В785

Покачав головой, Афелион обратился к Сету:

«Сэр, позвольте обратиться. Эйнштейн запросил дополнительную пару рук для помощи в ремонте нашего маскировочного устройства. Я бы хотел вызваться добровольцем».

Они опять это сделали, не так ли? Гребаный молчаливый диалог. Бонни действительно ненавидела себя за то, что не участвовала в этих разговорах. Какое удовольствие она могла бы получить, молча беседуя со своим прекрасным принцем. С другой стороны, разговорчики, которые ей нравились, лучше всего было вести лично, чтобы наблюдать, как краснеет ее принц.

— Иди, солдат. Только не забудь представить полный отчет обо всех событиях, как только закончишь. Даже если Арамус не стал тебя наказывать, нам все равно нужно как можно скорее сообщить Джо и остальным, что здесь произошло.

— Так точно, сэр. Кстати, чтобы вы знали, только два из трех атакующих кораблей были уничтожены. Третье судно совершило аварийную посадку на астероид.

— Целое и невредимое?

— В некоторой степени.

— Сейчас ты видишь их местоположение?

— Да. Какая бы технология ни сделала их невидимыми, она не пережила удара, поэтому я приказал компьютеру отслеживать корабль. Судя по увиденному, повреждения довольно обширные. Системы жизнеобеспечения, похоже, вышли из строя, что делает вероятность встретить выживших маловероятной.

— Тем не менее шанс все равно остается, если кто-то успел забраться в капсулу или надеть скафандр, — Сет потер подбородок. — Что у них со связью?

— Неактивна, насколько мы можем судить. Военные ни с кем не связывались, если только они не отправили сигнал заранее или не использовали какой-то новый способ передачи.

— Однако мы не можем знать наверняка, также как и не уверенны, что в этом районе нет других вражеских кораблей, — Сет начал мерить комнату шагами.

— Нет, сэр.

— Черт, — у Сета было самое серьезное выражение, которое Бонни когда-либо видела. Это пугало ее, потому что казалось таким неуместным на его обычно веселом лице. — Помоги Эйнштейну и передай Арамусу то, что рассказал мне. Мы должны оперативно принять решение о дальнейших действиях.

— То есть, ты хочешь свалить до того, как к ним пробудет подкрепление? — пробормотала Бонни, привлекая его внимание.

— Бинго, принцесса. Наша главная задача, несмотря на эту неудачу, по-прежнему состоит в том, чтобы доставить тебя в безопасное место.

— Мы снова возвращаемся к этому вопросу? — она закатила глаза. — Вы ведь все понимаете, что я всего лишь очередная женщина. Сильно испорченная и не такая уж важная женщина. Арамус подтвердит.

— Его мнение не считается. Он говорит это почти обо всех. И не преуменьшай свою роль. Может, ты и не очень веришь в свою ценность, но, по мнению Хлои, Джо и планеты, полной киборгов, ты незаменима. Как по мне, то ты довольно ловкая, и я уверен, что Эйнштейн оценил бы тебя как бесценную.

Мысль о том, что Эйнштейн был такого высоко мнения о ней, одновременно воодушевляла и обескураживала. Бонни не заслуживала такого обожания… даже если и жаждала.

— Я продолжаю считать вас всех чокнутыми. Ты же не хочешь просто улететь и бросить этот военный корабль, не получив никаких ответов.

— Собираюсь. Выбраться из этого района до того, как прибудет подкрепление, имеет смысл.

— Но если бы не я, все киборги уже ринулись бы на борт сбитого космического корабля, хватал все, что только попадалось бы под руки, например, жесткие диски, и пытаясь понять, как, черт возьми, им удалось подкрасться к нам незамеченными.

— Возможно, — Сет старался не встречаться с ней взглядом, изучая информацию на экране, на который внимательно смотрел.

— А возможно и нет. Военные нас чуть не поймали.

— Но не поймали же.

— Им удалось обойти все системы обнаружения.

— Ага.

— Да ладно тебе. Даже мой маленький кибернетический девчачий мозг понимает, что это плохо. И более того, это серьезная опасность и важно, гораздо важнее, нежели я. Как бы сильно моя сестра ни любила меня, а ваша планета ни нуждалась во мне как в какой-то девочке с плаката, ты должен выяснить, каким образом военные провернули это. Нам нужны технологии этого корабля.

— Я уже занимаюсь этим вопросом.

— Даже не думай спорить. Подожди. Ты только что сказал, что уже занимаешься этим вопросом?

Наконец, повернувшись к ней лицом, Сет устало вздохнул.

— Да. Занимаюсь. Несмотря на то, чего хотят Джо и остальные, ты права. Мы не можем позволить такой возможности пропасть даром. Нам нужно заполучить любое устройство или программу, созданную военными, которые помогают им скрываться от наших систем обнаружения. Одно дело, когда у них были жучки, которые мы не могли найти. Но корабли? Это ставит под угрозу весь наш мир.

Подняв руки и глаза к потолку, Бонни пропела:

— Аллилуйя! Наконец-то хоть кто-то прозрел.

— Да, но теперь мне придется убедить кое-кого рискнуть тобой, одновременно обыскивая корабль и высматривая страшил, а еще проигнорировать прямые приказы.

— Если ты имеешь в виду Арамуса, то я позабочусь о нем.

— Я отдал бы все что угодно, лишь бы посмотреть на это. Но нет, Арамус и так увидит смысл в решении остаться. Речь идет об Эйнштейне.

Ох, пожалуйста, будто ее нежный прекрасный принц не поймет логики.

Но как Бонни ошибалась!

Глава 14

Несмотря на желание проверить состояние Бонни, — и крепко обнять ее, что не имело никакого смысла, поскольку это не было подходящим диагностическим методом для установления травм — Эйнштейн продолжал неустанно работать, чтобы восстановить своих друзей и корабль. За исключением нескольких отсутствующих пальцев на руке Астро из-за выстрела пистолета, Эйнштейн сумел решить большинство медицинских проблем, в то время как нано-боты в телах киборгов позаботились об остальном. Когда все собратья были исцелены, он перешел к более важным задачам — повреждения корабля. Некоторые помещения требовали герметизации до тех пор, пока они не смогут выйти в открытый космос и найти место, где можно было приземлиться, чтобы заварить дыры, оставленные взрывами. Небольшая переадресация команд в подпрограммах позволила обойти ненужные функции, минимизировав повреждения электрических компонентов.

В общем, все могло быть гораздо хуже. Большинство киборгов выжило. Бонни была невредима… как очевидно. Но Эйнштейн еще не успел убедиться в этом лично, поэтому все никак не мог успокоиться. Как только двигатели снова заработают и они смогут отправиться в путь, он намеревался найти девушку и проверить ее состояние, а затем, помимо всего прочего, поцеловать. Несмотря на то, что Эйнштейн так и не понял, как Бонни впишется в его упорядоченную жизнь со всеми своими желаниями, в одном он был уверен — в своем намерении заполучить все возможное из того, что она могла дать.

Покончив с делами, а вернее с теми процессами, которые требовали его физического присутствия, он отправился на поиски женщины, занимавшей его мысли. Эйнштейн нашел Бонни, разглядывающей космос, на смотровой площадке. Панорамное окно пережило космическую битву только потому, что Афелион ловко опустил металлическую шторку, чтобы блокировать любые прямые повреждения.

Увидев ее, стоящую там и такую задумчивую с печальным выражением на лице, он замедлил свой нетерпеливый шаг. А потом и вовсе остановился. Все то время, пока Эйнштейн сражался, а затем работал, Бонни витала где-то на задворках его сознания, из-за чего его потребность выполнить свой долг боролась с сильным желанием найти девушку и защитить. Обнять. Уберечь.

С того момента, как они занялись сексом, Эйнштейн больше, чем когда-либо, ощущал себя противоречивым в том, что касалось Бонни. Как она относилась к нему? Что он чувствовал к ней? Почему вообще это чувствовал? По какой причине он ощущал головокружение, когда она находилась рядом? Его сердце, тело и логика отказывали при приближении этой женщины. Эйнштейн хотел разобраться в этом тревожном феномене и найти ответы. Но ясность ускользала, и поскольку он всегда был самым умным киборгом, Эйнштейн не знал, к кому обратиться за помощью.

Сейчас же, пока Бонни смотрела в сторону, зная, что он стоит рядом, Эйнштейн задавался вопросом, стоило ли ему остаться или уйти. Хотела ли она побыть в одиночестве? Был ли он нежеланным гостем? Как…

— Ох, Боже, Эйнштейн. Я так испугалась, — прошептала она в тишине, обхватив себя руками за плечи.

Тихое признание поразило его, из-за чего его сердце на мгновение замерло. Эйнштейн не знал, что ответить. При их встрече его охватило чувство вины. Он подвел ее. Все киборги подвели. Логика настаивала на том, что вина лежала не на нем… даже если какая-то его часть и верила в это. Не то чтобы Эйнштейн был готов признаться в этом вслух.

— Боя можно было избежать, если бы ты подчинилась приказу Арамуса и держалась подальше.

— Я боялась не за себя, милый, — раздраженно произнесла она, повернувшись и устремив на него свой сверкающий взгляд. — Я боялась за тебя. Ты мог умереть там, внизу.

Она беспокоилась о нём?

— Но ведь я не умер. Даже не поцарапался, — к удивлению самого Эйнштейна. Его уроки с Сетом окупились.

— Ральфу и Фреду повезло меньше, — заметила Бонни.

— Да. Им не повезло. Но, насколько я слышал, в какой-то момент удача чуть не отвернулась и от тебя вместе со всей командой корабля.

Девушка пожала плечами.

— Возможно. Однако, тогда я не думала о смерти, так как боролась с головокружением. Афелион действительно знает, как управлять этой штукой. Но мне бы хотелось, чтобы корабль меньше вращался в моменты ухода от снарядов. Несколько раз меня чуть не стошнило на него, — Бонни потерла живот с печальной улыбкой.

Он ухватился за единственное, что понял.

— Я могу помочь тебе справиться с головокружением, когда мы доберемся до моей лаборатории. Я почти уверен, что у каждого киборга есть специальная программа, которую я могу загрузить в твой ИМК.

— Серьезно? — выражение ее лица прояснилось. — Мне бы этого хотелось. Но ты меняешь тему разговора.

— Останемся каждый при своем мнении, потому что иначе у меня может возникнуть искушение поговорить об Афелионе, чьи действия подвергли тебя неприемлемой опасности. На самом деле решение исследовать астероид было неразумным. Мы должны были еще раз подумать, прежде чем ставить по угрозу твою безопасность. Такого больше не повторится. С этого момента наша единственная цель — доставить тебя домой, где тебе больше ничего не будет угрожать.

— Эйнштейн, мы пока не можем улететь на вашу планету.

— Ох, можем. Как только мы убедимся, что за нами никто не следит, то сразу отправимся домой.

— Но в этом-то все и дело, разве это безопасно? Я разговаривала с Сетом…

— Только не это. Ничего хорошего из разговора с ним не выйдет.

— Дай мне закончить. Я разговаривала с Сетом, и он согласился, что мы не можем улететь, не проверив тот сбитый корабль.

Как будто Эйнштейна волновало, что думал Сет или кто-то еще.

— Можем. И сделаем это. Мы уже подвергли тебя достаточной опасности. Я отправил запрос, чтобы через несколько дней нас встретило судно для твоей перевозки.

— Моей перевозки?

— Поскольку мы не уверены, что этот корабль безопасен, тем более учитывая текущие повреждения, то должны пересадить тебя…

Уперев руки в бока, Бонни смерила его свирепым взглядом.

— Не нужно никуда меня пересаживать. Я прекрасно чувствую себя там, где нахожусь. А ты ведешь себя нелогично.

— Я никогда не бываю нелогичным.

— Да ну? Но если бы не я, ты бы первым выступил за то, чтобы выяснить, что за технологии скрыты на сбитом военном корабле. Какие секреты таятся внутри жестких дисков. Откуда солдаты узнали о наших планах.

В обычных обстоятельствах так и было бы, но нынешняя ситуация отличалась.

— Это может подождать.

— Нет, не может, и ты это знаешь. Почему ты ведешь себя так неразумно?

— Подчиняться приказам не так уж и неразумно.

