Глава 5

Адам

Две недели назад

– Мать твою, Харт! – По ушам смачно бьёт негодующий крик Тони.

Даже через динамик айфона он обладает оглушительным эффектом.

– И тебе привет, Мэрроу, в чём дело? – спокойно отвечаю я, параллельно проверяя все условия нового договора с дотошным, но крайне выгодным клиентом Джоном Уитмором.

– В чём дело?! Ты ещё спрашиваешь?! – возмущение друга лишь увеличивает громкость.

– Всё верно: спрашиваю. Читать мысли я не умею, – отвечаю и на всякий случай отвожу айфон подальше от уха.

– Дело в твоей просьбе прикрыть твой зад! – раздраженно бросает Тони, вмиг проясняя, в чём весь сыр бор.

Правда, это была не просьба, а скорее приказ в ультимативной форме. И вовсе не для прикрытия «моего зада», а в благоразумном желании – избежать смешивания личных проблем с работой.

– Поподробнее можно? – ровным тоном произношу я, продолжая сосредоточенно вчитываться в информацию документов.

– Я только что беседовал с Остином Ридом.

– Это я уже понял.

– В крайне неприятном ключе.

– Это тоже было ожидаемо.

– Этот сопляк вздумал мне угрожать!

– А вот это уже интересно!

– Интересно? – злостное рычание Мэрроу вибрирует в трубке. – Интересно то, что его угрозы отменно на мне сработали!

Я наконец откладываю листы в сторону и отодвигаюсь в кресле от стола.

– Ты что, назвал ему моё имя? – цежу сквозь зубы я.

Пусть только попробует ответить: «Да» – мигом пожалеет.

– Нет… Конечно, нет, – спешно заверяет Тони, явно по одной только моей интонации почувствовав невысказанное предупреждение. – Ему просто удалось меня неслабо удивить. Этот парень каким-то образом взломал нашу защиту и украл записи с видеокамер. Он грозился слить их в интернет, если я не расскажу ему всё, что знаю.

Смекалистый малец, однако. В который раз в этом убеждаюсь. А я вот в свою очередь признаю, что лоханулся, позабыв оповестить Тони о своём причастии к взлому их базы данных. Но мне простительно – под каким углом ни посмотри, последние дни были не из легких: из-за важного сотрудничества с Уитмором в офисе навалилась целая гора дел, требующих обязательного выполнения до отъезда в Нью-Йорк, а дома… там моя изнеможённая пленница, с которой я в ближайшее время не смогу повторить сумасшедший сценарий недавней ночи, как бы того ни хотел.

После тщательного осмотра Лины врач для полного восстановления её здоровья строго предписал ей как минимум месяц отдыха.

Месяц! Как минимум!

Вначале я знатно обалдел от столь длительного срока и думал уже послать куда подальше все рекомендации врача, однако, когда он начал перечислять нанесённые мной повреждения, я был вынужден с ним согласиться.

Мне ещё радоваться нужно, что Лина не подцепила никаких гадостей после их незащищённого секса с Ридом, иначе бы её восстановление могло бы затянуться ещё дольше. Также повезло, что во время медосмотра у девчонки начался цикл, и необходимость в применении экстренной контрацепции разом отпала. Врач совсем не хотел смешивать таблетку, предотвращающую беременность, с другими лечебными медикаментами, которые пришлось ей ввести из-за ослабленного состояния. А я, даже несмотря на желание подстраховаться, и не думал настаивать.

Мой безрассудный гнев на Лину практически полностью спал после нашей бурной ночи, а в здравом уме для меня её здоровье занимает далеко не последнее место. И это главная причина, почему теперь мне приходится всеми силами удерживать себя, чтобы не ворваться к ней в комнату и не ухудшить её состояние ещё больше, чем уже сделал, неосознанно покалечив её в процессе чистки памяти и улётных оргазмов.

И, к слову, не нарушить её покой раньше времени мне изрядно помогает неисчезающая картина её осунувшегося лица с впалыми скулами и худенькой, хрупкой фигурки, усыпанной синяками и следами крови, что опять вызывает во мне дурацкое чувство вины. А мне уже известно, какие любовные, не свойственные мне порывы и желания она вызывает, поэтому ни за что не хочу видеть Лину, пока она не перестанет быть похожа на истерзанного мной котёнка.

– Алло! Ты там заснул? – резкий вскрик Тони обрывает поток тягостных мыслей о дикарке.

О чём он там говорил? Ах да! О секретных видео из клуба, якобы выуженных стараниями Рида. Пусть друг так и продолжает думать. Даже не собираюсь его переубеждать, ведь слушать его ор ещё и по этому поводу абсолютно неохота.

