В поисках христианской свободы

Предыдущее обсуждение наводит на печальные мысли от созерцания неисполнившихся надежд. То, что произошло со Свидетелями Иеговы, напоминает мне о словах, сказанных несколько десятилетий назад одним членом британского парламента[761]. Объясняя, почему он пришел к выводу, что «единственным осмысленным делением на категории может быть разделение людей на Служителей Духа и Узников Организации», он продемонстрировал, каким образом человеческий дух порождает идею, а затем для ее воплощения формирует организацию. Часто он замечал следующее:

Человеческие познания постоянно расширяются — как у отдельных людей, так и у общества в целом. Когда вера принимает форму вероучения или официальной доктрины, которой должны придерживаться люди, состоящие в организации, это неизбежно приводит к конфликту. Появляется черта, разделяющая тех, кого парламентарий назвал «Служителями Духа» и «Узниками Организации».

Организация, основанная больше века назад и известная сегодня как Свидетели Иеговы, с самого начала подавала большие надежды, выглядевшие очень привлекательно. Она стремилась к поклонению Богу без косных вероучений, к простоте христианства первого века, свободного от формальных ритуалов, от власти элиты и концепции духовенства, от сектантского догматизма и нетерпимости. Вместо этого акцент должен был делаться на простом братстве, на неуклонном стремлении всех искренних людей, из какой бы конфессии они ни были, к открытому обсуждению, к тому, чтобы Божья весть из Писания была решающим аргументом в любых заключениях и решениях. Со временем организация провозгласила свои цели — предоставить людям из разных стран средство для основанного на Писании обучения и помочь строить веру исключительно на библейском сообщении, а не на человеческих традициях. Она указывала людям путь, всегда направленный к Богу и благословляемый им, путь жизни, в которой царство Божьего Сына ставилось бы на первое место, жизни в честности, любви к ближнему, безграничной преданности здоровым духовным ценностям.

Такими были идеи. Но действительность оказалась иной. А, как наставлял Иисус, мы должны «судить не по наружности, но по действительности»[763].

Я не хочу сказать, что эти цели были совершенно отброшены или что ничего не было сделано для их достижения. Делать вывод, что в религии Свидетелей Иеговы нет абсолютно ничего хорошего, и заниматься её высмеиванием, как это делают некоторые бывшие Свидетели, означало бы демонстрировать очень предубежденное отношение. Когда вышедшие из организации поступают таким образом, встает вопрос о чистоте мотивов их ухода. Если там нет абсолютно ничего хорошего, зачем же они тогда вступали в эту организацию и почему они находились там пять, десять, двадцать или больше лет? То же самое с людьми из других религий: неужели не очевидно, что во многих случаях те, кто приходит в организацию Свидетелей, делают это именно потому, что они разочаровались в церквях, к которым принадлежали до этого? Часто организация Свидетелей привлекает интерес людей не только из–за своих видимых достоинств, но и благодаря несостоятельности других церквей в определенных областях.

Люди часто разочаровываются из–за того, что видят лицемерие среди религиозных руководителей и прихожан; их смущают многочисленные деления на конфессии и сектантский дух, сопутствующий таким разделениям. Их беспокоят проявления национализма, многочисленные войны, которые велись между христианскими народами, притеснение меньшинств, и тот факт, что для устранения расовой дискриминации в «христианском» обществе порой требуется вмешательство политических сил.

Одна бывшая Свидетельница, живущая в северной Вирджинии, после выхода из организации примкнула к небольшой церкви. Она рассказывает, что «всегда была трудолюбивой, находясь среди Свидетелей», и продолжала быть такой же трудолюбивой и в этом маленьком собрании. В результате ей стали доверять большую ответственность, и это продолжалось около двух лет. Однако она отмечает, что чем выше становилось её «положение на лестнице», тем больше она видела «церковной политики», и, в конце концов, она оттуда ушла.

В результате подобных разочарований люди могут примкнуть и часто примыкают к различным движениям, поддерживаемым теми, кто оставил организацию. Бывшая Свидетельница, о которой только что говорилось, пишет о телефонном звонке одной молодой женщины, которая была исключена за «общение с исключенным». Женщина сказала, что она получила от адвоката Общества Сторожевой башни Лесли Лонга [Leslie Long] объемный документ, целью которого было показать, что любые юридические действия против Общества обречены на неудачу. Она была так возмущена этим документом, что решила обратиться к кому–нибудь из бывших Свидетелей. Сперва она обратилась к мужчине, имя которого узнала в новостях. Она рассказала, что говорила с ним по телефону около двух часов. По ее словам, он очень догматично настаивал на определенном «ортодоксальном» учении и был озабочен тем, как получить от нее деньги, прежде чем выслать ей какую–либо информацию, в результате чего она почувствовала, что если бы он был единственным из известных ей бывших Свидетелей, то она вернулась бы в организацию.

Другая женщина, живущая в Калифорнии, пишет:

Одной бывшей Свидетельнице из Индианы из–за жесткой позиции организации пришлось завести отдельный почтовый ящик с вымышленным именем, чтобы безопасно переписываться с бывшими Свидетелями. Она сообщает:

Я искренне благодарен, что она, как и многие другие, написала мне именно потому, что почувствовала в «Кризисе совести» другой дух.

Таким образом, критическому взгляду на чужую позицию или на чужие утверждения всегда должна предшествовать самопроверка. Иначе мы можем сосредоточиться на соринке в глазу брата и не заметить бревна в своем собственном[764].

Некоторые, на самом деле, рассматривают и преувеличивают лишь внешние недостатки и ошибки в организации Свидетелей. Они видят верхушку айсберга, но оказываются не в состоянии разглядеть его подводную часть. Они обсуждают недостатки только в тех областях, где их собственные (как правило, противоположные) позиция и убеждения выглядят лучше, выгодно отличая религиозную систему, которую они представляют. Они не в состоянии обнаружить, где выбранные ими критические принципы могут пошатнуть их же собственные взгляды, позиции и убеждения. Это больше похоже на фарисейство, чем на христианство[765]. Подобным образом Свидетели, защищая свою организацию, часто акцентируют внимание на форме, а не на содержании, на утверждениях, а не на реальности, и, возможно, на намерениях, а не на действительных результатах.

Безусловно, у сообщества из нескольких миллионов человек, живущих приблизительно в двухстах странах, есть огромный потенциал для добрых дел. И мне представляется особенно трагичным то, как усилия искренних людей, направленные на достижение благородных целей и измеряемые не только часами, днями и годами, но часто целыми жизнями, так заметно уводятся в другую сторону — туда, где ощущается прискорбное отсутствие этих целей. Тот инструмент, который был призван помочь им в достижении этих целей, оказывается для них самым серьезным препятствием. Он превращает «Служителей Духа» в «Узников Организации». Организация «становится скорее не проводником идеи, а каналом, с помощью которого должны преследоваться определенные интересы».

ДУХОВНЫЙ РАЙ

Говорю каждому из вас: не думайте о себе выше того, что есть, судите о себе здраво, согласно той вере, которую Бог дал вам (Римлянам 12:3, Слово жизни).

На международном конгрессе Свидетелей Иеговы, проводившемся в 1958 году в Нью–Йорке, говорилось:

С тех пор Свидетели неоднократно заявляли, что они образуют такой «духовный рай», и что они самые счастливые, самые объединенные и самые чистые люди на всей земле. Пророчества из Еврейских Писаний о пустыне, которая «расцветет как нарцисс» и земле, «ставшей как Эдем», по их словам, исполняются сегодня в духовном смысле на организации Свидетелей[767]. Из ярких слов–картинок, описывающих великолепные условия в «духовном раю», вырастает образ организации, в которой гармония близка к совершенству, организации, где «те, кто были подобны волкам, живут рядом с овцеподобными людьми», «люди, отложившие прежние агрессивные черты характера, облекаются в новую личность, отмеченную миром и любовью», организации, в которой «нет соперничества, зависти, честолюбивого самовозвышения над другими, ядовитого злословия или недоброжелательности», организации, где все питаются на непрерывном духовном пире в «духовно здоровом месте, где плоды святого духа Бога производятся в изобилии»[768].

Многие из них верят в это, особенно те, кто никогда не состояли нигде, кроме «Общества Нового Мира», как это было в моем случае. Они считают, что вне этого общества, в том числе во всех остальных религиях, подлинные моральные принципы и настоящая любовь если не полностью отсутствуют, то, по крайней мере, проявляются на значительно более низком уровне, чем в их организации. Насколько они в этом убеждены, можно увидить из следующих утверждений журнала «Сторожевая башня» за 15 августа 1986 года, стр. 20:

Так как Свидетели Иеговы поучаются Богом, то они действительно приносят в своей жизни плоды истинного христианства <…>. Только народ Иеговы полностью избавился от вавилонских суеверий. Только у них есть организация, которая полностью придерживается того, что говорит Слово Бога о половой безнравственности, абортах, пьянстве, воровстве, идолопоклонстве, расовом предубеждении и других мирских стремлениях и обычаях. Они одни повинуются заповеди проповедовать благую весть о Царстве Иеговы (Матфея 24:14). Собственное Слово Бога, бесспорно, указывает на Свидетелей Иеговы как на единый организованный народ, благословляющийся Им!

Несмотря на то, что об этом говорится, как о «бесспорном», в интересах истины мы должны спросить, насколько эта самооценка Общества соответствует фактам. Оно претендует не на то, что оно в чем–то лучше, или в некоторой степени лучше или значительно лучше других религий. Утверждается, что организация Свидетелей непревзойденно лучше, что она исключительна. Она «бесспорно» явлеются духовным оазисом в пустыне мира. Насколько трезвой оказывается собственная оценка, опубликованная организацией, в свете приведенных ранее слов Павла из Римлянам 12:3 о том, что опасно быть слишком высокого мнения о себе?

ПЛОД ВЕРЫ

Апостол подчеркнул, что из всех плодов Божьего духа наибольшую важность для христиан представляют три: вера, надежда и любовь[769]. Вера является самой основой христианства. На ней строится всё остальное. Писание учит нас верить в Бога и его Сына. Но во всей Библии мы не найдем ни одного указания проявлять веру в людей или какую–либо человеческую систему. Апостол говорит:

Издания же Свидетелей, напротив, отводят веру от Того, к кому она должна быть обращена, разделяя ее так, что она уже не направлена целиком и полностью на Бога и его Сына и не основана только на них. Общество побуждает людей «Верить в победоносную организацию», как гласит надпись на обложке «Сторожевой башни» от 1 марта 1979 года (англ.).

Примерами массового переноса духовных утверждений, сделанных о Боге и Христе, на «видимую организацию» можно заполнить целую книгу. В предыдущих главах рассматривалось, как преданность Богу приравнивается преданности видимой организации, подчинение Божьим указаниям приравнивается подчинению указаниям видимой организации, вера в Божье Слово приравнивается вере в слова видимой организации. Как уже отмечалось, утверждения Писания, относящиеся к Христу, также точно принимаются и применяются к организации, которая претендует на участие вместе с Христом в его роли «пути, и истины, и жизни»[771]. Из всех ошибок, которые можно обнаружить в этой религии, самая большая, на мой взгляд, — это отвод веры в сторону человеческой системы. Организация Свидетелей Иеговы не единственная из религиозных систем, поступающих таким образом. Но она, тем не менее, проявляет выдающийся пример самонадеянного присваивания того, что по праву принадлежит только Богу и Христу.

Когда люди позволяют, чтобы другие вели их таким путем, чистота их веры не может не пострадать. Подлинная вера превращается в легковерие. Чем больше вера в Бога заменяется на веру в людей, тем более разрушителен результат. Доверие к человеческой системе и ее видимой силе может в конечном счете достигнуть уровня, описанного в Иеремии 17:5–8, где Иегова говорит:

Чем больше вера человека сосредоточивается на человеческой системе, какой бы она ни была, тем меньше у него остается духовности. Есть люди, которые очень «религиозны», однако у них практически отсутствует духовность. Это «мужи организации», но не мужи веры. Их жизнь может быть наполнена деятельностью, вызывающей одобрение и поддержку организации, а также наделяющей их властью. Но стоит убрать поддержку организации — и их кажущаяся значимость улетучится[773]. Несмотря на их ревностное отношение к религиозной организации, ее развитию и успеху, в их жизни, тем не менее, может практически не быть тех плодов, что приносят одобрение Бога и Его силу. Их жизнь может оказаться лишенной плода Его Духа в неформальных, руководимых внутренним побуждением, порожденных верой делах любви, радости, мира, терпения, доброты, добродетельности, верности, кротости и самообладания[774].

В том же году, когда я покинул Доминиканскую Республику, чтобы работать в международной штаб–квартире, президент Норр назначил меня одним из четырех преподавателей для проведения специального семинара на школе «Царственного Служения», которую должны были посещать разъездные надзиратели (районные и областные) из Соединенных Штатов[775]. Семинары длились по две недели, и одна за другой приходили группы по сто человек. Я был удивлен, как хорошо можно узнать сто человек за две недели обсуждений на семинаре. И в равной степени я был обеспокоен тем, что ни в одной из этих групп мне не удавалось найти больше двух–трех человек, которые могли бы продемонстрировать настоящую глубину понимания, проницательности или, что еще важнее, духовности. Остальные 97 или 98 человек были, по существу, преданными «сотрудниками», чьи «служебные речи» выдавали определенное владение ораторским искусством, но имели невероятно мало духовного содержания, часто являясь чуть больше, чем лишь «агитками». Они были людьми, которые успешно «распространяют» литературу у дверей, но их знания были выше среднего лишь тогда, когда это касалось политики и установлений Общества. В то же время я сам тогда оставался верным организации, будучи убежденным в том, что принадлежу к единственному избранному народу Бога на земле. Тем не менее, помню, что я спрашивал себя: «Неужели это лучшее, что мы можем предложить братьям, чтобы им помочь?»

