В стране цветущего граната

Глава 7

Танец

Она хотела сделать ему сюрприз.

Селим, томимый нетерпением, ждал Люцию на крыльце дома, пытаясь унять волнение перед первой встречей с друзьями и её им представления. Хлопнула входная дверь, он обернулся и замер: сказочное видение носило печать элегантности, женственности и тут он чертыхнулся про себя, конечно, сексуальности. Она замерла, давая возможность рассмотреть и оценить свой вечерний наряд. Взгляд его быстро пробежал от высокой, аккуратно уложенной причёски до босоножек с тонкими ремешками и задержался на платье: серебристо — розового цвета, облегающего фасона, до щиколоток. Он успел заметить разрез по ноге до середины бедра, в момент её ходьбы колыхнувший полы платья. Умеренное декольте и рукавчики «фонарики» успокоили его взбунтовавшееся раздражение. Тёмные глаза зажглись на мгновение тайным желанием и тут же погасли, надев маску дружелюбия. Он кивком одобрил и таким же методом попросил её повернуться спиною. Люция медленно сделала поворот на 180 градусов, щелкнув каблуками, открывая обнажённую до талии спину. Кокетливо повернула голову, не желая пропустить его впечатления. Селим невольно задержал дыхание, но догадался о её провокациях, и, не желая поддаваться, собрав в кулак свою ревность, просто констатировал:

— Отлично.

— Что?! Просто отлично? — девушка снова повернулась перед ним лицом, её не устроил такой сухой комплимент.

— Ты прекрасна. Мне будут завидовать все мужчины и придётся не спускать с тебя глаз, а то украдут ещё. Что я скажу тогда твоей маме? — Селим шутил, но тембр выдавал волнение от мыслей, что вихрем пронеслись в его буйной голове.

Он подал ей руку, передав тепло и уверенность, помог сойти со ступеней и проводил до машины. Придерживая дверцу, протянул руку желая помочь подняться на сиденье, но тут же отнял, боясь коснуться, ожечь свои ладони о тепло ее кожи. Перевел дыхание, контролируя ее ерзанье по устройству в кресле. Сел в машину, собрав все свое хладнокровие, помог пристегнуть ремень безопасности, рискуя уже безопасностью своих чувств. Адреналин зашкаливал, а ему предстояло еще несколько часов провести с ней наедине.

Воздух в машине был приятно прохладен, относительно уличного. Кресло из замши угостило её комфортом, расслабляя, тут она поняла, как была напряжена.

Когда Селим отстранился, взявшись за руль и повернул к ней голову, то снова стал весёлым свойским парнем, а не тем вожделеющим мужчиной, что встретил её на пороге. Лукавые смешинки в глазах и шутливость тона рассеяли нахлынувшие подозрения.

«Фриландер», подчиняясь своему хозяину, плавно тронулся с места, выехал на проезжую часть, быстро набирая скорость. Многочисленные фонари тянулись вдоль автострады, рассеивая весь цветовой спектр. Сумгаит оживал с наступлением сумерек. Казино и клубы притягивали толпы туристов и местных жителей, желающих опустошить свои кошельки. На автостоянке возле ресторана, почти не оставалось свободных мест. Стоило задержаться на пять минут и возникли бы трудности с парковкой.

Столик располагался в дальнем углу и был занят шумной компанией. Селим, держа за руку, вёл Люцию через проход, лавируя между столиками. Ещё не дойдя до места, их заметил один из друзей и, вскочив с места, пошёл им навстречу.

— Салам, дружище! — произнёс он на «азери» и, обняв Селима, похлопал его по спине, выражая бурные восторги встречи, затягивая приветствие, но всё это время не спуская глаз с его спутницы.

Люция терпеливо ждала своей очереди.

— Валейкум салам! Рауль. — повернувшись к Люции, Селим представил их друг другу.

