Vалентин

"V" значит Валентин 1.2

В спортзале ко мне подошел один из тренеров и криминальным шепотом поинтересовался:

— Тема, мне тут птичка на хвосте принесла, что ты отхватил артефакт для зелий, это правда?

— Ну? — мрачно кивнул я. Эта птичка-мозгоклюйка уже половине города разнесла, что я теперь офигеть какой маг, это была третья просьба за сегодня.

— Слушай, не в службу, а в дружбу, — тренер ссутулил огромные плечи, наклонился поближе и шепнул: — Можешь мне приготовить что-нибудь… это, для четырнадцатого?

— Чего четырнадцатого? — нахмурился я, он скривился и прошипел:

— Для потенции, блин, — и тут же добавил, — на подарок!

— Ага, — с видом «так я и поверил» закивал я, — «виагру» в аптеке купить религия не позволяет?

— Иди ты, — поморщился он, — это химия.

— А вырос ты до центнера на грече и курогруди! — поднял брови я, — и это из-за них у тебя уже не фунциклирует, ага.

— Все у меня нормально! — прошипел он, помялся, пожевал губами и добавил: — Десять косарей.

Я перестал ухмыляться и протянул ладонь: — Идет.

Домой я шел с новым пакетом реактивов, который, едва войдя, спрятал за спину:

— Привет, ма!

Она посмотрела на мою невинную улыбку, на пакет, вздохнула:

— Огнетушитель в коридоре, отнеси к себе в комнату. И приходи есть, у нас гости.

— Тетя Оля?

— Ага.

Я отнес в комнату сумку и огнетушитель, переоделся и пошел на кухню, кивнул тете Оле:

— Здравствуйте.

— Привет, — она улыбнулась мне и взяла на руки сидящего на моей табуретке енота. — Садись. Как учеба?

— Как обычно, — я придвинул себе тарелку, увидел, что у нее в тарелке только салат, и усмехнулся: — Худеете?

Она засмущалась и отмахнулась:

— Все собираюсь в зал, да все никак. Ты же тренером работаешь? Посоветуй, с чего начать?

— С нормальной еды, — я улыбнулся и придвинул ей тарелку с котлетами, Мармоша сразу схватила одну и положила тете в тарелку, я заржал, мама тоже, тетя Оля погрозила еноту пальцем:

— Опять? Я не енот, мне не пойдет пузо.

Мармоша поставила на стол хрустальный шар, в нем появилась книга: «Ты — богиня! Джей Элмс». Мы опять расхохотались, тетя Оля вздохнула и укоризненно посмотрела на енота:

— Жопа ты полосатая, я с тобой никогда не похудею.

Енот хлопнул лапой по шару, книга сменилась на «Смерть фитоняшам! Дж. Р. Хорошкова». Тетя вздохнула:

— Что только не понапишут… — отломала кусок котлеты и угостила енота.

С работы я пришел в два ночи, спортзал закрывался в час и я всегда работал во вторую смену, отсыпаясь на парах. В моей комнате горел свет, за включенным компом сидел енот и пялился в экран с текстом. Я прищурился и стал читать, брови лезли все выше, енот обернулся и развел лапками, на полу засветился шар: «В сети никто не знает, что ты енот. Клюй Ников».

Я даже не нашел, что возразить, пожал плечами и стал разбирать вещи, достал перчатки, задумался о просьбе Димона. Рецепт у меня есть, время тоже, а в интернет меня сегодня, судя по всему, не пустят.

Достал реактивы и принялся за дело.

Я сидел на подоконнике в коридоре и рассматривал безвкусные розовые гирлянды, которыми украсили холл второго этажа — здесь должна была быть дискотека вечером, в честь расстрела Чекатило. Я еще не решил, идти или нет, работы сегодня не было, но желания танцевать под поп-хиты как-то тоже.

Из аудитории оборонной магии вышла с медовой улыбкой преподша, через минуту следом высыпалась толпа не верящих своему счастью студентов. Димон протолкался ко мне и без слов ткнул под нос зачетку, я прочитал нижнюю строку: «Обор. маг, 5+(офигенно)».