Дух, проявляемый в речи, отношении и действиях теми, кто возлагает веру на человеческую систему, не является небесным духом от Бога, а отражает другой — земной — источник[776]. Эти люди спешат наказать любое отступление от норм или догм системы. Но когда они видят серьезные нарушения со стороны самой религиозной организации или замечают принципиальные ошибки в ее учении, они не находят в себе ни внутренней силы, ни храбрости, чтобы высказаться в защиту того, что правильно, отстаивать истину или противостоять несправедливости. Их полное доверие и близкое к подобострастному отношение к организационной системе, а также страх потерять ее одобрение, производят людей не столько честных и непорочных, сколько безвольных. Если бы в народе Иеговы дохристианских времен все были такими, то невозможно было бы появление пророков, жизнь и слова которых могут придавать нам силу и уверенность перед лицом испытаний нашей веры — веры в Бога, а не в человека[777]. Не могли бы появиться и христианские апостолы, которые, будучи обвиняемыми в нарушении мира в религиозном сообществе и в подрыве авторитета руководителей, стояли бы перед органом религиозной власти своего народа и говорили бы: «Мы не можем перестать говорить о том, что видели и слышали. <…> мы должны подчиняться Богу <…>, а не людям»[778]. Не появилось бы исторических свидетельств из более поздних времен о таких людях, как Уиклиф, Тиндаль, Сервет, Гус, Вальдо и других, для кого совесть ценилась выше, чем покорность религиозной власти, и кто в большей или меньшей мере способствовал появлению некоторых свобод, которыми мы сегодня обладаем.

Я говорю обо всём этом не с целью осудить или выказать презрение. Мой личный опыт позволил мне увидеть уродство веры в человеческую организацию, слабость слепого следования человеческой власти, простоту, с которой эта власть может искусно управлять мышлением, когда возникает опасность потери ее влияния. Освободиться от всего этого было не так просто. Я убедился, что даже смелым от природы людям может недоставать необходимой силы. Некоторые переносили серьезные испытания, находясь в руках внешних противников, только бы остаться верными своей религиозной организации; они даже рисковали жизнью ради своих соверующих[779]. Но само по себе наличие такой храбрости не дает никакой гарантии от моральной трусости внутри религиозной организации. В конечном счете, какой смысл в том, что человек занимает бескомпромиссную позицию в каком–либо вопросе, возможно, проведя за это какое–то время в концентрационных лагерях, если затем, встретившись с аналогичным вопросом в своей же собственной религии, он идет на компромисс? Какой смысл в том, что человек отказывается участвовать в действиях, которые он считает проявлением обожествления политической структуры, отказывается проявлять веру в эту структуру и слепо следовать за ней, отказывается произносить такие высказывания, которые можно расценить как признание того, что его спасение неразрывно связано с этой политической структурой, — какой смысл во всем этом, если он затем участвует в действиях, которые являются проявлением обожествления религиозной системы, проявлением веры в нее и слепым следованием за ней, признанием того, что от этой религиозной системы, несомненно, зависит его спасение? Не все Свидетели оказываются в таком положении. Но очень многие. И те идеи, которые им постоянно и настойчиво внушают, ведут их именно в этом направлении.

Ни у кого из нас нет причин хвалиться своей собственной силой или силой какой–либо человеческой системы[780]. Не вера в организацию израильского народа и не вера в какое–либо человеческое руководство, а вера в Бога отличала достойных подражания мужей библейских времен, чья «слабость становилась силой»[781] Думаю, не будет преувеличением сказать, что подавляющее большинство Свидетелей Иеговы научились плыть по течению, однако продолжать свою духовную жизнь отдельно от человеческой системы будет для них не так просто. Вне ее они чувствовали бы себя брошенными на произвол судьбы, дезориентированными, лишенными реальных целей в жизни и сил для их достижения. Этого бы не произошло, если бы их вера была неподдельной, сосредоточенной полностью на Боге, а не преимущественно на людях.

ПЛОД НАДЕЖДЫ

С христианской надеждой происходит такая же подмена. Внимание сосредотачивается на ценностях, противоположных тем, на которые указывал апостол:

Если же вы воскресли с Христом, ищите того, что в вышине, где Христос сидит по правую руку от Бога. Помышляйте о том, что в вышине, а не о том, что на земле[782].

В первом веке многие разочаровались в Божьем Сыне как в исполнителе их мессианских надежд именно из–за стремления к исполнению земных желаний, включавших освобождение от гнета мировых держав, а также восстановление и получение в изобилии физических благословений[783]. Эти люди не сумели оценить гораздо более замечательные освобождение и благословение, которые он принес в действительности. Их ложные надежды заслонили от них надежду истинную и стали причиной их молчаливого согласия на смерть Сына Бога.

Как обсуждалось в предыдущей главе, один из наибольших стимулов, которые движут людьми, вступающими в организацию Свидетелей Иеговы, — это акцент, делаемый ею именно на исполнении физических, земных желаний. Эти надежды и ожидания в то же время подогреваются постоянными заверениями, что они «скоро исполнятся», что исполнение «очень близко», «при дверях», что до него «рукой подать», — заверениями, основанными на человеческих толкованиях. Предсказывая появление лжемессий, Христос сказал о людях, которые, придя, будут говорить: «Время приблизилось», и советовал никогда «не ходить за ними»[784].

Истинная христианская надежда основывается не на желаемом, а на действительном. Такая подлинная надежда укрепляет веру и придает терпения, ибо она стоит на прочном основании и незыблема, являясь «якорем для души»[785]. Поэтому она не разочаровывает и не обманывает, она всегда надёжна и внушает доверие[786]. Надежды же, порождаемые у Свидетелей, часто связанные с определенными датами, всё снова и снова приводили к растерянности, а многих — к сильному разочарованию. Оказывалось, что пробужденные ожидания исполняются не чаще, чем мираж, устойчивости в них — не больше чем у блуждающего огонька, а постоянства — не более чем в мерцающем неровном свете, излучаемом болотным газом. Молодые люди были абсолютно уверены, что они «никогда не состарятся в этой системе вещей»http://www.commentarypress.com/russian/cf/ch16.html — c25 и все свои планы и шаги основывали на этой вере. Но они, всё–таки, старели и часто сталкивались с серьезными угнетающими проблемами из–за решений, принятых ими годами раньше, — решений, продиктованных ложной надеждой. Тем не менее, организация, всё так же преданная своей дате 1914, продолжает говорить об абсолютной уверенности в том, что «время сейчас уже очень близко», так что люди в обозначенный период времени могут смело верить, что им удастся избежать смерти. В таких призрачных надеждах нет ничего созидающего. Наоборот, они разрушают истинную надежду, ослабляют подлинную веру.

В своем на удивление откровенном меморандуме, направленном в 1978 году писательскому отделу всемирной штаб–квартиры, один из филиалов описывает результат манипуляций Общества в области хронологии и то, к каким это приводит побуждениям:

К сожалению, многие, кто были в истине гораздо дольше, оказались под таким же влиянием. С 1975 года [то есть, в течение трех лет] в этой стране ушли из истины или стали нерегулярными в служении около 30 000 человек[787].

Как отмечалось в самой «Сторожевой башне», разочарование «в некоторых случаях привело к духовному бедствию»[788]. Процитированный меморандум филиала, показывая, как многие стали оказывать дополнительную поддержку в деятельности собраний, ссылается на то, что «многие начали пионерское служение, имея в виду эту дату, урезали свое обучение, ограничили работу или отказались от возможных заработков, пренебрегая здоровьем» и что с прошествием этого года многие «чувствовали разочарование и крушение иллюзий». Я видел людей, на которых очень сильно повлияла ложная безотлагательность, сопровождавшая предсказания о 1975 годе; людей, испытавших чрезвычайный эмоциональный стресс; семьи, из года в год переживавшие экономическое напряжение; мужчин, оставивших хорошую работу и начавших пить из–за невозможности вновь найти ее; пожилых людей, которых ожидало суровое будущее, так как они преждевременно израсходовали причитавшиеся им суммы из страховых или других подобных фондов; людей, чье физическое здоровье было серьезно подорвано из–за откладывания лечения или операций. Если бы эта жертва была принесена ради истины, ради Бога, ради благородных целей, то она бы того стоила. Но она была вызвана измышлениями одного человека, провозглашенными затем организацией, и не привела ни к чему, доказав полную безосновательность этих измышлений. Можно закрывать на это глаза, но ответственность за всё это лежит на тех, кто дал жизнь ложным надеждам, кто вызывал и поддерживал иллюзорные ожидания.

И Христос, и апостол Павел призывали хранить спокойствие и не позволять земным событиям и предсказаниям становиться источником тревоги или волнения[789]. Издания Свидетелей Иеговы поступают как раз наоборот, используя последние мировые события для формирования волнующего ожидания, чувства, что вот–вот произойдет какая–то катастрофа. Они открыто прилагают все усилия, чтобы поддерживать у всех членов организации стойкое чувство неотложности, исполняющее обе роли из «принципа кнута и пряника». С одной стороны оно соблазняет перспективой «перейти через Армагеддон в новый мир и никогда не умереть», а с другой — служит стимулом к усиленной деятельности по выполнению программы организации и достижению ее целей.

Эта неотложность основывается на оценке мировых событий, скрытый смысл которых истолковывает сама организация. За этот век, как и за все предыдущие столетия, мы могли наблюдать многочисленные чередования периодов явной нестабильности и относительного мира. Организация Свидетелей Иеговы нашла формулу для использования любого события в нагнетании чувства неизбежного бедствия. Как только наступает период всплеска насилия и волнения, это используется как доказательство того, что все сделанные предсказания верны и что «Время очень близко!» Когда напряженность спадает и позже начинают развиваться благоприятные для установления мира условия, это используют как свидетельство, что близко «внезапное уничтожение», основываясь на словах Павла из 1 Фессалоникийцам 5:3 о людях, говорящих: «мир и безопасность». В изданиях Свидетелей Иеговы делаются утверждения, подобные следующим:

Однако контекст, в котором апостол произнес эти слова, противоречит этой точке зрения, ибо там говорится:

Слова о том, что «день Господа» придет как вор, показывают, что апостол не имел в виду, что человеческие разговоры о мире и безопасности будут признаком или сигналом тревоги, облеченным в форму примечательного провозглашения. Воры не подают сигналов тревоги или «очевидных признаков», чтобы объявить о своем «надвигающемся» прибытии. Очевидно, что слова Павла соответствуют словам, сказанным ранее Христом о том, что его пришествие застанет людей в их нормальном состоянии, едящих и пьющих, женящихся и выходящих замуж, занимающихся строительством и земледелием, — людей с их обычной жизнью, но не с тем, что предвещало бы внезапно начинающийся суд или давало бы предупреждения о нем[794].

Периодические провозглашения «мира и безопасности», делавшиеся многократно на протяжении истории, оказываются хрупкими и недолговечными. Таким же является и любое предупреждение, основанное на них.

Еще в 1915 году первый президент Общества Сторожевой башни Ч. Т. Рассел высказывал взгляд о том, что пророческое время провозглашения мира началось с первой мирной конференции в Гааге (1899)[795]. Первая мировая война перечеркнула результаты гаагской конференции. Рассел умер в 1916 году в середине этой войны.

В 1917 году его преемник Дж. Ф. Рутерфорд уже говорит, что «короткий период мира», соответствующий исполнению слов из 1 Фессалоникийцам 5:3 начнется после войны, а за ним вскоре последует конец[796]. «Внезапное уничтожение», однако, откладывалось, и в середине 1930–х, после глобального затишья в работе Свидетелей Иеговы, Рутерфорд написал, что «сейчас» пришло время для предсказанного провозглашения мира (по его словам оно должно было исходить из Рима)[797]. Вместо этого началась Вторая мировая война. В 1940 году Рутерфорд написал, что война будет прервана коротким периодом мира, за которым немедленно последует война Бога, Армагеддон[798].

В вышедшем после смерти Рутерфорда в 1942 году буклете «Мир — может ли он продолжаться?» (написанном Фредом Френцем, но представленном в виде ключевой речи конгресса Н. Х. Норром) снова утверждалось (на странице 26), что период мира после Второй мировой войны «будет очень коротким» и за ним вскоре последует Армагеддон. Сегодня, спустя полстолетия, мы живем всё в том же периоде мира, который длиннее, чем какой–либо из предыдущих в истории периодов мира между основными державами[799].

В 1970–х, имея в виду 1975 год, издания Свидетелей Иеговы говорили о «необычных явлениях, имеющих место в наше время», и о том, что пророчество о «мире и безопасности», «похоже, быстро приближается к своему исполнению»[800]. Тысяча девятьсот восемьдесят шестой год был провозглашен «Международным годом мира», и это дало пищу для еще более волнующих ожиданий. Общество Сторожевой башни выпустило книгу «Истинный мир и безопасность — как найти их?», где, как уже цитировалось, провозглашения «мира и безопасности» описывались как «очевидный признак надвигающегося разрушения мира»http://www.commentarypress.com/russian/cf/ch16.html — c32. С приближением в 1990 году конца «холодной войны» книга «Человечество в поисках Бога» (страница 371) снова ссылалась на 1 Фессалоникийцам 5:3, говоря:

Можно было бы предположить, что после семидесяти лет провозглашения самых смелых, волнующих утверждений, жизнь которых оказывалась гораздо короче, чем дававшие им пищу мирные веяния, организация будет склонна обрести смирение. Однако вместо этого в «Сторожевой башне» было напечатано следующее заверение:

Это говорится несмотря на то, что все «своевременные предупреждения» прошлого оказались несвоевременными, непродуманными и, в конечном счете, бессмысленными. Язык, используемый в них, представляет собой смесь уверенных заявлений с намеренной неопределенностью и отсутствием конкретности. Например, в «Пробудитесь!» за 8 сентября 1991 (англ.) содержится такой абзац:

Сильные риторические обороты — «в самом ближайшем будущем», «весьма впечатляюще», «удивительные действия», «могут просто поразить вас» — лишь ослепляют читателя и мешают ему осознать, что, на самом деле, ничего определенного так и не было сказано. Если он обратится к текстам Писания, на которых, якобы, основаны эти заявления (Откровение 17:7–14), он обнаружит лишь описание символического зверя с семью головами (о которых говорится, что они представляют семь царей) и десятью рогами (представляющими десять других царей) и восьмого царя «из числа семи». «Картина», которую, как говорится читателю, «Библия ясно рисует», оставляет его в полной зависимости от интерпретации этих символов Свидетелями Иеговы. Сравните язык, использовавшийся в этом журнале 1991 года, со следующими строками:

Самое ближайшее будущее непременно наполнится решающими событиями, так как эта старая система близится к своему полному концу. Самое большее в течение нескольких лет исполнится завершающая часть библейских пророчеств, связанных с этими «последними днями», что приведет к освобождению пережившего их человечества в славное тысячелетнее правление Христа. Какие трудные, но в то же время великие дни прямо перед нами!

