В поисках Сэма

Глава 14

Мы перелезаем через обесточенное ограждение. Ясное дело взрыв генератора и обрушение вышки привлекли внимание наружной охраны. Но мы так и рассчитывали, что из-за суматохи получим возможность без помех добежать до зданий. Занятая взрывом, охрана не сможет как следует следить за территорией на нашем пути, и мы проскочим.

Наш оптимизм оправдывается. Мы добираемся до зданий никем не замеченными. Большая часть охраны ломанулась к обрушенной вышке; ну а даже если они каким-то образом все же засекли нарушение периметра, то наверняка решили, что это произошло в районе взрыва.

Следующее заставляет меня застыть на месте. На другом конце широко раскинувшейся базы, у самого горизонта, царит полный хаос. Взрывы. Дым. Стрельба.

Поворачиваюсь к Малкольму.

― Испытания оружия, что ли? ― спрашиваю я.

Малкольм отрицательно качает головой.

На том конце базы что-то происходит. Что-то важное.

Меня осеняет странная догадка. Интуиция подсказывает, что на том конце базы находится Гвардия.

― Как думаешь, что там? ― спрашиваю я, гадая, не почувствовал ли он тоже самое, что и я.

― Не представляю. Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. База огромна. Если там битва, военные наверняка стянули туда свои силы, ослабив охрану с этого края. Надо пользоваться моментом, пока они там суетятся. Возможно, нам удастся проскочить прямо у них под носом.

Малкольм устремляется к крайним строениям. Следую за ним.

Мы прячемся в тени припаркованных в линию «Хаммеров» у бокового въезда на базу. Даже отсюда слышны звуки бойни, грохочущие в полумиле от другого конца базы. Из здания, спеша к одному из «Хаммеров», вылетает молоденький солдат. Мы дружно припадаем к земле. Интересно, не на тот ли конец базы вызвали этого солдата, как предположил Малкольм?

Неожиданно Малкольм бросается на парня.

Прежде мне не доводилось видеть Малкольма в бою. Сразу видно ― он не боец, но на его стороне целых два преимущества. Во-первых: солдат сильно спешит. А во-вторых, что гораздо важнее: близость к сыну придает Малкольму сил. Беспорядочная и бурная атака Малкольма, как ни странно, застает молодого солдата врасплох.

Малкольму чудом удается вырубить солдата, и мы оттаскиваем его безвольное тело за «Хаммеры». Из нагрудного кармана его формы Малкольм извлекает пластиковый пропуск, а затем до кучи забирает пистолет.

― На всякий пожарный, ― поясняет он, неуклюже держа оружие. Его нерешительный вид говорит, насколько ему не хочется никого убивать. Он надеется, что мое Наследие позволит ему этого избежать.

Мы проскальзываем к запасному входу. Малкольм прокатывает карту через панель доступа. Спустя секунду загорается зеленая лампочка, и замок открывается. Сделав глубокий вдох, мы открываем дверь.

Все хуже, чем я надеялся. Перед нами открывается длинный коридор, в конце которого за столом сидит дежурный. Помимо него в коридоре еще как минимум пятеро солдат и шесть или семь военных других рангов. Как по команде они поворачиваются к нам.

Один из солдат поднимает крик:

― Они атакуют с обеих сторон!

Кажется, нас приняли за соучастников тех, кто нападает с другой стороны базы.

Мне некогда над этим размышлять, и я посылаю сейсмический удар, кроша бетонный пол коридора. Затем второй удар. Третий.

Военных сбивает с ног и бросает об стены, пока мы проносимся мимо них, хрустя по раскрошенному в щебень полу.

Да, я приношу им боль и травмы, но так я хотя бы уберегаю их от стрельбы. И что важнее: защищаю Малкольма.

Едва мы добегаем до стола дежурного, из-за угла на нас вылетает трое солдат. Посылаю очередную сейсмическую волну, и их отбрасывает назад на стены, воздух с шумом покидает их легкие. Слышен хруст сломанных костей.