На дискотеку мы все-таки пошли. Димон клеил телок, я мрачно подпирал стену — мужики не танцуют. Потому что не умеют.

Объявили белый танец и ко мне подошла красная, как первое мая, первокурсница. Я натянул улыбку и обреченно пошел танцевать, от скуки рассматривая зал поверх ее головы. В дальнем углу холла говорила по телефону преподша английского, тщетно пытаясь перекричать колонки, я нахмурился — она выглядела так, как будто разговор действительно важный. И невеселый. Девочка рядом со мной заинтересовалась, куда это я так смотрю, обернулась:

— А, Дарья Валерьевна. Она классная, да?

— Ага, — кивнул я, отводя глаза. И тут же поймал ее отражение в темном окне.

Даша, Даша… Хороша, да не наша.

Когда все закончилось, нас припахали относить стулья и разбирать аппаратуру, как будто если парень ходит в качалку, то он прямо любит носить тяжести. Мы уходили последними, англичанка сдала ключи вахтерше, улыбнулась нам всем:

— Спасибо, мальчики, не проспите завтра, — набросила капюшон, съежилась и вышла из-под козырька. Я проводил ее подозрительным взглядом и тихо сказал:

— Странно, раньше ее всегда хахаль на машине забирал, хотя даже темно не было.

— Может, занят, — пожал плечами Димон.

— Вряд ли, — я качнул головой, с неодобрением глядя, как Даша скользит по лужам. — А ты заметил, что она не накрашенная?

— Ну?

— А приходила накрашенная.

Димон застегнул куртку, криво усмехнулся мне:

— Ты же по ней перся на первом курсе, да?

— По ней все перлись, — пожал плечами я, отворачиваясь, потом опять посмотрел на нее — еле идет. Парни, которые вышли с нами, уже до угла дошли, а она на своих шпильках топчется почти на одном месте.

— Темыч, — ехидно протянул друг, пихнул меня плечом и заговорщически поиграл бровями, указал глазами на англичанку: — Фас, Темыч, фас!

— Иди в жопу, — я засмущался и отвернулся, друг тоном беса-искусителя прошептал:

— Кто успел, тот и утешил.

Я с досадой на собственную нерешительность сжимал кулаки, раз за разом отводил глаза и опять понимал, что смотрю на нее вопреки всему.

Друг сделал суровую мину и буркнул:

— Зассал?

— Иди уже, а? — поморщился я.

— А ты?

— А мне в другую сторону, — со значением прошипел я, друг демонически хохотнул и с силой хлопнул меня по плечу:

— Удачи! — пожал руку и ушел. А я в десяток шагов догнал англичанку и шутливо предложил локоть:

— Эвакуатор вызывали?

Она смущенно рассмеялась, шмыгнула носом и взяла меня под руку:

— Спасибо. Что-то я сегодня совсем не по погоде обулась.

— Бывает, — мы пошли быстрее, она несколько раз опасно скользила, но каждый раз удерживалась и извинялась. Мы дошли до поворота, она отпустила мою руку и смущенно улыбнулась:

— Спасибо, дальше я сама, там уже не скользко.

— Да ладно, давайте до дома провожу.

— Я сама дойду, — с нажимом повторила она, я скептически посмотрел на ее шпильки: — Ага. К утру.

— Соболев, я тебе очень благодарна, но когда студент провожает преподавателя, это выглядит странно.

Я снисходительно приподнял брови и вздохнул:

— Дарья Валерьевна, о чем вы думаете? Я старомоден, для меня «проводить» значит «лично убедиться в том, что вы добрались домой и не убились», ничего более. Нет, если вы настаиваете, я готов…

— Клоун, — укоризненно заявила она, борясь с улыбкой, опять взяла меня под руку и пробурчала: — На английском бы так соловьем разливался!

Я печально пожал плечами:

— Чего не дано, того не дано, — и опять повел ее по лужам.

