиллерия. Василий Андрейченко ранен в ногу, его самолет поврежден. Молодой летчик все же довел машину до аэродрома. Хватило сил и посадить его, правда, на фюзеляж{233}.

В самом начале наступления, 12 января вместе с товарищами вылетел прикрывать свои войска Герой Советского Союза старший лейтенант Михаил Петрович Жуков - один из трех героев 158-го истребительного авиационного полка, совершивших в начале войны первые тараны в районе Ленинграда. Как всегда, сражался он самоотверженно. 13 января М. П. Жуков погиб в бою от прямого попадания зенитного снаряда в самолет{234}. Летчики всего полка поклялись отомстить врагу за гибель своего товарища. И они каждый день увеличивали счет мести.

В январских боях на фронте под Ленинградом появились новейшие фашистские истребители "Фокке-вульф-190". Эта машина имела большую, чем у других, скорость и хорошую горизонтальную маневренность. Наши летчики это сразу почувствовали. Пришлось менять тактику - отказаться от боя на виражах и вести его на вертикалях. 13 января четверка 158-го истребительного полка во главе с двадцатидвухлетним командиром эскадрильи капитаном Сергеем Литавриным одержала очень важную победу - сбила два "фокке-вульфа-190". Один из них почти целым попал в наши руки{235}. Произошло это так.

С.Г. Литаврин снизился над дорогой, по которой шла вражеская колонна. В этот момент из облаков на него вывалились два "фокке-вульфа". На помощь командиру бросились летчики Г. И. Богомазов, С.В. Деменков и А. Морозов. Фашисты стали удирать, но уйти им не удалось: один сразу же был сбит и рухнул на землю, а второго подбили. Он сел на лед Ладожского озера неподалеку от берега, занятого фашистскими войсками.

Ночью бригада аварийно-технической команды пробралась к самолету и притащила в расположение советских войск. Потом самолет разобрали и отправили в мастерские. Там его собрали, отремонтировали и тщательно изучили.

Таким образом, наши летчики получили исчерпывающие данные о новом фашистском самолете, узнали его уязвимые места. Многие летчики побывали в ремонтной базе на "экскурсии" и, как говорится, со всех сторон "ощупали" вражеский истребитель. Летчики 158-го полка побывал и здесь все{236}.

Знание техники врага помогло успешно бороться с ним. Не только опытные летчики, но и молодые начали сбивать хваленые новые вражеские самолеты.

Летчики ПВО не раз вылетали на разведку фашистских наземных войск, наносили по ним бомбовые удары (бомбы подвешивались под крылья самолетов). 14 января поднялся в воздух заместитель командира 26-го гвардейского истребительного авиаполка гвардии капитан Василий Антонович Мациевич. В районе Тосно он обнаружил вражескую колонну машин, двигавшуюся к Синявино. Очевидно, подходили резервы фашистов. По радио он доложил об увиденном на командный пункт, а сам решил задержать колонну. Удачным обстрелом Мациевич зажег две головные машины, а потом и замыкавшую. На дороге образовалась пробка. А в это время подоспели наши штурмовики и начали "прочесывать" колонну. Вражеские резервы так и не подошли к месту боя.

Большая нагрузка выпала на долю связистов 84-го отдельного батальона связи. Командир батальона майор П.А. Калоев, его заместитель по политчасти майор В. Я. Богушевич, секретарь партбюро старший лейтенант Е.А. Кузнецов, заместитель командира роты по политчасти лейтенант Г.Г. Арнаутов все время находились там, где работали команды связистов, держали их в курсе фронтовых событий, разъясняли задачи.

Связисты показали себя в тех боях умелыми и мужественными воинами. Линейные надсмотрщики под командованием коммуниста лейтенанта А.Г. Улаева не раз под артиллерийским огнем врага устраняли повреждения и обеспечивали надежную связь.

Однажды связисты М.А. Голяков и А.И. Меркулов восстанавливали линию связи. Начался артиллерийский обстрел. Голяков, работавший на столбе, был ранен, но он все же устранил повреждение и лишь после этого спустился на землю и товарищ сделал ему перевязку.

В районе командного пункта во время артиллерийского обстрела повредило подземный кабель. Связисты бросились устранять повреждение. Под огнем работали старший сержант С.С. Анурьев, ефрейторы И.А. Подшивалов, Б.И. Мальков, рядовые А. С. Тарасов, А.М. Тимофеев, В.Ф. Ощенков, М.Г. Ефимов. Они быстро нашли повреждение и восстановили связь. Выполняя свой долг, смертью храбрых погиб ефрейтор И.А. Подшивалов.

Бойцы, участвовавшие в наступлении, уже слышали канонаду, надвигавшуюся с востока. Это приближались войска Волховского фронта. Фашисты яростно бросались в контратаки, но их потуги остановить наступление советских войск разбивались о стойкость наших воинов.

В полдень 18 января в районе Рабочего поселка № 5 разведчики 136-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта увидели советских бойцов, вышедших из рощи. Это были воины Волховского фронта. Войска двух фронтов соединились, прорвав блокаду Ленинграда!

Эта весть мгновенно облетела все войска, о ней узнали ленинградцы. Почти все жители вышли на улицы. Они обнимались, поздравляли друг друга с победой. А радио Ленинграда передавало:

"Блокада прорвана! Мы давно ждали этого дня. Мы всегда верили, что он будет. Мы были уверены в этом в самые черные месяцы Ленинграда - в январе и феврале прошлого года. Наши погибшие в те дни родные и друзья, те кого нет с нами в эти торжественные минуты, умирая, упрямо шептали: "Мы победим". Они отдали свою жизнь за честь, Ленинграда. И мы сами, каменея от горя, не в силах облегчить свою душу слезами, хороня их в мерзлой земле без всяких почестей, в братских могилах, вместо прощального слова клялись им: "Блокада будет прорвана. Мы победим!" Мы чернели и опухали от голода, валились от слабости с ног на истерзанных врагом улицах, и только вера в то, что день освобождения придет, поддерживала нас. И каждый из нас, глядя в лицо смерти, трудился во имя обороны, во имя жизни нашего города, и каждый знал, что день расплаты настанет, что наша армия прорвет мучительную блокаду"{237}.

19 января Совинформбюро опубликовало сообщение об успешном наступлении наших войск в районе южнее Ладожского озера и прорыве блокады Ленинграда. Во всех частях ПВО его зачитывали на митингах. Бойцы радовались победе, клялись усилить удары по врагу.

- Красная Армия нанесла сокрушительные удары по фашистским полчищам под Сталинградом, на Северном Кавказе, на Дону, - говорил на митинге летчик капитан И.Ф. Беляев. - Сегодня мы празднуем новую победу - прорыв блокады Ленинграда. Этот день войдет в историю, как день торжества ленинградцев, испытавших тяжелые невзгоды и лишения, но не дрогнувших перед ними. Наш долг - усиливать удары по врагу. И мы это будем делать, приближая день окончательного разгрома немецко-фашистских захватчиков{238}.

Прорыв блокады имел огромное военно-политическое значение. Ленинград получил сухопутную связь со страной, и уже утром 7 февраля ленинградцы восторженно встретили первый поезд с Большой земли. В результате этой победы значительно улучшилось стратегическое положение Ленинградского и Волховского фронтов.

Ратные дела воинов ПВО, участвовавших в прорыве блокады, получили высокую оценку. За образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом доблесть и мужество награждены орденом Красного Знамени третий дивизион 351-го зенитного артиллерийского полка (командир капитан А.И. Суменков), третий дивизион 189-го зенитного артполка (командир капитан А.С. Лисовой) и 72-й отдельный радиобатальон ВНОС (командир подполковник Б.К. Бланк){239}

Высоких наград Родины удостоились многие воины противовоздушной обороны. Президиум Верховного Совета СССР Указом от 28 января 1943 года присвоил летчикам Сергею Гавриловичу Литаврину, Ивану Ефимовичу Плеханову и Илье Миновичу Шишканю звание Героя Советского Союза. В феврале это звание получили еще четыре летчика - капитаны Георгий Никанорович Жидов и Василий Антонович Мациевич, старшие лейтенанты Дмитрий Ефимович Оскаленко и Василий Николаевич Харитонов.

Этих воздушных асов знали не только однополчане. Слава о них разнеслась по всему фронту. Они глубоко сознавали, какая высокая честь и ответственность возложена на них - защитников ленинградского неба. Сознание этого высокого долга умножало их силы. Они смело вступали в бой не только один на один с врагом, но один против пяти и десяти. Конечно, не одной смелостью побеждали они фашистских пилотов, летавших над многими городами Европы. В борьбе с сильным врагом необходимы сила и уменье. Герои отличались виртуозной техникой пилотирования, отличным знанием своей машины, снайперской стрельбой.

"Воевать не числом, а уменьем!" - эти слова часто повторял коммунист Георгий Жидов в беседе с молодыми летчиками. А в боях он показывал им такое умение. Об одном трудном бое он написал в корпусную газету "Атака".

... Звено капитана Г. Жидова патрулировало на высоте 4500 метров. Время патрулирования истекло, горючего оставалось на 20-25 минут. В это время летчики получили сообщение по радио: с юга идут вражеские самолеты. Наши воздушные бойцы повернули навстречу им и увидели двух "мессершмиттов". Дали по ним очередь. Фашисты стали уходить. Наши летчики воспользовались этим: Жидов зашел в хвост ведущему, лейтенант Карпов - ведомому. Подошли на 15-20 метров. Почти одновременно открыли огонь из пушек и пулеметов. Обе фашистские машины загорелись и упали.

Подошло еще более десятка "мессершмиттов", кроме того, четверка барражировала вверху.

Что делать: защищаться или нападать? Георгий Жидов решил атаковать. Завязался жестокий бой. Фашистам удалось сбить машину лейтенанта Гурова{240} Жидов и Карпов остались вдвоем против четырнадцати.

Они начали бой на вертикалях, оттягивая гитлеровцев ближе к своему аэродрому - горючее было на исходе.

"Карпов удачно зашел в хвост "мессершмитту", из-под удара которого только что вышел, - писал Г. Жидов в газете. - За Карповым погнался еще "мессер". В хвост ему встал я. Остальные "мессершмитты" не могли вести огня, так как дистанция между самолетами противника, которых мы атаковали, составляла всего лишь 15-20 метров... Выбрав момент, я открыл огонь из пушки. Машина противника задымилась и стала медленно переваливаться влево. В это время я добавил еще одну Длинную очередь. Самолет загорелся, вошел в штопор и врезался в землю".

Фашист, которого преследовал Карпов, пытаясь уйти от удара, ринулся вниз. Карпов воспользовался этим, дал очередь из пушки - и горящий хищник рухнул на землю.

После этого Жидов и Карпов вдвоем атаковали ведущего еще одной пары и сбили его. На земле уже горело пять фашистских машин. Бой переместился к району, где стояли наши зенитчики. Они открыли огонь по фашистам и отогнали их. Когда Жидов и Карпов посадили свои машины на аэродроме, в баках оставалось горючего на одну-две минуты полета{241}.

Всего Георгий Жидов сбил двадцать девять самолетов: шестнадцать лично и тринадцать в групповых боях. Его воспитанник Александр Карпов стал дважды Героем Советского Союза.

Гвардии старший лейтенант Василий Николаевич Харитонов 10 февраля 1943 года, в день подписания Указа о присвоении ему звания Героя Советского Союза, сбил двадцатый вражеский самолет. На следующий день, 11 февраля, он повел шестерку на перехват бомбардировщиков, шедших под прикрытием истребителей. Всего летело около 30 фашистских машин. Харитонов так умело провел свою группу, что она отсекла истребителей и с первой атаки разбила строй "юнкерсов". Харитонов атаковал самолет "Ю-87" и сбил его. Затем схватился с новейшим истребителем "фокке-вульфом" и тоже вогнал его в землю.

