Валерий Харламов

Глава 9 СУПЕРСЕРИЯ-1974

Первенство СССР 1972/73 года из-за суперсерии с канадцами стартовало на месяц позднее, чем обычно, в октябре. Валерий Харламов наконец-то вернулся в тройку к своим привычным партнерам Борису Михайлову и Владимиру Петрову.

«Мы равны, мы привязаны друг к другу, и когда осенью 1972 года все трое снова стали играть в одном звене, то, право же, сезон этот стал едва ли не лучшим в моей жизни. Может быть, потому, что играли мы с особым вдохновением, воодушевленные возможностью возрождения маленькой нашей команды. Мы все трое абсолютно равны, мы не стесняемся друг друга, высказываемся, если чем-то недовольны, не боясь обидеть партнера и не всегда задумываясь над поиском слова, которое не ранит», — признавался Валерий Харламов в автобиографии.

Анатолий Тарасов все еще находился на тренерском мостике ЦСКА. Продолжал эпатировать публику, пытаясь показать, кто является главным действующим лицом и, как бы сейчас сказали, «ньюсмейкером», в советском хоккее. Когда ЦСКА осенью играл в Воскресенске с неуступчивым «Химиком» и Харламов забил гол, Тарасов вдруг громко, на весь зал, произнес: «Так, все на лед целовать Харламова!» Болельщики на крохотном стадионе, не привыкшие к таким чудачествам, обомлели. Установилась тишина, которую нарушила реплика главного тренера «Химика» Николая Эпштейна: «Конечно же, в Монреале ведь выиграли!»

В этом сезоне Анатолий Владимирович в последний раз стал обладателем «всесоюзного золота». Победа ЦСКА была убедительной. Они не только опередили «Спартак» на шесть очков, но и разгромили своих извечных оппонентов в ключевой встрече чемпионата со счетом 7:1. Армейцы в 18-й раз стали чемпионами страны. Валерий Харламов в этом сезоне набрал 34 балла за результативность, забросив 19 шайб и отдав 15 результативных передач.

В конце 1972 года проводился традиционный опрос с целью определения лучшего игрока года. В первый и в последний раз в советской истории лучшими хоккеистами были названы два игрока. Ими стали два закадычных друга: Александр Мальцев из московского «Динамо» и Валерий Харламов из ЦСКА.

Весной 1973 года Валерий Харламов вместе с тренерами сборной СССР по хоккею Всеволодом Бобровым и Борисом Кулагиным был приглашен руководством НХЛ в Канаду с недельным визитом на финальные матчи Кубка Стэнли. Дело в том, что в Канаде среди болельщиков также был проведен опрос, согласно которому самым популярным советским игроком оказался Харламов. Суперсерия 1972 года пробудила колоссальный интерес у североамериканцев к советскому и европейскому хоккею. И в особенности к личности Харламова. Как писал уже после смерти Валерия Борисовича журналист Владимир Дворцов, «в выборе канадцев главную роль сыграло то, что Харламов был не только выдающимся мастером игры, но и исключительно обаятельным человеком».

О своей популярности в Северной Америке Валерий Харламов узнал, едва небольшая советская делегация приехала в Монреаль. На финале Кубка Стэнли его, стоя — а поднялись абсолютно все зрители, как обычно происходит во время исполнения гимна, — приветствовал переполненный до отказа огромный ледовый стадион. Его узнавали на всех улицах канадских городов, где он появлялся, окружали, брали автограф, называли «гением», «суперзвездой хоккея». Ему улыбались, искренне желали удачи, передавали приветы другим советским хоккеистам. «Коллекционирование автографов в Канаде распространено так же широко, как у нас коллекционирование марок», — потом с улыбкой рассказывал хоккеист своим близким.

С Валерием Харламовым старались сфотографироваться не только любители хоккея, но и видные бизнесмены и политические деятели. Ведь это было великолепное паблисити!

Канадские хоккейные менеджеры, давая интервью, говорили, что игрок такого таланта должен непременно оказаться в «лучшей лиге мира». Они опять называли суммы гонораров, которые намеревались предложить советскому хоккеисту, если он согласится выступать в НХЛ. И эти суммы в разы превышали оклад президента США или контракты самых знаменитых канадских «профи». Что самое удивительное, Валерий Харламов прекрасно знал об этом. Как знал о том, что ждет его самого, как только он начнет играть в НХЛ. Гнал эти мысли от себя. Вел себя на редкость скромно. Не говорил об этом по возвращении на родину. И уж тем более не покупался на эти баснословные суммы. Для него важнее были другие миллионы. Миллионы преданных отечественных болельщиков, искренне любивших его.

«Монреаль Канадиенс» в те дни играл в финале Кубка Стэнли против клуба «Чикаго Блэк хоукс». Советских спортсменов принял тогдашний глава НХЛ Кларенс Кэмпбелл, избранный на этот пост еще в 1946 году, когда в СССР было проведено первое хоккейное первенство. Советские представители побывали и в штаб-квартире Национальной хоккейной лиги. Там Валерия Харламова больше всего поразило составленное заранее, на два года вперед, расписание матчей лиги. «После этого я уже хорошо понимал, почему так непросто было отыскать окно для будущих встреч суперсерии-76, в ходе которой ЦСКА и “Крылья Советов” должны играть против ведущих клубов НХЛ», — признавался хоккеист.

Также впечатлила его и обстановка за «кулисами» — в раздевалках хоккеистов. «Чистота, царящая в этих помещениях, их размеры бросились в глаза сразу. Так же, как и количество обслуживающего персонала. Хоккеисты в Канаде о своей форме и снаряжении практически не заботятся. Пришел спортсмен после матча или тренировки, скинул форму и, не складывая ничего, не приводя в порядок свое снаряжение, ушел. За тебя кто-то всё это сделает», — вспоминал Валерий Харламов. Только вот какие он сделал выводы: «Не думаю, что это правильно. Все-таки, как и солдат, спортсмен, не доверяя никому, сам должен заботиться о своей готовности к завтрашнему сражению на льду».

Автору этих строк запомнились слова Владимира Владимировича Юрзинова, сказанные им как-то во время встречи. Заслуженный работник отечественного тренерского цеха рассказал о том, как Мальцев и Харламов готовились к играм. «Коньки у них блестели. Экипировка всегда была чистой. Врезалось на годы, как бережно Мальцев вытаскивал шнурки из ботинок, как стирал их и гладил. Вот это уровень, вот это отношение настоящего профессионала к своему ремеслу!»

Для себя Валерий Харламов в ходе той, по-настоящему первой полноценной зарубежной поездки, проведенной вне льда, сделал массу открытий. О том, что во «внутренних матчах» хоккеисты не грубили столь же беспардонно, не дрались так нагло, как в матчах с европейцами: в целом игра была весьма жесткая, но вполне корректная. «Особенно поразительной эта черта их матчей казалась на фоне того, что вытворяли они в поединках с нами, где отличались не только хоккеисты, но даже и тренер Джон Фергюсон, который швырнул во время матча в Лужниках на лед стул», — признавался Валерий Харламов Олегу Спасскому. «Я пытался понять первопричины столь разительного различия в манере их действий. Не знаю, верна ли моя догадка, но мне кажется, что грубость и чрезмерная жесткость, переходящие в жестокость, проявляются в игре канадских профессионалов в матчах против новичков и дебютантов НХЛ: опытные, давно выступающие в лиге хоккеисты друг друга знают уже достаточно хорошо и потому играют, а не дерутся. А вот европейских хоккеистов знают меньше. Оттого-то и стремятся проверить на стойкость, на прочность. Если играть за команду НХЛ в рамках местного турнира, то синяков и шишек наверняка будет меньше, чем получали мы, выступая за нашу сборную против сборной Национальной хоккейной лиги».

Второе открытие было связано с откровенно невысокими, по его мнению, скоростями, которые «включали» на льду канадские профессионалы. Харламов признавал тот факт, что канадцы — весьма техничные хоккеисты. «Играют они медленнее, чем мы привыкли, это как будто кинохроника, рассказывающая о вчерашнем матче, которая прокручивается с неверной скоростью».

Поразила советского нападающего и публика на североамериканских стадионах. Своей страстностью, своим неистовым переживанием за родную команду на протяжении всех 60 минут матча. «Вскакивают с мест, вздымая в восторге руки, и стар и млад. Я видел немало весьма пожилых женщин, бабушек, которые кричали ничуть не реже и не тише своих внуков… У нас так горячо все перипетии хоккейного поединка воспринимают немногие болельщики, основная масса столь восторженно реагирует только на гол, да и то далеко не во всяком матче. Если ЦСКА играет с аутсайдером и посылает шайбу за шайбой в ворота соперника, то овации вы не дождетесь, а вот за океаном на последний гол реагируют столь же бурно, как и на первый или на решающий. Если канадский или американский зритель пришел на хоккейный матч, то молчать он не будет. Интерес и внимание к хоккею в Канаде не могут не изумлять. Правду говорят, что мальчику, родившемуся в семье, радуются больше, чем появлению девочки, прежде всего потому, что он может стать хоккеистом», — признавался Валерий Харламов.

Наконец, еще одно наблюдение касалось своеобразного хоккейного антуража на стадионах. «К каждому матчу выпускается яркая, красочная программка, продается масса сувениров, связанных с хоккеем. Когда нам много лет назад объясняли, что в Северной Америке хоккей — заметное экономическое явление, то я не представлял себе, что нашему виду спорта сопутствует так много околохоккейного».

По сути, Харламов еще тогда, сорок с лишним лет назад, словно не игрок, а маститый хоккейный аналитик, просто и понятно разложил по полочкам весь процесс функционирования Национальной хоккейной лиги. От взгляда мастера не ускользнули ни бабушки на стадионе, ни кропотливо составленное расписание игр на годы вперед. Говорил он о достоинствах лиги не с восторженным пиететом, а как положено профессионалу — спокойно, без лишних эмоций. От коротких заключений пришел к главному для себя выводу: «И все же самый распространенный вопрос, на который хоккеисты отвечают после возвращения из Канады, остается прежним, — чему бы я постарался научиться у них: искусству обводки или броску, силовому единоборству или умению добивать шайбы? Для меня ответ на такие вопросы был всегда очевиден: их отношению к матчу, их страстности, умению бороться в любом матче, близко к сердцу воспринимая каждую игру. Эта страстность проявляется в игре с любой командой, против которой доводится хоккеисту играть в тот или иной момент его спортивной жизни — начиная с детских команд и кончая ведущими клубами профессиональной лиги».

И это говорил Харламов, чьей страстностью на льду восхищались сами родоначальники хоккея?! Нельзя не проникнуться его поразительными скромностью и способностью, несмотря на звездный статус, к самосовершенствованию. Равно как и его, человека с отменным катанием, восхищению манерой североамериканцев «превосходно кататься на льду».

«Талант — есть труд», — любили цитировать в Советском Союзе знаменитую фразу Максима Горького. И по делу. Все великие игроки нашей сборной, как те же Харламов, Михайлов, Мальцев и другие, несмотря на талант и величие, доказывали, что достичь высот мастерства можно только изнурительным трудом. Нужно пахать и пахать, а не полагаться на свои природные данные или на «расположение хоккейных звезд». Не случайно Валерий Харламов говорил, что «тепличные условия, создаваемые новичкам, искусственная нарочитая поддержка никому еще пользы в спорте не приносили».

Харламов, который сызмальства был приучен слушаться и уважать старших, искренне возмущался тому обстоятельству, что некоторые новички, не располагающие ничем, кроме отменного здоровья, спорят чуть ли не до посинения с ветеранами команд по любому поводу, из-за каждого пропущенного гола.

Весной 1973 года Москва готовилась принять 40-й чемпионат мира по хоккею. Это право было доверено советской столице во второй раз в истории. Первый чемпионат мира, проходивший в Москве в 1957 году, стал лебединой песней для Всеволода Боброва, Евгения Бабича, Александра Уварова. Тогда второе место советской команды было тем более обидным, что сборная СССР не потерпела ни одного поражения, но уступила в итоге первое место команде Швеции.

