В теле пацана. Книга 5

Глава 5. Приманка для сектантов

В здание нас пускают беспрепятственно. Внутри так прохладно, что сразу захотелось плюхнуться на гостевой диван в холле и просто остыть. Но уже встречают стражники в серых балахонах и с короткими мечами на поясах.

— «Красный кнут», — озвучивает Ольви без всяких церемоний, и нас сопровождают в «офис компании».

Ведут до лестницы, а там на второй этаж, где передают другим охранникам уже бойцам компании, те ведут дальше. У «Красного кнута» отдельное крыло, выход на лоджию с видом на реку. Шесть кабинетов, три из которых под рабские клетки, архив, бухгалтерия и хоромы приёмов господ, куда нас поначалу и заводят.

Важного вида толстый купец с седой бородой, смахивающий на шейха, долго рассматривает сперва всех трёх девушек, а затем и мои документы, сидя за белым мраморным столом. К комнате нет ни одного стула, поэтому мы перед ним просто стоим.

— Так, всё верно, — раздаётся на выдохе. — Вижу, господин, ты воспользовался услугами посредничества Центрального банка Градира. Теперь ясно, зачем они присылали своих оценщиков недавно вдобавок к прочим неудачам. Размышлял всё, какой знатный господин заинтересовался делами компании моего отца. Вынужден разочаровать, мы сводим концы с концами. Последние три каравана разграблены по дороге бандами, подозреваю, что по наводке конкурентов. И всё что вы ныне получите с этих бумаг, так это долги. Пока это не афишируется, но в скором времени мы будем банкроты.

— И, тем не менее, мы хотели бы посмотреть учёт, — вмешалась Ольви.

— А ты кто такая, прости? — Нахмурился старик.

— Представитель господина по финансовым делам, — ответила магичка уверенно.

— Я бы с радостью предоставил монетные книги, но сейчас мы заняты подготовкой к аукциону, вечером продаём последний ликвидный товар, — ответил купец хмуро.

— Вообще — то это не просьба, — произнёс я жёстко.

— Вообще — то, по порядкам Тирсы ты должен зарегистрировать свою долю в канцелярии администрации города. Но отметки о регистрации нет. Поэтому катитесь и оформляйте документы, — бросил зло, возвращая мне бумаги. И кивнул страже в проёме.

— Господа, просим на выход, — раздалось грозное от охранников.

— Чего сказал? — Обернулась на него Нелли, хватаясь за кинжалы.

— Нелли, — осёк и снова к купцу. — Почему ты не хочешь пойти навстречу?

— Думаешь, я не знаю, как тебе достались эти бумаги? — Скривился. — Ими владел мой двоюродный брат, сгинувший в Андарии. Я всё ждал, кто же явится.

— Он перекупщик, при чём здесь твой брат? — Вмешалась Ольви.

— У нас семейное дело, мы не раздаём доли незнакомцам, — ответил. — Мне стоит вызвать городскую стражу и выяснить всё в суде. Или валите со своими бумажками прочь. Я компанию не продам. Хоть она и в упадке, похоже, по вашей милости. Ничего вы не получите. Давайте, регистрируйте долю в канцелярии, там уже есть моя жалоба, живо загремите в тюрьму, а следом в невольники.

— На выход! — Раздалось грозное от стражи.

Киваю девушкам. Сам обхожу стол. Слышу лязг мечей, вынимаемых из ножен, а затем два падающих с грохотом тела.

— Помогите! — Взвизгнул купец и получил от меня увесистую пощёчину.

Млять, чуть не вырубил его. Мужик явно потерялся. Еле растормошил за грудки.

— Мне плевать на твою компанию, слышь меня? — Пробую втолковать.

И слышу за спиной потасовку. Магические удары, крики, падения. Холодом повеяло. Похоже, Ольви только и ждала повода.

Твою мать, нам нужно было просто глянуть в учётной книге, кому чаще всех продавались молодые рабыни — девственницы. Купцов хоть и много, но никто не покупает их пачками. Кроме сектантов!

Похоже, придётся идти по иному пути.

— Сектанты, фанатики, иноверцы, молящиеся на запретных языках, где их найти? — Допрашиваю купца с дикими глазами.

— Я не знаю…

— Вы продаёте им девственниц целыми кучами! Как это ты не знаешь⁈

— Они используют посредников, к которым не подкопаешься. Что вам ещё надо? — Заныл купец.

— Сейчас торги идут, там есть кто из сектантов? — Пытаю дальше под шум разрастающегося в коридоре боя.

— Всегда есть, — выдал. — Но их сложно вычислить. Зря ты ввязываешься в это дело, юноша. Кем бы ты ни был, нападение тебе с рук не… ой! Ой! Ой!

— Это всего лишь палец, — шиплю на него, изламывая хилую лапку. — Когда продают самых лучших?