— Неразумно, особенно когда эти приказы не учитывают того, с чем мы столкнулись. Сейчас есть возможность выяснить, что задумали военные. Это гораздо важнее, чем я. Я всего лишь один человек. Ущербная женщина-киборг. Ничтожество. А сбитый корабль имеет программы и технологии, которые могут спасти сотни киборгов. Или дать необходимые ответы.

Как она могла так принижать себя? Неужели Бонни не понимала своей значимости? Своей ценности?

— Мы получим ответы, но не ценой твоей безопасности.

— Каким образом отсрочка нашего отъезда из-за миссии подвергнет меня опасности?

— Нам нужно покинуть этот район на случай, если прибудут новые войска.

— Нам нужно подняться на борт сбитого корабля.

— Это может подождать.

— Нет, не может! — закричала Бонни. — Перестань упрямиться. Ты все время твердишь, что все из-за меня, но разве я имею права голоса хоть в чем-то? Мне показалось, или ты говорил, что у киборга есть выбор? Это утверждение касается моей судьбы? Итак, я голосую за то, чтобы мы прихватили как можно больше херни со сбитого военного судна, а затем сбежали.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Почему ты упираешься?

Какой-то частью Эйнштейн понимал, что Бонни сделала правильные выводы и должна была принимать участие в вопросах, касающихся ее жизни, но что-то другое, точно не логика, двигало им в этот момент. Разгоряченный, злой и не осознающий слова, слетающие с губ, Эйнштейн закричал:

— Мне все равно, иррационально это или нет. Мы не останемся здесь. Не будем исследовать тот корабль. Этого не случится. Я не могу пройти через это снова. Ты не понимаешь, что я чувствовал во время сражения. Особенно когда понял, что наш корабль попал под атаку.

Ее глаза расширились от такой вспышки гнева, тем не менее это не смутило Бонни.

— Ты испугался?

Забавно, что она так легко определила причину его беспокойство. Не испытывая прежде настоящего страха, Эйнштейн не сразу распознал эту эмоцию. Еще один новый дефект.

— Да, я испугался.

— Это нормально. Сражения всегда пугают.

И кто же теперь ведет себя глупо? Он покачал головой.

— Я боялся не за себя, Бонни. Как и ты, я боялся за твою жизнь.

— Почему? Из-за приказа доставить меня в целости и сохранности?

— Частично.

— Потому что у нас был секс?

— Да. Нет. Может быть.

— Тебе не кажется, что на один вопрос слишком много ответов? — дразнящая улыбка тронула ее губы.

Неожиданно Эйнштейн решил обнажить перед ней свои самые сокровенные смутные мысли:

— Неужели ты не понимаешь? Ты очень важна для меня. Я так и не осознал, почему и как это произошло, но несмотря на все доводы, твоя безопасность имеет для меня первостепенное значение. Я ничего не могу с собой поделать. Когда мы попали в засаду, то все, о чем я мог думать, — благодарить Бога за то, что ты находилась на корабле вне опасности. Но потом ты ринулась нам на помощь, поставила себя под угрозу, вот тогда я понял, что аппаратное обеспечение, питающее мои органы, выйдет из строя. Я не мог мыслить. Не мог функционировать. Я… я… испугался. Испугался, что потеряю тебя. Я больше не хочу снова пережить это ужасное ощущение.

Побежав, Бонни сократила расстояние между ними. Эйнштейн раскрыл руки, крепко прижав к себе девушку. Она была такой хрупкой в его объятиях. Такой маленькой. Он опять осознал, как был близок к тому, чтобы потерять ее, из-за чего его горло сжалось. Эйнштейн закрыл глаза и положил подбородок на ее макушку. В течение долгого молчаливого момента они стояли в объятиях друг в друга. Ее пальцы играли с кончиками его волос.

— Все нормально, Эйнштейн. Это называется эмоциями. Ты заботишься обо мне. Вот почему ты испугался. Вот почему ты не мог мыслить рационально. Ты испытываешь ко мне нежность и хочешь, чтобы я была в безопасности. Так и должно быть. Это часть человеческой сущности.

— Но я не человек. Я киборг. Робот. В отличие от других я слишком сильно изменился. Я ничего не чувствую.

— Чувствуешь, — она посмотрела на Эйнштейна снизу вверх и обхватила ладонями его щеки, заставляя сосредоточиться на ней. — Даже если в тебе есть механические детали, ты не должен считаться себя неспособным на эмоции. Ты испытываешь их каждый день. Я видела это. Разве машина, лишенная чувств, стала бы также, как ты, относиться к своим друзьям? Я слышала, как ты разговаривал с Сетом и остальными. Шутки. Смех и сплетни. Стал бы робот без эмоций реагировать подобным образом? Неужели существо без сердца будет полыхать такой страстью? Обращаться со мной так нежно? Заботиться обо мне, будто я бесценна?

— Но ты действительно бесценна.

— Для тебя, — Бонни улыбнулась, ласково прикасаясь пальцами к к его коже. — Если бы ты на самом деле был роботом, полагающимся только на логику, то осознал бы, что безопасность одного не превосходит безопасность сотен. Но твоя человечность не позволяет поддаться здравому смыслу. Твое сердце приказывает технической стороне заткнуться и делать то, что ты считаешь правильным. Ты, мой дорогой и рассеянный прекрасный принц, вовсе не неполноценен. Ты лишь чересчур заботлив.

Заботлив? А был ли он таким? Обычное незатейливое слово, которое пыталось объяснить все, что чувствовал Эйнштейн. Но, вероятно, это было неправильное слово. Эйнштейн привел в порядок некоторые из своих хаотичных мыслей, рассматривая их в свете ее утверждения. Он чувствовал себя ответственным за Бонни. Хотел защитить. Ревновал. Ощущал влечение. Притяжение.

В его голове возник новый и еще более страшный вывод, когда появилось правильное определение испытываемых эмоций.

«Я люблю ее».

Чем еще можно было объяснить это? Эмоции, на которые Эйнштейн считал себя неспособным, все то, что он приписывал к неисправностям, имело объяснение. Он любил Бонни. Каким бы удивительным и иррациональным это ни казалось, несмотря на изменения, он все еще обладал способностью любить. Осознание данного факта ошеломило его.

— Ты права. Я забочусь о тебе. Очень сильно.

— Не понимаю, почему ты так удивлен.

— Эмоции — это гормональный дисбаланс. Я контролирую свой гормональный уровень. А вернее контролировал, пока не встретил тебя.

Она сморщила нос и рассмеялась.

— Знаешь, это было не самое романтичное признание.

— Я не знал, что мои слова должны были быть романтичным признанием. Я просто констатировал свое нынешнее состояние.

— Давай я все тебе объясню. Мне кажется, я влюбилась в тебя, Эйнштейн.

Она тоже любила его? Нет. Вряд ли ему могло так повезти. Бонни была слишком хороша для него. Слишком красива и совершенна. Слишком во всем.

— Ты просто благодарна мне за спасение от неминуемой гибели.

— Нет. В отличие от тебя я прекрасно понимаю свои чувства. Это любовь. Можешь считать меня слишком самонадеянной, но поскольку у тебя есть проблемы с очевидным, я почти уверена, что ты тоже любишь меня.

Эйнштейн и сам все осознавал, но так и не сумел выдавить из себя признание. Что он мог ей предложить? По сравнению со своими собратьями только он был помешан на науке. Самый слабый в бою. Самый маленький киборг среди орды гигантов. Бонни заслуживала гораздо большего.

— Вижу, ты все еще не уверен. Позволь спросить, беспокоит ли тебя то, что я рассказывала о своем прошлом?

— Нет. Конечно, нет.

Как она могла так подумать?

— А как же мысли о том, что я была с другими мужчинами?

Эйнштейн зарычал… примитивный звук, на который, по его мнению, он не был способен.

— Когда мы доберемся до твоего родного мира, то что ты будешь делать, если я уйду и начну новую жизнь без тебя?

Напряжение раздавило механический орган, качающий кровь по его телу. Разум Эйнштейна метался между яростью и болью. Он не смог ничего сделать, кроме как прошептать:

— Ты не поступишь так. Я нуждаюсь в тебе, — даже если Бонни заслуживала кого-то более способного ее защитить.

Девушка обняла его.

— Ох, Эйнштейн. Извини. Я не хочу так делать, я всего лишь привела пример. Ты любишь меня. Какие еще доказательства нужны, очаровашка? Не существует проверенного теста на любовь. Ты просто чувствуешь это. Живешь этим.

— И я чувствую. Но…

— Но что?

— Ты заслуживаешь лучшего. Кого-то более крупного и сильного. Кого-то, кто сумеет вступить в бой и уберечь тебя от опасности.

— Ты тоже способен сражаться.

— И вполовину не так хорошо, как остальные, — к своему стыду признался Эйнштейн.

— Тебе не приходило в голову, что мне не нужен головорез, который умеет обращаться с кулаками и ножами? Что, может, мне нравятся умные мужчины?

— Это ты сейчас так говоришь, пока не встретилась с остальными мужчинами на планете. Существуют единицы киборгов, обладающие и навыками боя, и интеллектом. Они намного лучше меня.

— Ох, очаровашка. Неужели ты не понимаешь? Любовь так не работает. Я люблю тебя не потому, что ты можешь защитить меня, и не потому, насколько ты хорош в бою. Я люблю тебя потому, что ты — это ты. Ты бы перестал любить меня, если бы встретил более красивую девушку-киборга с приемлемым прошлым?

Эйнштейн встретился с ней взглядом, разозлившись из-за того, что она предположила подобное. Когда он ответил, то постарался передать своим возмущенным тоном то, что думал:

— Конечно, нет.

— Тогда почему ты считаешь меня такой мелочной? Несмотря на то, что я не понимаю, почему ты любишь меня, я никогда не оставлю тебя. Я просто не смогу, Эйнштейн. Ты мой прекрасный принц. Единственный мужчина во всей вселенной, способный дотянуться до моих сердца и души, которые я считала потерянными. Единственный мужчина, который способен заставить меня чувствовать. Единственный мужчина, которого я когда-либо любила так сильно, что предпочла бы умереть, нежели наблюдать, как тебе причиняют вред.

— В этом случае, почему ты не хочешь, чтобы я увез тебя отсюда? Если ты так сильно любишь меня и если я чувствую то же самое, то почему запрещаешь мне позаботиться о твоей безопасности?

— Потому что мы киборги. А киборги делают то, что правильно для всей расы, даже если это означает ставить потребности других выше собственных.

Мужество и моральная убежденность. Можно ли было полюбить ее еще больше? Эйнштейн решил позаимствовать выражение Сета:

— Отстой.

— Не дуйся. Это слишком мило, а нам нужно еще кое-что сделать, прежде чем я смогу пососать твою восхитительную нижнюю губу.

— Нам обязательно это делать?

— Мы должны.

Эйнштейн вздохнул.

— Тем не менее я предпочел бы отвезти тебя в безопасное место.

— Знаю, очаровашка. Но с этим придется подождать. Нам нужно то, что скрыто на сбитом корабле. Может, я и умнее тебя в сердечных делах, но ты все равно остаешься самым смышленым засранцем поблизости. Если хочешь защитить меня, то посмотри на происходящее с другой стороны. Заставь свой мозг поработать и выяснить, что замышляют военные придурки, потому что тогда и только тогда ты сможешь по-настоящему меня защитить.

Бонни сделала вполне обоснованный вывод.

— Отлично. Ты победила. Мы вытащим все, что сможем, с военного корабля, но только если ты пообещаешь держаться рядом со мной, так как это более безопасно.

— Договорились.

— Серьезно?

— Ну да. Даже я знаю, что плохо выгляжу в скафандре.

— Ты всегда хорошо выглядишь.

— Ммм, — протянула Бонни. — Не забудь повторить это еще раз, когда мы будем одни в твоей комнате.

— Зачем?

— Тебе понравится результат, — она прикусила его нижнюю губу. Эйнштейн застонал, потому что теперь слишком ясно представлял себе этот результат. Черт, он уже мог предположить, что это будет взрывоопасно.

Зачем ждать? Когда Бонни уже хотела прервать поцелуй, он обхватил ее лицо руками и продолжил ласки.

— Что, — ммм. — Ты, — нежное касание языка. — Делаешь? — пробормотала она в его губы.

— Все наши дела могут подождать несколько минут.

— Могут?

— О да, — проворчал он, хотя несколько недель назад даже не мог представить, что способен на такое. — У меня есть кое-что более важное, о чем нужно позаботиться в первую очередь.