В это же время два самолета сбил гвардии старший лейтенант В.И. Потапов, по одному уничтожили гвардии старший лейтенант А. Т. Карпов и молодые летчики гвардии младший лейтенант А.Г. Андрианов и гвардии сержант П.А. Внуков{242}.

Так отметил коммунист Василий Харитонов знаменательный для себя день.

Командиры, политработники, партийные активисты широко пропагандировали опыт отличившихся при прорыве блокады зенитчиков, авиаторов, локаторщиков, связистов, мобилизуя воинов на дальнейшее повышение боевой активности. А обстановка требовала постоянной бдительности.

Несмотря на понесенное в январе поражение, гитлеровцы все еще предпринимали попытки вернуть утерянные позиции. На участке прорыва не прекращались напряженные бои. Фашистское командование вновь увеличило группировку авиации под Ленинградом. К началу февраля 1943 года в ней насчитывалось до 250 самолетов{243}.

Зенитные батареи ПВО по-прежнему прикрывали наши войска от налетов фашистской авиации Мужественно сражались воины 22-й батареи 189-го зенитного артиллерийского полка. Над позициями наших войск появился вражеский разведчик МЕ-110. Батарея открыла огонь и сбила его. Он упал недалеко от расположения батареи. В этом бою особенно отличились командир орудия Василий Новиков, заряжающий Николай Араев, дальномерщик Тагиров. Фашисты в отместку открыли ураганный артиллерийский огонь. Около десяти снарядов попало на позицию батареи. На своем посту был смертельно ранен разведчик коммунист Федор Федорович Капука{244}.

Бдительно несли боевую вахту воины ПВО, прикрывавшие Ленинград. Враг бросал на город одиночные самолеты и небольшие группы. Они шли на большой высоте, за облаками. Но радиолокационные станции "Редут" своевременно обнаруживали их и на перехват вылетали наши истребители. Тех бомбардировщиков, которым удалось проскочить к городу, встречала зенитная артиллерия.

В один из февральских дней фашистский бомбардировщик, маскируясь в плотных облаках, на большой высоте проник к Ленинграду. Зенитчики батареи, охранявшей район Смольного, обнаружили его по гулу. Командир батареи старший лейтенант Михаил Скрипченко подал команду на открытие огня. Перед вражеским бомбардировщиком встала стена разрывов. Он вильнул в одну сторону, потом в другую и повернул назад. Зенитчики подбили его.

В этот же период 11-я батарея 189-го полка, занимавшая позицию в районе Ржевки - Медвежьего Стана, уничтожила еще один вражеский самолет МЕ-109. Он шел курсом на Ленинград. Зенитчики своевременно его обнаружили. Командир огневого взвода лейтенант Алексей Григорьевич Смирнов, опытный артиллерист, умело управлял огнем. Первыми же залпами самолет был сбит.

Взвод, которым командовал коммунист А.Г. Смирнов, отличался хорошей обученностью и слаженностью. Бойцы не только четко выполняли свои обязанности, но и могли заменить товарища. Командир взвода не упускал возможности потренировать орудийные расчеты, регулярно проводил занятия по боевой подготовке. В июне 1944 года А.Г. Смирнова назначили командиром батареи. В этот период вражеские самолеты уже редко появлялись в районе Ленинграда. Однако зенитчики по-прежнему бдительно несли свою вахту, непрерывно совершенствовали боевое мастерство. А.Г. Смирнов и после войны продолжал служить в войсках противовоздушной обороны страны, занимал различные командные и штабные должности. Ныне он - генерал-лейтенант артиллерии.

Самоотверженно выполняли свои задачи аэростатчики, прожектористы, связисты, воины всех специальностей. Аэростаты заграждения продолжали прикрывать город, важные объекты, не позволяя вражеским самолетам снижаться. Нередко аэростатчикам приходилось действовать под сильным огнем.

Точка аэростатов заграждения, которой командовал старшина Барканов, подверглась сильному артиллерийскому обстрелу. Осколками снарядов в нескольких местах пробило аэростат. Бойцы Громов, Николаев, Зверев и Ухов бросились спасать технику. Несмотря на обстрел, они отвели аэростат в укрытие, починили пробитую оболочку. Вскоре аэростат снова был готов к подъему{245].

Не раз подвергалась обстрелу вражеской артиллерии и позиция аэростата, расчетом которого командовал старший сержант Иван Исаин. Однажды осколком снаряда пробило оболочку аэростата, находившегося в воздухе. Стал выходить газ, трос начал быстро падать. Исаин приказал выбирать аэростат на максимальной скорости. Моторист Шангин едва поспевал подбирать падающий трос. Высокая натренированность бойцов расчета помогала быстро поднимать аэростат, сберегать технику во время вражеских обстрелов. За полтора года войны расчет более 300 раз поднимал аэростат, не допустив ни одной аварии.

Под огнем работали и прожектористы. Ночью 20 апреля 1943 года курсом на Ленинград шел вражеский бомбардировщик. Его вовремя обнаружили слухачи комсомольцы Намазов и Ступин. Объявили тревогу. Расчет прожекторной станции под командованием комсомольца сержанта Радченко быстро занял боевые места.

- Луч! - скомандовал Радченко. - Поиск!

Вражеский самолет быстро оказался в луче. Зенитчики открыли огонь. Появился второй самолет. Его также осветили лучом. Фашист пытался вырваться из ослеплявшей полосы, но безуспешно: луч будто прилип к нему. В бессильной ярости летчик начал сбрасывать бомбы. Они рвались недалеко от позиции, но прожектористы не выпускали самолет из луча. Красноармейца коммунистку Марушкину засыпало землей. Она вскочила, отряхнула песок и продолжала передавать отсчеты со звукоулавливателя на прожектор.

С каждым месяцем все прочнее становился воздушный щит над Ленинградом. Вражеская авиация уже не могла безнаказанно пробиться к городу. Тогда гитлеровцы стали бросать крупные силы авиации на 5-ю ГЭС и базы, через которые шло снабжение фронта. На войска ПВО возложили задачу - надежно прикрыть эти важные объекты

Для противовоздушной обороны 5-й ГЭС была создана специальная группа зенитной артиллерии. Эта электростанция находится несколько выше Володарского моста, в Уткиной заводи. Там находился боевой участок третьего дивизиона 351-го зенитного артиллерийского полка, отличившегося в боях на Неве осенью 1941 года и награжденного орденом Красного Знамени. Этот дивизион и составил костяк группы, прикрывавшей 5-ю ГЭС.

В группу входили первый дивизион 189-го, по две батареи 115-го и 192-го зенитных артиллерийских полков, а также зенитная железнодорожная батарея и специальный бронепоезд. Кроме того, на территории электростанции располагалась батарея для борьбы с пикировщиками{246}.

Таким образом, 5-я ГЭС имела надежную противовоздушную оборону.

Военный совет Ленинградской армии ПВО 31 марта 1943 года принял обращение к воинам этих подразделений, разъясняя им важность и ответственность поставленной задачи.

"Что значит 5-я ГЭС для Ленинграда? - говорилось в обращении. - Это сердце города, приводящее в движение станки заводов и фабрик, работающих на фронт. Это снаряды, пушки, это вода, хлеб. Это трамваи на улицах города. Это свет, кино, театры. Это жизнь города-фронта...

Велика ответственность, возложенная на нас по защите 5-й ГЭС и других объектов города-героя...

Деритесь так, как дрались сталинградцы! Бейте врага, где бы он ни появился! Это то главное, чего от нас требует наш город!"{247}.

Во всех батареях это обращение зачитывалось перед строем. Воины заверили командование и ленинградцев в том, что они не допустят вражеские самолеты к электростанции.

И зенитчики сдержали слово. Враг в первой половине апреля ежедневно бросал на 5-ю ГЭС большие группы бомбардировщиков. Следовали они одна за другой, по 12 самолетов в каждой. Зенитчики встречали их точным массированным огнем. Фашистские летчики не выдерживали его, сразу за Невским лесопарком беспорядочно сбрасывали бомбы и уходили обратно. Ни один из них ни разу не дошел до цели, на 5-ю ГЭС не упала ни одна бомба.

25 апреля в сумерки враг предпринял на 5-ю ГЭС звездный налет: самолеты шли группами с разных направлений, на высоте 5500 м. Об их подходе своевременно предупредили зенитчиков радиолокационные станции. Разведчик третьего Краснознаменного дивизиона 351-го зенитного полка ефрейтор Кызин первым обнаружил самолеты. Батареи открыли огонь. Фашистские пилоты, увидев перед собой огневую завесу, освободились от бомб, не долетев до электростанции, и повернули обратно{248}.

Мастерство зенитчиков, охранявших 5-ю ГЭС, высоко ценили наши летчики.

- Идешь, бывало, с выполнения задания, и обязательно увяжутся в хвост два-три "мессершмитта", а чтобы вступить с ними в бой - уже нет горючего, рассказывал в те дни Герой Советского Союза капитан Сергей Литаврин. - Тогда быстро входишь в зону обороны 5-й ГЭС - и фашисты сразу же поворачивают назад.

В достижение такой высокой эффективности огня много труда вложил командир 351-го зенитного артиллерийского полка подполковник Б. П. Козлов и его штаб (начальник подполковник С. В. Савельев). Координировал боевые действия группы начальник штаба артиллерии армии ПВО полковник В. Г. Тимошенко. Он ежедневно бывал на огневых позициях, присутствовал при отражении налетов вражеской авиации.

После войны на пустырях в районе Уткиной заводи долго зияли глубокие воронки от бомб, которые предназначались для удара по электростанции. Зенитчики могли гордиться тем, что сберегли ее для ленинградцев.

В отражении налетов вражеской авиации на перевалочные базы у Ладожского озера большую роль сыграли маневренные зенитные подразделения, составлявшие подвижной резерв командующего армией ПВО.

Не раз вступала в схватки с фашистскими самолетами 5-я отдельная железнодорожная зенитная батарея. Она отличалась слаженностью и стойкостью. Командир батареи старший лейтенант Павел Иванович Гагарин и его заместитель по политчасти старший лейтенант Соколов, сами люди отважные, воспитывали у зенитчиков самообладание, хладнокровие, мужество.

Батарея прикрывала базу Осиновец. Вечером 30 мая 1943 года разведчик комсомолец Устименко вдали заметил вражеские бомбардировщики. Они шли курсом на Осиновец, высота - 5500 м. Разведчик насчитал 37 самолетов.

Зенитчики мгновенно изготовились к бою и встретили вражеские самолеты меткими залпами. Один бомбардировщик загорелся, потом рухнул на землю второй. Строй самолетов смешался. Некоторые сбросили куда попало бомбы и повернули обратно. Но большая группа бомбардировщиков прорвалась к батарее.

Фашисты сбросили на нее более 200 бомб и все же зенитчики выстояли, отбили налет вражеских самолетов{249}.

Год назад, 28 мая 1942 года, в жестоком бою с фашистской авиацией высокое мастерство показали зенитчики 1-й отдельной железнодорожной батареи под командованием капитана Парфенова, прикрывавшей базу Осиновец. И вот, в сумерки 30 мая 1943 года произошел такой же ожесточенный бой с 25 вражескими самолетами. Возглавлял батарею капитан Петр Сергеевич Татарников{250}.

Зенитчики стойко встретили врага и сбили два бомбардировщика.

А через два дня враг повторил налет. На этот раз шло 30 самолетов. Зенитчики вновь преградили им путь и уничтожили два бомбардировщика{251}.

Воины ПВО, таким образом, снова сорвали замыслы врага, отстояли перевалочные базы на Ладожском озере, имевшие огромное значение для Ленинграда.

