В сетях паука... (СИ)

Глава 24

Сергей не очень удивился, когда однажды вечером, без предварительного звонка к нему нагрянули сыновья троюродного брата Майкла, Джон и Тими Фристоуны. На этот раз они не вели себя ни агрессивно, ни вызывающе. Вид у обоих был жалок. Взрослые мужики, Джону сорок пять, Тими тридцать восемь, находились в панике. Да, признаться, и было от чего. Два их двоюродных брата погибли на яхте, у которой по неизвестным причинам взорвался двигатель, и она затонула. Двадцатипятилетняя сестра Грета, никогда не увлекавшаяся наркотиками, умерла от передозировки. Их отцы скончались, один от инфаркта, другой от инсульта. Мать Греты, приняв большую дозу алкоголя, разбилась на машине. Тётя Джулия выпрыгнула с десятого этажа, прихватив с собой своего любимого мопса. И всё за пару месяцев после смерти Майкла. После оглашения завещания родственники Майкла даже руки подать Сергею не хотели, но вот сейчас, после всех этих печальных событий поняли, что он единственный, кому эти жертвы не нужны. Почему? Да потому, что он и так всё получил, вернее самую большую часть. Тем более что и на него было совершено покушение. У машины Сергея отказали тормоза, она вылетела через ограждение и свалилась с моста. Он чудом остался жив, получив не очень серьёзную черепную травму, сотрясение мозга от удара о лобовое стекло, перелом руки и множественные ушибы мягких тканей. Машина затонула, но бывший десантник сумел-таки выплыть и лишь на берегу потерял сознание, очнулся на больничной койке. Автомобиль достали, эксперты-криминалисты обнаружили перерезанный тормозной шланг.

Оба брата стояли в дверях, не решаясь переступить порог.

— Заходите, — братья прошли за Сергеем по длинному коридору в холл. — Присаживайтесь, в ногах правды нет, да и разговор, судя по вашему виду, будет долгим и серьёзным. Что будете пить?

— Что-нибудь покрепче, — проговорил Джон, устало, присаживаясь в кресло, — ты прости нас, Серж, мы все ополоумели.

— Да уж, было от чего. Но сейчас речь не об этом, надо думать, как в живых остаться.

Мужчины разместились в креслах, Сергей одной рукой достал из бара бокалы и бутылку виски. Вторая, сломанная, рука в гипсе и зафиксирована специальной повязкой; один глаз заплыл сине-фиолетовым кровоподтеком, голова перевязана, на лбу огромная лиловая шишка.

— Болит? — забирая бокал, поинтересовался Тими.

— Терпимо, хотя бывало и лучше, — поморщился от боли Сергей, наливая второй бокал и передавая его Джону. — Давайте подумаем вместе, зачем, а главное, кому понадобилось всех устранять. Какой в этом смысл? Ведь дураку понятно, что резоннее всего было убрать меня одного, а не уничтожать весь ваш род.

— Да мы и сами об этом думали. У нас с Тими 15 % акций, у Роберта было 5 %, у Джастина 4 %, у Греты 6 %. Ей отец свои акции передал, хотел, чтобы дочь в Совет директоров попала, — развёл руками Джон и пожал плечами.

— Остаётся ещё 15 %, но это все мелкие акционеры, — уточнил Тими.

— Да и не родственники, — подытожил Сергей. — Значит, если рассуждать логически, следующие вы, ребята. Или снова я.

— Вот-вот, и мы пришли к такому же выводу. Поэтому мы здесь. Голова кругом идёт.

— Да чёрт с ней, с головой вашей, вы о детях подумали? Ведь после вас всё им останется, а значит, им угрожает опасность.

— Боже…! — Тими побледнел и схватился за сердце. — Мои в Швейцарии, на лыжный курорт уехали. Говорил же…. Так нет, жена и слушать меня не захотела.

— А может, и к лучшему. Ты бы связался с ними, пусть подольше здесь не появляются, пока не утрясется всё.

— А мне, что тоже своих отправлять? — вставил словечко Джон.