— Настолько важное?

— Определенно. Думай об этом как о наказании за то, что напугала меня до чертиков, — Эйнштейн прикусил ее губу, прежде чем пососать язык.

— Ммм. Ты же понимаешь, что это нельзя расценивать как наказание.

Расстегнув молнию, он протолкнул руку в брюки Бонни и обнаружил, что она уже была влажной. Влажной, горячей и такой готовой к его вторжению. Эйнштейн погрузил палец в ее лоно, из-за чего девушка ахнула.

— Я еще не закончил, — пробормотал он.

С медлительностью, которая заставляла Бонни содрогаться, Эйнштейн трахал ее пальцем, ловя ртом ее вздохи и дразня, пока девушку не затрясло. Как бы ему хотелось продлить этот момент, но время неумолимо бежало. Эйнштейн потянул вниз ее брюки, пока те не оказались на лодыжках Бонни.

Отдаленной частью своего сознания он понимал, что на самом деле у них не было времени на это, тем более в любое мгновение кто-то мог войти в комнату. Черт, Эйнштейн даже мысленно спроецировал пару «да пошел ты!» Арамусу и остальным, если бы они попытались связаться с ним по беспроводной связи. Ему нужен был эти минуты с Бонни. Это было необходимо, ведь вскоре им предстояло снова столкнуться с неизвестностью и опасностью.

Подняв девушку, Эйнштейн прижал ее спиной к окну, в котором мерцали звезды. Резкий контраст черного пространства делал ее кожу еще более сияющей и совершенной. Бонни обвила ногами его талию так, что теперь ее киска была у самого кончика члена. Однако Эйнштейн на мгновение задержался, потираясь набухшей головкой о влажное лоно и наслаждаясь тем, как Бонни ахнула, закатив глаза и запрокинув голову, тем самым выражая собственную страсть. Он хотел заморозить время, чтобы это мгновение длилось вечно. Но он был киборгом. Его ждал долг, который Бонни понимала и поощряла.

— Я люблю тебя, — тихо произнес Эйнштейн.

Ресницы затрепетали, когда Бонни открыла глаза, похожие на драгоценные камни, и поймала его взгляд.

— Я тоже люблю тебя, очаровашка. А теперь перестань дразнить и трахни меня.

Ага, это была его Бонни. Не такая уж и нежная. И вся принадлежала ему.

Один толчок, и Эйнштейн оказался внутри. Девушка вскрикнула:

— Да!

О да. Теплое, влажное и дикое тело Бонни притягивало его, а ее внутренние мышцы содрогались, пока Эйнштейн толкался внутрь, замедляясь при каждом выпаде, чтобы продлить момент. Вот только Бонни куда-то спешила.

— Трахни меня, — прорычала она. — Трахни меня, очаровашка. Трахни меня так, как можешь только ты.

Грязные слова, которые, если бы были произнесены другой женщиной, должны были смутить, воспламенили Эйнштейна, так как относились только к нему. Именно он сводил ее с ума от страсти. Бонни хотела его тело, его член. И Эйнштейн дарил ей все это, сильно и быстро толкаясь в лоно, пока пальцы девушки не впились в его плечи, а рот не округлился в беззвучном крике.

Эйнштейн не был таким уж тихим. Он выкрикнул ее имя, когда кончил, толкаясь и продлевая оргазм Бонни, из-за чего мышцы ее тела содрогнулись, массируя его длину.

В этот момент он не был киборгом. Или человеком. Эйнштейн просто был жив. Жив и влюблен. И это было чертовски здорово.

Глава 15

Затаив дыхание и уютно устроившись в его объятиях, Бонни не сумела заставить себя пожалеть о своем признании в любви. Может это и было эгоистично, но она не могла отказать себе в счастье, особенно когда Эйнштейн тоже признался в своих чувствах. Какой смысл причинять боль им обоим? Ну и что с того, что он был слишком хорош для нее? У Бонни была впереди целая жизнь, чтобы доказать, что она заслуживала Эйнштейна. Целая жизнь, чтобы искупить свое прошлое. Целая жизнь, чтобы любить его.

Эйнштейн медленно отпустил ее с очевидным нежеланием. Бонни слишком хорошо это понимала. Они оба только что совершили огромный скачок в отношениях. Этот момент они будут помнить и лелеять вечно, поэтому он заслуживал определенной торжественности. Однако долг звал. Киборги не могли ждать их.

— Нам пора возвращаться к остальным.

Какое-то мгновение Эйнштейн не отвечал. Его руки блуждали по ее телу и нижней части живота, а его член, все еще наполовину твердый, продолжал прижиматься к ее плоти.

— Они могут подождать еще немного.

— Они начнут искать, если мы не вернемся с ответом.

— К черту всех.

— Очаровашка! — Боже, она так плохо на него влияла.

— Что? Мы вот-вот столкнемся с возможной опасностью. Кто знает, когда у нас снова появится немного времени наедине? Я уже много лет выполняю свой долг. Если я хочу потратить несколько минут на свою эгоистичную сторону, то, черт возьми, так и сделаю.

— Ты же знаешь, что Арамус обвинит во всем меня.

— Лучше бы он этого не делал, а то я точно заставлю его петь песни из шоу, — проворчал Эйнштейн.

Бонни рассмеялась.

— Звучит подло.

— Для всех, кто будет это слушать.

Дьявольская усмешка на его лице заставила ее захохотать.

— Ох, подумать только, раньше я считала, что у тебя нет чувства юмора.

— Так и было, пока я не встретил тебя. Я сумел пробудить тебя ото сна, а ты в ответ пробудила во мне человечность.

Если бы Бонни могла плакать, то обязательно расплакалась, а так у нее лишь перехватило горло.

— Это было очень романтично.

— Правда?

— Определенно, — она поцеловала его. Бонни сделала это только в знак благодарности, но у Эйнштейна были другие мысли. Оголодавший, будто они только что не утолили свою страсть, Эйнштейн впился в ее губы, вызывая ее язык на жаркую дуэль, пробуждающую возбуждение, которое, казалось, всегда бурлило, когда он был рядом.

— Нам действительно пора идти.

— И мы пойдем. Когда будем готовы, — пробормотал Эйнштейн. — У меня есть проблема, которую нужно решить в первую очередь.

— Она связано с некой твердостью?

— О да.

— И это тебя отвлекает?

— Очень. Настолько, чтобы я никогда не сумею сосредоточиться на другой задаче.

Повернувшись в его объятиях, Бонни бросила через плечо застенчивую улыбку.

— Мы не можем этого допустить, не так ли?

— Нет.

Бонни наклонилась, вильнув попкой перед Эйнштейном. Он подошел к ней сзади и, сжав член одной рукой, потер тот о ее лоно. Бонни застонала.

— Мы должны сделать это быстро, — выдохнула она.

— Не думаю, что это будет проблемой, — схватив ее за плечи, Эйнштейн толкнулся внутрь, вынуждая Бонни застонать. Ее чувствительная киска содрогнулась, так как новая позиция предоставляла особенный угол проникновения. Эйнштейн глубоко вошел, задев головкой члена точку G, но как будто этого было недостаточно, его пальцы скользнули к ее клитору и стали нежно тот массировать.

— Да, да, да, — простонала Бонни, пока они двигались в унисон.

— Эй, Эйнштейн, почему ты не отвечаешь… — голос Сета прервался. — Хм, вижу, ты занят, но, э-э, ты же помнишь, что мы все вроде как ждем вас.

— Убирайся, — проворчал Эйнштейн, не замедляясь.

— Это займет много времени?

Бонни чуть не закричала, что они бы уже закончили, если бы Сет ушел. К счастью, Эйнштейн выразил мысли их обоих:

— Убирайся, пока я не запрограммировал тебя носить платья и макияж и не переименовал в Салли, — крикнул он.

— Вспыльчивый. Раздраженный. Когда закончите, не могли бы вы встретиться с нами в рубке управления? Нам нужно принять важное решение.

— Пошел на хрен!

Бонни благоразумно сдержала смех, ведь Сет намеренно сводил ее любовника с ума. Они были сами виноваты в том, что выбрали такое людное место. Что поразило ее больше, чем их местоположение, так это отказ Эйнштейна отступать и прятаться в свою обычную застенчивую скорлупу. Неа. Сексуальный монстр, которого она создала, не потерял ни эрекции, ни темпа, хоть и переместился таким образом, чтобы скрыть ее от взгляда друга. А женщины еще считали, что рыцарство умерло.

— Я ухожу. Боже. Ты же в курсе, что секс должен расслаблять, верно? Ох, и просто для ознакомления — это окно не поляризовано.

Значит, за кораблем мог наблюдать кто угодно? Маловероятно, учитывая их расположение в космосе, но все равно как-то волнующе. Эйнштейн, должно быть, тоже так думал, потому что стал яростно толкаться внутрь, как только раздался характерный щелчок закрывающейся двери. Прижав ладони к стеклу, Бонни поддалась навстречу мужчине, прося о большем. Умоляя трахнуть ее. Заявить на нее права. Любить ее.

Несмотря на то, что произойдет в ближайшие несколько часов, они, по крайней мере, нашли, кроме нирваны, несколько важных вещей. Шанс на будущее. Надежду. И самое главное — любовь. Любовь, за которую Бонни сделала бы все, что угодно.

«Военные не отнимут у меня этого. Без драки не обойтись».

Глава 16

Насытившись, быстро приведя себя в порядок и снова одевшись, они, наконец, добрались до места встречи и вошли в комнату, полную ухмылок и одного хмурого взгляда.

— Как раз вовремя, чтобы, нахрен, появиться, — прорычал Арамус.

Размышляя о том, где он предпочел бы оказаться, — между бедер Бонни, где все во Вселенной казалось идеальным — Эйнштейн спокойно продемонстрировал киборгу средний палец, что повергло Сета в истерический смех. Афелион просто спрятал лицо в ладонях, а Арамус практически задымился.

— Нам с Бонни было что обсудить.

— Жаль, что мне запретили разглагольствовать на данную тему, — прошептал Сет, обращаясь к Нове.

Старый Эйнштейн покраснел бы, но новый? Он сел рядом со своей возлюбленной и усмехнулся.

— Позавидуете мне позже. Что мы узнали о сбитом корабле? Судя по отчетам, которые я получил по дороге, никаких сообщений о нападении не поступало. Каналы связи молчат, нет никаких признаков активности, которые мы могли бы засечь. Правильно?

Сет изумленно уставился на него.

— Чувак, когда ты успел все это выяснить?

— Некоторые из нас умеют работать в многозадачном режиме.

— Я могу поручиться за его мастерство в этой области, — добавила Бонни. Из-за ее намека щеки Эйнштейна покрылись румянцем.

Прочистив горло, Эйнштейн вернул разговор в нужное русло.

— Проанализировав ситуацию, проведя некоторые гипотетические сценарии и статистические вероятности, я могу сказать, что не вижу причин, почему нам не стоит исследовать место крушение, чтобы посмотреть, что мы можем заполучить.

— Джо приказал доставить Бонни как можно скорее, — ответил Арамус, барабаня пальцами по столу в резком стаккато⁸. — Как только мы отвезем ее, то сможем вернуться и осмотреть руины.

— Однако ожидание может означать, что мы потеряем шанс выяснить о разработках военных. По моему мнению, мы должны собрать все данные сейчас. В конце концов, мы уже здесь, — на этот раз Сет серьезно обозначил свою позицию.

— Согласен. Из моей статистики следует, что вероятность обнаружения чего-то полезного после долгого отсутствия составляет менее восьми процентов. Возможность найти нечто существует только сейчас, — добавил Эйнштейн.

— У нас есть приказ.

Бонни выпрямилась в кресле.

— Приказ, касающийся меня, значит, я тоже имею право голоса. И как я уже сказала моему прекрасному принцу, получение информации гораздо важнее, нежели вытащить отсюда мою задницу. Когда еще у нас будет такой шанс?

— Ты просишь меня нарушить прямой приказ? — Арамус встретился с ее прямым взглядом.

— Я думаю, что ситуация заслуживает принятия подобного решения, — добавил Эйнштейн, поддержав аргументы Бонни. — Я не оспариваю лидерское положение Джо, но в данном случае он пользуется сердцем, а не логикой. Час назад я бы согласился с ним. Бонни очень важна. Действительно важна. Но она права в своем утверждении, что у нас может не быть другой такой возможности. Корабли военных обладают какой-то новой технологией, которая делает их невидимыми для наших радаров. Нам нужно выяснить, что это такое. Весь наш мир в опасности, пока мы все не разузнаем.