Отражая налеты вражеской авиации, войска ПВО накапливали силы для новых, решающих боев. После прорыва блокады, весной и летом 1943 года в авиационные и зенитные полки поступала новая техника. Все батареи были доведены до четырехорудийного состава. С января по март 1943 года в части ПВО прибыло более 8 тысяч новобранцев. В основном это была девятнадцатилетняя молодежь{252}. Почти третью часть пополнения составляли девушки. 115-й зенитный артиллерийский полк, например, получил 910 человек, в том числе 278 девушек, 194-й полк - 738 человек, из них 272 девушки.

Требовалось как можно быстрее обучить молодежь и ввести в боевой строй.

В приказе по армии ПВО о работе с новым пополнением устанавливалась система занятий и тренировок. Это помогло быстро ввести в боевой строй прибывшее пополнение.

В 115-м зенитном артиллерийском полку 31 марта состоялось партийное собрание, на котором речь шла о воспитании молодых бойцов{253). Коммунисты внесли немало предложений о том, как улучшить пропаганду революционных и боевых традиций. В батареях этому вопросу посвящались комсомольские собрания.

Командиры и политработники выступали перед молодежью с докладами о положении на фронтах, рассказывали о наших великих победах под Москвой и Сталинградом, о героической борьбе Ленинграда, о боевом пути и героях полка. Командир полка подполковник Владимир Георгиевич Привалов, его заместитель по политчасти Тимофей Михайлович Коршунов сами побывали во всех батареях, побеседовали с бойцами.

В.Г. Привалов являлся тогда одним из опытнейших командиров. Перед войной он окончил артиллерийскую академию. Когда его назначили командиром полка, то все сразу почувствовали, что пришел человек энергичный и инициативный, обладающий обширными военными и политическими знаниями. А в боях он завоевал авторитет отважного воина и умелого командира, способного решать самые сложные боевые задачи.

Его заместителю по политчасти Т.М. Коршунову было тогда 37 лет, в партии состоял с 1926 года, имел высшее образование.

Опытные воспитатели умели беседовать с людьми живо, интересно. Бойцы получали от них разъяснения по любому вопросу. Такие беседы раскрывали перед бойцами перспективы борьбы, вливали новые силы.

- Я сам с удовольствием слушал выступления Тимофея Михайловича Коршунова, - вспоминает бывший командир полка генерал-полковник артиллерии в отставке В. Г. Привалов. - Он отличался начитанностью, большой культурой и обаянием. Закончится лекция или беседа, люди снова окружают его, задают массу вопросов. Вокруг него всегда были люди. Наблюдая за работой Коршунова, каждый видел важность, я бы сказал, - величие труда политработника.

Коммунисты и комсомольцы, участвовавшие в боях, помогали молодым товарищам быстрее овладеть техникой.

Заряжающий коммунист Абдулла Мухамедшин, награжденный орденом Красного Знамени, собирал заряжающих и показывал им свои приемы работы. С его помощью молодые воины вскоре стали выполнять боевые нормативы.

Коммунист красноармеец Кулаков так же, как Мухамедшин, занимался с трубочными своей батареи. За неделю тренировок все они стали успешно выполнять нормативы, не допуская ошибок{254}.

Аналогичная работа велась и в других полках.

Военный совет армии и политический отдел уделяли особое внимание работе с бойцами-девушками. 23 марта 1943 года Военный совет обсуждал состояние их боевой учебы и политического воспитания. К тому времени в полках девушки составляли 28 процентов личного состава, некоторые подразделения уже целиком состояли из них{255}. Это обстоятельство требовало соответствующей перестройки боевой учебы и воспитательной работы, серьезного внимания к быту бойцов-девушек, что и было записано в решении Военного совета.

10 апреля состоялась третья армейская конференция бойцов-девушек. Ее участники обсудили доклад о задачах повышения боевой готовности и об укреплении воинской дисциплины в подразделениях.

В докладе рассказывалось о многих девушках, добровольно взявших в руки оружие, чтобы защищать свою социалистическую Родину. Они стойко переносили все трудности, проявляли смелость и отвагу в бою. Разведчик Мария Королева не раз стояла на посту под артиллерийским огнем, своевременно сообщала данные о появлявшихся вражеских самолетах.

Зина Захарова пришла в военкомат, когда ей исполнилось 17 лет. Ей сказали: рано на фронт, надо подрасти. Настойчивая девушка вскоре добилась своего: стала санинструктором зенитной батареи. Осенью 1942 года батарея прикрывала наши войска у Невской Дубровки. Фашисты обстреливали позицию батареи из тяжелых орудий, бомбили. Один из дней был особенно трудным. Ранило заместителя командира батареи Крапивина. Зина Захарова бросилась к нему, перевязала рану и вынесла офицера в укрытие. Потом упал ефрейтор Лыков. Зина оказала ему помощь и тоже вынесла из-под огня. Эта смелая и волевая девушка всегда оказывалась там, где требовалась ее помощь. За образцовое выполнение воинского долга ее наградили медалью "За боевые заслуги".

Выступавшие на конференции красноармейцы Чуркина, Маркина, Княжина, ефрейтор Веселовская, сержант Алексеева, старший сержант Чернова и другие делились опытом боевой учебы, вносили предложения, направленные на повышение боевой готовности подразделений.

В заключение на конференции выступил член Военного совета армии, председатель исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся П.С. Попков. Он говорил о героическом труде ленинградцев, о помощи, которую оказывает городу вся страна, о задачах воинов противовоздушной обороны{256}.

Конференция еще больше вдохновила бойцов-девушек, помогла развить их инициативу. В 1943 году 3218 девушек вступили в комсомол и 774 - в партию. 375 девушек работали комсоргами, 870 - агитаторами в подразделениях. 117 девушек-бойцов за подвиги в том же году были награждены орденами и медалями{257}.

Ордена Красной Звезды удостоилась младший лейтенант Зинаида Васильевна Абрамова - комсорг 115-го зенитного артиллерийского полка.

Военную службу ленинградская студентка начинала год назад телефонисткой в 23-й батарее. Зина Абрамова очень быстро нашла в батарее подруг. Общительная и энергичная, она легко сходилась с людьми. Девушки уважали ее за начитанность, за умение найти для человека теплое слово. Все видели в ней смелого воина, самоотверженно выполнявшего трудный солдатский долг. Вскоре она стала секретарем комсомольской организации батареи.

Осенью 1942 года батарея прикрывала наши войска в районе Невской Дубровки. Враг не раз засекал батарею и вел по ней артиллерийский огонь. Поэтому приходилось часто менять позиции. Для отделения связистов это значило снимать старые и прокладывать новые линии связи. А куда ни глянь всюду болота.

В отделение связи входили четыре бойца-девушки: Зина Абрамова, Лена Воронина, Вера Михайлова и Галя Федосеева. Командовал отделением старший сержант Николай Фищенко.

Осенние и зимние дни под Ленинградом короткие. Поэтому связистам нередко приходилось работать в темноте. Выходили по двое. Тащили катушки провода, телефонные аппараты. Под ногами чавкало болото. А где-то совсем недалеко глухо ухали вражеские орудия. Холодно, тяжело, страшновато... Но девушки всегда устраняли повреждения, прокладывали новые линии. Возвращались мокрые, вымазанные в болотной грязи. Однако никто не хныкал.

Комсорг Абрамова, эта хрупкая девушка, оказалась очень выносливой и упорной. За ее работой внимательно следил заместитель командира полка по политчасти Т.М. Коршунов. В апреле 1943 года ее назначили комсоргом полка. В то время она была уже членом партии.

Новая работа увлекла, захватила. Абрамова не сидела в штабе полка, она все время находилась в подразделениях: учила активистов, помогала им наладить работу, присутствовала на собраниях. Ее лекции о революционных традициях Ленинграда, а также на моральные темы с большим интересом слушали все бойцы.

Ее знали в каждой батарее. Нередко командиры подразделений звонили по телефону:

- Приходи, комсорг, поговори с моим воинством, что-то у некоторых настроение не боевое...

И она шла в батарею. От нее девушки ничего не скрывали.

Уже после войны ее однажды пригласили на свадьбу. Жених и невеста бывшие зенитчики. Когда начались поздравления, подошла к новобрачным и Зина Абрамова. Невеста взяла за руку жениха и сказала:

- Если ты чувствуешь себя счастливым со мной - поцелуй Зину. Она для нашего счастья сделала много.

С тех пор прошли три десятилетия. Зинаида Васильевна Абрамова стала известным ученым. Она профессор Ленинградского сельскохозяйственного института, доктор наук. А на ежегодных встречах однополчан бывшие зенитчицы по-прежнему зовут ее Зиночкой.

Чем-то похожа на З.В. Абрамову была и Валентина Константиновна Минина комсорг четвертого дивизиона 169-го зенитного артиллерийского полка. Такая же энергичная, веселая, умевшая "зажечь" людей.

Перед войной она училась в Ленинградском механическом техникуме, а в начале блокады пошла на завод, работала слесарем-сборщиком мин. С апреля 1942 года - она разведчик 18-й батареи 169-го полка. Не ошибся военком капитан М.П. Евдокимов, назначив ее комсоргом. В худенькой, невысокого роста девушке он увидел молодежного вожака.

И в батарее закипела комсомольская работа: регулярно проводились собрания, беседы, развернулось соревнование за отличное овладение воинской специальностью, за образцовое выполнение боевых задач. Многие бойцы стали участвовать в художественной самодеятельности.

Никого не удивило, когда Минину послали на курсы политсостава, а потом назначили комсоргом дивизиона. Она имела большой опыт работы с людьми, а энергии и инициативы - ей не занимать, так же, как и мужества, и стойкости в боях.

Однажды, во время наступательных боев под Пулково зенитчики стали свидетелями трагического случая. Возвращался с задания наш бомбардировщик, сильно поврежденный. За ним тянулся шлейф дыма. У летчика хватило сил перетянуть линию фронта, и самолет приземлился в 800 метрах от позиции зенитной батареи. Первой бросилась к машине Валентина Минина. Она понимала, что самолет в любую минуту может взорваться. Пренебрегая опасностью, вытащила пилота. Но он был уже мертв. Минина кинулась к стрелку-радисту. Молодой парень стонал, находился без сознания. Минина вытащила его из машины, отнесла в укрытие. В этот момент самолет взорвался.

Валентину Минину наградили медалью "За отвагу".

Комсомольский неукротимый характер остался у ней на всю жизнь. Сейчас она - начальник конструкторского бюро Ленинградского завода "Вперед", ударник коммунистического труда, награждена медалью ВДНХ.

Много таких девушек служило в частях ПВО - активных общественниц, смелых и отважных воинов.

В только что созданной отдельной батарее СОН (станции орудийной наводки) 189-го зенитного артполка половину бойцов составляли девушки. Им предстояло в короткий срок изучить сложную технику. Командир батареи старший лейтенант Р.М. Халитов (ныне полковник, член Союза писателей СССР), его помощник по инженерной службе лейтенант А.А. Чесноков, а позднее - старший лейтенант Т.А. Стеркин (ныне - член Союза композиторов СССР) так организовали боевую учебу, что все воины быстро и отлично овладели техникой. Батарея выделялась четкостью, организованностью и... хорошим коллективом художественной самодеятельности.

Землянка-столовая в свободное время превращалась в клуб. Здесь устраивались коллективные чтения и обсуждения книг, репетиции и выступления самодеятельных артистов.

... Вечером шла репетиция, разучивали "Марш соновцев", сочиненный лейтенантом А. Чесноковым на слова сержанта Токмана и свои же частушки. Вдруг раздался сигнал - "Готовность номер один!" Первым из землянки выскочил рядовой Соколов и устремился к агрегату питания. Дежурные операторы включили установки. Заняли места операторы ефрейтор Гаспарян, Нина Фанасова, телефонистка Екатерина Григорьева.

