В шаге от Рая

Пролог: Изабель

Изабель знала, что она во сне, что она спит. Что-то что, видит действительно сон. Глубокий и невероятно реалистичный сон. Она, просто, спала. И во сне бежала по лесу, густому, заросшему ветвями корявых изуродованных и страшных толстокорых деревьев. Изабель путалась ночнушкой о торчащие в стороны толстые кажущиеся живыми ветви и бежала вперед. Сама не зная куда. Но, куда-то ее влекло непонятным искушенным в том сне девичьим желанием. Желанием скорой обещанной встречи. Она бежала в густом, кажущемся неподвижным, стоящим белой пеленой тумане. Который был как молоко, и в котором было, почти ничего не видно, но она словно, знала, куда надо было бежать. И она бежала, практически не останавливаясь, ни на секунду. Она спешила, потому, что ее ждал он. Тот русоволосый красавец. В том лесном церковном полуразрушенном храме. Там они и познакомились тогда, когда она случайно, а может, и нет, забрела в своем том реалистичном сне в тот полуразрушенный католический храм.

Храм в том туманном лесу. Потом она все время вот так туда к нему приходила, и он ее постоянно звал в этот корявый заросший непроходимыми дебрями в округе сказочный и страшный лес. Звал по имени. Звал Изабель. Он знал ее имя. Он, этот красавец. Молодой и высокий. Со светло-русыми волосами.

Он появился во снах Изабель, как-то вдруг, и с той минуты они стали неразлучны, а сны становились все реалистичней. Она их стала чувствовать, как и его. Они прикасались уже друг к другу и были близки, но об этом не знала даже мама Изабель. Изабель никому, про него не рассказывала. Да, а смысл, когда над тобой, всегда смеются и считают фантазершей. Твои, например, подружки и одноклассницы. Даже, мама, делает замечания к ее рассказам и говорит пора становиться взрослой. Изабель уже давно была взрослой, только мама, почему-то это не замечала, как и ее саму. У мамы была своя на личном фронте жизнь. Она была вдовой, и у Изабель не было отца. Вот мама и жила своей женской жизнью. Поиском нового приемного отца для Изабель. Скорее в большей степени поиском своего подходящего для вдовы любовника. А, Изабель жила сама по себе. Нельзя конечно было сказать, что мама Изабель была плохая совсем мама, но как-то она последнее время совсем завертелась с этими любовниками и забыла о существовании своей дочери. Она практически ничем не интересовалась. Ни успехами в школе, ни ее Изабель личной жизнью. А, он пришел, как-то вдруг и внезапно. Пришел однажды, ночью к ней и ее позвал с собой в тот сказочный жуткий корявый лес. Изабель крепко, тогда спала. И вот, он появился. Прямо в ее сне, и прямо рядом. Тогда, она ощутила его у своей постели. Ощутила на постели и рядом. Кто он был тогда, этот незнакомец. Молодой и красивый. Правда, старше ее. По всему было видно, но Изабель и мечтала о своем уже любовнике и именно таком, каким себе представляла. Она не хотела иметь дело с ровесниками и теми, кто младше. Так устроена женская психика и особенно в юном возрасте. Все так и норовят завязывать шашни, с кем-нибудь постарше. А тут он этот красавец из того дремучего страшного сказочного леса. Из того полуразрушенного церковного храма. Кто он? Она так еще и не знала. Откуда он взялся в ее Изабель снах. Кто его позвал? Может ее желания. Желания юной мечтающей о женихах девчонки. Он, как-то быстро ею овладел в ту ночь. И мама об этом не знала.

Не знала, что Изабель была уже не девочка. Что у Изабель свой появился тайный странный молодой любовник. Любовник в ее снах, снах, имеющих реальный контакт с этим миром. Она не знала, как его зовут, но даже и не спрашивала. Боялась спугнуть ночное счастье. Вдруг не понравится и все он больше не явиться. И исчезнет тот лес и тот храм, в котором был он. Изабель боялась потерять его. Она без памяти влюбилась и жила только этой любовью. Она отдалялась от реальности и жила уже своими снами. Жила от сна до сна. Все остальное было уже ей не важно. И вот, Изабель бежала по этому, жуткому корявому, но живому лесу.

Она цеплялась ночнушкой о его вывернутые, словно на изнанку толстые ветви. Она бежала, поэтому стелющемуся под ее босыми ногами туману.

Прямо спрыгнув с постели стоящей в этом же лесу. Этот лес каждую ночь появлялся в ее спальне и окружал Изабель постель. Каждую ночь появлялся у постели ее этот стелющийся под ее ноги молочный густой туман. И Изабель бежала на встречу на призывный своего ночного любовника зов, по этому лесу в тот стоящий в нем полуразрушенный каменный в странных рельефных барельефах церковный храм. Там они были всегда наедине и занимались любовью. Только, он и она, Изабель. Эх, как бы, наверное, обзавидовались ее Изабель подружки одноклассницы, узнав об этом. Ни у кого такого не случалось в жизни.

