В поисках неприятностей

Глава 5

Я осталась одна. Уже довольно давно я не жила в полном одиночестве. Захотелось выть – тем более в квартире, так сильно нагоняющей тоску. Впрочем, вскоре выяснилось, что о моем существовании не забыли – во всяком случае полицейские.

Поскольку инспектор Морган, наверное, занималась более важными делами, на меня бросили «деликатного» сержанта Парри. Скоро мне стали сниться по ночам его рыжеватые общипанные усики и его физиономия с выражением язвительного недоверия ко всему, что бы я ни говорила.

– У тебя развивается паранойя, – заметил Ганеш в ответ на мои жалобы. Потом он взвалил себе на спину мешок картошки, отнес его в угол двора и, крякнув, сбросил на землю. Он собирался вскрыть его и пересыпать содержимое в ящик.

– Что ты такое говоришь? – как обычно, проворчала я, чувствуя, что имею право выражать недоверие. – Парри не отстает от меня с утра до ночи. Задает одни и те же вопросы, только сформулированные по-разному. Интересно, что думают обо мне в полиции? Что, по их мнению, мне известно?

– А как Нев и Фитиль? Их копы тоже достают?

– А я тебе о чем говорю? Вчера вечером я позвонила Неву, но к телефону подошел его отец и сказал, что Нев в частной клинике. Его запрятали в такое место, где полицейские до него не доберутся. Ну а Фитиль… Я вчера ходила к нему в хостел. Там заправляют какие-то сектанты. Они все время улыбаются как ненормальные, а кожа у них такая, словно они слишком долго сидят в ванне.

– Эй! – неодобрительно воскликнул Ганеш. – Они ведь хотят как лучше!

– Ну ладно. В общем, Фитиля там не оказалось. Мне сказали, что он вернется вечером и я, если хочу, могу оставить ему записку и прикрепить ее на щит у входа. Я так и поступила, хотя не думаю, что Фитиль прочтет мою записку. Вряд ли ему передадут, что я заходила… Кстати, – добавила я, – там его называют Генри. Совсем как в полиции.

– Генри – его имя, – напомнил Ганеш. Иногда он ужасно меня раздражает. – Ты же не могла ожидать, что они станут звать его Фитилем.

Я не собиралась с ним спорить. В голове у меня теснились совсем другие мысли.

– Ган, посмотрим правде в глаза. У копов осталась только я, поэтому они и достают меня по полной программе. Никак не вобьют в свои тупые головы, что напрасно тратят драгоценное время и никому из нас от этого не легче. Так они точно не выяснят, что случилось с Терри – если вообще когда-нибудь что-нибудь выяснят.

Ганеш крякнул и начал пересыпать картошку из мешка в ящик. Запахло сырой землей.

Конечно, я просто спускала пар, и все же мне трудно было делать вид, будто постоянные допросы меня не волнуют. Они начали меня утомлять; возможно, именно на это копы и рассчитывали. Мысли в моей голове стали путаться. Им удалось убедить меня, что я о чем-то умалчиваю или забыла что-то очень важное. Я начала просыпаться по ночам и напряженно думать, пытаясь вспомнить, о чем же я забыла.

– Сегодня тихо, – заметила я Ганешу.

В магазине и правда было пусто, но едва я договорила, как вошла женщина с замурзанным ребенком и начала выбирать овощи.

Ганеш пристально посмотрел на покупательницу:

– Какая уж тут торговля, если половина домов в округе опустела? Мадам, взвесить вам фасоли?

Покупательница отошла от фасоли и недоверчиво уставилась на только что пересыпанную картошку.

– Мне нужна картошка, но эта вся в земле!

– Картошка растет в земле, – сообщил ей Ганеш. – Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы картошка была чище. Земля, знаете ли, прибавляет весу. Она тяжелая. Я не буду платить за землю!

Ганеш вздохнул и сдвинул верхний слой.

– Вот, смотрите. Там картошка чище.

– Спасибо, я сама выберу! – язвительно ответила женщина, отодвигая и эту картошку. Она начала выбирать по одной картофелине, придирчиво оглядывая каждую на предмет земли или повреждений.

– Вот видишь, – обратился ко мне Ганеш. – Представляешь, как плохо торговать овощами?

– Куда хуже быть подозреваемой, – ответила я. – Ладно, Ган, я тебя оставляю. До скорого!