– И что же ты наплёл парню? – всецело возвращаюсь к немаловажной теме я, желая убедиться, что Тони направил Рида по неверным следам.

– На самом деле я ничего ему не плёл. Сказал всё как есть.

Я закуриваю и выслушиваю краткий пересказ их с Ридом беседы.

– И ему этого хватило, чтобы решить уйти без ответов? – с немалой долей удивления спрашиваю я.

– Нет. Он ушёл не потому, что поверил в мою неосведомлённость. Он, бля*ь, просто сжалился надо мной, – безрадостно посмеивается он.

– В смысле?

– В прямом. Я же ни хрена не мастер сдерживать свои эмоции, как вы с Эриком. У меня на лице без всяких слов было написано, что я сейчас плаваю в полном дерьме из-за ситуации с братом, которого, несмотря ни на что, всё ещё надеюсь уберечь от многолетнего заключения. И думаю, после нашего с тобой уговора, если выбирать между будущим Эрика и репутацией клуба, мой выбор вполне очевиден. Никакие угрозы не заставили бы меня рассказать ему о тебе, и Остин каким-то образом не просто понял это, но и оказался, мать его, крайне понимающим парнем, не став продолжать давить на меня, даже будучи абсолютно уверенным, что я лично знаком с начальником его псевдосестрички.

– Абсолютно уверен? С чего вдруг?

Встаю с кресла, неторопливо подхожу к панорамному окну с видом на даунтаун. Без интереса наблюдаю, как на улице опять какая-то дождливая ересь начинается.

– Не знаю. Наверное, он очень проницательный или интуиция хорошо работает. Другого объяснения найти не могу. Но Рид полностью уверен в нашем знакомстве, так же как в чистоте и праведности своей любимой. Представь себе, он даже попросил передать тебе кое-что, – усмехается Тони.

Мои брови непроизвольно ползут вверх, а губы растягиваются в ироничной улыбке.

– Он сказал, что рано или поздно найдёт тебя и чего бы ему это ни стоило освободит Анну от вашего контракта. Вот комедия!

Да я б сказал не комедия, а настоящий угарище, от которого мне почему-то совсем не хочется смеяться. Рид только через мой труп освободит Лину от несуществующего контракта. Уж поверьте мне на слово!

– Представляю, как он опешит, когда рано или поздно узнает, что освобождать никого ниоткуда не надо, а скорее лишь доплачивать, чтобы уговорить девчонку сбежать от тебя. Конечно, наша донельзя нравственная девица удивила всех, когда умудрилась отказать и тебе тоже, но раз уж она всё-таки согласилась на твой контракт, то ты ей точно запал в самую душу, в сердце, в мысли и куда там ещё можно запасть у девчат, – с издевательским смешком уверенно проговаривает Мэрроу, даже не представляя, что именно мне пришлось сделать, чтобы окончательно и бесповоротно запасть во все вышеупомянутые им места.

Прошло уже несколько дней, но меня до сих пор потряхивает от пережитого той ночью с Линой, а тело не прекращает бить импульсами мистической эйфории.

Это был не просто секс. И даже не умопомрачительно горячий, дикий секс, которого в моей жизни было до неприличия много, а настоящее всецелое соединение – ментальное, душевное и физическое, усиленное огнем «очарования», что на пике наслаждения отправлял дух в искристый космос.

Это было… Мне даже верных слов не подобрать… Полное погружение в иной мир, где существуем только мы двое? Абсолютная синхронизация? Проникновение друг в друга? Под кожу, в кровь, в клетки, во все органы чувств, в мысли… в воспоминания… Но в последние два пункта проникал только я. И слава богу.

Мне в самом деле несказанно повезло, что эта способность Лине была неподвластна – обладай она помимо своего защитного отражения и этой фишкой моей силы, я бы однозначно не остался в живых. Без шуток. Эта дикая кошка и так во время самозабвенной страсти разукрасила всё мое тело до глубоких царапин, укусов и красных отметин, а увидь Лина хоть одно из моих воспоминаний с другими женщинами, она, без сомнений, вгрызлась бы мне в шею, заставив в предсмертной агонии захлебываться своей же кровью.

Звучит жутко, правда? Но в подобном печальном исходе для себя я стопроцентно уверен. Ей точно не удалось бы контролировать себя так, как делал это я на протяжении всей ночи, пока корректировал все имеющиеся в её памяти эпизоды с Ридом. Я сдерживал себя по максимуму, но всё равно знатно покрыл её ушибами. Мне не хотелось причинять ей физической боли, но, к сожалению, не получилось.

