Валентинка для Валентина

Глава 9

Разрыв отношений похож на автокатастрофу. Жмешь на тормоза и испытываешь взрыв эмоций, потому что понимаешь — поздно, уже ничего нельзя исправить! Сначала ничего не понятно и только спустя некоторое время приходит боль.

Валя ничего не понял, когда придя домой, не обнаружил ни Василину, ни её вещи. Исчезла, словно никогда и не было. Сначала он подумал, что это розыгрыш и вот сейчас раздастся звонок в дверь и улыбающаяся Лина воскликнет:

— Ага! Испугался!

Но проходило время, а никто не звонил и не появлялся на пороге. И даже попытка дозвониться до девушки, не увенчалась успехом. Первое время никто не брал трубку, а потом и вовсе отключили аппарат. Валентин не знал, что думать, ведь все было замечательно. Он видел, что девушка счастлива, что их чувства взаимны…

Как назло, на работе к нему стали проявлять пристальное внимание и ни о каком отгуле или отпрашивании, чтобы уйти пораньше и перехватить девушку около универа, речи быть не могло. Валентин ругал себя последними словами, что до сих пор не удосужился узнать адрес любимой. Хотя, что это могло изменить? Он сразу понял, что не пришелся ко двору, когда там, в больнице, Куприянов ясно дал понять, что Валя никто и звать его никак.

Оставалась еще надежда выловить Ваську через Фаю, благо что с подругой своей невесты Валентин был в хороших отношениях. Промаявшись в неведении неделю, во время короткого обеденного перерыва он набрал номер девушки.

— Алло?

— Фая?

— Валька, ты что ли?

— Ну, а кто? Пора бы мой номер вбить себе в контакты! — Обиделся сначала парень, но тут же отмахнулся.— Ладно, забей! Ты Лину когда последний раз видела? Может созванивались? — Сразу же перешел он к сути разговора.

— Да, уж, больше недели! Что странно, телефон или заблокирован, или отключен. Сама не пойму, что могло случится! Вы поссорились что ли? — Голос Фаи неожиданно приобрел рычащие нотки.

— Нет! Я не знаю! — С горечью воскликнул Валя. — Она ушла.

— Как это ушла? Ты ее обидел? Убью!

— Никого я не обижал! — Вспылил парень. — Сам ничего не понимаю. Думал, ты что–нибудь знаешь! Утром уходил на работу — все было нормально, а вечером она исчезла. Даже записку не оставила! — Пожаловался он подруге, запуская в волнении пятерню в волосы и шагая из угла в угол в фойе супермаркета.

Вот уже неделю девушка вновь жила дома, однако чувствовала себя чужой среди знакомой обстановки. Пару раз попыталась заняться уборкой, но Нина Николаевна её отругала, заявив, что это дело клининговой компании. Вымыть посуду за собой ей не позволила домработница Анна Семёновна, в обязанности которой входило приготовление еды и сервировка стола. Поэтому Лина ходила по дому призрачной тенью, не зная, чем заняться. С универом сложностей не возникло, ведь сломанная рука давала медотвод и Лина бы радовалась такой возможности, если бы жила с Валентином. Дома же на неё давили даже стены и девушка попыталась отвлечься посещением лекций, но и в этой малости ей было отказано. Отец категорически запретил появляться в университете.

— С деканатом я договорился, хвостов у тебя не будет, зачёты поставят автоматом. Вот поправишь здоровье и хоть заучись! — Поставил её перед фактом Анатолий Игоревич. — Мне нужна здоровая дочь!

Но Лина догадывалась, что дело не в здоровье. Просто отец лишний раз подстраховался от неожиданных встреч, создав вокруг нее искусственный вакуум.

Лина на этот выпад отца промолчала. Она практически перестала разговаривать с ним, отгородившись безразличием и холодностью. Старалась не пересекаться, а если всё же сталкивалась, то быстро исчезала из его поля зрения.

"Доброе утро!" — Если встреча происходила утром за завтраком.

"Добрый вечер. И спокойной ночи." — Если это было после возвращения Куприянова с работы.

С матерью тоже были натянутые отношения. Всё их общение сводилось к односложным вопросам и таким же ответам с обеих сторон. Обе понимали, что долго так продолжаться не может, но первый шаг делать никто не спешил.

Вдобавок ко всему, Василину стало часто подташнивать, но она списывала недомогание на нервный срыв и недавнее сотрясение мозга. Девушка похудела, осунулась и уже не походила на ту бойкую себя, что могла словесно заткнуть за пояс любого парня.

А по ночам ей снился Валя и Василина, просыпаясь, подолгу плакала в подушку, разрываясь между чувством вины и любовью. Телефона она лишилась. Куприянов не торопился вернуть его дочери, опасаясь подвоха с её стороны, поэтому она не могла даже пожаловаться единственной подруге и спросить совета, как быть дальше. Её полностью изолировали, отделив прошлую свободную жизнь, от нынешней дорогой и благополучной , заперев в золочёной клетке. То, что она до встречи с Валентином жила именно так, как сейчас и ей, вроде как, нравилась такая жизнь, теперь вызывала протест и тоску по свободе. Однажды обретший крылья, уже не сможет довольствоваться лишь землей, мечтая о небе. А Валя для нее и был тем самым небом, без которого она уже не могла жить. И запертая в четырех стенах, медленно таяла. Девушка понимала, что у отца есть какой-то план по отношению к ней, но разгадать его пока не получалось.

План же отца начал вырисовываться спустя неделю заточения, когда Куприянов старший осчастливил родных тем, что решил устроить небольшой семейный ужин. На вопрос Василины о причине сего мероприятия, Анатолий Игоревич раздраженно ответил дочери:

— Мне уже нужен предлог, чтобы пригласить друзей? Или я обязан давать отчет по этому поводу?

И Лина, пожав плечами, уже собиралась молча удалиться в свою комнату, как отец добавил:

— Я пригласил на ужин своего непосредственного начальника — генерального директора ОАО с женой и сыном.

Тут уж не сдержала любопытства Нина Николаевна:

— Зачем?

На что глава семейства хмыкнул, загадочно улыбнулся и ответил: " В своё время узнаешь!"