— В конце торгов, всегда в конце, — блеет и начинает канючить. — Отпустите меня, Драконом заклинаю.

— Послушай, старый петух, — шиплю ему прямо в трясущееся ухо. — Я категорически не одобряю рабство. Но равнять вашу Тирсу с песком пока не буду. Некогда. Если за нами помчит городская стража по твоей жалобе, я к тебе домой приду. Ты понял, урод⁈

— Д… да, господин.

Минуя около пятнадцати вырубленных голыми руками охранников и обходя лужи с ледышками, вышел на улицу. Попутно встречают в холле с вопросительными взглядами все три девушки, заведённые и злые, готовые расхреначить всё здание. Даже суккубка оклемалась, чёлку рыжую со лба сдувает.

— Лучшая команда в мире, пошли на торги, — скомандовал, поднимая зонтик.

Вернулись на площадь, нагло распихивая купцов и их телохранителей, протиснулись прямо к демонстрационной сцене.

В ответ возмущаются, но в драку не лезут, потому что за мной ещё три очаровательные госпожи идут. На девиц моих все кому не лень засматриваются. Дрочите!

Над площадью навес от солнца хороший, поэтому зонтики мы убрали, иначе бы хлебала расцарапали ими, как здравия желаю.

— Крис, у нас всё не по плану, — шепчет в ухо встревоженная Ольви, когда выхожу вперед довольный.

— Нормально всё, — отвечаю спокойно. — Думаю, быстрее вопросы решим. Присматривайтесь к странным покупателям.

Нелли решительно кивает. А вот суккубка шипит в ухо:

— При таком раскладе у нас одна попытка. Считай, мы засветились.

— Посмотрим, — бурчу, и внимание приковывает очередной «лот» на сцене.

Только что продали с молотка сразу целую группу матёрых невольников. И теперь на «сцену» выходит три женщины без одежды примерно от тридцати лет отроду. Ведущий рассказывает о каждой, что они умеют, какие они хорошие служанки и массажистки. Каждую просят покрутиться. Хозяин их тоже на сцене, хлопает по бёдрам, как лошадей, те смотрят доверчиво и с любовью.

Женщины уже пошарпанные, не первой свежести, лобки волосатые, подмышки тоже. Интересно смотреть и больно одновременно. Раскупают их по одной за пять минут. Практически за копейки, за пятьдесят таланов каждая ушла. Моя шуба дороже стоит.

За час ни одной молоденькой. Опытных рабынь гоняют туда — сюда. Начинаю привыкать и не реагировать, когда за сиськи ту или иную милфу дёргают, а она лишь улыбается. Посматриваю по сторонам, не исключая, что сюда может всё же нагрянуть стража по нашу душу. Но, похоже, купец перепугался не на шутку. Возможно, они не думали, что мы настолько наглые, что здесь останемся.

Мои подружки, не стали около меня тереться, разошлись, затерявшись в толпе.

В какой — то момент купцы загалдели сильнее, когда объявили о том, что «Красный кнут» снял свой товар. Похоже, мы им всё сорвали. Ладно.

Минут десять ничего не происходило. За кулисами там что — то решали. А затем выгнали очередную партию невольниц, связанных в одну верёвку. Сразу пять молодых девушек с фиолетовыми волосами! Они ж точно из рода моей няньки Мии!

Перепуганные, заплаканные, в мокрых лохмотьях, волосы у всех прилипшие, будто их из шланга поливали, чтоб умыть. Видимо, так и было.

Первых двух объявили девственницами. И со всех цинично содрали лохмотья, демонстрируя тугие сиси и фиолетовые волосы на лобках. Девушек жалко, но что я сделаю? У купцов дощечки с номерками, которые поднимают. Они регистрировались перед аукционом, а я так пришёл.

Остановить время и освободить всех? А куда их деть? А куда они побегут? Даже если телепортирую на Утёс, что подумают наблюдающие за ними сектанты? Нет… это мимолётные терзания.

Такова их судьба. Знаю, что некоторых всё же спасу от сектантов, но прежде им придётся приманкой побыть.

Задницами рабынь повернули, одна повалилась, когда грязные лапы за попу стали щупать, ещё двух за собой потянула. Вышел дядька злой с кнутом и прямо по кому попало хлестнул! Завизжали рабыни, заревели. Одного удара хватило, чтобы две свою подругу по несчастью поняли на ноги. В толпе купцов охи и вздохи. Вижу, как у некоторых стариков глаза горят.

Начали продавать. За девственниц битва развернулась нешуточная. Первоначальная цена в триста таланов за первую же худенькую малышку взлетела до тысячи. Но затем большая часть купцов вышла из игры. Остались биться трое, затем ещё один выбыл.

