В поисках черного золота

Глава 10 ДЕНЬ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ

Во дворе химико-технологического института было многолюдно. Лекции у первокурсников еще не закончились, а студенты старших курсов уже сдавали экзамены. Они сидели на скамейках, листали конспекты, курили на крыльце и читали учебники. Под окнами администрации толпились будущие абитуриенты, они внимательно слушали седую женщину, которая объясняла им условия приема документов и приглашала на День открытых дверей. Все были заняты своим делом, и никто не обращал внимания на двоих подростков, которые делали вид, что читают расписания экзаменов и объявления на фанерном стенде. На самом деле Вадик и Пузырь наблюдали за машинами, которые припарковывались возле тротуара перед фасадом института.

— Как ты узнаешь Химика в этой толчее? — спросил Пузырь, глядя на толпу студентов возле центрального корпуса. — Ведь ты его ни разу не видел?

— Я узнаю Слона. Тот человек, к которому подойдет Слон, и есть Химик, — ответил Вадик. Через щель между двумя щитами-стендами он следил за дорогой и за центральным входом в институт.

— Они могут встретиться и в другом месте, — равнодушно сказал Пузырь, но Вадик пропустил мимо ушей его предположение.

В этот момент Пузырь был почти счастлив, так как только что прожевал и проглотил последний, седьмой гамбургер. Он был бы абсолютно счастлив, если бы не пропал его батя и если бы так сильно не хотелось спать. Он смело зевал, не закрывая рот рукой, и в глубине души надеялся, что Химик не приедет. Ведь тогда можно будет вернуться домой и хорошенько выспаться.

Но Вадик уже решил, что они будут ждать Химика до тех пор, пока в институте не начнется День открытых дверей; и только после этого с чистой совестью поедут домой обдумывать создавшуюся ситуацию. Поэтому Пузырь терпел, осоловелым взглядом смотрел по сторонам и, чтобы не уснуть прямо здесь, прислонившись к стенду, часто моргал отяжелевшими веками и задавал Вадику праздные, глупые вопросы.

— А вдруг они встретятся в другом месте? — настаивал он.

— Растатура велел Слону подъехать к институту и жестко поговорить с Химиком, значит, Слон встретится с Химиком здесь, возле института! — в десятый раз объяснил Вадик. — Что тебе еще непонятно?

— А что, если они встретятся внутри, а не на улице? — спросил Пузырь и широко зевнул. — Что, если Химик уже в институте, а Слон…

— Замолчи! — перебил его Вадик и глазами показал на дорогу. — Смотри!

В нескольких метрах от центрального входа остановилась черная «Волга» с тонированными окнами, из нее вышел молодой блондин в светлом костюме. Он закрыл переднюю дверцу на ключ и направился к дверям института.

— Это Химик? — спросил Пузырь.

— Перестань задавать идиотские вопросы! Откуда мне знать, Химик он или не Химик?! Лучше вспомни, может быть, ты его когда-нибудь видел?.. Ну, на работе у отца или у вас дома? Может, он к вам в гости приходил?

— Сам перестань задавать идиотские вопросы! — огрызнулся Пузырь. — Я не какая-нибудь глупая старушка, у меня крыша пока еще не съехала! Если бы я его раньше видел, я бы его сразу узнал.

Вадик посмотрел на часы — до начала лекции «День открытых дверей» осталось пять минут. Он перевел взгляд на блондина и увидел, что его быстрым шагом догоняет Слон, одетый в свою черную униформу. Вадик не заметил, откуда он появился, вероятно, Слон следил за входом в институт из-за противоположного угла здания, а потом вышел на тротуар и, смешавшись с потоком прохожих, догнал Химика.

— Вон они! — громким шепотом произнес Пузырь, показывая указательным пальцем на Слона и блондина.

— Не размахивай руками! Я и без тебя вижу!

Слон догнал Химика, сильной рукой взял его

за локоть, повернул лицом к себе и, сказав несколько слов, кивнул в сторону дороги. Они отошли к кромке тротуара и начали разговор.

Вадик и Пузырь наблюдали за мужчинами, не слыша, о чем они говорят. По выражениям их лиц, по жестам ребята догадались, что этот разговор нельзя назвать дружеским. Сначала Слон положил свою ладонь на плечо Химика и, криво улыбаясь, что-то сказал. Химик не ответил, но брезгливо сбросил ладонь Слона, резко дернув плечом. Тогда Слон перестал ухмыляться, нахмурил брови и, грубо тыкая указательным пальцем в грудь Химика, произнес несколько фраз, услышав которые Химик отбил его руку от своей груди, отрицательно покачал головой, и сказав всего одно слово, решительно повернулся и вошел в здание института.