Мать тоже лишь пожала плечами и больше не стала задавать вопросы. Она давно привыкла к тому, что муж всеми силами пытается пробиться наверх, чтобы открыть свою сеть магазинов. Благо, опыта уже достаточно и полезными знакомствами обзавёлся. И то, что Генеральный относился к нему по приятельски, несколько выделяя среди других, вселяло в Анатолия Игоревича надежду на что–то большее, чем просто хорошие отношения с начальством.

Василина до сего дня не обращала внимания, как себя ведет отец по отношению к более успешным людям, а теперь, глядя на то, как суетится Куприянов пытаясь показать себя лучше, чем есть на самом деле; как без конца потирает руки, словно умывает их, ей стало противно. Двуличный.

— Девочки, не подведите меня! — в который раз наставлял он жену и дочь накануне мероприятия. — От этого ужина зависит очень многое! Особенно, это касается тебя, Василина! — Он сделал ударение на местоимении и бросил сердитый взгляд, повернувшись к девушке. — Улыбайся, пожалуйста! И сделай что— нибудь со своей бледностью! На мертвеца похожа! — В сердцах закончил он, отправляясь утром на работу.

Присутствовавшая при этом разговоре Нина Николаевна, подозрительно посмотрела на дочь, но так ничего и не сказав, отправилась переодеваться для шопинга. Ведь ради этого случая Анатолий Игоревич выделил им неограниченный кредит, разрешив не стеснять себя в покупках. Чтобы, так сказать, предстать перед гостями во всём блеске. И даже настоятельно рекомендовал дочери посетить косметический салон и сделать прическу (конечно, под зорким взором Нины Николаевны). Он катастрофически боялся, что дочь ослушается и все же сбежит. А это никак не входило в планы мужчиныи категорически расходилось с его желаниями.

У Лины желания тоже поменялись. Если ей раньше очень нравилось ходить по модным бутикам и в числе первых щеголять новинками от известных брендов, то сейчас её мысли были заняты одним — как незаметно от матери дать знать о своей беде подруге Фае. Девушка была уверена, что та обязательно найдет способ связаться с ней и сможет вызволить из этого ада. Василина надеялась, что если она просто уедет в деревню к подруге, ни к Вале, а именно к Фае, отец не станет преследовать любимого. Ведь она же держит свое слово, не возвращается к нему, хотя все мысли ее только и заняты парнем с горячими руками и обжигающими поцелуями.

Как он там? Наверное считает ее предательницей! Проклинает! А может быть уже забыл и крутит любовь с другой… Лина медленно двигалась вдоль ряда вешалок, рассеянно перебирала новую коллекцию платьев от Оскара де ла Рента и незаметно наблюдала за увлеченной шопингом матерью.

Вот Нина Николаевна скрылась в примерочной кабинке, выбрав очередное платье и девушка тут же метнулась к менеджеру. Ей нужно срочно раздобыть телефон, чтобы крик о помощи дошел до ничего не подозревающей подруги. И это надо сделать, пока мать занята примеркой обновки!

Василина подскочила к девушке менеджеру, по дороге доставая из сумочки денежную купюру. Она не раз убеждалась, что против хрустящей бумажки редко кто сможет устоять. Нужно только назначить правильную цену. И ей удалось выпросить гаджет, а потом и отправить подруге короткую смс: "Спасай! Меня заперли. Я без связи. Лина."

Смска ушла и она, наконец, выдохнула. Осталось теперь только ждать результата. В подруге Васька никогда не сомневалась. Та горы свернет, реки вспять повернет, но найдет способ, чтоб откликнуться на вопль Лины. Поэтому изображать веселье, когда на душе скребут кошки, девушка не стала, вновь закрывшись в своей скорлупке и отгородившись от внешнего мира равнодушием. Вернувшаяся в зал Нина Николаевна обнаружила дочь все так же вяло перебирающую модели вечерних туалетов и женщине пришлось брать ее подготовку к ужину в свои руки. Лина не возражала. Она безропотно примеряла, выбранные родительницей обновки под ее оценивающим взглядом, не обращала внимания на суету вокруг своей персоны. Даже не восхитилась работой визажиста, когда он, источая комплименты ее аристократичной бледности, накладывал вечерний мейкап…

Все события проходили мимо, не находя отклика в душе девушки. Как бы не старалась Нина Николаевна растормошить дочь, у неё ничего не получилось и, вернувшись домой, она, наконец, оставила Василину в покое. А та воспользовалась этой передышкой, чтобы остаться одной, вновь запереться у себя в комнате и просто рухнуть на кровать без сил. Слабость стала постоянным ее спутником. А еще хотелось спать. Плакать и спать. Слёзы вновь навернулись на глаза, когда она представила, как Валентин возвращается с работы, проходит на кухню, ставит чайник на плиту. Сам. Без нее. О чем он думает? Хотя, главное, чтобы у него всё было хорошо! Пусть лучше парень ненавидит её за предательство, чем пострадает по вине Лины! Сейчас самое важное, чтобы отец не мог ему навредить, а боль, со временем, притупится и Валя ещё будет счастлив! Только вот глупые слезы и измученное сердце девушки были не согласны с таким раскладом. Одни нескончаемым потоком лились из глаз, а другое истекало кровью. Однако, представив недовольное лицо Куприянова, Василина подавила судорожный всхлип. Когда-нибудь этот кошмар всё же закончится, надо просто перетерпеть.

Вновь разболелась голова и самое большее, о чём мечтала сейчас девушка, это свернуться калачиком, подтянув коленки, укрыться пушистым пледом и уснуть. Но в таком счастье ей вновь было отказано, когда в дверь аккуратно постучали и напомнили голосом матери, что гости вот–вот подъедут и Лине пора привести себя в порядок. До часа икс оставалось совсем немного времени. Пришлось подниматься и, хоть кружилась голова, цеплять улыбку на лицо и покидать такое уютное убежище.

Начальник у отца оказался пунктуальным человеком и ровно в назначенное время в дверь позвонили. Лина даже улыбнулась, подумав, что семейство Генерального специально топталось под дверью, в ожидании, когда стрелки часов исчерпают последние секунды до встречи. Не доверив прием гостей домработнице, Куприянов старший сам бросился к двери, расплываясь в приветственной улыбке.