— Братец, ты от страха совсем мыслить перестал? — взорвался Тими, — они у тебя, что — бронированные, и их кокнуть не смогут? Тебе их спрятать некуда?

— Да по мне хоть на Аляску, если понадобится. Чего разорался? — Джонни поднялся, плеснул себе в бокал виски и грозно посмотрел на брата. — Ну, надо же, вот ляпнул, негде….

— Всё, ребята, если будем ссориться, толку не будет. Тебе налить, Тими?

— Да, если не трудно.

— Тебе легко рассуждать, Серж, у тебя детей нет. Вот и голова за них не болит, а тут…. Моих двое, да у Тими трое. Если бы только нас касалось, то чёрт бы с ним, а это ведь дети….

— Может быть, может быть, — устало произнёс Сергей, думая лишь о том, что Сашка в безопасности. Как прав оказался Майкл, что наличие сына осталось в тайне. Лишь бы до России не добрались, а остальное он переживёт….. Если переживет, конечно, поправил он себя. Зазвонил телефон, и Сергей, извинившись, ответил:

— Да, слушаю. Здесь. Как это произошло? Да прекрати ты истерику, я тебя понять не могу! Всё, извини, не плачь, пожалуйста, погорячился, давай всё с начала…., - он молча слушал, больше не перебивая, с каждым словом мрачнея всё больше. Оба брата смотрели на него, затаив дыхание, каждый в душе уже не сомневался, что произошло нечто страшное. — Понял, передам, — ответил он своей секретарше и медленно положил трубку, не решаясь посмотреть в глаза братьям.

— Джон, — Джон вскочил с места и, не мигая, уставился на Сергея, затем с трудом проговорил, так как язык не хотел повиноваться, — кто?

— Твои, жена и дочь, — он не успел договорить, как Джон сделал шаг вперёд, потом назад, пошатнулся и со стонами схватился за голову.

— Они живы, живы! Состояние, правда, критическое, они в реанимации. Но главное живые, понимаешь!

— Тебе сказали, как это случилось?

— Довольно странно, взрыв бытового газа.

— Но… ведь у нас только вчера его проверя…., - он запнулся на полуслове.

— Кто проверял? — потребовал Сергей объяснения, — какая служба, ты хоть проверил, прежде чем пустить к себе в дом неизвестного человека?

— Откуда я знаю, газовая, наверно. Нам позвонили, сказали, что где-то на линии утечка, и они проверяют все дома.

— Боже мой, Джон, нас, как котят, умерщвляют одного за другим, а ты…. Ну надо же быть таким беспечным. — Тими бегал по комнате, кричал и размахивал руками.

— Не нравится мне всё это, ох, не нравится….

Пока Джон ехал до госпиталя, жена и дочь скончались от болевого шока: ожоговые раны превышали 80 % кожи. Девочка умерла первой, жена до последней секунды, как ни странно, была в сознании, повторяя одно и то же: «Почему он так быстро ушёл, почему?»

Двадцатилетнего сына Джон оставил с телохранителями, которых вызвал Сергей, и строго настрого приказал не спускать с него глаз.

— Они что, и в сортир со мной ходить станут?

— Если понадобится, то да…. И задницу твою, теперь слишком для меня драгоценную, охранять будут!

Чарли хоть и понимал всю сложность ситуации, но его молодой здоровый организм категорически был против такой опеки. Он никак не мог смириться с тем, что за ним везде таскались здоровенные парни с бульдожьими мордами. Весь колледж над ним потешался, отпуская ехидные реплики, мол, он стал трусоват в последнее время, и няньки за ним слюнявчики таскают. Каждому ведь не объяснишь, что это жизненно необходимая предосторожность. Чарли, натерпевшись насмешек, в который раз после похорон доказывал отцу, что в состоянии сам о себе позаботиться. Пока в конец не вывел того из себя.

— Я не прыщавый подросток, чтоб за мной няньки таскались! — завопил он, еле сдерживая себя, чтоб не бросится с кулаками на охранников, которые, как приклеенные, двигались за ним в каждый след.

