Вампиров не бывает

— Миля, представляешь, что у нас случилось? Ленку вампир покусал! — детский голосок в телефонной трубке отвлек меня от созерцания живописного пейзажа за окном — рабочие зачем-то копали во дворе яму, нарушая, таким образом, целостность композиции из остатков асфальта на дорожке, вечной лужи и вросшей в землю старой машины без номеров.

— Я в таких случаях всегда говорю «пить надо меньше»…

— Откуда ты знаешь, что она пьяная была?! — зазвенел голосок девочки.

— Ха… Даже знаю, как было дело. Твоя старшая сестра шла с очередной гулянки темным переулком.

— Да!

— И на нее сзади кто-то набросился.

— Да!

— Она не видела, кто.

— Да!

— И он впился клыками в ее нежную девичью шею.

— Да!

— А потом вампир ей строгим голосом сказал: «Лена, не пей спиртного, слушайся папу и маму, заботься о младшей сестренке, поздно на улице не гуляй, и сдай, наконец, сессию!».

— Ну, почти так. Приходи к нам, а? Ленка лежит и воет, еще мы вызывали врача, он сказал, что шея заживет. И в полиции Ленка была с заявлением, только они ей сказали, что вампиров искать не будут, и что это были хулиганы или маньяки. И хулиганов и маньяков они тоже искать не будут, раз Ленка жива. Вот если бы Ленку съел вампир, то тогда бы они его искали. А раз не съел, то не будут.

— Логика, однако…

Идти мне не хотелось. Погода была так себе, в холодильнике оставались соленые огурцы с редиской, из которых можно было сделать салат и его съесть. Да и развлечение в виде копающих яму рабочих само приехало. Нарежу салат, сяду у окна, буду жевать и смотреть, как меняется жизнь в большом городе, как эту жизнь, то есть яму, ругают соседи. Особенно приятно будет наблюдать за скандалом, который обязательно устроит буйная соседка из второго подъезда. Мы с кошкой ее не любили — она мне хамила, а кошку норовила пнуть. В общем, вечер обещал быть интересным, и в гости к Насте с Леной идти неохота. Но, с другой стороны, не каждый же день твою лучшую подругу ест вампир?

Рабочие расковыривали яму вширь и вглубь, собираясь обустроить в нашем дворе как минимум — бассейн, а как максимум — скважину к подземному морю. К яме, думая о чем-то своем, подошла моя кошка, села, поскребла лапой ухо, и стала ждать, когда в яму запустят рыбу. Ловить ее она умела.

— Миля, так ты придешь? — настаивала Настя.

— Э… я занята… очень…

— Ничего ты не занята. Опять с кошкой на подоконнике сидишь… А твою подругу чуть живьем не съели!

— Ладно, сейчас приду. Без меня к вампирам не ходите…

— Ура! Ждем!

Идти все-таки придется. А зачем? Приду, Елена будет рыдать и стонать, а мы с Настей — ее воспитывать. И кому это надо? А у меня тут и кошка, и салат, и яма. Скоро народ придет с работы и орать начнет, что пол-улицы разрыли, а я пропущу все веселье. Но, вампиры, опять же… Ладно, пошла.

Дочка соседки Ольги Тимофеевны — Люда — застигла меня уже на пороге. Тоже куда-то спешила и обрадовалась, что успела меня застать. В общем, мы обе на пороге, каждая на своем, а квартиры рядом.

— Ой, Миля, как хорошо, что ты не ушла! Представляешь, что случилось?!

Да что у вас всех сегодня случается. Не дают спокойно поесть салат и досмотреть реалити-шоу про яму.

— Привет, и что случилось?

— Мама нашлась!

Вчера утром Ольга Тимофеевна ушла по каким-то делам, но домой не вернулась. Сначала родня не беспокоилась, но ближе к ночи заволновались. Муж вспомнил, что она хотела навестить какую-то подругу, но никто не помнил какую. Вся семья долго вспоминала, что кто кому говорил, но решили, что мать вернется. Когда она не объявилась к утру, то все отправились на поиски. Меня тоже спрашивали, но я ничего не видела и не знала.