Бонни с серьезным выражением лица вновь встретилась с Арамусом взглядом и выдержала его, что не многим удавалось, особенно когда он вот так хмурился.

— Мне хотелось бы добавить, что моя жизнь не стоит того, чтобы сидеть и ничего не предпринимать, когда военные могут выследить и преследовать нас без нашего ведома. По моему мнению, в данный момент это перевешивает любые другие задачи. Я знаю, что у Джо добрые намерения, и он действует от имени моей сестры. Поверьте, ваше отношение невероятно льстит мне, но я всего лишь еще один киборг. Потребности всех должны быть превыше всего.

— Для занозы в заднице ты в кои-то веки рассуждаешь разумно, — ответил Арамус менее сварливым тоном, чем обычно.

— Ах, это же комплимент. Быстро, кто-нибудь, отметьте этот день в календаре.

— Беру свои слова обратно.

— Слишком поздно. Мы все слышали это. Ты больше не бессердечный железный дровосек из страны Оз. Видимо, в следующий раз мы услышим, как ты распеваешь песенки из мелодрам.

— Эйнштейн, надень на нее намордник, пока я не задушил ее.

— Прикоснись к ней, и ты запоешь сопрано, — Эйнштейн произнес это с таким невозмутимым выражением лица, что Арамус выгнул брови. — Кроме того, тебе не придется долго слушать Бонни, потому что по всеобщему соглашению нам пора выдвигаться. Кто знает, сколько времени у нас осталось, прежде чем сюда явится разведка военных. Нам нужно как можно скорее собрать небольшую команду.

— Есть идеи, что мы ищем?

«Никаких».

Незнание беспокоило его больше всего. Эйнштейн пожал плечами.

— Нет. Эта новая технология поставила меня в тупик. Я так и не выяснил, из чего были сделаны те жучки, которые мы добыли в предыдущих миссиях. Скорее всего то, что мы ищем, не определить обычными сканерами, значит, нам придется полагаться на свои визуальные чувства.

— Другими словами, все, что не появляется на экране, но мы видим это своими глазами — это и есть наша добыча.

— Именно.

— Заметано, чувак. Я добровольно соглашаюсь стать частью абордажной команды, — Сет поднял руку. Через несколько минут они решили, кто пойдет, а кто останется. В экспедицию были выбраны только самые наблюдательные: Сет, Нова, Астро и Болт должны были обыскать сбитое военное судно.

Арамус, похоже, не был в восторге от решения оставить его здесь, но, как заметил Сет, у него было ужасное зрение.

— Я буду руководить операцией вместе с Эйнштейном из командного центра. Остальные члены экипажа встанут у иллюминаторов по всем бортам нашего корабля, чтобы следить за появлением разведки. Афелион, я хочу, чтобы ты занял позицию у лазеров и приготовился нас защищать. Бонни, ты отвечаешь за систему связи. Если что-нибудь услышишь, дай мне знать. Хоть извлечение данных и оборудования очень важно, мы все равно не хотим рисковать. Есть вопросы? — все повернули головы, но никто ничего не произнес. — Тогда выметайтесь. Я не хочу торчать здесь слишком долго на случай, если военные решат появиться с гребаной армадой. Всем удачи.

— И да пребудет с тобой сила, — добавила Бонни. В этот момент Сет начал напевать мелодию, к которой присоединились Бонни и еще несколько человек. Банки памяти Эйнштейна определили песню как «Имперский марш»⁹. Запоминающийся мотив отсылал к культовому сериалу семидесятых годов под названием «Звездные войны». Его возлюбленная только что превратила серьезную ситуацию во что-то легкое, ослабив напряжение в комнате.

Также Эйнштейн выудил из своей базы данных несколько картинок из сериала. Неужели в таком скудном наряде ходила сама принцесса? Изображение навело его на определенные фантазии, которые он собирался осуществить, как только доставит Бонни в безопасное место.

Глава 17

Глупые сверхпокровительственные мужчины киборги.

И снова Бонни оставалось лишь смотреть, как другие отправляются на поиски приключений, впрочем, на этот раз рядом с ней, по крайней мере, был Эйнштейн, потому что Арамус заявил: «мне нужен тот, кто может удержать эту занозу в заднице в узде».

Ха, будто прекрасный принц мог остановить ее, если бы она что-то задумала. На самом деле, Эйнштейн был единственным человеком, который, вероятно, сумел бы это сделать… если бы вежливо попросил.

Как только было принято решение об исследовании, избранная четверка, воспользовавшись тем же шаттлом, что и при посещении астероида, быстро покинула корабль. Им не потребовалось много времени, чтобы приземлиться и добраться до судна, лежащего на поверхности спутника, словно выброшенный на берег металлический кит. По крайней мере, Бонни в голову пришло именно такое сравнение. Через камеры, установленные на шлемах избранных для миссии, она и другие наблюдали, как абордажная группа киборгов вошла через брешь в корпусе сбитого корабля. В подростковом возрасте Бонни пересмотрела кучу фильмов про инопланетян, поэтому, закусив губу, ярко представляла атакующих пришельцев, стреляющих электрическими искрами, и похожих на зомби членов экипажа, скрывающихся в темноте. Реальность оказалась куда скучнее. На сбитом судне отсутствовали какие-либо признаки жизни. Слой осадков, состоящий по большей части из космического мусора, уже покрыл внутренние помещения. Повсюду валялись куски металла, свисали провода и тела, застрявшие в обломках. Несмотря на то, что военные пытались убить ее, Бонни все равно вздрогнула от этого зрелища. Смерть всегда была уродлива.

Сет присвистнул.

— Ну и бардак. Даже не знаю, сможем ли мы найти здесь что-нибудь полезное.

— Сейчас вы видите самые серьезные повреждения, — сообщил Эйнштейн по коммуникатору исследовательской группе. — Именно сюда попала и пробила корпус ракета. Также при ударе об астероид первой пострадала данная сторона. К счастью, эта часть корабля отводилась под каюты экипажа и склады.

Может, киборгам и повезло, но не экипажу сбитого судна. Хотя большинство из них, вероятно, были на своих рабочих местах, делая все возможное, чтобы уничтожить киборгов, Бонни все равно чувствовала сочувствие. Впрочем, люди не испытывали ничего подобного по отношению к ней.

Эйнштейн продолжил:

— Двигатели, которые находятся на нижнем уровне, немного пострадали при аварии, но основная часть должна быть не повреждена. Нова и Болт, сверните налево и посмотрите, сможете ли попасть в машинное отделение. То, что мы ищем, связано с главным энергетическим реактором. По крайней мере, так думаю я. Моя логика утверждает, что любая технология, способная спрятать предмет такого размера, требует много энергии. Значит, это должно быть где-то там. Однако, проблема с моим предположением заключается в том, что я не хочу, чтобы мы случайно не заметили искомое. Ведь это может быть что угодно. И располагаться оно может где угодно.

— Уже поздно об этом беспокоиться, — тихо заметила Бонни. — На данный момент мы можем рассчитывать только на здравый смысл.

— Что с нами? — спросил Астро. — Куда, по твоему мнению, нам стоит направиться?

— Сет и Астро, вы, парни…

— Пойдем в другую сторону, — перебил Сет. — Все и так ясно, чувак. Расслабься и следи за всякой странной хренью. Мы знаем, что делаем.

И, вероятно, так оно и было бы при обычных обстоятельствах. Вот только Эйнштейн и остальные киборги не знали, что искали. Большую машину. Или маленькую. Или крошечный чип. Бонни заметила — Эйнштейн жалел, что не боролся за то, чтобы отправиться с группой.

Отслеживая обе поисковые группы, ее возлюбленный старался уделять им равное внимание, пока они углублялись в судно, пробираясь через темные залы. Бонни до сих пор не понимала решения отправить туда так мало киборгов. С другой стороны, если военные все же неожиданно нагрянут, то большее количество рук на палубе даст дополнительные шансы одержать верх и спасти небольшой отряд на астероиде.

Несмотря на ожидания, навеянные Голливудом, ни одного слизкого зеленого марсианина с огромными зубами и аппетитом к человеческой плоти так и не появилось. Это было хорошо и в то же время немного разочаровывающе.

Вскоре Болт и Нова наткнулись на закрытую дверь, которая отказывалась сдвинуться с места, как бы они ни напрягались, ведь металл прогнулся от удара. Поскольку им пришлось остановиться и достать паяльную лампу, чтобы попытаться прорубить себе путь, Эйнштейн переключил свое внимание на Сета и Астро.

Пара не встретила никаких препятствий, которые не смогла бы обойти. Однако, при разветвлении коридора им пришлось принимать решение.

— Чувак, в какую сторону идти в первую очередь? Согласно схемам, слева находится каюта капитана, а справа — командный центр.

— Каюта капитана.

— Командный центр.

Эйнштейн и Арамус заговорили одновременно. Арамус стукнул кулаком по подлокотнику.

— Черт, именно я отвечаю за миссию, поэтому приказываю, чтобы они направились в командный центр.

Встретившись с ним взглядом, Эйнштейн поджал губы и встал.

— А я офицер корабельной разведки и стратег. Поэтому приказываю, чтобы они шли в комнату капитана за журналами и контактами.

Пытаясь разрядить напряженное настроение, Бонни вскочила со своего места и встала между киборгами, прервав их обмен пристальными взглядами.

— Ура. За мной решающий голос.

— Не вмешивайся, ЗВЗ.

— Ее зовут Бонни.

— Без разницы. Это не ее дело. Я предлагаю побороться и выяснить, кто прав, — прорычал Арамус.

— Ха. Будто я куплюсь на это. У меня есть идея получше. Почему бы нам не решить уравнение? — возразил Эйнштейн.

— Может, лучше просто разделить их? — предложила Бонни, не в силах молчать.

— Уже разделились, принцесса, — усмехнулся Сет. — Я направляюсь в каюту капитана, а Астро — к главному пульту управления.

Хлопнув в ладоши, Бонни широко улыбнулась.

— Решение найдено.

Эйнштейн чуть не рассмеялся, увидев кислый взгляд Арамуса.

— Похоже, так и есть. Арамус, почему бы тебе не присмотреть за Астро, пока я наблюдаю за Сетом? — услышав его одобрительное ворчание, Эйнштейн сосредоточился на экране, а Бонни, крепко прикрепив наушник и заглянув за плечо возлюбленного, стала прислушиваться к любым признакам враждебности.

— Жуткое место, — пробормотал Сет.

— Ты боишься, что на тебя нападет призрак капитана? — поддразнила Бонни.

— Эй, не смейся. В прошлый раз, когда мы с ребятами думали, что столкнулись с призраком, то нашли F814.

— Серьезно?

— Ага. Она бродила по шахтам на астероиде, который мы проверяли. Так что здесь нет ничего смешного. Кто знает, что может напасть на меня?

— Ты же не думаешь, что на борту были киборги? — спросил Эйнштейн.

Сет пожал плечами, по крайней мере, так показалось Бонни, судя по покачиванию камеры.

— Невозможно предугадать наверняка. Солдаты, которых мы встретили на астероиде, говорили что-то о перепрограммировании киборгов. Никто не знает, чем занимались военные. Может, сейчас мы это выясним. Я на месте, — остановившись перед дверью, идентичной остальным за исключением эмблемы военного флота, Сет сорвал панель управления. Без питания обычная механика не реагировала на прикосновения. Он дернул за ручной рычаг, отпуская защелку. Раздался щелчок. Просунув пальцы в углубление вдоль края, Сет открыл дверь и шагнул внутрь.

В комнате царил хаос, но причиной тому была не авария, а неряшливость капитана. Повсюду вместе с грязной посудой и прочим мусором валялась одежда.

— Ну и свинья! — воскликнул Сет.

— Возможно, он был занят важными задачами, поэтому не успел убраться, — предположил Эйнштейн.

— Слишком занят, чтобы выбросить это дерьмо в мусоропровод и сделать комнату немного чище? Как скажешь, чувак. С чего мне начать поиски? Но, предупреждаю, я и близко не подойду к ящику с его нижним бельем без перчаток.

Бонни подавила смешок.