Меня передергивает от содеянного, хотя подспудно я радуюсь своей власти. Я и не подозревал, насколько силен.

Малкольм бросается к опрокинутому столу и начинает перебирать разбросанные документы и папки, ни на секунду не опуская руку с пистолетом. Не спуская глаз с валяющихся на полу солдат, на тот случай, если кто-то из них вдруг очухается, я кружу вокруг Малкольма, пока он ищет карту базы или что-нибудь, что наведет нас на место заключения Сэма.

― Есть! ― сообщает Малкольм, листая внушительную папку. ― Справочник базы.

― Давай скорей, ― говорю я, не спуская взгляда с валяющихся солдат с поднятыми кулаками.

Один из солдат с хрипом поднимается на ноги, хватаясь за стену. Мы сцепляемся взглядами, и он тянется к своему пистолету.

Качаю головой. «Не стоит».

Солдат беспомощно хлопает глазами.

Он видел, на что я способен. Парень поднимает одну руку вверх, и, к моему величайшему изумлению, второй рукой вытаскивает оружие и отбрасывает его в сторону.

― Тюремный сектор есть в крыле «Е», это туда, ― говорит Малкольм, указывая соответствующее направление. ― Но кроме него еще один сектор есть на другом конце базы.

Малкольм лихорадочно перелистывает страницы. Он разрывается перед выбором направления. Я вижу, что он вот-вот потеряет запал и падет духом. Чем ближе мы к Сэму, тем выше ставки ― одно неверное решение и нам конец.

― Еще есть камеры для допросов в крыле «Ц». Он может быть и там. ― Малкольм стискивает виски. ― Он может быть где угодно.

Малкольм сникает на глазах, и я знаю, что надо делать.

Кидаюсь к солдату и сгребаю его за воротник. Парень начинает хныкать.

― Мы ищем пленника. Сэма Гуда. Где он?

Солдат прикусывает губу и зажмуривается. Сдаться ― это одно, а выдать информацию врагу ― совсем другое, и решиться на это ему гораздо сложнее.

― Говори, ― с угрозой тихо говорю я. Солдат хранит молчание.

Заставляю задрожать под нами пол.

Солдат судорожно втягивает воздух.

― Говори, ― повторяю я, добавляя землетрясению мощи, пока бетонный пол под нами не начинает ходить ходуном и покрываться трещинами. Усиливаю подземные толчки, хотя мне самому уже жутко, не меньше чем солдату. ― Говори сейчас же, или этот пол раскроется и превратит нас в фарш.

Солдат снова хнычет, по его щекам бегут слезы.

Делаю землетрясение еще сильней.

― Крыло «Ц»! ― выкрикивает он, сдаваясь. ― Он в крыле «Ц»! Его держат отдельно от остальных. Он там единственный заключенный.

Отпускаю солдата, и он, всхлипывая, сползает на колени.

Да, я поступил ужасно, по полной унизил противника, который уже и так сдался. Но сейчас некогда предаваться угрызениям совести.

Оглядываюсь на Малкольма.

― Крыло «Ц»! ― выкрикиваю я.

Он с облегчением отбрасывает справочник и бежит в правую от нас дверь. Кинув на поверженного солдата последний взгляд, я следую за Малкольмом.

За дверью оказывается очередной длинный коридор.

― Постой! ― ору я.

Оборачиваюсь на дверь. Меньше всего нам надо, чтобы какой-нибудь ретивый солдат последовал за нами в атаку. Нацеливаю Наследие на дверной проем и обрушиваю каменную породу. Дверь с грохотом заваливает камнями.

Это их задержит.

Мы гоним по коридору, растянувшемуся, кажется, на милю. Чем дальше мы бежим, тем уже и темней он становится.

Наконец мы добегаем до двери ― она заперта. Карта доступа, которую мы забрали у солдата, не дает доступа в эту зону, или из-за нашего вторжения сработала какая-то защита.