Однако такого больше не повторится. Однозначно. Потому что менять её память больше не придётся. Я не оставил от Остина Рида и следа. Везде стер её ненаглядного «братца», заменив собой все до единого фрагмента. Теперь, если Лина вдруг решит подумать о нём, она всегда будет видеть моё лицо. Везде. В каждом прожитом моменте буду только я. Его же она просто не сможет вспомнить, в отличие от меня, чёрт побери… Я никогда теперь не смогу удалить из памяти их совместные жаркие кадры. Менять воспоминания себе, к сожалению, я не способен. А жаль.

Знали бы вы, каких нечеловеческих сил мне стоило не просто просматривать историю их «дружбы», но также пропускать сквозь себя все ощущения, что Лина испытывала с другим мужчиной. Вот это по-настоящему был сущий ад, в котором я будто бы сгорал заживо, задыхался, собственноручно разрезал себя на части тупым ножом, после поливая раны серной кислотой.

Злость, ненависть, обида, ревность, задетая гордость, животная похоть, агрессия, боль – каждую секунду проникновений в Лину мне приходилось сражаться со всей этой бомбой чувств и брать их под контроль, чтобы не причинить дикарке непоправимых увечий.

Вначале держаться было сложнее всего, особенно в моменты их страстной ночи, но позже с каждым исправленным воспоминанием весь ад эмоций и ощущений плавно угасал, пробивая на первый план неземное наслаждение, наполняющее тело живительной силой и отрубающее разум от всей реальности, – и это не просто образное выражение. Так оно и было.

Некоторые секунды, а то и минуты нашего секса напрочь выпадали из моей головы. В один момент я глубоко и яростно вбивался в Лину, закинув её ноги себе на плечи, а уже в следующий – обнаруживал свой член в её горячем, сладком рту. Я мог жестко трахать её сзади, притягивая к себе ближе за шикарные светлые волосы, а через одно моргание век оказаться лежащим на спине и с упоением наблюдать, как моя голодная девочка, оседлав меня сверху, активно двигала бедрами так, что чуть до разрыва аорты меня от экстаза не доводила. Не из-за магии, а из-за созерцания её кайфующих глаз, румяного лица, искусанных губ и звука её громкого крика во время очередного оргазма, который я чувствовал каждым атомом тела так же остро, как и свой собственный.

– И зачем нужно было так долго бегать от меня, Лина? – пребывая в полусознательном состоянии, едва слышно прошептал я, когда после последних сладких содроганий расслабленное тело Лины упало на меня.

– Я никуда от тебя больше не убегу, Адам, – осипшим от стонов и криков голосом пообещала она, впиваясь руками мне в плечи и усыпая поцелуями всё лицо и шею.

– Конечно, не убежишь. Я тебя просто никуда не отпущу, – скользнув пальцами по её влажной спине, я сдавил податливую дикарку в стальные объятия, желая наглядно показать ей, что я говорю серьёзно.

– Никогда? – взглянув мне точно в глаза с трепетной надеждой, проурчало моё проклятье, гипнотизируя меня своей неподражаемой синевой океана.

– Никогда… Мне кроме тебя больше никто не нужен, – уверенно ответил я, не осознавая, что за бред несу.

И, будь я проклят, в тот момент искренне верил в сказанное. А когда миловидное лицо Лины засияло лучезарной улыбкой, и вовсе был готов повторить ей эти слова хоть миллионы раз.

Я вновь завис, как идиот, глядя на её манящие, улыбающиеся губы, что неумолимо приближались к моим для поцелуя. Но я опередил её тогда и, несмотря на данное себе обещание не делать этого, сам поддался навстречу её рту, вторгся внутрь языком, сплетаясь со сладким женским воедино. Упивался её вкусом, запахом, отзывчивостью, страстью, нежностью… и её любовью, мать её, которая мне нахрен не нужна.

Никогда не была нужна. И никогда не будет. А после Лининых приключений с Ридом и неоднократной лжи – так подавно мне ни черта от неё не нужно, кроме тела, дарующего мне сверхъестественное блаженство.

Я неустанно повторял себе эти заученные фразы, твердил, как попугай, вбивал себе их голову, точно острые гвозди, однако каждый космический оргазм прибивал своей несоизмеримой мощью все мои убеждения, решения, истинные желания, и я целовал Лину так, будто она – мой воздух, моя вода, моя сила и моё лекарство, без которого я больше не смогу прожить и дня.

Но, к счастью, этот посторгазмический заскок проходил так же быстро, как и накрывал. Стоило только прийти в себя, как я вновь возвращался к исполнению своего непоколебимого плана.

