В присутствии Бога. Беседы о Ветхом Завете

Прощеное воскресенье

Сегодняшний воскресный день носит имя Прощёного воскресенья и воспоминает об Адамовом изгнании. Имя Адам означает человека в его как бы первичном смысле — «взятый из красной глины». В некоторых восточных языках Адам, собственно, и означает «человек». Наш праотец согрешил и родил нас в изгнании. Сам он был создан Богом из девственной земли райской и жил в раю. А потом за грех свой был в шею выгнан, как ложный бог. Адам хотел быть богом — и не стал. Сказал змей Еве: «Будете, как боги», — и обманул. И вот этих ложных богов, вкусивших запретный плод, буквально в шею выгнали вон из места сладости. Так мы все родились в изгнании.

Знаете, в тяжёлые годы сталинских репрессий множество детей рождалось в тюрьмах. Были дети войны, дети лагерей, которые зачинались и рождались неизвестно где — в блиндажах и бараках, на этапах — а значит, в случайных связях. И рождались, и вырастали там. И мы все с вами, братья и сёстры, в духовном смысле дети лагеря и тюрьмы. Потому, что мы рождены в изгнании. Мы и своих детей родили тоже в изгнании. И только лишь теперь стремимся к Небесному Отечеству.

Думать об Адаме надо, братья и сёстры, потому, что Адам очень связан со Христом. Христос — это новый Адам. Мы скоро поставим посреди храма Распятие, крест Спасителя. И там, под Крестом, на котором висел распятый Сын Божий, лежит череп. Это череп Адама. Новый Адам на Кресте, ветхий — костями в земле. Христос пришёл с небес, как новый Адам, чтобы искупить ветхого Адама, который в аду. А дети Адамовы — на земле.

Перед нами лежит икона Воскресения Христова. Классическая православная иконография Воскресения изображает сошествие Христа во ад, таинство Великой Субботы. Господь сходит во ад для того, чтобы вызволить всех, кто ждал Его. И кого Он первыми вывел из ада, кого Он тянет за руки? Это Адам и Ева, первые люди. Матерь Божия — новая Ева, которая послушанием Богу исцелила Евино непослушание. А Христос — новый Адам, который Своей чистотой и безгрешием ведёт нас к Отцу и грехи наши возносит на крестное древо.

Христос и Адам, повторяю, очень связаны. В мире было только два человека без греха. Первый был Адам, который был безгрешен и потерял это безгрешие. Второй — Христос, Который чист, безгрешен и безгрешия не утратил. И вот Христос исправляет грехопадение первого человека.

Христос вовеки свят и бессмертен. Над Ним не имеют власти ни болезнь, ни смерть, ни грех. Он — действительно Отец нового человечества. Все остальные люди, так или иначе, причастны заразе греха. Повторяю, поскольку Адам, будучи безгрешным, утратил безгрешие, он родил осквернённое, грешное, больное потомство. Собственно, созерцание всей этой трагедии впоследствии было для него большой мукой. Адам был взят Богом из земли. Отца и матери у него не было. Некоторые люди, сомневающиеся в таинстве безмужнего рождения Христа, говорят: «Ну как может Дева, не знавшая мужа, сохранившая девство, принять во чреве, да потом ещё и родить, сохранив девство?» На это мы отвечаем, что ведь и жизнь наша тоже началась с чуда. Господь Бог сотворил Адама из земли. Первый человек тоже не был зачат, выношен во чреве, выкормлен грудью. Первый человек был сотворён сразу «готовым». Это — великое чудо, сотворенное Божьими руками без отца и матери. И Христос тоже родился чудесно, как новый Адам. И Ева была чудесно сотворена не из земли, но из ребра. И у неё тоже не было ни отца, ни матери. Её тоже не носили во чреве, но она родилась «готовой», целой, вышедшей из тела своего мужа. И потому имела в лице Адама и мужа, и отца. Потому такая привязанность у женщины к мужчине, потому Ева смотрела на мужа как на господина ещё и в начале, до греха. А после грехопадения Бог подчинил её мужу: К мужу твоему влечение твоё, и он будет господствовать над тобою (Быт. 3, 16). Ева чувствует, что она из ребра, она стремится войти в своё тело, стремится спрятаться в Адаме, стремится найти своё место возле его сердца.