Игры шести команд, выяснявших отношения в двухкруговом состязании, прошли во Дворце спорта «Лужники» с 31 марта по 15 апреля 1973 года. «Лужники» заметно похорошели. Появилось современное табло, во Дворце спорта заменили борты, установив ограждения из высокопрочного пластика, модернизировали систему освещения.

Чехословацкая сборная приехала в Москву с желанием отстоять победный титул, завоеванный годом ранее в Праге. Тем более что их победный состав практически не претерпел изменений.

Тренеры советской сборной Всеволод Бобров и Борис Кулагин, находившиеся у штурвала главной хоккейной команды страны чуть более года, взяли курс на омоложение состава. Когда они, за день до старта чемпионата, объявили, кто из хоккеистов будет отстаивать честь СССР на московском турнире, удивлению болельщиков и специалистов не было предела. В составе не оказалось таких корифеев, как Кузькин, Фирсов, Викулов. Из признанных авторитетов и ветеранов советской команды в ней оставался только Александр Рагулин. Анатолий Тарасов назвал ошибочным курс на «механическое омоложение состава сборной». «Не всякий ветеран списывается с хоккейного корабля, и не каждый молодой, пусть и подающий надежды, спортсмен вводится в основной состав. Главным мерилом являются уровень мастерства, характер, игровая культура. Считаю, зря Викулова и Фирсова лишили права сыграть за сборную», — резко раскритиковал он действия Боброва. «Конечно, класс этих хоккеистов достаточно высок для того, чтобы ставить их в команду. Но мы, тренеры, создавая модель сборной-73, думали не только о сегодняшнем дне, а потому сделали ставку на способную молодежь», — парировал вызов мэтра Всеволод Бобров, который, как оказалось, был прав.

Играли советские хоккеисты на этом чемпионате удивительно легко. Легкости на льду явно благоприятствовала атмосфера в команде, созданная Бобровым. «Ребята, расслабьтесь и играйте в свое удовольствие. Вы ведь самые лучшие на сегодняшний день», — напутствовал Всеволод Михайлович своих подопечных.

Три первые встречи на чемпионате сборная СССР по обыкновению выиграла с разгромным счетом. Особенно туго пришлось западногерманской сборной, которую советская команда «раскатала» со счетом 17:1. В этой встрече восемь (!) шайб записал на свой счет Александр Мартынюк, установив рекорд национальной сборной по количеству голов за одну игру Следующими на очереди были финны 8:2, а затем поляки, которые «отскочили» «всего лишь» со счетом 3:9. «Всего лишь», потому что во втором круге дебютанты чемпионатов мира поляки получили самую настоящую пробоину, уступив сборной СССР со счетом 0:20!

В промежутке между этими поединками советская команда провела, как и предполагалось, труднейший матч с чехословаками и, победив 3:2, возглавила турнирную таблицу. Именно в этом матче проявилось умение Валерия Харламова забивать в нужные мгновения игры. Третью, победную, шайбу сборной СССР он забросил, подкараулив отскок от чешского вратаря Холечека. Еще одного своего конкурента, сборную Швеции, дружина Боброва обыграла со счетом 6:1, причем умудрившись накидать шесть шайб в ворота шведов уже к 25-й минуте.

Вторая половина чемпионата и вовсе превратилась в бенефис советской команды. Сборная СССР начала бить все мыслимые рекорды, начиная с уже упомянутого счета 20:0 в игре с поляками. Так, если в первом матче с командой ФРГ отличилось звено Мартынюк — Шадрин — Якушев, наколотившее в сетку ворот немцев 10 шайб, то в матче с поляками 14 шайб провело первое звено сборной: Борис Михайлов забросил семь шайб, Владимир Петров — пять, а Харламов ограничился «всего» двумя. «Здорово прибавили ребята. Играют свободно, мыслят быстро, их техника настолько высока, что на площадке воплощается в жизнь любой тактический замысел тренера. Не кривя душой, это звено можно назвать эталоном хоккейной тройки» — так прокомментировал действия звена Петрова находившийся на трибуне для почетных гостей Вениамин Александров.

Свое Валерий Харламов сполна наверстал в повторной игре между сборными СССР и ЧССР, которая в случае победы хозяев чемпионата делала их досрочными победителями первенства планеты. Эта игра стала его настоящим бенефисом. Первый гол сборной СССР получился курьезным. Защитник чемпионов мира отобрал шайбу у Мальцева в своей зоне. Динамовец упал за воротами, но сумел резко вскочить и выбить шайбу из-под клюшки зазевавшегося игрока сборной ЧССР на Якушева, который отправил ее в сетку. Чехи сравняли счет, однако в численном большинстве Борис Михайлов после щелчка Александра Гусева переправил шайбу в ворота. А дальше заблистал Валерий Харламов. Прямо из своей зоны он устремился с шайбой на двух чешских защитников, резко рванулся в сторону, поймав их в «улитку» — два соперника столкнулись лбами. Выманил вратаря на себя, а сам отдал пас назад Михайлову, которому оставалось попасть в пустые ворота. Четвертую шайбу Харламов забросил сам. Игра, которая в итоге завершилась со счетом 4:2, досрочно сделала наших чемпионами мира. В заключительном матче сборная СССР победила шведов со счетом 6:4.

Сборная СССР установила рекорд, который вряд ли можно будет превзойти в обозримом будущем. Он сродни феноменальному прыжку в длину Боба Бимона на 8 метров 90 сантиметров на Олимпиаде 1968 года. С легкой руки великого бомбардира, тренера Всеволода Боброва, советские хоккеисты наколотили в ворота соперников 100 шайб. Средняя результативность сборной СССР составила ровно 10 шайб за игру! Кроме того, впервые после чемпионата мира 1927 года команда хозяев не потеряла ни одного очка. Шведы отстали от чемпионов мира на пять очков, команда ЧССР — на семь.

Четыре хоккеиста первой пятерки забросили половину шайб всей команды (Петров — 18, Михайлов — 16, Харламов — 9, Гусев — 7) и больше, чем вся сборная ЧССР. Все четверо вошли в символическую сборную чемпионата. «В 1973 году пятерка Петрова перевернула все представление об игре. Всё было необычно в мелькающем калейдоскопе: защитники выходили вперед и забивали, форварды отчаянно защищали свои ворота, смена мест и амплуа происходила мгновенно. И в этом хитроумном круговороте Харламов был связующим звеном между защитой и нападением, звеном гибким и непредсказуемым для противников и необходимым для партнеров. Это была лучшая пятерка в мировом хоккее, и авторитет ее был непререкаем», — констатировал журналист Владимир Дворцов.

А Владимир Петров, достигнув феноменального результата по системе «гол плюс пас» — 34 очка (18+16), стал лучшим бомбардиром первенства. На этом чемпионате мира Валерий Харламов «ограничился» 23 набранными очками, забив 9 шайб и отдав 14 голевых передач партнерам по команде. В списке лучших бомбардиров чемпионата Петров, Михайлов, Харламов заняли первые три места. В списке «Всех звезд», составляемом журналистами, тройка также была названа среди лучших подавляющим большинством голосов.

«Конечно, я вспоминаю чемпионат мира 1973 года. Мы не думали о рекордах. Мы забивали и всё. Но до сих пор эти рекорды стоят. И это приятно. Буквально три месяца назад узнал такую статистику: мы своей тройкой в один сезон забили 124 шайбы. До сих пор его никто не побил. 243 балла у нас было. Раньше считали только голы, пасы не считались. Когда мы играли, мы делали свое дело и всё. Просто у нас в тройке было такое негласное правило: забили одну, надо вторую забить, забили вторую — надо третью. И так далее. Если вспомнить всю мою спортивную жизнь, то когда мы вместе с Володей и Валеркой играли, то микроматчи не проигрывали. Это для нас было бы трагедией», — говорил в беседе с автором этих строк в июле 2014 года Борис Михайлов.

Именно после чемпионата мира в Москве президент Международной федерации хоккея Джон Ахерн определил главную «проблему» мирового любительского хоккея, которая заключалась в том, что нельзя найти команду, которая могла бы противостоять сборной СССР. «Есть еще, правда, вариант обязать вас играть без вратаря, но вряд ли вы на это согласитесь», — улыбнулся Ахерн. В 1973 году Харламов опять стал лучшим хоккеистом всесоюзного чемпионата по версии еженедельника «Футбол-хоккей».

Брат Александра Мальцева Сергей вспоминал, как однажды в том сезоне Валерий Харламов невольно повторил одну из выдумок героя «Двенадцати стульев» Остапа Бендера. Мальцевы в один из весенних погожих дней 1973 года получили в «Динамо» выходной. О том, что такой же отгул в тот же день достался и Харламову в ЦСКА, они еще не знали. Братья проснулись в воскресенье, и Александр предложил отведать шашлыка на ВДНХ. Погода, что называется, «шептала», и Мальцевы провели пару часов на территории легендарной Выставки достижений народного хозяйства.

Когда Валерий Харламов подъехал к дому на проспекте Мира, одна из бабушек у подъезда доложила ему, что «Мальцевы ушли в неизвестном направлении, одетые налегке». Харламов предположил, что братья пошли за продуктами. Ждет минут десять, полчаса, час, а их все нет. Валерий разволновался, ведь это сейчас — найти человека, когда есть мобильный, — не проблема, а тогда приходилось порой томительно ждать часами. И тогда у Харламова, прямо по аналогии с любимым им произведением Ильфа и Петрова, родился замечательный план: он подозвал к себе нескольких мальчуганов, катавшихся во дворе на велосипедах. И хотя они были готовы помочь «дяде Валере» бесплатно, раздал им по 50 копеек, как Остап — мелочь пацанам, побежавшим искать несчастные стулья, и попросил «найти Мальцевых». Ну а того, кто приведет к нему братьев, пообещал поощрить дополнительно.

Еще только подходя к своему дому, Александр и Сергей обратили внимание на мальчишек, нарезающих круги на велосипедах по окрестности в поисках кого-то. Пройдя во двор, Мальцевы увидели Харламова и заметили, как со всех сторон к ним подкатывают явно разочарованные велосипедисты. «Улизнули. И от меня, и от мальчишек. Ну, вы даете, кирово-чепецкие», — расплылся в улыбке Валерий Харламов…

Первенство СССР сезона 1973/74 года неожиданно для многих прошло при явном превосходстве московских «Крыльев Советов», которые возглавлял Борис Павлович Кулагин. Кстати, игроки дали ему прозвище Мао Цзэдун, по имени «великого кормчего». Наверное, не за человеческие качества: все-таки Кулагин, хотя и слыл человеком суровым, не был жестким руководителем. Говорили, что «Мао» его называли за внешнее сходство с китайским руководителем, хотя конечно же раскосых глаз у Кулагина не было и в помине.

Природу многих прозвищ хоккеистов и тренеров понять трудно. Иногда они рождались интуитивно, на порыве эмоций, как Пыря у Михайлова или Троцкий у Тарасова. «Михайлова прозвали Пырей за то, что он много времени сражался у чужих ворот, “пырялся” на пятаке», — полагал Григорий Твалтвадзе. У хоккеистов сборной были свои оригинальные прозвища. Они сначала «присваивались» в клубе, а затем плавно «перетекали» в сборную. Петрова звали «Петей», Лутченко — «Дидкой» или «Красавчиком», Цыганкова — «Гешей». У игроков «Крылышек», бывших армейцев, которых взял в сборной под свое крыло Борис Павлович Кулагин, тоже были запоминающиеся прозвища: у Анисина — «Клык», Бодунова звали — «Бодун», а Лебедева — «Серый». «От мультфильма, наверное, пошло про Серого Лебедя», — полагал Михаил Туманов.