— Оглядись и найди его стол. В нем должна быть встроена консоль. Даже с отключенным питанием тебе удастся достать жесткий диск с файлами, которые я ищу.

— Ясно. Что-нибудь еще?

— Поставь камеру на вращение, пока достаешь диск, а если я увижу что-нибудь интересное, то попрошу захватить это с собой.

— Что ты ищешь? — спросила Бонни.

— Многие военные капитаны ведут отдельный дневник. Обычно это бумажный блокнот или электронное запоминающее устройство, не подключенное к главному компьютеру. Страховка на случай, если случится что-нибудь плохое, из-за чего военные начнут уничтожать некоторые послания в попытке исказить факты.

— Как грустно. Они совершенно не доверяют друг другу.

— А ты бы доверилась кому-нибудь из них?

Конечно, нет, но у нее была веская причина. Во время пребывания в штабе военных Бонии наблюдала за их взаимодействием. Так стоило ли удивляться желанию офицеров подстраховаться на случай, если дерьмо попадет в вентилятор? Она с Эйнштейном стала пристально наблюдать за съемкой комнаты. Одежда, ботинки, журналы с голыми сиськами, опять одежда, грязная посуда, несколько рамок с фотографиями, которые Эйнштейн увеличил. Там были изображены довольно скучного вида мужчина в униформе и пожилая пара. Тот же самый человек с кучей парней в форме, поднимающих напитки. Он же на пляже. Он же с парашютом. Эйнштейн продолжал осматривать комнату, пока Сет что-то ворчал о крошечных винтиках и больших пальцах. Бонни уже хотела отвернуться, когда заметила это.

— Останови камеру, — потребовала Бонни.

Эйнштейн нажал на несколько кнопок.

— Что ты увидела?

— Перемотай назад.

Он выполнил просьбу.

— Вот. Видишь?

Очевидно, нет, потому что Эйнштейн покачал головой.

— Уродливое пресс-папье, которое выглядит так, будто его смастерил шестилетний ребенок.

— Ну и что с того? Многие ребята хранят сувениры, сделанные руками их детей.

— Но в этом-то все и дело. Похоже, у этого парня нет детей.

— С чего ты взяла?

— Ни на одной фотографии нет его семьи. Везде изображен обычный холостяк, а не отец. Держу пари, что пресс-папье — это подделка.

— Сет, захватишь эту штуку, ладно?

— Конечно, — положив в карман жесткий диск, который он наконец-то вытащил, Сет подобрал подделку и затолкал ту в другой карман. — Что-нибудь еще?

— Ничего, что действительно выделяется. Тем не менее оглядись еще раз. Может, мы что-то упустили.

— Много крови, — заметил Сет. — Особенно рядом с компьютером. Будто здесь кто-то умер.

— Может, он действительно умер. Или был ранен во время аварии.

— Возможно.

Бонни сосредоточилась на замечании Сета. Обильные лужи черной и красновато-коричневой жидкости расплылись по столу. Можно было предположить, что капитану удалось, пошатываясь, выйти в коридор, в надежде найти помощь. Но судя по большому пятну, Бонни сильно сомневалась, что мужчина сумел далеко уйти.

Дальнейший обыск комнаты, который включал в себя, к отвращению Сета, копание в грязной одежде, ничего не дал, поэтому киборг ушел, чтобы присоединиться к Астро в командном центре. Астро пришлось нелегко, комната получила больше повреждений, чем ожидалось, но не из-за крушения.

— Они разнесли эту гребаную комнату к чертовой матери, чтобы мы не смогли добраться до спрятанного, — прорычал Арамус, ударив кулаком по подлокотнику. — Ублюдки. Мы не найдем там ничего полезного.

Заядлая любительница фильмов о заговорах, Бонни, однако, видела другой сценарий.

— Не думаю, что произошло именно это. Если ты присмотришься к следам взрыва и расположению тел, то поймешь, что это больше похоже на нападение.

— Со стороны команды? — Арамус не сумел скрыть нотку недоверия.

— Это не первый мятеж, от которого пострадали военные. Возможно, когда корабль начал падать, то какой-то солдат, почувствовав неминуемую гибель, сошел с ума и стал палить по всем подряд.

— Капитан, — голос Болта прервал их рассуждения. — Мы добрались до машинного отделения, но не думаю, что что-нибудь найдем там. Похоже, здесь была резня.

— Еще один обезумевший солдат? — скептицизм Арамуса поднялся еще на одну ступеньку.

«Или тот же самый».

Бонни закусила нижнюю губу, так как развернувшиеся сцены и улики не давали ей покоя. Учитывая обширные повреждения и потерю давления, не говоря уже о кислороде, то какой человек прожил бы достаточно долго, чтобы нанести подобный урон? И опять же, зачем?

Переключив экран на камеру Болта, Эйнштейн потер подбородок — предательская привычка, означающая переход в режим размышления. Похоже, Бонни была не единственной, кто пришел к выводу, что они имели дело с одним человеком.

— Вероятность того, что два солдата слетели с катушек, кажется маловероятной. Оставайтесь в состоянии повышенной готовности. Возможно, где-то рядом бродит враждебно настроенный солдат.

— Ну и ладно, — ответил Нова. — Я более чем готов усмирить бешеного человека.

И снова предчувствие чего-то нехорошего взволновало Бонни. Почему они решили, что убийца и разрушитель был человеком? Большинство защитных костюмов имели ограниченный запас кислорода.

«А если мы столкнулись с чем-то нечеловеческим? Мог ли военный корабль перевозить киборга, который стал нашим союзником и теперь стремился помочь?»

Не желая показаться глупой, Бонни оставила свою теорию, основанную лишь на домыслах, при себе.

Эйнштейн наклонился и пристально посмотрел на экран, будто проницательный взгляд мог выявить то, что он искал.

— Болт, ты видишь что-нибудь необычное в энергетическом ядре? Какое-нибудь оборудование, с которым мы не знакомы?

— Трудно сказать, учитывая все проклятые следы от взрыва. Дай мне секунду, чтобы убрать часть дерьма, — на экране появились руки Болта в перчатках, дергающие за оголенную проводку и гнутый металл. Киборг хмыкнул, когда оттащил большой кусок упавшей обшивки от модуля. — Ха. Вы только посмотрите на это. Вот что имелось в виду под чем-то необычным? — Болт поднял маленькую коробочку с единственным мигающим зеленым огоньком, из-за чего Эйнштейн с шипением выдохнул.

— Твою мать, — от ругательства Эйнштейна у Бонни по спине пробежал холодок. — Болт, опусти эту штуку, аккуратно и медленно, а потом убирайся оттуда к чертовой матери. Быстро. Всем покинуть корабль.

К счастью, Болт выполнил указание, но не без вопросов:

— В чем дело?

— Бомба. Установленная на короткий таймер. Каждый должен уйти и держать ухо востро на случай нападения врага. Как по мне, то существует девяносто процентов вероятности, что вы не одиноки.

Заявление сразу прекратило все лишние разговоры. Присутствующие удивленно открыли рты.

— Но система жизнеобеспечения отключена. Корабль разгерметизирован. Человеческие скафандры не рассчитаны на поддержание жизнеобеспечения больше, чем несколько часов. Нет никаких вариантов, что кто-то выжил, — взревел Арамус, его пальцы перестали барабанить по консоли.

— Возможно, никто из людей. Но киборг мог, — Эйнштейн высказал вслух то, о чем Бонни до сих пор только размышляла.

— Киборг не причинит нам вред, — фыркнул Нова. — Мы хорошие ребята.

— Кибернетическая единица, все еще находящаяся под контролем военных, причинит.

Это предложение вызвало мрачные выражения на лицах всех присутствующих. Одного человека в скафандре, бродившего с пистолетом, было легко убить. Но киборга? Даже один экземпляр мог нанести серьезный ущерб.

В полной боевой готовности Болт и Нова побежали по коридору и встретились с Сетом и Астро, идущими с другой стороны. Все вместе они вернулись в свой маленький шаттл, пока Бонни с остальными наблюдали и ждали, что будет дальше, если вообще что-то произойдет.

Когда им удалось взлететь без происшествий, то это показалось невероятным. Черт, они даже успели отлететь на приличное расстояние от сбитого военного судна, прежде чем оно превратилось в шар танцующего пламени, из-за чего взрывные волны едва качнули маленький шаттл, несущийся прочь.

Арамус удивился легкости ухода не меньше, чем Бонни.

— Слишком просто. Ненавижу легкость. Сет, просканируй корпус на наличие маячков и неизвестных предметов. Болт и Астро, прочешите салон, пока Нова руководит полетом. Я хочу, чтобы каждый дюйм шаттла был обыскан на предмет наличия на борту злоумышленников.

— Думаешь, мы захватили зайца? — спросил Сет, держа в руках стальные кинжалы. Для такого тесного судна выбор холодного оружия был более разумным решением. Один случайный выстрел мог дестабилизировать космический корабль и убить всех присутствующих.

Эйнштейн сделал паузу, но затем все же ответил:

— Я приложил руку к разработке устройства, которое нашел Болт. Конечно, когда я уходил, такие бомбы все еще находились в стадии тестирования. Насколько я помню, у них есть короткая последовательность таймеров, не более пятнадцати минут. Поэтому, вероятно…

— Кто-то подложил взрывчатку, когда мы уже были на корабле.

— Только если военные не модифицировали устройство с тех пор, как ты видел его в последний раз.

— Возможно, — ответил Эйнштейн. — Но маловероятно. Эта бомба была разработана для смертников. После установки основная функция взрывчатки состояла в том, чтобы быстро сработать, прежде чем кто-либо успел бы ее обезвредить.

— Внешний корпус чист, — объявил Сет.

— Моторный отсек чист, — добавил Болт.

— То же самое и с остальным кораблем, — вставил Астро.

Напряжение в комнате спало.

— Хорошо. Если повезет, то тот, кто установил бомбу, погиб при взрыве, — пробормотал Арамус. — И все же, на всякий случай я настрою бортовые устройства на состояние повышенной готовности. Как только весь экипаж соберется, мы проведем широкую зачистку корабля.

— Я уже начал сканирование, — глаза Эйнштейна были прикованы к экрану, а пальцы настолько быстро порхали над клавиатурой, что казались размытым пятном. — Пока я не обнаружил никаких внешних нарушений, неизвестных проникновений в наши системы или других аномалий.

— Продолжай искать. Мы не хотим привезти какой-нибудь неприятный сюрприз. За это Джо сдерет с меня шкуру.

Пока киборги работали, Бонни молчала. Ее тревога не рассеялась даже тогда, когда группа вернулась, предположительно избавившись от врага. Она не могла определить, почему или что беспокоило ее. Повторное сканирование не выявило ничего странного и неуместного. Все были в безопасности. Они сбежали, захватив жесткий диск капитана и таинственное пресс-папье в придачу.

Так почему же сейчас Бонни нервно грызла ногти в привычке, от которой не избавилась даже после перевоплощения в киборга?

Почему она не могла расслабиться?

Войдя в командный центр с добычей в руках, Сет гордо представил Эйнштейну свои находки.

— Держи, чувак. Это все твое.

Эйнштейн скорчил гримасу.

— Проблема в том, что мне с ними делать?

— Мне казалось, что в этих находках и состояла гребаная цель нашей миссии. Расшифруй проклятые штуки и расскажи нам, что нашел.

— Но у меня нет запасного компьютера, чтобы работать, — нахмурившись, пояснил Эйнштейн. — Если я подключу их к главному компьютеру нашего корабля, то могу случайно запустить вредоносный вирус или программу слежения.

— Тогда отдели один компьютер от главного компьютера. Ты же наш хакер. Придумай что-нибудь. Или ты шутил, когда говорил, что нам срочно нужна эта информация? А если на диске что-то важное, например, планы нападения или еще чего хуже?

Эйнштейн тяжело вздохнул.

— Я займусь этим. Просто хотел уточнить, что это будет тяжело. Мне придется установить устройство в моей лаборатории. Другими словами, на всякий случай отключите все беспроводные и проводные каналы доступа к остальной части корабля.

— Тогда чего же ты ждешь? Двигай своей металлической задницей.

— Тебе нужна помощь? — спросила Бонни.

— Мне бы не помешали лишние руки на случай, если я наткнусь на что-нибудь зашифрованное. Готова?

Она улыбнулась.

— С удовольствием тебе помогу.