Обычно в соседской семье сбегал из дома дедушка. Теперь его выгуливали только под присмотром. Еще дедушка все время просил есть. С тех пор, как этим летом он отравился моим тортом, его прожорливость почти исчезла. Сейчас дедушки не было дома — отправили в санаторий вместе с какой-то родней.

— Очень рада, что она нашлась. Она у подруги ночевала? Вы так говорили, да?

— Не у подруги! Она в больнице! — Люда всплеснула руками.

Она была меня моложе на несколько лет, но почему-то любила шляпки, а они, по-моему, ее старили. Да и мать у нее вкусно готовила, что влияло на фигуру. Хотя фигура у Люды — что надо, называется «все при ней».

— Миля, я сама не знаю, что случилось! Все ее искали, а я дома дежурила, если она вдруг вернется. А только что нам позвонили, и мы все едем к ней. Я из дома, другие с работы.

— Скажи Ольге Тимофеевне, что я желаю ей скорейшего выздоровления!

— Обязательно! Миля, я хотела тебя попросить, знаю, что наглая, выброси мусор, а?

— Мусор? — удивилась я.

— Ну да! Мама мне давно говорила — разбери в своей комнате хлам, а мне все время некогда! А вчера, когда она исчезла, я всю ночь спать не могла, уборку делала, а днем мы маму искали. Теперь позвонили, надо ехать, а я выбросить совсем не успею, там целых три мешка набралось!

Она посмотрела на мое, видимо, сильно удивленное лицо, и добавила:

— Они не очень тяжелые.

— Но я смогу только через час, когда вернусь.

— Отлично! Вдруг маму выпишут сегодня, она придет, а прямо у входа мешки мусора! Ей нельзя расстраиваться, — тараторила она.

— Договорились. Тогда, если мне надо будет уехать куда-нибудь по делам, покормишь мою кошку?

— Да не вопрос! Держи мои ключи, у меня есть запасные. Пока!

Дочь соседки убежала вперед, поправляя на голове шляпку с брошкой, а я не спеша потопала к подругам.

Елена стонать и рыдать не собиралась. Она орала не своим голосом, призывая на голову вампира все кары. Если бы вампир это услышал, то поспешил бы сам вколотить себе в грудь осиновый кол.

Подруга злилась, металась по квартире, ловко обходя преграды в виде дивана, стульев, кресел и стола. Я об одну такую преграду — диван — споткнулась, да и осталась сидеть на ней, решив, что это судьба, и не надо от нее ужодить. Сидеть мне было очень хорошо, мягко, если бы еще подруга над ухом не орала, так вообще замечательно. Орать я ей не мешала, пускай себе душу отведет. Да и неизвестно, как бы я на ее месте орала, если бы меня ночью вампиры покусали. Поэтому я сидела, Елена орала, Настя заглядывала в комнату, но смотреть не оставалась, уже видела. Сейчас концерт повторялся специально для меня.

— Я спокойно шла ночью домой!

— Взяла бы такси…, - флегматично отозвалась я.

— Не перебивай, я собьюсь с мысли! Вот я иду одна…

— Проводить тебя никто не вызвался? Рыцарей не нашлось?

— Не мешай!

— Так ты после этой попойки одна-единственная стояла на ногах? Остальные вообще в отключке?

— Я кому рассказываю?! Не мешай, говорю!

Да, значит, я угадала. По темной улице Елена топала в одиночестве не от хорошей жизни. И все равно грустно. Идешь ночью одна. Ждешь бандита, грабителя, ну, насильника, если карты лягут, но ведь не вампира же! Кого угодно, только не вампира! Куда смотрит полиция? Чем занято правительство? Вампиры по Москве как у себя дома гуляют, жрут самых красивых девушек города, а никому до этого нет дела!

— И вот я иду, а эта тварь кусачая…

— Моя кошка не кусается!