Рывок Кулагина и его команды в сезоне 1973/74 года действительно был впечатляющим. Отрыв «Крылышек» от ставших вторыми армейцев в итоге составил целых 11 очков! О превосходстве профсоюзной команды говорит и тот факт, что они победили армейцев в трех из четырех очных встреч. За себя говорит и счет в этих поединках: 5:1,7:3, 6:3. Лишь одну встречу выиграл ЦСКА у «Крыльев», и то 4:3. В составе московской команды солировала тройка Лебедев — Анисин — Бодунов, закалившаяся в битвах с канадцами в 1972 году. Эти хоккеисты играли в лучших традициях советского хоккея: партнеры понимали друг друга на площадке с «закрытыми глазами», все их слаженные действия были доведены до автоматизма.

При этом каждый из них отлично катался на коньках и в одиночку, благодаря незаурядным техническим способностям, мог решить исход матча. Мало кто знает, что за физическую подготовку в команде отвечал будущий глава Российского футбольного союза Вячеслав Колосков. Его научно проработанная методика тренировок была основана на использовании дополнительных ресурсов организма хоккеиста. «Анатолий Владимирович Тарасов злился, когда мы в решающем матче его ЦСКА уверенно переигрывали. Снял даже с игры Володю Петрова. А Борис Павлович перед той встречей поехал в Спорткомитет и заранее доложил, что мы станем чемпионами СССР. Для того чтобы вселить уверенность в ребят. В то время ЦСКА считался непобедимым, а “Крылья” постоянно были на “задворках”. Но Кулагин за какие-то три года создал настоящую команду и довел ее до первого места», — вспоминал Юрий Лебедев.35

Лучшим бомбардиром первенства по системе «гол плюс пас» в сезоне 1973/74 года стал Вячеслав Анисин, тот самый, которого Тарасов несколько раз хотел отчислить из молодежки ЦСКА. Он набрал в том сезоне 48 баллов за результативность. Кстати, когда Константин Локтев пригласил Анисина в 1976 году перейти в ЦСКА подменить сломавшего ногу в аварии Валерия Харламова, тот сразу же согласился. Анисину прочили место Харламова: ведь никто не ожидал, что Харламов не только вернется на лед, но и заиграет в своем стиле. «Крылышки» в 1974 году также стали обладателями Кубка СССР.

А ведь накануне этого первенства армейское руководство хотело ослабить своих московских конкурентов, используя влиятельный властный ресурс. Так, в 1973 году лично от ярого поклонника и куратора армейцев, министра обороны СССР А. А. Гречко в «Спартак», который стал оказывать достойное сопротивление ЦСКА, пришла разнарядка на нескольких игроков в армию. Самое любопытное было в том, что забрать выполнять священный долг — воинскую повинность — хотели трех игроков сборной, в том числе Якушева и Шадрина — одних из героев суперсерии 1972 года. В результате в «Спартаке» выкрутились, и служить в армию — в СКА МВО — отправились три других, более молодых хоккеиста. «Спартак» в итоге занял четвертое место, отстав от лидера на 18 очков. Этот сезон стал последним в ЦСКА для Анатолия Тарасова. Его, как в свое время в сборной, сменил Всеволод Бобров.

В целом сезон 1973/74 года Харламову удался. Он вместе с Михайловым и Мальцевым вошел в тройку лучших нападающих чемпионата. В этом сезоне он забросил 20 шайб и отдал 10 голевых передач, набрав 30 баллов за результативность.

В этом первенстве был один впечатляющий поединок, который болельщики «Динамо» и ЦСКА со стажем смакуют до сих пор. 7:7 — такой счет был зафиксирован в сентябрьском матче между армейцами и динамовцами. А примечателен он тем, что состоялся накануне свадьбы главной динамовской звезды Александра Мальцева, свидетелем у которого на торжестве был Валерий Харламов.

«Это была настоящая битва, — вспоминал один из динамовских ветеранов Анатолий Белоножкин. — Саша, вдохновленный, творил на льду все, что хотел». Причем динамовцы проигрывали по ходу встречи со счетом 1:6, но тут Мальцев «разбушевался». На глазах у невесты он не имел права проиграть, да еще с таким счетом. Кстати, в том первенстве Мальцев играл блестяще, получив по его итогам «Золотой шлем» — приз лучшему нападающему страны.

В той встрече, состоявшейся 18 сентября 1973 года в забитых под завязку «Лужниках», Мальцев забросил три шайбы. Через два дня на свадьбе у своего друга Харламову особо расслабиться не удалось. Уже в 12 часов ночи он, по воспоминаниям Александра Николаевича, уехал на армейскую базу.

После свадьбы Александр Мальцев стал больше внимания уделять молодой жене, Харламов загрустил, видимо, понимая, что число дружеских «вечеринок» и посиделок заметно сократится. И однажды он набрал телефон Сергея Мальцева, у которого в тот день также был выходной, и предложил ему прогуляться по Москве.

Договорились встретиться на Ленинградке, недалеко от дома, где жили родители Валерия Харламова. «Стою на месте, вижу, как ко мне приближается довольный Валера и улыбается своей знаменитой улыбкой. Ну, думаю, сейчас что-нибудь выкинет. Правда, все шутки или розыгрыши Харламова были добрыми и легкими, — вспоминает Сергей Мальцев. — Он приобнял меня по-дружески и так заговорщицки произносит: “Ну что, Серега, скажу тебе, мой юный друг, что Малец — теперь отрезанный ломоть. Отныне мы с тобой вдвоем весело проводить время будем. Готовься”. Я, помнится, сильно смутился и не знал, что ему ответить.

“Да расслабься ты, — сказал Валера после небольшой паузы, по-дружески приободряя меня. — А не попить ли нам пивка в этот прекрасный выходной денек?” Предложение хоккейной звезды было мною с легкостью принято, хотя я сначала действительно напрягся».

Друзья направились к станции метро «Сокол», к одной из кафешек, о чем-то непринужденно беседуя. И вдруг, совершенно неожиданно, натолкнулись возле самой станции метрополитена на идущего им навстречу Всеволода Михайловича Боброва.

«Я остолбенел, стою как вкопанный, увидел великого Боброва. Стушевался, смог его только поприветствовать, — продолжает Сергей Мальцев. — А Валерий, улыбаясь, вдруг решил переключить акцент на меня. “Всеволод Михайлович! Познакомьтесь, это будущий великий хоккеист, Сергей Мальцев, брат того самого великого Мальцева”, — едва не переходя на смех, сказал Харламов. Бобров, улыбаясь, ответил Валере: “Ну, Харлам, ты даешь! Я что же, по-твоему, не знаю брата Саши Мальцева?” Затем, делая вид, что спрашивает строго, заметил: “А вы-то куда собрались? Небось, выпить решили?” При этом Бобров двумя пальцами изобразил водочную стопочку.

Валера засмущался, произнес добродушно: “Да нет, Всеволод Михайлович! Всего лишь по кружечке пива”. Тут Бобров стал более серьезен: “Валера, смотрите аккуратнее. Скоро сборы начинаются, поберегите силы”. Бобров сделал паузу, тронулся с места, пожимая нам руки: “Не балуйтесь, ребята, ведите себя хорошо”».

Чемпионат мира 1974 года проводился в Хельсинки с 5 по 20 апреля. На матчи, в которых не принимала участие сборная Финляндии, приходило мало зрителей, и организаторы бесплатно раздавали билеты в школах. Запомнился чемпионат и тем, то шведские хоккеисты вышли на лед в шлемах с рекламой спонсора, концерна «Вольво». Такая реклама была запрещена правилами ИИХФ. Когда организаторы попросили шведов удалить несанкционированную рекламу, те нашли оригинальное оправдание: заявили, дескать, шведский автопроизводитель после долгих переговоров наконец-то купил фабрику, которая производит шлемы, а значит, становится обыкновенным поставщиком хоккейной амуниции, а не спонсором…

Несмотря на девять побед в десяти играх, чемпионат выдался для советской сборной крайне сложным. Сборная СССР уверенно разобралась с немцами 5:0, затем со счетом 7:1 победила хозяев чемпионата — финнов и разгромила поляков 8:3. Впереди был матч со сборной ЧССР.

Чешская команда на этом чемпионате предстала в самом боевом составе с вратарем Иржи Холечеком, защитниками Яном Сухи, Иржи Бубла, Франтишеком Поспишилом. В атаке блистали Владимир Мартинец, Иван Глинка, Вацлав Недомански из братиславского «Слована». Этот «хоккейный хулиган», признанный в итоге лучшим нападающим чемпионата, после первенства мира вместе с Рихардом Фардой сбежал в Канаду, где оба стали выступать за клуб Всемирной хоккейной ассоциации «Торонто Тороз».

В первой игре чехословаки вдоволь покуражились на льду, не оставив советской сборной никаких шансов. Так, первый и второй периоды были выиграны ими со счетом 3:0 каждый. Итоговое преимущество сборной ЧССР 7:2 впечатляло и болельщиков, и специалистов. О том, что для сборной СССР не существовало на международных турнирах иного места, кроме первого, и как доставалось команде от партийных начальников в случае чувствительных поражений, годы спустя вспоминал Борис Михайлов, капитан той незабываемой команды. После разгромного поражения от сборной ЧССР в расположение сборной СССР посыпались звонки из Москвы. Как бывало в таких случаях — «сверху требовали» выявить виновных, наказать, доложить. В довершение всего капитана команды вызвали на ковер к послу СССР в Финляндии Владимиру Степанову. В главе советской дипломатической миссии проснулся партийный чиновник. «Вы позорите партию», — заявил посол, добавив, что нужно поставить вопрос о пребывании Михайлова в рядах КПСС.

«Не вы меня принимали в партию, не вам меня исключать», — резко ответил капитан советской сборной. «Посол аж опешил… Когда же мы взяли у чехов реванш 3:1 и стали чемпионами мира, он устроил по случаю победы богатый прием. А я опять стал образцовым коммунистом, — рассказывал Михайлов. — Смотрю на фото и вспоминаю тот турнир, ставший последним для нашего тренера Всеволода Боброва. Его уволили. Ходили разговоры, что Всеволод Михайлович пострадал за то, что в лифте после окончания чемпионата послал этого важного товарища куда подальше за панибратское обращение…»36

«Перед игрой и тренеры, и журналисты нам говорили: у вас только один матч на этом чемпионате — с ЧССР, и вы должны его выиграть. Только чехословацкая команда, и только она! Нас просто запугали предстоящим матчем. Это называется “накачка”. Мы проиграли встречу еще до выхода на лед. Боялись самих себя. Страх поборол нашу уверенность. Игроки с самого начала стали ошибаться, вот и посыпались голы», — вспоминал Владислав Третьяк. Председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлов срочно прислал в Хельсинки главу Олимпийского комитета Виталия Смирнова «накачивать» сборную.

Как и на двух предыдущих чемпионатах, советская сборная для того, чтобы побороться за золотые медали, должна была обязательно выигрывать второй матч у команды ЧССР. С игроками и тренерами команды у руководства делегации состоялись серьезные и даже жесткие разговоры, хотя сами хоккеисты и без них прекрасно понимали, что им необходимо выигрывать.

Второй матч советской команды со сборной Чехословакии состоялся 18 апреля 1974 года. Перед встречей Бобров пошел на несколько кадровых перестановок. Александр Мальцев заменил на месте центрального нападающего в первом звене Владимира Петрова, который получил травму.

Получилось всё замечательно. Одну шайбу в начале игры забросил Александр Мальцев, а вторую, победную, с его передачи провел Борис Михайлов. Гол Якушева закрепил преимущество советской ледовой дружины 3:1. С таким же счетом была обыграна команда Швеции. Причем 20 апреля, в день 25-летия Мальцева. Так, сборная СССР завоевала свой 11-й победный титул за 12 лет.