Язык, описывающий здесь события «ближайшего будущего» — тот же самый, что и в издании 1991 года, цитировавшемся перед этим. Однако предсказания из последних двух цитат полностью основывались на отвергнутых сегодня взглядах относительно 1975 года, и были опубликованы «Пробудитесь!» за 8 октября 1966 года (англ.) и «Сторожевой башне» за 1 мая 1968 года. «Несколько лет», в течение которых, «самое большее», должны были исполниться «заключительные части библейского пророчества о „последних днях“», уже растянулись на четверть века.

Весь волнующий смысл безотлагательности, производимый такими безответственными заключениями, разительно отличается от безотлагательности, основанной на осознании абсолютной непредсказуемости жизни вообще, и нашего бытия в частности, на осознании того, что наша жизнь сравнительно коротка и напоминает «туман, появляющийся ненадолго и затем исчезающий»[802]. Трезвая оценка этих фактов может открыть нам настоящее, здравое понимание безотлагательности, основывающееся на реальности. Таким же образом и непредсказуемость пришествия самого дня Божьего суда может побуждать нас всегда «бодрствовать» и «трезвиться», так что, когда бы этот день ни настал, он застанет нас готовыми[803]. Доживем мы до этого дня или умрем раньше — никак не повлияет на нашу надежду и на гарантии ее исполнения.

Было бы несправедливо считать, что Свидетелей Иеговы не учат надеяться на силу воскресения из смерти через Христа. Их учат этому, и они на это надеются. Но для большинства из них, не являющихся частью «класса помазанников», эту надежду перевешивает надежда, что как Свидетелям им, возможно, не придется испытать эту основанную на Писании надежду, что им не нужно будет извлекать из нее пользу. Это является попыткой закрыть глаза на действительность, поскольку можно сказать, что «смерть — это часть жизни». Писание затрагивает эту непростую тему, и не соблазняет нас более привлекательными возможностями.

Тем, кто не из помазанного класса, говорят, что если они доживут до «великого бедствия» и переживут его, то смогут продолжать жить супружеской жизнью. Если же они умрут верными до «великого бедствия», они будут воскрешены к жизни на земле, однако должны будут вечно жить неженатыми и незамужними.

Крайности, к которым может привести влияние этих порожденных людьми надежд на разум, удивительны. Один брат из писательского комитета в международной штаб–квартире посещал то же книгоизучение собрания, что и Максвелл Френд [Maxwell Friend]. Максвелл был одним из старейших членов штаб–квартиры и много лет служил преподавателем в Школе Галаад[804]. Тот брат рассказал мне, что в 1970–х годах как–то раз после книгоизучения Максвелл сказал группе: «Я, наконец, получил ответ на свои молитвы». На вопрос, что он имел в виду, он ответил, что молился о том, чтобы его не являвшиеся Свидетелями родственники умерли до наступления «великого бедствия». Таким образом, они бы подлежали воскресению, в то время как если бы они дожили до прихода «великого бедствия», их постигло бы вечное уничтожение без надежды на воскресение. Он сообщил группе, что только что узнал о смерти последнего родственника не–Свидетеля, и, таким образом, его молитвы исполнились.

Кажется непостижимым, как кто–то может верить в то, что Божье милосердие, со всеми вытекающими из него жизненно важными последствиями, может распространяться на кого–либо или обходить кого–либо стороной согласно расписанию; верить, что смерть человека за один день или даже за один час до начала «великого бедствия» дает надежду на его воскресение, а смерть одним днем или часом позже — нет. Человек, по существу, остается той же самой личностью независимо от времени. Это, а также чрезмерная забота о времени и временных периодах, знаках и признаках никак не способствует развитию здоровой признательности за библейскую надежду.

СТРЕМЛЕНИЕ К ИСТИНЕ

Вера и надежда неразрывно связаны с истиной. Без нее они станут просто доверчивостью и иллюзиями. Искажение веры и надежды, основанных на Писании, ведет к постепенному ослаблению осознания важности истины у находящихся в «духовном раю».

Конечно, нужно признать, что в литературе Свидетелей можно найти изложение прекрасных норм христианского поведения, включая статьи, одобряющие и поощряющие сострадание, милосердие, скромность, великодушное прощение ошибок, и другие положительные качества. Просто слова не всегда соответствуют делам (Матфея 23:3). Говоря словами бывшего католического богослова Дэвиса [Davis], на месте «стремления к истине и заботы о людях» выросло «стремление к власти за счет истины», в результате чего как раз и появилась «безличная и несвободная система». Нельзя сказать, что стремление к истине и забота о людях полностью отсутствуют. Скорее, они настолько подчинены интересам организации, что практически обесценились.

Я лично знаю среди Свидетелей Иеговы много мыслящих проницательных людей — и мужчин, и женщин. Я знаю, что многие из них, включая некоторых членов Руководящего совета, замечают некоторые серьезные ошибки в учениях организации и в их применении. Однако эти люди продолжают признавать организацию как выбранный Богом инструмент на земле. Уверен, что их разум — по крайней мере, отчасти, — неизбежно страдает от этого: притупляется, заглушается, постоянно используется для того, чтобы найти какое–нибудь оправдание неправильному. Некоторые из них умело пишут. Но они всегда осознают, что написанное ими должно удовлетворять учениям организации и определенному духу, преобладающему в то конкретное время, когда они пишут. Они могут писать очень здравые по своему содержанию статьи. Однако как часть целого они, будучи порожденными самой же организацией, служат конечной цели — возвысить достоинства организации в умах читателей, побудить их подчиняться власти, к которой она так стремится, и, таким образом, прийти к растворению личностей в системе. Большинство мужчин примут назначение на конгресс с речью, даже если она содержит утверждения или аргументацию, которая им самим кажется неверной. Страдает их личная честность. Вместо того, чтоб быть самими собой и быть правдивыми самим с собой, они исполняют чью–то роль.

Исследования поведения масс и управления сознанием, имевшего место, например, во время нацистского режима, показывают, что среди наиболее мощных факторов, оказывающих влияние на поведение людей, — желание соответствовать группе и практически беспрекословное подчинение власти, обычно сопровождаемые контролируемым доступом к информации. У людей от природы есть ощущение своей индивидуальности, возникающее на основании их мыслей, чувств и действий (или поведения). Обнаружено, что если какое–то одно из этих свойств меняется, то с ним меняются и два остальных.

Так, если изменения затрагивают стиль поведения человека, обычно его мысли и чувства тоже меняются. Иначе у него возникает невыносимое ощущение несоответствия и конфликта (или разногласия) внутри самого себя. Когда человек реорганизует не только свое время, уделяя его какой–то деятельности, в соответствии со строго расписанной и неизменной программой, но также и стиль своего поведения — черты характера, речи и обращения с другими, — он чувствует внутреннее побуждение привести в соответствие с этим стилем также и свои мысли и чувства (или эмоции). Его взгляд на самого себя, система ценностей могут оказаться «исправленными», чтобы соответствовать меняющемуся стилю поведения. Если человек перенимает стиль поведения у кого–то другого лишь из–за его кажущегося авторитета, это может сказаться не только на его свободе действий, но также на свободе мыслей и свободе чувств.

Когда человек попадает в условия очень жесткого графика, такого как в организации Свидетелей Иеговы (но не только в ней), он начинает чувствовать, что соответствие этому графику является показателем его верности Богу. Его силы поглощает не только напряженная программа встреч и проповеднического служения. Всё его поведение — в речи, действиях и отношении — должно соответствовать определенной модели. Временами Свидетели становятся очень чувствительными к любым высказываниям или оценкам, хотя бы чуть–чуть отражающим отклонение от норм организации. Отношение человека к его прежним друзьям и соседям также меняется, так как от него ожидают, что он будет рассматривать их как «мирских», и поступать с ними соответственно. Он начинает повиноваться огромному множеству установлений и правил, касающихся его работы, отношений со всеми теми, с кем он соприкасается в течение дня, даже с родственниками, не являющимися Свидетелями, его отдыха, книг, которые он читает, и других сторон жизни. Предприняв такие решительные изменения в своем характере и поведении, человек испытывает тенденцию привести в соответствие с ними и всё остальное, и, тем самым, оправдать подчинение, к которому его призывают. Только такой ценой можно обрести относительный мир в разуме[805].

Эта власть над стилем поведения простирается на всех Свидетелей, несмотря на то, что большинство из них живут в своих собственных домах со своими семьями и заняты обычной светской работой. Насколько же больше это давление оказывается на тех, кто является частью «вефильской семьи» — одним из тысяч сотрудников всемирной штаб–квартиры или филиала — которые вместе живут в общежитиях, вместе питаются в огромных столовых, проводят большую часть своего активного и рабочего времени среди людей, которые все соответствуют предписанному образцу поведения? У них особенно велико подсознательное внутреннее стремление приспосабливать свое мышление, внешность, систему ценностей и нормы к заданному образцу. Иначе они испытывали бы невыносимые внутренние противоречия. Мне кажется, что некоторые из тех, кого я лично знаю, в гораздо большей степени являются заложниками своих обстоятельств, чем сами это осознают.

Похоже, что эта тенденция исправлять свои мысли и чувства в соответствии с образцом поведения является, по крайней мере, одним из объяснений, почему большинство Свидетелей, когда им указывают на явные ошибки в учениях или правилах организации, либо вовсе откажутся признавать их, либо будут отрицать их важность.

В одном источнике обычный процесс управления сознанием описывается следующим образом:

В этом источнике не говорится конкретно о Свидетелях Иеговы, они там даже не упоминаются. Но это описание полностью к ним подходит. Истина в библейском смысле — это не просто какие–то отвлеченные рассуждения. Она идет дальше простого обоснования или опровержения идей и учений. Она объемлет не только разум человека, но и его действия, его обхождение с другими людьми, влияние, оказываемое им на других. Стремление к истине подразумевает честность во всех этих аспектах. Если мы неискренни сами с собой, отказываясь признавать горькие проявления действительности, едва ли нам удастся избежать того, чтобы быть нечестными с другими. Я полагаю, что именно поэтому те, кто пишет от имени организации, могут себе позволить подавать информацию, не только искажающую факты, но и, во многих случаях, нечестную по своей сути.

Использование истины в качестве инструмента для опровержения чужой веры не является доказательством любви к истине. Настоящая проверка нашей любви к истине происходит тогда, когда она опровергает нашу систему верований, и мы не только принимаем ее, но и благодарны за то, что освобождаемся от ошибки.

ПЛОД ЛЮБВИ

Если представить веру в виде символической почвы, из которой произрастают все плоды Духа Бога, то наибольшим из этих плодов является любовь, так как она придает ценность и значение всем остальным плодам. Вот, как об этом сказал апостол:

Очевидно, что на первом месте стоит любовь к Богу, а за ней следует любовь к ближнему. И всё же, как поясняет апостол Иоанн, одна из них не может существовать без другой. Отсутствие одного вида любви означает отрицание другого[808].

Мне кажется, что также как в случае с верой и надеждой, понятие любви к Богу у Свидетелей Иеговы размыто и искажено. Мы никогда не должны терять из виду, что в нашем служении Богу то, что мы делаем, никогда на имеет такой же ценности, как то, почему мы это делаем, как побуждения и дух, которыми мы руководствуемся. Это те факторы, которые придают смысл нашим действиям, и наделяют их способностью показывать, что наша вера не мертвая, а живая[809]. Тщательно структурированные программы действий, численные отчеты и примеры, которым уделяется такое большое значение в системе ценностей Свидетелей Иеговы, способствуют затуманиванию этой истины, преуменьшая ее важность. Критерием становится «регулярность» в исполнении того, к чему призывает программа, а человек при этом начинает ощущать сильную потребность в том, чтобы быть «регулярным возвещателем» и «регулярно посещать встречи». В прошлом устанавливались всяческие «нормы», касавшиеся числа распространенных журналов, количества сделанных повторных посещений, часов, затраченных в служении. Хотя об этом больше прямо не заявляется, невидимые нормы остаются, и те, кто им не соответствует — в особенности если это старейшины или служебные помощники — вскоре начинают это осознавать. Внимание концентрируется на внешнем соответствии и регулярности, а не на побуждениях сердца. Простое выполнение установленной программы создает у человека ощущение верного служения Богу и обычно приводит к одобрению организации.

В упоминавшемся уже меморандуме офиса в связи с этим делается следующее наблюдение:

К сожалению, многие потеряли аппетит к духовному. Похоже, что большое число новых людей так и не развило настоящего вкуса к пище, необходимой для поддержания духовности. К старейшинам это наблюдение относится в той же степени, что и к другим братьям. Невозможно не выразить удивление тем, что значительная часть братьев стали рассматривать нашу религию, как своего рода рутину, и просто плывут по течению (Ис. 29:13)[810].