— Я про вампира! Он как вцепится мне в горло, а потом как давай плеваться и сбежал!

— Ты это правду сейчас говоришь?!

— Разумеется! Шея до сих пор болит!

Ну, это вообще ни в какие рамки! Что же получается — вампиры до того обнаглели, что самая красивая девушка Москвы им не подходит? А ведь Елена хороша, как сказочная принцесса. И глаза голубые в пол-лица, и локоны светлые по плечам, и талия, и ножки — загляденье. Вывод один.

— Елена, представляешь, до какого состояния ты напилась, что тебя даже вампиры жрать не хотят! — расстроилась я. — Пьянству — бой! Мы за здоровый образ жизни! Бросай курить — вставай на лыжи! Даешь вампирам трезвых и здоровых девушек!

— Издеваешься, да? — поняла Елена. — Я ей про свою беду рассказываю, а она издевается?! Прибью.

Меня спасла Настя, которая привела наших друзей — Марину с мужем Олегом и их восьмилетнюю дочку Ксюшу, и еще Яну с Витьком. То есть это все на самом деле мои друзья. С Мариной мы работаем на одной кафедре, с Яной дружим с детства, а с Витьком я недавно познакомилась, но мы дружим, он — Янкин парень. Елена считает, что мои друзья и ее друзья тоже, потому что своих у нее нет, кроме меня. Ее характер ни один друг не выдерживает, а я с детства уже привыкла.

— Миля, привет, ты уже здесь? — поздоровались со мной вновь прибывшие. — Да, точно, ты ведь недалеко живешь. Но мы тоже поспешили. Что тут у вас с упырями случилось?

Интересно, готова поспорить, что если бы Елена заболела простудой, то вряд ли бы кто пришел ее навестить. Позвонили бы просто и здоровья пожелали. Но стоило народу прознать, что орудовал вампир, то вмиг прибежали все. И физиономии у всех любопытные, только у Витька вид недовольный.

Едва Елена увидела, что зрителей прибыло, как ее актерское дарование раскрылось во всю силу. Она заломила руки, тряхнула буйными кудрями и запричитала пуще прежнего.

— Замуж ей надо, — тяжело вздохнула Настя, присаживаясь возле меня на диван. — Родит мне племянников и перестанет по ночам шляться. Родителям она сказала, что шла от подруги, вместе учили экзамен. Те и поверили. Ленка мне шоколадку должна, что я им ничего не рассказала.

— Она за принца хочет замуж, — напомнила я о запросах, из-за которых замужество подруги представлялось всем весьма проблематичным.

— Зачем ей принц? Пусть выходит замуж за соседа Сашку!

— Она хочет за принца!

— За Сашку!

— За принца!

— Сашка!

— Принц!

— Эй, девочки, не надо орать громче Елены! — сердито осадил нас Олег.

Мы пристыжено замолчали, а все осуждающе на нас посмотрели. Елена, поняв, что от нее отвлеклись, решила бить козырями.

— Вы только посмотрите, что этот гад со мной сделал! — подруга распахнула кофточку и откинула головку так, что на ее шее всем стал виден кровоподтек. Кроме него на всеобщее обозрение было выставлено обширное декольте на шесть персон, едва прикрытое гривой светлых волос, которые взметнулись, едва Елена тряхнула головой. — У меня послезавтра показ! Я кастинг прошла! И что теперь?! Найдите мне этого вампира, я из него всю кровь выпью!

Олег и Витек зрелищем заинтересовались и уставились в декольте Елены, позабыв о вампирах. Марина сразу ткнула Олега в бок, и он отвел глаза, а Янка с подозрительной нежностью пропела:

— Елена, кофточку застегни, или я помогу!

Елена была девушкой неглупой, и глубину декольте уменьшила с первой просьбы.

— А ты теперь тоже станешь вампиром, да? — наивно спросила Ксюша.

— Чего? — с угрозой начала Елена, но Марина ее перебила.