Даже Джинджер, самая старшая в ее классе, которая, девчонкам хвасталась об личных отношениях с бой-френдом. В общем, так себе, таким же, как и у остальных. Но не таким как у Изабель. Даже у Джинджер не было такого красавца. С длинными вьющимися волосами, из-под большой золотой с острыми зубцами короны на голове, как сказочный принц из какой-нибудь сказки. С таким красивым молодым почти женским лицом. С невероятно красивыми голубыми глазами и красивой атлетической фигурой. Если б только все видели его этого ее парня из сновидений.

Кто он? Изабель так и не знала, но он любил ее, и это было для нее главное, и он был теперь там в том храме и ждал ее. И Изабель спешила. Спешила на очередное ночное свидание. Изабель не помнила, сколько в этот раз пробежала. Она особо и не мерила свой ночной по лесу сказочный полет метрами бега. Зачем ведь он ждал ее. Зачем ведь он был там и звал ее опять по имени. Он ее ночной красавец любовник. Они должны были быть вместе. Опять этой ночью. Как она его любила! Этого красавца из того полуразрушенного готического храма. Даже страха не было в этом лесу. Он ей казался теперь даже родным каким-то, куда более близким, чем был раньше. Но было еще что-то, что-то в этом лесу. Что-то, почти, всегда шло по ее пятам и преследовало Изабель. Что-то враждебное и чудовищное. Она ощутила один раз во сне появление еще кого-то. Тот другой или точнее, другая, следила за Изабель, и даже один раз напугала ее. Это была ее соперница. Так Изабель по крайней мере поняла как женщина.

Любовь не бывает без подводных камней. Даже во снах. Даже здесь был кто-то, кто хотел помешать их отношениям и теперь опять шел по пятам Изабель, по тому страшному корявому ветвистому живому лесу. То, была женщина. Да, женщина. Такая же, наверное, молодая, как и он. Старше ее, но молодая. Черноволосая с длинными вьющимися на невидимом ветру до самого пояса густыми кудрями. Брюнетка. Да жгучая брюнетка с глазами ночной демоницы. Черными как уголь и сверкающими огнем настоящего ада. Изабель видела только ее голову. Ниже была только тень. Черная женская тень, тень ее змееподобной фигуры, перемещающаяся каким-то образом над поверхностью стелющегося по земле туману. Кто она Изабель тоже не знала, но знала, что она имеет какое-то отношение к ней теперь и к тому ее белокурому красавцу. Она преследовала ее буквально по пятам, не отставая ни на шаг в том лесу и до самого лесного того полуразрушенного старинного многовекового католического храма.

— Изабель! — раздалось в лесу — Изабель, любовь моя! Иди же ко мне! И Изабель летела что было духу на призыв этой ночи. Она уже стояла на пороге того храма, когда сзади сломалась с треском за ее спиной толстая древесная ветка ближайшего с ней дерева. Та, что преследовала ее, стояла там. Она смотрела на нее страшным пронзительным взглядом молодой жестокой ненавидящей ее ведьмы. Она стояла почти в двух шагах за ее спиной, но не трогала Изабель.

Почему не было понятно. Может из-за него? Может он не давал ей прикоснуться к Изабель? Изабель смотрела на нее, и ей было страшно. Она видела, как та ее ведьма оскалилась и зашипела как змея, а во рту у нее были конические острые как у зверя зубы. Изабель, напуганная увиденным, быстро перешагнула через порог храма и заскочила внутрь здания под высокий его арочный с колоннадою свод.

— Я ждал тебя, моя Изабель! — сказал он этот русоволосый молодой любовник красавец — Ты вновь ко мне пришла, моя Изабель! Ты пришла ко мне вновь в мой лес и мой дом! И я рад видеть тебя здесь снова! — его голос гулко раздавался под сводами полуразрушенного готического храма. Он приблизился к Изабель и обнял ее. Потом крепко прижал к себе и прижал ее девичью с распущенными черными волосами голову к своей обнаженной груди. Он был совершенно голым. Всегда. Изабель не задавалась вопросом почему. Он был голым и при их первой встрече, но тогда она не видела его полностью. Он пришел из того леса. Такой светящийся ярким светом. Повис над Изабель кроватью в их первую ночь, ночь первой встречи. Она поначалу видела только верхнюю часть его обнаженного мужского красивого тела, а позднее уже он обнажился перед Изабель полностью и таким был всегда. С момента их первой близости. Он был всегда совершенно голым, и он всегда как-то светился изнутри каким-то непонятным призрачным голубоватым светом.

Казалось, его тело излучало само этот странный лучистый свет. Но он был теплым и приятным. По крайней мере, Изабель так казалось.