Пока они мерились херами, я присматривался к ним. Старый седобородый дедок, на вид чуть ли не правитель, и плюгавый худой мужик с чёрными бездонными глазами, явно обдолбанная чем — то рожа. Он и взял лот за две тысячи двести таланов.

Но вторую девственницу купил его оппонент, сбив меня с толку. При том, что первый, получив своё, даже не полез торговаться.

Кивнул Нелли, чтоб следила за черноглазым, а суккубке дал знак, чтобы не упускала из виду дедка.

Дальше стали выводить полудохлых мужичков и совсем уж уставших женщин. По тридцать и по пятьдесят таланов брать таких никто не хочет. Уходят не проданными.

В толпе бурчат, мол, кормить их дороже, чем от них польза. Грусть…

Вышли по очереди три мощных раба, качки, любо — дорого посмотреть. Оказались гладиаторами, на местном — бойцы арены. Так за них битва, как за девственниц, развернулась. И одного молодого жилистого, как оказалось очень известного бойца, продали за целых пять тысяч! Рекорд дня на данный момент.

За ними выгнали на подиум пучеглазую обнажённую милфу с каштановыми кудрями. Скукоженная вся, но фигуристая. Объявили, что она бывшая графиня, которая продалась за долги, после чего толпа разразилась хохотом. Женщина заревела, похоже, не выдержав унижения, и её тут же огрели кнутом по заднице и ляжкам, отчего она так завизжала, что за неё сразу развернулись рьяные торги. Ушла с молотка почти как девственница.

Наконец, подскочила Нелли, просигналив, что черноглазый, купивший девственницу уходит. Дал команду, чтобы проследила, условились, что точка сбора здесь же на набережной.

Всё, первый пошёл.

Седобородый не спешит уходить.

И как по заказу новую девственницу выводят! А красива малышка! Голубоглазая, русая, худенькая. Милейшее создание. Её даже раздевать не стали, сказав, что ей всего — то десять циклов.

Вот суки, сердце кровью… здесь и детей продают⁈

Девочка расплакалась, вышел злой мужик с кнутом, та мгновенно губу и прикусила.

Объявили сразу ценник в две тысячи! И тут же молодой, судя по звонкому голосу, незнакомец выдал, обламывая, похоже, многих:

— Пять тысяч таланов!

Толпа ахнула. А я Ольви дал сигнал, чтобы глянула, что там за ферзь, ибо мне не видно. Магичка рванула к нему и в толпе затерялась.

— Пять тысяч пятьсот таланов! — Выпалил наш седобородый.

— Шесть! — Раздалось от молодого.

— Да у тебя столько нет! — Начали критиковать в толпе.

— Есть! — Ответил парень истерично.

И я почуял, что — то не то!

— Да это её брат, у них дом за долги уже отобрали. И он тоже скоро в рабство… Зачем ты тянешь время, дурачок⁈ — Заговорили купцы.

— Внимание! Участник торгов номер сто девяносто шесть, докажите вашу платёжеспособность! — Раздалось от организатора.

Девочка зарыдала громко. Кнут щёлкнул! А она ещё сильнее. В толпе потасовка, куда спешу и я. Ольви навстречу.

— Крис, не надо, — шепчет. — Мне уже рассказали, какой ты сердобольный. Но мы засветимся.

— Не засветимся, — настаиваю и прорываюсь через толпу наперерез страже, которая уже ведёт плюгавого пацана выяснять его состоятельность.

— Простите господа, дайте пройти, — брякаю и влезаю к нему, попутно передавая мешок с монетами.

Наши взгляды с парнишкой встречаются. Подмигиваю ему и ухожу в тень.

Возвращаюсь на исходную, вылавливая подозрительные взгляды купцов. Мдя, надо было у кого — нибудь табличку спереть для видимости. Жду затаив дыхание, разборки за кулисами длятся минут пять, девочку уводит её брат. Фух.

В кошеле двенадцать тысяч было, им хватит.

Понял, что седобородого купца уже нет! Имира за ним пошла сама, какая молодец!

Чуть больше часа ещё наблюдаю за торгами вместе с Ольви. Магичка вообще держит лицо, будто всё это ей фильм, а люди — актёры. Это я то ахаю, то охаю, то хмурюсь, кулаки сжимая.

Аукцион подходят к концу, купцы рассасываются. Молодые девушки на сцене проскакивают периодически, но не объявляют, что они девственницы.

И их скупает ещё один подозрительный тип! Из девяти свежих рабынь ему досталось семь, причём за цену от тысячи таланов. Мы с Ольви переглянулись. Аукцион объявили закрытым на сегодня, и светловолосый голубоглазый мужчина лет сорока на вид с ухмылкой потопал за своим товаром за кулисы.

Сразу стало ясно, с ним что — то не так. У купцов всех охрана из наёмников с мечами. А у этого два чахлых мужичка без оружия, больше на рабов смахивающие. Связали они семь голеньких невольниц и повели по набережной.