Адам, братья и сёстры, прожил тяжелейшую жизнь. И вся жизнь его после грехопадения называлась одним словом — покаяние. Мы не можем представить себе жизнь нашего праотца до грехопадения, потому что мы — грешные. А грешные безгрешную жизнь представить не могут. Мы не можем представить себе то, чего нет в нашем опыте. Мужчина не может понять, как рождает женщина, его организм другой. Не воевавший человек не знает, что такое война. Не голодавший не знает, что такое голод. Потрудиться и вообразить, напрягая сознание, можно — но до конца понять невозможно. Того, чего нет в опыте, братья и сёстры, мы не можем представить в полной мере. И что значит не иметь грехов мы, к сожалению, тоже представить не можем.

Каким был наш отец до грехопадения? Он был, братья и сёстры, совокупностью всех красот и всех достоинств, которые есть в человечестве. Потому что всё человечество — это одна огромная семья. Красота кисти Рафаэля, например, и тонкость музыки Моцарта, и стройность шедевра Растрелли или Гауди — всё это было в Адаме. Он был гениален. Гениален со всех сторон. Он был бессмертен, блажен, чрезвычайно мудр, красив. Вообще, он был божественен. Это был маленький бог на земле. Он не имел, кстати, никакого страха — ни перед смертью, потому что смерть ещё не вошла в мир, ни перед болезнью, потому что он был бессмертен. Он никого и ничего не боялся. Мы тоже не можем этого представить, поскольку постоянно чего-то боимся и опасаемся. Знаком власти Адама над природой было то, что животные приходили к нему и слушались его. Большие звери, скажем, слоны или жирафы, и маленькие звери, какие-нибудь хомячки или букашки — все они приходили к Адаму как к господину. Они кланялись ему, и он давал им имена.

Как говорит Платон, один из самых ярких людей в истории, дать правильное имя означает в лучшем смысле воспользоваться всей силой ума, так как ум проявляется при правильном назывании имён. Дать имя — значит познать сущность. Адам понимал окружающий мир. Он знал язык травы и ветра. Он слышал голоса птиц и понимал, о чём они поют. Он знал всё, что можно знать человеку, и мог знать больше. Он должен был стать богом по благодати. Он должен был возглавить весь этот мир, расплодиться без греха в раю, а не на земле изгнания, — привести новых людей в мир, создать новое человечество. Он этого не сделал. И потом всю жизнь свою, братья и сёстры, он рыдал. Он выл и плакал. Вся жизнь его была непрестанный вой. Это не был плач, это был крик.

Знаете, как страшно потерять то, что ты имел раньше? Легко подниматься вверх, от «Запорожца», например, к «Жигулям», от «Жигулей» — к «БМВ», потом к «Майбаху». А вот от «Майбаха» к «Запорожцу» спускаться невыносимо. Из собственного дома переселиться в какой-нибудь бомжатник — можно повеситься, да многие и вешаются, Боже сохрани. Потому что подниматься вверх можно, а вот падать — тяжело.

А что значит упасть из рая в мир? Быть с Богом — и стать смертным... Адам и Ева изменились. Они сразу почувствовали, что умерли. Телом они жили еще 900 с лишним лет, они были физически очень выносливы, красивы, сильны. Однако душа у них умерла тут же по изгнании из рая.

Есть две смерти. Есть смерть физическая, когда из тела уходит душа. Человек начинает смердеть, гнить, и нужно поскорее его в землю хоронить, потому что он безобразен. И мы даже из любви прячем его в землю потому, что не можем смотреть на его гнилостные изменения. А есть смерть души, когда душа забыла Бога или оторвалась от Бога, согрешила. Как тошно бывает человеку согрешившему, знает каждый из нас. Это гниение души. Это запах смертной гнили внутри человека. Не снаружи, а внутри. Душа болит, когда нагрешит человек.