Замечание о существующем отношении к служению как к «рутине» справедливо не просто для «значительной части», но для гораздо большего числа Свидетелей. В Израиле у многих бытовало точно такое же отношение. Они ожидали, что совершавшиеся ими по букве закона регулярные жертвы, приношения, курения, молитвы, регулярные посты, субботы и юбилеи должны были принести благословение Иеговы. Про них Иегова сказал:

Они каждый день ищут Меня и хотят знать пути Мои <…>; они вопрошают Меня о судах правды, желают приближения к Богу.

Христианские писания показывают, что Бог не изменил своего отношения. Его Сын в свое время говорил подобные слова, то же говорили и его ученики[812]. Буквальное рабство сегодня, практически, уже ушло в прошлое. Но духовное, умственное и эмоциональное рабство осталось, и практикуется оно часто в религиозных организациях. Через своего пророка Иегова осудил нанесение жестоких ударов. Апостол Павел говорил о своих современниках, которые, считая себя ревностными учениками и даже апостолами, возвышали себя, порабощали других верующих, распоряжались ими и, буквально или фигурально, физически или словесно, «били» их[813]. Мы видим, что тот же дух исходит от сегодняшних религиозных руководителей. Иегова говорил через Исаию о том, что нужно развязать и расторгнуть всякое ярмо, освободив труждающихся и обремененных. Правила и запреты, самовольно введенные религиозными руководителями, Христос назвал тяжелыми бременами, а его ученики поняли, что ярмом, которое тяжело нести, являлся даже сам Закон[814]. Приверженность букве и постоянное давление, побуждающее заниматься определенной деятельностью и подчиняться запретам, существуют и по сей день, вызывая у людей чувство вины из–за того, что они не в состоянии с этим справиться. Стремление к власти всё так же приводит к «извращению суда», и «вынесению ложных обвинений и осуждения», которые отличаются от упомянутых пророком лишь своей формой.

ЛЮБОВЬ К БЛИЖНЕМУ

Подмена стремления к истине преданностью организации неизбежно приводит к несколько безразличному отношению к людям и к их потребностям. Тех, для кого свойственно проявлять любовь, среди Свидетелей Иеговы столько же, сколько и в любой другой религии. Неверно было бы говорить, что, став Свидетелями, они перестают быть любящими людьми. Скорее, они каждый раз начинают задумываться, когда, к кому, и в какой степени они вправе проявить свою любовь. Они не чувствуют свободы проявлять любовь в любых обстоятельствах, и иногда у них даже нет побуждений к этому.

Когда Иисус рассказывал притчу, иллюстрирующую подлинную любовь к ближнему, он выбрал в качестве главного персонажа не израильтянина или иудея, а самаритянина — «иноплеменника», чья религия во многом отличалась от иудейской, чью религию презирали, а человека, в свете собственной праведности, считали более низшим[815].

Он сказал, что сыновья Бога, который «повелевает солнцу своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных», узнаются не по тому, что они проявляют любовь и теплоту к своим братьям, оставаясь холодными и сдержанными к другим. Он призывал любить тех, кого любить труднее всего — даже тех, кто выглядит врагами, — и проявлять дружеское участие не только по отношению к своим братьям, но и к тем, кто не является братьями, — к «внешним»[816]. Поступая в согласии с тем, чему он сам учил, Иисус любил обедать и гостить в тех домах, к которым фарисеи и близко бы не подошли. Поэтому они говорили о нем, что он «человек, обжора и любитель выпить, друг сборщиков налогов и грешников»[817].

Организация Свидетелей Иеговы, напротив, культивирует дух замкнутого в себе общества, которое интересуется другими людьми только с одной целью: попытаться обратить их в свои члены. По сути, организация прививает чувство, что только критическая ситуация — стихийное бедствие, несчастный случай или другие события, угрожающие жизни людей — может считаться уважительной причиной для проявления интереса к потребностям тех, кто не состоит в братстве[818]. Безусловно, есть Свидетели, которые не ведут себя таким ограниченным и неблагородным образом, которые не дозируют свою теплоту и дружбу, а проявляют дружелюбие и интерес к своим ближним и к соседям. Однако мне кажется, что большинство людей, живущих рядом со Свидетелями, знают их не только как в целом порядочных и законопослушных, но и как довольно сдержанных и соблюдающих дистанцию. Многие Свидетели чувствуют, что обед в доме «мирских» соседей или других людей может повлечь за собой порицание со стороны организации — порицание практически в тех же самых выражениях, которые употребляли религиозные руководители, осуждавшие Иисуса.

Одно из моих первых серьезных преткновений произошло, когда я столкнулся с недостатком любви к ближнему внутри самой организации Свидетелей, причем в той части организации, которая находится на самом ее верху. То, как по результатам кратких обсуждений принимались решения, серьезно влияющие на жизни тысяч людей, расстраивало меня больше, чем что–либо другое. Мне пришлось столкнуться с тем, что понятие первостепенности интересов «организации», позволяло этим людям, не чувствуя за собой вины, развивать к остальным в братстве отношение, которое я не могу назвать иначе, как циничным. На заседаниях Руководящего совета то и дело звучала мысль, что для того, чтобы помочь «рядовому» Свидетелю воздерживаться от распространенных грехов, его нужно строго контролировать при помощи правил и требований. Таким образом ставилась под вопрос искренность сердечных побуждений Свидетелей. Дух, царивший среди членов Руководящего совета, казалось, говорил «доверяйте только самим себе», а не остальным братьям[819]. Чувство ответственности других людей ставится под сомнение. Организация не ощущает никакой вины, когда изображает свое прошлое в искаженном виде, скрывая нежелательные факты, которые для большинства Свидетелей практически недоступны. Когда предсказания, основанные на определенных датах, оказывались ошибочными, по сути, проявлялось такое отношение: просто не надо ничего говорить, и люди (основная масса Свидетелей) скоро об этом забудут. Члены Руководящего совета могли даже сами сомневаться в правильности утверждений, связанных с 1914 годом, однако они не чувствовали себя обязанными каким–либо образом предостерегать Свидетелей от излишнего доверия этим утверждениям[820]. В этой и многих других ситуациях выявляется циничное отношение, унижающее умственные способности сообщества Свидетелей в целом.

Пример проявления такого отношения можно увидеть в недавних изменениях, связанных с распространением литературы. Двадцать пятого февраля 1990 года в Соединенных Штатах было объявлено, что с 1 марта 1990 года литература Свидетелей Иеговы будет распространяться бесплатно, без указания каких–либо цен — лишь за счет добровольных пожертвований. В Залах Царства по всей стране Свидетелям зачитали разосланное организацией письмо, указывавшее, что это изменение основано на стремлении «как можно больше упростить нашу библейскую образовательную работу и отделиться от тех, кто примешивает к религии коммерцию». Было отмечено, что, благодаря нововведению, литература станет более доступной для всех. Таким образом, подлинные причины изменения были скрыты под красивой оберткой благотворительности и бескорыстия[821].

Хотя об этом нигде даже не упоминалось, но задолго до того, как было сделано это объявление, Общество Сторожевой башни знало, что в судах начато обсуждение правомерности положения о налогах с религиозной литературы, продаваемой религиозным служением. Дело было открыто в связи с обложением шести–процентным налогом в штате Калифорния литературы, распространяемой Служениями Джимми Сваггарта (Jimmy Swaggart Ministries, одного из наиболее популярных американских телеевангелистов). Общество Сторожевой башни вместе с Национальным Советом Церквей Христа, Калифорнийским Обществом Сознания Кришны и другими религиозными группами подало письмо amicus curiae (советника в судебном процессе), убеждавшее суд объявить неконституционным положение о налогах с религиозной литературы, продаваемой религиозной организацией[822]. Однако 17 января 1991 года Верховный суд США постановил, что положение правомерно. Через месяц, в феврале 1991 года Общество Сторожевой башни объявило об изменениях в связи с распространением «бесплатной литературы». Это объявление не содержало ни одного слова о налогообложении. Оно внушало Свидетелям мысль, что решение организации было принято из совершенно других соображений — благотворительных и бескорыстных. Это неприкрытый цинизм в чистом виде. Статья в «The Atlanta Journal & Constitution» от 3 марта 1990 года, частично основанная на интервью с защищавшим интересы Общества Филипом Брамли [Philip Brumley], отмечала:

Если целью «нововведения с бесплатной литературой» было сделать содержащееся в ней сообщение более доступным, то почему в настоящее время это «нововведение» ограничивается Соединенными Штатами, Канадой, Германией и Италией — странами с наиболее стабильной экономикой? Почему оно не действует по всему миру? Или, если его предполагали вводить постепенно, то почему начали не со стран так называемого «третьего мира», где так распространена бедность? Если нововведение должно показать, что Свидетели «отделены от тех, кто примешивает к религии коммерцию», то почему во всех этих странах они продолжают придерживаться старого порядка распространения литературы? На самом деле даже само слово «бесплатная» не соответствует действительности. Раньше Свидетель покупал литературу в Зале Царства и, затем, «распространяя» ее среди людей за определенные «пожертвования», оставлял полученную сумму себе, чтобы компенсировать свои затраты. Теперь же, получая литературу в Зале, они непосредственно за нее не платят, однако видят «ящик для пожертвований», который стоит рядом с местом выдачи литературы и служит молчаливым побуждением. Кроме того, Свидетелям советуют при «распространении» литературы, не называя конкретную сумму, информировать хозяев квартиры о возможности внести добровольное пожертвование. Если люди делают пожертвования, Свидетель, следуя инструкции, уже не оставляет их у себя (как он делал прежде, покрывая свои затраты на литературу), а возвращает, как деньги, пожертвованные Обществу Сторожевой башни. Поэтому во многих случаях, а, может быть, и в подавляющем большинстве, организация получает не просто столько же, сколько и раньше, но даже вдвое больше. Когда в журналах Общества рекламируется какое–либо издание, в рекламе может даже не упоминаться о пожертвовании. Однако, если читатель напишет письмо с просьбой об этом издании и не приложит к письму пожертвования, то для того, чтобы доставить ему требуемое издание, принято просить Свидетеля, живущего в той же местности, посетить человека на дому. Такой метод позволяет Свидетелю предложить человеку сделать пожертвование[823].

В это же время организация ввела обычай на конгрессах предлагать присутствующим «бесплатный» обед в кафетерии. У этого также есть своя предыстория. Помню, как в 1970–е годы, когда я был в Руководящем совете, правительство Западной Германии обложило высоким налогом филиал Общества Сторожевой башни, обнаружив, что кафетерий на конгрессах был в чистом виде коммерческим предприятием. Немецкие Свидетели отдали в уплату этого налога сумму, эквивалентную более чем миллиону долларов. В США всех тех, кто занимался проведением конгрессов (так называемых надзирателей областного конгресса) долгое время инструктировали, что кафетерий должен приносить достаточную прибыль, чтобы покрыть все расходы на проведение конгресса. Свидетели могли полагать, что такие расходы покрываются за счет тех денег, которые они опускают в ящики для пожертвований, находящиеся повсюду в местах проведения конгресса, но надзирателям конгресса специально говорилось, что все эти пожертвования должны отправляться напрямую Обществу, а не использоваться для покрытия расходов на конгресс.

Интересно, сколько времени потребуется организации, чтобы ввести такие обычаи в более бедных странах. Возможно (в случае, если, конечно, они это сделают), они обнаружат, что там, в отличие от стран со стабильной экономикой, где эта практика уже применяется, материальная прибыль будет меньше, и не только из–за того, что людям в тех бедных странах сложнее делать пожертвования за получаемую литературу, но также и из–за того, что Свидетели не смогут сами нести затраты на литературу, раздаваемую людям, поскольку они не смогут возместить даже свои собственные расходы. Как бы то ни было, слова руководителей организации, расхваливающие новое устройство, продолжают быть пустыми, а их неспособность искренне признать перед своими членами настоящие причины, стоящие за изменениями, прикрывая их другими, остается свидетельством невероятного цинизма, проявлением неуважения к их совести. Едва ли это и есть та любовь к ближнему, которая велит нам поступать с другими так же, как мы ожидаем, что они будут поступать с нами.

ЛЮБВЕОБИЛЬНАЯ ДРУЖБА

Вспомним утверждение, что «только в духовном раю, среди Свидетелей Иеговы, мы можем найти самоотверженную любовь, по которой, как сказал Иисус, узнаются Его истинные ученики». Любой, кто вращался среди Свидетелей Иеговы или наблюдал за ними до и после встреч в Зале Царства или на одном из конгрессов, подтвердит, что ощутил среди них дух товарищества, единства и несомненного счастья. Вопрос в том, является ли это само по себе настоящим подтверждением сделанного заявления, а, в особенности, свидетельствует ли это о глубине чувств.

На самом ли деле этот дух уникален и заметно отличается от духа товарищества, единства и несомненного счастья, который можно наблюдать на встречах множества других коллективов, собранных не обязательно по религиозному, а хотя бы и по социальному признаку? Поскольку Свидетелям фактически запрещено пребывание в любых коллективах, за исключением их собственного, им не с чем сравнивать, и они могут судить только по самим себе. Это очень напоминает слова Павла:

Роль настоящего верного друга трудно переоценить. Можно было бы предположить, что в «духовном раю» такая дружба должна процветать. Среди Свидетелей Иеговы, как и в любом религиозном сообществе, развиваются дружеские отношения, и порой они достаточно крепкие. В те годы, когда я был связан с организацией, у меня было немало близких друзей. Значительная их часть остались моими друзьями и по сей день, поскольку у нас были общие ценности, которые, как правило, в конечном итоге приводили этих людей к выходу из организации Свидетелей. Но мне также пришлось убедиться, насколько регламентирована в большинстве случаев дружба в собрании Свидетелей. В этом нет их вины, поскольку они, в целом, такие же люди, как и не–Свидетели, несмотря на старания их системы повлиять на их поведение и взаимоотношения.