- "Пчелка" к бою готова! - доложил на командный пункт Халитов.

Вскоре на экранах появилась цель - с юга к Ленинграду шли фашистские самолеты.

Раздался телефонный звонок с командного пункта авиаторов - говорил Герой Советского Союза В.А. Мациевич.

- Цель в нашем секторе. Чаще давайте данные. В воздух подняты наши истребители. По вашим данным будем наводить их.

Координаты цели получили также и зенитные батареи.

Спустя некоторое время на экранах появился импульс и от нашего истребителя: он шел точно навстречу врагу. Расстояние между ними быстро сокращалось, и вот оба импульса на мгновение слились, а еще через мгновенье стало ясно: один самолет падал. Но чей?

- Спасибо, радиолокаторщики, большое спасибо! - донесся голос Мациевича. - Работали хорошо, фашист сбит.

Вскоре на двери приемной установки появилась еще одна красная звездочка.

Летом 1943 года в войсках проходила важная перестройка партийных организаций. 24 мая 1943 года ЦК ВКП(б) принял постановление о реорганизации структуры партийных и комсомольских организаций в Красной Армии, а постановлением Государственного Комитета Обороны от 24 мая 1943 года упразднялся институт заместителей командиров рот (и равных им подразделений) по политической части{258}.

Эти изменения способствовали дальнейшему укреплению единоначалия, создавали большой резерв командных кадров, что имело огромное значение для достижения победы в предстоявших решающих сражениях.

Раньше первичной партийной организацией являлась полковая. Теперь первичные организации с парторгами, освобожденными от других обязанностей, создавались в батальонах и дивизионах. Такая система повышала оперативность в партийной работе, особенно при приеме в партию. Аналогично перестраивались и комсомольские организации.

В этот период в частях ПВО широко развернулась подготовка к 25-летию ВЛКСМ.

При политотделах армии и авиационного корпуса создали группы докладчиков по молодежной тематике. Такие же группы имелись и в полках. В батареях прошли собрания о подготовке к юбилею, проводились беседы о речи В.И. Ленина на III съезде комсомола, о славной истории ВЛКСМ.

Политотдел армии издал целую серию листовок о героях-комсомольцах. Вот что писалось в одной из них:

"НАШИ ГЕРОИ

ОФИЦЕР ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВ

У старого колхозника Холм-Жерского района, Смоленской области, Андреева подрастало три сына. Отцу приятно было, что вырастил себе такую надежную смену.

В 1941 году перед самой войной в звании лейтенанта окончил училище зенитной артиллерии комсомолец Василий Тимофеевич Андреев.

Началась война.

Батарея лейтенанта Андреева сражалась на многих участках нашего фронта. В небе над Невой, при прорыве блокады Ленинграда, над Красным Бором его батарея сбила 17 фашистских стервятников.

Когда над полем боя появились "юнкерсы", немецкие минометные батареи производили сильные огневые налеты на позиции наших зенитчиков. Мины рвались у самых брустверов, но воодушевленные примером своего спокойного, мужественного командира орудийные расчеты посылали снаряд за снарядом по вражеским самолетам.

Пришло время, и Красная Армия освободила район, где проживала семья Андреева. Старший лейтенант Андреев получил письмо от секретаря РК комсомола.

"Отец твой, как настоящий народный мститель, ушел к партизанам. Он сообщал в отряд ценные сведения о расположении противника и его вооружении. Молодые партизаны называли его отцом. Но за каждым шагом старого большевика следили предатели. Они выдали его врагу. Фашисты пытали и убили твоего старика. Он погиб, как герой, не выдав своего партизанского отряда. Мы жестоко отомстим врагу за твоего отца. Мстите и вы, сыновья Тимофея Андреевича ..."

Это письмо Андреев прочитал зенитчикам. Комсомольцы поклялись вместе со своим командиром жестоко расплатиться с фашистами. Они выполнили свою клятву: во время мартовских боев на Ленинградском фронте сбили шесть самолетов противника. Однажды вражеская мина вывела из строя прибор управления огнем, но андреевцы не растерялись и били прямой наводкой по самолетам. За эту операцию офицер, член бюро ВЛКСМ Василий Андреев награжден орденом Красной Звезды".

Листовки служили благодатным материалом для агитаторов. На позициях батарей оформлялись стенды "Наши герои".

14 сентября 1943 года газеты опубликовали Указы Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза и награждении орденами членов комсомольской организации "Молодая гвардия", действовавшей во время фашистской оккупации на территории Ворошиловградской области. Дети шахтеров - члены подпольной организации "Молодая гвардия" показали себя беззаветными патриотами социалистической Родины.

Подвиг комсомольцев-молодогвардейцев стал замечательным примером для всей советской молодежи. Газеты с материалами о "Молодой гвардии" читались в подразделениях нарасхват. Во всех подразделениях прошли открытые комсомольские собрания с повесткой дня: "Подвиг молодогвардейцев"{259}. Присутствовали на них все бойцы.

Это были не обычные собрания. Бойцы говорили о подвигах юных патриотов взволнованно, восхищались их отвагой, мужеством, стойкостью. Они клялись так же самоотверженно выполнять свой воинский долг.

- По подвигу героев мы должны сверять свои дела, - заявил на собрании лучший наводчик 169-го зенитного артиллерийского полка комсомолец Капралов. - Пусть их отвага и мужество станут нашими спутниками в боях с фашистами.

Молодой боец Макаров из 351-го зенитного артиллерийского полка вместо выступления на собрании подал заявление о приеме в комсомол.

"Сердце сжимается от боли, - писал он в заявлении, - когда читаешь о пытках и издевательствах фашистов над советскими людьми. Свою прекрасную жизнь молодогвардейцы отдали за нашу будущую счастливую жизнь. Дело победы, за которое боролся ты, Олег Кошевой и твои товарищи, мы доведем до конца. Прошу принять меня в ряды Ленинского комсомола. Хочу мстить фашистам за смерть и муки своих товарищей комсомольцем"{260}.

Клятвой на верность социалистической Отчизне звучали выступления комсомольцев. Такой же клятвой были и резолюции собраний: они призывали воинов отдать все силы разгрому фашистских захватчиков.

Подготовка к 25-летнему юбилею ВЛКСМ еще больше укрепила связи комсомольских организаций зенитных и авиационных полков с молодежью ленинградских предприятий. Райкомы ВЛКСМ Ленинграда присылали своих представителей в подразделения. Они рассказывали о жизни рабочей молодежи, о героическом труде ленинградцев. Делегации от воинских комсомольских организаций ездили на заводы. Многие комсомольские организации завязали переписку с молодежью предприятий Урала и Сибири. Вести от друзей всегда радовали, поднимали настроение и боевой дух.

Письма воинам шли от знакомых и незнакомых, что свидетельствовало еще раз о кровной связи нашей армии с народом.

Командир орудия 24-й батареи 169-го зенитного артполка старший сержант Александр Чистов видел, что некоторые сослуживцы, в их числе белорус ефрейтор Клейщик, не получают писем. Почтальон обычно приходил вечером, все его ждали с нетерпением. А для тех ребят, кому неоткуда было ждать писем, вечер становился тоскливым. Александр Чистов писал стихи. В один из таких вечеров после прихода почтальона он написал стихотворение "Просьба". Подержал его денек, подумал и отправил в редакцию газеты "Ленинградская правда". 12 сентября 1942 года его напечатали, а потом прочли по радио.

ПРОСЬБА

Подходит вечер фронтовой,

Вдали баян поет.

И вновь веселый наш связной

За почтой в штаб идет.

Вернется он, никто не спит,

Бегут скорей встречать,

Он улыбнется, поглядит:

"А ну, кому плясать?"

И всем, кто ждет уж много дней,

Вручает наш связной

Письмо от матери, друзей,

От девушки родной.

Но нет любимой у меня,

Никто не шлет привет,

А сердце - все же не броня

Грущу, что писем нет...

Девчата Родины моей,

Чтоб в яростной войне

Я стал к врагу в три раза злей,

Пишите письма мне!

Идем мы в бой, чтоб победить,

И недалек тот час

Мы вновь, как прежде, будем жить

И вновь обнимем вас!..

Не думал автор этих стихов, что они найдут такой отклик. 14 сентября, через день после его опубликования, пришло первое письмо от девушки-ленинградки. А 15 сентября пришло сразу 729 писем.

- Читал я их до 6 часов утра, никак не мог оторваться, - рассказывал позднее Александр Чистов.

На следующий день пришло 277, потом 172, 188 - из Ленинграда, Тихвина, Бокситогорска, с Урала, из Казахстана, Сибири...

Так советские люди стремились помочь своим воинам быстрее разгромить фашистских захватчиков.

В день славной годовщины Ленинского комсомола состоялся полковой вечер. После торжественного собрания ленинградское радио передавало концерт по заявкам воинов ПВО. С полкового вечера ленинградское радио передало ответ Александра Чистова девушкам, приславшим ему письма. Он прочитал письмо, полученное в тот вечер - 2576-е по счету - от Брони Одзерейко из Ленинграда.

"Знайте, что мы, девчата, - писала она, - чем можем - помогаем вам, бойцам, чтобы скорее разгромить проклятого изверга. Расскажу немного о себе. Я работаю токарем и состою бойцом медико-санитарной команды. Выпускаем продукцию для вас, чтобы скорее разгромить фашистскую гадину. Работаем много, но об усталости некогда думать. Приятно сознавать, что хоть чуточку помогаем вам, фронтовикам. Ведь вам бывает труднее. Мы, ленинградцы, пережили большие трудности, но сейчас живем хорошо. Ленинград наш все такой же красивый, как и прежде. Только еще дороже стал он нам".{261}

Летом 1943 года бои под Ленинградом не утихали ни на земле, ни в воздухе. Войска Ленинградского фронта своими активными действиями вырвали у врага инициативу, заставляли его обороняться. Фашистское командование боялось дальнейшего наступления советских войск, поэтому оно держало сильную группировку авиации. Воздушными налетами оно пыталось сорвать наступательные действия наших войск.

С 12 мая 1943 года, наряду с ночными налетами на Ленинград, гитлеровцы начали практиковать и дневные, впервые использовав для этого истребительную авиацию. Фашистское командование рассчитывало, что истребителям, имевшим скорость большую, чем бомбардировщики, легче будет прорваться к городу - шли они по одиночке или парами.

Вместе с тем фашистское командование предпринимало массированные налеты группами по 20-40 бомбардировщиков на железнодорожные коммуникации, перевалочные базы под Ленинградом, а также на войска.

В связи с такой тактикой врага перед армией ПВО ставились задачи: прикрывать не только Ленинград, но также и базы и наступавшие войска.

Фашистские бомбардировщики совершали налеты, имея двойное прикрытие истребителей. Первая группа - группа заслона вылетала раньше и имела цель сковать боем наши истребители, не подпустить их к бомбардировщикам. Вторая группа - группа непосредственного прикрытия следовала вместе с бомбардировщиками и должна была обеспечить им нанесение удара по намеченному объекту.

Конечно, противостоять такой тактике было не легко, но наши войска уже имели достаточный опыт борьбы с воздушным врагом и необходимые технические средства.

Радиолокационные станции обнаруживали вражеские самолеты на удалении до 150-200 км, поэтому летчики и зенитчики успевали подготовиться к бою. В тот период радиолокационные станции Ленинградской армии ПВО оказывали большую помощь и защитникам Волховской гидростанции: предупреждали их о подходе фашистских самолетов.

Зенитчики хорошо освоили станции орудийной наводки, приборы управления артиллерийским огнем (ПУАЗО-2 и ПУАЗО-3), неизмеримо повышавшие эффективность огня. Свою возросшую боевую выучку зенитчики наглядно демонстрировали в боях.