— Ох, заткните мне уши, — Арамус закатил глаза. — Может, мы продолжим миссию вместо того, чтобы превращать это в свидание? Вы оба, убирайтесь отсюда и расшифруйте устройства. Дайте мне знать, если что-нибудь найдете.

— И он не имел в виду все сладкие местечки Бонни, — крикнул Сет, когда они вышли. — Первым делом работа, а потом развлечения.

— Знаю, — проворчал Эйнштейн.

Бонни переплела пальцы с его, когда они зашагали прочь.

— Пойдем, очаровашка. Давай покажем нашим друзьям, какая из нас отличная команда, и найдем что-нибудь полезное в этих штуках. А потом мы поиграем.

— Звучит как план, — Эйнштейн сжал ее пальцы, и на мгновение она поверила, что все во Вселенной будет хорошо. Теперь осталось только избавиться от ощущения, что кто-то нечто замышляет, ожидая удобного случая, чтобы налететь и разрушить счастье, которое обрела Бонни.

Глава 18

Как только Эйнштейн добрался до своего рабочего места, то запер комнату. Он вручную отсоединил кабель, который связывал его компьютер с остальной частью корабля, и отключил беспроводную связь. Бонни, сидя, свесив ноги, на металлической стойке его рабочего места, наблюдала за происходящим.

— Что же, по-твоему, мы найдем? — спросила она.

— Решение проблемы мира между киборгами и людьми?

Бонни фыркнула.

— Ха. Ха. Ты превращаешься в настоящего комика, очаровашка.

Его губы изогнулись в улыбке.

— Пытаюсь. Что касается твоего вопроса, то… ты же хочешь честности? Вероятно, на жестком диске не так уж много информации. Сомневаюсь, что капитан сохранил нечто важное.

— Тогда зачем ты попросил Сета прихватить диск?

Эйнштейн пожал плечами.

— Нельзя ничего знать наверняка. Если они полагались на самоуничтожение, чтобы скрыть улики, то, возможно, были небрежны. К тому же есть вероятность, что капитан был самоуверенным типом, который думал, что с ним никогда не случится ничего плохого.

— Значит, в первую очередь ты займешься диском? Почему не куском гипса? — Бонни прищурилась, подняв бесформенный предмет.

— Потому что перед вскрытием неплохо бы проверить безделушку. Я бы не хотел стучать молотком по подделке только для того, чтобы выявить наличие внутри взрывчатки.

Выражение ужаса на лице Бонни, когда она осторожно поставила пресс-папье и отодвинулась, заставило Эйнштейна усмехнуться.

— Ты издеваешься надо мной! — воскликнула девушка.

— Может, совсем немного. Очень сомневаюсь, что там есть бомба. Но я все равно хочу быть осторожным, прежде чем расколоть подделку. Не стоит вредить внутренностям, обесценивая находку. Итак, давай посмотрим, что мы найдем на диске, — подключив мини-источник питания, Эйнштейн ухитрился заставить жесткий диск загудеть. — Пока все хорошо, — пробормотал он. — А где запасной монитор, который я припрятал? — порывшись в кладовке, Эйнштейн принес плоский экран и пригоршню проводов. Он положил их рядом с Бонни и направился к картотечному шкафу, откуда достал зеленый квадратик с транзисторами и золотыми гравировками.

— Ох, Боже, где ты нашел эту древнюю материнскую плату? — воскликнула Бонни, узнав старомодную груду пластика.

— Колонии, посещаемые нами на протяжении многих лет, не оснащены отличной техникой, которую сейчас предлагает Земля. Поскольку я никогда не знаю, что может пригодиться, то предпочитаю на всякий случай собирать подобные мелочи.

— Барахольщик, — пробормотала Бонни в руку, изображая кашель.

— Я предпочитаю термин «коллекционер старинных артефактов».

Она рассмеялась.

— Думаю, мне не стоит жаловаться. Привычка собирать бесполезные предметы привела тебя ко мне.

— Тебя сложно назвать бесполезной. Но я признаю, что ты, вероятно, самый бесценный предмет, который я когда-либо находил.

Эйнштейн отметил, что комплимент, похоже, пришелся Бонни по душе, так как температура ее тела поднялась на несколько градусов. Как интересно. И как отвлекает. Он проигнорировал свое желание и дальше исследовать реакции девушки. Сейчас ему стоило сосредоточиться. Немного повозившись с подсоединением кабелей и переключателей к старой материнской плате, он наконец-то приступил к работе. Экран засветился, когда импровизированная компьютерная система загрузилась.

— Готово, — заявил Эйнштейн.

— Я бы не стала выводить на экран окно с запросом пароля, — заметила Бонни, соскальзывая со стойки, чтобы встать позади и заглянуть через плечо Эйнштейна.

— Ха. Будто это остановит меня. Ты говоришь с одним из лучших хакеров, — он щелкнул пальцами — вполне естественный человеческий жест, который Эйнштейн не применял даже в прошлой жизни — и принялся за работу.

Благодаря обширным знаниям и навыкам ему не потребовалось много времени, чтобы расшифровать простой код входа и вытащить все файлы. Большинство из них Эйнштейн каталогизировал и игнорировал, так как они содержали скучные, повседневные детали управления кораблем: поломки, нуждающиеся в замене детали, получившие выговор сотрудники. Да кому это было интересно?

Больше всего Эйнштейна интересовали сообщения, посылаемые и принимаемые с корабля. Они были скрыты за несколькими кодами безопасности. Опять же, Эйнштейн не ожидал чего-то особенного, но в данном случае, похоже, мог ошибаться. Всплыло несколько сообщений, которые, разумеется, были зашифрованы. Но прежде чем Эйнштейн успел открыть их и просмотреть содержимое, его внимание привлекла папка. Бонни заметила ее в тот же момент, что и он. Девушка ткнула пальцем в экран, указывая на видеофайл, датированный временем атаки на астероид.

— Что внутри?

— Давай выясним.

Видео началось с большого количества помех и шума. На заднем плане выла сирена, но недостаточно громко, чтобы скрыть бормотание и ругательства мужчины, который тяжело сел в кресло перед камерой. Расплывчатое изображение униформы звездного флота сменилось уродливым лицом. Тяжелый подбородок, запавшие глаза и залысины заполнили экран.

— Чтоб меня, камера уже работает. Еще один показатель. Бесполезный механический хлам. Кусок дерьма, который не функционирует так, как должен. Тем не менее… кто бы ни получил это сообщение, знай, засада провалилась. Несмотря на новое маскировочное устройство, которое, как меня заверяли, было абсолютно надежным, киборги заметили нас и сумели вывести из строя наши корабли. На самом деле, они полностью уничтожили два и подбили наш. Слишком много потерь ради того, чтобы заполучить нескольких киборгов, — мужчина вытер потное лицо грязным полотенцем. Усталые, налитые кровью глаза впились в экран. — Произошедшее выглядит чертовски плохо. Ублюдки, возможно, не видели нас на радаре, но это не помешало им надрать нам задницы. Данная миссия — полный провал. Мы не захватили ни одну кибернетическую единицу. Даже не приблизились, черт возьми. По сообщениям с астероида, два киборга погибли, но еще четверо выжили. Твою ж мать, они действительно надрали задницы нашим земным войскам. Следует отметить, что киборги приспособились противостоять технологии электрошокера. Моим парням удалось попасть в них, но киборги лишь замирали на несколько секунд и все. Опять же, как я понял, их выводят из строя только выстрелы в голову. Но есть и хорошие новости. Мы получили подтверждение, что они нашли кибернетическую единицу B785. Она активна и помогает мятежным киборгам. Попытки вернуть контроль над ней потерпели неудачу. B785 не отреагировала ни на один из кодов отмены, — капитан вздохнул. — Вот и все, теперь ты в курсе событий. Мы проиграли в этой битве. Я инициализировал последовательность самоуничтожения, однако источник энергии быстро истощается, так что только Бог знает, сработает ли взрывчатка вовремя. Черт, я даже не знаю, хватит ли у нас энергии для отправки этого сообщения. Сейчас я направлюсь к спасательным капсулам. Если нам не удастся уничтожить корабль, то мы на всякий случай стираем все жесткие диски. Я не знаю, кого, черт возьми, посетила гениальная идея противостоять этим ублюдкам, но кто бы ты ни был, ты гребаный идиот. Отдай меня под трибунал, если хочешь, но это правда. Не имеет значения какими технологиями мы обладаем, ведь ублюдки умны. И смертельно опасны. Будем надеяться, что кто-нибудь встретит меня на обусловленном месте. Если нет, то мы все покойники.

Толстый палец ткнул на кнопку клавиатуры, но, должно быть, промахнулся, потому что камера продолжила запись. Капитан поднял фляжку и сделал большой глоток. Внезапно сирены смолкли. Воцарилась жуткая тишина, нарушаемая только дыханием капитана. Дверь со свистом распахнулась, из-за чего мужчина повернул голову. Он немного приподнялся со своего кресла.

— В чем дело? Почему ты здесь, а не на пути к капсулам? Что… — послышалось бульканье, а затем на экран рухнуло тело. Мгновение спустя видео остановилось.

Ошеломленный, Эйнштейн задумался.

— И все? — спросила Бонни.

— Да.

— Как по мне, то можно с уверенностью заявить, что он не успел отправить сообщение.

— Нет. Похоже он умер раньше, значит, военные еще не в курсе произошедшего.

— Ты хотел сказать, что кто-то убил его раньше?

Так и было. Но кто?

Бонни озвучила его вопрос вслух.

— Кто-то намеренно убил капитана, а потом утащил его тело с глаз долой. Зачем прятать тело?

— Чтобы мы не заподозрили мятеж?

Она покачала головой.

— В этом нет никакого смысла. Они не потрудились спрятать улики в других помещениях. Кто-то хотел, чтобы мы посмотрели это видео.

— Но мы мало что поняли.

— Разве? Мы узнали, что у них есть новые технологии.

— Мы и так это знали.

— Что они следили за нами до того, как мы достигли астероида.

— Мы и так это подозревали, учитывая засаду.

— И что на нашем борту шпион.

Значит, Бонни тоже уловила тонкий намек. Но понимала ли она, что это означало? Шпион, скорее всего, пришел в образе нового члена экипажа — Бонни.

Нет. Эйнштейн не хотел в это верить. Должно быть, что-то в выражении лица выдало его мысли, потому что девушка сжала губы.

— И нет, прежде чем ты разовьешь мысль, это не я. Или ты все прослушал? Капитан сформулировал сообщение так, будто кто-то другой подтвердил мое существование и активацию. Значит, кто-то на нашем корабле работает на военных!

— Невозможно. Я знаю этих киборгов уже много лет. Они не предадут нас…

Дверь в лабораторию открылась, несмотря на замок, и в проеме появился Астро.

Эйнштейн нахмурился.

— В чем дело? Ты не должен приходить сюда… — он замолчал, заметив направленный на него пистолет в руке киборга. — Ох, Астро, только не говори, что ты работаешь на людей.

Астро был шпионом? Но как? Эйнштейн самолично вычистил его ИМК. Он мог поставить на кон собственную жизнь, что у Астро не осталось ни военной заразы, ни программ. Если только кто-то не добрался до него… но как? Когда?

По какой-то причине перед глазами Эйнштейна промелькнула их последняя остановка в борделе. И ему захотелось застонать.

«Мы все гребаные идиоты».

Они так беспокоились о том, чтобы их судно не засекли, что даже не подумали проверить собственную команду. Эйнштейну хотелось опустить голову от стыда. Однако со взаимными обвинениями придется подождать. Сейчас в лица Эйнштейна и Бонни смотрела сама смерть. Ему не нужно было подсчитывать шансы, чтобы понять, что те были не очень хороши.

— Почему? — прошептал он. После всего, через что они прошли. Почему Астро отвернулся от своих собратьев?

— Мне пришлось.

— Пришлось? — Эйнштейн не сумел скрыть нотку недоверия. — В этом нет никакого смысла. У тебя была свобода.

— А у них был мой брат. Он приходил ко мне, когда мы посещали бордель.

— Почему ты ничего не рассказал?

— Я не мог.

Не мог или не хотел? Впрочем, разве это имело значение?

— Ладно, он пришел повидаться с тобой, а что дальше?

— Не твое дело. Достаточно того, что он заставил меня взглянуть на происходящее в ином свете.