Этот чемпионат мира запомнился еще и тем, что два хоккеиста, из сборных Швеции и Финляндии, стали первыми жертвами допинга в мировом хоккее. Международная федерация хоккея приняла решение тестировать игроков на допинг еще в 1969 году. После каждого матча два игрока, выбранные произвольно из каждой команды, проходили тест. Но только спустя пять лет попались первые нарушители. Ими стали швед Ульф Нильсон и вратарь финнов Стинг Уетзелл. За это обе команды лишили двух очков, а результат аннулированного не в пользу финнов поединка Финляндия — Чехословакия стоил двух очков и третьего места хоккеистам Суоми.

Мировая федерация хоккея не случайно повела борьбу с допингом. В конце 1960-х — начале 1970-х годов в игровых видах спорта, не только в хоккее, но и, скажем, в водном поло, появилось стимулирование игроков таблетками. Затронув в разговоре с Мальцевым эту тему, неожиданно услышал от него фразу: «Дали нам как-то раз какие-то больно дорогие японские пилюли в команде, сказали, что для стимуляции сердечной деятельности. Но мы с Валеркой (Харламовым), придя к себе в номер, где жили, спустили их прямо в унитаз». Выдающимся игрокам не нужно было стимулировать себя неизвестными препаратами. «Чехи всё подшучивали над нами: знаем мы, русские, ваш настоящий допинг — водку. А мы просто играли с вдохновением. Главным допингом для нас были звуки гимна и поднимающийся ввысь ледового дворца красный флаг», — признавался автору этих строк один из прославленных советских хоккеистов.

К слову сказать, великолепную историю про гимн советской сборной рассказал технический директор ХК «Динамо» (Москва) Алексей Панфилов. Она относится не к 1970-м годам, но достаточно точно характеризует расклад сил в мировом хоккее той поры.

В 1989 году, сразу после «бархатной» революции, чешское телевидение пригласило в студию ветеранов местного хоккея, где каждый из них делился с аудиторией приятными воспоминаниями. Там показывали заранее подготовленные фрагменты знаменитых чемпионатов мира 1947, 1949, 1972, 1976 и 1977 годов, когда чехословацкая сборная завоевывала золотые медали.

Среди приглашенных были Иван Глинка, Богуслав Штястны, Ярослав Поузар, Иржи Холечек, Владимир Мартинец, Иржи Холик и многие другие. Во время передачи «звезды» комментировали отдельные эпизоды, отвечали на различные вопросы телезрителей и ведущих программы. Когда передача стала близиться к финалу (а шла она в прямом эфире), всех участников ожидал сюрприз — шутка, которая, как представлялось организаторам передачи, должна была поразвлечь телезрителей. В результате все хоккеисты, конечно, посмеялись, но осадок горечи у них все же остался.

Дело в том, что ведущий попросил их назвать или исполнить музыкальный хит, который игроки чаще всего слышали в своей жизни. Те оживились, стали исполнять различные песни, на их взгляд, очень популярные: народные, попсовые и т. д.

Через какое-то время ведущий передачи, по достоинству оценив вокальные способности выдающихся мастеров прошлого, заявил, что все эти куплеты, конечно, хороши, но мелодия, которую они слышали чаще всего в своей жизни, так и не прозвучала. И включил… Гимн Советского Союза!

В сентябре 1974 года советской команде предстояло еще одно нелегкое сражение: встреча с канадскими профессионалами. Правда, на этот раз не из НХЛ, а из ВХА (Всемирной хоккейной ассоциации). После матчей суперсерии 1972 года пути советских хоккеистов с канадскими профессионалами не пересекались. Но в Канаде, почувствовав, какое удовольствие и самим хоккеистам, и болельщикам приносят такие поединки, стали искать возможность проведения новых встреч с советской сборной. Больше всего это удалось руководству Всемирной хоккейной ассоциации, которая находилась в жесткой конфронтации с НХЛ. Боссы ВХА Гэри Дэвидсон и Деннис Мёрфи, два калифорнийских адвоката, которые являлись совладельцами еще и Национальной баскетбольной ассоциации, конфликтовали с руководством НХЛ.

ВХА была основана всего за два с половиной года до этих матчей, в декабре 1971 года, и задумывалась как более состоятельный конкурент Национальной хоккейной лиги. Мотив для ее создания был прост — еще одна, прилично зарабатывающая группа североамериканских бизнесменов, которых не подпустили в свое время к энхаэловской кормушке, решила подзаработать на хоккее. Модель новой лиги была скопирована с НХЛ: команды также проводили в матчах между собой более восьмидесяти встреч, а затем в состязаниях навылет разыгрывали свой главный трофей, который, по названию крупной страховой компании, его учредившей, назывался Кубок АВКО.

Разумеется, ассоциация не могла быть собрана с нуля, и ее владельцы пошли по самому простому пути: стали переманивать в ВХА игроков НХЛ, прельщая их более высокими зарплатами. Тогда им удался, как бы сейчас сказали, мощный «пиаровский ход». В клуб «Виннипег Джетс» удалось заполучить одного из лучших канадских профессионалов Бобби Халла. Его переход стоил ВХА сумасшедших по тем временам денег — двух с половиной миллионов долларов. Во всей этой истории самое любопытное состоит в том, что полтора миллиона долларов за игрока заплатил сам клуб, а еще миллион собрали… его конкуренты, другие команды ВХА, с той целью, чтобы приход игрока способствовал популяризации новой лиги. Кстати, Бориса Павловича Кулагина шокировала сумма страховки, которую платили профессионалам ВХА в случае травм во время игр и тренировок. Он произнес знаменитую фразу: «Я бы тоже себе все новые зубы вставил, если тут за один выбитый зуб хоккеистам пять тысяч долларов платят».

Боссы НХЛ, раздраженные появлением конкурента, делали вид, что в упор не замечают ВХА, в которой числились 14 клубов. А когда в 1972 году накануне суперсерии между профессионалами и советской сборной вся Канада умоляла их включить в состав команды «перебежчика» Бобби Халла, они использовали шанс, чтобы отомстить обидчикам. Несмотря на личную просьбу премьера Трюдо, встали стеной и отказались взять в ряды канадской сборной Халла. Конечно, в своей общей массе игроки, выступавшие во Всемирной хоккейной ассоциации, были заметно слабее энхаэловцев. Но конкуренцию до своего расформирования в 1979 году они составляли НХЛ приличную.

Серия 1974 года, как и предыдущая, была разбита на два этапа: по четыре встречи по обе стороны океана — в Канаде и СССР. Любопытно, что в Стране кленового листа ни специалисты, ни журналисты не признавали предстоящие поединки суперсерией. Лишь в последние несколько дней перед серией трансляцию матчей включило в сетку вещания канадское телевидение.

В отличие от предельно дерзкой команды двухлетней давности на этот раз на бой с русскими с канадской стороны вышли «одни старики». Действительно, тон у канадцев задавали ветераны, особенно по сравнению с советской командой, где большинству лидеров, включая Мальцева и Харламова, было около 25 лет. У канадцев же вратарю Джерри Чиверсу было 34 года, Ральфу Бэкстрему — 37 лет. Бобби Халлу исполнилось 35 лет, как и пятикратному обладателю Кубка Стэнли Трамбле. Ну а Горди Хоу, закончивший карьеру в НХЛ тремя годами ранее, отпраздновал свое 46-летие! В сборной канадских звезд, почти как в каких-нибудь выставочных матчах, на лед с «папой Хоу» выходили два его сына, несовершеннолетние на тот момент Марк и Марти. Кстати, участвовал в серии и Пол Хендерсон, герой заключительного матча в Москве в 1974 году.

Выделялся у канадцев колоритный вратарь. У Чиверса в контракте с клубом ВХА был уникальный, особенно по сегодняшним временам, пункт. Во время перерывов между периодами он мог пить пиво. «Лучше бы он без маски играл», — шутили советские хоккеисты, узнав об этом. О маске вратаря-оригинала ходили легенды. Чиверс взял себе абсолютно чистую маску и после игр обводил те места на ней, где были следы от попавшей в нее шайбы. «Этим я хочу показать, что было бы с моим лицом и сколько бы на нем было шрамов, если бы я играл без маски», — признавался он.

Накануне турне местные эксперты отмечали силу и сыгранность советской сборной. Монреальская газета «Ля пресс» писала, что канадцы проиграют русским все восемь матчей серии. Канадцы готовились значительно интенсивнее, чем в 1972 году; на сборах тренировались более двух месяцев. Тренер Харрис большое внимание уделял тактической подготовке, подробно рассказывал игрокам о европейском и особенно советском хоккее. В свои спарринг-партнеры канадская сборная выбирала на тренировочном сборе местные юношеские команды с быстрыми и подвижными игроками, действующими в высоком темпе, в котором играли советские хоккеисты.

«Теперь, в 1974 году, уже никто в Канаде не хотел рисковать своим желудком. “Боги” не без опаски смотрели вниз… И все-таки мы понимали, что предстоящие встречи легкой жизни нам не сулят. Если Канада-72 — это удивленное “ах!”, то Канада-74 — это крепко стиснутые зубы», — писал в своей книге «Эти настоящие парни» Олег Белаковский.

Из двадцати семи советских хоккеистов, прибывших в Канаду, семнадцать выступали в серии 1972 года. Перед первым матчем в Квебеке хоккеисты сборной СССР посетили тренировку хозяев. А увидев, как много в ледовом дворце болельщиков, с изумлением узнали, что местные любители спорта могут заплатить деньги, купить билет и приходить на тренировки своих любимцев. Капитализм, однако.

Перед играми было много разговоров о грубости. Советские хоккейные руководители еще раз попросили своих коллег сделать всё возможное, чтобы канадские игроки не грубили. А Валерий Васильев предупредил канадцев по-своему: «Держитесь в рамках, а то так тряхану — мало не покажется. И учтите, вы будете лечиться за свои деньги, а меня страна вылечит».37

В Квебеке сборную СССР разместили в фешенебельном отеле «Хилтон». Удивили не только расценки в номерах — благо за проживание платили организаторы, но и радушие местных буржуа, респектабельных постояльцев отеля, от души аплодировавших посланцам Страны Советов. Харламова и его товарищей также поразила поездка на матч в автобусе, который окружили полицейские на десяти мотоциклах. Они попеременно выезжали вперед, блокируя ближайшие перекрестки. Так, в окружении блистающих серебром «харлей-дэвидсонов», советскую команду доставили прямо к боковому входу на арену. А там уже бесновались местные болельщики, которых не смутила заоблачная цена билетов на игры с Советами. Она доходила до 250 долларов (около 1700 долларов по нынешним ценам). Но и за эти деньги достать билеты перед игрой было почти невозможно.

«В семьдесят четвертом году мы жили в Канаде, в городе Квебеке, в гостинице, где не нашлось подходящего помещения для установки перед игрой. Тренеры наставляли нас в… баре. И вдруг после установки обнаружилось, что Валерий Васильев привязан к креслу шнуром от занавесей. Сделали это Петров и Харламов. Что это — несерьезность, легкомыслие, невнимание, неуважение к тренерам? Но тогда едва ли не больше всех смеялись сами тренеры, — вспоминал спустя десять лет после этого эпизода Владислав Третьяк, добавляя: — Такая вроде бы неуместная шутка двух ведущих игроков, оказалось, только обрадовала наших строгих наставников. Они увидели за ней уверенность, раскованность наших лидеров, их хорошее настроение в канун ответственной игры, настроение, которое не могло не передаться остальным».38

Кулагин не стал ругать своих бойцов. Шутят, значит, хорошо. Значит, не чувствуют себя напряженно и не робеют перед канадцами, уверенные в своих силах.

«Контакт с квебекскими болельщиками произошел в ту самую минуту, когда над стадионом прозвучали фамилии Якушева, Третьяка и Харламова. Стадион встретил их как своих давних, хороших знакомых, им аплодировали так, как аплодируют хоккейные гурманы своим любимцам. Это было действительно приятно», — вспоминал Олег Белаковский.

