Вампир в Атлантиде

Глава 19

Древнее заброшенное сооружение индейцев Синагуа в глубине заповедных Красных скал

– Я не знаю, как это сделать!

Айви понимала, что кричать на человека с оружием, скорее всего, плохая идея, но кровь из носа стекала по ее губе и щеке, а череп, судя по ощущениям, просто раскалывался. Для чего бы ни был предназначен этот аметист, поиск сокровищ под управлением похищенной ведьмы не входил в его задачи.

Определенно нет.

Эта попытка оказалась хуже предыдущих, намного хуже. На этот раз Айви полагала, что установила контакт с другой женщиной. Возможно, ведьмой, или по крайней мере обладающей определенной магией, созвучной камню. И той женщине тоже было больно. У Айви возникло неприятное чувство, что она тому виной. Ведьма слегка вздрогнула, когда на смену одной тревожной мысли пришла другая: ей все еще не сказали, что случилось с Аретой. Айви не купилась на сказку, будто ученица внезапно решила провести отпуск в Мексике. Конечно, девушка была достаточно взбалмошной, чтобы устроить подобное, но что-то в этой истории и человеке, ее рассказавшем, отдавало фальшью.

Тот же самый человек сейчас направлял оружие на кровоточащую голову ведьмы.

Яростно перерыв содержимое рюкзака, Йен выудил оттуда чистую бандану и протянул матери.

– Мам, возьми, вытри ею нос. Ты должна прекратить, это слишком вредно для тебя, – попросил он.

Айви отдала бы все и сделала что угодно, лишь бы уберечь сына от боли и страха, так явно отразившихся на его загорелом лице. Ярко-синие глаза мальчика, в точности напоминавшие отцовские, слегка поблескивали, но ее гордый сын сдерживал слезы. Он старался быть сильным для нее.

Мать беспокоилась, что Смитсон может застрелить Йена с той же быстротой и бессердечием, с какими прихлопнул бы комара. Банкир обладал маслянистой огненно-оранжевой аурой, которая извивалась и качалась вокруг него, подобно одуревшей от солнца гремучей змее. И опасность представлял не меньшую.

Что возвращало ведьму к мысли об оружии.

Странно, но, несмотря на наступление ночи с ее характерной пустынной внезапностью, вампир, которого Айви считала главным, не появился. Смитсон притащил ее в это новое место днем после едва ли пятичасового сна. По пути из другой пещеры банкир заставил их поесть отвратительной вяленой говядины и дал немного воды. Айви почувствовала усиливавшуюся от обезвоживания головную боль еще до того, как он привел ее в это сооружение и заставил использовать аметист. Вампира с ними не было. Это заставило ведьму задуматься, не развалился ли их преступный союз, а если так, то как можно использовать это знание себе на пользу.

Айви обняла Йена и вытерла нос протянутой им тряпкой, а затем взглянула на Смитсона, пытаясь скрыть свой страх перед оружием, направленным ей в голову.

– Где вампир?

Смитсон немного отвел взгляд – классический признак человека, собравшегося солгать, – и Айви удивилась, почему так называемый гений преступности оказался столь плохим лжецом. Особенно, если учесть, что он еще и банкир. Подонок.

– Он больше не нужен. Теперь я главный. У тебя есть пять минут на отдых, а затем я хочу, чтобы ты попыталась снова.

Смитсон знаком велел одному из своих громил дать ей еще бутылку.

Айви отвернула крышку и протянула воду Йену, который сделал глоток и вернул бутылку матери. Та допила содержимое одним большим глотком, яростно обдумывая происходящее. Если банкир убил Николаса, она вряд ли выберется из передряги живой. Вампир, по крайней мере, возражал против причинения вреда Йену.

Если этот червяк обидит ее мальчика, то умрет в мучительной агонии. Ведьма была уверена, что сберегла достаточно магии, несмотря на боль, приносимую камнем, и этого волшебства хватит, чтобы попытаться сбежать, пусть и без шансов на успех.

Не «попытаться», а сбежать. И все получится.

– Все. Хватит бездельничать, – сказал Смитсон, опуская оружие. – Ты ведь и без демонстрации прекрасно понимаешь, что я пущу в ход ружье. Но не стану трогать тебя, потому что ты слишком ценна для меня, по крайней мере сейчас.

Он улыбнулся и взглянул на Йена.

– Я слышал, что выстрел в коленную чашечку вызывает сильную боль. И может навсегда остановить рост мальчика. Что ты об этом думаешь, мисс Ведьма?