Мы с Ольви двинули за ним! Ого! Ничего себе набережная, да и сама река, от впечатлений растерялся сразу. Шириной здесь, как две волги. В Канопусе она значительно уже. Тот берег за белой дымкой. Ничерта не видно. Только белые пики на горизонте. Река, впадая в Серое озеро, разделяет Тирсу на южную и северную. По ту сторону жары такой нет. Будто под землёй у них не геотермальные источники, а вечная мерзлота или гигантские трубы с фреоном.

Пристаней тьма по всей видимой длине берега, кораблей швартуется, стоит и ходит туда — сюда много. В основном парусники с вёслами. Три железных парохода пришвартованные мощные и величавые стоят среди леса из деревянных мачт. В Серое озеро ни один корабль не идёт, будто, как от огня, все шарахаются от устья.

Так и спросил Ольви.

— Здесь рифы, а дальше очень мелко теперь. Вон мачты торчат, разве не видишь? — Выдала деловито.

— Ну да, — соглашаюсь, прищуриваясь. — Да там целое кладбище кораблей.

— Останки былой и славной битвы Белой и Зелёной Тирсы. Семнадцать циклов прошло, говорят, там после сражения акул кишело, словно они со всего Серого озера приплыли полакомиться.

— Ужас какой!

— Думала, тебя ничем не напугать, — прокомментировала магичка довольная.

Километра полтора за подозрительным купцом идём, делая вид, что прогуливаемся. Дорога вдоль крутой, но не высокой набережной то вымощена камнем, то просто уложена досками на сухой растрескавшейся земле. Периодически уходим к домам, чтобы с грузчиками не пересекаться. Рабыни голые попадаться стали, отвлекая на себя, потому как некоторые с хорошими формами. Ещё так смотрят зазывающе.

— Крис, у тебя женщина есть, — делает замечание Ольви, заметив мою реакцию.

— Ты о чём? Это простое мужское любопытство, — отвечаю в свою защиту.

— Это рабыни для утех, зарабатывают телом для своих хозяев, — отвечает магичка. — Что может быть в этом любопытного?

— Да всё, проехали.

Купец наш с рабынями к пристани крупной заворачивает! А там кораблей целая куча пришвартована. Много мелких и несколько аж с четырьмя мачтами.

Поспешили следом, потому как за лесом мачт и грузчиками они стали теряться.

В груди волнение, какого хрена они на корабль собрались? Куда?

На большой садятся, многопалубный, самый крупный здесь. Мы ускорились!

— Крис, стой, — притормаживает магичка, когда уже влетели на пирс, как угорелые. — Энисуэльские флаги. Вряд ли это они.

— Да в смысле⁈ — Аж взвыл.

— В оттоки выше по реке такой не пойдёт, — поясняет. — Да и видишь герб лорда. Личный корабль, не станет он ввязываться в такое.

Блин. Всё равно сомнения гложут. Но отступаем, ибо уже косятся на нас чернорабочие.

Глаз цепляется за небольшую лодку, которая несётся на парусах против течения, из — за скорости выбиваясь из общей картины.

Я бы и внимания не обратил, если бы не пассажиры! Сперва подумал, что показалось. Бинокль явил, фокус навёл!

Девочка, которую я помог брату выкупить, сидит всё ещё в ошейнике, вдобавок связанная. И брат рядом ухмыляется. Млять, а разве брат бы её не освободил сразу⁈

Никакой он ей не брат!! Малышка слезами заливается, а этот ржёт.

Вот же сука.

— Дай — ка, — Ольви вырывает бинокль и со знанием дела смотрит в оптику. — Отличная подзорная труба, а вернее две. Хм, поздравляю Крис, ты сэкономил сектантам кучу монет, ещё и пожертвовал на их «благое» дело.

— Да понял, я, — шиплю злой, как собака.

Мысли сразу время замедлить и попробовать по воде к ним заскочить, чтобы проследить путь. Вот только где я там спрячусь, лодка открытая.

— Куда они? — Спрашиваю, не надеясь на ответ.

— Выше по реке начинаются оттоки, ведущие на рудники, — предполагает магичка и дальше разочарованно: — Там их сотни, Крис.

— А заброшенных? Ведь там они засели?

— Десятки на двести квадратных комье, — выдала с нотками претензии.

— Так, ясно, — отвечаю быстро. — Я за Ешшунорой, постарайся не упустить из виду, пока не вернёмся.

— У лодки серый парус с синим драконом, рваный на хвосте, по шесть вёсел, все перемотанные, — озвучивает Ольви характерные призанки, изучая лодку через бинокль. — Девять человек, включая пленницу. Скажи ей всё это, так сумеет различить.

Телепортируюсь на Утёс!