Домой я добрался почти к полуночи, сначала долго вел Дашу домой, потом еще дольше пытался прийти в себя. Зашел в супермаркет за бананами, увидел на полке здоровенные красные яблоки со светлой надписью: «Нарру V-day *», фыркнул.

В голове появилась картинка, как я с изящной небрежностью вручаю такого мутанта Даше. Фу, американщина какая-то, почему я об этом думаю? Мне до изящества, как ЗИЛу до Эстон Мартина, смех один.

А потом зачем-то взял и купил.

И лежал теперь на кровати, задумчиво вращая в пальцах мутантское яблоко и думая о вещах отвратительных, аморальных и криминальных.

Благодаря просителям, у меня был полный стол реактивов, а благодаря тому, что завтра суббота — море времени до утра… Нет, у нас были пары, но это были «общие предметы», для тех, кто хочет получить, кроме магического образования, еще и государственное высшее — философия, история… и английский. Вот на английский я пойду. Я в нем ни бум-бум, зато не прогуливаю, и даже сижу за второй партой. Потому что Дашины ноги оттуда лучше всего видно.

Открылась дверь, в комнату заглянул енот и поставил в центре ковра свой шар. Там появилась книга: «Кукуруза — тоже злак! Т. Оля», я тихо рассмеялся и кивнул:

— Жратоньки хочешь?

Еноша покачала головой и указала на мой комп, я поднял брови:

— Включить? — Кивок. — Ладно.

Я нажал кнопку, зверятина ловко вскарабкалась по спинке стула на стол и стала клацать, я махнул рукой и ушел на кухню, захватив ее хрустальный шар. Взял пучок сельдерея, попытался мысленно попросить у шара подходящую книжку. Там засветилось: «Я, моя и свинский грипп. Мартин Лось (поэма о горячей ночи втроем)».

«Горячая ночь…»

Мысли становились все криминальнее.

«Я на последнем курсе. Если не сейчас, то когда?»

Перед глазами была Даша, она ходила между рядами своей раздражающе- медленной походкой от бедра, и я не слышал, что она говорит, потому что был поглощен куда более важным вопросом — есть ли на ней трусики? Ее юбка обтягивала так плотно, что если бы они были, их было бы видно.

«А может, просто взять и проверить?»

Я решительно встал и пошел за перчатками.

На большой перемене класс английского был пуст — Даша всех выгоняла и проветривала. Я вошел, повесил рюкзак на свой стул и достал яблоко. Оно было такое красное, что всем своим видом кричало: «Я отравлено! Не ешь меня!», но яблоки никогда никто не слушал.

Я постучал в препараторскую и сразу же заглянул, резко поняв, почему так никогда не надо делать — это не для пафоса придумали, формальный стук в дверь предотвращает неловкие ситуации, вроде этой.

Даша сидела за столом, подперев лоб руками, заплаканная и растрепанная, вокруг глаз расплывалась пятнами косметика. Я замер, она отвернулась и рыкнула:

— Соболев, ты охренел? Дверь закрой, с той стороны.

Я смущенно опустил глаза и закрыл. С этой.

— Что ты хочешь? — раздраженно спросила она, я как-то подзабыл легенду и тупо пожал плечами, вертя в руках яблоко.

У нее на столе заиграл мобильный, я успел увидеть надпись: «Урод», Даша резко перевернула телефон, он заглох. Она глубоко вдохнула и попыталась пригладить волосы:

— Ты на пересдачу пришел?

Телефон опять зазвонил, веселая мелодия казалась глупой и неуместной, у Даши опять намокли глаза, она нервно взяла трубку:

— Да?! Нет! Все, хватит… Хватит, я сказала, не звони мне больше! — попыталась отключиться, не сразу попала по кнопке и зло бросила телефон на стол, закрыла лицо руками и опять сгорбилась над столом, дрожащим голосом попросила: — Артем, выйди из класса, это неприлично.

Я сделал маленький шаг к ней, протянул яблоко, она бросила на него короткий взгляд и слабо улыбнулась:

— Это мне?

— Да. С наступающим.

— "V" — значит Валентин? — она взяла яблоко, прижала к носу и зажмурилась, глубоко вдыхая и улыбаясь.