Так вот, Адам умер тут же. Нагрешил и умер. Ева нагрешила и умерла. И они тут же почувствовали себя оторвавшимися от благодати. Им стало стыдно, что они голые. Они заметили свою наготу и сшили себе из листьев опоясание. Им стало стыдно будущего потомства, которое родится из этих чресл, которое будет такими же грешниками, какими стали они. Сокрыли детородные свои части друга от друга, от Бога, от солнца и света. Потому что устыдились того, что от них произойдёт.

А потом, братья и сёстры, Адам всю жизнь плакал. Вся его жизнь — это плач. Он плакал потому, что потерял рай. Он плакал потому, что думал, что скоро вернётся обратно. Как человек, попавший в беду, думает: ну, ещё немножко, и я выйду отсюда. Но «немножко» не заканчивается. Оно длится и длится. А потом он постепенно понимает, что это никогда не закончится, это уже навсегда.

Сначала Адам с Евой хотели потомства и жаждали Спасителя, чтобы родился кто-то, кто вернёт их в рай. Вот родился первенец. Они сказали: «Вот мы нашли сына от Господа», — и назвали его Каин — «приобретение». Первые роды у Евы, дорогой первый ребёночек... И кто же из него вырос? Вырос убийца. Вот первый плод супружества после грехопадения.

Потом родился Авель, и брат убил брата. Адам и Ева впервые хоронили ребёнка. На первых похоронах на земле родители хоронили детей, а не наоборот. Это сегодня, в основном, дети хоронят родителей, и если случается наоборот — то это кошмар. Но в начале, братья и сёстры, именно ненормальность и была нормой, и Адам и Ева впервые хоронили своего сына, убитого другим сыном. Втройне ненормально! Одна еврейская агада пишет, что земля не хотела пить кровь Авеля. Когда пролилась эта первая кровь, она свернулась на поверхности земли в комочки и засохла. Земля впервые должна была впитать кровь человеческую, а это не её дело, она не должна её пить. Она может пить воду, дождь, растаявший снег, но не кровь.

Родители не знали, что делать с сыном, говорит еврейская притча. Ворон подлетел, начал клювом землю рыть возле покойника. Они поняли, что надо его хоронить в землю. Ведь Бог сказал: Прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3, 19). Таковы были первые похороны. Так началась история человечества.

Потом рождались другие дети. Родители им рассказывали, где они были, как появились на свет, что они видели, что знали. Книг тогда не было. Адам похож на Христа ещё и потому, что Христос не писал книг. Христос никуда из Палестины не уезжал, с военными походами не ходил, богат не был, во дворцах не жил. Он не сделал ничего, чем сегодня хвалятся богатые, сильные, известные люди. Но, ничего не написав, Христос перевернул мир. За ним за писали по памяти, как подсказал Дух Святой, Его ученики, уже после Воскресения, после Пятидесятницы.

Адам тоже не писал книг. Он был сам живая книга — жил 960 лет. Как попавшие в плен колонисты, по нужде расплодившиеся вдали от родины, говорят: «Мы должны вернуться, не здесь наш дом, он в другом месте», — так и Адам говорил своим детям об их райской родине. Но вместе с тем он видел, что дети его не слушают. Дети, не знавшие рая, полюбили землю. Они начали сажать огороды, стали добывать железо, ковать железные орудия, им стало ещё легче убивать друг друга. Они стали играть на дудках и свирелях, строить шатры, города, стали обживать эту землю. Адам-то думал, что скоро всё это закончится, и будет возвращение в рай. Но дети слушали его — и не понимали.

