Вампир на плече

Глава 17

Город горел, подожженный сразу со всех четырех сторон. На улицах шла резня — там, где пильгуев было больше, горожан резали они, там же, где их оказалось меньше — резали пильгуев. Кто-то грабил, не зная даже толком, куда он потом денет награбленное. Кто-то насиловал женщин. Все как обычно после взятия города «на щит».

Блейд пробирался затянутыми дымом улицами, мысленно окликая Дракулу. Ата отличался большой чувствительностью, и странник не сомневался, что зверек должен знать о его появлении.

Несколько раз ему пришлось оглушить своих наиболее ретивых солдат, которые уж слишком усердствовали в своих развлечениях. Забавы эти были таковы, что кровь стыла в жилах.

Несмотря ни на что, Блейд нашел их — в тот момент, когда и сам уже почти утратил надежду. Постоялый двор был окружен со всех сторон опьяненными от крови и насилий пильгуями. «Там бабы прячутся!» — этого было для них достаточно. На дороге перед закрытыми дверьми лежало три пильгуйских тела; из-за закрытых ставен время от времени вырывались меткие стрелы. Блейд подбежал ближе — ему показалось, что в голове раздался знакомый беззвучный голос Дракулы. В приоткрытом окне второго этажа на миг мелькнуло девичье лицо, и Блейд тотчас замер — это была Лиайя!

— А ну, разойдись! — рыкнул он на своих головорезов. — Хватит, побаловались! Разойдись, кому говорят!

Но дело зашло уже слишком далеко. Люди потеряли человеческий облик; даже «Великий Морион» уже ничего не значил для них.

— А пошел ты! — истерично завопил кто-то, и мимо плеча странника пролетело копье, брошенное неумелой рукой. Он отреагировал мгновенно — поворот, два шага, выпад — и пильгуй упал с разрубленной Грудью. В следующий миг остальные со всех сторон бросились на Блейда, точно псы на человека, попытавшегося отогнать их от миски с похлебкой.

Блейд крутнул вокруг себя меч раз, другой, третий; несколько тел упали в уличную пыль.

— Назад, идиоты! Вам со мной никогда не справиться!

Это была сущая правда. Плохо обученные и слабосильные рабы могли выставить против него десяток или сотню воинов, но победа все равно осталась бы за ним. Похоже, пильгуи начали это понимать. Злобно рыча, точно шакалы, отгоняемые от добычи львом, они начали отступать, пятясь и выставив копья. Напасть больше никто не решился.

Странник постучался в двери.

— Отворите! Я вас не трону!

Ему и в самом деле отворили — правда, далеко не сразу. Блейд шагнул за порог и тотчас же очутился в объятиях Лиайи. Дракула оказался на его плече секундой раньше.

— Уходим отсюда! — рявкнул Блейд. — Уходим немедленно! Все вопросы потом!

Схватив Лиайю за руку, он потащил ее за собой, в царящий на улицах кровавый хаос. Когда позади осталось два квартала, стало ясно, что происходит то, чего и следовало ожидать — опьяненные резней пильгуи становились легкой добычей разъяренных горожан, оправившихся от первого шока, организовавшихся и перешедших в контратаку. Часть бывших рабов, сумевших сохранить трезвую голову, начинали отходить вслед за странником. Многие, правда, оставались — но только безумцы или упившиеся до потери сознания.

Когда Блейд выбрался из города, настроение у него несколько улучшилось. Во-первых, вся громадная масса содержавшихся в загоне невольников была благополучно выведена за пределы городских стен и, во-вторых, те из его новоиспеченных военачальников, на которых он особенно рассчитывал, сумели удержать эту малоуправляемую толпу в узде. Правда, им пришлось для этого убить нескольких человек. Над городскими стенами поднимались клубы дыма — пожары разгорались все сильнее, но занятым резней горожанам было не до борьбы с огнем. Блейд глубоко вздохнул и повернулся к Лиайе.

— Ну, вот и все, девочка. Теперь мы сможем показать Империи, как надо воевать.

Она неожиданно отвела глаза.

— Ричард… мне очень страшно. Великое небо, помогавшее мне… и тебе… оно… оно растеряно. Все те ужасы, что творились в городе…

— А ты думала, крошка, что война — это так просто? Как бы не так! Это тяжелая, грязная, страшная и кровавая штука. Однако есть вещи, ради которых нельзя не воевать — как, например, свобода.

— А нужна ли она пильгуям, эта свобода? — тихонько спросила Лиайя, и Блейду почудилось, словно на него глазами девушки взглянуло совершенно иное существо, не имевшее ничего общего с человеком. Существо невероятно могущественное, но совершенно сбитое с толку.

— Иначе никак, — покачал он головой. — Я видел множество разных стран, множество разных народов, и ни про один из них не могу сказать, что он был плох и жесток изначально. Просто твоих собратьев слишком долго держали в неволе… Чего же ты теперь хочешь? Чтобы вчерашние рабы простили недавних хозяев?

— Нет… — Лиайя неуверенно поежилась. — Но все это было так страшно… столько крови… столько невинных погибло… дети… они-то чем виноваты?

Блейд скрипнул зубами.

— Дети, конечно, ничем не виноваты, и их, конечно, очень жаль. Не думай, что я такой бездушный и черствый. Это та страшная цена, которую приходится платить за свободу… Больше мне нечего сказать.

— А мне нечего спросить, — тихонько ответила Лиайя. Дракула поспешил предупредить хозяина, что на душе у девушки совсем-совсем мрачно.