На самом деле, даже само принятие внутри организации полностью регламентировано. В «Сторожевой башне» за 1 апреля 1986 года (англ.) отмечалось:

Принятия «истинных учений Писания» оказывается недостаточно — его подкрепляют дополнительной оговоркой о «библейских верованиях, уникальных для Свидетелей Иеговы»[825]. Не желая быть отождествлёнными с религиями, придерживающимися символа веры, возраст которого, возможно, исчисляется веками, Свидетели, однако, имеют свой собственный символ веры, несмотря на то, что некоторые из его составляющих были приняты только вчера. Они избегают употреблять сам термин «символ веры», заменяя его на такие выражения, как «вся совокупность истин, которые Иегова взращивает среди своего объединенного народа на протяжении последних ста лет» или «образец „чистого языка“, которому Иегова так великолепно учит свой народ на протяжении этого столетия»[826]. Но такая терминология не выглядит сильно отличающейся, поскольку под символом веры как раз и понимают совокупность официальных вероучений, принимаемых за божественную истину теми, кто придерживается этого символа веры. В этом смысле всё отличие от других религий при внимательном рассмотрении исчезает. Символ веры может изменяться, прошлые учения могут быть отменены, а спустя какое–то время восстановлены, но то, что символ веры представляет собой в данный момент, должно приниматься целиком, иначе человек перестает быть «признанным присоединившимся». Поэтому всякая дружба в «духовном раю» регламентирована этим условием.

Насколько прочно такое основание для дружбы? Как уже отмечалось, многие вероучения были в высшей степени неустойчивыми: некоторые из них менялись с калейдоскопической последовательностью и частотой. Это обстоятельство было настолько очевидным, что руководителям организации даже приходилось пользоваться выражением «сегодняшняя истина»[827]. Примеров изменения вероучений бесчисленное множество, и, глядя на них, можно лишь вспомнить высказывания Иисуса (и ещё раз удостовериться в их справедливости) о разочаровывающих результатах строительства на песке — зыбких и нестабильных, и о тщетности поклонения, построенного вокруг человеческих установлений, на которое ссылался и апостол Павел, предостерегая от того, чтобы мы, как дети, находились «во власти всякого случайного ветра учения и человеческого мошенничества», поскольку при каждом улучшении взглядов их «швыряет» из стороны в сторону[828].

Только глупец отказывается изменяться. Разумный человек осознаёт свои ограничения и несовершенство. Истинной мудрости нераздельно сопутствуют скромность и смирение[829]. Но если отказываться изменяться — глупо, то также глупо основывать свою веру, свои убеждения на чём–то неустойчивом, связывать себя системой учений, построенной на колеблющихся, меняющихся взглядах несовершенных людей. В истории организации Свидетелей грустно в первую очередь не то, что её учения непостоянны, а то, с какой настойчивостью, в особенности с 1920–х годов, она требует, чтобы какими бы ни были её учения в данный момент, они принимались бы как прочная и незыблемая истина. Принимать их — означает быть «в истине»; отвергнуть любое из них — значит оказаться «вне истины». Дружба, зависящая от такого принятия, требует от человека менять свои убеждения всякий раз, когда меняются учения — иначе она будет поставлена под угрозу.

Настоящей проверкой для дружбы могут стать трудные обстоятельства. «Сторожевая башня» прокомментировала это в статье «Почему так трудно найти Истинных друзей?»:

В разделе «Поверхностные дружбы» статья продолжает:

Уверен, что любой Свидетель, нашедший время всё хорошенько взвесить, в конечном итоге осознает, в какой высокой степени дружба среди Свидетелей обусловлена нахождением человека на хорошем счету в организации и тем, что он может «предоставить» в рамках организации, а не тем, что он «представляет собой» как человек, не его качествами и не ценностями, которых он придерживается. Качества и ценности человека имеют значение только в той мере, в которой они способствуют продвижению интересов организации. Такая дружба очень похожа на дружбу, зародившуюся благодаря хорошему положению человека в клубе, ложе, профсоюзе или любой другой подобной группе.

Участие человека во всех делах, предписанных программой организации, очень сильно влияет на отношение к нему. Те, кто прежде вносил большой вклад в эти дела, активно участвуя в проповедническом служении, но затем вследствие экономических трудностей, проблем со здоровьем, семейных обстоятельств или по каким–либо другим причинам вынужден был значительно сократить свою деятельность, очень часто обнаруживают, что интерес к ним уменьшается прямо пропорционально тому, что они могут в настоящее время позволить себе в служении. Некоторые из тех, кто участвовал в полновременном служении как пионеры, миссионеры, разъездные надзиратели, делая это до преклонного возраста, столкнулись с настоящей неблагодарностью: пока им было, что дать, организация с радостью принимала их жертвы и помогала им справляться со всё возрастающими обязанностями. Но как только они оказывались не в состоянии выполнять столько, сколько это формально было желательно, их «сдавали в архив», прислав им стандартное письмо с выражением признательности за их прошлое служение, после чего о них практически забывали. В отличие от других религиозных систем, в Организации ничего не предусмотрено для реальной поддержки пожилых людей, участвовавших в такой долгой деятельности. Когда мужчины и их жены, потратившие годы в разъездной работе, каждую неделю перемещаясь с места на место, оказываются не в состоянии и дальше придерживаться такого напряженного графика, их заносят в так называемый «список немощных специальных пионеров». Ежемесячное пособие, которое они получают, не способно покрывать их расходы на проживание в сегодняшнем мире. Если им не помогают родственники или бывшие друзья, им приходится жить поистине аскетической жизнью. Многие нуждаются в поддержке. Теплота внимания, проявляемого к ним, степень уважения и выражения признательности редко сохраняются на прежнем уровне. Они остаются теми же людьми, обладающими теми же качествами, но, говоря языком «Сторожевой башни», объём того, что они «могут предоставить», сократился, и они уже не столько «приносят пользы», как раньше[831].

За последние десять лет большое количество мужчин, долгое время верно служивших старейшинами в организации, решили сложить с себя эти обязанности. В некоторых случаях это было вызвано их пониманием того, что их жены и дети заслуживают большего времени и внимания. В других случаях причиной послужило то, что они не могли с чистой совестью следовать определенным требованиям организации или отстаивать определенные учения. Оставляя обязанности старейшин, они могли не афишировать истинные причины своего решения, а сослаться лишь на «личные обстоятельства». Однако многие из них увидели, что этот шаг привел к неожиданному похолоданию отношения к ним в собрании, и даже к ослаблению дружеских связей, а в некоторых случаях — к прямому неприятию. После объявления о том, что они больше не являются старейшинами, Свидетели в собрании начинали сторониться их, как будто они были грешниками.

В статье о том, как найти «истинных друзей», продолжающей тему из уже цитировавшейся «Сторожевой башни», упоминаются «друзья до первой беды», а также говорится о настоящей дружбе:

Эти утверждения справедливы и отражают благородные чувства. Однако в журнале все они используются для подкрепления точки зрения, что настоящая дружба возможна только среди Свидетелей. Критерий, по которому можно определить дружбу и верность, характеризующую настоящего друга, неразрывно связывается у них с подчинением организации. У многих Свидетелей есть качества, которые свойственны самым лучшим друзьям: подлинная теплота, самоотверженное стремление к интересам других, скромность, широта взглядов, уважение к праву на личную жизнь и собственное мнение другого. И они проявляют эти качества — в тех рамках, в которых позволяют обычаи организации. Эти обычаи вынуждают их искать дружбы среди людей, одобряемых организацией, полностью принимающих ее вероучения и требования, поддерживающих ее программу деятельности. Любовь к Богу и Христу, уважение к Писанию, любовь к людям, высокие моральные нормы, совесть — ничто из этого не оправдает продолжение проявления любви к человеку, если он или она не соответствует перечисленным выше условиям организации.

Есть поговорка, что любая организация это не более, чем удлиненная тень того, кто ей управляет. Является ли сама организация Свидетелей Иеговы тем истинным другом, которого она описывает в цитировавшихся выше статьях? Или она взывает к преданности со стороны своих членов, сама ее не проявляя? Не хранит ли она дружбу и верность только по отношению к тем, или в первую очередь к тем, кто в состоянии предоставлять ей поддержку, время, деньги, усилия и подчиняться ее взглядам и требованиям? Не дает ли только тем, кто способствует увеличению ее размера, мощи и влияния? Не выражает ли она теплоту и с похвалой отзывается о тех, кто проявляет это в большей мере, давая больше, но холодна к тем, кто делает меньше, прозрачно намекая, что от них ожидается больше? Любит ли она тех, кто решился «говорить ей правду» в духе исправления, или она ставит себя выше того, чтобы ее исправлял кто бы то ни было, кроме ее самой и Бога, злобно клеймя тех, кто высказывает упреки, как врагов, причем не только как своих врагов, но и как Божьих? Избегает ли она «быть слишком любопытной, переходить на личности и быть слишком овладевающей» по отношению к своим членам, или скорее считает себя вправе вмешиваться практически в любой аспект их жизни, настаивая на своей догматичной позиции в вопросах, касающихся того, чему они должны посвящать большую часть своих занятий, на что тратить время, что читать, какая работа для них приемлема, как они должны относиться к образованию своих детей, до какой степени они должны интересоваться людьми, находящимися вне сферы влияния организации, насколько должна простираться их благотворительность к этим людям, и, в довершение всего, проявляет к ним чрезмерное лицеприятие и относится к ним как к своей собственности? Высказывает ли она своё мнение лишь как мнение или вместо этого она настойчиво продвигает его, намекая, что не согласиться с ним означает продемонстрировать недостаток признательности? Не является ли такая «дружба» чем–то угнетающим, если она исходит от конкретного человека? Однако несмотря на то, что многие не допустили бы таких посягательств со стороны отдельной личности, они принимают их со стороны системы.

Знание каждым Свидетелем точки зрения организации не может не придавать определенной окраски его собственной дружбе с любым из соверующих, а собственнический дух, проявляемый организацией, не может не ограничивать степень и силу отношений, ставя под угрозу бескорыстие, храбрость и самоотверженную преданность, свойственные подлинной дружбе.

Вообще, когда человек, который провел большую часть своей жизни в организации Свидетелей, начинает осознавать, что ее претензии на исключительное положение в глазах Бога не имеют под собой прочного основания, это приводит к ощущению горя, к началу кризиса, отмеченного сильной внутренней борьбой между порывами к преданности организации и голосом совести. В такое время для человека естественно обратиться за помощью, советом или моральной поддержкой к друзьям. Одно из величайших благословений настоящей дружбы — это именно возможность свободно открыть другому самые сокровенные мысли и знать, что даже если друг с тобой не согласен, он выслушает тебя и отнесется со всем вниманием к твоим доводам и особенно к побуждениям. В «духовном раю», однако, любое откровенное высказывание отличающейся точки зрения, даже если оно произнесено с большой осторожностью, почти автоматически вызывает сумрак подозрений. Начинают дуть ветры сплетен. Наступает время проверки друзей, не являются ли они «друзьями до первой беды», и окажутся ли они верными, «несмотря на тяжелые, обременяющие или полные испытаний обстоятельства, которые могут возникнуть» (говоря словами «Сторожевой башни»). Хотя и не всегда, но результаты обычно оказываются разочаровывающими. Неважно, правильны или нет чьи–либо наблюдения. Может даже случиться так, что тот. к кому обратились за советом, даже не захочет потратить свое время на обдумывание приводимых аргументов. «Удлиненная тень» руководителей организации вырастает над дружбой и от этого инстинктивно бросает в дрожь.

Слишком часто, когда человек оказывается в кризисной ситуации, в результате которой он теряет благорасположение организации, он слышит (используя слова «Сторожевой башни» о неверных друзьях): «Не связывайся ни с кем!» Одни говорят: «Я не знаю подробностей и предпочитаю не знать их». Другие, узнав от «правового комитета» о имевшем место нарушении, говорят: «Я не знаю обстоятельств, но он несомненно сделал что–то плохое, иначе организация не приняла бы такого решения». Таким образом человек в глазах других становится виновным в совершении греха, хотя они и не слышали никаких свидетельств. Я лично знаю много примеров дружбы, когда оба из двух друзей видели одни и те же ошибки организации и свободно обсуждали их между собой. Когда же один из них становился причиной расследования со стороны организации, то другой, возможно, с ощущением неловкости заверял:«моё отношение к тебе не изменилось и ты остаёшься моим другом», но по сути, тем не менее, говорил, что обстоятельства вынуждают прекратить всякое общение и связь между ними. Как сказала пожилая женщина из цитировавшейся «Сторожевой башни»: «Они любят, но на дистанции», в отличие от друга, который в тяжелое время «бывает более привязанный, нежели брат»[833].

Такое стремление угождать организации и соответствующий недостаток стремления к истине ни в коем случае не являются уникальными для Свидетелей Иеговы. Они также присутствуют и в других религиозных организациях. Несколько лет назад, когда я был в Калифорнии, мне посоветовали заглянуть в Посольский колледж [Ambassador College]. Это главный образовательный центр Всемирной Церкви Бога, он основан ныне покойным Гербертом У. Армстронгом и выполняет функции, аналогичные функциям Школы Сторожевой Башни Галаад. Зайдя в большую столовую, я не мог не обратить внимания на сходство между этими людьми и Свидетелями в аналогичной столовой какого–нибудь из учреждений Общества, скажем, в бруклинском вефиле. Условия были приятными, всё вокруг безукоризненно чисто, молодые люди разных рас аккуратно одеты, многие из них — с портфелями, а их лица выражали чувство увлеченности. Первым впечатлением могло быть только таким, что это мирное сообщество, горячо настроенное сделать общедоступным то, что они понимали под Божьим намерением.