13 апреля 1943 года через огневую позицию батареи, которой командовал старший лейтенант И.Д. Орлюков (192-й зенитный артиллерийский полк), шла большая группа бомбардировщиков на высоте около 4700 м. Батарея имела ПУАЗО-3. И вот, ведя огонь с помощью этого прибора, зенитчики за две минуты сбили три "юнкерса".

На другом участке батарея старшего лейтенанта Н.Т. Волошененко также сбила два самолета фашистов{262).

Батарея коммуниста Петра Каплара занимала позицию недалеко от переднего края обороны. Она часто подвергалась артиллерийскому обстрелу, то и дело отражала налеты вражеской авиации.

Две группы пикировщиков заходили для штурмовки наших войск. Зенитчики выждали наиболее удобный момент и открыли огонь. Снаряды рвались возле первой группы. Вот загорелся один самолет, и, описав дымную дугу, взорвался неподалеку от позиции зенитчиков. Строй самолетов смешался. А в это время загорелся еще один "юнкерс". Вражеским летчикам стало уже не до бомбежки. Сбросив беспорядочно свой груз, они повернули восвояси.

Гитлеровцы попытались использовать для воздушных налетов и белые ночи, когда по самолету трудно вести стрельбу, а летчик хорошо видит объекты. Но зенитчики ставили такой заградительный огонь, что бомбардировщики не смогли пройти к объектам. В одну из ночей они подбили два "юнкерса". Особенно отличились в этих боях орудийные расчеты старшего сержанта Саркисяна и сержанта Варнавского.

Зенитные подразделения ПВО действовали в тесном взаимодействии с истребительной авиацией. Весной и летом 1943 года не проходило ни одного дня без воздушных боев. Чтобы облегчить наведение наших истребителей на врага, передовой командный пункт корпуса выдвинули к городу Колпино, а ночной - к Средней Рогатке. Наведение осуществлялось по радио.

5 июня 1943 года во второй половине дня шестерка истребителей 158-го полка под командованием Героя Советского Союза капитана Сергея Гавриловича Литаврина вылетела на перехват большой группы вражеских самолетов в районе станции Мга. День выдался безоблачным, и Литаврин на далеком расстоянии увидел фашистские самолеты. Бомбардировщики шли на высоте пять тысяч метров эшелонирование, звеньями. Наши летчики насчитали 40 бомбардировщиков и 20 истребителей{263). На каждого нашего по десятку врагов!

- Мы развернулись и врезались в строй вражеских машин, - рассказывал товарищам после боя младший лейтенант Василий Макуха. - Фашистские истребители в это время находились ниже нас и сразу вступить в бой не могли. Воспользовавшись замешательством гитлеровцев, мы произвели первую групповую атаку. Капитану Литаврину и старшему лейтенанту Сысоеву удалось сбить по одному "хейнкелю".

Некоторые самолеты еще продолжали держаться в строю и идти вперед. Мы неотступно преследовали их. Через несколько минут лейтенант Владимир Плякин, младший лейтенант Леонид Кулаков и я почти одновременно сбили еще три вражеских бомбардировщика{264).

Так уже в первые минуты боя наши летчики сбили пять фашистских бомбардировщиков, причем истребители прикрытия ничего не успели сделать.

Боевой порядок вражеских самолетов нарушился. Теперь ввязались в бой фашистские истребители, прикрывавшие бомбардировщиков. Один из них зашел в хвост машине капитана Литаврина. Угрозу, нависшую над командиром, заметил старший лейтенант Василий Сысоев и поспешил на помощь. Он зашел в хвост вражескому самолету и дал по нему длинную очередь почти в упор. Самолет загорелся и камнем свалился вниз. В это время лейтенант В. Плякин атаковал ведущего звена и сбил его. Поджег еще один самолет и младший лейтенант Л. Кулаков. Враг потерял за короткий срок восемь самолетов. Фашистские летчики не выдержали боя и начали удирать, огрызаясь огнем.

Шесть наших летчиков отразили налет 60 самолетов. Вот что значит отвага и умение! В этой схватке смелыми воздушными бойцами показали себя молодые летчики Владимир Плякин, Леонид Кулаков, Василий Макуха.

Группа возвратилась на аэродром почти с пустыми баками.

- А где же Плякин? - заволновался командир. - В бою находились вместе. Как же мы не уследили?..

Летчики смотрели на небо. Минуты шли томительно долго. Вдруг вдали показалась точка. Вскоре можно было различить самолет. Истребитель с ходу зашел на посадку. Когда он остановился, из кабины вылез лейтенант Владимир Плякин. Лицо его еще хранило возбуждение и напряжение боя.

- Догнал, - сказал он, вытирая лицо ладонью. - Ну и верткий попался, только у аэродрома добил. Я уж было на их зенитки нарвался...

- Сегодня опять двух запишем?

- Я ведь за двоих дерусь...

Сослуживцы знали, что на фронт пошли два летчика Плякина: старший Михаил летал на скоростном бомбардировщике, а младший - Владимир - на истребителе. В одном из боев Михаил погиб. Владимир поклялся отомстить за брата и крепко держал слово - только в июне 1943 года он сбил шесть фашистских самолетов{265).

В начале июня 1943 года под Ленинградом первый раз вступил в бой молодой летчик лейтенант Николай Котенко. Вылетал он вместе с опытным воздушным бойцом капитаном Федором Скрипченко, на счету которого имелись сбитые вражеские машины.

... Самолеты шли над территорией, занятой фашистами. Впереди капитан Скрипченко, за ним - лейтенант Котенко. Им предстояло блокировать вражеский аэродром.

Неожиданно у самого аэродрома появились 12 истребителей врага. У Николая Котенко учащенно забилось сердце: так и хотелось ринуться вперед... Но он - ведомый. Он шел за капитаном, повторял все его маневры.

И вот завязалась схватка. На машину Николая Котенко устремились сразу четыре фашиста, но советский летчик ловким маневром вывел самолет в горку и сверху ринулся на ближнего "мессершмитта". Лейтенант оказался в нескольких метрах сзади гитлеровца и ударил сразу всей огневой мощью своей машины. Выйдя из атаки, Котенко увидел, что вражеский самолет падает, оставляя за собой полосу черного дыма.

Не успел Котенко осмотреться, как на него набросились три "фокке-вульфа". Гвардеец пошел на них в лобовую атаку. Мгновенье разделяло самолеты, и фашисты не выдержали, рассыпались по сторонам. Разве могли они подумать, что на них шел летчик, первый раз участвовавший в бою!

Котенко начал гонять их, заманивая на вертикальный маневр, который был для него более выгоден. Когда один "фокке-вульф" пошел за ним в "горку", он перевалил свою машину через крыло и сверху ударил из пулеметов по кабине гитлеровца. Очередь оказалась точной: фашистский самолет вошел в отвесное пикирование и врезался в землю.

Только теперь Котенко осмотрелся. Он увидел, что капитан Скрипченко разогнал остальные восемь вражеских самолетов и преследовал последнего. Николай Котенко пристроился к командиру, и вскоре они приземлились на своем аэродроме. Так успешно закончился первый бой для молодого летчика. За первый месяц он сбил четыре самолета лично и два - в группе.

Днем и ночью истребители ПВО прикрывали Ленинград. В ночь на 22 июня 1943 года капитан Николай Гаврилович

Щербина из 26-го гвардейского истребительного полка вылетел для выполнения очередного задания. По радио с командного пункта ему сообщили, что в районе станции Мга появился вражеский самолет. Щербина сразу же пошел на сближение и обнаружил врага. Первая атака не дала результата. Фашистский самолет стал уходить. Гвардии капитан Щербина подошел еще ближе и дал очередь. Бомбардировщик загорелся и упал{266}.

Во многих схватках вновь показал высокое боевое мастерство Герой Советского Союза капитан Илья Минович Шишкань из 158-го истребительного авиаполка. 21 июня 1943 года он возглавлял шестерку истребителей. В районе Шлиссельбурга завязался бой с врагом, во много раз превосходившим по численности нашу группу. Сбили по одному самолету Шишкань и лейтенант Владимир Плякин. Но несколько фашистских истребителей одновременно атаковали машину Ильи Шишканя. Снарядом повредило самолет и он вошел в штопор, не поддавался управлению. У летчика оставалась одна возможность - в кабине открыть парашют, чтобы силой воздушного потока его вырвало из самолета. Так Илья Минович и поступил. К несчастью, купол зацепился за стабилизатор самолета и его разорвало. Парашют опускался полураскрытым...{267}

Безвременно оборвалась прекрасная жизнь, перестало биться горячее сердце одного из лучших летчиков ПВО.

В полку состоялся траурный митинг. Летчики дали клятву бить врага так же самоотверженно, как его громил коммунист Илья Минович Шишкань.

Летчики полка сдержали слово - только за июнь они уничтожили 21 вражеский самолет. Всего за июнь летчики корпуса противовоздушной обороны сбили 53 самолета, в том числе 23 бомбардировщика и 30 истребителей{268}.

7 июля 1943 года авиаторы узнали радостную весть: приказом Народного Комиссара Обороны № 255 от 7 июля 1943 года корпус преобразован в гвардейский. В нем говорилось:

"В боях за Советскую Родину против немецко-фашистских захватчиков 7-й истребительный авиационный корпус противовоздушной обороны г. Ленинграда показал образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности. Ведя непрерывные бои с немецко-фашистскими захватчиками, корпус нанес большие потери фашистским войскам и своими сокрушительными ударами уничтожал живую силу и технику противника, беспощадно громил захватчиков.

На основании изложенного и в соответствии с Постановлением Президиума Верховного Совета СССР Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1) За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, дисциплину и организованность, за героизм личного состава 7-й истребительный авиационный корпус противовоздушной обороны г. Ленинграда в составе: 11-го гвардейского истребительного авиационного полка, 26-го гвардейского истребительного авиационного полка, 27-го гвардейского истребительного авиационного полка, 124-го и 158-го истребительных авиационных полков преобразовать во 2-й гвардейский Ленинградский истребительный авиационный корпус - командир корпуса генерал-майор авиации Ерлыкин Е. Е.

Авиационным полкам корпуса присвоить номера:

124-му истребительному авиационному полку - 102-й гвардейский истребительный авиационный полк.

158-му истребительному авиационному полку - 103-й гвардейский истребительный авиационный полк"{269}.

30 сентября на аэродроме в торжественной обстановке состоялось вручение корпусу гвардейского знамени.

На летном поле, украшенном алыми флагами, выстроились у боевых машин отважные гвардейцы. К строю подходят секретарь ЦК ВКП(б), член Военного совета Ленинградского фронта генерал-лейтенант А.А. Жданов, секретарь Ленинградского обкома партии, член Военного совета фронта генерал-лейтенант А.А. Кузнецов, командующий армией ПВО генерал-майор П.Ф. Рожков, председатель исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся, член Военного совета армии ПВО П. С. Попков и другие.

А. А. Жданов огласил приказ Народного Комиссара Обороны. В своей речи он говорил о больших заслугах ленинградских летчиков, которые самоотверженно защищали исторический город, колыбель Великого Октября. Заканчивая речь, тов. Жданов провозгласил:

- Слава и честь мужественным ленинградским летчикам - гвардейцам!

Могучее "ура" прокатилось по рядам авиаторов. Тов. Жданов вручил гвардейское знамя Герою Советского Союза гвардии полковнику Н.Д. Антонову, которого к тому времени назначили командиром корпуса. Преклонив колено, командир произнес гвардейскую клятву:

- Принимая боевое гвардейское знамя, клянемся с честью пронести его через все грозные сражения к полной победе над врагом!

- Клянемся! - повторил строй гвардейцев. В это короткое слово они вложили всю свою волю еще упорнее уничтожать фашистских захватчиков.