Красная пелена гнева затмила сознание Айви. Ей пришлось прикусить губу, чтобы не выпалить заклинание, которое изуродует ублюдка. Вокруг было слишком много головорезов, которым приказано уничтожить ее, если она попытается что-то предпринять. Айви не успеет убрать всех, прежде чем они причинят вред Йену, и Смитсон это знает.

– Думаю, ни в этом мире, ни в следующем нет места, где ты сможешь спрятаться, если обидишь моего сына, – произнесла она медленно и осторожно, стараясь не закричать, не заплакать или не впасть в бешенство. Иначе их обоих пристрелят. – Даже если ты убьешь меня, мое предсмертное проклятие будет преследовать и тебя, и твоих сыновей, и сыновей твоих сыновей тысячелетиями мучений и боли.

Смитсон побледнел и стиснул зубы, но затем вновь поднял ружье, на этот раз целясь в голову Йена.

– Ладно. У нас обоих одна цель, не так ли? Закончить это дело поскорее. Тогда ты и твой сын сможете спокойно покинуть это место, и мы больше никогда не увидим друг друга.

Один из бандитов, стоявших за спиной Смитсона у выхода, закатил глаза и улыбнулся другому охраннику. Айви поняла значение этой ухмылки. Им приказано убить ее вместе с сыном, как только Смитсон сбежит. Вероятно, он заплатил этим людям достаточно, чтобы они рискнули навлечь на себя гнев ведьмы.

Но никто не знал, что она не просто ведьма. Айви владела черной магией и умерла бы не одна.

Йен крепко обнял мать, и ее внутреннюю браваду как ветром сдуло. Черт с ними, с бандитами, ей просто нужно сбежать вместе с сыном. Она снова попробует приручить камень.

– Объясни мне еще раз, – устало сказала ведьма. – Что именно, по-твоему, мы должны здесь найти?

– Рубины.

Голос Смитсона звенел жадностью.

– Посмотри на эту картину. Вождь, или знахарь – ну или кто там еще – склоняется перед фигурой с жезлом. Между ними на полу груда блестящих красных камней. Наш ручной археолог думал, что здесь должно быть тайник с рубинами.

Айви ухватилась за последние слова.

– Думал?

Смитсон скривился.

– Он чересчур заботился о сохранении нашего наследия, и все такое. Он не пережил разговора.

– Вы имеете в виду, пыток, – горячо сказал Йен, поднимаясь с земли. – Вы чудовище. Вампир был лучше, чем вы, он пьет кровь, чтобы жить!

Айви ухватила сына и потянула обратно, закрывая от ружья Смитсона своим телом.

– Йен, хватит. Он не знает, что говорит. Он всего лишь мальчик. Не причиняй ему вреда.

Но Смитсон рассмеялся.

– Пьет кровь, чтобы жить. Неплохо. Послушай, у меня нет времени на всю эту ерунду. И я не собираюсь причинять вред тебе или ребенку, если ты просто сделаешь свою работу. Подними задницу и найди эти рубины. Потом ты свободна. Все просто.

Айви не поверила ни единому слову, вылетевшему из его лживого рта, но это не имело значения. У нее не было выбора. Ведьма снова обняла Йена, прошептала ему на ухо: «Береги себя», затем встала.

– Отдай мне аметист и укажи направление, в котором, по-твоему, должны лежать эти рубины. На этот раз все получится.

Смитсон кивнул одному из своих охранников, который держал камень в обернутой тканью деревянной шкатулке. Лицо бандита окрасилось в болезненный бледно-зеленый цвет. Он явно боялся ужасную ведьму, но выступил вперед, держа коробку как можно дальше от себя на вытянутых руках.

Айви не могла винить его за это. Камень обладал огромной силой и, вероятно, способен был поджарить глаза парня прямо в глазницах, прикоснись тот к нему голыми руками. Только она может это сделать.

Вот же ж повезло.

Ведьма аккуратно подняла аметист, и тот немедленно засиял глубоким пурпурным светом, разогреваясь в ее руках, пока не стал пластичным, совершенно не похожим на камень. Айви снова взглянула на Йена со слабой надеждой, что очередная попытка ее не убьет, но зная: она почти наверняка умрет от руки Смитсона, если откажется.

Айви закрыла глаза и мысленно собрала свою силу, осторожно раздувая из искры пламя, затем направила ее на камень и попыталась вновь объединить свою магию с магией аметиста, старой и невероятно сильной. Но большая часть этой магии была недостижима для ведьмы. Айви посетила запоздалая мысль, что эта способность к поиску сокровищ подобна салонным фокусам, которые устраивает опытный маг детишкам на потеху. Айви не представляла, как далеко может простираться сила камня. Лишь чувствовала: даже часть этой силы способна испепелить ее дотла, если ведьма окажется настолько глупа или неудачлива, что рискнет подступиться к этой власти.

