Вампир в Атлантиде

Глава 8

Атлантида, дворцовые сады

Конлан посмотрел на свою семью и задумался, как же сказать им то, что неминуемо приведет к драке прямо здесь, среди цветущих кустов и деревьев. Этот сад даже с натяжкой нельзя было причислить к обычным полям битвы. Верховный принц и его жена по-разному относились к девушкам, погруженным в анабиоз. Хотя разногласия и не были такими уж категоричными, просто Конлан хотел найти способ освободить дев, а Райли считала, что выпустить пленниц на свободу следовало еще вчера.

Его брат, носящий титул Королевского мстителя, а на деле – настоящая заноза в заднице у Верховного принца, разрешил проблему. Вэн, лениво развалившись на мраморной скамейке рядом с фонтаном, начал:

– Что ж, это полная, гм, – бросив взгляд на свою возлюбленную Эрин, могущественную ведьму, не терпящую ругательств, он поправился, – фигня королевского масштаба.

Лорд Джастис, второй брат Конлана, расхохотался. Формально Джастис приходился принцам сводным братом, но никто не придавал этому особого значения. Он сидел на земле, прижимаясь к своей супруге, женщине-археологу и чтице предметов, Кили.

– Можно и так сказать. Кто-нибудь знает, что случилось? Как Серай удалось сбежать, куда она пошла и что, черт побери, происходит?

Жена Конлана Райли, принцесса Атлантиды, прежде занимавшая должность социального работника, покачала головой. То, как ее красновато-золотистые волосы развевались на ветру, напомнило принцу, чем он занимался с супругой, когда их сыночек заснул, что случалось все реже и реже. И как раз в это время в храме произошел печальный инцидент.

Конечно, сейчас не время думать о сексе. Даже о таком сногсшибательно-замечательном сексе. В глазах Райли пылал такой гнев, что, похоже, Конлану еще долго предстоит лишь мечтать о близости с женой.

– Я говорила, что нам нужно освободить их из этой невероятно жестокой тюрьмы. Я пыталась заставить старейшин пошевелить их почтенные задницы и сделать что-то с тех пор, как впервые стала жить в этой архаичной, шовинистической пародии на общество.

– Тебе же здесь нравится, – тихо возразил ее муж, уверенный в своей правоте.

Райли осмотрелась, задержавшись взглядом на цветах и фонтанах, затем на изящных силуэтах хрустально-мраморных башен и шпилей королевского дворца.

– Да, мне нравится. Единственное, что мне не по вкусу: что женщин держат в заточении, как призовых коров на сельской ярмарке, желая воплотить в жизнь устаревшую программу по размножению. Ты это знаешь, я тоже, а…

– Замороженные девственницы, – помрачнев, встряла Кили.

Джастис обхватил рукой ее ноги и посмотрел на любимую снизу вверх. Он никогда не позволял рыжеволосой красавице отдаляться от него, так как ее любовь – единственное, что позволяло воину контролировать свою двойственную сущность. Кили рассеянно стряхнула прядь длинных голубых волос Джастиса со своей штанины, а затем окинула хмурым взглядом Конлана.

– Я зову их девственным мороженым на палочке. Их погрузили в анабиоз, а освободят лишь за тем, чтобы поиметь и обрюхатить.

– Мда, археологи слова не выбирают, – протянул Вэн.

Эрин слегка стукнула мужа по затылку.

– Она права.

– Я знаю, что права. Я лишь сказал, что Кили выразилась довольно резко. Ай!

Конлан чувствовал, что быстро теряет и без того призрачный контроль над разговором. Надо было собрать их в оружейной. Там уж принц ощущал власть – или иллюзию контроля – над упрямыми членами своей семьи.

– Мы пытались, вы же знаете, – обратился он ко всем, но глядя лишь на Райли. – В последний раз жрецы и маги сумели освободить одну из дев из анабиоза – мою мать. Прошло уже несколько сотен лет. С тех пор мы не смогли больше воспользоваться «Императором».

– Тогда как же ты собирался жениться на Серай? – спросил Джастис, вызвав у Конлана желание надрать ему задницу.

Гнев в глазах Райли в секунду превратился в лед, ведь речь шла о девушке, предназначенной прежде в жены Конлану. Но Верховный принц не мог изменить свое прошлое. Оставалось лишь исправить настоящее и постараться наилучшим образом распланировать будущее.