Блейд встряхнулся, усилием воли отогнав черные мысли. В конце концов, у него есть дело. Великое, невиданное в этом мире дело! А для этого многотысячную толпу надо превратить в армию…

И он принялся за работу. В лесу был разбит громадный воинский лагерь. Уцелевшие горожане, потушив пожары и подсчитав потери, сочли за лучшее выказать покорность, и к лагерю восставших рабов потянулись караваны телег со съестными припасами. На юг, в Империю, был отправлен морем гонец с требованием немедленной присылки судов с провиантом. Подданные молили его величество императора склонить слух к их мольбам и не оставить город на растерзание дикой и необузданной толпе… Все шло как нельзя лучше, и беспокоила Блейда одна лишь Лиайя. Как ни странно, он успел привязаться к этой удивительной девушке, носившей в себе зародыш силы иных, запредельных сфер. Она же, столь страстно призывавшая его вначале расправиться с Империей, теперь погрузилась в мрачные раздумья, совсем, качалось бы, не свойственные простой девчонке из деревушки богом забытого народа.

Тем временем Империя наконец дала понять, что не намерена терпеть творящиеся на востоке безобразия, угрожавшие самому существованию государства. Заблаговременно высланные Блейдом на перевал разведчики принесли весть о том, что с запада, с великих равнин, медленно приближаются колонны имперских войск.

Поднялась великая суматоха. Новоиспеченные легионеры невольничьей армии спешно вооружались и строились; центурия за центурией, когорта за когортой войска уходили к перевалу, к тому месту, где Блейд решил дата генеральное сражение имперским войскам.

На первый взгляд задача эта казалась не слишком сложной. Ущелье было довольно узким — не более трех полетов стрелы; склоны его выглядели крутыми и почти неприступными. Ничего не стоило за несколько дней основательной работы сделать их вовсе непроходимыми посредством завалов, каменных насыпей и тому подобного. В окрестностях хватало валунов и более крупных каменных глыб, так что трудностей со строительным материалом не предвиделось.

К тому моменту, когда передовые центурии имперцев подошли к перевалу, дорогу им преградила настоящая крепостная стена со рвом и валом.

Имперские войска остановились и принялись неторопливо сооружать укрепленный лагерь. Судя по всему, они готовились к долгой и правильной осаде, быть может, рассчитывая уморить защитников Рудничного Края голодом. Провианта морем больше не поступало; его величество император попросту обрек своих подданных, и так пострадавших от восстания пильгуев, на голодную смерть.

Блейд, как главнокомандующий, оказался в затруднительном положении. Без подвоза продовольствия его армия долго не продержится. Это было ясно всем. Значит, он должен атаковать, притом атаковать первым, пока имперцы еще не возвели напротив укреплений мятежников свои собственные…

Это был совершенно отчаянный план. Численное превосходство было на стороне пильгуев, но если легионеры хорошо усвоили прошлые уроки… А времени отрабатывать с восставшими рабами достаточно непростую тактику взаимодействия стрелков и копейщиков, которые в едином строю сумели бы справиться с бронированной фалангой имперцев, у Блейда уже не оставалось.

Он послал пильгуев на приступ той же ночью. Послал недрогнувшей рукой, и его последними словами, обращенными к идущим в бой войскам, были:

— Многие из вас не вернутся. Будьте готовы к этому. Но разве смерть в бою не лучше той жизни, которую вы вели?!

В этом никто из бывших рабов не сомневался. Они знали, что подвоза продовольствия нет, и им остается выбирать — либо победить, либо умереть от голода. Они выбрали первое.

Ночка выдалась отличная. Под покровом темноты бывшие рабы незамеченными подобрались к незаконченным имперским укреплениям и, вдохновляя себя истошными воплями, бросились в рукопашную. Блейд отлично понимал, что бесшумно снять часовых не удастся, и не строил своей тактики на этом.

Нельзя сказать, что легионеры успели за отпущенное им время соорудить в ущелье нечто грандиозное. Не слишком глубокой ров, не слишком высокий вал с кое-где возведенным на скорую руку частоколом — вот и все, что имперцы могли противопоставить неистовому натиску воинства пильгуев. А вот бывшие рабы, понимавшие, что позади их тоже ждет смерть, только медленная и более мучительная, чем в бою, сражались как безумные.

Яростная схватка вспыхнула сразу же, как только первые шеренги штурмующих перебрались через незаконченные укрепления имперцев. Легионеры бросились им навстречу; ночная тишина сменилась лязгом стали и воплями, смешанными со стонами раненых и умирающих.

Блейд избрал единственно возможное решение — атаковать в лоб. Едва ли его неопытная армия сумела бы совершить сложный обходной маневр.

Однако никаких сложных маневров бывшим рабам не понадобилось. Строй передового легиона сломался, словно там стояли новобранцы, а не опытные, прошедшие школу сражений на Пороре солдаты. Бросая оружие, они в панике бросились бежать; преследующие их толпы пильгуев, словно волны в половодье, затопили имперский лагерь. Костры и факелы дали жизнь пожарам; горели тенты и палатки. Блейд пришпорил жеребца: надо было остановить своих, пока они не зарвались вконец. Кто знает этих имперцев — вдруг у них хватило ума сымитировать ложное отступление, чтобы завлечь в ловушку всю армию пильгуев?

Однако никакой ловушки не было. В руки ликующих победителей попал весь лагерь и обоз, полный всевозможных припасов. Не теряя времени, странник приказал погрузить раненых на телеги, собрать оружие и с рассветом двигаться дальше. Армия пильгуев начала поход на столицу.