В снежном плену со Скруджем

Глава 8

Фрейзер

Вид украшенной елки в гостиной должен вызывать у меня беспокойство. Черт возьми, все в этой обстановке должно повергать меня в панику, но почему-то это не так.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я Найю, наблюдая, как она тянется за украшением.

— Ну, обычно после того, как укладываю Мину спать, я развешиваю игрушки, которые она повесила. В противном случае они все висят внизу.

— И что? — я пожимаю плечами, и она странно смотрит на меня.

— Тебя это не беспокоит? — я вижу, как уголок ее рта приподнимается в полуулыбке, и это самая милая вещь.

— Не перевешивай их, — я стараюсь сказать это как можно мягче, но это все равно звучит как приказ. — Мне нравится, когда они все внизу. — Возможно, то, что я добавил это, смягчит удар.

Конечно, наверху всего одно или два украшения, а внизу около пятидесяти, но, видя, какой счастливой была Мина, когда развешивала их, у меня разбилось бы сердце, если бы их перевесили. Меня не волнует, что это не идеально симметрично, меня волнует, что это заставило ее глаза засветиться, как звезда на верхушке елки. Меня также волнует, что это заставило Найю прослезиться от счастья.

— Мне тоже так нравится, — соглашается она, а затем садится на диван у камина.

Мы провели день, устанавливая елку, а затем украшая ее, пока я готовил для нас ранний ужин. Я понятия не имел, что установка елки займет так много времени, но половина удовольствия заключалась в том, чтобы наблюдать, как Мина вешает украшения, а затем снова снимает. К тому времени, как зашло солнце, она была измучена и готова лечь спать.

Пока Найя укладывала ее, я прибрался на кухне, но ночь еще только начинается. Мы совсем одни, и когда она сидит на диване, я вижу, как реальность дня ложиться на ее плечи.

Ее улыбка исчезает, когда она скрещивает руки на груди и сжимает так, будто боится, что вот-вот развалится.

— Ты уверен, что в моей машине больше ничего не было?

Она спросила меня о том же самом ранее, когда рылась в своих сумках. Я сказал ей, что проверил и не увидел сумочки, и все, что было, — две маленькие сумки с одеждой, которые я принес.

— Да, уверен. Я осмотрел дважды. — Она кивает и смотрит на пламя, озабоченно нахмурив брови. — Скажи мне, чего не хватает. Может, я могу вернуться и спросить Роя.

Она прикусывает нижнюю губу, будто обдумывает это, но быстро отбрасывает идею.

— Нет, чем дальше ты будешь держаться от этой машины, тем лучше. Особенно если кто-то нашел мою сумочку.

— Найя. — Она встречается со мной взглядом, когда я подхожу и сажусь рядом с ней. Когда она ничего не говорит, я тянусь и тяну ее за руки, пока она не протягивает мне свои ладони. Я сжимаю их между ладонями. Ее пальцы холодные, и я чувствую, как она напрягается, прежде чем, наконец, начинает расслабляться. — У тебя есть я, помнишь?

— Да, — она кивает, а затем с трудом сглатывает. — Я беспокоюсь, что чем больше расскажу тебе, тем больше ты будешь вовлечен или, что еще хуже, не захочешь быть вовлеченным.

— Ты боишься, что если расскажешь мне правду, что я сделаю? Выгоню тебя? — страх в ее глазах дает мне понять, что я попал в точку, и я качаю головой. — Ты никуда не уйдешь. Пойми это, красавица.

— Фрейзер, — ее нижняя губа дрожит, и у меня нет другого выбора, кроме как потянуться к ней и усадить к себе на колени.

Я должен прижать ее к себе, должен. Все внутри меня кричит о том, чтобы все стало лучше, и единственное, что я знаю, что нужно сделать, это заключить ее в объятия.

Она сворачивается калачиком у меня на коленях, и я хватаю одеяло, чтобы укутать ее. Не думая о том, что делаю, я целую ее в макушку, прежде чем прижаться к ней щекой. Это кажется правильным и позволяет мне утешить ее, а это то, в чем Найя нуждается больше всего.

— Если ты не скажешь мне, от чего ты убегаешь, я не смогу защитить тебя, и я не смогу защитить Мину. Не поступай так со мной. Не держи меня в неведении, что я не смогу обеспечить твою безопасность.

Она тяжело вздыхает, и когда я откидываюсь назад, чтобы посмотреть на нее сверху вниз, она кивает.

— Ты прав. Нечестно скрывать это от тебя. Мой отчим — влиятельный человек с множеством связей с плохими людьми. Он долгое время держал меня и Мину под своим контролем, и с тех пор, как ушла моя мать, стало только хуже. Она бросила нас обеих, и теперь он хочет, чтобы я… — Найя запинается на словах, и ей приходится с трудом сглотнуть. — Он хочет, чтобы я заняла ее место.

Ее щеки горят от смущения, и я сжимаю пальцами одеяло, чтобы не сломать что-нибудь. Я точно знаю, чего он хочет от милой, невинной Найи и почему он охотится за ней, чтобы получить это.

— Итак, ты забрала свою сестру и сбежала, — я говорю очевидное, и она кивает. — Есть ли что-нибудь еще, что ему нужно?

— Возможно? — она выглядит скорее обеспокоенной, чем испуганной, когда прижимается ближе. — Я украла несколько его действительно ценных часов, чтобы заложить их и получить немного наличных.

— Хорошо, — говорю я, и она моргает, глядя на меня.

— Хорошо?

— Ты сделала то, что должна была сделать. Я не осуждаю, — отвечаю я, и я именно это и имею в виду. Она выглядит успокоенной, расслабляется и рассказывает мне немного больше о своем путешествии ко мне.

Как только Найя все это высказывает, она делает глубокий вдох, будто устала от признания, но я все еще вижу тень страха в ее глазах.

— Спасибо, что рассказала мне, — я протягиваю руку и касаюсь ее щеки. — Кто-то, кого он нанял, мог найти твою сумочку, или это мог быть случайный человек, который забрал ее, чтобы быстро заработать. Что бы ни случилось, со мной ты в безопасности, и я предупрежу шерифа, чтобы она присматривала за незнакомцами, проезжающими здесь.

— Спасибо, Фрейзер. — Ее губы приоткрываются, когда я нежно провожу большим пальцем по ее подбородку. — Не знаю, что бы мы без тебя делали.

— Видишь ту елку? — я киваю в направлении дерева, и Найя кивает. — Ты помогла мне увидеть то, чего я долгое время избегал. Ты заставила меня взглянуть правде в глаза.

Наклонившись вперед, я жду, когда она будет напряжена или подаст мне знак, что хочет, чтобы я остановился. Вместо этого она облизывает губы и откидывает голову назад.

— Это я должен благодарить тебя.

Когда мои губы прикасаются к ее губам, искра тепла проникает прямо в мою душу.