Жестоко ли я поступил с Линой?

Да.

Заслуживала ли она подобное наказание?

Скорее нет, чем да.

Жалею ли я о содеянном?

Никак нет.

Освистайте меня за это, если хотите, или же закидайте яростными проклятиями – мне похер. Я уже всё сказал: ни одна женщина не смеет делать из меня идиота, оставаясь после безнаказанной. На этом всё! Тема закрыта.

– Адам, так мы договорились насчёт Эрика?

Вновь выплываю из своих размышлений, когда Тони наконец затрагивает тему брата.

Новость обо всех ужасах, что творил за его спиной старший близнец, ощутимо ударила по Тони – как в плане репутации бизнеса, так и в личном, однако он всё равно переживает за судьбу мерзкого братца и хочет ему помочь.

– Разумеется. Всё, как и договаривались. Пусть и не на отлично, но ты свою часть сделки выполнил. Я сейчас же прикажу своему адвокату прекратить вести дело против Эрика. Без его вмешательства у тебя есть хоть какие-то шансы добиться уменьшения срока для него.

– Хорошо… Спасибо… – сдержанно благодарит Тони и будто бы желает сказать что-то ещё, да только и сам понимает, что это бессмысленно.

Даже будучи его близким другом детства, я не помогу ему в этом деле. Такие преступники, как Эрик, должны понести соответствующее наказание. Я и так делаю многое для него, отказываясь вмешиваться в судебный процесс. Большего от меня ждать не стоит.

– Удачи, Тони! Окажешься в Нью-Йорке – звони, – прощаюсь я.

Не дождавшись ответа, сбрасываю вызов и тут же набираю следующий.

Всего пара протяжных гудков – и с того конца провода доносится учтивый голос прежнего руководителя по разработке нашей новой инновационной технологии. Я игнорирую его вежливое приветствие и сразу же перехожу к делу:

– Билл, объясни мне, пожалуйста, почему вместо усердного ввода в курс дел предстоящей работы в «Heart Corp» Остин Рид шастает по улицам Рокфорда? – сухо интересуюсь я.

Само собой, вопрос риторический. И нервозный, прерывистый ответ работника меня совсем не волнует.

– Чтобы завтра же он был на месте и начал выполнять свои обязанности! Никакие отгулы больше неприемлемы. Увеличь количество рабочих часов до максимума. Я через две недели возвращаюсь в Нью-Йорк, и к этому моменту Рид должен на зубок знать всю необходимую информацию и быть полностью осведомлённым о всех нюансах нового проекта. Твоя задача – обучить, рассказать, проследить. Если приеду и пойму, что ты не справился – уволю! – строго чеканю я и сразу же отключаюсь, устремляя взгляд в грозовое небо, что уже через пару секунд разряжается мощным шквалом дождя.

Ну что, Остин, посмотрим, как ты будешь пытаться искать меня теперь, когда в твоей жизни не останется ни одной свободной минуты.

***

Настоящее время

Возвращаюсь домой лишь к двум часам ночи. Заключительная встреча с Уитмором, проходившая в его излюбленном итальянском ресторане, после окончания всех рабочих моментов передислоцировалась в закрытый мужской клуб, в котором новый клиент «Heart Corp» частенько любит проводить свободные вечера.

Как оказалось, занудная и чересчур ответственная сторона Джона распространяется исключительно на работу, в остальном же он вполне сносный мужик. С ни есть о чём пообщаться и в процессе можно обзавестись перспективными для компании контактами, поэтому мы вместе с моим заместителем, который с завтрашнего дня начнёт вести все дела в Рокфорде, без раздумий согласились на его предложение отметить заключение сделки в более приятной обстановке, попивая отменный скотч, в кругу очаровательных девушек.

Скотч и правда был неплох, а вот девочки… Нет, они, безусловно, были высшего сорта, как и положено в заведениях подобного класса: длинноногие, фигуристые, эффектные, знающие, как себя удачно преподнести и быстро очаровать клиента, однако я смотрел на каждую из подсевших к нам за стол красоток, и все они казались мне какими-то тусклыми, пресными, однообразными, чуть ли не на одно лицо, невзирая на цвет глаз, волос и кожи. И даже несмотря на рекордно долгое отсутствие секса, ни одна из них не вызвала во мне искреннего желания уединиться с ней, чтобы снять накопившееся за последние недели напряжение.

Мне не нужно было тратить время на поиски причины тотального равнодушия к окружавшим меня весь вечер женщинам. Причина и так уже давным-давно ясна: ни одна из умелых работниц клуба и в подмётки не годится моей буйной кошечке, которая сидит целыми днями в своей комнате и смиренно ждёт моего прихода.