Проводив его гневным взглядом, Слон сжал кулаки, плюнул сквозь зубы и быстро пошел вдоль институтского фасада к дальнему углу здания.

— Бежим за Химиком! — взволнованно сказал Пузырь, дернув друга за рукав.

— Не колбасись, — остановил его Вадик. — Пусть Слон уйдет подальше. Не знаю как тебе, а мне сейчас неохота с ним пересекаться.

Когда Слон свернул за угол, ребята вышли из-за фанерных щитов и направились к центральному входу в институт. Они прошли всего несколько метров, как вдруг остановились и, не сговариваясь, развернулись, побежали обратно и снова спрятались за стендами с объявлениями.

Выглядывая из-за укрытия, они устремили взгляды на черный микроавтобус с эмблемой «ЧОП СОКОЛ» на дверях, который выехал из-за дальнего угла институтского здания, медленно проехал по дороге вдоль тротуара и припарковался возле «Волги» Химика. Дверь микроавтобуса отъехала влево, в ее проеме появился Слон. Он быстро посмотрел по сторонам, спрыгнул на асфальт и, сев на корточки перед задним колесом черной «Волги», исчез из поля зрения ребят.

— Что он там делает? — встревожился Пузырь.

— Наверное, баллоны спускает, — предположил Вадик. — Сто пудов, что он хочет напакостить Химику.

Возле института было по-прежнему многолюдно. Никто не проявлял интереса к мужчине в черной униформе, который возился у заднего колеса «Волги», тем более что с одной стороны от взглядов прохожих его загораживал микроавтобус, а с другой — машина Химика. Через несколько минут Слон встал с корточек, быстро влез в микроавтобус и закрыл за собой дверь. Машина дала задний ход, развернулась и, медленно проехав вдоль тротуара, свернула в ближайший переулок.

— Через минуту начнется лекция, — сказал Вадик, посмотрев на часы, — если опоздаем, придется ждать Химика на улице.

Приятели вышли из-за щитов и быстро зашагали к центральному входу в институт. Проходя мимо машины Химика, они мельком взглянули на колеса — баллоны были туго накачаны.

Они вошли в прохладный холл института. Узнав у вахтерши, где проводится День открытых дверей, ребята поднялись на второй этаж, постучали в дверь и нерешительно вошли в огромную аудиторию, которая была в несколько раз больше обычного школьного класса и напоминала небольшую трибуну стадиона — длинные ряды парт и скамеек полукругом возвышались один за другим.

Желающих поступить в институт было предостаточно, поэтому почти все места были заняты. Вадику и Пузырю пришлось подняться по скрипучим ступеням длинной лестницы, чтобы добраться до самого верхнего яруса и сесть за свободную парту.

— А мне здесь нравится. Сидишь, как на футбольном матче, — тихо сказал Пузырь, глядя вниз, туда, где перед длинной черной доской стоял такой же длинный стол, покрытый зеленой скатертью, а за ним сидели несколько преподавателей, среди которых был и Химик.

— Я не врубаюсь, как учителя работают на этом стадионе? — пожал плечами Вадик, осматриваясь и не переставая удивляться огромным размерам аудитории. — Сюда можно целый компьютер притаранить, и никто не заметит. Я уж не говорю про шпаргалки. Слышишь, Пузырь? Как это, а? Ведь никакого контроля, можно спокойно списывать. Я не въезжаю, объясни, — прошептал Вадик.

— В институт поступают для того, чтобы учиться, а не для того, чтобы на уроках груши околачивать, а контрольные у друзей тырить, — тихо произнес Пузырь и искоса, слегка высокомерно посмотрел на приятеля. Видимо, этим царским взглядом он хотел напомнить, что «твердый» троечник Вадик Ситников постоянно списывал домашние задания у «круглого» отличника Вити Пузыренко.