Уже совсем недавно я прочитал письмо, опубликованное в периодическом издании под названием «Посольское обозрение» (Ambassador Review). Его написал бывший член Всемирной Церкви Бога, который состоял в руководстве Посольского колледжа. В 1972 году его начали одолевать сомнения о правильности его религиозных убеждений, но, как он говорит, он чувствовал, что это единственная истинная церковь Бога, и что Бог «должен позаботиться о положении», и, если это действительно «единственная истинная церковь, куда еще идти?» Он добавил, что «многие в [церкви] говорили, что мы не должны даже притрагиваться к литературе, написанной „диссидентами“». Однако он, в конце концов, вышел из организации (в 1974 г.), и среди выводов, которые он затем сделал, были следующие:

В этом столько знакомого! Точно такой же процесс привлечения новых людей, в течение которого подчеркивается ценность личных убеждений, а затем, когда они уже привлечены, следует точно такой же процесс подчинения их структуре власти. С точки зрения Свидетелей Иеговы никто не имеет таких близких взаимоотношений с Иеговой Богом и Христом, как члены Руководящего совета. Они верят, что на этих мужчин особым образом действует святой Дух. В глазах тех, кого «Сторожевая башня» называет «рядовыми», сомневаться в руководстве этого Совета означает сомневаться в Божьем руководстве.

Бывший член Всемирной Церкви Бога продолжает:

Явная параллель между теми условиями, какие он описывает в своей религии, и теми, которые преобладают среди Свитетелей Иеговы, должна быть очевидной любому Свидетелю: если в этом описании подставить «Руководящий совет» и «организация» вместо г–на Армстронга и церковного «духовенства», то оно очень точно подойдет. Все религиозные организации явно пытаются привить своим членам преданность, поощрить подчинение руководству. Отягчающим обстоятельством является то, что при таком ярком контрасте между действительностью и исключительной ролью, которую себе приписывает организация, ее постоянные самовосхваление и самореклама сопровождаются постоянным осуждением всех остальных и их религиозных взглядов.

Атмосфера страха в «духовном раю» и ее влияние на свободу слова поразительно напоминает жизнь в тоталитарном государстве, где люди постоянно должны были быть в опасении перед системой осведомителей. Во многих случаях друзья, члены семьи или родственники людей угрожали им «пойти к старейшинам» только из–за того, что они выражали искреннее сомнение в библейском обосновании какого–то определенного учения, или просто прекращали посещать встречи, проводимые организацией. Время от времени исполнение именно этих угроз членами семьи приводит к правовым слушаньям. В результате складываются такие же условия, как те, которые в древности побудили пророка Иеговы дать предупреждение:

Часто в своей литературе Общество приводит в качестве примера верности, которая должна царить в собрании Бога, дружбу между Давидом и Ионафаном[836]. Преданность Ионафана Давиду, однако, совершенно не похожа на преданность, которую можно обнаружить в организации Свидетелей. Давид неожиданно оказался в опальном положении со стороны организационной структуры государства Израиль, возглавляемой видимым «теократически назначенным» главой — царем Саулом. Этот помазанный глава рассматривал Давида как врага, сделав его жизнь жизнью «лишенного общения» или «отлученного»[837]. Какое–то время Давид даже скрывался в Гефе среди языческих филистимлян — людей, которые в конечном итоге стали причиной смерти Саула, — а также воспользовался защитой царя Моавитского для своих родителей[838]. Если бы Ионафан жил согласно основному принципу Свидетелей Иеговы — принимать и поддерживать все действия и требования организации, — он бы не раздумывая прекратил всякое общение с Давидом. Он же, напротив, зная, что высшая государственная власть рассматривает этого человека как врага, продолжал встречаться с Давидом и действовать в его интересах, и даже защищал этого признанного виновным, изгнанного человека перед помазанным, теократически назначенным правителем. Он делал это, так как верил, что Давид пользуется благословением Иеговы, несмотря на то, что выброшен из организации[839]. Верность Ионафана не была регламентирована или продиктована одобрением или санкцией организации. Ее причины были гораздо более высокие. Среди Свидетелей Иеговы, хотя и нечасто, тоже встречаются люди, смело сохраняющие такую дружбу, несмотря на возможные последствия, о которых они догадываются.

ПЛОД РАДОСТИ

Перечисляя плоды Духа, апостол ставит «радость» после «любви»[840]. В отношении подлинности этого плода в провозглашаемом «духовном раю», также можно увидеть контраст между внешним впечатлением и реальностью.

За свои шестьдесят лет, проведенные среди Свидетелей Иеговы, я пережил много радостных событий и храню некоторые приятные воспоминания. Хотя сейчас я определенно счастлив, я не был «несчастлив» тогда. Конечно, я знаю, что степень счастья, которое я испытывал, всегда была ограничена ощущением постоянного напряжения. Дело вовсе не во внутреннем напряжении, возникающем из–за сердечных побуждений, — эти побуждения приводили к добровольным делам, принесшим мне много радости. Дело во внешнем напряжении, которое, казалось, давило на всё мое время, на всё, чем я был; в напряжении, принуждавшем приносить жертвы в виде дел и затраченного времени, которые в действительности не нуждались в этом давлении, так как исходили из сердца. В течение тех двадцати лет, что я был миссионером, я чувствовал и чувствую до сих пор теплую привязанность к людям, среди которых я служил, многие из которых жили в стесненных обстоятельствах. Мне нравилось жить с ними, где жили они. Вспоминая то время, я начинаю понимать, что гораздо больше счастья я испытал от общения с этими людьми как с личностями, нежели от чего–то, связанного с религией.

В предыдущих главах мы уже видели, как ответственные представители организации сами сообщали о напряжении, которое чувствовало большинство Свидетелей, напряжении, поддерживаемом непрекращающимися призывами к большим усилиям, исходящими из штаб–квартиры в Бруклине и от разъездных представителей. Это постоянное давление и вызванное им напряжение не способствует эмоциональному здоровью и настоящему счастью. Не ведет оно и к подлинному духовному росту и приносимой им радости. Оно способствует рутинной деятельности, которая иногда приносит некоторое удовлетворение, но поддерживается чувством вины, создаваемом нажимом организации.

Утверждается, что радость большинства Свидетелей вызвана их участием в «обильной трапезе» из духовной пищи. Хотя регулярно говорится, что в духовном отношении они «лучше всех на земле обеспечиваются пищей», но, когда это безопасно, сами Свидетели часто выражают ощущение скуки и утомительного однообразия от встреч, и даже того, что на больших конгрессах ежегодно повторяют одно и то же. Их «служебные встречи» во многом носят черты маркетинговых встреч, на которых основное внимание уделяется методам и постоянным призывам к большим усилиям и результатам. Программа конгрессов из года в год удивительно предсказуема. Все речи любой продолжительности, произносимые на собраниях или на конгрессах, должны строго следовать конспектам, предоставляемым организацией. Слушатели, в действительности, внимают организации, а не докладчику. Если Свидетелей спросить, чему они научились из программы встречи или конгресса, часто они с трудом пытаются припомнить что–нибудь по существу, чтобы дать ответ. Редко они уходят с чем–то, что осталось в их памяти, как подлинное укрепление веры, или что может поспособствовать улучшению их служения Богу и христианской жизни.

Свидетельская молодежь особенно ощущает усталость на этих встречах, находя их однообразными. Процент детей Свидетелей Иеговы, которые, достигнув независимого возраста, оставляют организацию, всегда был заметно высоким. Письмо, присланное в штаб–квартиру одним старейшиной и «городским надзирателем», находившимся уже долгое время в своем служении, содержит комментарии о наставлении, получаемом молодежью дома и в собрании:

Старейшина сам говорит, что молодые люди «любили бывать там», что это было «совершенно не так, как на встречах собрания», и что значительным отличием были их личное участие и внимание к их мнению. То, что он сделал по своей собственной инициативе, никогда не поддерживалось программой Общества и не поощрялось Обществом. На самом деле, если бы другие, даже будучи старейшинами, начали следовать его примеру, их, скорее всего, предостерегли бы от введения программы, альтернативной программе организации[842]. Сегодняшнее положение остается таким же.

Известно, что большинство Свидетелей читают только назначенный по графику материал из заданной книги или журнала (если они вообще предварительно знакомятся с ним) и редко находят время, чтобы заглянуть или поразмышлять над цитируемыми местами Писания. Практически в каждой статье и в любом библейском обсуждении постоянно вплетена организация: ее требования, цели, ее значимость. Это придает определенную окраску цитируемым местам Писания, затмевая или даже подменяя смысл контекста. Членов организации не поощряют как личностей и зрелых христиан пользоваться своим мышлением, вместо этого им постоянно напоминают о необходимости соответствовать требованиям, избегать всего, что похоже на «независимое мышление», принимать за исходящее от Бога всё, что подает им «верный раб». Им никогда не придет в голову, что для подлинно личных убеждений независимое мышление необходимо, поскольку каждый из нас приходит к каким–то выводам как индивидуальность со своей свободно обученной совестью и своим складом ума.

Подобно тому, как это описывается в стихе из книги Исаии, «духовная трапеза» оказывается скорее иллюзией, нежели действительностью, а духовный голод не проходит. Это печально, но когда кто–то пытается улучшить свои духовные знания и рост своими собственными усилиями помимо рутинной программы, это чаще всего приводит к конфликту с организацией.

НЕПРЕВЗОЙДЕННАЯ ЧИСТОТА И ЕДИНСТВО?

Уровень нравственности у Свидетелей Иеговы несомненно выше, чем у людей в мире вообще. Я знаю это из своего собственного опыта, полученного на протяжении десятилетий. Вопрос в том, является ли причиной такого необычно высокого морального уровня и такого малого количества правонарушений влияние идеи не имеющего аналогов «духовного рая». Речь об этом пойдет не ради того, чтобы испортить репутацию Свидетелей как законопослушных людей с высокой, по сравнению с обществом в целом, моралью. Это и не попытка «похвалить так, что не поздоровится». Единственная цель этого обсуждения заключается в том, чтобы рассмотреть, подтверждается ли фактом наличия этой хорошей репутации то, как организация Свидетелей Иеговы изображает сама себя в виде оазиса морали, отличающегося и превосходящего все остальные религии. Методы оценки, применяемые организацией в этой рекомендации самой себе, заслуживают внимательного рассмотрения.

При очень выборочном использовании случаев и выражений может создаться неправильное представление. Из ста случаев 95 могут быть отрицательными, зато если сделать известными пять положительных, то можно создать очень благоприятное впечатление. Но это впечатление будет фальшивым.

Возможна также обратная ситуация, когда публикуется несколько отрицательных сообщений, а гораздо большее число положительных замалчивается, что создает в равной степени ложное впечатление.

Было бы несправедливо оценивать организацию Свидетелей именно таким образом. Также несправедливо было бы и со стороны Свидетелей оценивать таким способом другие религии. Что же показывают факты?

В изданиях Свидетелей Иеговы, по крайней мере, начиная с 1920–х годов, чрезвычайно сложно найти какие бы то ни было положительные замечания о любой религии, кроме их собственной. Любые неприятные факты о другой религиозной системе, как, например, случаи безнравственности, нечестности или совершения других грехов, напротив, становятся материалом, достойным для помещения в их издания. Чем более неприятный материал, тем больше вероятность, что его опубликуют. Характерны ли выбранный случай или обстоятельство или позиция для религиозного объединения в целом, похоже, во внимание не принимается. Такой критический подход применяется ко всем другим религиям. Совершенно другой, практически, полностью противоположный, подход они применяют к самим себе.

Только в редких случаях можно прочитать о каких–то согрешениях членов организации Свидетелей. Один пример содержится в «Сторожевой башне» за 15 августа 1988 г. (с. 17) и описывает прелюбодеяние старейшины с замужней Свидетельницей. Муж этой женщины, не Свидетель, пришел в Зал Царства и выстрелил из дробовика в свою жену и в этого мужчину. Но нужно заметить, что задолго до того, как случай появился на страницах «Сторожевой башни», он был описан в популярнейшей нью–йоркской газете, а потому уже и так был «всеобщим достоянием». Едва ли признание организацией чего–то, что является широко известным, свидетельствует об открытости, беспристрастности или смирении с ее стороны[843].

Естественно, что никто и не ожидает, что каждая организация должна на весь мир трубить обо всех нарушениях и проступках своих членов, поскольку это не принесло бы никакой пользы, а было бы, напротив, вредно и бессердечно. Что неправильно, так это создавать впечатление значительного нравственного превосходства, предавая широкой огласке ошибки тех, кто принадлежит к другой религии, представляя эти ошибки так, будто они свойственны данной религии в целом, и почти полностью замалчивать любые случаи аналогичных ошибок того же масштаба внутри своей собственной религиозной системы. Но очевидно ли, что эти ошибки у Свидетелей Иеговы того же масштаба?

В штаб–квартире в Бруклине — я знаю это, поскольку сам там работал, — в Служебном отделе целые картотеки заполнены записями о случаях нарушений среди Свидетелей. Часть нарушений незначительны, но многие серьезны. Охвачен весь спектр грехов от блуда, супружеской неверности, гомосексуализма, кровосмешения и растления малолетних до мошенничества, воровства, избиения жен и убийства. Аналогичные записи имеются в филиалах организации по всему миру. Еще одно нечасто встречающееся признание в том, что «духовный рай» не гарантирует защиту от безнравственности, содержится в «Сторожевой башне» за 1 июня 1986 г. на с. 10–11 (1 января 1986, с. 13, англ.):

Как видно из этой цитаты, совершение проступков не ограничено какой–либо одной категорией людей, но распространяется на все уровни [не совсем ясный русский перевод «Сторожевой башни» 1986 года скрадывает ту деталь, что речь идет о «некоторых видных лицах в организации Иеговы». — прим. перев.]. Те, кто занимал важное положение в международной штаб–квартире или в филиалах Общества, конечно же, не являются исключением, и я могу вспомнить примеры, когда представители филиалов были замешаны в воровстве из кассы филиала; примеры пьянства, вовлечения в незаконные половые отношения (в одном случае с проституткой, в другом — с женой миссионера, проживавшей в здании филиала) и другие безнравственные поступки.