Знаменосцы Герои Советского Союза Сергей Литаврин, Георгий Петров и трижды орденоносец Николай Молтенинов пронесли священный стяг с изображением великого Ленина перед строем гвардейцев. Раскатами троекратного "ура" встречали крылатые воины свою боевую святыню.

День вручения корпусу гвардейского знамени стал праздником для всех воинов противовоздушной обороны Ленинграда. Они гордились подвигами своих братьев по оружию.

В сентябре 1943 года семья летчиков пополнилась новыми Героями Советского Союза. Этого высокого звания удостоились семь авиаторов.

Президиум Верховного Совета СССР Указом от 2 сентября 1943 года присвоил звание Героя Советского Союза заместителю командира эскадрильи 103-го гвардейского истребительного авиационного полка старшему лейтенанту Григорию Ивановичу Богомазову и штурману 11-го гвардейского истребительного авиационного полка капитану Александру Петровичу Савушкину.

Богомазов к тому времени сделал более 300 боевых вылетов, участвовал в 50 воздушных боях, летал на разведку, прикрывал бомбардировщики и транспортные самолеты, штурмовал вражеские войска и аэродромы.

В начале войны он летал в звене Ивана Ефимовича Плеханова.

- Атаки Григория Богомазова были стремительными и дерзкими, рассказывает Герой Советского Союза И. Е. Плеханов. - Он - человек исключительной отваги. Сколько раз он бросался на выручку товарища! Мы часто летали в паре и всегда он был надежным щитом. Веселый, никогда не унывающий, Григорий Богомазов и в бою отличался лихостью.

Двенадцать сбитых самолетов лично и четыре в групповых боях - таков его "лицевой счет". После войны Григорий Иванович остался служить в авиации, и стал полковником.

Молодые летчики считали большой удачей, если вылетали на задание под командованием гвардии капитана Александра Савушкина. Рядом с опытным и отважным летчиком они чувствовали себя увереннее, сильнее. Они знали: командир все видит и добьется победы.

Коммунист Савушкин личным примером показывал им, как надо бить врага. В бою 29 сентября 1942 года он сбил четыре вражеских самолета - два лично и два в группе{270}. Произошло это так.

Прикрывая боевые действия наших войск в районе Невской Дубровки, пятерка истребителей под командованием Александра Савушкина навязала бой восьми бомбардировщикам "Ю-88", заставила их сбросить бомбы в болото и повернуть обратно. Савушкин, как всегда, первым атаковал врага и сбил "юнкерс". В это время подоспели 15 вражеских истребителей. Завязался ожесточенный бой: пять против двадцати трех. Савушкин схватился с "мессершмиттом" и поджег его. Воодушевленные примером командира, отважно сражались и его ведомые - из вражеской стаи одна за другой падали на землю объятые пламенем "юнкерсы" и "мессершмитты".

Смелость, взаимовыручка, умение разгадать тактику врага обеспечили нашим летчикам победу.

На личном счету Александра Савушкина числилось 18 сбитых вражеских самолетов и аэростат-корректировщик. Отважный летчик не узнал, что ему присвоено звание Героя, он погиб 17 мая 1943 года. Его именем названа одна из улиц Ленинграда.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1943 года звание Героя Советского Союза присвоено командиру звена 27-го гвардейского истребительного авиационного полка старшему лейтенанту Дмитрию Семеновичу Николаеву, а 28 сентября этого звания удостоились четыре летчика: гвардии старший лейтенант Сергей Васильевич Деменков (103-й гвардейский истребительный авиационный полк), гвардии капитан Михаил Иванович Евтеев (11-й гвардейский истребительный авиационный полк), гвардии капитан Александр Терентьевич Карпов (27-й гвардейский истребительный авиационный полк) и гвардии майор Иван Павлович Неуструев (11-й гвардейский истребительный авиационный полк),

Каждый из этих пяти героев участвовал во многих воздушных боях, летал в разведку, штурмовал вражеские войска и аэродромы. На счету у пятерых к тому времени числилось более 70 сбитых самолетов! Эта цифра убедительнее всего говорит об отваге и мастерстве воздушных бойцов. Каждому из них приходилось вступать в бой не только один на один, но и против десятка врагов. Бои были трудными, ожесточенными.

... Двенадцать наших истребителей вышли на перехват большой группы вражеских самолетов. В ее составе оказалось 50 бомбардировщиков и 12 истребителей. Советские летчики сумели обойти истребители прикрытия и атаковать бомбардировщики. Сергей Деменков с первой атаки сбил "юнкерс". В это время подошли вражеские истребители и бросились в атаку. Деменков увернулся от удара, развернулся и поймал в прицел "мессершмитта". Пулеметная очередь прошила фюзеляж вражеского самолета. Он "клюнул" носом и уже не вышел из пике до самой земли.

Любоваться победой Деменкову не пришлось - на него напали сразу несколько "мессеров". Деменков почувствовал удар в спину и ноги. Самолет сильно тряхнуло и он начал падать. Пытаясь выровнять его, Сергей Васильевич почувствовал, что ноги не слушаются - обе пробиты.

Выброситься с парашютом он не мог. Оставалось одно - удержать машину, довести ее до аэродрома. И он ее довел и посадил. Удивительной волей обладает советский человек, если он способен на такой подвиг! Сергей Васильевич Деменков вылечился и снова возвратился в строй. В его летной книжке числилось 358 боевых вылетов, 15 сбитых самолетов. После войны он остался служить в Советской Армии.

Напряженные бои с вражеской авиацией шли до начала июля 1943 года. В июле наступил перелом: ее активность резко ослабла. Связано это было с боями на юге страны.

5 июля 1943 года развернулась Курская битва.

Фашистское командование было вынуждено снимать из-под Ленинграда авиацию и перебрасывать на юг. Под Ленинградом осталось около 170 самолетов врага{271}. Только одному самолету ночью 17 октября 1943 года удалось прорваться к городу и сбросить бомбу. Это была последняя бомба, упавшая на Ленинград{272}.

В ноябре вражеские самолеты над Ленинградом не появлялись, а в декабре днем пытались пролететь два одиночных разведчика.

За 1943 год летчики 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса сделали 5664 боевых вылета и сбили 210 фашистских самолетов. Зенитная артиллерия за этот же год сбила 99 и повредила 28 вражеских машин{273}. Ее заградительный огонь стал стеной, которую не могла преодолеть авиация фашистов.

Сигнал воздушных тревог звучал в том году все реже и реже. Но гитлеровцы с еще большей яростью вели артиллерийский обстрел города. В 1943 году Ленинград обстреливался в течение 230 дней, в городе разорвалось 28 913 снарядов{274}, причем для обстрела фашисты всегда выбирали наиболее людные места.

К Ленинграду они стянули самые мощные орудия, в том числе 240-мм железнодорожные пушки, 420-мм мортиру под названием "Толстая Берта", которая била 800-килограммовыми снарядами, 400-мм железнодорожную гаубицу со снарядами в 900 килограммов.

С вражескими батареями, обстреливавшими город, вела борьбу специальная группировка фронтовой артиллерии, а также авиация. Наши славные артиллеристы и летчики подавили много вражеских батарей, глушили их после первых же выстрелов. Как только враг начинал обстрел города, советские артиллеристы сразу же открывали огонь по его командным пунктам и позициям.

В этой борьбе участвовали также летчики ПВО, а нередко и зенитные батареи, стоявшие близко от переднего края обороны.

... Заканчивался 1943 год. Не легким он был для ленинградцев. Прорыв блокады значительно облегчил положение города и войск. Наступление советских войск на юге также ослабило вражескую осаду. Ленинград готовился к решающим боям. Настойчиво готовились к ним и воины ПВО.

Блокада снята!

В Великой Отечественной войне произошел коренной перелом. 2 февраля 1943 года завершилась ликвидация 330-тысячной фашистской армии под Сталинградом. В июле советские войска сорвали наступление врага на Курской дуге, в гигантском сражении нанесли ему сокрушительное поражение и сами устремились вперед. Советские Вооруженные Силы вырвали и прочно удерживали стратегическую инициативу. Началось массовое изгнание врага с родной земли. Создались благоприятные условия для полного освобождения Ленинграда от блокады.

В штабе фронта и войсках шла самая деятельная подготовка к наступлению. Всем было понятно, что бои предстоят тяжелые.

За два года враг создал под Ленинградом сильную оборону. Фашисты называли ее неприступным Северным валом. На километр фронта имелось 15-18 дзотов, дотов и бронеколпаков. Вся местность перекрывалась огнем из этих сооружений. Весь передний край обороны был заминирован, оплетен колючей проволокой.

За этими укреплениями отсиживалась 18-я армия, имевшая в своем составе около 170 тысяч человек, 4500 орудий и минометов (без зенитной и реактивной артиллерии), до 200 танков и штурмовых орудий. С воздуха ее поддерживали более 200 самолетов 1-го воздушного флота{275}.

В связи с этим советское командование приняло все меры для создания превосходства на направлении главного удара.

В предстоящем наступлении важная роль отводилась частям ПВО. Полкам 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса ПВО предстояло поддерживать наступление ударной группировки. 169-й и 192-й зенитные полки привлекались для артиллерийской подготовки наступления частей 42-й армии, а затем они должны были прикрывать войска от нападения воздушного врага. Остальные зенитные части выполняли задачи по противовоздушной обороне города и важнейших военных объектов.

В подразделениях войск ПВО развернулась напряженная боевая учеба.

Командиры полков, дивизионов и батарей, офицеры штабов днем и ночью изучали оборону врага, его огневую систему, засекали цели. С наблюдательных пунктов за фашистами постоянно следили зоркие глаза артиллерийских разведчиков. Командиры батарей Геннадий Мошков, Николай Алешин, Александр Никитин и другие, как говорили тогда, исползали весь передний край обороны, изучая расположение вражеских огневых точек. У начальника штаба 169-го зенитного артиллерийского полка майора Г.А. Воронкова вся карта была испещрена обозначениями огневых позиций артиллерийских и минометных батарей, дотов и дзотов. Он о них рассказывал так, будто не раз побывал на месте.

Командиры, политработники, партийные и комсомольские организации многое делали и для моральной подготовки людей к трудным наступательным боям. Показать пример призваны были коммунисты и комсомольцы.

Политотдел армии в ряде частей проверил работу парторганизаций по обеспечению ведущей роли коммунистов в боевой учебе и дисциплине. 14 декабря 1943 года состоялось заседание Военного совета армии, на котором обсуждался вопрос об авангардной роли коммунистов в боевой подготовке и воинской дисциплине. Доклад сделал начальник политотдела армии полковник С.А. Антонов{276}. В своем постановлении Военный совет наметил меры по усилению внутрипартийной работы. Перед партийными организациями ставилась задача воспитывать у каждого коммуниста чувство ответственности не только за свою работу, но и за успех подразделения в бою.

Военный совет не ограничился только обсуждением и рассылкой своего решения. Командующий армией генерал-майор П.Ф. Рожков, члены Военного совета председатель исполкома Ленинградского Совета П.С. Попков, генерал-майор П.А. Тюркин, полковник А.А. Иконников сами постоянно бывали в частях, выступали перед офицерами и бойцами, разъясняли обстановку на фронтах, требования партии к войскам.

Большую работу вели в подразделениях офицеры политотделов армии ПВО и 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса.

В полках состоялись партийные собрания, на которых обсуждались задачи коммунистов в предстоящих боях.

В 11-м гвардейском истребительном авиационном полку на партийном собрании с докладом выступил командир полка Герой Советского Союза майор И.П. Неуструев. Он говорил о большом влиянии партийной организации на всех авиаторов, о героических подвигах коммунистов. Вместе с тем докладчик приводил факты, говорящие о том, что у некоторых товарищей появились благодушие и беспечность.