На столе опять зазвонил телефон. Она посмотрела на трезвонящий мобильник так, как будто готова без заморочек вышвырнуть его в окно.

Я взял трубку и ответил:

— Да?

— А… кто это? Где Дарья?

— Не твое дело, — холодно бросил я.

— Как вы смеете! Немедленно дайте мне Дарью!

— Слышишь, ты, глист в панамке, она с тобой разговаривать не хочет. Будешь ей названивать, я тебя делением размножу, понял? Урод. — Я нажал «отбой» и высокомерно усмехнулся Даше: — "V" — значит вендетта.

Шок на ее лице понемногу сменялся бесшабашным весельем, глаза вспыхнули радостью, медленно смерили меня с головы до ног и засияли еще ярче, я развел руками и довольно кивнул:

— Обращайтесь.

Она широко улыбнулась, с восхищением глядя на мою наглую морду, впечатленно качнула головой и встала, шепотом выдохнула:

— Соболев, ты… — на миг задохнулась, качнула головой, как будто не могла поверить, взяла меня за шею и поцеловала.

Ее губы пахли яблоком. Я впился в них, не давая ей отстраниться, взял за талию и прижал к себе со всей страстью, которую задавливал в себе с первого курса — я всегда ее хотел, ее все хотели. Эти роскошные формы будоражили фантазию всей мужской части Академии, и прямо сейчас я сжимал их в объятиях, мимоходом отмечая, что белье на ней все-таки есть. Она прижималась ко мне, оставляя на шее царапины, потом на секунду отстранилась и бросила испуганный взгляд на дверь, я взял ее за подбородок и опять развернул к себе:

— Я закрыл.

Она опустила глаза и улыбнулась, я опять впился губами в эту улыбку, чувствуя, как ее руки скользнули под свитер, стали гладить спину… Решил не отставать и тоже нащупал пуговицы, быстро расстегнул кофту и уткнулся лицом в черные кружева, отодвинул их и провел языком по нежной коже, заставив Дашу тихо застонать и вцепиться в меня сильнее.

Нащупал низ юбки и рванул вверх, ощущение ее бедер в моих руках, отделенных только тонкими колготками, сводило с ума, ткань затрещала, я посадил Дашу на стол и стал целовать еще яростнее, чувствуя, как она ловко расстегивает мой пояс и добирается до самого интересного. И она определенно знала, что с этим делать! И ждать не собиралась ни секунды.

Мы прижимались друг к другу, лихорадочно целуясь и двигаясь, как бешеные, я потерялся, а когда очнулся, все еще стискивал в объятиях дрожащую женщину. Она сидела, уткнувшись лицом мне в шею, часто дышала, ее пальцы сминали мой свитер, все тело крупно дрожало в рваном ритме. Я мягко погладил ее по спине и зарылся лицом в ее спутанные волосы, сердце грохотало в груди.

Осмотрелся — тетради со стола разлетелись по полу, книги валялись абы как. По Дашиным колготкам разбегались огромные стрелки, порванные стринги превратились в бесполезную кружевную тряпку.

Она медленно отстранилась, понемногу приходя в себя, поежилась и освободилась, встала со стола, тоже осматриваясь и пряча от меня глаза, на ее лице постепенно проступил ужас от содеянного. Я привел в порядок одежду, она тоже стала смущенно и нервно одергивать юбку, рассмотрела свои колготки и ахнула, я предложил:

— Хотите, я сбегаю в магазин, куплю?

— Нет, — поморщилась она, — у меня есть с собой. — Замолчала, опять осматриваясь и приходя в еще больший ужас, прочистила горло и прошипела, глядя в пол:

— Соболев, если хоть одна душа об этом узнает, я позабочусь, чтобы ты вылетел из Академии, с твоими оценками это не проблема. Усек?

— Да.

— Иди отсюда. — Она присела и стала собирать с пола тетради, я тоже наклонился, она оттолкнула мою руку и рыкнула: — Иди!

Я потоптался на месте, пожал плечами и вышел.