Напротив магазина, рядом с кладбищем, стояла машина. Незнакомая женщина разговаривала с Эдной. Наша местная сумасшедшая прижимала к себе свои многочисленные пакеты. Я еще издали поняла, что она притворяется глухой. Как только появилась я, незнакомка тут же утратила интерес к Эдне, которая поспешила скрыться за могилами. Женщина окликнула меня:

– Франческа!

Приглядевшись, я узнала инспектора Дженис.

– Какая приятная встреча! – преувеличенно обрадовалась она, когда я подошла.

– Что у вас опять? – проворчала я. Они и в самом деле здорово меня достали.

– Приятно слышать, что вы тоже рады меня видеть, – язвительно заметила она.

– Не принимайте мои слова близко к сердцу, – сказала я, – но я совсем не рада вас видеть. С работы меня выкинули, я живу в квартире, в которой впору снимать фильм ужасов, и стоит мне выйти на улицу, как меня подлавливают сотрудники полиции и принимаются допрашивать.

– Сегодня никаких допросов! – заверила меня инспектор Дженис. – Я просто хочу, чтобы вы проехали со мной.

Машина у нее была самая обычная, да и сама она приехала в штатском. Дженис, видимо, вообще редко надевала форму. Сегодня на ней был блейзер в широкую темно-синюю полоску – как будто она прислонилась к свежеокрашенным перилам. Впрочем, как бы она ни оделась и пусть бы даже ехала на трехколесном велосипеде, никто из здешних жителей и на минуту не усомнился бы в ее профессии.

– Почему я должна ехать с вами? – спросила я.

– Я стараюсь отвести от вас подозрения. Неужели вы против? – ответила она.

– Объясните! – У меня имелись все основания не доверять ей. Невольно вспомнились данайцы, приносящие дары… и все такое прочее. Судя по тому, как они работали, Парри нарочно меня изматывал, и теперь, когда я очутилась на дне глубокого ущелья, Дженис собиралась меня добить.

Когда в моей голове возникло последнее слово, я поморщилась. Но Дженис улыбалась. Сегодня она и разговаривала, и держалась примирительно. Наверное, хотела меня умаслить.

– Вы утверждаете, что всю вторую половину дня в понедельник вас не было дома. По вашим словам, вы с Портером ходили в Камден. Я вам верю, но, как вы понимаете, ваши слова нуждались в проверке. Пока что все, к кому бы мы ни обращались за подтверждением, отрицают, что знают вас или Невила. И никто не признается, что в тот день видели вас или людей, похожих на вас! – Она замолчала и выжидательно посмотрела на меня.

Я вздохнула:

– Так и должно быть. Никто ни в чем не хочет быть замешанным. Их трудно винить!

Дженис ссутулила плечи.

– Вот почему мы сейчас поедем туда вместе. Возможно, вы встретите знакомых… Да не волнуйтесь вы так, сегодня у меня выходной!

Я села в машину. Мы тронулись с места, и Дженис как бы между прочим заметила:

– Мы нашли родных Терезы Монктон.

Ее слова потрясли меня.

– Нашли?!

– Точнее, они сами нашли нас.

По словам Дженис, родственники Терри, оказывается, уже давно ее разыскивали. Она и раньше убегала из дому, но никогда еще не пропадала так надолго. Они испугались, что с ней что-то случилось. Всегда просматривали выпуски криминальной хроники, в которых объявляли о найденных трупах неизвестных молодых женщин. Родные надеялись, что в лучшем случае у нее случилась потеря памяти. Ну а в худшем… их худшие опасения подтвердились. Мне стало их искренне жаль.

На главной улице Камдена нас постигла неудача. Мы зашли в тот дом, где нас угощали рагу из бобов по-мексикански, но знакомые Нева уехали – во всяком случае, так сказали их соседи. Мне показалось, что они лгут. Им просто не хотелось неприятностей на свою голову – как и всем остальным, кого уже расспросила Дженис. Я не обиделась и не удивилась, просто все складывалось одно к одному. В тот миг моя жизнь напоминала греблю на каноэ теннисной ракеткой.

Погода нас побаловала; денек выдался получше, чем предыдущие. Выглянуло неяркое солнце, и лавочники вынесли часть товаров на улицу. И все же Камден переживал не лучшие времена. Сточные канавы были переполнены отбросами. В переулках торговали овощами и фруктами с лотков, а отходы, не особенно утруждаясь, швыряли на землю. Я невольно вспомнила Ганеша и пожалела, что вешала на него свои проблемы. Ему и своих хватает. Вокруг много народу, но мне никто и ничто не поможет.