Люция, отдавая дань этикету, первая подала руку, которую тот ухватил и крепко сжав, продержал чуть дольше положенного.

— Приятно познакомиться, Люция. Теперь я понимаю, почему он так долго держал тебя вдали от нас, — его чёрные глаза так и впивались, пытаясь проникнуть в мысли и от этого пристального внимания девушка почувствовала себя неуютно.

— Взаимно, — сухо произнесла она в ответ, как бы заранее пресекая будущие поползновения в свою сторону.

Он не выпускал её ладони, а попытался потянуть к столику. Люция не хотела быть недотрогой, но и ставить в неудобное положение Селима тоже и, ухватившись за его руку, как за спасательный шест свободной второй, потянула за собою. Подойдя ближе, Рауль взял на себя смелость представить вновь подошедших:

— Ребята, гляньте, кто к нам наконец-то пожаловал! — Селим пожал руки своим знакомым и обменялся поцелуями в щеки, как было принято у близких.

Все разом загалдели, предлагая места рядом с собою, называя свои имена, которые Люция, к своему стыду не могла сходу запомнить и позже спрашивала у Селима. К тому же у большинства был явный горский акцент и ошибки в склонениях, отчего полученная информация искажалась. Селим говорил четко и грамотно, благодаря педагогическому образованию матери, преподающей в школе русский язык и литературу.

Всего за столом собралось шесть парней и четыре девушки, включая и славянскую гостью. Селим посадил Люцию рядом, между собою и Айлин, чтобы его друзья не докучали ей, он знал этих шалопаев. И, хотя и доверял им, но не желал, чтобы они вились вокруг его спутницы слишком много.

— Тебе что заказать? — он склонился к самому её уху, открывая папку с меню, — Ты не сможешь прочесть, но я расскажу, что самое вкусное и ты выберешь.

— Я бы хотела бокал вина для начала.

Он строго взглянул на неё:

— Я бы вообще его тебе не заказывал.

Ему казалось, что если девушка выпивает немного вина, то уже совсем скоро станет законченной алкоголичкой. Но, видя её непоколебимость в выборе напитка, решил не устраивать спор:

— Хорошо. Я закажу с самым низким градусом.

Подозвав официанта, назвал свои пожелания. Видно было, что они спорили и Люция догадалась, что она является центром их перепалки.

— Я заказал всего понемногу. Будешь пробовать и с моей тарелки, — великодушно предложил спутник.

— О, спасибо за Вашу щедрость, господин! — она снова его подначивала, травила свои сарказмом и его это развеселило.

Селим не смог удержаться от порыва и, схватив её за шею, так по-дружески зажал локтем, притянув к своему боку. Она никак не ожидала ответного дурачества с его стороны и лишь удивленно смотрела снизу вверх.

— Ты — проказница! Тебя надо держать в ежовых рукавицах, совсем распустилась, женщина! — при этом его лицо расплылось довольством.

Она легко вырвалась из плена, возмущаясь его поступком,

— Негодник! Ты испортил мне причёску! — и стала поправлять волосы, из всех сил изображая, как она им недовольна, но на самом деле ей понравилось, как он поддался на её провокации.

— На кого я теперь похожа, Селим, как ты мог такое сотворить со мною? — продолжала она сетовать.

— Ну, Люци, прости меня. Перестань суетиться, я тебе ничего не повредил, ты также чудесно выглядишь, как и у дверей моего дома.

Тем временем поднесли их заказ. Селим пил чай со льдом. Люция, попробовав красное полусладкое, одобрительно кивнула. Друзья то подключались к их разговору, то переходили на родной, говоря между собою. От того было ещё интереснее наблюдать за ними и догадываться о чём они говорят. Она уже много запомнила слов, но сама проговаривать их не решалась.

Главным блюдом был шашлык из баранины. С гарниром из обжаренных на углях крупно нарезанных овощей: баклажан, сладкого перца, помидор. Зелени как всегда было в избытке самого разного вида. Люция отыскала свой любимый базилик и черешковый сельдерей.