Крепко пожал руку высокому седовласому мужчине в чёрном полупальто, первым шагнувшим в квартиру. Следом за ним в прихожую вплыла кругленькая, сбитая чернобровая и черноглазая женщина, в которой угадывалась горячая кавказская кровь. За спинами родителей маячило еще одно тело в замшевой куртке с накинутым на голову капюшоном. Генеральный чуть сдвинулся в сторону, пропуская отпрыска вперед и представляя его отцу Лины:

— Вот, Игоревич, познакомься, мой балбес! Вернулся на Родину, так сказать.

Молодой человек сделал шаг вперед и протянул Куприянову руку для рукопожатия:

— Слава!

— Очень приятно, молодой человек! А это мои девочки! — Растекся мужчина патокой, показывая на жену и дочь. — Нина Николаевна. Лина.

Молодой человек приветливо улыбнулся и слегка склонил голову в знак приветствия.

— Что же вы стоите? Раздевайтесь! Проходите! — Засуетился Анатолий Игоревич, принимая верхнюю одежду гостей и передавая ее подошедшей Анне Семеновне. Стрельнул строгим взглядом на дочь, провожая семью Генерального в просторную столовую, где стоял накрытый стол. Помог усесться гостье и подождав, пока разместятся остальные члены вечеринки, сел между женой Генерального и Линой. Ужин начался.

У девушки уже болели скулы от постоянно напряженных мышц лица, но показывать истинное состояние или не дай бог! покинуть столовую, в будущем грозило смертельными карами в лице недовольного отца. И Лина терпела, улыбалась и отвечала на вопросы.

— Василина, вы где–то учитесь?

— Да, в университете, по специальности экономист-бухгалтер.

— И долго еще предстоит учиться?

— Нет. Последний курс.

Генеральный заулыбался:

— Значит в наши ряды вскоре вольются новые силы? Это хорошо! Анатолий Игоревич, Вы уже подумали, где будет трудится Ваша дочь? — обратился он к отцу Василины.

— Конечно, Станислав Сергеевич! Разве можно разбрасываться такими талантливыми кадрами? Мы с Линой уже обо всем договорились! Правда, дочь?

Вася в ответ только улыбнулась, предпочитая промолчать. Все это время, сидевший напротив девушки, сын Генерального бросал на Василину заинтересованные взгляды, внимательно слушая разговор мужчин. И когда ужин из столовой плавно переместился в гостиную, где мужчинам был предложен коньяк и кофе, а женщинам — чай и десерт, Слава сел рядом с Линой на маленький диванчик.

— Чем занимаешься завтра? — Сразу “взял быка за рога” парень, обращаясь к девушке.

Лина лишь пожала плечами.

— Ничем. На больничном я. Руку сломала.

— О, здорово! — обрадовался Слава и тут же смутился:

— Нет, конечно, плохо, что ты сломала руку! Но здорово, что свободна! Давай сходим в кино?

— В кино? — Опешила девушка и глянула на отца, делающего вид, что он очень занят разговором с Генеральным.— Я не знаю… — протянула она.

— Ну, не хочешь в кино, можно сходить в театр. Я тебе позво…

— Нет! — Выкрикнула Лина, невольно обратив на себя внимание всех присутствующих и не дав договорить молодому человеку. — Только не в театр!

— Ты не любишь театр? — Удивился Слава.

— Люблю! — Девушка лихорадочно пыталась придумать причину своего отказа: — Просто перелом еще беспокоит, а спектакли по времени длятся долго. Боюсь не выдержу!

Отмазка была так себе, но парень не стал ничего уточнять:

— Ладно. Но номер своего телефона хоть дашь? — Улыбнулся он.

И тут вмешался в разговор Анатолий Игоревич:

— Конечно, даст, Слава! Вот завтра вместе и сходите, и купите телефон! Видите ли, молодой человек, произошла нелепая случайность и моя дочь временно осталась без девайса. Так бывает. — Он развел руками. — Они имеют свойство неожиданно падать из рук и ломаться, правда, Лина?

Девушка только опять неуверенно пожала плечами, а Слава расцвел ослепительной улыбкой:

— Конечно! Мне будет очень приятно помочь такой красивой девушке.

Вскоре гости стали прощаться и Василина украдкой вздохнула с облегчением. Голова болела ужасно, а от витающих в комнате запахов парфюма гостей и кофе, ее изрядно мутило.

— До завтра? — Взяв девушку за руку и целуя тыльную сторону ладони, попрощался с ней Слава.

Сил говорить не было и вымучив кривую улыбку, Лина лишь кивнула парню. Скорее бы оказаться у себя в комнате и рухнуть на кровать! Но ее еще ждала нудная нотация отца, который хоть и был не слишком огорчен поведением дочери, решил провести профилактическую беседу.

— Василина! Завтра, чтоб без глупостей! Помни, что благополучие твоего голодранца целиком зависит от тебя! Я, надеюсь, что ты умная девочка и не наделаешь ошибок, из-за которых мне придется тебя наказывать! Ты поняла?

— Да, папа.

— Со Славой будь помягче. Сходите потом куда–нибудь. Не отказывайся. И улыбайся, черт тебя подери! — Вскипел он, глядя на бледное лицо дочери и темные круги у нее под глазами. Но видя, что девушке совсем плохо и она вот–вот грохнется в обморок, пожалел, немного успокаиваясь:

— Надо бы свозить тебя в клинику на обследование, Что–то мне не нравится твое состояние… Ладно, иди отдыхай! — Отпустил. И Василина поспешила скрыться с отцовских глаз.

Утро не принесло облегчения. Проспав почти до обеда, благо девушку никто не беспокоил, Вася встала совсем разбитая. С трудом добравшись до ванной комнаты, попыталась умыться и почистить зубы, но тут же бросилась обниматься с фаянсовым другом. Отдав ему весь вчерашний ужин, на трясущихся ногах встала у раковины и глянула на свое отражение. Из зеркала на нее смотрела зеленая девушка с темными провалами вместо глаз и скулами, о которые можно было порезаться.

— Анорексичка! — Горько усмехнулась Василина, ополаскивая рот и умываясь холодной водой. — Если так пойдет и дальше, скоро за швабру буду прятаться. — Пробурчала она себе под нос, вытирая лицо полотенцем.

Лина не понимала, что происходит, почему с каждым днем ей становится только хуже. Головокружение и тошнота стали, практически, постоянными спутниками, из–за чего девушка почти перестала есть.