Именно в этом матче в «Квебек-сити» Валерий Харламов забросил свою, наверное, самую красивую шайбу в карьере. Этот ролик и сейчас в Интернете ежемесячно собирает десятки тысяч просмотров. Им иллюстрируют на своих сайтах материалы о Харламове различные массмедиа. Еще тогда, 40 лет назад, этот шедевр назывался «голом для гурманов».

Канадцы повели со счетом 1:0 благодаря шайбе Маккензи. Во втором периоде Владимир Лутченко сравнял счет. Еще не была закончена атака советской сборной, как Бобби Халл на 33-й минуте перехватил шайбу, устремился к воротам Третьяка и поразил их. Профессионалы повели со счетом 2:1.

«А дальше произошло нечто невероятное, нечто граничащее с цирковым трюком. После удаления канадского игрока наши вновь устремляются вперед. Харламов уже пересекал синюю линию, как вдруг перед ним возникли два канадских защитника. Расстояние между защитниками не превышало нескольких десятков сантиметров. В эту брешь и устремляется наш нападающий. Защитники ожидали всего, чего угодно, но только не того, что произошло в следующее мгновение. Каждый из них был уверен, что русский форвард вступит с кем-нибудь из них в единоборство и завязнет, так и не дойдя до цели. А Харламов проскакивает между игроками и продолжает вести перед собой шайбу. Защитники сталкиваются друг с другом, ищут русского игрока, который оказывается уже за их спинами. Не сбавляя скорости, Валерий с ходу бьет по воротам. Шайба в воротах. Казалось, этим голом больше всех были потрясены сами канадцы. Такого они еще не видели», — писал в своей книге врач сборной СССР Олег Белаковский.

Харламов продемонстрировал все элементы своего высочайшего мастерства. Свою начатую на высокой стартовой скорости и гипнотизирующую защитников обводку. Они не понимали, куда именно уйдет номер 17. Влево или вправо? Гадали два защитника сборной ВХА, поигравшие и в НХЛ, Стэплтон и Трамбле. А он взял и совершенно неожиданно, и по-хорошему нагло пошел по центру, пока они приготовились ловить его по краям. Здесь проявилось умение Харламова мгновенно оценить ситуацию и в доли секунды принять верное решение. Наконец он сблизился с вратарем, фирменным ложным замахом уложил его на лед. И аккуратно бросил «послушную шайбочку» в левый верхний угол!

«Когда мы со Стэплтоном откатывались назад, я был спокоен: ни один форвард ВХА или НХЛ не рискнул бы вклиниться между нами. Без ложной скромности скажу, что менее опасно очутиться между двумя жерновами. Однако этот русский нападающий понесся прямо на нас. Что было потом? Я видел, что форвард собирается обойти меня с внешней стороны, слева. Пэт Стэплтон, как потом выяснилось, заметил прямо противоположное: мол, русский хочет обойти его справа и тоже с внешней стороны. Когда же мы разъехались ловить каждый “своего” Харламова, тот проскочил между нами. И я по сей день не пойму, как он оставил нас в дураках. Но одно я знаю точно: другого такого игрока нет», — вспоминал Жан Клод Трамбле.

«Я, например, не видел ничего подобного ни до, ни после этого. Канадские телекомментаторы тоже. В 1974 году этот эпизод на экранах Северной Америки повторялся неоднократно, и каждый раз комментаторы буквально захлебывались от восторга», — признавался Борис Кулагин. Действительно, это настоящее «блюдо для хоккейных гурманов». Изыск. Как говорится, белиссимо!

Эта встреча завершилась со счетом 3:3. В ней Валерий Харламов в довершение к чудо-голу отметился результативным пасом на Владимира Петрова. Кто бы мог подумать, что матерые канадские хоккеисты, как дети, будут радоваться ничьей. Команды переехали в Торонто: гости с томительной пересадкой, канадцы — прямым рейсом и хорошо выспавшись перед игрой.

На стадионе в Торонто советские игроки увидели последние североамериканские хоккейные новинки: позади ворот и перед столом судей-секретарей располагались щиты из оргстекла. Вверху у свода арены были установлены световые табло с отсчетом времени, оставшегося до конца периода, и секунд «штрафников». В перерыве матчей лед чистили и заливали специальные комбайны. Поразило и обилие буфетов, ларьков с хоккейными сувенирами. Теперь этим никого не удивишь, но тогда, четыре десятилетия назад, советские игроки смотрели на эти новшества едва ли не с открытыми ртами, еще раз убеждаясь, что североамериканский хоккей — это мощная спортивная машина по получению прибылей и раскручиванию звезд.

Матч в Торонто, который советская команда проиграла со счетом 1:4, запомнился скандалом. Уже к 23-й минуте канадцы, благодаря шайбам Бэкстрема, Лакруа и Халла, вели со счетом 3:0. Затем Александр Якушев немного сократил разрыв. Когда Владимир Петров при счете 1:3 забил гол в ворота канадцев, это видели все, кроме судей. «Мы были в шоке, что гол не засчитали. А это был переломный момент матча. Мы проиграли 1:4, возвращаемся в гостиницу, включаем телевизор, а там везде показывают, как шайба туда-сюда в ворота идет и из ворот выходит. Это сегодня такие моменты просматривают профессионально, в НХЛ есть восемь-десять камер, они всё это фиксируют, а тогда мы были вынуждены смириться с этим несправедливым решением судьи», — объяснял Владислав Третьяк.

«Вы слепой патриот, судья Браун!» — писала монреальская «Газетт». В самолете, на котором судья Браун летел вместе с советской сборной на третий матч серии в Виннипег, он раскаялся в разговоре с Владимиром Дворцовым: «Я растерялся. Со мной такое впервые. Мне очень неловко, но должен сказать вам, как журналисту, что, если бы подобное произошло у ворот советской команды, я поступил бы точно так же». Матч в Виннипеге стал единственным в канадской части серии, который транслировался в прямом эфире Центрального советского телевидения. Уделив особенное внимание обороне, подопечные Кулагина победили родоначальников хоккея со счетом 8:5. Правда, немного расслабились в последние пять минут игры, когда канадцы, благодаря двум шайбам злого гения советской сборной Хендерсона, едва не сравняли счет.

«Русские хоккеисты играли так же великолепно, как танцуют артисты балета Большого театра», — заметил канадский обозреватель Гросс в «Торонто сан», тем самым действительно подтверждая расхожий тезис, что в балете и хоккее мы были «впереди планеты всей». В этой игре лучшим игроком стал Александр Якушев, забросивший три шайбы. Валерий Харламов очков не набрал.

В расположение сборной СССР полетели весточки с родины: поздравления, пожелания, обещания… Одну из таких телеграмм во время телетрансляции с четвертой игры в Ванкувере зачитал комментатор Николай Озеров: представители Морфлота СССР в случае общей победы сборной обещали бесплатно прокатить игроков и тренерский штаб по Черному морю.

Канадские газетчики призывали: играйте с Советами жестче и агрессивнее, да и вообще покажите им, что такое настоящий канадский хоккей. В Ванкувере вдруг объявился журналист «Глоб энд мейл» Дик Беддос — тот самый, что ел газету с борщом два года назад, после разгрома канадцев в Монреале. Когда советские хоккеисты спросили его о прогнозе на предстоящий матч, «акула пера» прищурился и, хитро улыбаясь, сказал: «Вы выиграете. Со счетом 6:2». И, надо же, опять пообещал съесть газету, если не угадает с исходом игры. Впору было спасать храброго репортера от заворота кишок. Уже в автомобиле местного собкора ТАСС в Канаде Беддос решил показать гостям Ванкувер, признался, что если придется съесть газету, то он непременно сделает это с украинским борщом. В Ванкувере команды сыграли вничью 5:5. В концовке матча Валерий Харламов не реализовал выход один на один, но тем не менее вошел в тройку лучших игроков матча с советской стороны, по версии местных журналистов, вместе с Якушевым и Третьяком.

В этом матче случился любопытный эпизод. Борис Кулагин пообещал при счете 2:5 бутылку коньяку тому из игроков, кто сравняет счет. Ликовал Александр Гусев, установивший окончательный счет в матче и получивший от Кулагина бутылку армянского коньяка по возвращении на родину.

История умалчивает, съел ли Дик Беддос, снова не угадавший счет в матче между канадскими и советскими хоккеистами, газету с борщом.

Во время хоккейных матчей сборных СССР и Канады жизнь на улицах канадских городов почти замирала. Во время игр почти не фиксировались уличные преступления, не случались дорожно-транспортные происшествия. «Почаще бы русские приезжали к нам», — заявил в эфире одного из монреальских телеканалов один из местных полицейских начальников.

В конце сентября разными маршрутами сборные СССР и Канады приехали в Москву, где 1 октября должен был пройти первый матч второй части серии. Сюда же поддержать игроков ВХА отправились две с половиной тысячи канадских болельщиков. Тренер канадцев Билл Харрис перед ответной поездкой всячески заводил своих игроков: «Теперь вы убедились, что русских можно одолеть. Для этого лишь нужно не расчехлять коньки за четыре минуты до финального свистка судьи». Во Дворце спорта «Лужники» канадцы вели себя, как студенты перед экзаменом: выйдя на лед, сосредоточенно и молча катались по площадке непривычно больших для них размеров, словно слушая, как в тишине этого огромного пространства шуршат коньки. Напряжение в стане противника было видно невооруженным глазом. Тренер гостей даже не пошел на предматчевую конференцию, заявив, что ему «нужно продумать все детали матча и переговорить с игроками».

То хамское поведение на льду, какое позволяли себе профессионалы НХЛ во время серии двухлетней давности, сборники из ВХА в первых матчах противостояния 1974 года не допускали. По крайней мере, в первой части серии, на глазах своих болельщиков. Но в Москве, начиная с пятого матча, они принялись хамить на площадке. Невысокого по канадским меркам Вячеслава Анисина, забросившего шайбу в ворота канадцев, сшибли сзади. Потом начал грубить 47-летний Горди Хоу, которого болельщики называли «Мистер локти» из-за его жесткого и силового стиля игры.

Первый поединок в Москве сборная СССР выиграла благодаря дублю Мальцева и голу Гусева. Шестой матч запомнился грубостью канадцев и очередным шедевром Валерия Харламова. Канадцы начали с провоцирования Валерия Васильева: после того как советский хоккеист забросил шайбу, Мак Грегор ткнул ему в спину клюшкой, словно шпагой. Большой потасовки удалось избежать только благодаря вмешательству судей. Васильеву порвали майку. «Порвали, супостаты, свитер, — под хохот товарищей сказал, улыбаясь, «Буслай». — Как я теперь буду на лед выходить? Он у меня один».

Затем канадцы устроили настоящую охоту за Валерием Харламовым. И опять крик «Остановите Харламова!» раздавался с тренерского мостика канадцев. Наиболее «горячо» тренерскую установку воспринял защитник Лей, с кулаками и сверкающими злобой глазами налетевший на самого техничного советского хоккеиста. Защитник Рик Лей внешним видом напоминал гангстера времен «сухого закона» в США 1930-х годов. Он всю игру охотился на Харламова и, в конце концов, сбросив перчатки, устроил рукопашную с 17-м номером советской сборной, который значительно уступал ему по габаритам.

На льду началась потасовка, и комментировавший поединок Николай Озеров произнес свою знаменитую фразу: «Такой хоккей нам не нужен». Трансляцию матча по Центральному телевидению прервали. Грубиянов из-за океана удалось остановить только через десять минут. В ложе почетных гостей за этим поединком наблюдал Леонид Ильич Брежнев, который не пропускал ни одной встречи московской части серии. В конце потасовки он поаплодировал советским игрокам, которые дали достойный отпор канадцам.