Но ей и не требовалось делать все самой. Прежние попытки были неуклюжими, тяжелыми. На этот раз Айви собиралась вытащить свое не такое уж секретное оружие и открыться потокам энергии этой местности. Традиционалисты и так называемые практики мумбо-юмбо Нового Времени утверждали, будто энергетическая воронка ограничена только Седоной, но Айви-то знала, что могла получить доступ к силе с многокилометровой территории, особенно из Бель-Рок, своей тотемной скалы.

Посмотрим, что сможет противопоставить один опасный камень размером со страусиное яйцо мощнейшей энергии Бель-Рок.

Безмолвно попросив воронку поделиться силой, Айви открыла разум власти аметиста, который сейчас пульсировал в ее ладони, подобно живому фиолетовому сердцу.

«Пожалуйста, дух камня, одолжи мне свою силу в последний раз. Мой сын стал заложником капризов жадного человека, и в обмен на эту услугу я предлагаю тебе материнскую любовь и силу колдуньи. Помоги мне найти рубины для этого монстра прежде, чем он причинит боль моему ребенку».

В мозгу ведьмы возник образ красивой темноволосой женщины, измученной и бледной, которая, казалось, смотрела прямо на Айви сквозь пространство, время и магию. Женщина упала, пораженная копьем пурпурного света. Образ исчез, магия аметиста хлынула в ведьму, встречаясь с энергией воронки Бель-Рок, и подняла Айви в воздух внутри светящейся колонны. Колдунья мягко стукнулась головой о потолок и осмотрелась. Тонкий луч отделился от окружавшей ее стены света и указал на крошечный рисунок на потолке – миниатюрное изображение той картины, которую Смитсон показывал ей внизу. Айви коснулась рисунка рукой, и каменная панель скользнула в сторону – вновь магия. А затем сверкающий красный водопад низвергся из тайника в потолке. Ведьма попыталась уклониться, но светящаяся колонна удерживала ее почти в неподвижности на пути падающего сокровища.

Айви могла лишь закрыть голову и лицо руками и попытаться не стонать, когда острые обломки камня царапали кожу. Ведьма слышала, как Йен что-то крикнул, но магический свет не пропускал звук, и она не разобрала ни слова. Айви попыталась поддержать его улыбкой, но падающий камень впечатался ей в щеку, порезав кожу. Колдунья вновь закрыла лицо, решив, что сможет подбодрить сына после того, как выберется из-под этого камнепада.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем луч света, наконец, освободил ее. Айви неловко упала с почти двухметровой высоты, на которой висела. Подвернув при падении лодыжку, она всем весом рухнула на землю.

На этот раз ведьма не смогла сдержать крик.

Йен рванулся вперед и поднял мать на ноги, так что она, хромая и тяжело опираясь на него, смогла дойти до стены и сесть там, подальше от огромной груды рубинов. Дюжины маленьких порезов и царапин от падавших камней болели и кровоточили на руках, плечах, шее и лице ведьмы.

– Думаю, тот, кто спрятал эти камни, хотел, чтобы нашедший их заплатил за это, – горько сказал Йен. – Это было похоже на одну из ловушек Индианы Джонса.

– К счастью, это не катящиеся глыбы, – отозвалась она, пытаясь улыбнуться.

Судя по реакции Йена, выглядела Айви жутко.

– Мам, у тебя снова кровь идет из носа, плюс все эти порезы и лодыжка. Надо отвезти тебя к врачу.

– Только если ты достаточно взрослый, чтобы вести машину, – пробормотала Айви, испытывая внезапное головокружение и слабость.

Если не истощение магических сил, то обезвоживание ее доконает. В любом случае она умрет, и ее сын окажется в большой опасности.

Тем временем Смитсон совершенно позабыл про Айви, едва не танцуя вокруг груды камней. Значит, это и есть его рубины. Должно быть, они. Обычные булыжники вряд ли вызвали бы такое ликование со скачками. В любом случае Айви уже видела камни во время падения. Грубые, необработанные – но вспышки глубокого красного и даже необычного пурпурного говорили сами за себя. В этой куче, вероятно, было рубинов на миллионы долларов, возможно, больше – ведьма ничего не смыслила в геммологии, – и конечно, сейчас Смитсон на седьмом небе от счастья. Его головорезы быстро собрали сокровища примерно в дюжину крупных вещевых мешков и один за другим покинули пещеру.