И вдруг, она замерла, выпрямляясь. Число! Какое сегодня число? Девушка задумалась. В больницу после аварии она попала в середине октября, потом две недели жила с Валей, плюс неделю уже дома. Получается, что сейчас первая декада ноября и у нее задержка уже около полторы недели.

Она беременна? Лина заулыбалась, приложив руку к своему плоскому животику и прислушалась, словно, прямо сейчас, ее нерожденный маленький бэби должен был подать какой–нибудь знак, подтверждая свое существование.

У нее будет от Вали ребенок? С ней останется маленькая копия любимого, которую никто не сможет с ней разлучить? От такой мысли даже тошнота куда–то отступила. Но ощущение счастья тут же сменилось страхом, когда девушка вспомнила угрозу отца отправить ее на обследование. Этого допускать нельзя! Ни при каких обстоятельствах отец не должен узнать о ее беременности!

Мысли заметались в голове, обгоняя друг друга, пока Лина приводила себя в порядок. Нужно притворяться. В первую очередь сделать вид, что она смирилась. И использовать нового знакомого, чтобы иметь возможность выходить из дома. Это не сложно, ведь Славе она понравилась, а Игорь Анатольевич сам разрешил с ним встречаться. Значит, нужно сделать так, чтобы парень чаще появлялся у них дома и забирал Лину на прогулку. А когда она усыпит бдительность отца, можно будет и сбежать.

Василина не теряла надежды связаться с подругой, которая оставалась единственной соломинкой, способной вытащить ее из золотой тюрьмы, коим стал родной дом. Ведь родители совсем не интересовались, куда их дочь отправлялась с ночевкой на выходные, оседлав своего железного друга, на протяжении нескольких лет. А Лина не считала нужным рассказывать о том, что она, как обычная сельская жительница, целыми днями возилась со скотиной в близлежащей деревеньке, помогая по хозяйству старенькой бабушке башкирке и ее внучке, не боясь испачкаться. Это был ее маленький секрет и сейчас он мог стать дорогой к свободе.

От размышлений девушку отвлек стук в дверь.

— Линочка, деточка, там к тебе пришел Слава. — Нина Николаевна заглянула в комнату к дочери.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, мама. — Девушка улыбнулась.

— Бледненькая. И круги под глазами! — Женщина покачала головой.— Давай–ка я тебе помогу! Иначе Слава подумает, что мы тебя морим голодом и держим в заточении! — Она попыталась пошутить, подходя к дочери и разворачивая ее в сторону туалетного столика.

— Сейчас. Немного потерпи и будешь выглядеть конфеткой!

— Мам, не нужно! Замажу тональным кремом и все! Неудобно парня задерживать! — Лина попробовала уклониться от материнских рук, но та слегка надавила девушке на плечи, заставляя опуститься в кресло у зеркала:

— Ничего, подождет! Не такой уж и важный гость! А ты всегда должна выглядеть на все сто! Поэтому, сиди, я быстро.

И, действительно, Нина Николаевна почти профессиональными движениями, нанесла дневной мейкап дочери всего за пятнадцать минут.

— Ну, вот! — Удовлетворенно заметила она, глядя на преобразившееся отражение Лины. — Совсем другое дело! Так, ты одевайся, а я пойду теперь развлекать молодого человека. Не задерживайся, хорошо?

Нина Николаевна ушла, а Василина, вздохнув, пошла в гардеробную. Наряжаться совсем не хотелось и она взяла первый же попавшийся ей на глаза комплект из кашемирового жакета и короткой юбки с запахом, нежного сливочного цвета. Темный топ, плотные телесного цвета колготки, полусапожки на шпильке и темно–желтое пальто из верблюжьей шерсти с коричневым шарфом крупной вязки и вот, Лина была готова к выходу, открывая дверь своей комнаты.

Увидев девушку, Слава подскочил с дивана, делая ей шаг навстречу:

— Здравствуй! Прекрасно выглядишь!

— Спасибо! — Она улыбнулась парню. — Пошли?

— Да, пойдем! Нина Николаевна, всего доброго! — Попрощался он с хозяйкой квартиры, беря Василину за руку.

— Куда пойдем? — Спросил Слава Василину, придержав дверь на улицу, когда они на лифте спустились на первый этаж. — Магазин или сначала кафе? Ты обедала?

“Я даже и не завтракала” — подумала та про себя, но вслух сказала:

— Давай сначала в магазин.

— Хорошо. Тогда лучше отправиться в Смартмир. Выбор больше. Прошу! — И он подвел девушку к припаркованному Бугатти сочного, красного цвета, вначале не замеченного Василиной из–за стоявшего перед ним джипа. — Моя малышка! — Добавил парень, глядя на Лину и открывая перед ней дверь.

А Лина и не поняла, то ли он так назвал свой спорткар, то ли ее, но решила промолчать, усаживаясь в удобное кожаное кресло автомобиля.

Время тянулось растянутой жевательной резинкой, а новоиспеченный друг из кожи лез, чтобы развлечь девушку. У Лины скулы сводило от фальшивой улыбки, что она неизменно дарила Славе, пытаясь быть вежливой и помня угрозу отца. Но в мыслях молила лишь об одном, скорее бы вернуться домой.

— Смотри, вот эта модель неплохая. — Слава в очередной раз потянул Лину к витрине, где блестели черным глянцем новенькие телефоны. — У меня такой же.

— Да, симпатичный. — Василина равнодушно глянула на предложенную марку девайса. — Не люблю “яблоко”.

— А что ты любишь?

— Андроиды. Зачем покупать слишком дорогую игрушку, если можно пользоваться теми же функциями, но по скромной цене? Не понимаю. — Девушка пожала плечами и отвернулась от витрины.

— Ну, если мы можем себе это позволить, почему нет? И, потом, как же имидж? Репутация? — Парень с недоумением посмотрел на девушку. — Ты же должна понимать, что от того во что мы одеваемся, где едим, чем пользуемся, с кем общаемся, зависит и репутация фирм, где работают наши отцы?

— Да, конечно! — Лина не стала доказывать Славе, что можно иметь хорошую репутацию при очень скромном достатке, просто живя по законам морали. И вновь перевела внимание парня на предстоящую покупку:

— У меня раньше был обычный Самсунг. Я не возражаю, если он будет у меня опять.