― Отойди-ка, ― прошу я, быстро придумывая решение.

Тянусь к земле глубоко под базой. Еще ни разу я не пользовался Наследием с такой аккуратностью, такая сосредоточенность еще аукнется мне мучительной мигренью. Заставляю землю под дверью подняться вверх. Каменный пол взрывается, и стальная дверь слетает с петель.

Проход получился не идеальным (приходится карабкаться по завалу, а затем протискиваться через полузасыпанный дверной проем), но он все же есть.

Перебравшись на ту сторону завала, мы поднимаемся с четверенек.

Мы на оружейном складе. Просторное помещение заполнено контейнерами и ящиками. И, судя по предупреждающим знакам, в них содержатся мощные взрывчатые вещества. Знай я, что находится по эту сторону двери, ни за что бы не обратился к Наследию и не использовал свою силу в такой близости от взрывчатки. Нам очень повезло.

Малкольм тянет меня за руку, заставляя двигаться дальше. Перед нами показываются двойные двери. Малкольм пробует карту доступа, и на этот раз она срабатывает.

― Пригодилась-таки! ― радуется он. ― Должно быть, тот солдат мог заходить сюда только с этого входа, а не с нашего.

За дверьми оказывается огромная, многоуровневая тюрьма ― холодная и сырая.

Раз попасть сюда можно не только нашим путем, то с минуты на минуту здесь объявятся солдаты. Нужно поторапливаться.

Мы начинаем обегать ряды пустующих камер, во все горло зовя Сэма по имени.

Со второго уровня доносится какой-то шорох.

Обгоняю Малкольма, взлетаю по лестнице и несусь по площадке мимо камер.

А вот и Сэм. Стоит, вцепившись в решетку, моргая от яркого света в помещении. Вид у него такой, будто он прошел через Ад.

Не знаю, что сказать.

― Ты кто? ― подозрительно спрашивает он, отступая внутрь камеры. ― Чего тебе надо?

Его не обманешь. Он сразу просек, что я могадорец.

― Мы пришли тебя выручить, ― начинаю я. Но объяснения ни к чему ― Позади меня появляется Малкольм и протягивает руки к сыну через решетку.

Сэм ошалело вытаращивается на него.

― Папа? ― недоверчиво спрашивает он.

― Я здесь, Сэм. Я вернулся.

Их воссоединение не предназначено для чужих глаз: оно принадлежит только Сэму и Малкольму.

Тихо отхожу от камеры. Здравствуй, одиночество.

Тогда-то я и слышу этот звук. Нечто, чего поглощенные друг другом Малкольм и Сэм услышать не могут: топот марширующих солдат.

Выглянув из-за перил, я вижу, как внизу из затененных дверей со всех сторон прут солдаты.

Но это еще полбеды. Хуже всего то, что эти солдаты ― моги.

― Мужики, ― говорю я, теребя Малкольма за плечо. ― У нас гости.

Не размышляя, отталкиваю Малкольма от решетки и кричу Сэму:

― Становись в центр и прикрой голову!

Сэм озадачен и явно не понимает моих намерений, но ему хватает ума не тратить время на расспросы: парень оперативно съеживается посередине камеры.

Просовываю руки через решетку и мысленно тянусь Наследием к задней стене камеры. «Нащупав» стену и пол, определяю структуру стены.

А затем посылаю удар.

Стена позади Сэма рушится, сейсмический удар буквально разрывает ее на куски. Однако структура всей камеры связана, и удар вызывает повторный сейсмический толчок прямо под Сэмом. Бетонный пол камеры с такой силой выдается в проход, что тот едва не обваливается.

Сэм падает лицом вниз, а нас с Малкольмом отбрасывает на перила прохода.

Моги совсем близко.

Оборачиваюсь к камере, внутри потихоньку начинает оседать пыль. Задней стены больше нет, и Сэм может выбраться из камеры.