Смиренность и Николина Джеймс… Подумать только! Раз за разом повторяю в уме это немыслимое комбо и до сих пор не могу поверить в него. Однако, к моему удивлению, домработница ежедневно заверяет, что с девчонкой у неё не создаётся абсолютно никаких проблем. Лина хорошо питается, отдыхает, сама завязывает дружелюбные разговоры и за все минувшие дни ни разу не попыталась устроить бунт и не проявила ни единого порыва поругаться, напасть на женщину и сбежать из пентхауса. Она ведёт себя спокойно, разумно, без своих обычных агрессивных выкрутасов. Её будто подменили, честное слово. Прям, чудеса какие-то творятся!

Хотя, о чём это я? Никакие это не чудеса. Просто мои угрозы, видимо, до неё наконец дошли, как надо. Боится испортить будущее «братца» да сама застрять в тюремной камере на долгие годы не хочет.

Воплотил бы ли я в реальность свои угрозы?

Первую – непременно.

Вторую – никогда.

Но Лине об этом знать не стоит, чтобы не потерять мотивацию продолжать и дальше вести себя в том же духе: тихо, мирно, в вечном ожидании встречи со мной и с полной готовностью сделать мне приятно.

Я уже настолько не могу дождаться полного восстановления её здоровья, чтобы наконец добраться до моей заточённой в клетке ведьмы, вкусив весь смак её принуждённой покорности, что каждый вечер, в точности, как и сейчас, вместо незамедлительного погружения в сон после тяжёлого, длинного рабочего дня, я направляюсь к её спальне. Не вхожу внутрь – знаю, что если войду, оказавшись в зоне её «отражения», и увижу Лину, одиноко лежащую в слишком большой для неё кровати, меня будет не остановить, а ей пока противопоказаны мои зверски голодные визиты, поэтому я просто прислоняюсь лбом к её двери и стою так какое-то время, ежесекундно ведя внутри себя беспощадную борьбу с желанием ворваться к кошке и сотворить с ней сумасшедшие вещи уже сейчас.

И так каждый грёбаный вечер, бля*ь! Рехнуться можно! В который раз! Хотя, если так подумать, я вообще больным на всю голову из-за неё стал. Мне аж самому временами страшно становится, в кого я превратился с момента нашего знакомства – в шантажиста, конченного мерзавца, маниакального преследователя и самого настоящего уголовника.

Это клиника. Причём психиатрическая.

Сам понимаю, что веду себя ненормально. Здравой частью себя я осознаю всю степень недопустимости своих поступков, но поделать с этим ничего не могу. Ведь, признаюсь честно, несмотря на то, что я пока не могу напасть на Лину со всем багажом сексуальных желаний, я в самом деле кайфую лишь от одной только мысли, что она находится совсем рядом, в прямом смысле скрыта от всего мира. Только моя.

Я добился своего совершенно не гуманными методами, проигнорировав Линины желания, крики о ненависти, неоднократные отказы, побеги и убеждения в безграничной любви к другому мужчине… Мне на всё это наплевать. Хочу её – и всё тут! И ни за что не отпущу дикарку, пока моя одержимая мания ею с желанием трахать и днём и ночью не исчезнет навсегда.

Да! Не отпущу и точно знаю, что теперь, когда главная преграда в сознании Лины бесследно стёрта, а все её отрицательные эмоции по этому поводу со временем поутихнут, Лина и сама не захочет никуда уходить. А, может, уже не хочет… Тоже вполне возможно.

Я не общался со своей дикой девочкой уже много дней, поэтому не в курсе – может, её чересчур подозрительная покорность вызвана не только страхом перед моими угрозами, но и долгожданным признанием самой себе, что я именно тот, с кем она хочет остаться? Хотя… Зная её бычье упрямство, скорее я когда-нибудь решусь сменить образ своей жизни, чем Лина признает свои истинные чувства и желания.

Так что завтра во время переезда в Нью-Йорк, когда я, наконец, увижу её и лично понаблюдаю за образцовым поведением обычно вздорной девчонки, мне нужно будет безошибочно определить – настолько ли оно образцовое, каким Лина хочет его показать мне, или же она вновь что-то помышляет?

Успев узнать её достаточно хорошо, я уверен, что от этой сумасшедшей можно ожидать чего угодно, даже когда поводов для опасений и подвохов с её стороны быть не должно. Этот урок я уже уяснил твёрдо: с Николиной Джеймс всё возможно! Я готов ко всему.

Серьёзно – ко всему!

Загрузка...