- Партийная организация, - сказал он в заключение, - должна усилить свою работу, готовить всех воинов к решающим боям по разгрому врага. Надо донести до сердца каждого авиатора требование народа - в ближайшее время очистить всю советскую землю от фашистских оккупантов. Мы обязаны приложить все силы, чтобы полностью освободить Ленинград от блокады, уничтожить захватчиков у его стен.

Радио и газеты в те дни приносили вести о могучем наступлении Красной Армии, об освобождении все новых и новых областей. Вместе с тем шли сообщения и о злодеяниях фашистских оккупантов. Отступая, фашисты оставляли после себя зону пустыни: сжигали дома и больницы, вырубали сады, убивали скот. В городах и селах наши бойцы находили ямы с тысячами женщин, стариков, детей, убитых фашистами.

В ноябре 1943 года партизаны Ленинградской области перехватили приказ фашистской комендатуры, который требовал выселить жителей из ряда районов, а села сжечь. Приказ выполнялся: горели села, а население гитлеровцы угоняли в Германию.

Разве могли советские воины спокойно читать такие сообщения! В их высказываниях звучали гнев и ненависть к захватчикам.

С большим напряжением в те месяцы работали тыловые и ремонтные подразделения, воины батальонов аэродромного обслуживания. В частности, большая нагрузка выпала на подразделения 96-го района авиабазирования (начальник управления - полковник Михаил Алексеевич Гуркин, начальник политотдела подполковник Андрей Иванович Молчанов, начальник штаба подполковник Дмитрий Николаевич Святославский){277}. Эти подразделения обслуживали полки фронтовой авиации и корпуса ПВО.

В декабре - январе, накануне наступления, бойцы работали особенно самоотверженно. Бушевали бураны, а летные поля надо было поддерживать в постоянной готовности, подвозить боеприпасы, горючее. 49-й батальон аэродромного обслуживания обеспечивал боевую работу пяти авиационных полков. Только за январь бойцы батальона разгрузили и подвезли к самолетам 160 вагонов авиабомб, приняли 300 тонн горючего, расчистили 102 км подъездных путей, беспрерывно укатывали аэродром.

Заместитель командира батальона по политчасти капитан Царев, парторг капитан Лазуренко постоянно находились рядом с бойцами.

Многие солдаты, особенно трактористы и водители автомашин, зачастую работали без отдыха целыми сутками. Особенно отличился спецвзвод лейтенанта Веселова. Замечательно трудились старший сержант Гунеев, сержант Земилацкий, комсорг взвода сержант Шляпцев. На укатке поля хорошо работала бригада коммуниста лейтенанта Лысенко.

- За всю войну я не видел такой организованности и слаженности в работе, - говорил командир спецвзвода автороты 61-го БАО коммунист Аренков. - Мы работали круглые сутки, но никто не жаловался. Тон задавали коммунисты - они составляли большинство во взводе{278}.

Подготовка к крупному наступлению всегда связана с передвижением войск, сосредоточением их на направлении главного удара. Так было и накануне наступления по снятию блокады. Требовалось сохранить передвижение войск в тайне от врага, чтобы удар получился внезапным. Поэтому перед летчиками-истребителями и зенитчиками ставилась задача - не только прикрывать войска от бомбежек с воздуха, но и не позволять вражеским самолетам вести разведку.

Воины ПВО бдительно несли свою службу. Об этом свидетельствует приказ войскам Ленинградской армии ПВО от 10 января 1944 года, в котором отмечалось, что в течение дня и ночи 8 января 1944 года фашисты пытались одиночными самолетами вести разведку переднего края обороны наших войск. Зенитчики 19-й батареи 115-го полка, первой батареи 192-го полка и 23-й батареи 169-го полка точным огнем сбили три фашистских самолета. А летчики гвардии лейтенанты Мигаль и Лебедев ночью уничтожили еще двух "мессершмиттов".

Военный совет армии объявил всему личному составу этих батарей благодарность, а наиболее отличившиеся были награждены{279}.

Армейская газета "Защита Родины" (редактор майор П.С. Кошелев) из номера в номер публиковала корреспонденции о боевом опыте летчиков и зенитчиков. Командир батареи старший лейтенант И. Благов, например, рассказал об особенностях стрельбы зенитчиков по наземным целям. Гвардии майор И. Баранов писал о тактике действий истребителей, прикрывавших наступавшие войска. Сержант Г. Мельников делился опытом борьбы с пикировщиками. Его орудийный расчет накануне сбил вражеский самолет "фокке-вульф-190". Это был уже четвертый самолет на счету расчета.

В газете часто публиковались корреспонденции о подвигах воинов ПВО, авторами которых являлись работники редакции майор В.С. Афанасьев, старший лейтенант Н.В. Алексеев, капитан С.М. Бытовой, старший лейтенант Л.Н. Бромберг, старшина В.Ф. Сныткин.

Как только поступил приказ о наступлении, в подразделениях прошли митинги.

- Наконец-то пришел день, которого мы так ждали, - заявил летчик 11-го гвардейского истребительного полка лейтенант Николай Котенко. - Мы готовы надежно прикрывать свои войска и беспощадно громить врага{280}.

Летчик 27-го гвардейского авиационного полка лейтенант Михаил Кручнов незадолго до этого был ранен, рана еще не зажила, но он подал рапорт с просьбой разрешить ему участвовать в боях.

Такие же рапорты поступили и от многих бойцов-зенитчиков, находившихся на излечении. Красноармеец 17-й батареи 192-го зенитного полка Хохлов находился в санчасти по болезни. Узнав о наступлении, он пришел на огневую позицию.

- Не могу лежать в санчасти в такое время, - заявил он и занял свое место в расчете{281}.

- В подразделениях царил необыкновенный подъем, - вспоминает бывший комсорг четвертого дивизиона 169-го зенитного полка Валентина Константинова Минина. - Все с волнением ждали предстоящего сражения.

Вот что она записала 14 января 1944 года в дневнике: "На рассвете всех офицеров собрал заместитель командира дивизиона по политчасти капитан Михаил Павлович Евдокимов. Он сообщил о наступлении. Пришел командир дивизиона капитан Иван Иванович Капула. Поставил задачи. Выходим из землянки тихо, без обычных шуток, все взволнованы, настроение торжественное. И все еще слышу слова капитана: "Хватит обороняться! Завтра - бой. Настоящий и беспощадный. Наступаем, товарищи! Наступаем!".

Все командиры и политработники пошли в батареи. Младший лейтенант Минина направилась в 18-ю батарею, где раньше служила разведчицей. Побеседовала с командиром батареи старшим лейтенантом Василием Тихомировым и активистами. Решили провести короткое комсомольское собрание. Вскоре все пришли на площадку, которую закрывала от обзора врага высотка.

Старший лейтенант сообщил о приказе и задачах батареи в наступлении. Желающих выступить оказалось много: каждому хотелось высказать свои мысли и чувства. Взволнованно говорили о готовности идти в бой радистка Ядвига Садовская, командиры орудий старший сержант Сергей Воробьев и Сергей Аваркин, командир дальномерного отделения Екатерина Духнова. Решение приняли лаконичное - комсомольцам показать в бою пример мужества, образцово и самоотверженно выполнять свои обязанности.

- Ночью на батарее никто не мог уснуть, - вспоминает В. К. Минина. Бойцы проверяли еще и еще раз свое "хозяйство", готовились к бою. И, конечно же, всюду шли разговоры о предстоящем наступлении.

14 января наступление началось.

По плану Советского командования главный удар наносили 2-я ударная армия с плацдарма в районе Ораниенбаума (ныне Ломоносов) и 42-я армия от Пулковских высот по сходящимся направлениям на Ропшу. При этом окружалась петергофско-стрельнинская группировка врага и взламывалась вся его оборона под Ленинградом{282}.

Утро выдалось пасмурным, небо затянули густые облака. На переднем крае обороны стояла необычная тишина.

9 часов 35 минут... Внезапно раздался грохот орудий, грохот такой силы, что, казалось, будто земля задрожала. Началась артиллерийская подготовка. А в 10 часов 40 минут дивизии 2-й ударной армии перешли в наступление.

На участке 42-й армии весь день тяжелая артиллерия била по позициям врага, разрушая укрепления, бетонированные огневые точки.

Это были как бы предгрозовые раскаты. А в 9 часов 25 минут 15 января разразилась гроза. По всей линии фронта, начиная от южных окраин Ленинграда до Пулково и дальше, сверкнули огни, будто гигантская молния, а вслед за ней загрохотал гром. Открыли огонь тысячи орудий и минометов. По 17-километровому участку вражеской обороны, где намечался прорыв, вели огонь 2300 орудий и минометов, а также около 100 установок реактивной артиллерии. Били тяжелые орудия кораблей и береговых батарей Краснознаменного Балтийского Флота. В общем "хоре" выделялись своей скорострельностью зенитные пушки. За 1 час 40 минут на позиции гитлеровцев обрушилось 220 тысяч снарядов и мин{283}.

- На позициях фашистов бушевал смерч огня, - вспоминает бывший заместитель командира второго дивизиона 169-го зенитного полка Павел Петрович Хлебнов, ныне старший инженер одного из научно-исследовательских институтов. - С нашего наблюдательного пункта, находившегося на склоне Пулковских высот, открывалась поразительная панорама развернувшегося боя. И нам невольно вспоминалось, как осенью 1941 года мы отбивали здесь вражеские атаки. Как неизмеримо умножились наши силы и возможности!

Грохот артиллерийской подготовки, наверное, напомнил о тех боях не только Павлу Хлебнову, а и многим другим зенитчикам. Здесь тогда командовали батареями Петр Каплар, Иван Капула, Анатолий Лисовой. Теперь они возглавляли зенитные дивизионы.

Батареи 169-го и 192-го зенитных полков первые удары обрушили на позиции вражеских минометов, расположенных в непосредственной близости к переднему краю обороны. Минометы были особенно опасны для наступавшей пехоты. От зенитчиков требовалось выбить это оружие у врага. И они с честью справились с задачей. Корректировщики докладывали, что снаряды точно поражали цели. Многие зенитные орудия били по дзотам и другим огневым точкам.

Мощная артиллерийская подготовка ошеломила фашистов настолько, что они вначале даже не оказали огневого противодействия.

И вот по всей линии фронта в воздух взвились красные ракеты - сигнал атаки. Из окопов и траншей поднялись гвардейцы и смело устремились вперед.

Гитлеровцы пытались остановить наступление. Сил у них еще имелось много и сопротивление все возрастало. Бой завязался ожесточенный.

Капитан П. Хлебнов находился рядом с наступавшими стрелками, корректировал огонь своих батарей. Вокруг рвались снаряды, свистели осколки и пули, но офицер, увлеченный своим делом, будто и не замечал опасности.

Фашисты готовились к контратаке, сосредоточивая резервы. Капитан Хлебнов передал об этом данные командиру своего дивизиона капитану П.А. Каплару. Через считанные минуты батареи открыли огонь. Сотни снарядов обрушились на скопление врага. Его контратака была сорвана{284}.

Наступление вначале развивалось медленно. Бои шли за каждую высоту, за каждый рубеж обороны. В первый день наступления войска 42-й армии на пулковском направлении продвинулись в центре на 4,5 км, а на флангах до 1,5 км.

В этих тяжелых боях зенитные батареи оказывали мощную поддержку наступавшим. Командиры дивизионов 169-го зенитного полка И.И. Капула, П.А. Каплар, А.С. Лисовой, И.С. Находнов, Н.Д. Ольховский поддерживали тесное взаимодействие со стрелковыми подразделениями, четко решали задачи, поставленные старшими начальниками.

Трудные бои вели и батареи 192-го зенитного полка. Высокое мастерство показали командиры дивизионов майоры В.Е. Охрименко и Н.И. Чепурин, командиры батарей Н.Т. Волошененко, И.Д. Орлюков, В.И. Охолов и другие.