― Скорей! ― кричу я. ― Беги!

Сэм поднимается с пола, смотрит на меня и делает, как я велю.

Осматриваюсь. Пол камеры растрескался, искривив прутья решетки, на мой взгляд достаточно, чтобы мы могли через них пролезть. Толкаю вперед Малкольма, но ему тяжело сразу протиснуться.

Могадорцы уже заполонили помещение ― их тридцать, не меньше, и они все прибывают, а часть из них уже спешит по лестнице к нашему проходу. У нас от силы секунд тридцать.

Наконец Малкольм пролезает в камеру и оборачивается ко мне.

― Давай быстрей! ― умоляет он.

Оглядываюсь на подступающие толпы могов. В последних рядах, облаченный в командирскую форму, шагает Иваник ― единственный, кого я боюсь в этом мире не меньше моего отца.

По словам Генерала, Иваника повысили, переведя куда-то на Юго-Запад. Вот мы и встретились.

Кровь леденеет в жилах.

Кидаюсь к решетке, стремясь поскорее пролезть, но затем останавливаюсь.

― Ты чего!? ― Малкольм смотрит умоляюще. ― Адам?!

Никуда я не полезу. Если Малкольм с Сэмом хотят убежать, то кому-то нужно задержать могов. Они не прекратят преследовать Малкольма и Сэма, только если кто-нибудь их остановит.

К тому же я больше не хочу убегать от могов. Скорее мне хочется их убить.

― Беги! ― велю я.

― Что!? Адам, нет!

― Беги за сыном. Не стой!

Малкольм понимает, что я задумал, и от осознания в его глазах загорается неподдельный ужас, показывающий, насколько я ему не безразличен.

Но, как ни крути, куда большую ответственность он несет за сына, чем за меня. Поколебавшись еще секунду, он разворачивается и исчезает в дыре в задней стене камеры.

Поворачиваюсь к приближающимся могам. Они сбавили темп, но их мечи по-прежнему подняты. Они окружают меня, подходя с обоих концов прохода.

Осматриваюсь по сторонам. Лестницы, первый уровень и оба края моего прохода заблокированы могами.

Выбор не густ: или сдаться, или погибнуть с музыкой.

Навожу Наследие на угол помещения позади одной из групп могадорцев и посылаю удар. Тюрьма содрогается, и проход, на котором я стою, отделяется от стены, сбрасывая нескольких могов на пол.

Изо всех сил вцепляюсь в перила и, резко обернувшись к противоположному углу тюрьмы, посылаю второй удар.

На этот раз я сам едва не сваливаюсь с прохода, так как поддерживающие стойки окончательно разрушаются, и проход накреняется в центр помещения. Теперь в камеру Сэма мне пути нет. Меня больно приложило об перила, но я все еще цел и невредим.

Подо мной, уровнем ниже кишат моги. Проверяю оба конца прохода. Часть могов банально борется, чтобы остаться на раскачивающейся со скрипом конструкции, зато другие, крепко держась, продолжают приближаться, скользя по перилам словно акробаты. Все ближе и ближе…

Даже если я снова ударю Наследием по проходу, чтобы скинуть с него настырных могов, это ничем не поможет мне выбраться отсюда живым.

Мое положение настолько безнадежно, что мне почти смешно.

― Адамус, ― слышу я. Смотрю вниз, уровнем ниже орда могадорцев ощерилась на меня оружием. Среди них стоит Иваник, пристально глядя на меня снизу вверх.

Его холодное лицо кривится в гримасе притворной жалости. Ничто не выдает его удивления от того, что он застал меня здесь в подобном положении.

― Давненько не виделись, ― говорит он.

Я знаю, что выиграл для Сэма с Малкольмом лишь пару минут, пока могадорские отбросы не погонятся за ними, но, надеюсь, моя помощь была не напрасна. Какие бы испытания не встали на моем пути, я готов с ними разобраться.