— Ну, пошли тогда к твоим любимым андроидам! — Пожав плечами, словно говоря, что каждый имеет право на странности, Слава взял Лину под руку и потянул в другой отдел магазина.

Наконец, покупка была совершена. Получена и вставлена сим карта и Василина заволновалась:

— Слава, я отойду ненадолго? Организм требует. — Солгала парню, свалив все на физиологические потребности и на предложение проводить, замотала головой:

— Я сама. А ты пока закажи кофе вон в том кафе и займи столик. Я быстро!

И оставив Славу в коридоре, чуть ли не бегом, поспешила к заветной букве “Ж”, спрятанной в небольшом тупичке.

— Фая? Это я, Васька! — Девушка чуть не прослезилась, когда услышала в трубке родной голос. — У меня мало времени. Слушай сюда. Это мой новый номер. Старый забрал отец, можешь выбросить, чтоб не спалиться. Он пригрозил навредить Вале. Я дома. Под замком. Не спрашивай, что и как, а лучше бегом дуй в Смартмир. Я здесь, в кафе на втором этаже.

Дав отбой, Лина выдохнула. Теперь осталось дождаться подругу и куда-нибудь спровадить парня, чтобы поговорить. Настроение немного улучшилось и вернулась она к Славе с улыбкой на губах, отыскав его светлую макушку за столиком почти в самом углу.

—Ты чего в угол забился? Боишься кого-то что ли?

— Почему сразу боишься? — Залился краской молодой человек. — Я думал, ты не хочешь быть на виду. И чтобы никто не помешал поговорить… — Быстро придя в себя, пожал он плечами.

— Так у нас серьезный разговор намечается! М-м-м! — Не удержалась от сарказма Василина, садясь за столик. — Так о чем разговор? Ты поэтому сегодня приехал ни свет ни заря?

— И поэтому тоже. Но не только. Ты знаешь, что твой отец метит в кресло директора филиала нашей компании в столице? И у него есть все шансы получить это кресло, но при одном условии… — Слава сделал интригующую паузу и Лина подыграла ему, не став разочаровывать.

— И? При каком условии мой отец осуществит столь стремительный взлет карьеры, поймав за хвост синюю птицу?

— Если мы породнимся.

У Василины от удивления чуть не упала челюсть:

— В каком смысле породнимся? У меня вроде бы нет сестры. Или у вас есть дядька, который положил глаз на мою тетю?

— При чем тут твоя тетя?

— Ну, она вроде как холостая, довольно молода, красива и работает в театре. У нее куча поклонников.

— А себя ты в расчет не берешь? — Улыбнулся парень.

— Я? — Лина испугалась. — И кто такой смелый, что хочет на мне жениться, ни разу не видев?

Сказать по правде, девушка догадалась сразу, куда клонит ее нечаянный кавалер, но прикинулась непонимающей дурочкой, пытаясь на ходу придумать причину отказа от такого перспективного замужества.

— Брось! — Молодой человек сразу же раскусил ее хитрость. — Тебе не идет быть дурой! Я вчера весь вечер наблюдал за тобой и мне подходит такая жена. В меру умна, красива, молчалива ‑ сплошные достоинства!

— Но ты же меня не любишь? И не знаешь! — От такой шокирующей новости у Василины в крови резко повысился уровень адреналина и кровь прилила к лицу девушки, а глаза заблестели, словно она приняла приличную дозу алкоголя.

— Хороший брак можно построить и без любви, на уважении и поддержки друг друга. А что касается того, что мы не знаем друг друга, так давай общаться ближе, знакомиться? Я тебя не тороплю!

— То есть ты совсем не предполагаешь отказа? — Откинувшись на спинку стула и схватившись рукой за шарф, словно ей вмиг стало душно, проговорила Василина.

— Нет. Ты мне нравишься и этого достаточно. — Перестав казаться белым и пушистым лапочкой, жестко ответил он. — Я не хочу, чтобы ты строила иллюзии. Наш брак дело решенное. Я поэтому и прилетел из Англии. И очень рад, что моя невеста оказалась симпатичной. Постельная сторона вопроса будет приятной и не придется заводить любовницу.

— Какой же ты оказывается… — Возмущению Лины не было границ.

— Гад? Ты это хотела сказать? Нет. Просто это бизнес, детка!

Лине враз расхотелось и пить кофе, что заказал Слава, и есть воздушное пирожное, сиротливо стоящее около ее чашки. Василину опять затошнило, но уже от разговора и планов, которые строил за ее спиной Куприянов. Она бы тут же встала и ушла, однако нужно было дождаться подругу и Лине волей-неволей приходилось оставаться на месте.

За столиком повисло тягостное молчание. Лина переваривала информацию, а Слава, уткнувшись в телефон, с кем-то увлеченно переписывался.

— Да, забыл предупредить! — Оторвавшись от экрана мобильника, парень нежно улыбнулся девушке:

— Перед тем, как подадим заявление в загс, нужно будет пройти обследование в клинике. Мало ли. Вдруг у тебя с генетикой не все в порядке. Ты же не против?

Это была последняя капля терпения девушки и она взорвалась, зашипев, словно змея, которой прищемили хвост:

— Может быть ты еще в зубы заглянешь и высоту холки измеришь? Вдруг по экстерьеру не подойду?

Парень усмехнулся:

—Зря ты так. Это сейчас практикуется у многих и никто не считает сие оскорбительным. Наоборот, подчеркивает, что будущая семья заботится о своем потомстве.

— Ага, я поняла. Та же селекция, улучшение породы, только названо по другому. В общем так, спасибо за внимание, за потраченное время и помощь в покупке мобильника, но я пойду, пожалуй!

Лина решила, что лучше Фаю подождет у входа, чем останется здесь еще хоть минуту. Она вскочила с места, но Слава остановил:

— Не спеши. Выпей кофе, съешь пирожное, успокойся! Я тебя не укушу и в загс прямо сейчас не потащу! Расслабся. — Невесело усмехнулся и неожиданно спросил:

— Я тебе совсем не нравлюсь?

Всплеск эмоций у Василины сошел на нет и ей стало стыдно:

— Ты симпатичный.

— Хм, ну хоть на этом спасибо! — Он кивнул головой и опустился грудью на столик, разведя руки в стороны, будто сделал поклон.

— Пожалуйста. Однако это не отменяет мое нежелание выходить за тебя замуж!