— Не рычи на ребенка, — сказала она. — Во всех сказках если вампир кого-то укусил, то укушенный тоже становится вампиром.

— Да? — Елену аж затрясло. — Ну все, этому кровососу не жить! Я его найду, он пожалеет, что родился! Я ему башку откручу! У меня работа, у меня учеба! Мне некогда быть вампиром. Съем таблетку, выпью чай с лимоном и вылечусь.

— Вот сестра и про учебу вспомнила, — прошептала мне Настя. — Миля, а бывают волшебные вампиры, чтоб укусил — и она побежала сессию сдавать?

— Все бывает в жизни.

— А вот мне рассказывали девчонки в школе, что где-то в Европе есть дворец, а во дворце — волшебная скамейка. Если на нее сядет женщина, то она в течение года выйдет замуж и родит ребенка.

— Настя, уточни, где эта скамейка. Я на ней заночую…

— В этом дворце нет неженатого принца? — спросила Елена.

— Ты скамейку в Москву привези! — попросила Ксюша. Она отличалась хозяйственностью. Или решила сделать бизнес на чужой скамейке. Давать посидеть на ней за определенную плату. Она, наверное, эту оплату уже в уме подсчитывала: по весу клиента, или по минутам.

Вообще нас уже давно все слушали. Опять стало стыдно. Вроде бы пришла посочувствовать подруге, а болтаю о глупостях.

Витек, который с самого начала встречи сидел с серьезным лицом, сказал:

— Не знаю, может совпадение, может псих какой действовал… Уже который раз за последние дни слышу про вампиров.

— Это ты про мой случай? Или еще кого-то покусали?

Витек мялся, не знал, как сказать, чтоб не травмировать детскую психику. Марина заметила, что он косится на Ксюшу с Настей, и сказала:

— Девочки, идите на кухню, сделайте чай, сейчас мы все придем его пить!

Ксюша с Настей поднялись и пошли из комнаты. Судя по довольной ухмылке Насти, у нее вся квартира стоит на прослушке. Елена думала так же, но выдавать сестру не стала. Они вообще очень дружные, хоть и ругаются все время.

— Слушайте очень внимательно, — настроил нас на серьезный лад Витек. — Тут недавно труп нашли.

Витек замолчал, замялся. Все ждали. Олег не вытерпел:

— И что?

— Убит он очень странно. Осиновым колом в грудь.

Все молча ждали продолжения. Интересно же.

— Ну, что за народ! Вместо того, чтоб как все нормальные люди напиться и убить ножом, они не поленились срубить осину, кол заточить, и этим колом человека убить. Зачем это надо? — злился Витек.

— Маньяк! — предположила Марина.

— Псих! — рассудил Олег.

— Вампир? Он точно умер? Дайте мне еще один кол, я его добью! — зло прошипела Елена.

— Ужасы какие! — фыркнула Яна. — Ты зачем нам это все рассказал?

— У меня интуиция. Прошу всех хотя бы в ближайшую неделю ночью одним на улицу не выходить. Я попробую выяснить, что это за ересь, и тогда дам отбой.

В свете недавних событий все согласились, но вяло, с неохотой. Я вообще промолчала, Витек это заметил.

— Миля, ты все поняла? Никуда ночью не ходи!

Я никуда и не пойду. Только мусор вынесу, и все.

Мусор дожидался меня в прихожей соседской квартиры. Целых три больших мешка. И не сказать, что очень уж легких. Но, раз пообещала, то надо выбросить, а то вдруг через пять минут соседи вернутся? Они ж уверены, что у них чистота и порядок, никакого мусора в прихожей нет. Ну и пускай говорят, что выбрасывать мусор ночью — плохая примета, я не суеверная.