— Держу пари, так и было, — вероятно, с помощью какого-то вируса, который он передал Астро. — Где же сейчас твой брат?

— Он был на другом корабле, — тихо пробормотала Бонни, на секунду привлекая внимание Астро.

— Да.

Эйнштейн отметил прошедшее время, но проигнорировал данный факт, продолжая расспросы:

— Как много ты рассказал им? Насколько сильно скомпрометировал нас?

— Немного. Я знал, что если не скрою информацию, то они просто убьют нас обоих.

— Но ты упомянул, куда мы направляемся.

— Да. И про B785. Этого оказалось достаточно, чтобы их осчастливить.

— Ральф и Фред погибли в засаде или по твоей наводке?

Молчанием Астро выдал себя.

Гнев объял Эйнштейна.

— А как же наш родной мир? Ты предал всех киборгов?

— Нет. Они пока в безопасности, — слабая улыбка скривила губы Астро. — Отличная идея заблокировать эту информацию. Как бы я ни старался, у меня не получилось рассказать координаты.

Эйнштейна захлестнуло облегчение. В качестве меры предосторожности лишь небольшая горстка киборгов знала реальные координаты планеты. Эйнштейн запрограммировал единицы таким образом, чтобы в случае захвата военные не смогли получить информацию и организовать вторжение. Спасибо их нанотехнологиям за подобную предусмотрительность. Самый большой секрет киборгов, сохраненный в тайне, не позволил Астро сорваться с крючка.

— Ты должен был рассказать мне о своем брате. Мы могли бы спасти его.

— И ты бы рискнул своей драгоценной женщиной? — иронично спросил Астро. Из него вырвался горький смешок. — Ты готов пойти на все, лишь бы спасти ее, я также отреагировал на своего брата. Если бы я отказался выполнять приказы, то они взорвали бы бомбу, спрятанную в брате. Я не мог этого допустить.

— Значит, ты поставил безопасность одного человека превыше сотен?

— Он мой брат. Может, я и не помню многого о своей человеческой жизни, но кое-что все же осталось. Семья держится вместе. Прости, Эйнштейн. Мне нравились ты и другие, но… — Астро пожал плечами. — Я обещал родителям, что позабочусь о нем.

Проклиная себя за то, что слишком хорошо защитил лабораторию от возможных вирусов, Эйнштейн лихорадочно пытался найти выход из сложившейся дилеммы. Безоружный, обладая лишь одними мозгами, Эйнштейн не видел в ситуации ничего хорошего, но не собирался позволять плохим шансам помешать ему поступить правильно. Заметив, как напрягся палец Астро на спусковом курке, Эйнштейн сделал выпад, но его оттолкнуло маленькое тело Бонни. Он услышал, как девушка ахнула от боли, когда получила предназначенный ему выстрел. Бонни рухнула на пол мертвой грудой.

— Бонни! Нет! — его взор заволокло красной пеленой ярости. Он бросился с голыми руками в качестве оружия на коварного киборга, который осмелился причинить боль единственной девушке, заставившей Эйнштейна почувствовать себя живым. Прежде чем Астро успел снова выстрелить, они упали на пол, превратившись в клубок конечностей, царапаясь и борясь. Их тела были слишком тесно прижаты друг к другу, чтобы нанести какой-либо серьезный вред. Пистолет отлетел в сторону, когда Эйнштейн ухитрился схватить Астро за руку и несколько раз ударить по ней.

Обезоруженный, Астро зарычал:

— Идиот. Разве ты до сих пор не понял, что уже слишком поздно? Сейчас мой брат разрушает двигатели. Убивает остальных. Присоединяйся к нам. Больше никакой войны. Скоро люди заберут нас. Оставь воспоминания, пока мы помогаем в привлечении других. Мы можем жить, не оглядываясь все время через плечо. Военные обещали обеспечить нам доступ к семьям.

Если бы Бонни была жива, то выразилась бы более красноречиво, нежели Астро.

— Черт, — неожиданно взвизгнула Бонни, прежде чем прижать дуло пистолета к голове Астро и нажать на спусковой курок. Один громкий выстрел, и тело под Эйнштейном обмякло. Киборги могли исцеляться от многих травм, но прямые выстрелы в голову, особенно с близкого расстояния, влекли лишь смерть.

Эйнштейн скатился с трупа и вскочил на ноги. Его беспокойство немедленно сосредоточилось на Бонни.

— Покажи мне свою рану. Нам нужно остановить кровотечение и оценить ущерб.

— Успокойся, очаровашка. Это всего лишь царапина. Я притворялась мертвой.

Его роботизированные глаза пробежались по ее телу, отметив неглубокую борозду вдоль руки вместо гигантской дыры, которую он себе представлял.

— Притворялась? Зачем?

Она ухмыльнулась.

— Потому что я думала, что тебе понравится убить дракона и спасти принцессу.

— Но получилось наоборот. В итоге дракона убила ты, а не я.

— Ага, но ты слишком долго тянул. Не волнуйся, ты прекрасно надирал ему задницу до того момента, как позволил заговорить. А я упоминала, что ты выглядел сексуально? Типа, очень сексуально. Можешь приходить ко мне на помощь в любое время. Однако, в следующий раз делай это без рубашки, хорошо? — Бонни подмигнула.

Он даже зарычал, прежде чем притянуть девушку в свои объятия.

— Негодница! Никогда больше не пугай меня так, — Эйнштейн встряхнул ее.

Бонни подняла руки и обхватила его щеки.

— Извини, очаровашка. Не могу пообещать подобное. К тому же настала моя очередь задавать вопросы. Ты в порядке?

— Я не получил никаких серьезных ран.

— Я не об этом. Ты только что убил своего приятеля. С тобой все нормально? Ты травмирован? Ощущаешь грусть?

— Он был предателем.

— А еще он был твоим другом.

В данном случае холодная логика блокировала любые эмоции, которые мог испытывать Эйнштейн. Его взгляд стал жестоким.

— Настоящий друг не стал бы убивать киборгов и доверился бы мне, чтобы я помог ему и его брату.

— Кстати, Астро вроде как заявил, что его брат находится на борту. Мы должны предупредить остальных.

— Связь в комнате отключена. Нам нужно выйти и добраться до активной консоли.

Прежде чем они успели начать действовать, раздался стук в дверь, которая закрылась и заблокировалась после появления Астро. Эйнштейн шагнул вперед и, ругаясь, пока возился с ручным управлением, рывком открыл дверь. В комнату ворвался Сет. Обычно нетронутая прическа киборга была растрепана.

— Чувак, ты ни за что не поверишь, но какой-то парень, киборг, похожий на Астро, которого мы не освобождали, пытался убить Нову и Болта, чтобы уничтожить наше машинное отделение.

— Ох, поверю.

— Хочешь сказать, что знал о нем? Выяснил после взлома жесткого диска? Неужели… — голос Сета затих, когда он увидел кровавую бойню на полу. — Твою ж мать. Вижу, тебе пришлось нелегко. Вы оба в порядке?

— Ничего такого, что не смогли бы исправить душ и кое-какое лечение.

— Лечение? — Бонни выгнула бровь. — Мне казалось, что ты утверждал о своем стабильном состоянии.

— Физически, но умственно, думаю, я нуждаюсь в некотором исцелении.

Ее лицо тут же сморщилось от беспокойства.

— Что я могу сделать, чтобы помочь?

— Включи душ.

— И как это должно помочь?

Сет рассмеялся.

— Ох, принцесса. Как по мне, то ты создала монстра. Наш умник нуждается в сексуальном исцелении, значит, мне пора свалить отсюда.

— Захвати его с собой, — Эйнштейн указал на тело. — И выброси вместе с телом брата. Я бы посоветовал сделать это быстро. Военные утверждали, что внутри тела брата Астро была спрятана бомба. Судя по целостности нашего корабля, я предполагаю, что смерть не активировала взрывчатку, но давай не будем рисковать.

— Бомба? Черт! А чем будешь заниматься ты, пока я рискую из-за взрыва лишиться какой-нибудь важной части своей анатомии?

— Я буду получать сексуальное исцеление, о котором говорилось ранее.

— Сейчас не самое подходящее время, — чопорно заявила Бонни.

— Наоборот подходящее.

На этот раз Сет думал головой, а не членом.

— Она права. Мы должны доложить об этом Арамусу.

— Вот и сделай это сразу после того, как избавишься от трупов. Займись этим немедленно, Сет, — решительно приказал Эйнштейн. — Или хочешь посмотреть, какую подпрограмму я занес в твой ИМК? — на самом деле Эйнштейн ничего подобного не делал, но Сет-то об этом не знал.

Не обращая внимания на ворчание Сета по поводу властных разведывательных ботов со слишком большим количеством сдерживаемого тестостерона, Эйнштейн направился к Бонни.

Девушка облизнула губы.

— Нам действительно нужно поговорить с боссом.

— После того, как мы закончим уборку.

— То, чем ты собираешься заняться, не имеет никакого отношения к чистоте, очаровашка.

— Ох, позволю себе не согласиться. Как по мне, то это самым чистый процесс, — пробормотав последнее слово, он улыбнулся, из-за чего дыхание Бонни сбилось. Взвизгнув, девушка повернулась и бросилась в ванную. Эйнштейн направился за Бонни.

Киборг должен был следовать долгу, но Эйнштейн был чем-то большим, нежели обычным роботом. У него были потребности. Потребности, которые требовали внимания. Прямо сейчас.

То, что Эйнштейн был покрыт кусочками плоти падшего бывшего друга, должно было убить весь пыл, но его облегчение после обнаружения Бонни невредимой все перевесило. Ну, почти все. Эйнштейн до сих пор ощущал сильную потребность убедиться, что она выжила. Что он выжил. Поэтому, несмотря на требования долга, Эйнштейн намеревался позаботиться о своем желании. Он позволил проявиться своей эгоистичной натуре, потому что был не просто киборгом или машиной. Прежде всего Эйнштейн был мужчиной. Возбужденным мужчиной с обнаженной женщиной, ждущей его с манящей улыбкой под теплыми струями душа, которую он любил больше всего на свете.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы сорвать с себя одежду и присоединиться к Бонни. Повернувшись лицом к стене душа, девушка застенчиво улыбнулась ему через плечо. Эйнштейн прижался к ее гладкой спине, потираясь стволом между ягодицами девушки. Бонни повернула голову так, чтобы их губы могли слиться в поцелуе.

— Я думал, что потерял тебя, — прошептал он между лизанием и кусанием, ужас момента все еще был свеж в его памяти.

— Мы победили, — прошептала Бонни в ответ. — Как в сказках, добро одолело зло.

— В твоих сказках забыли упомянуть, как герой чуть не умирает от сердечного приступа.

Она усмехнулась.

— Ох, пожалуйста. У тебя биомеханическое сердце, а у меня — исцеляющие наноботы. Кроме того, потребуется не одна пуля, чтобы убить нашу любовь.

Эйнштейн застонал.

— Перегнула? — поддразнила она.

— Да. Но у меня есть лекарство от банальных высказываний, — раздвинув ее мокрые ноги, Эйнштейн заскользил головкой члена по киске Бонни. Она немного отстранилась, изменив положение бедер так, чтобы принять в себя нечто большее, чем просто головку. Эйнштейн подчинился, толкнувшись во всю длину в лоно и чувствуя, как оживает каждый атом его тела.

— Ммм, — протянула Бонни. — Если так будет заканчиваться каждое сражение, то напомни, чтобы я не пропустила ни одной миссии.

Эйнштейн вошел в нее с такой силой, что у Бонни перехватило дыхание.

— Нет, так не пойдет. Я запру тебя в замке, где ты будешь в безопасности, принцесса.

Бонни царапала ногтями кафельные стены, пока Эйнштейн продолжал толкаться в лоно.

— Тогда ты останешься со мной, потому что я не отпущу тебя одного на встречу опасностям.

— Я и сам никогда не покину тебя.

Ее сверкающие зеленые глаза встретились с взглядом Эйнштейна, который передавал все его чувства.

— Обещаешь?

— Бонни, я люблю тебя. Ты заставляешь меня чувствовать себя живым. Заставляешь хотеть жить. Делаешь меня лучше. Делаешь чем-то большим, нежели обычной совокупностью деталей. Только попытайся избавиться от меня.

— Ох, очаровашка, — она со вздохом произнесла его прозвище. — Для киборга, который когда-то утверждал, что не испытывает эмоции, ты говоришь самые прекрасные слова. А теперь меньше разговоров и больше траха. Принцесса хочет кончить.