— Я похожа на какого-то парнокопытного животного, поедая всю эту траву.

— Ешь, ешь, это всё очень полезно, — улыбнулся он в ответ, — Попробуй вот эти рулетики из цукини. Внутри начинка из морепродуктов. Я знаю, ты их любишь.

— Ты лучше скажи чего я не люблю?

— Не любишь, когда ущемляют твою свободу, — серьёзно ответил Селим.

— Ты прав, вкус свободы нравиться каждому человеку, — в тон ответила она, — Можно мне попробовать «свободу» с твоей тарелки? — она перешла на метафору.

Он лишь обречённо вздохнул, подвигая свою порцию с гастрономическим творением:

— Бери, сколько хочешь.

Тем самым как бы предлагая не только пищу, но и самого себя.

— Спасибо за доверие, Селим.

Энергичная музыка сменила медленную, приглашая всех желающих на середину зала. Рауль весь вечер не спускал глаз с Люции. Девушка ему очень приглянулась. Она старалась не обращать внимания на его горящие глаза, с повышенным вниманием слушая разговор Селима с Эдиком. Но он все же добрался до её стула и попросил оказать ему внимание танцем. Медленный танец, будь то вальс или румба, однозначно подразумевал близкий контакт, некую интимность. А ей не хотелось себя делить с незнакомцем. Но Селим пока её не приглашал, а сама она не решалась. Люция вконец расстроившись, взглянула на Селима, ища поддержки, но тот только одобрил:

— Ну, Люции, иди, потанцуй.

Отказываться было невежливо, и она уступила мужчинам. Shaxzoda воспевала о чём-то нежном. Песня была красивой, но девушка не могла отдаться танцу в руках этого мужчины, хотя он был и приятной наружности. Сначала он вёл себя достойно, но где-то на середине танца так крепко прижал к себе и прошептал что-то такое, что имело совсем не дружеский подтекст. Люция резко отстранилась, но танец прерывать не стала, взглянула в сторону их столика, Селим уже не был таким безразличным, хотя лицо и носило маску спокойствия, но нервно покачивающая нога выдавала его чувства: это он должен был держать её в объятиях и кружить в вальсе, а не этот волокита Рауль. Но он уважал Люцию и соблюдал дружескую дистанцию, тогда как его друг без всяких церемоний приступил к обольщению. Когда танец закончился, он даже попытался поцеловать её, пусть в щёку, но это уже был следующий шаг к соблазнению. Селим, увидев это, чуть с места не вскочил, но во время понял, что в общем-то причин для возмущения у него нет. Ведь официально они не помолвлены и даже мене того у них вообще нет подобного рода отношений.

" А кто тогда она ему? " Отчего он так нервничает, если кто-то заинтересованно смотрит на неё? И получил ответ: он хотел, чтобы Люция была его девушкой, всецело ему принадлежала. Она уже неделю гостила у него, а он ни разу не поцеловал её. В щёку не считается, и видит Бог, ему очень этого хотелось.

— Он тебя обидел? — прямо спросил Селим, когда Люция приблизилась к нему.

— Нет, всё в порядке, — зная нрав Селима, она не хотела ему рассказывать о поведении Рауля.

Кто знает, как он может отреагировать. Да и в целом ничего особого ведь не произошло.

— Но в следующий танец я жду твоего приглашения! — она решила брать инициативу в свои руки.

— Я так и сделаю! — Заверил парень.

Несколько энергичных танцев развеяли напряженность. Селим теперь с подозрением поглядывал на соперника, тщательно охраняя свои владения. Заиграла снова медленная музыка. «Mutabar» Сеторы нашла отклики в телах движущихся пар. Сейчас Селим не растерялся, без приглашения схватив партнершу за руку, повел на танцплощадку. Может чуть дерзко он перехватил инициативу, плотнее прижал к себе, и повёл в танце. Понимая его состояние, Люция не могла скрыть улыбки. Заметив это, он спросил:

— Что?