Вышеупомянутый подонок улыбнулся Айви, сцепив руки.

– Ну вот, это было совсем не сложно, правда?

– Моя мама вся покрыта кровью и поранила лодыжку при падении. Она могла умереть! Вы обещали отпустить нас, так сделайте это наконец! – закричал на него Йен.

Смитсон помолчал, пытаясь изобразить сожаление, но Айви видела безумное ликование в глубине его бездушных глазах.

– О, мне так жаль. Но твоя мама нужна мне. А чтобы удержать ее, мне нужен ты. Так что, похоже, мы все вместе отправляемся в путешествие.

– Я убью вас, если обидите мою мать, – яростно выпалил Йен.

Он попытался было сказать что-то еще, но Айви дернула сына за руку и взглянула на него с выражением, говорившим: «Прекрати немедленно, слушайся мать».

Йен подчинился, но ненадолго, судя по тому, как сжались его губы. Это означало: «Я могу взорваться в любую секунду».

Айви знала этого ребенка с того момента, как вытолкнула его, плачущего, в мир почти четырнадцать лет назад. Когда ее сын чувствовал несправедливость, он не мог молчать, какова бы ни была цена за непокорность.

И все же фраза «Я убью тебя, если обидишь мою мать» прозвучала фантастически. Йен так ждал своего следующего дня рождения. Мать даже могла бы купить ему машину. Айви громко рассмеялась и поняла, что потеря крови слегка повлияла на ее рассудок.

– Мне тоже хочется смеяться от такой радости, – сказал Смитсон, обнажая отвратительные, по-голливудски белые в коронках зубы. – Это чудесно. Я даже жалею, что Николас не на моем месте, хотя и надул этого грязного ублюдка. Ты только подумай, какие проценты набежали на эти сокровища за все века!

Айви моргнула.

– Ты невероятен. Какой безумец предаст мастера-вампира?

Затем она моргнула еще раз. И еще. Должно быть, потеря крови привела ее от головокружения прямо к галлюцинации, поскольку ведьма почти была готова поклясться, что увидела, как из живота Смитсона высунулась рука. Айви решила, что пришло время закрыть глаза и прилечь, пока не появился еще и танцующий розовый слон.

Но тут Йен и Смитсон закричали.

Айви вздернула голову, заставила себя открыть глаза и тут же пожалела, что сделала это.

В конце концов, это действительно была рука. Рука Николаса, пробившая насквозь брюшную полость Смитсона и рвавшая кишки ублюдка по пути обратно.

– Невероятно – это подходящее слово. Я многое в этой ситуации нахожу невероятным, Айви Хетта из ковена Полумесяца.

Николас стоял спокойно, словно не он только что выпотрошил человека.

– К счастью для вас обоих, я вижу, что тебя заставили помогать этому глупцу, возомнившему, будто может предать меня и ускользнуть.

Айви обхватила Йена и удерживала его, пока он не перестал кричать. Но худенькие плечики мальчика вздрагивали от сдерживаемых рыданий.

– Меня принуждали к каждому шагу на этом пути, и ты так же виновен, как он, – парировала ведьма.

«Достаточно смело», – подумала она, глядя на вампира, стоящего с кишками Смитсона, что обвивали его руки подобно браслетам. Или же по-настоящему глупо – по той же причине.

Айви решила быть полезной.

– Его головорезы уносят рубины в вещевых мешках. Возможно, ты сможешь их поймать, если двинешься прямо сейчас.

Должно быть, «невероятно» – это слово дня, ибо – невероятно – он улыбнулся ей.

– Смелости тебе не занимать, моя маленькая ведьма.

– Рада, что ты так думаешь, потому что сейчас меня стошнит, а потом я потеряю сознание, – отозвалась Айви.

Огонь факелов плясал перед ее глазами. Ради Йена ведьма попыталась удержаться на ногах, но до крайности истощила свое тело и волшебство. Она уцепилась за сына и упала вперед, уронив голову ему на плечо. Николас что-то сказал, Йен что-то ответил, но звуки сливались в единый гул. Айви не понимала ни слова – с тем же успехом они могли говорить на мандаринском диалекте.

Ведьма не могла оставить сына наедине с вампиром. Она отчаянно пыталась удержать сознание, но сил уже совсем не осталось. Попыталась сосредоточиться на разговоре, но последнее, что услышала, показалось сущим бредом – Айви была почти уверена, что ее сын попросил Николаса превратить ее в вампира. И, кажется, Николас согласился.

После этого она уже ничего не слышала.