Ей очень хотелось сказать, что она занята и любит другого, но то будущее, о котором мечтала девушка, оказалось под запретом. И Василина промолчала. Молча придвинула к себе остывший кофе и так же молча начала есть пирожное. Только вот насладиться десертом девушке так и не удалось, потому что зазвонил телефон и, обрадовавшись, Лина взяла трубку.

— Алло? — Ей очень не хотелось, чтобы Слава узнал о подруге, поэтому она молча ждала, что ей та скажет, плотно прижав мобильник к уху.

— Ты где? Я пришла, но не одна! — Раздалось в трубке. — Со мной Валя.

— Что‑о‑о? С ума сошла?! — Василина разозлилась. Такой подставы от Файки она не ожидала и сбросив звонок, подорвалась с места:

— Слава, нам пора!

— Что случилось?

— Ничего. Просто немного перенервничала, разболелась голова. Прости. Пойдем? — Она виновато посмотрела на парня и потянула его за руку, все больше начиная волноваться.

— Погоди! Нужно расплатиться.

— Оставь под чашкой с кофе. Придет официантка и заберет. Пойдем! — Девушка чуть ли не пританцовывала от нетерпения, потянув парня за руку и настойчиво предлагая встать из-за стола.

— Ну, пойдем. — Слава на ходу бросил на стол денежную купюру и поспешил за Линой, которая со всей прытью ринулась к выходу.

А она торопилась и молилась, чтобы разминуться и не встретиться с предательницей подругой и Валентином. Боялась, что поддастся эмоциям и не сможет оставить его, если сейчас столкнется с ним. Слишком оголены были ее чувства, слишком мало прошло времени и слишком многое поставлено на карту.

Разминулись. Не встретились, но последние полчаса мобильник Лины разрывался от телефонных звонков, которые она игнорировала. Слава только поглядывал на нее, но от комментариев воздерживался, сидя за рулем своего спорткара.

Молча распахнул дверь авто, когда довез до подъезда ее дома. Помог выбраться из машины и когда Василина, натянуто улыбнувшись, хотела попрощаться, рывком притянул к себе, впившись в губы девушки жестким поцелуем. Будто наказывал. Василина от неожиданности покачнулась и чтобы не упасть, ухватилась за воротник его куртки, притянув парня еще ближе. А для него это словно стало сигналом к более решительным действиям и он попытался просунуть руку между пуговицами ее пальто, чтобы добраться до мягкой округлости девушки.

—Пусти! — Лина уперлась в Славу кулаками, стараясь отодвинуться как можно дальше. Выходило плохо. Нижней частью тела она, наоборот, еще теснее прижалась к парню и он усмехнулся:

— Ты сначала определись, хочешь чтоб я отпустил или стал еще ближе?

— Отпусти! — Вспыхнув от не двусмысленного намека, Василина со всей силы наступила ему на ногу шпилькой и прорычала:

— Так понятнее?

И когда Слава охнув, выпустил ее из рук, не стала мешкать и рванула к входной двери подъезда.

— Подожди! Да, подожди ты! — Вячеслав догнал ее в два прыжка, все еще морщась, схватил за рукав пальто:

— Прости! Не удержался! Обещаю, без разрешения больше целовать не буду! Мир?

— А я еще и не начинала войну! — Огрызнулась Василина, вырвав руку из захвата. — Тебе прямым текстом сказать: “Пошел на…” и показать направление, если по хорошему не понимаешь?

Она была зла и весь такт, привитый родителями с детства, слетел с девушки как луковая шелуха. — Забудь сюда дорогу! Забудь о моем существовании! О чем бы не договорились наши отцы, этому не бывать никогда!

Бегом взбежав по ступенькам крыльца, девушка быстро набрала код замка и рывком распахнула входную дверь, ни разу не обернувшись.

— Все равно будешь моей женой! — Прилетело ей в спину, когда она уже оказалась в подъезде.

Жена… Василина улыбнулась, выходя из аптеки. Законной женой и Федуловой Василиной Анатольевной она стала уже когда Валюшка выросла из пеленок и во всю ползала по деревенскому дому родителей Валентина. В золотой клетке своих родителей она продержалась недолго, до тех пор, пока разъяренный Анатолий Игоревич, узнавший о беременности своего “входного билета в большой бизнес”, схватил ее за руку и поволок в больницу на аборт. На ее счастье, сторону дочери приняла Нина Николаевна, встав на пути мужа:

— Отпусти Лину! Не позволю сломать и ей жизнь, как мне когда-то ее поломали вы с моим отцом! — Выдохнула она омертвевшими губами.

— Уйди с дороги! — Угрожающе прорычал Куприянов. — Знай свое место, пустышка! Не смей лезть в мои дела!

Нина Николаевна побледнела еще сильнее, сравнявшись цветом с белоснежной рубашкой супруга, но с места не сдвинулась:

— Отпусти дочь!

— Она тебе не дочь! — Скривившись, бросил глава семейства и усмехнулся, глядя как от его слов застыли обе женщины, а у Василины вытянулось лицо и задрожали губы:

— Мама, что он такое говорит?

— Да, скажи ей! — Подначил Куприянов, отпустив, наконец, руку дочери и взъерошил пятерней короткие волосы. — Расскажи ей всю правду о нашей “благополучной” семье!

Мужчина рванул ворот рубашки, словно он его душил и бросив:

— Делайте, что хотите! — ринулся в прихожую и как был, раздетый, хлопнув дверью, ушел. А Нина Николаевна молча опустилась на кресло, бездумно глядя в пустоту.

Василина замерла, оглушенная фразой, брошенной сгоряча отцом.

— Мам, что за чушь сейчас ляпнул отец? — Она передернула плечами, словно хотела сбросить с плеч липкую ложь и присела перед Ниной Николаевной на корточки:

— Скажи! Это ведь неправда? Ты моя мама!

Женщина вздохнула и тяжело подняла затуманенный слезами взгляд на девушку:

— Это правда, доча. Не я тебя родила. Наверное, пришло время рассказать тебе историю о “счастливом” браке семьи Куприяновых.

