ВАМП

Глава 18

Выходим на свет утреннего солнца, и по тому как напряглись и побледнели мои ребятки, догадываюсь, увидели своих убийц.

— Те трое? — уточняю у Мишки.

— Да, — цедит Мишка сквозь зубы.

Те самые… трое мутных, что не дают нам прохода… что, следили и вынюхивали… те, что угрожали, а потом без всяких нравственных терзаний подвели подростков под страшную смерть. И теперь они нас встречают. Да не одни, а с группой поддержки. Опасаются, что ли?

— Вампы пойдут с нами.

— Да с хера ли? Двенадцать часов еще не закончились.

— Есть опасения, что попытаются скрыться.

— В жопу засунь опасения.

— Много себе позволяешь, кровосос.

Подбегает Котяра.

— А ну убрал руку от моего сына, — в гневе Котяра страшен, но Гвозди слабины не дают.

— Шлюх в борделе стращай, — Гвозди ведут себя борзо, свидетели их не смущают.

Я смотрю на лица собравшихся здесь охотников за скрипунами. Ну же, ребятки, включайтесь, проявите уже цеховую солидарность, но… понимаю, на свидетелей я рассчитывал зря. Никакие они не свидетели, они все здесь заодно. У кого имеются остатки совести, опускают глаза, у кого и такая малость отсутствует, смотрят на меня прямо и нагло, мол нечего было нарываться, мол так тебе, выскочка, и надо.

Понимаю. Они свои уровни измором берут, а сейчас глядят на Мишку с Лютой и завидуют. Подростки взяли за ночь по семнадцать уровней, а этим горе-охотникам о таком только мечтать. Не станут они помогать, скорее наоборот, помогут конвоировать. И отбиться нереально. Здесь десяток Гвоздей и еще больше «сочувствующих».

Так и двинулись. Мы с Котярой обступили Мишку и Люту, нас четверых взяли в кольцо Гвозди, внешний круг образовали добровольные дружинники из гильдии охотников на скрипунов, конвоиры сраные. И не стремно им, уродам. Такой процессией прошли по утреннему городу до здания патруля. Шествие замыкала Котярина конная повозка с одиноким привратником на козлах.

В здание нас с Котярой, само собой, не пустили. Мишку с Лютой завели внутрь и захлопнули тяжелую дверь. Охотники тоже внутрь не вошли, потоптались, позыркали на нас с Котярой и умелись. Мы остались на крыльце вдвоем.

— Я это так не оставлю, — Котяра недобро сощурился, — Права не имеют. Подключу связи, отпустят, еще и извинятся будут.

— Ага. Давай. Вытаскивай ребят, — поддакиваю, — А я пока тут покараулю.

Котяра забирается в свой экипаж, сердито бурчит своему помощнику, тот кивает и натягивает вожжи. Ну что ж, я тоже без дела сидеть не буду. Выжидаю несколько минут, тяну дверь, разумеется, она на замок не закрыта, как-никак здание патруля — заведение общественное. И тут же натыкаюсь на постового.

— Куда? — голос такой стальной-стальной и взгляд такой строгий-строгий.

Может он видел, как меня не пустили несколько минут назад? Может ему даже приказали меня не пускать? Не факт. Есть вероятность, что он вот так рявкает и мурло брезгливое корчит на всех без исключения.

— Так эт-та. Демоны фонарь разбили. Вот. А я видел. Желаю дать показания.

— Во втором окне дежурный офицер, — говорит постовой и смотрит сквозь меня как сквозь пустое место.

Понимаю. Всех постовых мира обучает какой-то антигуманист: сообщать минимум информации, чтоб посетитель чувствовал себя тупым и растерянным. Чтоб посетитель задавал уточняющие вопросы просящим тоном, а постовой, соответственно мнил себя самым умным. «Во втором окне дежурный офицер». Скверное сегодня утро. Началось с уродов, и конца уродам не предвидится. Я просто прохожу мимо постового. Пошел он в жопу прямо сквозь второе окно и в компании дежурного офицера.

Постовой меня не останавливает, продолжает смотреть куда-то в пространство своего сознания пустым коровьим взглядом. Походу, именно это от меня и требовалось, просто пройти мимо. А что дальше? Я оказался в небольшом помещении по типу большой прихожей. В стене справа действительно два небольших окна. В одном из них, под табличкой «окно № 2» и впрямь виднеется красная лоснящаяся самоварная харя. Готов ставить четыре против одного, эта харя принадлежит дежурному офицеру.