Позиции зенитных батарей, хотя они и находились в удалении от наступавшей пехоты, зачастую подвергались жесточайшему артиллерийскому и минометному обстрелу. Фашисты в первую очередь стремились разделаться с нашими зенитными средствами. Ведя огневую дуэль, зенитчики проявляли стойкость, выдержку и добивались успехов.

- Несмотря на мороз, стволы пушек накалялись до красна, как металл в горне кузнеца, - вспоминает бывший командир огневого взвода 24-й батареи Яков Владимирович Зарицкий. - У орудий громоздились горы дымящихся гильз. Позиции окутались дымом. Лица бойцов почернели от копоти, белели только зубы, да задорно блестели глаза.

14-я батарея 169-го зенитного полка получила задачу подавить фашистскую минометную батарею. Завязалась дуэль, несколько мин разорвалось на позиции зенитчиков. Осколком ранило заряжающего Касатова. На его место стал командир орудия старший сержант Александр Рассолько. Заряжая орудие, он командовал:

- За Ленинград - огонь! За родной Минск - огонь! За кровь Касатова огонь!

Зенитчики выполнили задачу, подавив минометную батарею врага. В тот день орудие старшего сержанта Рассолько уничтожило еще до взвода пехоты. За мужество и отвагу, проявленные в боях, Александра Ивановича Рассолько наградили орденом Славы 3 степени{285}.

Командир дальномерного отделения восьмой батареи того же полка сержант Дина Афанасьева была контужена. На некоторое время она совершенно потеряла слух, но с позиции не ушла, продолжала выполнять свои обязанности.

В разгар боя тяжело ранило командира орудия сержанта Федорова из четвертой батареи 192-го зенитного полка. На какое-то мгновение бойцы расчета растерялись. Но тут раздался уверенный голос наводчика ефрейтора Григория Русова:

- Расчет, слушай мою команду: огонь!

Орудие продолжало стрельбу. Вскоре зенитчики подавили минометную батарею врага. Затем они перенесли огонь по скоплению пехоты. В это время вблизи орудия разорвался снаряд, и Русова ранило осколком. Превозмогая боль, он продолжал наводить орудие и командовать стрельбой расчета. Раненый воин оставался на своем посту до вечера. За мужество и самоотверженность Григория Константиновича Русова наградили орденом Славы 3 степени.

На следующий день батарея снова оказалась под сильным обстрелом вражеской артиллерии, но зенитчики продолжали свое дело. Отважно и самоотверженно работали девушки - бойцы приборного отделения коммунист ефрейтор Дмитриева, сержант Вишнякова, красноармейцы Спиридонова и Голубева. На боевом посту погибла комсомолка Голубева и смертельно ранило комсомольца Мазаева.

- Отомстим за товарищей! - раздался клич над позицией, и зенитчики усилили темп стрельбы.

Батарея успешно выполнила боевую задачу, нанесла большой урон врагу. Командир стрелкового соединения объявил зенитчикам благодарность{286}.

На 20-й батарее 169-го зенитного полка от прямого попадания вражеского снаряда загорелся склад боеприпасов. Первым бросился тушить пожар парторг Туманов, за ним - коммунисты Брусков и Жирнов. Рискуя жизнью, они спасли боеприпасы. Батарея продолжала действовать.

Девушки-бойцы, работавшие прибористками, поварами, во время артиллерийской подготовки пошли к орудиям и стали помогать боевым расчетам. В 18-й батарее 169-го полка радистка Ядвига Садовская подносила снаряды, повар Александра Григорьева и санинструктор Валя Кроль убирали гильзы. В 14-й батарее неутомимо подносили снаряды прибористки кандидат в члены партии Васильева, комсомолки Панова, Сидоренкова, Сергеева, комсорг 6-й батареи Ирошина, комсомолки 11-й батареи Гайжева, Пичугина, Винокурова и многие другие.

Отвагу и самоотверженность проявила командир орудия коммунистка Анна Сундукова. Батарея, в которой она служила, прикрывала аэродром. Ночью, находясь у орудия, Сундукова увидела, что приземлился горящий самолет, но летчик из него не вышел. Анна побежала к самолету и услышала стоны раненого летчика. Машина могла в любое мгновенье взорваться. Сундукова это знала, но думала не об опасности, а о спасении человека. Она взобралась на крыло и, напрягая силы, вытащила летчика из кабины. Это был младший лейтенант Алексей Баранов. Опустив его на плоскость, она спрыгнула на землю, взяла раненого и быстро отнесла в сторону. Вскоре раздался взрыв... Жизнь летчика была спасена{287}.

За этот подвиг младшего сержанта Анну Ивановну Сундукову наградили орденом Славы 3 степени. Среди девушек - воинов ПВО, она первой получила орден Славы.

Аня Сундукова - ленинградка, с Выборгской стороны. В начале войны она работала на строительстве оборонительных сооружений. Когда возвратилась в Ленинград, ей сообщили тяжелую весть: во время бомбежки погибла мать. Тогда Аня пошла добровольцем в Красную Армию.

Четко несли службу связисты, бойцы подразделений ВНОС. Зачастую они выполняли свои обязанности под сильным вражеским обстрелом. Линейщики Григорьев и Каретников двое суток без отдыха восстанавливали линии связи{288}. Линейный надсмотрщик М. Шевелева за самоотверженный труд по бесперебойному обеспечению связи была награждена медалью "За боевые заслуги".

С передового наблюдательного поста, который возглавляла сержант Суслова, заметили, что наш самолет, возвращавшийся с боевого задания, летит недопустимо низко. Вдали, в лесу он упал. Сержант Суслова и ефрейтор Исаченкова пошли на розыски. Идти пришлось по глубокому снегу. Они нашли подбитый самолет и пять километров несли летчика на руках до медицинского пункта{289}.

Как только наши войска продвинулись вперед, зенитные батареи тоже перешли на новые огневые позиции. Командир дивизиона капитан И.И. Капула сам руководил перемещением 17-й батареи. Занять позицию на территории, где проходила вражеская оборона, оказалось не просто - фашисты всюду расставили мины. Разыскать их под снегом было не легко. Требовалась большая осторожность, и зенитчики часто становились саперами.

Пока батареи передвигались на новые позиции, политработники использовали время для бесед с бойцами. Например, парторг пятого дивизиона 169-го зенитного полка Петр Яковлевич Галкин в первые дни наступления находился в батарее старшего лейтенанта Аксенова. Когда зенитчики оборудовали позицию на новом месте, Галкин побывал в каждом расчете, помогал устанавливать орудия, рыть котлованы и беседовал с коммунистами, сообщал бойцам обстановку на фронте, рассказывал о ходе наступления, призывал образцово выполнять свои задачи.

Постоянно находились среди бойцов заместители командиров дивизионов по политчасти майор Василий Тимофеевич Андреев, капитаны Василий Петрович Ионов, Павел Иванович Пылаев.

Для летчиков-истребителей первый день наступления оказался неудачным. Погода выдалась неблагоприятной, стояла низкая облачность. А летчики рвались в бой.

При первой возможности летчики помогали наступавшим. Гвардии младший лейтенант Николай Казаченко вместе с ведомым гвардии младшим лейтенантом Василием Целовальниковым вылетел на штурмовку вражеского аэродрома. При подходе к цели они заметили "мессершмитт", шедший на посадку, и сбили его. Вражеские зенитные орудия открыли сильную стрельбу. Но летчики-гвардейцы все же так "обработали" аэродром, что на нем поднялись столбы огня и дыма. На следующий день Казаченко и Целовальников сбили еще один самолет, нанесли удар по колонне фашистских автомашин и разгромили ее. В тот же день они еще раз вылетали в тыл врага{290}.

Надо было разведать расположение войск и коммуникации фашистов, но облака висели почти у земли. Трудно летать в такую погоду. Поэтому в разведку послали опытного летчика-коммуниста гвардии капитана Федора Петровича Скрипченко (11-й гвардейский истребительный полк). Не раз он попадал под огонь, но задание выполнил успешно. Его разведывательный полет дал командованию важные сведения. В последующие дни он не раз вел воздушные бои, штурмовал наземные войска врага. За мужество и отвагу, образцовое выполнение боевых заданий Ф.П. Скрипченко наградили орденом Александра Невского{291}.

Жаркую схватку провела четверка истребителей во главе с капитаном Василием Степановичем Цыганенко из 102-го гвардейского авиационного полка. К полю боя приближались вражеские самолеты. На их перехват полетела наша четверка. Завязался бой. Лейтенант Андрей Завьялов в первой же атаке сбил фашистский самолет. В этот момент другой "мессершмитт" зашел ему в хвост. Опасность вовремя увидел летчик Н.А. Крицын и устремился на выручку товарища. Он дал длинную очередь по фашистскому самолету. Тот задымил и врезался в землю. Подошли еще два вражеских истребителя и набросились на Крицына. На этот раз его выручил Завьялов, сбив фашиста. Второй отвернул в сторону. Так смелость, взаимопомощь и высокое боевое мастерство помогли нашим летчикам добиться победы{292}.

Днем и ночью летчики наносили штурмовые удары по врагу, громили подходившие к фронту его резервы.

Во втором часу ночи Герой Советского Союза В.А. Мациевич из 26-го гвардейского истребительного полка обнаружил на одной из станций только что подошедший эшелон. Летчик развернулся и "прочесал" его огнем. Затем он увидел артиллерийскую батарею, которая вела огонь по нашим подразделениям. Мациевич ударил по ней из всех огневых средств своего самолета. Батарея умолкла.

Младший лейтенант Василий Тихонович Стрижак заметил на шоссе колонну фашистских автомашин, подвозивших боеприпасы к линии фронта. Стрижак с бреющего полета обстрелял ее. На дороге запылали машины, начались взрывы. За образцовое выполнение боевых заданий В. Стрижака наградили орденом Славы 3 степени.

Успешное наступление наших войск вызывало у воинов ПВО огромный подъем, стремление наращивать удары по врагу. Уже освобождены Красное Село и Дудергоф, взвился красный флаг на Вороньей горе. Батареи 169-го зенитного артполка передвигались вслед за частями 30-го гвардейского стрелкового корпуса, которым командовал Герой Советского Союза генерал-майор Н.П. Симоняк.

И вот сообщение: вечером 19 января войска 42-й и 2-й ударной армий соединились в районе села Русско-Высоцкое и замкнули кольцо окружения петергофско-стрельнинской группировки фашистов. На второй день советские войска полностью уничтожили ее.

19 января Москва салютовала доблестным войскам Ленинградского фронта двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

В приказе Верховного Главнокомандующего всем войскам, осуществившим прорыв вражеской обороны и участвовавшим в боях за Красное Село и Ропшу, объявлялась благодарность. Наиболее отличившимся соединениям и частям были присвоены наименования "Красносельских" и "Ропшинских".

За образцовое выполнение боевых заданий наименования "Красносельский" удостоился 169-й зенитный артиллерийский полк. Кроме того, его наградили вторым орденом Красного Знамени. Этим же орденом был награжден и 192-й зенитный артиллерийский полк.

Вечером 19 января и утром на следующий день во всех подразделениях прошли митинги. Воины заявляли, что они приложат все силы для достижения полной победы.

- Осенью 1941 года нам пришлось сражаться на этих рубежах. Мы выдержали ожесточенный натиск врага и остановили его, - говорил на митинге командир 22-й батареи 69-го полка капитан Мартыненко. - В тех боях смертью героев погибли многие наши товарищи. Над их могилами мы клялись разгромить врага, добиться победы. И вот пришел час расплаты с фашистами. Мы гордимся тем, что полку присвоено наименование "Красносельский". В боях мы его оправдаем с честью{293}.