Адам немного не дожил до Всемирного Потопа. Представьте, что на протяжении 960 лет десятки поколений могли приходить к нему, живому праотцу, и спрашивать, как всё было, почему мы сейчас живём так, а не иначе, каков Господь, почему Он нас наказал... Всё это можно было услыхать из уст самого первого человека. Но спрашивающих было мало. В основном у людей были свои занятия: они начинали, повторяю, воевать и строить, пахать и сеять, и так далее, и тому подобное. Рай их интересовал всё меньше и меньше. И Адам понимал с каждым годом всё ясней, что этот кошмар ещё очень долго не закончится, что он только начался. Поэтому, братья и сёстры, он всю жизнь плакал. Плакал о себе, потому, что он первый грешник, и плакал обо всех тех, кто родится от него, потому что он передал им в наследство жуткую жизнь. Этой жуткой жизнью, между прочим, живём и мы. Если бы не Христос — новый Адам, Который пришёл с небес и подарил надежду, веру, зажёг в нас, как огонёк, желание другой жизни, — то эта жизнь была бы полным кошмаром и для сытого, и для голодного, и для молодого, и для старого, и для богатого, и для бедного. Мы и живём в кошмаре, братья и сёстры. Мы потеряли рай, и вот сегодня мы должны кожей, сердцем ощутить то, что чувствовал Адам, когда потерял рай Божий — вышел из него вон, смотрел на него издалека и плакал.

Мы должны жить другой жизнью. Для этого нам Бог даёт пост. Первая заповедь, данная человеку — не ешь, не вкушай, не трогай. Всё ешь, одного только не ешь. И человек не сделал того, что Бог ему сказал. Поэтому когда мы, постясь, исполняем заповедь «не ешь», мы исправляем ошибку Адама. Великий пост — это возможность внутри своего личного опыта попытаться исправить грех нашего праотца, и закалить свою волю, и ослабить свою плоть, которая из земли взята и к земле страшно привязана.

Мы земные люди, братья и сёстры. Мы — прах, прах и пепел. Авраам про себя Богу сказал: «я прах и пепел». А мы тем более. Если Авраам прах и пепел, то кто мы такие? Прах сковал нашу душу, и чтобы она была свободна, нужно, чтобы плоть была в порабощении. И Великий пост — это возможность поработить своё тело. Отложить в сторону прах и дать душе больше свободы для того, чтобы больше понять, ощутить, прочитать, запомнить, помолиться.

Так что, дорогие христиане, имейте в виду, что мы живём жизнью падшего Адама. Но в мир уже пришёл новый Адам, Господь с небес, и Он вселился в нас. То есть в нас живут два человека: ветхий Адам, который нас родил по плоти, и новый Адам — Христос, Который вселяется в нас через крещение, через слово Своё, через Причастие, через исполнение заповедей. И эти два Адама должны между собой бороться. И они борются, причём ветхий должен слушаться нового. Посмотрите на икону Воскресения. Что там делает новый Адам, а что — ветхий? Ветхий с мольбой смотрит снизу вверх, а новый с милостью приходит, чтобы поднять его из ада. И нужно, чтобы наш ветхий Адам во внутренней борьбе слушался нового. Чтобы старое подчинялось молодому, грешное преобразовывалось в безгрешное. Вот для этого мы и войдём в святую Четыредесятницу. Чтобы в конце этого длинного моста воссиял нам всем свет Воскресшего Господа. Чтобы мы все выкупались в этом Нетварном Свете, Фаворском свете. Чтобы души наши хоть немножко ощутили будущую радость.

Повторяю, нет в этой жизни настоящих радостей, кроме радости истинной веры и кроме благодати, которую Бог даёт смиренной, верующей и кающейся душе. Потому, братья и сёстры, бросайтесь в пост, как молодой пловец бросается в холодные волны. Смело и с радостью, с юношеским азартом бросайтесь в пост — поститься, читать Псалтирь, не смотреть телевизор, не болтать лишнего, полюбить храм, подавать милостыню. Всё это для того, чтобы душа окрылилась. Человек — существо духовно крылатое. Он не должен быть подобен курице. У курицы есть крылья, но летать она не может. Она смешна, когда пытается летать. Мы пока — такие вот курицы, с крыльями, но без полёта. А пост должен всех нас окрылить, братья и сёстры. Господь сегодня даёт нам ещё один шанс стать лучше, стать небесными гражданами, вернуться туда, откуда мы упали, и даже более того, потому что Адам был в земном раю, а нам подарят другой рай, уже не земной, а небесный град Иерусалим, приготовленный, сходящий свыше, как невеста, украшенная для своего жениха. Это увидел тайнозритель евангелист Иоанн и рассказал нам в своём Апокалипсисе, Откровении.