Дежурный офицер во втором окне на меня не смотрит, мне это только на руку. Общаться с ним желания не имею. Я имею желание пройти дальше, но проход в глубину здания забран решеткой. А что тут поделаешь? Так оборудовались ментовки во времена народной демократии, всеобщего гуманизма и главенства конституции, глупо думать, что во времена Гвоздя ментовки станут оборудовать иначе.

Подхожу к решетке решительным шагом, делаю вид, будто высматриваю кого-то знакомого в глубине коридора с той ее стороны. Чтоб просочиться мне достаточно доли секунды. Нужен лишь миг и подходящий момент, когда ни постовой, ни дежурный офицер на меня не смотрят. Осторожно кидаю взгляд через плечо. Постовой уставился куда-то в стену, из окна номер два на меня «глядит» лысина дежурного офицера. Отлично. Я готов перейти в энергию, но тут из-за коридорного угла показывается один из тех «мутных» Гвоздей, и, конечно, сразу меня узнает.

— Ты совсем непонятливый? — спрашивает меня Гвоздь с досадой в голосе, — Значит так. Я только что отправил рапорт твоему начальству.

Моему начальству? Гвоздь меня удивил. За последние двое суток столько всего произошло, я успел подзабыть, что трудоустроен. А что у меня есть еще и начальство… любопытно, кого он имел ввиду? Сата?

— Что уставился? — срывается Гвоздь, не иначе его выбесила моя непонятливость во взгляде, — Тебя ждут в отделе кадров. Имей ввиду. Если тебя уволят за прогулы, тоже пойдешь служить в патруль.

О как! А ведь Гвоздь мне идею подсказал. Всего-то делов, уволиться из больницы, и я окажусь рядом с Мишкой и Лютой. Разворачиваюсь и выхожу из здания. Не, я не собираюсь сразу идти в отдел кадров. Прежде хочу убедиться, что с моими ребятками все в порядке. В конце концов я Котяре обещал. Пусть за пределы тамбура я не попал, но примерную планировку здания выяснил.

Обхожу вокруг. Вот и черный ход. Куда без него. Люблю черные ходы. Черные ходы располагаются на задворках в укромных местах где нет лишних глаз и никогда не охраняются. Просачиваюсь сквозь дверь. Тот же самый коридор, только с обратной стороны. Вон даже вижу решетку в конце коридора. Еще недавно я за ней стоял.

Судя по аурам, на первом этаже народу хватает, но по двое никого. Сомневаюсь, что Мишку и Люту разделили. Держать их вместе проще. Значит придется подниматься, здание четырехэтажное. Держать их могут, где угодно. Прежде, чем я успеваю прикинуть маршрут подъема на верхние этажи, вижу, как какая-то фигура в одном из кабинетов приняла стоячее положение и двинулась к двери. Черт. Он же сейчас выйдет в коридор. Палево.

Фактически на рефлексах перехожу в призрака, влетаю в ближайшее пустое помещение и оказываюсь… в уборной. Ну так-то да. Туалет по логике располагается в конце коридора, и туалет этот единственный: «…все жили вровень скромно так, система коридорная, на сорок кабинетиков всего одна уборная…» Плохо другое, тот, кто вышел из своего кабинета, идет именно сюда. Благо, соседний с туалетом кабинет тоже пуст. Перемещаюсь в него.

Видно по всему, мое везение на этом закончилось. В следующем кабинете кто-то сидит. Зашедший в туалет тоже присел, боюсь надолго. И по коридору идут еще двое. И идут либо тоже в туалет, либо сюда. До туалета не доходят, останавливаются, и я слышу звяканье ключа. Обложили… демоны. Придется выпрыгивать наружу прямо сквозь стену, другого пути не осталось. В очередной раз перехожу в призрака, уже собираюсь покинуть здание, но в последний миг обращаю внимание, что шкафчик придвинут в угол неплотно. Я вполне смогу за ним спрятаться.

Решаю, что лучше переждать за шкафчиком, чем потом заново проникать в здание. Затаиваюсь. Возвращаю плотное тело. Под моей ногой негромко хрупает. Раздавил чего-то. Пофигу. Двое заходят в кабинет. Один садится за стол, другой остается стоять. И тут я слышу голос того самого «мутного Гвоздя», главного во всей троице. Он говорит отрывисто, деловито, в приказном тоне.