Тем временем из-за преподавательского стола вышел пожилой мужчина с седой бородкой, деловито потер ладони и начал:

— Итак, здравствуйте. Мы пригласили вас на так называемый День открытых дверей для того, чтобы рассказать о нашем институте: о факультетах, о кафедрах, о наших преподавателях и о том, какую важную роль в современной науке и технике играют химические технологии. Вероятно, многие из вас уже сделали выбор, решив поступить в наш институт. Однако в этом зале наверняка есть и такие, которые еще, так сказать, сомневаются. Мы, то есть я и мои коллеги, постараемся, чтобы всем было интересно…

И он начал длинный, подробный и невероятно нудный рассказ о прошлом, настоящем и будущем химико-технологического института. Ни Вадик, ни Пузырь не собирались посвящать свою жизнь химическим технологиям, поэтому Ситников во время всей лекции клевал носом, а Пузыренко, широко зевнув, скрестил руки на парте, невозмутимо положил на них голову и уснул.

Преподаватели сменяли один другого, и каждый подробно рассказывал о предмете, который лично он преподавал в институте. Слушатели задавали длинные, непонятные Вадику вопросы. Преподаватели отвечали так же длинно и так же непонятно. Сначала Вадик пытался удержать смысловую нить вопросов-ответов, но вскоре понял, что это безнадежное дело, потому что все вокруг говорили на каком-то незнакомом ему химико-физико-математическом языке. Он потерял к происходящему всякий интерес, задремал и встрепенулся только в тот момент, когда из-за стола вышел Химик, представился Семеном Сергеевичем, сказал, что он кандидат наук и доцент кафедры то ли физической химии, то ли химической физики. Вадик не разобрал правильного названия кафедры и не стал его уточнять. Вместо этого он решил разбудить Пузыря и тихонько толкнул его локтем в бок.

Пузырь подскочил на стуле, открыл глаза и спросонья крикнул:

— А?! Что?! Я не сплю! Где я?!

Половина из присутствующих в аудитории

повернулись, чтобы с укором посмотреть на невоспитанного толстого подростка.

— Тише, — прошипел Вадик. — Что ты орешь, как минер подорванный? Химик выступает. Спроси у него про «НЕЛЬСОН». Я бы сам спросил, да забыл, как называется этот агрегат.

— Какой? — спросил Пузырь, тупо глядя по сторонам и постепенно просыпаясь.

— Ну тот, про который было написано в документах Растатуры. То ли конденсатор, то ли констататор…

— А. Понял. Сейчас спрошу, — кивнул Пузырь и поднял руку.

Заметив его, Химик предложил:

— Задавайте свой вопрос, молодой человек.

— Я хотел бы узнать, что такое концентратор «НЕЛЬСОН», где его используют и для чего?

— Концентраторы используют для обогащения полиметаллических и золотосодержащих руд, чаще всего концентраторы фирмы «НЕЛЬСОН» используют в золотодобывающей промышленности.

— Вот те раз. А при чем же тут уголь? — вырвалось у Пузыря. Он еще не совсем проснулся, поэтому его реакции были непосредственными, как у младенца. Он с таким искренним недоумением задал вопрос и оглядел окружающих, будто они знали и про исчезновение его отца, и про фирму «УДОБРЕНИЯ», и про лабораторию в подвале…

Химик с подозрением посмотрел на Пузыря и медленно произнес:

— Действительно. При чем тут уголь?

— Я вообще-то хотел спросить, что делает «НЕЛЬСОН» с углем, как он его использует? — спросил Пузырь.

— А почему вы, молодой человек, решили, что концентраторы «НЕЛЬСОН» используют при работе с углем? — все так же медленно спросил Химик и посмотрел на Пузыря с еще большим подозрением; даже с верхнего яруса было заметно, как почернели его глаза, казалось, еще секунда, и он своим пронзительным взглядом насквозь прожжет Пузыренко.

Пузырь не знал, что ответить. Повисла неловкая пауза, которую прервал пожилой преподаватель с седой бородкой. Он вышел из-за стола и дружески вполголоса пожурил Химика:

— Скромность, несомненно, украшает человека, но это украшение не всегда уместно, — сказал он и обратился к аудитории: — Вероятно, Семену Сергеевичу неловко самому говорить о своем достижении, поэтому, если позволите, я за него отвечу на ваш вопрос. Дело в том, что недавно Семен Сергеевич сделал одно немаловажное открытие, он разработал принципиально новую технологическую схему добычи золота. Вот она, — преподаватель подошел к черной доске, написал несколько химических формул, а под ними нарисовал схему: «Исходная пульпа — сгущение — гидроциклирование — обогащение на концентраторе «НЕЛЬСОН» — концентрат — извлечение из концентрата чистого продукта в лабораторных условиях».