Она не ответила.

— Чему ты улыбаешься? — повторил вопрос.

Он не разделял её веселья. Чтобы разрядить атмосферу, она сильно сжала его плечи, давая понять, что тоже что-то умеет. Нет! Он не позволит ей командовать!

— Ну держись, гёзеллик!

И прижав надёжно, но нежно, показывая кто хозяин положения, начал покачивать бедрами в такт мелодии, разжигая ритм, сближая, сливая тела в одно целое. Будто это не танец, а занятие любовью. Люция никак не ожидала такой откровенности, смутилась. Она ощущала учащённое его дыхание, но не от ритма, а от возбуждения. Это было нечто чувственное, трогательное. За столиками посетители внимательно следили за изяществом их движений. Штанины его брюк путались в полах её платья, обнимались; на высокой шпильке она была почти вровень с ним, их взгляды вели свой вальс; рука его покоилась на обнажённой, вырезом платья спине. Красивее пары нельзя было отыскать в этом зале. Музыка смолкла, а они все ещё стояли, держась за руки. Зал зааплодировал, выведя их из транса. В этом поединке они выплеснули всю накопившуюся страсть, не видимую, но ощутимую.

— Мне понравилось, — шепнула Люция.

— А я обезумел от тебя.

Друзья зашумели, высказывая свои восторги, когда они вернулись в свой круг. Селим оставил Люцию, а сам ушёл на свежий воздух, проветрить находившиеся в смятении мысли. К Люции подсел Сулейман, по его лицу было видно, что он сейчас начнёт разговор о брате.

— Признавайся, что ты сделала с моим братом? Он никогда так не танцевал, во всяком случаи на моей памяти.

— Ну, так ты ещё мал был и ходил под стол, потому и не видел, — попыталась она всё обратить в шутку.

— Я вообще его не узнаю с твоим появлением. Спрашиваешь его о чём-то, а он выбирается медленно из задумчивости; поздно ложиться, рано встаёт.

Тут он строго взглянул её в глаза, предупреждая:

— Смотри не разбей ему сердце!

Люция аж вздрогнула от неожиданной нападки и он смягчился:

— Я за него жизнь отдам, не хочу, чтобы он страдал. Я же вижу, как он к тебе неравнодушен.

— Я не собираюсь разбивать ни чьих сердец. Это раз. И потом, мы с Селимом просто друзья.

Она врала уже сама себе, хотела верить в то, что говорит. Тут появился объект их спора, вовремя прервав разговор.

— Так, не успел я отлучиться как у тебя новый поклонник, и это мой родной брат. За тобою, дорогая нужен хороший догляд, — он казался серьёзным, но искорки в глазах говорили, что юмор ему не чужд.

— Перестань, Селим, уже и пообщаться нельзя без твоего присутствия, — у неё был разочарованный вид и Селим раскаялся, что так нападает на гостью.

Было уже далеко за полночь и все собрались по домам. Они подвезли до дома тех, кто не имел личного транспорта или жили далеко. Сулейман всю дорогу шутил, а Люция и Селим лишь внешне казались спокойными и делали только вид, что им интересен его юмор, а на самом деле были затоплены впечатлениями проведенного вечера. Что-то поменялось во время танца, пришло какое-то понимание истины их отношений. Поднялась завеса и каждый про себя анализировал свои ощущения, думая, что же их ожидает впереди. Люции хотелось как-то особенно завершить сегодняшний романтичный вечер, чего-то не хватало для полноты ощущений. Селим вспоминал свои чувства в момент, когда он её держал в объятиях, кружил, вдыхал аромат и чувствовал шелковую кожу под ладонью — вот она мечта моя, совсем рядом, только руку протяни и почувствуешь.

Две пары ног,

Скользящих по паркету.

Два взгляда, две души