В последние дни (Эсхатологическая фантазия)

XXVI

С раннего утра Иерусалим был пробужден звуком оркестра, игравшего марш «Вставай, человечество к силе и славе». Он гремел по всему городу, но выбегавшие на улицу напрасно осматривались, где находится оркестр. Его нигде не было: звуки лились из воздуха. Этот призыв продолжался, пока жители не проснулись и не потянулись к местам празднества. Толпы народа казались неисчислимы и чуть не вдвое превышали нормальное население города.

Валентин, Лидия, Марк и Эстер сидели в комнате, выходящей окнами на площадь нынешнего торжества. Статуя Антиоха и окружающие эстрады были как на ладони перед ними. Эту комнату Валентин снял несколько дней назад под предлогом того, чтобы посмотреть на церемонию, да отчасти и действительно для этого.

— Вот видишь ту эстраду, — сказал он Лидии, — они оттуда должны выйти, если Господь поможет им спастись.

— Ах, у меня просто сердце не на месте, — почти простонала Эстер. — А костюмы в порядке?

— Пересмотрите.

Эстер начала рыться в двух чемоданах. Здесь были полные комплекты платья на десять человек. В них должны были переодеться участники покушения, добравшись до этой комнаты. Тут же было несколько париков, усы, бороды, краска разных цветов. Все было в исправности.

— Не такой Валентин человек, чтобы у него было не в порядке, — шутливо заметила Лидия. — Вы, Эстер, ужасно нервничаете.

— Да, я слышать не могу этого адского концерта. И какие неприятные звуки, как будто что-то неискреннее…

— А ведь и вправду, — отозвался Валентин. — Оркестр как будто и хорош, а впечатление неприятное… Но меня поражает — в какое близкое соприкосновение теперь входят мир видимый и невидимый. Давно ли мистическое отрицалось, потому что оно не появляется ощутимо. А теперь сотни тысяч человек слушают музыку, идущую из невидимого мира, и даже не удивляются… Право мы, кажется, не удивились бы, если бы его существа пришли к нам видимо!

— Да они и явятся, — сказала Лидия. — В программе обещаны маневры союзных войск. Я уверена, что это будут легионы Люцифера!..

Но звуки марша человечества уже смолкли. В комнату врывался шум толпы, пока же загремел уже не оркестр, а хор, воспевавший славу Антиоха. Он раздавался тоже из воздуха. Смысл слов невидимых певцов состоял в том, что с появлением Антиоха человечество сознало свою божественность и вступило во владение вселенной.

— Вы говорили, Эстер, о неискренности их музыки, — заметил Валентин, — но что это в сравнении с их пением? Вот уже где бесталанность! Но почему они затянули эти пошлые восхваления? Должно быть, Антиох двинулся из дворца.

Действительно, скоро показался кортеж Человекобога. Он ехал окруженный новыми телохранителями в раззолоченных панцирях, среди приветственных криков народа, и остановился у высокой эстрады, поблизости от новой статуи. Забравшись на верх этой кафедры, он обратился к народу.

— Граждане объединенного человечества, — раздался его голос, — я созвал вас на торжество, которое состоит не в открытии памятника. Вы видите статую, но это не памятник. Это одно из проявлений моей силы, побеждающей закон естества. Я одухотворю собою мертвый мрамор, и вы увидите мою власть над природою.

Антиох упомянул далее, что враждебный ему Дух поражает бесплодием землю. Приходится пока потерпеть. Во всякой борьбе бывает немало испытаний. Но победа его, Антиоха, несомненна. Он собрал своих подданных для того, чтобы показал, им огромные силы, которыми он располагает. Кроме своего собственного могущества, он имеет помощь высшего духовного мира, руководимого Люцифером. Сотни тысяч человек слышат торжественные славословия, которыми его приветствуют существа высшего мира. Сегодня же все увидят и могучие легионы, собранные Люцифером на помощь людям. Его друг и союзник обещал сегодня произвести маневры своих войск видимо для человеческого глаза.