Так что мы — граждане небесного Иерусалима, и мы должны быть достойны этой небесной прописки. Поэтому давайте возьмёмся за себя, изменимся к лучшему, Пасху встретим, возрадуемся и возвеселимся, наполнимся Духом Святым и повеселим Адама, нашего отца. Адам сегодня на небе, кости его в земле давно смешались с прахом, а душу взял на небо Христос. И он теперь смотрит с небес на землю внимательнейшим образом: кто же из его детей живёт правильно, а кто неправильно. Давайте повеселим нашего праотца, сделаем ему приятное. Пусть он хотя бы ещё одну душу с небес заметит, которая начала меняться к лучшему, молиться, каяться и стремиться к будущему, нетленному и бесконечному Хри-стовому Царству. И пусть сегодняшняя его радость в Царствии Божием со временем станет и нашей радостью. Аминь.

Слово об Аврааме

Приветствую вас, братья и сестры. Сегодня намерен нырнуть с вами на большую глубину. Набирайте побольше воздуха. Речь идет об одном из ключевых событий мировой истории — о жертвоприношении Авраама. Я бы хотел поговорить кратко о том, что это было, и почему это было.

Писание, книга Бытия, 22 глава, говорит об этом событии, и я, конечно, тоже хотел бы, пусть не будет дерзким это многократное «хотел», чтобы вы прочли это внимательно, а может быть, заучили наизусть.

Итак, Писание говорит нам о том, что Авраам был бездетен. Он вымаливал у Бога ребенка для себя, и Господь внял его просьбам, дал ему сына в старости. Родился у него Ицхак, по-нашему Исаак. Сын старости. Его имя — Ицхак — значит «смех».

Мы все являемся детьми Авраама, потому что все верующие в единого Бога есть дети Авраама по обетованию. Господь испытывал этого старца, этого великого праведника, Авраама, испытывал его и проверял, насколько он любит Бога, всецело ли или только за что-то. Ведь мы часто любим Бога за что-то или для чего-то — чтобы он дал нам здоровье, чтобы у нас все было хорошо. А когда плохо, то сразу не любим Бога. Нужно любить Бога за всё, иметь к нему полное доверие и всецелую веру. Это очень тяжело, и Авраам был уникальным человеком в этом смысле.

Господь сказал ему: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе». Авраам мог бы сказать: «Что ты говоришь, Господи? Это тот ребенок, что родился в старости моей. Я был мертв уже чревом, я был ничтожен, я был старик, а он родился и Ты пообещал его мне, и Ты сказал мне, что в Исааке наречется мне семя. И Ты говоришь, чтобы я, стотридцатилетний старик, повел на гору сына своего, которому тридцать, и принес его в жертву и заклал его для Тебя?» Но Авраам всего этого не говорит. «Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения, и, встав, пошел на место, о котором сказал ему Бог».

Что было в душе праведника, мы не можем представить. Так на солнце бывают протуберанцы, огненные вихри, ядерные взрывы, но льет оно к нам чистый и теплый свет, без которого нет цветения ни дереву, ни траве, ни роста человеку. Так и в душах праведников и святых бывают страшные бури, но снаружи мы этого не видим. Авраам встал, взял сына своего и пошел на гору, которую показал ему Бог. Они шли три дня. Три дня. Запомним эту цифру.

Дойдя до места, Авраам сказал отрокам своим: «Останьтесь вы с ослом здесь, а я и сын мой пойдем туда, и поклонимся, и возвратимся к вам». Он имел, наверное, некую веру. Златоуст писал, что Авраам не знал, что говорит, имея Духа Божия, произносил то, что не понимает, надеялся, что Бог, давший ему ребенка в старости, может его и из мертвых воскресить. Что он думал, сложно, конечно, понять, но он говорит, что они возвратятся вдвоем с Исааком, и они пошли. «И взял Авраам дрова для всесожжения и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож и пошли оба вместе». Пусть ваша мысль, дорогие христиане, вернется ко Христу, Который нёс Крест на Голгофу. В данном случае Авраам есть образ Бога Отца, Который повел Своего Сына на Голгофу. А Исаак есть образ Иисуса Христа, Который нёс Крест, древо крестное, как Исаак нёс дрова для всесожжения. Вот странная параллель, и вот великая пара.