Она встала. Прошла к небольшой мобильной барной тележке. Открыла графин с кроваво красной жидкостью и плеснула в широкий бокал. Сделала несколько медленных глотков и только после этого начала говорить:

— Ты же знаешь, что наша семья Мазуровских, твой дед и твоя бабушка всегда принадлежали к так называемой, творческой богеме. С самого детства нас с сестрой окружали интересные, талантливые люди. Мой отец спал и видел, как его дочери станут знаменитыми артистками. С детского сада мы с Ленкой всегда в чем-то участвовали — маленькие сценки, танцы, миниатюры, конкурсы. Потом были студии — танцевальные, балетные, юного артиста. Просто погулять не было времени, не говоря уже о том, чтобы подружиться с мальчиком. За каждым нашим шагом зорко следили, за каждую неудачу наказывали, забывая о поощрениях. К слову сказать, что наши увлечения нам обеим нравились, поэтому мы старались изо всех сил. Но вот настала юность и все изменилось.

Кровь не водица, а гормоны не солдаты. Им не прикажешь стоять смирно! Первой влюбилась я. Толя был очень красивым молодым человеком, с хорошими манерами, щедрым и обаятельным. Мы познакомились с ним на поэтическом вечере, куда нашу семью пригласили папины друзья артисты. — Нина Николаевна вновь замолчала, медленно вращая бокал с вином, а сделав маленький глоток, продолжила:

— К тому времени я уже закончила балетную школу с очень хорошим потенциалом и мне сделали предложение выступать в довольно известной труппе, что гастролировала по стране. До примы мне было еще далеко, но в составе труппы я стала мелькать на страницах газет, на обложке журналов. Стала популярной и востребованной на различных вечерах, где частенько сталкивалась с объектом своей любви.

И мой интерес не остался незамеченным. Анатолий предложил встречаться. Если ты любишь, то поймешь меня, дочка. Чувство, когда за спиной вырастают крылья, а мир раскрашивается словно радуга, невозможно передать словами. Его нужно ощущать. Это именно то состояние, что я тогда испытывала. Все мысли были заняты Толей. Каждую минуту я старалась быть с ним. Естественно, что в один прекрасный миг я не устояла перед его обаянием и нежностью. И вскоре мое “падение” стало заметно. — Женщина вздохнула. — Но тогда мне было море по колено. Я любила и считала, что любима.

Правда открылась, когда Лена призналась, что ждет ребенка от Анатолия. Для меня это был удар под дых. Отец был в ярости. Обе его надежды вот-вот должны были потерпеть крах. Срочно собрался семейный совет. Пришел и Толя. Когда же отец налетел на него с кулаками, тот не защищался и получив кулаком по лицу, только вытер носовым платком кровь с разбитой губы и прямо посмотрел на старшего Мазуровского.

— Я хоть сейчас готов жениться на вашей дочери! — Заявил он.

— На которой? Или на обеих? — С ехидцей спросил его мой отец.

— На Лене. Я люблю ее!

От его слов я умерла на месте, а Ленка засмеялась:

— Зато я не люблю тебя! И замуж за тебя не пойду!

Отец вновь побагровел, вперив в сестру испепеляющий взгляд:

— А спать с ним любила? На случку к нему бегала?

— Коля! — Возмутилась моя мама от такого грубого сравнения.

— Что, Коля? Как еще обозначить их действия? Обе! Обе спали с одним мужиком! А этот гусь хорош! Любит он, значит, одну, а обрюхатил обеих! Как это понимать, молодой человек? Не мог своего “друга” удержать в штанах?

— Я просто пожалел Нину, потому что она страдала. Она любит меня. — Усмехнулся Анатолий.

— Это так? — Повернулся в мою сторону отец, а я не могла вымолвить ни слова. Слезы меня душили. Приходилось все выше и выше задирать подбородок, чтоб они не выкатились из глаз. Наверное со стороны это казалось гордостью, но на самом деле я была морально растоптана. Видимо мое молчание посчитали согласием, потому что отец выдал:

— В общем так, свадьба состоится по любому. С той или другой, мне неважно. Но ты, Анатолий, все равно станешь нашим зятем, иначе пожалеешь, что связался с семьей Мазуровских!

Лина видела, что исповедь матери дается с трудом, но прервать ее или сбить с мысли каким-либо вопросом, не решалась. Поэтому, как села в кресло, так и сидела, боясь пошевелиться. А Нина Николаевна все продолжала говорить:

— Свадьба состоялась через месяц. Мы просто расписались. А еще через неделю на фоне сильнейшего стресса у меня открылось кровотечение и я попала в больницу. Ребеночка спасти не удалось. И забеременеть я больше не могла. После выписки из стационара моя семейная жизнь, не успев достигнуть берегов идиллии и счастья, медленно покатилась в омут равнодушия. Я впала в депрессию.

На людях все выглядело цивильно и благополучно, а на самом деле мы так и не смогли семьей.

С Леной я прервала все отношения. Не ожидая такой подлости от родной сестры, простить не могла. Ведь она видела, что я влюблена в Анатолия и все равно позволила ему увлечься собою.

Через два с половиной месяца у нее родилась семимесячная девочка, ты. В театре, где в это время работала сестра, так никто и не узнал, что она была беременна. Слишком туго она затягивала талию, чтоб спрятать живот. Поэтому ты и родилась раньше срока. А Лена… Она написала отказ. Хотела оставить тебя в роддоме, но наш отец не позволил сделать это. С кем-то договорился, кому-то дал взятку… Тебя принесли мне. Совсем кроху. Маленький, сморщенный, красный комочек плоти. — Нина Николаевна улыбнулась, вспоминая. — И я подумала, пусть муж меня не любит, пусть я не могу родить, но ведь матерью стать мне вполне по силам! Ты не виновата в том, что взрослые запутались. И ты плоть от плоти двух близких для меня людей, что бы я не чувствовала к ним и как бы от них не отгораживалась. Я полюбила тебя, дочка! — Женщина поставила бокал с недопитым вином на журнальный столик и села напротив Василины, с напряженной спиной и виноватой улыбкой на губах:

— Прости нас, девочка!

— Мамочка, за что же мне прощать тебя? — Василина соскользнула с кресла и опустилась перед женщиной на колени. Взяла ее за руку и прижалась своей щекой к ее ладони. — Я люблю тебя! И кроме тебя у меня нет мамы! Мне не нужно других!