— Аполлоний, — сказал он, — можете подать знак доблестным духам, что мы собрались для их встречи.

Аполлоний подошел к статуе Человекобога и после нескольких заклинаний зажег вокруг нее груды фимиамов. Густой дым, как облако, окутал статую. Как бы в ответ на сигнал, в воздухе зазвучал новый неведомый марш, и вот на горизонте небосклона показались фигуры всадников в черных и красных плащах и золотых шлемах, с невиданным на земле оружием в руках. За плечами их размахивались огромные крылья. Легионы двигались вдоль горизонта, охватили наконец весь круг неба и тогда начали спирально подыматься выше. Воинства были бесчисленны. За второй линией спирали последовала третья и, наконец, легионы, как кольцами змеи, покрыли все небо. Они мчались с головокружительной быстротой и, достигнув зенита, бешено ринулись вверх, как бы пробивая центр небесного свода. Вся спиральная змея их рядов постепенно втягивалась в эту брешь, наконец втянулась вся и исчезла. Небо очистилось. Для зрителей было ясно, что маневр изображал атаку небес и взятие их легионами Люцифера. Когда необычайное видение окончилось, и последние эскадроны исчезли в центре небес, потрясающие громы сотен тысяч голосов наполнили воздух торжествующими криками граждан человечества: «Слава Люциферу, слава победоносным войскам его!». Долго не смолкали крики восторга. Впечатление грозной атаки адских сил было так потрясающе, что невольно защемило на сердце Валентина и его компании. Лидия провела рукой по волосам, как бы стряхивая чары, охватывающие ее голову.

— Хвалитесь, темные силы! Не трудны маневренные победы, но не первый раз бросаетесь вы на небеса, не первый раз и низвергают вас оттуда, — произнесла она.

— Аминь, — ответили остальные, крестясь.

Между тем толпы народа на площади буквально бесновались в восхищении от воображаемой победы. Антиох с довольным видом смотрел сверху на свой верный народ. Впечатление, произведенное маневрами, видимо, удовлетворило его, наконец он поднял руку и постепенно площадь затихла.

— Граждане, — сказал он, — вы видели грозные силы наших союзников и их неудержимый натиск. Ваши радостные крики показывают, что вы не сомневаетесь в победе их. Но мы должны быть достойны их, а для этого должны помнить, что их сила зависит от безусловной сплоченности около своего Вождя. От такого же условия зависит и сила человечества, и я призываю вас к той же сплоченности вокруг меня.

И снова всю площадь потрясли общие крики: «Слава нашему Вождю, слава Человекобогу. Мы все с ним. Да погибнет каждый, отходящий от него». Под звуки этих возгласов Антиох медленно сошел с эстрады и направился к своему трону.

За маневрами адских войск должно было следовать чествование Антиоха и его статуи. Депутации уже собирались, и распорядители выстраивали их в порядке пропускных билетов. Их ряды представляли живописное зрелище. Разряженные дамы и мужчины, с массами цветов и красивыми курильницами фимиамов тянулись, как разноцветная лента между эстрадами, преклоняясь перед Антиохом, и переходили к Аполлонию, направлявшему их к статуе.

— Вон наша депутация, — указал Валентин. — Перед ней еще очередь в 25 депутаций… Что-то будет!

Эстер страшно волновалась.

— Напрасно указываете… Лучше бы уж все вышло неожиданно…

Но депутации проходили довольно быстро, и вот наступил черед «Общества украшений». С напряженным вниманием следили из комнаты за каждым шагом депутатов… Вот опустились они на колени, вот вскочили, сверкнуло два палаша… Действие их было ужасно. Барабаш, более сильный, вероятно, несколько смутился, его удар, во всяком случае смертельный, рассек череп только вершка на два. Но палаш Яни проник от макушки до шеи, разрубив мозг Человекобога, нос, рот, нижнюю челюсть и вонзившись в шейные позвонки…

— Сгибни, проклятый, — крикнул Яни на всю площадь.