– Жрецы помалкивали, – пробормотал он. – Прежний главный служитель храма был уверен, что сумеет понять, что не так, а верховный жрец, занимавший должность до Аларика, по какой-то дурацкой причине боялся, что кто-то узнает о проблемах. Мы занимались этим вопросом с тех пор, как узнали о неполадках. И случилось это тогда, когда они попытались вывести Серай из анабиоза и устроить нашу…

– Вашу королевскую свадьбу, – процедила сквозь зубы Райли.

– Да, черт побери, это так! – взорвался Конлан, огорченный и обеспокоенный. – Наши лучшие маги и сам Аларик пытались найти способ вывести этих шестерых дев из анабиоза, но пока что лучшее, на что они оказались способны – сообщить, что нарушена связь с «Императором». А теперь, вероятно, всё стало еще хуже.

– И Серай сбежала? Или пропала? Что вообще случилось? – спросила Эрин, наклоняясь вперед. Она была на собрании совета своего ковена на поверхности, когда случилось происшествие в храме, а Вэн, похоже, не успел ввести жену в курс дела.

– Она точно сбежала, – мрачно констатировал Конлан. – Каким-то образом выбралась из капсулы, вырубила обоих стражников. Хотя как женщина, проведшая в анабиозе тысячи лет, смогла справиться с двумя нашими лучшими стражниками, для меня загадка. И потом она убежала. И только боги знают куда.

Эрин пожала плечами.

– На один из твоих вопросов я могу ответить: у нее достаточно волшебства, чтобы за раз справиться с половиной твоей армии. А может и больше. Возможно, она способна прикончить всех одним махом.

Конлан, Джастис и Вэн изумленно посмотрели на ведьму.

– Что?

– Вы не знали? – Эрин подошла к одному из кустов и наклонилась, чтобы понюхать бледно-розовые цветы. Она повернулась лицом к воинам, заметила их изумление и снова пожала плечами. – Мне казалось, что вы в курсе. Стоило мне пройти мимо храма, как я получала такой заряд сильной, связанной магии, что чувствовала опьянение, будто выпила шампанского.

– Наверное, эту магию способна ощущать лишь ведьма или человек, чувствительный к волшебству, – сказала Кили. – Я была внутри несколько раз, изучая все об Атлантиде, но никогда ничего подобного не испытывала.

Джастис вскочил на ноги и схватил Кили за плечи, поднимая ее в воздух.

– Ты касалась анабиозных капсул? Такая магия могла причинить тебе серьезный вред. Мы потеряем рассудок, если с тобой случится что-то плохое.

Вэн встретился взглядом с Конланом. Как только Джастис начинал говорить о себе во множественном числе, это означало, что разозлился смертельно опасный нереид – половина его души – и в этот момент никто вблизи воина не был в безопасности. Разумеется, Кили составляла исключение.

Кили тоже это понимала. Она обхватила руками лицо Джастиса и наклонилась, чтобы поцеловать его.

– Поставь меня на место, неандерталец, или я покрашу твои волосы в розовый цвет, пока ты спишь. Представь, как глупо ты будешь выглядеть.

Все затаили дыхание, пока Джастис не проворчал что-то и не опустил любимую на землю. А затем крепко ее обнял, бормоча:

– Я нереид, а не какой-то неандерталец.

Кили рассмеялась и обняла его в ответ. Джастис разжал объятия, но не отпустил руки возлюбленной.

– Нет, я не касалась анабиозных капсул. После истории с трезубцем я поняла, насколько опасны магические вещи, имеющие отношение к Посейдону. – Она закусила губу и продолжила: – Возможно, если это единственный способ, я могла бы попробовать…

– Нет, мы запрещаем, – проревел Джастис, и Конлан инстинктивно спрятал Райли себе за спину.

Он не думал, что Джастис причинит его принцессе вред, но как только нереид выходил из себя, предсказать ситуацию становилось сложно.

– Нет, это слишком опасно и, вероятно, не принесет никакой пользы. Предметы говорят тебе лишь о прошлом, верно? А мы должны узнать, куда она направилась после побега, – пояснил Конлан.

– Я бы предпочла, чтобы ты перестал говорить «сбежала», словно она в самом деле была пленницей, – попросила Райли, сложив руки на груди. – Она ушла. Я бы тоже так поступила, если бы меня заточили на тысячи лет только ради моих яйцеклеток. И в процессе я бы не просто вырубила пару человек.

Конлан постарался скрыть улыбку, глядя на свою свирепую и одновременно мягкосердечную воительницу. Она никогда бы не смогла навредить невинным, несмотря на браваду. В то же время принц понимал жену.

– Я официально принесу свои извинения Серай и другим пятерым девам, как только мы ее найдем и сумеем разбудить остальных, – пообещал Конлан.