― А у тебя есть кое-какая сила, Адам. Впечатляет. Можешь не сомневаться, доктор Закос, да любой ученый, будет счастлив изучить тебя и твои способности. Сдавайся сейчас же и возможно мы сможем договориться. Можешь поработать лабораторным объектом для всяких тестов или кем-нибудь еще в этом роде. Я знаю, тебе это нравится.

Так странно видеть Иваника в должности командующего. Мозгов для этого у него явно маловато. Хотя когда наличие мозгов играло решающую роль в могадорском обществе?

― То есть, ― со смешком добавляет он, ― конечно, мы все равно тебя убьем, когда все выясним.

Покрепче цепляюсь за решетку. Моги уже совсем близко, лишь ждут приказа меня схватить.

― Переговорщик из тебя хреновый, ― сообщаю я.

Иван смеется.

― Ну а что ты еще предлагаешь? По-моему, ты исчерпал все свои возможности. Так что, как говорится, сдавайся или умри.

Сдаться? Да ни за что!

Буду погибать с музыкой.

Кошусь на перпендикулярную к висящему в воздухе проходу стену. Оружейный склад прямо за ней. У меня появляется идея.

― Ты не совсем прав, Иван.

Мысленно тянусь вглубь земли, сто метров, двести, триста. Достаточно.

Вот оно.

Иван пристально смотрит на меня с первого этажа. Из жалостливого его лицо становится подозрительно-испуганным. Он не может понять, что конкретно я задумал, но он достаточно знаком со мной, чтобы прочитать выражение моего лица: я собираюсь уничтожить нас всех.

― Правильно, ― говорю я. ― Арсенал.

― Не верю, ― отвечает он. ― Ты этого не сделаешь. Ты же Адамус. Сын великого Генерала Эндракуса Сатэка. Ты не способен убить одного из нас, не говоря уж о всех нас.

Скалюсь в ответ. «Да запросто!»

Посылаю еще один подземный толчок, целясь прямо под арсенал базы.

Спустя мгновение после того, как импульс покидает мое тело, сейсмический удар провоцирует мощный взрыв.

Тюрьму сотрясает оглушительный грохот, стальные и бетонные осколки летят во все стороны.

Повсюду, куда достает взгляд, я вижу тела могадорцев, изрешеченные разлетающейся шрапнелью.

Вокруг меня все рушится. Проход падает, и я слетаю с него, так больно приземляясь на пол, что едва не отрубаюсь.

В ушах звенит, глаза еле видят от пылищи. Выворачиваю шею и вижу, как обломки бетонных стен погребают под собой мога за могом. Еще немного и подземная тюрьма обрушится вся.

На полу, под упавшим проходом, лежит Иваник. Его голова буквально отрублена стальным краем. Мертв.

Со всех сторон раздаются вопли могадорцев.

Как ни странно, мне нравится этот звук.

Что-то тяжелое падает мне на плечо, прикладывая голову об пол и припечатывая меня к месту. Я не могу пошевелиться и слишком ошарашен, чтобы понять, получил ли я незначительную рану или удар был смертельным.

«Да и какой смысл это выяснять?» ― думаю я. ― «Обломок наверняка был не последний».

Однако это не так: куски бетона продолжают падать ― куда угодно, но только не на меня.

Тюрьма рушится прямо на нас, и я осознаю, что остались считанные секунды прежде, чем меня покинет сознание. Но я не боюсь.

Я выжил после падения в овраг. Выжил во время взрыва Эшвуд-эстейтс. А ведь тогда я пребывал в глубоком обмороке, но, по словам Малкольма, что-то оберегало нас, не давая погибнуть под обвалами.

Эти чары срабатывают уже в третий раз.

Возможно, это просто от усталости, а может, это обыкновенный бред, но мною овладевает глубокая, сладостная уверенность, что я выживу. Что мое главное предназначение находится где-то за пределами этих рушащихся стен, за пределами этого безумного момента. Что мои лучшие времена еще впереди.

Я выживу.