— Сразу после полуночи. Особняк тот же. Получишь сигнал о неисправности артефакта. Этих отправишь. Сам останешься снаружи.

— Все как обычно, — не спрашивает, а констатирует второй.

— Да, все как обычно. Потом я тебе отпишу. Заберешь обоих. Постарайся довезти их до больницы еще живыми. Это важно.

— Не понимаю. Так и так они сдохнут. Прирезать и все. Тела развеются. Зачем эти игры в достоверность?

— Не твое дело, сержант, — «мутный Гвоздь» повышает голос, — Заберешь и доставишь. Бабло по итогу, сумма та же.

— Так в этот раз их двое будет, — возмущается второй.

— Будет двое… но сумма та же, — урезает Гвоздь.

— Как скажете, — тот, кого назвали сержантом, говорит с плохо скрываемой досадой, — Мое дело маленькое.

— Вот и помалкивай.

— Да не хочу я лезть в ваши дела, — начинает заводиться названный сержантом, — Просто не понимаю, ради чего такая сложность? Не только от скрипунов дохнут разумные. Бытовых убийств в разы больше.

— Сержант, — раздражается «мутный Гвоздь», — Чтобы горожане продолжали выкладывать свои денежки за артефакты от скрипунов, надо, чтоб время от времени кто-то подыхал от этих скрипунов. Ясно тебе? Реклама — двигатель торговли.

— А зачем тогда вы подкармливаете всю эту кодлу охотников за скрипунами? Они же вам бизнес портят.

— Не глупи, сержант. Охотники тоже нужны. Чтоб население видело, что борьба со скрипунами идет в поте лица и без поклажи рук.

— Ладно, — сдается сержант, — Просто нерационально. Тащить их через весь город… они ведь и удрать могут.

— Они у меня на поводке. Удерут, далеко не убегут… слушай, сержант, мы с тобой давно в деле, — Гвоздь снижает тон, — Скажу тебе по-свойски, потому что ценю твою исполнительность. Так вот, ты достаточно исполнительный, чтоб дорасти до прапора, и до сих пор был достаточно нелюбопытным, чтобы целиться еще и в лейтенанты. Я доходчиво поясняю?

— Вполне.

— Вот и порешали. Сразу после двенадцати. Маршрут сам прикинешь.

Глав-Гвоздь выходит из кабинета. Сержант начинает сердито сопеть и выдвигать-задвигать ящики стола.

— Будет двое, но сумма та же, — передразнивает сержант, — Жмоты гвоздатые… объясняет он доходчиво… объяснятель херов.

Последний ящик задвигается с громким стуком, и сержант, громко проскрежетав отодвигаемым стулом, встает и тоже выходит из кабинета. Я остаюсь один. М-да. Это я удачно за шкафчик спрятался. Нет никаких сомнений, речь сейчас шла о моих ребятках, а этот сержант — командир патруля.

Теперь я точно знаю, сейчас с ними все в порядке, здесь их не убьют, будут инсценировать схватку со скрипунами в каком-то особняке сразу после двенадцати ночи. Торчать здесь дальше бессмысленно. Надо идти увольняться, а затем успеть до вечера устроиться в патруль. Непременно нужно все устроить так, чтоб меня взяли на патрулирование вместе с Мишкой и Лютой.

Чтобы не тратить лишнее время на дорогу, решаю пару станций проехать в подземке. Мог бы нанять извозчика, но чем-то притягивает меня метрополитен, ностальгия, наверно. Сидячего места в вагоне мне не достается, привычно цепляюсь за поручень и привычно заглядываю в книжку читающего… читающего эльфа.

«… Клавдия Ивановна была глупа, и ее преклонный возраст не позволял надеяться, что она когда-нибудь поумнеет…» … э-э… «Двенадцать стульев»? Не перестает меня удивлять метро. Я как-то успел сродниться с мыслью, что чувством юмора эльфы не обладают от слова совсем, а тут классика советской сатиры. А, нет, рано я удивился. Эльф в раздражении захлопывает книгу. Юмора не понял.

А я теперь вижу обложку и понимаю, на что повелся эльф и почему взялся эту книгу читать. Впал, бедолага, в заблуждение. Какой-то шутник подправил первую букву в фамилии автора: Эльф и Петров «Двенадцать стульев». Хэ-хэ. Действительно, смешно кто-то пошутил. Кстати, неплохое название для небольшого тематического ресторанчика.