«Казалось бы, незаметный тычок клюшкой, и у Харламова разбита переносица. Мне с трудом удается остановить у него кровь. Удар в переносицу — штука очень болезненная, но сейчас не до боли, и Валерий снова рвется на лед. Канадцы ставят перед собой задачу — сломить этого упрямца, сломить любой ценой. И тут же на глазах у тысяч возмущенных зрителей происходит нечто отвратительное. Рик Лей, канадский защитник, настигает Валерия и бьет кулаком в лицо ни с того ни с сего. Бьет кулаком в переносицу! Удар Лея служит сигналом, и начинается настоящее побоище. Больше всего достается Харламову, Якушеву, Мальцеву, Васильеву, Лутченко. Все они серьезно травмированы», — вспоминал Олег Белаковский.

Медицинский штаб едва успевал перевязывать, подклеивать хоккеистов; они буквально рвались на лед, абсолютно не думая о том, что могут получить новую травму. «Это было поистине великое противостояние. Слежу за игрой, и вот что бросается в глаза. Все эти потасовки и откровенные драки не результат охватившего игроков азарта. Во всем, что делают канадцы, — холодный, хорошо продуманный расчет. А поскольку это не азарт, в одинаковой мере охватывающий соперников, не возникает и обоюдной игровой страсти, когда силовая борьба не только допустима, но и в определенных пределах необходима. Сейчас передо мной происходит нечто совсем иное. Нашим ребятам все время приходится как бы прорываться к игре, к истинному хоккею, сквозь кулаки соперников. Естественно, что в такой ситуации они, в свою очередь, вынуждены прокладывать себе путь к победе не только клюшками», — продолжал Олег Белаковский в своей книге.

По воспоминаниям ветеранов, на Валерия Харламова после этой игры было страшно смотреть. Все его лицо было в кровоподтеках, как после жестокого боксерского боя, свитер порвался и был весь в крови. Партнеры увели Валерия в полубессознательном состоянии в раздевалку под руки. На пресс-конференции после матча разозленный Борис Кулагин сказал, что канадские игроки, которые замешаны в безобразной игре, заслуживают отстранения от матчей. Впрочем, никто потом никого так и не отстранил.

Абсолютно не джентльменский поступок соотечественника на льду вызвал бурную реакцию у болельщиков в Канаде, к тому времени оценивших талант «номера 17» и полюбивших его. Обсуждение поступка Лея происходило даже на заседании канадских парламентариев, когда сенатор Джон Годфри назвал защитника «позором для Канады» и потребовал исключить его из рядов канадской сборной. Спортивный телекомментатор канала «Си-би-эс» в одном из своих репортажей заявил: «Нам говорили, что русские играют грубо. Но то, что мы с вами только что видели, — это сплошные канадские кулаки».

«У нас за такое пятнадцать суток тюрьмы дают», — мрачно заметил на пресс-конференции после матча Борис Кулагин. Понурый Лей явился в расположение сборной СССР и, извиняясь, попросил у Харламова прощения. «Я был донельзя раздосадован крупным проигрышем, как я посчитал, из-за плохого судейства вашего арбитра, и не нашел ничего лучшего, как выместить свою злость. Ближе всех ко мне в тот момент оказался Харламов…» — так объяснил мотивы своего хамского поступка канадец. И, конечно, был прощен отходчивым и благородным игроком советской сборной.

А в том матче, который закончился со счетом 5:2, Валерий Харламов сотворил очередной шедевр. Вот как описывал этот момент Анатолий Тарасов, наблюдавший за встречей с трибуны «Лужников»:

«Первого канадца он обвел своим коронным финтом — обманным кивком головы в сторону, отчего тот кинулся наперерез, туда, куда Валерий и не собирался двигаться. Второго, который намеревался на подкате столкнуться с Валерием, он обыграл, резко затормозив и одновременно развернув туловище, так что противник промахнулся и пролетел мимо. А третьему он показал, что якобы потерял шайбу, умышленно отпустив ее от крюка клюшки, и, когда канадец дотронулся до шайбы, предвкушая, видимо, радость оттого, что отнял ее у самого Харламова, наш форвард налетел на него, ударом плеча опрокинул на лед, овладел шайбой и оказался один на один с вратарем Чиверсом. — Как бы шутя, чуточку даже игриво приблизился Валерий к опытнейшему голкиперу канадцев, сделал замах клюшкой и выпад влево с явным намерением пробить в правый от вратаря угол ворот». Только такой специалист, как Тарасов, смог разложить по полочкам всю «азбуку атаки» своего воспитанника.

«Его финт, положение тела, его глаза и веселая улыбка были до того естественными, что вратарь просто не мог не поверить в очевидность харламовского замысла и начал смещаться вправо. Но Валерий сыграл иначе — неуловимым движением он послал шайбу верхом в левый угол ворот. Описать его действия в этот незабываемый момент вроде бы не слишком сложно. Но сыграть так против столь сильного противника — это почти невозможно. Буквально не веришь своим глазам. А между тем Харламов делал подобные вещи не раз», — с явным наслаждением смаковал этот эпизод в своих воспоминаниях Анатолий Тарасов.

Из двух оставшихся матчей сборная СССР в одном, заключительном, победила (3:2) и одну встречу свела вничью (4:4). В итоге одержав убедительную победу в серии. Харламов занял пятое место в списке лучших бомбардиров с семью набранными баллами за результативность (два гола и пять результативных передач). В объединенную символическую сборную серии от советских хоккеистов вошли Владислав Третьяк, Валерий Харламов, Борис Михайлов и Александр Якушев.

Эти матчи принесли пользу как канадской, так и советской школам хоккея. «Встречи со сборной ВХА нельзя назвать второстепенными. И дело не только в том, что для победы нам пришлось приложить все силы. Для советского хоккея серия 1974 года имела немаловажное значение. Она дала ответ на вопрос, что только звезды НХЛ могут сравниться с русскими хоккеистами, доминировавшими на мировой арене», — считает Борис Михайлов. Отметим, что сами канадцы подчеркивали, что они вновь убедились в высоком классе хоккеистов сборной СССР. Дэйв Бауэр, долгие годы работавший с любительской командой Канады, признавался, что «ради того, чтобы посмотреть такие матчи, стоит два раза пересечь океан».

Чемпионат Советского Союза 1974/75 года получился самым продолжительным в советской истории, хотя команды провели всего лишь по 36 игр. Это случилось как раз из-за суперсерии, последний матч которой завершился 6 октября 1974 года. Во всесоюзном турнире хоккейной элиты приняли участие десять команд, которые сыграли в четыре круга. На тренерский мостик ЦСКА заступил Константин Локтев. Помогали ему бывшие партнеры по линии нападения 1960-х годов Анатолий Фирсов и Вениамин Александров. Локтев к тому же стал помощником Бориса Кулагина в сборной СССР.

Армейцы лихо стартовали, потерпев поражение только в 11-м туре. Этот сезон стал очередным триумфом первой тройки. Михайлов, Петров и Харламов выиграли приз «Три лучших бомбардира», учрежденный газетой «Труд», забросив в чемпионате 82 шайбы. Валерий Харламов в том сезоне чаще выступал в роли подносчика снарядов для своих партнеров.

ЦСКА в том сезоне разбушевался, словно отыгрываясь за второе место в предыдущем первенстве. Армейцы отправили в ворота соперников 196 шайб (в среднем — более пяти за игру). В первенстве армейцы на восемь очков оторвались от прошлогоднего чемпиона «Крыльев Советов» и на девять — от «Спартака». Владимир Петров с 53 набранными баллами за результативность стал лучшим бомбардиром чемпионата, на два очка опередив своего товарища по первой тройке Бориса Михайлова. Харламов поделил в списке 5-6-е место с Александром Бодуновым из «Крыльев Советов» с 39 набранными очками.

В этом сезоне впервые в составе ЦСКА на льду появился Вячеслав Фетисов. Один из лучших защитников в истории мирового хоккея, которому на тот момент только исполнилось 17 лет, сыграл в сезоне 1974/75 года всего в одном матче. Опекать его в армейском клубе взялся Валерий Харламов, который видел его несколько лет назад в том самом дворе, где жил его дед.

Вячеслава Александровича, тогда просто Славу, пригласил на сборы сам Константин Борисович Локтев. По словам Фетисова, ему повезло, что свою профессиональную карьеру он начал в пятерке Петрова. «Естественно, они уже были мэтры в то время, и вдруг к ним в пятерку пацана поставили. Наверное, иногда я делал не то, что им нравилось. Но они терпели. В основном это был Валерка, он меня во всем поддерживал. Иногда он буквально шипел на Петю (Петрова) с Борей, когда они начинали на меня голос повышать. А в плане отношения к делу, скажу вам прямо: он тренировался больше всех и в ЦСКА, и в сборной. Последним уходил с тренировки. Потом подкачивался еще отдельно в спортзале. Он был настоящий профессиональный человек. Любил жизнь. Это тоже немаловажный фактор. Он все время говорил нам, молодым: “Ребята, получайте удовольствие от всего”. “Кайф” — такого слова тогда не было, было слово “удовольствие”. “Так вот, получайте радость от того, что вы делаете. Ведь все быстро закончится: слава, поклонники”. Он все время предупреждал нас молодых, говорил: “Я вот вижу, как несколько поколений игроков карьеру закончило. На их примере понимаю, что после того, как закончите играть, вы будете никому не нужны уже. И к этому также надо быть готовым”», — вспоминал в беседе Вячеслав Фетисов.

Доверительные отношения установились у Валерия Харламова и с Владимиром Крутовым, который дебютировал в ЦСКА в 1977 году в игре против «Крыльев Советов».

«Для нас, молодых армейцев, уважение к старшим было определяющим фактором. Так мы воспитаны были. С другой стороны, мы понимали, что уважение на льду ты должен доказывать все время. Там уже никаких авторитетов не должно было быть. И где-то как-то быстро наши интересы с Валерой пересеклись. Он к молодым тянулся. Когда мы пришли в команду, он меня и позже игроков моего поколения взял как бы под крыло, под свою опеку. Мы дружили с ним, наша пятерка, Крут, Макар, Касатон и я, — вспоминал Вячеслав Фетисов. — Характер на льду у Валеры был фантастический. Он был настоящий боец. И все эти его фирменные движения, обводки, его уникальный бросок в ближнюю девятку там, где практически шайба может только впритирку пройти, — всё это было его, харламовское. На тренировке он почти десять из десяти таким образом попадал. Тот же Третьяк знал, что все равно от Валеры последует такой бросок, но каким-то движением тот умудрялся обхитрить его… Он Володю Крутова нестандартности на льду все время учил. Когда Володя один на один выходил, то нельзя было угадать, что он сделает. У Валеры был принцип: ты для себя должен до последнего не принимать решения. Володьки Крутова тоже, к сожалению, больше нет в живых. Они по духу были близки очень. Невостребованность для таких людей, как Валера, — это смерть по большому счету. С Володей Крутовым так и случилось».

Опекая этих талантливых ребят, Харламов конечно же вспоминал свою юность, то, как таким же молоденьким парнем пришел в легендарный ЦСКА Фирсова, Рагулина, Альметова и других хоккейных талантов. Старался уберечь их от ошибок, подсказать, посоветовать что-то с позиций своего опыта, своей блистательной карьеры.

«Словами не передать, насколько он был глобальным человеком в плане открытости. Русский мужик с испанским колоритом, с жаждой жизни, жаждой какого-то удовольствия от всего, что он делает. Не злобный был, не завистливый. Был волшебный человек, своим обаянием как магнит притягивал; конечно, и к нему все тянулись, особенно молодые. Для нас он был и старшим товарищем, и старшим братом, как-то всё вместе», — вспоминал один из лучших защитников в истории мирового хоккея.