Смех, естественный звук, на который Эйнштейн когда-то считал себя неспособным, сорвался с его губ и вскоре сменился тяжелым дыханием. Подумать только, раньше он верил, что страсть — это всего лишь реакция гормонов. Хорошо, что он нашел подходящую женщину, которая всему его научила.

***

Потребовался второй раунд занятия любовью, прежде чем Эйнштейн заявил, что достаточно оправился, чтобы встретиться с остальными членами экипажа. К удивлению Бонни, когда они наконец появились, то никто никак это не прокомментировал, впрочем, Сету пришлось скрыть понимающую ухмылку.

Учитывая предательство Астро, Бонни ожидала мрачного настроения, не рассчитывая на особенную реакцию киборгов. В их сознаниях все было черно-белым. У Астро был выбор. Он мог попросить о помощи. И он бы получил эту помощь. Вместо этого Астро выбрал путь предателя. Поэтому его смерть не вызвала какого-то сочувствия.

Тела предателей были выброшены в космос и уничтожены бортовыми лазерами. Арамус не хотел оставлять никаких следов присутствия киборгов, особенно их мозгов. Но пока они с Эйнштейном занимались сексом, произошло не только это. На родину киборгов было отправлено экстренное сообщение с подробным описанием событий. Джо и остальные должны были быть в курсе, что существовала вероятность раскрытия тайны их местоположения, и принять дополнительные меры безопасности. Однако, Эйнштейна это, похоже, нисколько не беспокоило. Его вера в собственные программы не дрогнула, несмотря на то, что военным удалось так близко подобраться к одному из его друзей.

Что по поводу жесткого диска?

Они не нашли на нем ничего интересного. Последняя запись была единственной ценной и интересной находкой. На Арамуса это не произвело никакого впечатления.

Что касается пресс-папье?

Гипс и краски. Как оказалось, это был подарок от племянницы капитана. Если капитан и скрывал какие-то секреты, то они были уничтожены в момент взрыва корабля. В конце концов, им не удалось выяснить что-то стоящее. Арамусу и остальным оставалось лишь подвести итоги попытки военных устроить засаду и одержать победу.

Бонни воздержалась от суждений. Она слишком хорошо знала дракона и, несмотря на неудачу, сомневалась, что генерал «опрятность» сдастся, поэтому продолжала волноваться. Тем более Бонни получила драгоценный подарок. Второй шанс. Шанс для волшебной сказки, в которой фигурировал ее волшебный принц, поэтому, черт возьми, она планировала наслаждаться каждой секундой происходящего.

«Потому что я больше, чем машина. Больше, чем оружие военных. Меня зовут Бонни. Ущербная принцесса, усовершенствованный человек и лелеемая возлюбленная самого замечательного мужчины во Вселенной».

Несмотря на то, что могло принести будущее, у Бонни было все, ради чего стоило жить. А что в этом лучшее? Ее любили.

Но что, если Эйнштейна попытаются забрать военные?

«Только прикоснитесь к нему, ублюдки. Потому что я намерена бороться за свое право на любовь и счастье. Я никому не позволю, вообще никому, без борьбы забрать мое счастливое будущее. Даже если это означает не подчиняться Эйнштейну и держаться подальше от опасного пути».

Кроме того, ей нравились идеи Эйнштейна по поводу наказаний. Вот почему она запрограммировала кресло Арамуса на непослушание. Наказание стоило того, ведь оно заключалось в ласках языка Эйнштейна.

Эпилог

Потребовалась вечность, чтобы добраться до родного мира киборгов. Настолько долго, что Бонни чуть не истощила Эйнштейна. Несмотря на исследования, проведенные Эйнштейном на человеческих женщинах и их эмоциональных реакциях, его подруга — как Бонни любила себя называть — не реагировала на стресс обычными методами. Она не полагалась на еду, физические упражнения и эмоциональные драмы. Нет, его женщина была уникальна тем, что использовала секс для избавления от негативных эмоций. Не то чтобы Эйнштейн возражал. Тем не менее его выносливость не могла угнаться за ее сексуальным аппетитом. К тому же ему постоянно приходилось терпеть поддразнивание друзей, что стало немного утомительно. Впрочем, Эйнштейн втайне наслаждался завистью Сета.

— Не мог бы ты немного приглушать ее ночью? — уже не в первый раз проворчал Сет.

По совету своей подруги Эйнштейн откинулся на спинку кресла и лениво улыбнулся.

— Завидуешь?

— Чертовски верно, завидую. Не всем нам повезло найти свою женщину. А еще я ужасно устал делить одну из них с моими десятью друзьями, — Сет пошевелил пальцами, заставляя Эйнштейна рассмеяться.

— Дай-ка подумать, что бы ты сказал на моем месте? — Эйнштейн потер подбородок. — О да. Очень жаль, это так грустно, отстой!

Сленг, слетевший с губ Эйнштейна, заставил Сета ошеломленно уставиться на него, но вскоре они оба разразились громким хохотом. Так же рассмеялась и Бонни, когда он передал ей разговор во время ожидания стыковки. С глухим стуком корабль приземлился на твердую землю. Все веселье Бонни испарилось. Она крепко сжала руку Эйнштейна. Настолько крепко, что наноботы бросились к месту повреждения, но Эйнштейн не произнес ни слова. Он знал, как она ждала и боялась этого момента. К сожалению, учитывая, что связью пользовались только в чрезвычайных ситуациях, у Бонни не было возможности поговорить с сестрой. По какой-то причине мысль о встрече с сородичами и сестрой одновременно волновала и пугала девушку.

— Кажется, меня сейчас вырвет, — пробормотала Бонни, жадно глотая воздух.

— Тебя не должно тошнить, мы не совершали никаких маневров.

— Ага, и все же у меня сводит желудок, а нервы на пределе.

— Если тебя все же начнет рвать, то постарайся вовремя отвернуться. Я только начистил ботинки.

Хмурый взгляд, который она бросила в его сторону, заставил Эйнштейна усмехнуться, тем не менее Бонни немного ослабила хватку.

— Кажется, ты нравился мне больше, когда не понимал моих шуток.

— Серьезно?

— Нет. Я люблю тебя, Эйнштейн.

— Я тоже люблю тебя, принцесса.

Да, в конце концов Эйнштейн сдался и стал называть ее прозвищем, которое приняло большинство членов экипажа. Оно действительно подходило Бонни. В конце концов, они встретились при необычных обстоятельствах, влюбились, освободив его от оков, скрывающих человечность, преодолели все препятствия на своем пути и нашли страсть в объятиях друг друга. Им оставалось лишь жить долго и счастливо. Только нужно было предпринять последний шаг.

Рокот двигателей стих, свидетельствуя об их отключении. Внутреннее давление стабилизировалось, а двери отсека открылись. Яркий солнечный свет ринулся внутрь вместе с пахнущим листвой воздухом. Освежающие изменения после восстановленного кислорода на корабле. Из судна опустился трап. Бонни, несмотря на то, что ей не нужно было дышать, стала задыхаться.

— Готова? — тихо спросил Эйнштейн.

— Нет, — она нервно рассмеялась. — Глупо, да? Я умирала от желания увидеть сестру, а теперь мне страшно и хочется, чтобы мы вернулись в космос.

— Это не глупо. Как утверждают мои исследования — это нормально при том, насколько ты разнервничалась.

— Опять ты со своими исследованиями, — усмехнулась Бонни, но ее хватка на йоту ослабла.

Они вместе вышли на солнечный свет, переплетя пальцы, но ненадолго.

Раздался визг:

— Бонни!

Бонни бросила Эйнштейна, побежав навстречу энергичной Хлое, так как не могла больше ждать ни минуты их воссоединения.

Эта пара являла трогательное зрелище даже для киборгов, закаленных обстоятельствами и программированием. Арамус, всегда дипломатичный, сумел лишь саркастически пробормотать:

— Свалите в комнату, — он обошел обнимающихся сестер.

Стоя в стороне, Джо с нежностью наблюдал за встречей сестер. В его глазах стояли слезы.

— Спасибо, что привез ее домой, — тихо поблагодарил он, когда Эйнштейн подошел ближе.

— Не стоит благодарностей. Спасибо судьбе или какой-то другой магии, которая организовала нашу с ней встречу.

— Срань господня. Только не говори, что у тебя нет логического объяснения случившемуся.

— Нет. Похоже, не все во Вселенной имеет научный ответ, — некоторые события просто происходили. И хоть счастье нельзя было ни предсказать, ни создать, ни разделить на части, Эйнштейн по-прежнему ценил конечный результат.

Он начинал миссию как киборг, который думал, что были важны только наука и логика. Но сейчас Эйнштейн вернулся домой, понимая, что некоторые факты просто не имели объяснения. Любовь. Сказки существовали даже для киборгов. Любой мог жить долго и счастливо.

Даже заумный прекрасный принц и бионическая принцесса.

***

Где этот чертов бар, когда он так нужен? Направляясь к лесу, который всегда успокаивал, Сет оставил праздник любви, прежде чем кто-нибудь заметил его слезы или услышал, как он всхлипывал. Иногда его человеческая сторона брала верх. Зависть выходила на первый план.

Он желал только лучшего для своего друга Эйнштейна, действительно лучшего. Эйнштейну и всем остальным киборгам, которые открыли для себя любовь и что-то такое, ради чего стоило жить. Но временами Сет жалел, как бы это ни звучало убого, что не мог найти такой же радости и принятия.

«Может, когда-нибудь настанет и моя очередь».

Конечно, он не ожидал, что все произойдет так быстро.

Сет замер, когда дуло пистолета прижалось к его затылку. Потом улыбнулся легкому знакомому аромату.

— Ну, здравствуй, дорогая. Я знал, что ты не сможешь вечно избегать меня.

— Как я вижу, ты все так же любишь раздражать окружающих.

Резко повернувшись, Сет поднял руки так, чтобы пистолет был направлен ему в лоб. Он столкнулся лицом к лицу с женщиной, которая преследовала его во снах. Бывшая напарница. Единственная женщина, которую он когда-либо любил. Единственная женщина, которая когда-то его отвергла. Единственная женщина, которую он называл своей женой.

Конец

Notes

[

←1

]

Бри́тва О́ккама (иногда ле́звие О́ккама) — методологический принцип, в кратком виде гласящий: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости»). Этот принцип получил название от имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма из Оккама. Сам Оккам писал: «Что может быть сделано на основе меньшего числа [предположений], не следует делать, исходя из большего» и «Многообразие не следует предполагать без необходимости».

[

←2

]

Гэнг-бэнг (англ. Gang Bang) — вид группового секса, в котором участник одновременно находится в половом акте с несколькими партнёрами.

[

←3

]

Народная молва приписывает слонам сверхъестественную память. Считается, что они навсегда запоминают места, в которых побывали, пути своей миграции, голоса людей… Кто-то даже верит, что они способны затаить обиду и отомстить при случае, даже через много лет.

[

←4

]

Игра слов, tight ass — зануда или крепкая задница.

[

←5

]

«Искусство войны» — самый известный древнекитайский трактат, посвящённый военной стратегии и политике и написанный Сунь-Цзы. Состоит из 13 глав (пянь). Является основополагающим текстом «школы военной философии», главным в её каноническом Семикнижии (У цзин ци шу).

[

←6

]

«Лу́чший стрело́к» (англ. Top Gun; также известен как «Топ Ган», «Воздушная гвардия» и «Школа асов») — американский кинофильм режиссёра Тони Скотта, снятый в 1986 году. Четыре номинации на премию «Оскар», премия в категории «Лучшая песня» за песню «Take My Breath Away».

[

←7

]

Багги — небольшой лёгкий автомобиль высокой проходимости для езды по бездорожью.

[

←8

]

Стакка́то (итал. staccato — отрывисто) — музыкальный штрих, предписывающий исполнять звуки отрывисто, отделяя один от другого паузами.

[

←9

]

Имперский марш (англ. Imperial march, тема Дарта Вейдера и Галактической Империи в общем) — музыкальная тема из кинофильма «Звёздные войны» сочинения Джона Уильямса. Впервые появилась в фильме «Звёздные войны. Эпизод V: Империя наносит ответный удар» и является одной из наиболее узнаваемых музыкальных композиций в качестве лейтмотива киноперсонажа.