— Это та самая схема, которая была нарисована в документах из подвала, — шепотом сказал Пузырь Вадику, а потом громко спросил у пожилого преподавателя: — Все равно я не понимаю, при чем тут уголь?

— Попробую объяснить. Еще в прошлом веке ученые всего мира считали, что золото встречается в природе исключительно в самородном состоянии в виде мелких зерен, вкрапленных в кварц или содержащихся в кварцевом, то есть в обычном песке. Надеюсь, что все вы смотрели фильмы про Аляску и золотоискателей; всем известно, как добывается такое золото. Кварцевый песок промывается водой, которая уносит сравнительно легкие частицы песка и оставляет тяжелые крупинки золота. В нашем веке ученые доказали, что золото содержится не только в кварце, не только в рудах некоторых металлов и в морской воде, но даже и в угле! Да, да, в обыкновенном угле, которым топят печи в деревенских домах, в том самом угле, который сжигают на теплоэлектростанциях, чтобы давать тепло в наши дома.

— Зачем же его сжигают? — спросил кто-то из зала. — Наверное, с экономической точки зрения целесообразнее извлекать из угля золото?

— Вот! — воскликнул преподаватель и с видом победителя поднял руку с торчащим вверх указательным пальцем. — Экономическая целесообразность — вот что во все времена мешало развитию чистой науки! — Он опустил руку и продолжил: — Вы задали вопрос, и я на него отвечу. Извлекать золото из угля с экономической точки зрения нецелесообразно, а если говорить просто — это абсолютно невыгодно! Потому, что в одной тонне угля может содержаться меньше одного грамма золота. Представьте себе работу, которую нужно проделать, чтобы добыть хотя бы одну тонну угля. Вам придется вырыть шахту, поработать отбойным молотком, поднять уголь на поверхность земли, раскрошить эту тонну, найти и выделить из нее один-единственный грамм золота. При этом вы не сможете обойтись без машин, без помощников, без дорог, без еды. Проще говоря, вы истратите десять тысяч рублей, чтобы добыть один грамм золота, который не стоит и тысячи! Ни один здравомыслящий человек не станет добывать уголь только для того, чтобы выделить из него золото. — Преподаватель подошел к столу, налил в стакан воды из графина, выпил и, повернувшись к аудитории, предложил: — А теперь посмотрите на свои ноги. У каждого из вас на ногах кожаная обувь. Только глупец будет утверждать, что коров, свиней и овец выращивают для того, чтобы из их кожи делать ботинки. Нет, их выращивают ради мяса, а кожа, из которой шьют одежду и обувь, кости, из которых варят мыло, — это не главное, это, так сказать, продукт побочного производства. То же самое можно сказать и о золоте в угле. Шахтеры добывают уголь, каждый день сотни поездов доставляют его в разные города страны. Ежедневно в форкамерах, то есть в огромных печах теплоэлектростанций, сгорают тонны угля. Теплоэлектростанция, которая обеспечивает теплом более или менее крупный город, сжигает зимой пять тысяч тонн угля ежедневно! После сгорания угля остается шлак и зола, которые всегда использовали как сельскохозяйственные удобрения. Вы следите за моей мыслью? — преподаватель обвел взглядом аудиторию и указал рукой на Химика. — Обратите внимание на этого человека. Семен Сергеевич, доцент нашей кафедры, провел опыт на одной московской теплоэлектростанции и доказал, что из угольного шлака и золы можно, а главное — выгодно, добывать золото.

— А почему раньше до этого не додумались? — снова спросили из зала.

— Дело в том, что содержание золота в угле очень невелико, оно ниже предела чувствительности приборов, которыми обычно пользуются специалисты. Поэтому происхождение золота в

угле практически не изучено. До недавнего времени ни на одном угольном карьере ни один специалист никогда не интересовался подобными вопросами. Первым это сделал Семен Сергеевич, он доказал, что с помощью этого метода, — преподаватель кивнул на доску, исписанную химическими формулами, — только на одном концентраторе «НЕЛЬСОН» можно получать из угольного шлака и золы до ста граммов золота в сутки! И это не мало, если учесть, что в хвостохранилищах теплоэлектростанций — то есть в местах, куда сваливают отходы, — постоянно накапливаются сотни тонн шлака, который является практически неиссякаемым источником для добычи золота. Если еще вчера природный газ, фигурально выражаясь, называли голубым золотом, то сегодня мы можем с уверенностью сказать, что угольный шлак — это золото черное.