Между тем харламовское ощущение свободы, его желание радоваться жизни, выйти за рамки серых буден не нравились советским чиновникам. «Ветер дул» со стороны аппарата партийных идеологов во главе с Сусловым, человеком зашоренным, застегнутым, в прямом и переносном смысле, на все пуговицы, признающим лишь партийные догмы и лишенным каких-либо жизненных удовольствий. Примерно по той же схеме, как расправились с Бобровым, доводя до чиновников сплетни о его «загулах и ДТП в пьяном виде», пытались доброжелатели опустить с «небес на землю» Харламова и его друга Мальцева.

Чиновники совсем не так представляли моральный облик лучших советских хоккеистов. «Им нужны были такие образцовые и нескандальные комсомольцы, как Владик Третьяк», — признался в беседе один из ветеранов. Харламов и Мальцев, веселые и жизнерадостные парни, первыми надевшие золотые цепочки во время игр, видные меломаны и модники столицы, пользовавшиеся большой популярностью у слабого пола, люди, перед которыми открывались двери лучших ресторанов и театров, яркие внешне, неординарные, не вписывались в серый «пейзаж советских буден». Поставить на место, приструнить их можно было легко: и армеец Харламов, и динамовец Мальцев были офицерами, обязанными четко блюсти устав и исполнять приказы. В начале 1970-х находились кляузники, которые пытались нашептать Аркадию Чернышеву и Анатолию Тарасову, что Мальцева и Харламова «видели тогда-то и там-то за бутылкой». К счастью, два великих тренера спрашивали со своих любимцев не в соответствии с «моральным обликом строителя коммунизма», а по большому «хоккейному счету». Два мудрых наставника понимали, что все эти развлечения — минутная блажь, а главное, что движет ребятами, — это огромная преданность его величеству Хоккею и своей великой Родине. И уже в середине 1970-х новые тренеры ЦСКА и сборной Локтев и Кулагин, которые также ценили уникальный талант Харламова, прощали ему всё, не обращая внимания на наветы.

Говорят, что один из больших начальников, прочитав «отчет» о том, что два хоккеиста «снова прилетели из загранпоездки в новой одежке», раздраженно сказал: «Пусть играют, но пусть не выпендриваются!» Тогда-то всё и началось…

Первый звоночек прозвучал для Мальцева. В самой популярной молодежной газете «Комсомольская правда» в зимнем перерыве сезона 1974/75 года появилось «Открытое письмо капитану хоккейного “Динамо” Александру Мальцеву». Корреспондент, рассказав о том, что Мальцев опоздал на самолет, который вез динамовцев в Швецию на Кубок Ахерна, предположил, что этот проступок «логично вытекает» из образа жизни нападающего сборной СССР. Дескать, тот стал уделять больше внимания пирушкам, чем хоккею. Как настоящий приговор читались заключительные строки этого «письма»: «Не стоит, право, дожидаться очередного звонка. Ведь он, Александр, может оказаться последним. Понимаешь, последним». В советские времена это действительно могло расцениваться как «последнее предупреждение». Этот случай так разозлил Валерия Харламова, что в обычно добродушном и неконфликтном армейце «забурлила» горячая испанская кровь. Пока Мальцев у себя дома отходил от шока, вызванного публикацией «письма-статьи», очернившей его на весь Советский Союз, Валерий Харламов примчался в редакцию «Комсомольской правды», требуя организовать встречу с автором публикации и напечатать опровержение. Но было поздно, «маховик порицания» уже был запущен, и руководство «Комсомолки» не смогло уважить просьбу даже такого обожаемого в СССР человека, как Валерий Харламов.

«В то время подобным образом, как бы подвергая “публичной порке” заслуженных спортсменов, пытались, кроме того, что повлиять на них самих, еще и воспитать молодых, начинающих игроков, предупредить их, что последствия нарушения дисциплины могут быть самыми серьезными. Исходила такая инициатива из высших партийных инстанций. Дескать, если так поступили с самыми выдающимися людьми спорта, то что же может быть с другими? На примере Саши Мальцева показали, что в СССР нет и не может быть неприкасаемых спортсменов», — признавался известный спортивный комментатор Владимир Писаревский. Через год, уже в следующем сезоне, через подобную публичную порку пройдет и Валерий Харламов.

Тем не менее надо отдать им должное, и Мальцев, и Харламов, хотя и принимали эти нападки близко к сердцу, продолжали демонстрировать фееричную игру и так же веселиться вне льда. Показательным в этом отношении стал чемпионат мира по хоккею, который стартовал в ФРГ и продлился с 3 по 19 мая 1975 года.

В Германию приехало много болельщиков из соседней Чехословакии, которые даже через семь лет не могли простить «Советам» Пражской весны. Во время матчей с участием сборной СССР освистывали советский гимн. На это сборная СССР отвечала крупными победами и градом шайб в ворота соперников. Чехи по привычке пытались грубить, навязать русским силовую борьбу, но после того, что было в серии с канадцами, советские хоккеисты просто не обращали на это внимания. Советские игроки дважды победили команду ЧССР с разницей в три шайбы — 5:2 и 4:1, а также выиграли у шведов — 4:1 и 13:4.

Этот чемпионат сильно напоминал тот, который состоялся двумя годами ранее в Москве. Сборная СССР также одержала победы в десяти матчах из десяти. Правда, забросила за турнир не 100 шайб, как в Москве, а на 10 меньше — в среднем 9 за игру. Но разница забитых и пропущенных голов впечатляла — плюс 67! В десятке самых метких игроков чемпионата было семеро (!) представителей сборной СССР. Петров был в списке вторым, Харламов — пятым, Михайлов — восьмым. Советские хоккеисты стали тринадцатикратными чемпионами мира.

Заокеанские скауты по-прежнему не давали покоя Харламову и другим ведущим игрокам советской сборной. На чемпионате мира 1975 года спортсменов преследовали буквально по пятам, карауля момент, когда они окажутся вместе, но отдельно от других сборников, и пытались уговорить их остаться на Западе. В Германии агенты пользовались тем, что советским хоккеистам разрешили взять с собой в поездку жен и те впервые увидели, что же такое на самом деле «западный образ жизни».

Телекомментатор Владимир Писаревский вместе с Николаем Озеровым освещал игры того первенства. «В Дюссельдорфе к нашей с Николаем Николаевичем комментаторской кабине подошел Билл Харрис, тот самый, кто в 1974 году тренировал команду ВХА, сборную Швеции и был известен в Европе. Он меня знал, так как мы часто встречались на различных международных хоккейных турнирах. Он обратился к нам с Озеровым с предложением: попросил посодействовать за неплохие комиссионные в покупке нескольких наших хоккеистов, в том числе Харламова», — вспоминает Писаревский.

«Вы не могли бы с ребятами поговорить. У меня есть полномочия от шести клубов НХЛ. Они готовы тут же предложить большие контракты за пятерых ваших игроков. Это очень большие деньги. Обещаю вам приличные комиссионные», — улыбнулся Харрис, демонстративно показывая чековую книжку, куда можно было вписать любую сумму. Речь шла о миллионах долларов за контракт каждого игрока. Зарплата предлагалась значительно больше, чем у подавляющего большинства хоккеистов НХЛ, и была сопоставима с окладами руководителей корпораций Северной Америки. Николай Озеров, который был хорошим артистом (как-никак окончил ГИТИС и в свое время играл во МХАТе), сделал вид, что заинтересовался этим предложением. «А сколько нам заплатят?» — спросил он. «Двадцать пять тысяч долларов», — буднично заметил Харрис. «Нет, нас это не устроит, — продолжил «играть» Николай Николаевич Озеров. — Нам бы по пятьдесят». — «Пятьдесят так пятьдесят», — нисколько не смущаясь, ответил гость из-за океана, пообещав, что комментаторы получат деньги, как только интересующие североамериканцев игроки подпишут контракт.

Озеров пообещал «всё устроить». Харрис ушел довольный. Расплывшись в улыбке, он крепко пожал руки представителям Страны Советов. Тем временем Писаревский пошел к администратору сборной Анатолию Сеглину и рассказал ему о пристальном интересе к игрокам сборной. Сказал, что Харрис упоминал о Харламове, Якушеве, Третьяке, Мальцеве, Михайлове. Сеглин в сборной был тем человеком, который во время зарубежных турниров контактировал с советским посольством в стране пребывания и, естественно, должен был доложить о намерениях иностранца. «Молодец, что предупредил. Всё будет хорошо, не переживай», — ответил Сеглин, которого игроки сборной уважали за общительность и чувство юмора.

На следующий день предстояла игра со сборной США. Комментаторы по традиции перед игрой спускались в раздевалку сборной, чтобы узнать о настроении игроков, их прогнозах и пожеланиях болельщикам. Писаревского поразило обилие одинаково одетых людей в плащах и шляпах, которые, по его словам, охраняли всю раздевалку, включая и санузел. Валерий Харламов первым появился на раскатке из раздевалки советской команды. На пути к ледовой площадке также стояли несколько человек во всё тех же серых плащах и шляпах. Стало ясно, что на подмогу к офицеру по безопасности, обслуживающему команду, вызвали «людей в штатском».

«Они буквально обложили весь дворец, в котором должна была пройти игра, чтобы никто из наших хоккеистов не сбежал. Валера подошел ко мне и спросил: “Владимир Львович, что происходит? У нас в стране что-то случилось, власть, что ли, переменилась? А может, китайцы к нам вошли?” При этом так хитро улыбается, — продолжает Писаревский. — Я ему объясняю, что вчера произошел такой-то эпизод. Валера развернулся и сказал несколько раз с укоризной, но улыбаясь, с явной издевкой, как бабушки на лавочках: “Эх, что же ты наделал, Владимир Львович? Зачем ты сказал, что за нас такие деньги дают, сейчас бы улетели? Что ты наделал?”». «Обхаживания» советских хоккеистов со стороны иностранцев вскоре прекратились.

Напоследок Мальцев с Харламовым устроили дружескую пирушку в одном из немецких баров. Игрокам тогда в качестве премиальных раздали по 700 марок. Неплохая сумма, но они рассудили, что много на них не купишь. После того как приобрели свои любимые пластинки, небольшие подарки себе и близким, решили покутить. Пригласили некоторых чешских игроков в местный ресторан — отметить победу. Та совместная с чехами вечеринка удалась. Правда, в карманах друзей не осталось ни гроша. Зато местные хоккеисты в очередной раз поразились щедрости русской души. «Знаешь, почему так сблизились и дружили Саша и Валерка? — спрашивал у автора этих строк Виталий Семенович Давыдов и тут же отвечал: — Оба были ребята широчайшей души. Деньгам не придавали такого значения, как некоторые. Они были для них ничто».

Несмотря на настоящие сражения на льду, между чехословацкими и советскими хоккеистами за пределами площадки в целом поддерживались нормальные отношения. Иржи Холик признавался, что в советской команде было много харизматических лидеров, с которыми дружить ему доставляло истинное удовольствие. «Саша Якушев был блестящим организатором. Если мы приезжали в Москву, то по окончании турнира он непременно отвозил нас за 30 километров от города — там находился хороший ресторан, где мы могли расслабиться вдали от чужих глаз. В эту же компанию входили Давыдов, Мальцев и, конечно, Валера Харламов — самый коммуникабельный человек в сборной СССР», — говорил он в интервью белорусскому изданию «Прессбол» в 2000-е годы. Другой легендарный чешский игрок Владимир Мартинец признавался, что Харламов запросто мог прийти к чехословацким хоккеистам после чемпионата мира, выпить водки и просто поговорить, как с хорошими друзьями. Конечно, это не относилось к таким провокаторам, как, например, Вацлав Недомански, которого особенно не любили в советской сборной. Да и свои его тоже не привечали.

Победу на чемпионате мира 1975 года и окончание успешного сезона игроки отмечали уже в Москве с гусарским размахом. В своих любимых кафе и ресторанах. Кое-где ели мороженое с клубникой, как в «Метелице». В заведениях поосновательнее, например, в «России», «Арагви» и «Советском» (нынешнем «Яре»), гуляли по-чемпионски под радушно накрытую хозяевами «поляну победителей».