– О, уверена, что извинения все исправят. Эй, нам жаль, что мы украли одиннадцать тысячелетий вашей жизни, вот вам золотые часы. Приятного дня.

– А по-моему, золотые часы – это здорово, – заметил Вэн.

Эрин тут же снова треснула его по голове.

– Подожди, мы сделаем все необходимое – одарим их золотом, драгоценностями, домами – всем, что они пожелают. Но сначала надо вывести их из анабиоза. Сейчас меня больше волнует, что Серай заблудилась и ранена. Что она знает о том, как выжить на поверхности? Что если она вышла из портала прямо посреди вампирского логова? – пояснил Конлан.

Задул холодный вихрь, и все шестеро увидели верховного жреца Посейдона, Аларика, как всегда не упустившего возможность эффектно появиться.

– Все еще хуже, чем вы думаете, – заметил Аларик, как обычно не тратя время на разговоры вокруг да около. – Я был в храме, и магия, которая поддерживает дев в анабиозе, истекает. Если мы не сможем освободить женщин сейчас же, они все могут погибнуть.

Вэн насмешливо посмотрел на Аларика.

– Как поживает Квинн?

– Я не встречался с предводительницей бунтовщиков, пока был на поверхности, – ответил Аларик с горящими ярко-зеленым огнем глазами – он едва сдерживал свою магию.

Вэн фыркнул.

– То есть ты не встречался с женщиной, в которую по уши влюблен?

Эрин хотела стукнуть мужа еще раз, но он успел перехватить ее руку и поцеловал ладонь.

– Тебе следовало бы подумать о том, что скажешь потом, Ваше Высочество, – посоветовал Аларик. – Если у тебя появилось желание пожить немного в виде одного из королевских павлинов, я могу помочь. Нравится ли тебе птичий корм?

Верховный жрец держал в руке сияющую энергетическую сферу, не скрывая угрозы.

Вэн поднял руки, словно говоря «сдаюсь».

– Чувак, я все понял. Но если снова назовешь меня «Ваше Высочество», я надеру тебе задницу.

Конлан положил руку Аларику на плечо.

– Успокойся, друг. У Вэна хронический синдром «язык-впереди-мозгов», но мы все знаем, что ему нет равных в бою. Сомневаюсь, что он послужит Атлантиде также хорошо в виде гордой птицы.

– И все-таки я хочу спросить тебя, Аларик: говорил ли ты недавно с моей сестрой? Она даже еще не видела малыша.

– Нет, не говорил. У нее какие-то неприятности на юго-западе США. Вроде банкиры платят волшебникам, чтобы помочь вампирам удержать местное население под своим контролем.

– Ничего себе тройничок: плохо, хуже и хуже быть не может. Эрин, без обид, но не хватало нам еще ведьм в союзе в вампирами, – сказала Кили.

– Я совсем не обижаюсь, – мрачно проворчала Эрин. – Мы только что спорили в ковене. То, что Ненависть и страх многих людей перед ведьмами приводят к тому, что колдуний, которые играют в опасные игры с черной магией, манит благожелательное отношение вампиров. А союз между ведьмами и кровососами обернется катастрофой.

– Мы этого не допустим ни за что и никогда, – поклялся Конлан. – Мы – воины Посейдона и присягнули так же, как и наши прародители одиннадцать тысяч лет назад. Клятва с тех пор не изменилась. Мы защитим человечество и от темных ведьм, и от вампиров. Теперь нам больше, чем когда-либо, надо найти все утраченные камни из Трезубца Посейдона, чтобы Атлантида смогла подняться на поверхность и занять свое место в мире.

– Я слегка подустал от необходимости защищать людей, которые помогают захватчикам, – признался Аларик, сжимая энергетическую сферу и уничтожая ее. Искры рассыпались между его пальцев и полетели на траву, сжигая ее при приземлении.

– Не все люди – овцы, Аларик, – напомнила ему Эрин терпеливо, будто они уже не раз обсуждали этот вопрос.

– Подожди, вернемся к тому, что ты сказал раньше: что там с Квинн и ведьмами, практикующими черную магию? Это плохо, совсем плохо. Ей нужна помощь?

Вэн перестал улыбаться.

– Эрин, почему ты считаешь, что попадая в опасные ситуации, спасаешь положение?

Эрин открыла рот и изумленно уставила на Вэна.

– Ты серьезно? И ты меня еще спрашиваешь, воитель?

– Это не одно и то же, – пробормотал он, покраснев как мак.