— Заткнись! — рявкнул Джон. Никогда не повышавший на детей голоса, он ударил кулаком по столу так, что лежащие стопкой бумаги разлетелись во все стороны.

— Отец прав, Чарли, это вынужденная мера, потерпи. Пойми ты, нам сейчас не тебя уговаривать надо, а думать, как смерти избежать. А ты, как баран, уперся рогами. Пока копы разберутся, что к чему, нас как раз всех по одиночке и укокошат. Так что самое разумное, нам вместе держаться. Мы с твоим отцом решили, что наиболее безопасное место — это вилла дяди Майкла. Там такая сигнализация, что мышь не проскочит, везде камеры, и охраны побольше поставим.

— Так она же теперь чужая.

— Да, ты прав, мы перебираемся к Сержу. И попытаемся все вместе выжить.

— И вы верите этому русскому? Уму не постижимо! Только совсем недавно вы готовы были глотку ему перегрызть, а теперь такая уверенность…. Чудеса! — Чарли не верил своим ушам.

— Представь себе, да, верим, — хором ответили братья.

— А я — нет! — стоял на своём Чарли, — я не такой наивный, как вы.

— Знаешь, парень, верить мне или нет, твоё право, — Сергей, появившийся минут пять назад, стоял, прислоняясь к косяку, и не встревал в родственный спор, — но делать ты будешь то, что от тебя потребуют. Скажут: ложись — ляжешь, беги — побежишь. Скажут: прыгай — спросишь как высоко и далеко, а затем прыгнешь. Уловил ход моих мыслей? А русский я или американец — это уже второстепенный вопрос. Ты всё понял? Последний раз спрашиваю….

Посмотрев на суровое лицо русского дядьки, который уж точно не собирается с ним церемониться, Чарли покивал головой в знак согласия.

— Вот и умница, — Сергей повернулся к братьям, которые, видя, как он осадил брыкавшегося до этого Чарли, усмехались про себя. — Я по пути к вам заехал в участок, разговаривал с комиссаром О'Брайном, он просил узнать, кого из персонала мы принимали за последний год.

— Я — двоих, — ответил Джон, — садовника, так как бывшего пришлось уволить по старости, и гувернантку для дочки.

При воспоминании о дочери на глаза Джона навернулись слёзы, он и не скрывал их, постоянно смахивая ладонью. — Ей всего шесть лет было, малышке моей. Ну кому она могла навредить, за что с ней так поступили?… — Чарли подошёл к отцу, и они обнялись, спина сына периодически вздрагивала, а лица видно не было, он спрятал его на отцовской груди.

— Я принял только менеджера по рекламе в отдел. Парень молодой, но перспективный. Больше никого. Весь штат сотрудников старый, проверенный, уже много лет вместе работаем. Да и дома никого не менял.

— У меня в охране двое новеньких. У них хорошие рекомендации от прошлых работодателей. Мой начальник охраны божится, что проверил всю их подноготную. Делаем вывод: подозреваемых у нас пятеро.

— Но, Серж, садовнику пятьдесят пять, он и мухи не обидит. В доме не показывается, только садом занимается да в оранжерее жене помогает, — Джон осёкся, некоторое время молчал, потом добавил, — помогал. Там у него и каморка, где инструменты хранятся. А гувернантку уже и подозревать бессмысленно, она, если что и знала, ничего не скажет. Ее, как и моих, нет… — он в очередной раз горестно вздохнул.

— Менеджера завтра же проверю, — добавил Тими.

— Значит, осталось трое. Но не исключено, что он или она работают у нас давно или вообще не работают.

— А может, их целая шайка? — решился вставить своё предположение Чарли, молчавший до этого.

— А ведь парень прав, не может один человек всё это организовать, — быстро отреагировал Сергей.

— Тогда получается, что против нашей семьи целый заговор? Ничего не понимаю!

— А что тут непонятного, видимо, кому-то очень приглянулась наша компания, вот и хотят заполучить нас со всеми потрохами.