— Она опять шла за мной! — сказала ему Изабель — Она преследует меня все время! Мне страшно!

— Я знаю, Изабель — его голос стал мягким и тихим — Моя, Изабель — Он прижал ее еще крепче к своей обнаженной мужской молодой груди — Она мешает нашей любви, но скоро все кончится моя Изабель, все кончится. И для тебя и для меня. Он схватил Изабель своими сильными голыми, как и его тело, мужскими руками, и, оторвав от себя, поднялся вместе с ней над полом своего полуразрушенного готического храма. В тот же момент казалось, остановилось все, и даже туман который затекал рекою через порог лесного каменного полуразрушенного монастыря. В тот самый момент любовник Изабель поднял ее еще вместе с собой выше под самый проломленный насквозь с обрушенной черепицей потолок призрачного из сновидений здания. И они вместе вылетели через его крышу и зависли в какой-то уже пустоте, где не было уже ничего совершенно кроме их двоих и белого вокруг тумана. Этот туман окутывал их и кружился вокруг медленно, очень медленно еле заметно. Он и она тоже очень медленно вращались по кругу, и он держал ее в вытянутых руках, словно она Изабель не весила ни чего.

— Что происходит?! — Изабель испуганно спросила его — Такого ты не делал раньше?!

— Прости меня, Изабель, но так хочет она — сказал он ей — Так хочет она. Прости меня любимая — и он оскалился острыми как иглы во рту любовника большими зубами. А Изабель было пыталась вырваться, но уже не смогла в его тех сильных схвативших ее руках. Она закричала, но крика ее никто уже не услышал. Она дернулась что силы, но запястья рук ее любовника покрылись чешуей под золотыми на запястьях мужа браслетами, а пальцы украсились острыми кривыми как крючья птичьими черными когтями. Они тут же впились в ее девичьи нежные молодые плечи, и потекла по ним ее Изабель алая кровь. Он, подтянув ее к себе наклонив свою с вьющимися из-под широкой золотой с острыми шипами короны на невидимом ветру длинными русыми волосами голову. И слизал невероятно длинным языком с плечей Изабель текущую кровь, размазывая ее по девичьему в изорванной ночнушке телу. За его спиной образовались большие невидимые доселе с жилками перепончатые, покрытые пятнами, как у летучих мышей крылья, которые делали машущие движения, и тело Изабель обвил идущий откуда-то сзади его из-под его мужских тоже с когтями на пальцах чешуйчатых ног длинный похожий на хлыст хвост.

— Прости, Изабель — сказал снова он — Так хочет она — и вонзил в ее шею длинные как иглы те свои страшные как у вампира зубы. Девичий крик раздавался еще долго по ту сторону иного призрачного мира. Мира ночных иллюзий и сновидений. Мира захватившего Изабель вероломно и насильственно, по воле ей неподвластного в плотских необузданных желаниях молодого еще неконтролируемого совсем юного рассудка и девичьего тела. Ее крик не слышал никто. И ее тело так и нашли лежащим в своей постели, совершенно лишенное крови и изнасилованное с разорванной и вывернутой плотью девичьей промежности. Ее тело было в ранах и ссадинах. Шея, выгрызенная до самого позвоночника, была превращена в истерзанное месиво изорванной плоти с торчащими из нее разорванными венами и артериями, так что голова молодой мертвой изуродованной так и неизвестно кем девицы болталась, падая по сторонам как кегля, и не держалась на ее девичьих молодых изорванных когтями неизвестного хищника плечах. Такой ее нашла сначала ее мама, а потом и полиция. Никто не мог знать, кто бы мог такое сотворить с молодой совсем еще школьницей.

Делались лишь предположения и догадки, но так дело и осталось не раскрытым и стало самым страшным и загадочным в 1970 году убийством штата Мериленд за всю его историю существования.

Он лежал на своем каменном ложе под сводом полуразрушенного в лесу монастырского храма. В ледяном ползущем по его каменному полу тумане. Он спал, насытившись вдоволь плотью и кровью молодой девицы.

Он выполнил то, что обещал той, которая сейчас ползла черной тенью, извиваясь, как змея, по его в том тумане каменному полу.

— Ты молодец, что съел эту безмозглую сучонку! — сказала она, ползя змеей к нему.

— Это ты заставила меня это сделать! — ответил он ей резко в ответ, проснувшись и оглядываясь по сторонам — Твое вечное присутствие возле меня погубило ее! Если бы не я сам, то ты бы это сама сделала с ней!

— Ты прав, Элоим — сказала она страстно, целуя его своими змеиными ядовитыми устами — Вот только не мое, а твое присутствие возле нее погубило эту сучонку — она ответила ему, шипя по-змеиному — Ты мой, красавец, возлюбленный, Элоим. Не в силах побороть свои страсти и плотские желания, как и я. Только я бы ее еще и помучила.