В качестве примера, как внешний вид может вводить в заблуждение, можно привести «Сторожевую башню» за 1 октября 1983 г. (с. 7, англ.), которая ссылается на квебекского журналиста, одобрительно написавшего о конгрессе Свидетелей в Монреале. Там цитируется его высказывание:

Если бы все люди на свете были такими, как они, нам не нужно было бы по вечерам запирать двери на задвижки и включать сигнализацию.

Возможно, он так считал. Он не знал, что в международной штаб–квартире в Бруклине, где сконцентрировано самое большое количество Свидетелей в мире, несколько десятилетий назад пришлось установить замки на всех дверях в жилых помещениях, а за те пятнадцать лет, что я провел там, я не помню периода, чтобы среди «Вефильской семьи» не орудовал, по крайней мере, один вор–Свидетель. Распорядитель был вынужден регулярно предупреждать, чтобы никто не оставлял ценные вещи без присмотра или в ненадежных местах. Конечно, воровство, пьянство и другие подобные вещи были сравнительно редки, однако нужно помнить, что речь идет об общине, численность которой не превышала 1 900 человек, подобной маленькому городку, но со специфическим населением, от которого можно было бы ожидать гораздо меньшего числа происшествий, чем в маленьком городке.

Издания Свидетелей Иеговы последовательно утверждают, что регулярное участие в служении от двери к двери закладывает прочное основание для защиты от духовной слабости и греха. Однако большинство из упомянутых людей, работающих в филиалах и всемирной штаб–квартире, участвовали в таком служении. Нет никаких доказательств, свидетельствующих о том, что процент согрешений в сколько–нибудь значительной степени уменьшается благодаря таким обстоятельствам, как участие в проповедническом служении или посещение встреч; невозможно доказать и то, что среди полновременных служителей таких случаев хотя бы ненамного меньше, чем среди тех, кто в таком служении не находится. Один Свидетель, состоявший в организации более тридцати лет, написал в бруклинскую штаб–квартиру:

Думаю, что любой Свидетель, если бы он смог остановиться и сравнить провозглашаемые заявления с видимой реальностью практически в какой угодно области, вынужден был бы признать, что число случаев супружеской неверности, разрушенных браков и соседствующих с ними разводов, случаев довольно нестабильных семейных отношений, эмоционально травмированных детей, подростковой преступности, наркомании и других аналогичных проблем совсем не редки, а наоборот, достаточно часто встречаются.

Я знаю людей, которые становились старейшинами и, начав участвовать в «правовых комитетах», были шокированы, узнав о количестве правонарушений, имеющих место в собрании, и о том, какими бывают эти правонарушения. В то время, как в журналах Свидетелей Иеговы постоянно подчеркивается превосходство членов организации как работников и часто приводятся одобрительные высказывания работодателей, мне лично предприниматель за предпринимателем (из Свидетелей Иеговы) говорили, что часто работники–Свидетели создают им гораздо больше сложностей, чем так называемые «мирские» работники. Несмотря на старания избегать серьезных нарушений, мелкая нечестность, злоупотребление временем, нежелание сотрудничать, низкое качество работы и другие вещи, мешающие интересам дела, были настолько очевидны, что просто не сочетались с тем, как хвалится организация.

Многие религиозные организации могли бы поучиться у Свидетелей Иеговы в том, что касается расовой терпимости, в том, как им удается преодолевать классовые различия, их сильному чувству ответственности и долга по отношению к каждому находящемуся на хорошем счету члену организации, даже если для них это совершенно незнакомые люди. Наверное, наиболее привлекательные, хотя и драматические, события в их истории — это те случаи, когда они попадали в критические ситуации, времена тяжелых преследований, стихийных бедствий и войн, когда многие из них проявляли готовность так или иначе жертвовать своей безопасностью, имуществом и даже своими жизнями ради соверующих. Сообщения о том, что пережили Свидетели при нацистском режиме в Германии, при премьерстве Дюплесси в Квебеке или в период жестокостей толпы в Соединенных Штатах в 1940–х годах, представляют собой захватывающее чтение. Искренность тех, кто проявил смелость и самоотверженную заботу о других, не подлежит никакому сомнению, и я считаю их пример ободрительным и похвальным.

Испытав на своем опыте, что значит многие годы жить, сталкиваясь с физическими трудностями, жестокостью толпы или опасностью тюремного заключения за участие во встречах и другой деятельности во время запрета, наложенного деспотическим правительством, я не недооцениваю смелость и решительность, необходимые для того, чтобы придерживаться определенных норм. Поскольку я сам участвовал в таких событиях, я не считаю, что было бы проявлением неуважения рассмотреть, подтверждают ли такие драматические события утверждения о не имеющем аналогов духовном единстве и свидетельствуют ли они о том, что из всех организаций на земле только в этой находятся истинные христиане. Если широко смотреть на вещи, то у меня не возникает сомнений, что то, что лично я делал в таких обстоятельствах, вовсе не было чем–то уникальным для Свидетелей Иеговы; то же самое, если не большее, в аналогичных обстоятельствах делали люди, принадлежавшие к другим религиям, когда они встречались с преследованиями или шли помогать людям в те области, где процветало насилие, жестокость, религиозная ненависть или проходили стихийные бедствия. Думаю, не будет недостатком признательности за такие проявления самопожертвования также и осознание того факта, что то, что делается в критические времена, не всегда является показателем норм, практикуемых в обычных обстоятельствах, составляющих большую часть повседневной жизни в любом человеческом обществе. Отрадно, что постоянное и неустанное проявление благотворительности, самопожертвования, сострадания, сочувствия, братской привязанности и крепкой дружбы в повседневной обыденной жизни имеет, в конечном счете, гораздо больше значение, чем проявление тех же качеств под накалом драматических обстоятельств. Думаю, факты свидетельствуют о справедливости такой точки зрения[845].

Я хотел бы последний раз сослаться на цитировавшийся ранее меморандум филиала. Это меморандум из Нигерии, африканской страны с наибольшим населением и с самым большим количеством Свидетелей (более 100 000 на момент написания меморандума). В меморандуме содержится много положительных наблюдений о нигерийских Свидетелях, их стойкости в испытаниях, их усилиях сохранять нейтралитет в войне с Биафрой, о трудностях, с которыми встречаются их дети, отказываясь салютовать флагу. В нем подчеркивается твердое стремление Свидетелей придерживаться позиции организации по этим вопросам, стремление, замеченное некоторыми сторонними наблюдателями.

В меморандуме также был дан ответ на запрос, касавшийся проявления плодов Духа Бога в обычных повседневных делах, и здесь тоже упоминались различные положительные случаи. Всё было описано именно так, как ожидалось, как и принято писать в подобных отчетах. Но что было необычным, так это то сожаление, с которым признавалась отрицательная сторона вопроса. Было показано, что единство — расовое и любое другое, — в полной мере проявляющееся, якобы, исключительно Свидетелями Иеговы, на самом деле совсем не идеальное. В меморандуме отмечалось:

Небратское отношение проявляется даже среди старейшин. Встречи старейшин известны как диспуты с препирательствами и взаимными обвинениями. Некоторые участвуют в горячих спорах, забрасывая друг друга оскорбительными эпитетами. Иногда на принятие или отклонение решений влияют племенные или расовые соображения.

К сожалению, часто братья ведут себя не по–братски в деловых отношениях и в отношениях между работником и работодателем. Нанятые братья иногда используют и обкрадывают братьев, давших им работу; а некоторые предприниматели [Свидетели] обращаются сурово и непорядочно со своими работниками, даже не принимая во внимание, что им нужно посещать встречи и участвовать в служении. Некоторые пришли в отчаяние, и их отношения после совместной работы разрушились, либо из–за непонимания, либо из–за явной нечестности. Иногда братья предъявляют друг другу обвинения, подобно тому, как они делали бы в мирских судах, а некоторые идут и в мирские суды. Даже с раскаивающимися грешниками старейшины часто поступают немилосердно[846].

Я вовсе не хочу сказать, что описанное поведение типично для всех нигерийских Свидетелей. Я был в Нигерии в 1979 году и познакомился со многими прекрасными людьми среди Свидетелей. С другой стороны, в меморандуме филиала требовалось привести информацию, не основанную на редких или единичных случаях, но отражающую реальные проблемы, с которыми сталкиваются Свидетели в этой стране. Это единственная причина, по которой я привел эту цитату. Использование таких слов, как «многие», «часто», и сам характер описания ясно дают понять, что картина уникального духовного рая, в превосходной степени изобилующего плодами Духа Бога, едва ли соответствует действительности. Это показывает, что Свидетели являются точно такими же людьми с точно такими же проблемами, какие есть и в других религиозных конфессиях.

В сообщении нигерийского филиала нет ничего удивительного или необычного. Если не подобные, то очень похожие условия можно обнаружить в собраниях Свидетелей Иеговы в большинстве стран мира. Что необычно, так это откровенность работников филиала, признавших существование и масштаб проблем. Необычно, поскольку представители организации в целом стесняются сообщать штаб–квартире о проблемах, не вписывающихся в рамки картины духовного рая. За те годы, что я провел в международной штаб–квартире, подавляющее большинство сообщений представляло только «парадную» сторону жизни — такую, какой она изображена на страницах литературы Общества. Если в Руководящий совет поступали сообщения более откровенного характера, им редко придавали значение. Думаю, будет справедливо сказать, что подробная информация, указывающая на любой недостаток подлинной духовности и его причины, создавала бы ощущение неудобства среди членов Совета, так что ее предпочли бы не слышать. Похоже, что такие сообщения представляются им тревожными, беспокойными, противоречащими провозглашаемым заявлениям о всемирном сообществе, которое наслаждается превосходным духовным здоровьем и несравненным братским единством, о единственном на земле сообществе, в которое входят истинные христиане. Кажется, что чем печальнее сообщение и чем проницательнее в нем выявлена природа проблем, тем меньше времени членам Руководящего совета хочется уделять на его обсуждение. Та быстрота, с которой они переходят к другим вопросам или к тем пунктам сообщения, которые больше соответствуют провозглашаемой картине, напоминает описание Израиля, которое Бог дал через пророка Исаию:

Я не верю, что, живя в такой «башне из слоновой кости», можно питать любовь к истине и, в особенности, проявлять заботу о людях и их духовных интересах.

Опять же, я не собираюсь изображать Свидетелей Иеговы как безнравственное по своей сути сообщество. Это не соответствовало бы действительности. Уверен, что в большинстве своем Свидетели Иеговы — это порядочные и высоконравственные люди. Не нужно ожидать совершенства от какого бы то ни было человеческого сообщества. Но для того, чтобы подкрепить хвастливые утверждения о значительном нравственном превосходстве над всеми другими религиозными сообществами, нужны фактические доказательства, которых недостает. Организация не публикует никаких документов, относящихся к этим областям, и потому статистику провести невозможно. Лично я, пробыв почти шестьдесят лет в организации и будучи знакомым с ее членами по всему миру, не сомневаюсь, что если бы такая статистика была доступна, она показала бы, что количество распавшихся браков, разводов, преступлений среди подростков и любых других грехов среди Свидетелей Иеговы практически не отличается от аналогичной статистики по многим другим религиозным объединениям. В некоторых случаях, особенно среди тех религий, где особенно подчеркивается важность семейных уз, разница могла бы быть вообще не в пользу Свидетелей. Имеющиеся факты не дают никакого основания для публичного провозглашения превосходства над другими (напоминающего фарисея из притчи Иисуса: «Боже, благодарю тебя, что я не такой, как остальные люди»).

Организация могла бы ответить на это, что Свидетели Иеговы превосходят других, поскольку принимают меры против нарушителей и лишают общения тех, кто не раскаивается, поддерживая таким образом «чистоту в собрании». Стремление принимать меры в случае очевидных нарушений невозможно переоценить. Однако, как мы увидели в предыдущих главах, количество лишенных общения значительно превосходит количество грешников, которым была оказана помощь и которые были восстановлены, а ведь именно это и является задачей настоящего пастыря по отношению к овцам[848]. Любые утверждения о превосходстве в чистоте над другими религиозными сообществами должны сосредоточиваться именно на этом последнем факторе, а также должны демонстрировать возможности создавать такую среду, которая побуждала бы людей избегать греха и помогала бы им приобретать духовную крепость, благодаря чему число согрешений на самом деле было бы чрезвычайно низким. Само по себе наказание не делает организацию «чистой» или превосходящей в чистоте другие организации. Правительство могло бы систематически отправлять в ссылку всех, кто не согласен с его решениями и законами. Однако это не означало бы, что в этой стране нет несогласных и недовольных, — даже если бы процесс высылки продолжался год за годом. Также и казнь всех преступников не означает, что в стране нет преступлений и она превосходит все остальные страны, наслаждаясь жизнью, свободной от преступности, в особенности если преступления (и последующие казни) продолжают происходить с той же частотой, что и раньше. Звучащие порой утверждения о том, что среди Свидетелей Иеговы нет заключенных в тюрьмах (кроме как по причине своих убеждений), также могут ввести в заблуждение. Если Свидетеля, признанного виновным в совершении преступления, объявляют лишенным общения прежде, чем он окажется заключенным, это не отменяет того обстоятельства, что он был Свидетелем в то время, когда совершал преступление.