— Подавятся. В толк не возьму, как всё это будет выглядеть.

— А вот как. Если это, конечно, то, о чем я думаю, — Сергей достал из кейса документы, и протянул братьям. — Последние сводки с биржы, получены час назад. Акции наши падают в цене, пусть не на много, всего на 0,5 цента, но это лишь начало. Понимаете? Если ситуация на рынке не изменится, к концу недели мы потеряем от одного до двух миллиардов. И это в лучшем случае. Пока нас пытаются устранить физически, кто-то скупает акции. Если они начнут обесцениваться, а всё к этому идёт, нам придётся выбросить на рынок ещё акции, чтобы остаться на плаву. Потом ещё…..

— И тогда нам крышка будет.

— Вот именно. Они на это и рассчитывают. Мы в панике, свои жизни спасаем, за рынком не следим, нам не до того, а они тем временем — бац-бац и в дамки. Но мы ни с одним процентом наших акций не расстанемся.

— Это как? Ты же только что описал красочно наш конец.

— Будем сами у себя их скупать. Повторяю, если в этом будет необходимость. И узнаем мы об этом не позднее чем через пару дней. Рынок быстро реагирует на такие вещи.

— Понял, Серж, собираем всю свою наличность, объединяемся и не даём конкурентам нас слопать.

— Точно, Тими.

— По рукам?

— По рукам.

— А на чьё имя будут скупаться акции? Наверное, на ваше, да, дядя Серж? — не упустил шанса уколоть Сергея Чарльз.

— Какая разница, на чье имя, лишь бы спасти компанию, иначе все мы окажемся на улице, — в два голоса затараторили братья.

— Какие же вы наивные! — не унимался Чарльз, — он и так всё у нас отнял, теперь и трусы последние снимет, без подштанников бегать будем.

— Нет, малыш, походи ещё в штанах, а то застудишь ненароком свое детородное хозяйство. Что без него делать-то станешь? А акции, малыш, на твоё имя скупать будем.

— И вы так просто расстанетесь со своими деньгами? Вам-то не грозит остаться без гроша в кармане, уж дядюшка позаботился об этом. Ну, дела….

— А ты поверь, сынок, и узнаешь, что не все люди твари, как тебе хотелось бы думать. И я в том числе, хотя и русский.

Чарли от таких слов смутился, ведь именно так он и думал.

— Я никогда не подозревал о решении Майкла, можете мне поверить. Это и для меня стало таким же шоком, как и для вас. До сих пор не возьму в толк, что им двигало….

— А я, кажется, только теперь понял, что заставило его так поступить с нами, да и с тобой, между прочим, тоже.

— Так просвети нас, тёмных, Тими, не томи.

— Я успел приглядеться к тебе в последнее время, а сейчас ты подтвердил мою догадку. Ты, Серж, готов ради всех нас, хотя мы тебе и не родственники, расстаться со своими деньгами. Ты не такой, как мы. Майкл это давно понял, а мы, к моему сожалению, только когда петух жареный в ж… клюнул.

— Тими, договаривай, тянешь как кота за яйца, — проскрипел Джон.

— Скажи мне, дорогой братец, захотел бы ты поделиться наследством с остальными?

— Джон глаза выпучил от такого нелепого вопроса.

— Вот так…. Нет. И я тоже. И все другие, царство им небесное, думали, так же как и мы. Даже если бы Майкл поделил между нами всё, мы и тогда бы все перегрызлись.

— Это почему?

— Одним бы показалось, что другие получили кусок пожирнее. И не миновать между нами вражды. А значит, и крушение дядюшкиной империи было бы не за горами. Майкл был слишком умён, чтоб всего этого не предвидеть. Он знал, что Серж намного благороднее нас всех, его не испортят дядюшкины миллиарды. И в трудное для нашей семьи время он поможет всё нажитое сохранить. Так оно теперь и выходит.

— Может ты и прав, Тими, — вздохнул Сергей. — Но поверь, мне от этого не легче. Майкл мне как отец был. Вот по-отцовски мне свинью и подложил.

— Верю.