Человекобог, в потоках крови, свалился к подножию своего трона. В ту же секунду вокруг него закипела схватка. Один телохранитель ударил секирой Барабаша и разрубил ему плечо и ключицу. Четверо набросились на Яни Клефта. В ту же секунду загремели бомбы. Телохранители с криками боли отхлынули, ближайшие депутации побежали врассыпную. Неописуемая паника охватила всю площадь при виде окровавленного трупа Антиоха. Некоторые кидались с эстрады вниз, другие взбегали наверх. В общей суматохе сначала нельзя было ничего различить, но через несколько секунд обозначилось, что депутация, швыряя во все стороны бомбы, продвигалась к заранее намеченной эстраде. Однако телохранители оказались тоже не из трусливых. Опомнившись, они, как свора собак, наседали на депутацию, снова схватили Яни и несколько других. Может быть, ни один не спасся бы, если бы в этот день чудес не явилась еще одна неожиданность, всех окаменившая от ужаса.

Статуя Антиоха вдруг подняла вверх руку и громким голосом проговорила:

— Друзья, граждане, не устрашайтесь! Я жив, я с вами!

Это был настоящий голос Антиоха, так же буквально схожий, как подобна была Человекобогу его статуя.

— Я жив, — возглашала статуя, — не разбегайтесь, подождите, — и она махала народу рукою истинно Антиоховским жестом.

Вся площадь трепетала…

— …Проглаголала икона Зверина…[47] — прошептала Лидия, крестясь.

Между тем Аполлоний с несколькими телохранителями, дрожавшими от страха, бережно перенесли тело Антиоха к подножию статуи, и великий чародей начал заклинание с воскурением благовоний. И что же? Неслыханное чудо! На глазах у всех разрубленная голова начала срастаться, кости скреплялись, кожа затягивала страшные раны, кровь переставала течь. Всю толпу охватывал ужас, а голова быстро срасталась, и не прошло четверти часа, как Антиох вздохнул и встал на ноги.

Неистовый восторг сменил ужас стотысячной толпы. Отовсюду загремело: «Слава Антиоху, слава Аполлонию! Кто подобен Человекобогу!» Народ кричал, прыгал, пускался в танцы, и весь этот шум покрывался громогласными кликами: «Кто подобен Человекобогу!»

Вся компания Валентина в волнении наблюдала эту сцену из окна…

— Кто подобен Зверю сему…[48] — произнесла Лидия. — Все идет по Писанию… Ей, Господи, гряди скоро…

— Марк, — крикнул Валентин, — нужно спасать уцелевших. — Об убежавших, если они окажутся, позаботятся наши дальше. Идем на площадь. Может быть, еще успеем кому-нибудь помочь.

Они бегом кинулись на площадь, с трудом пробивая себе дорогу сквозь взволнованные толпы, потерявшие всякое подобие порядка. Приблизившись кое-как к трону они увидели, что четверо дюжин телохранителей несут на носилках Барабаша, а другие тащат связанных по рукам Яни и троих других членов депутации, вкровь исколоченных. Человек тридцать телохранителей, с оружием наголо, окружали их, разгоняя публику. Невозможно было и подойти близко.

— Марк, — шепнул Валентин, — нам незачем быть вместе. Пойдем порознь, узнать, куда их поведут.

Между тем Антиох, среди общего энтузиазма, поднялся на эстраду и обратился к толпе:

— Граждане, — я вам говорил, — что это статуя — не памятник. Это я сам. Я оживляю мрамор, в него вселяется мой дух. Это великая победа над силами природы, первое знамение той власти, которая принадлежит мне над тайниками бытия. К этой статуе вы можете приходить и говорить ей. Я все услышу, где бы я ни был. И я вам буду говорить через мою статую, если окажется нужным. Смотря на нее, вспоминайте, что я действительно Человекобог и что безгранична моя власть над законами природы.

Он отбыл затем во дворец, с правителями союзных держав, а по городу началось разгульное веселье народа, опьяненного всем пережитым и тысячами выставленных ему бочонков вина.