В действительности, невозможно назвать такой промежуток времени, в который хвастливые заявления организации Свидетелей Иеговы о том, что она единственная является «чистой», были бы обоснованными, поскольку не было такого времени, чтобы тысячи людей, находящихся в ней, не были вовлечены в серьезные грехи. На момент написания этой книги в обширных картотеках организации уже содержатся сведения о большом количестве людей, которые изменяют своим супругам, занимаются блудом, пьянством, проявляют жадность и непорядочность. Конечно, среди них есть отдельные лица, которые в определенный момент без всяких «правовых» комитетов самостоятельно свернут с дурного пути и станут вести примерный образ жизни. Есть и те, кто занимаются такими делами на протяжении многих лет, и об этом могут не скоро узнать, если вообще когда–нибудь узнают[849]. И ситуация не меняется, несмотря на тысячи лишаемых общения ежегодно. Нет и признаков того, что сегодня количество согрешающих меньше, чем десять, двадцать или тридцать лет назад[850]. Ещё более значительным свидетельством, оспаривающим предполагаемое нравственное превосходство организации, является ее неспособность продемонстрировать, что эти показатели у нее хоть сколько–нибудь меньше, чем во множестве других религиозных сообществ. Конечно, такие заявления делаются. Но они не подтверждаются никаким фактическим обоснованием. Это не означает, что Свидетели Иеговы в этой области обязательно хуже других религиозных образований и сообществ, или что они не лучше, чем некоторые религиозные образования. Просто их данные не доказывают утверждений об уникальном превосходстве над другими религиозными объединениями и никак не соответствуют изображаемой картине уникально чистого «духовного рая».

Я не сомневаюсь, что такой формальный юридический подход к христианству, множество правил и, в то же самое время, нередкие двойные нормы, способствуют затушевывнию представлений о христианской праведности. Когда человек чувствует, что за ним не наблюдает никто из держащих власть в собрании, эти факторы могут в действительности ослаблять его способность сопротивляться греху.

СТРАДАЮЩИЕ БОЛЕЕ ДРУГИХ

Не все страдают от описываемых обстоятельств в равной степени. Конечно, как и во дни Иисуса, есть те, кому нравится следовать составленному для них определенному распорядку; некоторые из них даже испытывают удовольствие (и очень часто — гордость), соблюдая установившиеся требования и участвуя в разработанных программах. Другие не особенно страдают, поскольку они просто не думают о том, чтобы получить одобрение или быть высоко оцененными. Их защищает их безразличие.

Печально, что в наибольшей степени от постоянного давления, направленного на расширение деятельности в организации, страдают наиболее отзывчивые и добросовестные Свидетели. Рассуждения, содержащие плохо скрытый укор в адрес тех, кто не следует «предложениям» и «рекомендациям» организации, не стремясь «возрастать в служении», вызывают у многих из них постоянное беспокойство, что они не делают достаточно, что они непригодны. Как и при выполнении однообразной механической работы, они никогда не чувствуют, что по–настоящему чего–то достигли, но ощущают постоянную необходимость месяц за месяцем продолжать откликаться на требования делать, требования затрачивать время — требования, которые могут формулироваться не буквально, но посредством внушения той мысли, что у человека, не откликающегося на них, недостает веры, ревности или любви. Поэтому, хотя многие Свидетели и идут «вместе с толпой» и не слишком реагируют на оказываемое давление, настоящее испытание христианской религии заключается не в том, что она делает для таких «толстокожих» людей, а в том, что она предлагает тем, кто чувствует себя слабым, сокрушенным. В этом заключались Божии обвинения пастырям израильского стада:

К христианским пастырям применимы те же самые принципы, и об их настоящей преданности стаду свидетельствует именно то, что они заботятся в первую очередь не о «жирной и сильной» (ПАМ) овце, а о слабых, обиженных и пораненных, которые определенно должны быть первыми из всех, с кем христианские пастыри «обращаются с нежностью»[852]. Не видеть того давления и нагрузок, которые эти люди испытывают каждый день в сегодняшнем мире, означает быть слепым к их действительным обстоятельствам и потребностям. Подталкивать таких людей всевозможными словесными и эмоциональными «тычками», не давать им необходимого эмоционального и духовного отдыха и облегчения, означает вызвать неодобрение пастыря доброго — Христа Иисуса.

Эти мысли были выражены в письме, написанном в 1977 году и отправленном президенту Общества Фреду Френцу. Автор письма говорит:

Автором письма был Рене Гройтман [Renй Greutmann], уроженец Швейцарии. Я процитировал его строки, поскольку считаю, что он подтвердил и подытожил большинство из сказанного во всей этой главе.

Будучи Свидетелем, Рене отбыл тюремное заключение за отказ служить в швейцарской армии. Чувствуя желание помогать душевнобольным, он прошел практику как медбрат и получил работу в психиатрической лечебнице в Цюрихе. Примерно через год ему пришлось оставить это место из–за необходимости давать пациентам пищу, содержащую плазму крови. Таким образом он проявил свою полную преданность нормам Свидетелей, относящимся к военной службе и к крови.

В своем письме президенту Общества он говорит о причине, побудившей его написать:

Затем он описал подробности четырех самоубийств среди Свидетелей, о которых он лично знал, и о других случаях, когда Свидетели нуждались в психиатрической помощи[853]. Однако у Рене были намного более личные обстоятельства, на которые он мог ссылаться.

Он рассказал о том, как познакомился со своей женой, Кларис. Ревностная Свидетельница, она переехала в германоязычную часть Швейцарии, поселилась у одной свидетельской семьи и со временем, устроившись секретарем на работу с неполным рабочим днем, начала пионерское служение. Часто ей по целому часу приходилось ездить на велосипеде, чтобы попасть в назначенную ей сельскую территорию. Будучи добросовестной, она довела себя до такого состояния, когда почувствовала, что так продолжать дальше невозможно, но районный надзиратель, с которым она говорила, поощрил ее не сбавлять обороты. Ее стресс усилился из–за неприятностей с одним женатым Свидетелем, пристававшим к ней. Она сообщила об этом председательствующему собрания, за что пострадала от негодующей жены того человека. Вскоре у нее началось эмоциональное расстройство. Когда родители забрали ее к себе домой в франко–язычную часть Швейцарии, она находилась в глубокой депрессии. На следующее утро она поднялась на крышу четырехэтажного здания и спрыгнула.

Она выжила, но получила множество переломов обеих ног и таза. Врачи вынуждены были ампутировать её правую ногу ниже колена.

Когда Рене познакомился с ней, она училась ходить с протезом. Но от того, что произошло, оправиться она так никогда и не смогла. Она чувствовала, что не состоялась как пионер, что не угодна Богу, что жизнь для нее потеряла смысл. Она не могла простить себе того, что сделала. В своем письме в Общество, Рене писал:

Рене увидел, что Кларис, несмотря на увечье, прекрасная женщина и жизнерадостный, отзывчивый человек. Они поженились, через три года у них появился ребенок, и затем Рене перевез ее в Калифорнию, в надежде, что это поможет ей порвать с прошлым и преодолеть чувство вины и депрессию. Они попали в собрание Свидетелей, но не нашли там хорошего понимания и теплоты, и это расстраивало Кларис. Рене не мог полностью поддерживать все учения и обычаи организации, и он понял, что это одна из причин, почему местным Свидетелям трудно проявлять к ним внимание. По его словам, он чувствовал, что для установления полноценных отношений он должен был бы «не думая соглашаться со всеми учениями; стать магнитофоном, исправно повторяющим всё, что бы ему ни сказали». Он добавляет: «Не знаю, сколько бы я смог продержаться, поступая подобным образом, чтобы самому не впасть в депрессию»[854].

Некоторое время Кларис проходила психиатрическое лечение в Швейцарии, после чего вернулась в Соединенные Штаты, но улучшение ее самочувствия было минимальным. Ощущение того, что она потерпела крушение в вере, не оставляло ее. Рене предложил переехать назад, в Швейцарию, но она предпочла остаться в Калифорнии. Однажды вечером в октябре 1975 года она выехала из дома на прием в больницу Кайзер и не вернулась. На следующее утро ее машину обнаружили припаркованной недалеко от моста Золотые ворота, а ее тело нашли плавающим в заливе. Ей было 34 года.

Я понимаю, что нельзя приписывать чьи–то проблемы одному единственному источнику. Рене этого и не делал, признавая не только хрупкий эмоциональный склад своей жены, но также и собственные недостатки и несовершенство, и задаваясь вопросом, что ещё он мог бы сделать. Но он также и не сомневался, что был превалирующий фактор, который перекрывал все усилия, направленные на то, чтобы принести облегчение его жене. Он говорит в своем письме организации:

Когда Рене обратился к старейшинам своего калифорнийского собрания с просьбой о проведении похорон, они отказали ему, основывая свое отношение на материале о похоронах лиц, совершивших самоубийство, из «Сторожевой башни» за 15 июля 1975 г., с. 447–448. Они ответили ему, что должны «защитить хорошую репутацию собрания». Рене не мог считать такую косную позицию справедливой. Он написал:

Нужно отметить, что спустя два года в «Сторожевой башне» от 1 июня 1977 г. была опубликована статья, прямо разрешавшая старейшинам проводить похороны тех, кто покончил с собой в силу «сильного отчаяния или помутнения рассудка». Это не была реакция на письмо Рене Гройтмана, поскольку оно в Руководящий совет так и не попало. Обсуждение этого вопроса было начато по другой причине. Защищая изменение позиции во время этого обсуждения, я призвал обратить пристальное внимание на похороны, устроенные Давидом после смерти Саула и Ионафана, когда Давид упоминал в своей погребальной речи обоих мужчин, несмотря на то, что раненый Саул, не желая принять смерть от руки филистимлян, сам покончил с собой[855]. Изменение, нашедшее отражение в упомянутой «Сторожевой башне», нужно признать положительным и достойным одобрения. Старейшины собрания в Калифорнии, имея в руках этот материал, несомненно, действовали бы иначе. Но что, на мой взгляд, нужно отметить, так это то, что в своих действиях, в своем мышлении, в своих чувствах они полностью руководствовались и, вероятно, продолжают руководствоваться тем, что говорит организация, а не тем, что подсказывают человеческое сострадание и разум, библейские принципы и пример Божьего Сына. Представляя изменения, касающиеся похорон для людей, покончивших с собой, в статье из «Сторожевой башни» за 1 июня 1977 г. не приводилось никаких библейских аргументов в обоснование этих изменений. Там лишь отмечалось, что «поскольку это может послужить таким прекрасным целям [благодаря погребальной речи], кажется, что христианские служители могут с чистой совестью проводить» похороны в таких случаях. Организация высказалась, и старейшинам разрешили делать то, что, возможно, и так подсказывали бы им их собственные сердца.

Однако, если бы организация не высказала свою позицию, они бы не чувствовали себя свободно, поступая таким человечным образом; они, несомненно, ощущали бы вину, делая это, и, определенно, ими владело бы беспокойство за сохранение их положения старейшин, если бы они не действовали во всём согласно требованиям организации. При этом члены семей, понесших тяжелую утрату, продолжали бы получать такой же отказ, какой получил Рене после трагической смерти его жены. Я вынужден спросить: что из всего этого хоть каким–то образом может попадать под описание «духовного рая»?

Через некоторое время после смерти жены Рене со своим сыном вернулся в Швейцарию. Он узнал, что однажды, в то время, когда его жена проходила лечение в Швейцарии, мужчина, несший пограничную службу около Женевского озера увидел, как она, полностью одетая, заходит в воду; он последовал за ней и вытащил ее из воды. Случайно оказалось, что жена этого человека знала Кларис, когда та была еще ребенком. Рене посетил эту пару, чтобы поблагодарить их за то, что они сделали ради его покойной жены. В ходе беседы он упомянул, что Свидетели Иеговы не служат в армии, поскольку они не хотят убивать. Жена этого человека ответила словами, которые запомнились Рене навсегда. Она сказала: «Иногда мы убиваем и словами».

Я не могу сказать, читал ли письмо Рене сам президент Общества. Я знаю лишь, что письмо не дошло до Руководящего совета, но это было обычной ситуацией. Как бы то ни было, президент не отвечал на письмо, а оно было передано для ответа одному из сотрудников «стола корреспонденции». Думаю, что общий тон этого письма хорошо отражает и тон старейшин собрания Рене:

Этот ответ практически полностью посвящен защите позиции организации и, прямо скажем, осуждению человека, который откровенно написал, будучи озабочен положением определенной категории людей в организации и их благополучием. В письме работника штаб–квартиры содержится максимум одна фраза, которую можно с натяжкой назвать утешительной. Как мягко выразился Рене, «их ответ был для меня не слишком ободрительным, оставив меня наедине с моими вопросами и поисками истины и любви». После смерти жены он встретился с серьезными трудностями, но со временем, с молитвой и уже вне организации, преодолел их и обрел равновесие.

Думаю, что свидетельства, полученные со всего мира, дают основания для того, чтобы сказать, что отзывчивые и, особенно, хрупкие эмоционально люди находятся под угрозой в том, что называется «духовным раем». Я не могу не думать о словах пророка: «Вы толкаете боком и плечом, и рогами своими бодаете всех слабых, доколе не вытолкаете их вон»[857].

В самом начале обсуждения этой темы я выразил свои грустные ощущения, и то, что говорилось, лишь обострило эти ощущения. То, что давало такую надежду и должно было привести к чему–то прекрасному, возымело совсем противоположное действие. Хорошие качества, которые можно найти у многих, были направлены в другое русло. В результате возвеличивания, даже почти обожествления, власти в организации у людей происходила потеря личности и до некоторой степени потеря человечности. Становится грустно, как говорил бывший католический богослов, от осознания «того урона, который потерпели люди, работающие в безличной и несвободной системе». Не интересы людей, не любовь к ним, которая побудила Бога отдать за них своего Сына, а интересы организации, направленные на то, чтобы защитить ее, насадить ее сектантские, по сути, взгляды как можно большему количеству людей, установить и удерживать власть над ними, именно эти интересы «умертвили породившую их идею».