Выбираюсь из подземки и почти вприпрыжку тороплюсь к административному больничному зданию. В отдел кадров меня Сат однажды водил, дорогу помню. Поднимаюсь на нужный этаж, вежливо стучусь и отворяю дверь.

— Вызывали?

На меня уставляются колючие буркала того самого хамовитого орка, что принимал меня в свое время на работу. Я и подзабыл, насколько противная у него харя. Утро плавно переходит в день, а парад уродов только набирает обороты.

— Ты! — рявкает орк-кадровик, брызгая слюной на лежащий перед ним анкетный бланк, — Совсем охренел? Работу прогуливаешь?

— Готов написать заявление по собственному желанию…

— Кого, нах, интересует твое желание? — орет кадровик, — Я тебя сгною, кровосос, в патруль вылетишь!

— Ну, в патруль, так в патруль, — отвечаю, смиренно потупив глаза.

— Пошел вон!! — орк побагровел от натуги, как бы кондратий не хватил, а я его даже вакцинировать не смогу, я ж теперь эгоистичный кровопийца.

— Да щас, — встаю в позу, — Ты слово-то держи. Сказал в патруль, значит в патруль.

— Да я тебе… да я тебя… — походу доводы у орка закончились, — Вон отсюда!

Орк все орет и орет, терпеть его лай надоело, да и смысла нет. Ясно же, ни хрена эта гнида не решает. Вот сука. Выхожу из кабинета и громко бабахаю дверью, даже штукатурка с потолка посыпалась. Что же мне сделать, чтоб срочно сослали в патруль? Может прибить урода? Не, здесь этого делать не стоит. Я тогда не в патруль, сразу на виселицу отправлюсь. Но мысль дельная.

В моем черном списке после того, как гнома упокоил, осталось всего одно имя. А список с единственным пунктом — не список, а халтура. Решено, вношу пометку на карте, жаль домашний адрес подсмотреть не догадался, приходится метить больничный отдел кадров. Однако, что делать дальше?

Выхожу на улицу. По-хорошему надо сходить домой, объясниться с Луной. А то пообещал девушке заняться поиском жилья и пропал. В приемный покой прошлой ночью даже заглянуть не успел, Котяра меня перехватил перед входом. К Котяре, кстати, тоже надо будет зайти, но позже. Времени до вечера много. Успею.

Бреду по улице неторопливо, от больницы до дома ходьбы десять минут, как вдруг перед взором выскакивает значок интерфейса. Черт, напугался. Что еще за хрень? «Вам пришло текстовое сообщение от члена команды Мишка. Желаете прочитать?» Желаю, конечно. «Вик, папа нас вытащил, просит тебя срочно прийти к нам в заведение. Мишка». Вот те раз. Молодец, Котяра, сдержал слово. Окликаю подвернувшегося извозчика.

— В бордель.

— Не рановато?

— Я по ночам работаю. Поехали, давай, без разговоров.

Дожили. Извозчики моралисты. Устраиваюсь в коляске, и тут меня накрывает волна стыда. Вот ты, Витя, дурак. Мог и раньше с Мишкой списаться. Совсем забыл про групповой чат. С другой стороны, не полез бы в здание патруля, не узнал бы про планы Гвоздей. Тем не менее, решаю отписать Мишке ответное послание, не потому, что на то есть особая нужда, а чисто для практики.

И как тут буквы писать? Кликать по кнопкам я умею, а вот текстовым редактором ни разу не пользовался. С горем пополам удается написать одно единственное слово: «еду». Ничего, Вить, все приходит с опытом, наловчишься еще, будешь романы строчить. Извозчик довозит меня до борделя и провожает ироничным взглядом, тщательно пряча завистливый вздох. Ага, моралист липовый.

Захожу в заведение. Мордоворот привратник сидит на табуреточке привалившись к стеночке. Китель расстегнут, глаза красные от недосыпа. Вымотался бедолага, ну, я, кстати, тоже уже не помню, когда спал. Делаю привратнику знак, чтоб не вставал, тот благодарно кивает и вялой кистью отмахивает направление в сторону ресторана.

В ресторанном зале похоже собралась вся обслуга, включая бордельных девочек. Мишка и Люта ввиду отсутствия посетителей заняли центральный столик. Вокруг них крутятся будто наседки над цыплятами. Стол заставлен яствами, каждый второй спрашивает, что «еще вкусненького» им принести. Остальные стаскивают на соседний стол всякие нужные для похода вещи, скопившаяся гора позволяет предположить, что бордель решил организовать экспедицию на северный полюс.