– Нет никакой разницы, – отрезала Райли, поднимаясь. – Моей сестре нужна помощь? Наверное, мне следует пойти к ней, так как она ко мне не собирается.

Впервые с тех пор, как он в ужасе наблюдал за муками любимой, рожающей его сына, Конлан почувствовал настоящую панику. Райли в гнезде вампиров и приверженцев черной магии? Только через его труп. Но он понимал, что не может просто запретить ей что-то, пользуясь правом принца или мужа.

– Ты нужна Эйдану здесь, ми амара. Подожди, пока не перестанешь кормить его грудью. Или ты собираешься забрать нашего сына, наследника престола Атлантиды, с собой и подвергнуть его опасности?

Райли с раздражением зыркнула на мужа.

– Конечно, не собираюсь. Просто… мне нестерпима мысль, что я не могу помочь сестре, находящейся в опасности. И не только ей, но и Серай, и другим женщинам. Мне нужно сделать хоть что-то.

– Я тоже хочу чем-то помочь, – добавила Эрин.

Кили кивнула:

– Я не ведьма и не воин, но умею прекрасно планировать и стрелять из дробовика. Просто скажите мне, чем я могу помочь, и давайте перейдем к делу. Если Аларик не ошибся, у этих женщин не так уж много времени. А вы знаете, что жрец почти никогда не ошибается.

Аларик поклонился ей.

– Так приятно, что кто-то наконец признал действительность. Вот только наречие «почти» можно и опустить.

Джастис притянул жену поближе и раздраженно уставился на верховного жреца.

– Не потакай ему, Кили. Его голова раздуется так, что перекроет даже купол над Атлантидой.

– Кому-то придется отправиться в Аризону и выяснить, не нужна ли Квинн помощь, – подытожила Райли.

– Отправлюсь я, – категорично заявил Аларик.

Конлан и так собирался попросить Аларика об этой услуге, так что сразу согласился:

– Хорошо. Но прежде, чем ты уйдешь, скажи: мы чем-нибудь можем помочь в храме?

Аларик покачал головой.

– Горас знает о магии анабиоза больше, чем любой другой за всю историю храма. Если кто-то и сможет поддерживать баланс и найти способ освободить их, то это он. Своим присутствием и вмешательством я лишь отвлекаю и нервирую Гораса.

– Ты? Нервируешь кого-то? Да быть того не может, – язвительно заметил Вэн.

Аларик раздраженно посмотрел на воина, а Конлан предпочел не обращать на них обоих внимания.

– Тогда отправляйся. Узнай, что нужно Квинн, – приказал Конлан верховному жрецу, словно Аларик когда-либо следовал приказам. Принц бросил взгляд на бледное лицо своей жены, а потом продолжил: – И попробуй убедить ее вернуться с тобой сюда. Передай, что сестра в ней нуждается.

Улыбка Райли стала бы наградой любому королю, и Конлан глубоко вздохнул, почувствовав, что ответственность уже не так давит на плечи. Международная политика, атлантийская магия, защита человечества – тяжкая ноша, но он бы с радостью вечность нес ее, если только жена будет улыбаться ему вот так.

Черт. Аларик не ошибся: брак превращает Конлана в девчонку.

Конлан повернулся и наблюдал, как верховный жрец направился к храму, вероятно, чтобы отдать последние указания перед тем, как вернуться на поверхность. Если Аларику и Квинн удастся наладить отношения, то Конлан предвкушал, как посмеется над поверженным любовью другом.

О, да, он просто не мог этого дождаться. Как гласит одна поговорка: воздаяние – это пиявка, которая щиплет тебя за яйца.

Конлан повернулся к остальным.

– После обеда, боюсь, придется собраться в оружейной. Атлантида совсем скоро должна возродиться, и нам придется составить планы на все случаи жизни.

Кили покачала головой:

– Вы разве не знаете поговорку: «Хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах?»

Он грустно кивнул:

– У меня есть получше. Я слышал, как бог смеялся, узнав о моих планах.

Кили широко открыла глаза и расхохоталась.

– Я никогда не привыкну к этому месту, верно?

– Мы все-таки надеемся, что привыкнешь, так как мы не позволим тебе уйти, – самодовольно ответил Джастис.

На этот раз Кили треснула Джастиса по затылку, и все рассмеялись, направляясь во дворец на обед. Конлан не стал журить их за минутное легкомыслие среди долгой полосы неприятностей. Он достаточно долго правил Атлантидой, чтобы знать: надо находить минутное спокойствие там, где только можно. Ведь эти мирные мгновения никогда не длятся долго.