«Сижу я как-то в “Яре” в 1975 году за ширмой, ужинаю, — рассказывал автору этих строк один из прославленных советских спортсменов. — Слышу оживление и знакомые голоса. И понимаю, что это Лутченко, Харламов, Мальцев и еще несколько игроков, чемпионов мира, в гости “к цыганам” пожаловали». Харламов был особенно вдохновлен. Он недавно познакомился с Ириной, которая вскоре станет его женой.

Естественно, заказали свое любимое «Советское шампанское», которое на таких посиделках, особенно после побед на мировых чемпионатах, иногда лилось рекой. «Что, мы не гусары? — предложил кто-то в компании. — Давайте бокалы на счастье разобьем!» Пыл игроков, только что выигравших очередной чемпионат мира, остудил хитрый Мальцев. Он предложил продолжить празднование дома у Харламова, заметив, что видел у Валерия в шкафу фужеры из венецианского стекла. К счастью, бокалы в тот вечер не полетели на пол ни в «Яре», ни дома у Харламова…

Знакомство Валерия Харламова с девятнадцатилетней Ириной Смирновой состоялось в начале 1975 года.

До Ирины у него был роман с девушкой по имени Наташа из Архангельского. Воспитанная девушка, из хорошей семьи, она работала заведующей секцией в универмаге. «У них были отличные отношения. Валера спокойный и Наташа спокойная, не пьяница какая-то. Но что-то не сложилось в последний момент», — признавался один из людей, хорошо знавших Харламова.

А с будущей женой он познакомился следующим образом. У ее подруги был день рождения, и они вдвоем пошли отметить это событие в ресторан «Россия». Сюда заявилась компания — Харламов с друзьями. Одет был Валерий Борисович не как чемпион. Пришел в легкой кожаной курточке коричневого цвета, темном джемпере и кепке. Ну, вылитый таксист. Обратил внимание на девушку, сидящую за столиком напротив. Харламова привлекло в ней то, что она не смотрела на него, словно не знала, кто он такой. Пригласил ее на танец. Девушка засмущалась, но ответила согласием. «Кем вы работаете?» — спросила она. «Таксистом, — улыбнулся Харламов, поняв, что девушка действительно не узнала его. — На “Волге”. Я вас бесплатно до дома довезу». Валерий довез девушку до дома, подарил ей цветы. Так завязалось знакомство, которое переросло в роман.

Свадьбу решили сыграть по окончании сезона 1975/76 года, который стал, пожалуй, самым неудачным в карьере Харламова. Во многом из-за эпизода, произошедшего зимой. Во время матча Харламов ударил кулаком хоккеиста «Химика», своего бывшего партнера Владимира Смагина. Они вместе играли когда-то в уральской «Звезде», потом в ЦСКА. За этот проступок он был удален с поля на пять минут. «Видел, как мне доставалось от защитников?! Ну и я в конце не выдержал. Но все равно не имел права так играть против Смагина. Он ведь вообще был ни при чем… Знаешь что: давай завтра поедем к нему домой. Я хочу поговорить с ним, извиниться», — попросил Валерий Харламов журналиста Леонида Трахтенберга.

Вместе с Трахтенбергом Харламов поехал извиняться к Смагину, зная, что тот живет «где-то в Люберцах». Целый день потратили на поиски, и только к вечеру местные ребята, игравшие на хоккейной коробке, подсказали номер дома, где жил Смагин. Но там его не оказалось: он уже уехал в Москву на игру. Они поехали во Дворец спорта, но не успели даже к концу игры. Лишь поздно вечером, узнав номер домашнего телефона игрока «Химика», Валерий Харламов позвонил Смагину: «Ты извини, Володя, погорячился…» — «Ничего страшного, — ответил тот. — В игре всякое бывает». После этого, впервые за день, Харламов улыбнулся. Обаятельной, но усталой улыбкой.39

«Валера очень переживал о том, что под горячую руку попал Володя Смагин, которого он знал столько лет. Успокоился, и то немного, лишь после того, как извинился. Смагин потом неизменно говорил о том, какой Валера вежливый и воспитанный. Уже после его смерти часто приходил на могилу Валеры. Один, без какого-либо повода», — вспоминала Татьяна Харламова.

Казалось бы, инцидент исчерпан. Но всё только начиналось. Как и Мальцева годом ранее, Харламова «решили опустить с небес на землю». Надо было видеть, как обрушились на Валерия Харламова те, кто публично восторгался его мастерством. Всё началось с письма Анатолия Тарасова, для которого его любимый «Валера» сразу превратился в изгоя. И «машина пропаганды», которая умела подавлять личность, включила обороты.

«На следующий день, вот ведь оперативно сработали, в “Комсомолке” вышла статья Тарасова, к тому времени уже ушедшего из ЦСКА. В ней он называл своего недавнего любимчика “Валерку” за этот силовой прием едва ли не самым последним негодяем, — вспоминал Григорий Твалтвадзе. — И тут все вспомнили про историю с Мальцевым, которого так же несправедливо, как и Харламова, годом ранее пропесочили в “Комсомольской правде”, обвинив хоккеиста в “смертных грехах”. Мальцев и Харламов, самые яркие хоккеисты сборной на льду и за ее пределами, сполна ощутили на себе черную зависть к их успехам и даже к их крепкой и искренней дружбе».

«Дело в том, что раньше считалось, что удар соперника в хоккее — это какой-то хулиганский поступок. Я не думаю, что даже если он написал, то это повлияло на отношение Тарасова к Валерке. То же самое и с Мальцевым. Эти письма были написаны, как сейчас говорят, по политическим мотивам», — признавался Борис Михайлов.

Оперативно, словно по разнарядке, было созвано экстренное заседание Спортивно-технической комиссии (СТК) Федерации хоккея СССР. Никто не собирал таких заседаний, когда били, травмировали самого Харламова — и отнюдь не канадцы, а родные, советские игроки.

«О статье и о травле Валеры маме не говорили, скрывали от нее. Иначе бы она пошла в газету, куда-нибудь еще, и тем людям мало бы не показалось. Валера часто повторял фразу: “Легко подняться наверх, но слишком больно падать”», — рассказывала об этом эпизоде в жизни брата Татьяна Харламова.

«Об инциденте много писали и говорили, и все, естественно, дружно осуждали меня. Справедливо осуждали. Я заслужил это всеобщее осуждение и оправдываться не хочу. Меня обсуждали на СТК, я каялся, каялся искренне, говорил, что это в первый и в последний раз, — с горечью вспоминал об этом неприятном эпизоде сам хоккеист. — Но было мне и тошно, и вместе с тем обидно. Прощать мою грубость ни в коем случае конечно же не следовало, но и раздувать этот эпизод до такой степени тоже было несправедливо. Слушая, что говорили обо мне, я удивлялся. Говорили, что моя драчливость стала системой, что я постоянно нарушаю правила, спорю с судьями, считаю себя незаменимым и вообще позволяю себе черт знает что. Оставалось только недоумевать, когда же я забиваю, если только что и умею делать, так это драться».

Это заседание Валерий Харламов, по отзывам очевидцев, воспринял крайне болезненно. Особенно его задели слова одного из выступавших чиновников от хоккея, который принялся попрекать его в нарушении спортивной этики: «Ведь соперник — не только соперник, но и ваш товарищ по спорту, по хоккею. Не понимаю спортсменов, которые умышленно могут наносить травмы… Вы, конечно, до этого никогда не опуститесь, но и драться не следует — вы же друзья. Думали когда-нибудь об этом?»

Как будто он сам не знал этого?! Валерий хотел объяснить, что сорвался, и притом сорвался первый и, как он надеялся, последний раз в игровой карьере. А его распекали, как «последнего хоккейного рецидивиста». Самое обидное было в том, что лица, каравшие его, сгущали краски. Харламова возмущало то, что такое «внимание» со стороны СТК уделяется игрокам сборной. А вот когда провинится молодой игрок, то с него как с гуся вода.

Это напомнило ему давний разговор с одним из судей: в ответ на просьбу объяснить, почему его, Харламова, бьют, тот ответил прямо: «А что они еще против тебя могут сделать?» «И дело было не в педагогике, не в стремлении на моем примере показать, что у нас спрос со всех, независимо от титулов и званий, равный. В том-то и дело, что спрос далеко не равный, — с обидой вспоминал Валерий Харламов в автобиографии. — Стоит дать сдачу, как выясняется, что судья всё отлично видит: тебя тут же гонят с поля, а потом еще приглашают на СТК. И наши соперники почувствовали тенденцию судей. Чуть какая стычка с игроком сборной, как они тут же показывают, что им больно. А ведущих игроков тем временем бьют с тем же энтузиазмом».

Юбилейный тридцатый чемпионат СССР по хоккею с шайбой проводился с 6 сентября 1975 года по 23 марта 1976 года. Столь сжатый график был вызван Олимпийскими играми и чемпионатом мира, который стартовал не в мае, а в апреле. Десять команд провели четырехкруговой турнир. Несмотря на сжатые сроки, он стал одним из самых интересных в 1970-е годы. Сразу два коллектива, «Динамо» и «Спартак», навязали армейцам серьезную борьбу с первых матчей чемпионата.

Харламов вспоминал, что перед началом чемпионата был в самой боевой форме и превосходном настроении. В конце лета и начале осени 1975 года игра у него шла легко и всё получалось отлично. Армейцы выиграли два турнира. Сначала победили на мемориале Чкалова, который проводился в Горьком и где он был признан лучшим нападающим. Затем выступали в Риге, в одной из подгрупп розыгрыша Кубка газеты «Советский спорт». Хоккеисты ЦСКА заняли первое место, и Харламов снова получил приз лучшего нападающего.

А затем случился тот самый неприятный эпизод со Смагиным. «Каюсь, в этот момент я начал немного переоценивать свои силы, решил, что всё теперь получается, — вспоминал Харламов, делясь с читателем в автобиографии тем, как тяжело было у него на душе. — В начале сезона в календарных матчах чемпионата страны я выступал неважно, армейцы начали терять очки, слабо — в основном из-за меня — играла и наша тройка, я ссылался на травмы, они и вправду были, но правда заключалась и в том, что прежде они мне не мешали. Причина неудач была в другом: в том, что я был далек от соблюдения строгого спортивного режима».

Константин Локтев на что уважал Харламова, но и то был вынужден наказать его. Не потому, что хотел проучить выдающего хоккеиста. А для того, чтобы младшие не сомневались в том, что «священных коров» в ЦСКА, несмотря на звания и титулы, нет. Валерия Харламова на время — дескать, пускай одумается — вывели из состава сборной. Команда поехала на международный турнир в Чехословакию без него. «Мне было и стыдно, и обидно сидеть у телевизора: я знал, как трудно играть в Праге, и тем не менее подвел товарищей. Наша сборная выиграла оба матча, и мне вдруг особенно ясно стало, что команда может обойтись без меня и на Олимпийских играх, если выигрывает у главного соперника на его льду», — с болью в сердце писал Валерий Харламов.

Тогда он наконец-то понял: незаменимых мастеров и людей нет. «Это не слова, это факт, который я осознал, наблюдая за матчами в Праге. Оставалось усиленно тренироваться с теми армейцами, что остались в Москве. Понимал, что авторитет завоевать труднее, чем утратить», — вспоминал Валерий Харламов об этом неприятном эпизоде в своей карьере.

Спустя месяц его вернули в сборную. На турнире на приз газеты «Известия» он играл с особым вдохновением и стал лучшим бомбардиром, с двойной силой начав готовиться к новым играм с североамериканскими профессионалами, которые предстояли в самом конце декабря 1975 года. Есть одна запоминающаяся фотография: табло во время матча на Известинском турнире со шведами, и на нем три раза подряд, по числу шайб, заброшенных «форвардом номер 17», написана фамилия — «Харламов».