Нина Николаевна наклонилась над дочерью и поцеловав в макушку, стала нежно гладить по волосам:

— Прости за то, что я срывала свое недовольство на тебе, видя роман отца с сестрой и молчала. Да, да, я знаю, что они до сих пор встречаются! — Горько усмехнулась она, глядя как Лина вскинула голову, устремив на нее удивленный взгляд.

— Но почему тогда ты с ним не разведешься? И почему тетя Лена не выйдет за него замуж? — Девушка нисколько не запнулась, когда произносила ее имя. Только разозлилась на обеих. На мать, за то, что прощает измены мужа, на тетку за двойное предательство и бездушие к родной сестре.

— Я люблю твоего отца. — Тихо ответила Нина Николаевна, продолжая гладить дочь. — И он не обижает меня. Заботится. Одаривает.

— Но разве так можно? Он же просто откупается от тебя! — Возмутилась Василина.

— Можно, дочка. Я хотела, чтобы у тебя был отец. Хотела сохранить семью. Вы двое самые дорогие для меня люди и я хотела, чтобы вы были рядом со мной. Я эгоистка? — Прошептала Нина Николаевна, даже не пытаясь стереть со щек мокрую дорожку из тихих слез. — Только я, наверное, зря старалась. Толя ушел, а тебя нужно спрятать. У твоего отца есть качество, которое ему помогает в бизнесе, но очень сильно мешает в семье. Упрямство и настойчивость. Так что, дочь, давай-ка, собирайся! — Нина Николаевна похлопала девушку по спине и потянула за руку, вставая.

— Куда, мама?

— Ты же хочешь сохранить ребеночка? — Вопросом на вопрос ответила та и на молчаливый кивок дочери, продолжила:

— Значит возвращайся к мужу.

— Нельзя мне туда. — Грустно покачала головой Лина. — Отец обещал Валентина засадить за решетку, если я вернусь к нему.

— А как к тебе относятся родители парня? Кстати, где они живут?

— Я не знаю, как они ко мне относятся. — потупилась девушка. — Валя меня с ними не знакомил. Все так быстро закрутилось. Не успел. Мы даже не разговаривали на тему совместного проживания. Правда, я все же видела их, когда ездила к подруге в деревню. Издалека.— Вконец понурилась Лина.

— То есть, твой парень не догадывается, что вскоре станет отцом и возможно, даже не планирует связать с тобой жизнь? — Нина Николаевна была шокирована ответом дочери, а та покраснев, буркнула:

— Он любит меня! И я его!

— Ну, да! Ну. да! Любовь все объясняет и решает все проблемы! — Хмыкнула женщина. — Однако она не поможет тебе сохранить ребенка, если ты останешься дома! Так, Ладно… — Женщина в волнении прикусила ноготь на пальце. — У меня есть немного личных сбережений. Возьмем тебе билет на самолет и отправим месяца на два в теплые страны!

— Мам, что ты задумала?

— Был у меня по молодости один поклонник моего таланта. Все звал к себе в гости. — Улыбнулась она, кинувшись к стеллажу с книгами. — Так, где-то здесь должна быть открытка с его контактами! — Перебирая корешки разноцветных книг, она начала искать тонкую картинку, все еще продолжая улыбаться.

— Мам, так это когда было-то!

— Не скажи! — Нина Николаевна рассмеялась. — Открытку он мне прислал в прошлом году к Новому году и с тех пор мы созваниваемся иногда и общаемся! — Женщина тряхнула головой и поправила сбоку прическу исконно женским движением, словно взбила волосы. — И его предложение погостить до сих пор в силе!

— Ма‐а‑ма‑а! Ты ли это? — Развеселилась Василина.

— Ах, это такой мужчина! Такой мужчина! М‑м‑м‑ма! — Нина Николаевна, смеясь причмокнула, собрав губы гузкой и приложив к ним щепоть из пальцев. — Жгучий, горячий итальянец. Если б не любила твоего отца, согласилась бы на его предложение! — Вздохнула она, доставая из книги, спрятанный клочок картона. — Вот она!

Быстро набрала номер и замерла в ожидании.

Через три часа, по‑солдатски быстро собранная, Василина уже ехала в такси в сторону аэропорта с номером телефона сеньора Витторио в телефонной книжке, наличными, снятыми матерью со своей карты, билетом на ближайший рейс до Флоренции и чемоданом с самыми необходимыми вещами. Там ее должен был встретить сын сеньора Витторио, молодой человек по имени Алонзо. Никого из встречающих девушка не видела ни разу, но Нина Николаевна успокоила Василину, сказав, что мимо нее итальянцы уж точно не пройдут. А на округлившиеся глаза дочери рассмеялась, успокоив, что отправит ее фото по Viberу.

Уезжала она с тяжелым сердцем, словно чувствовала, что ее побег обязательно аукнется близким людям. Но желание сохранить плод их любви с Валентином, перевесил все сомнения. А еще оставалась надежда, что отец простит блудную дочь. Пусть не сразу, со временем, но примет внука или внучку.

— Как доберешься до места, поменяй сим карту и отзвонись мне. — Напутствовала ее Нина Николаевна, провожая до машины такси. — Удачи, дочь! Береги себя! — Чмокнула ее в щеку и повернулась к дому. В этот момент она напомнила Лине тетку, когда та, точно так же, уходила от девушки с прямой спиной и гордой осанкой.

“ Тетя… Женщина, которая подарила ей жизнь и чуть не обрекла на мытарства… Что было бы с ней, если б дед не проникся к крохе чувством сострадания и позволил дочери лишить ребенка своей фамилии? Что ею двигало? Почему она так поступила? “

До этого времени Лина считала, что сестра матери не выходит замуж по причине разбитого сердца. Ходили слухи, что влюбленную актрисульку перед самой свадьбой бросил жених и она так и не простила ему предательства, переложив свою неприязнь на весь мужской род. А на самом деле так ли было? Может быть тот загадочный жених узнал о тайном романе невесты и ее деликатном положении и поэтому разорвал отношения? Невеселые думы кружились в голове девушки, оседая на душу черными хлопьями пепла разочарования и обиды. Как можно обманывать самых близких людей? Как потом смотреть им в глаза? Василина не могла понять родителей, не могла понять их поступков. Понять, принять и простить. “Не сейчас. Может быть позже.” — Думала она, поднимаясь в небо и оставляя за собой руины павших надежд.