Мелисандра в смятении поднялась с постели, услышав стук в дверь. Открыла ее, не спрашивая, кто это, полагая, что это Рафаэль. Это был Хайме, который принес завтрак.
— Доброе утро, Мелисандра, — приветствовал Хайме, ставя поднос на круглый столик в углу и направляясь раздвинуть шторы.
— Большое спасибо. А вы не знаете, что случилось с Рафаэлем? — спросила она, подходя к подносу, от которого пахло кофе и горячим хлебом.
— Рафаэль должен был уехать из города, но ты не беспокойся. Я уверен, он в безопасности. Он не захотел будить тебя, вернется сегодня вечером. Думаю, нам удастся найти лекарства для наших больных. Он поехал за ними.
— Лекарства? А что за лекарства? Моррис говорит, что для них, к сожалению, нет действенного средства, — огорчилась она.
— Кое-что, чтобы они не так страдали, чтобы снять боль, травы.
Мелисандра молча посмотрела на него, сделала глоток кофе, вдруг заговорила:
— Именно, Хайме, травы. Чудесно. Мы не должны думать, что они всё знают, а мы ничего не знаем, — сказала она с сарказмом, готовая расплакаться. — Вы бы видели Морриса, Хайме. Он раскрасился весь, зная, что этот порошок радиоактивный. И это было не только из-за любви к Энграсии. Я уверена. Он не смог бы видеть, как они умирают. Он чувствовал какую-то ответственность. — Она оставила хлеб на тарелке, даже не притронувшись.
— Жаль, что достойные люди всегда приносят себя в жертву, — проговорил Хайме задумчиво. — Эспада будут ликовать, узнав об этой трагедии.
— Вы думаете, Васлала существует, Хайме?
— Я слышал столько разных историй, что думаю, она должна существовать.
— Но вы полагаете, они там не знают о том, что происходит в Фагуасе? Вам не кажется странным, что они оставляют лишь за некоторыми право войти в это состояние блаженства?
— Вероятно, они считают, что сейчас не слишком благоприятный момент. Вы должны поесть, Мелисандра, — сказал он, видя, что она ни к чему не притронулась. — Сейчас нам предстоят длинные и тяжелые дни.