«И начал Исаак говорить, Аврааму, отцу своему, и сказал: Отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения?». Одно лишь слово — «отец мой» — должно было разорвать сердце Аврааму. Но он говорит: «Да, сын мой, я здесь». Отец сказал сыну, что Бог усмотрит себе овча для всесожжения. И пошли далее оба. «И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров». Заметьте, что Исаак безмолвствует. Он подчиняется отцу. Это молодой человек — мужчина по-нашему, по-тогдашнему юноша, примерно тридцатилетнего возраста — покорно подчиняется старцу, родителю, которому сто с лишком, большим лишком, лет. Он дает себя связать, ложится на дрова, подставляет горло под нож молча — как Христос пошел на Крест молча. В этом смысле Исаак — полный прототип Господа Иисуса Христа. Это совпадение евангельского образа и образа ветхозаветного. И простер Авраам руку свою, и взял нож, чтобы заколоть сына своего. Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня (Быт. 22:10-12).

В это время, говорит Григорий Палама, архиепископ Солунский, Авраам одолжил Бога, Авраам сделал Бога должником. Ведь Бог заранее знал: для того, чтобы спасти человечество, нужно, чтобы был распят на земле Сын Божий. И Богу нужно было знать, что есть в человечестве такая ответная любовь. То есть Бог ради нас посылает Сына в мир, чтобы Сын стал жертвой — жертвой ужасной смерти на кресте. Богу нужно знать заранее, что любовь эта не будет безответной. И он ищет людей, способных на такую любовь. И находит Авраама, и Авраам — отец наш. Это не отец евреев и арабов. Это отец всех верующих в Бога. Авраам оказывается способным принести своего сына ради веры в Бога.

Богу кровь не нужна. Заметьте, что Господь Бог удерживает руку Авраама, кровь Исаака не проливается. Жертва принесена, но Исаак жив. В сердце жертва приносится. Жертва — это то, что совершается в глубине нашей души. Авраам заклал своего сына, заклал в сердце. Совершил страшное, непонятное жертвоприношение ради Господа Бога. Но кровь Исаака не пролилась. Исаак покорен отцу, Авраам покорен Богу, но кровь не проливается. Это первая бескровная жертва в мире.

И вот теперь, когда Господь видит, что люди готовы на такую любовь к Нему, что даже единородного сына своего, единственного, возлюбленного, рожденного в старости, готовы отдать ради любви к Богу — теперь Господу ничего больше не остаётся, дерзко скажем, как Своего Сына отдать за людей, потому что люди имеют ту же любовь к Богу, какую Бог к людям. Это момент встречи ветхого и нового, человеческого и Божеского. Авраам — виновник, по сути, нашей веры в Христа Спасителя, Сына Божьего, умершего на Кресте за наши грехи. Исаак жив, он был заклан в сердце Авраама, отца своего. Он сам лег на жертвенник, но кровь его не окропила землю. Он жив. В этом смысле можно говорить, что это есть бескровная жертва. Жертва, которая символизирует собой Христа, Который был мертв и се жив. И жив вовек.

А на горе, на которой было сие приношение, впоследствии евреи построили храм. Храм Богу истинному, Храм Соломонов. Это место почитаемо и у арабов-мусульман, ибо там храма еврейского сегодня нет, но и арабы знают о жертвоприношении и чтут это место как место великой жертвы Ибрахима (по-арабски), Авраама (по-еврейски) Богу истинному — полной отдачи своего сердца Господу Богу.

Это большая, братья и сестры, тайна, которая в трепет приводит всех, особенно имеющих детей. Пусть прочтет каждый из нас не раз и не два эту главу — 22-ю главу книги Бытия. Это место — истинное место встречи Бога и человека. Это одно из немногих мест в Ветхом Завете, которое особенно выразительно говорит о вопросах, касающихся Нового Завета и жизни вечной.

Вот сегодняшний библейский урок. Будьте Богом хранимы и до скорой встречи.