Ушли мы от Елены все вместе, возмущаясь по дороге наглым поведением распоясавшихся вампиров. Елена так и не успокоилась, продолжая во весь голос клясть нечисть, и вообще на больную и покусанную походила мало. У двери на лестнице сидел сосед Саша, как-то прознавший о бедах Елены. Хотя она так орала, что о ее бедах знал, наверное, весь дом. Саше все посочувствовали гораздо больше, чем Елене, на нем же лица не было от тревоги, но сказали, что с его любовью — Еленой Прекрасной — все в порядке. Елена Сашу на порог не пустила, но Настя с ним заодно — докладывает влюбленному в сестру юноше обо всех новостях.

Мы всей компанией дошли почти до моего дома, вроде бы меня провожали, но я сказала, что дальше дойду сама. Мысли в голове шевелились самые рациональные. Если меня проводят до дома, то напросятся в гости, а кормить гостей нечем, только рыться в соседском мусоре, или ждать, пока кошка принесет нам на ужин дохлую мышь. Огурцами с редиской мне вообще делиться не хотелось. Надеяться на то, что компания удовлетворилась выпитым у Елены чаем, не приходилось, они бы еще что-нибудь съели. Лишь бы не мою редиску с огурцами. У Елены с Настей должны были вскоре вернуться родители, там не засидишься, а у меня квартира пустая, можно посидеть и допоздна, а мне завтра на работу, и вообще, не хочу сегодня никаких гостей. Яму посмотреть не удалось, и огурцы теперь еще съедят.

Выброшу соседский мусор и пойду спать.

Первый мешок я еле протащила мимо ямы к мусорке. Можно было нагрузить на себя все три, но я подумала, что это, во-первых, неудобно, во-вторых, мусор может упасть и рассыпаться, если я его не удержу, а в-третьих, меня смущала яма. Вот цирк будет, если я в нее свалюсь, засыпавшись мусором сверху. Яму разрыли до вполне приличных размеров, и она вполне предсказуемо стала заполняться водой. Аккуратно обойдя яму, потому что вокруг почему-то было скользко, я выбросила мусор и вернулась к соседям за второй партией мешков.

И вот когда я вторым заходом тихо шла мимо ямы к помойке, возле меня притормозила вынырнувшая откуда-то машина, чистая, с большими колесами, распахнулась блестящая дверь, почти прямо в лужу из машины выскочил парень, очень такой даже ничего, и говорит:

— Девушка, можно с вами познакомиться?

Я чуть вместе с мусором в яму не свалилась. Никогда не пойму, как устроена мужская голова, можно даже не пытаться. Я каждый день, ну, или почти каждый день, хожу по этой улице на работу. При параде, умытая, причесанная. Знакомься — не хочу! Он, парень этот, не в себе, что ли?! Он меня из машины не разглядел? Так вот же фонарь светит, светло, как днем! У парня со зрением проблемы? С головой?

Оглядев свои старые джинсы и не менее старую футболку (а зачем наряжаться, к подруге же заглянула на минутку, это Елена всегда как на подиуме, Янке надо перед Витьком нарядной быть, а Марина вообще эффектная), перехватила покрепче пакеты с мусором, и ответила:

— Нельзя.

Обогнула парня с машиной и устремилась к заветной цели — мусорке. Парень не захотел понимать очевидных вещей, а именно, что не надо искать себе девушку на помойке, бросился за мной, когда понял, что я намереваюсь выкинуть мусор, выхватил пакеты и сам бросил их в мусорный бак.

— Рад помочь леди!

На меня кто смотрит — сразу распознает леди, особенно ночью возле мусорных баков. Я вообще с виду — вылитая леди. Мое аристократическое лицо, особенно нос, который я только что почесала грязной рукой, и не причесанная со вчерашнего дня голова, безоговорочно указывают на дворянское происхождение. Посмотрела на парня, пожала плечами, пошла домой. Парень не отставал.

— Хочешь, я угадаю, как тебя зовут?

С каких пор богатые юноши проявляют такой интерес и настойчивость по отношению к нищим страшным и грязным девицам, увидав их на помойке? Я остановилась.

— Угадывай.

— Тебя зовут Людмила!

— Ну, пусть будет Людмила…

Я на Людмилу отзываюсь. Еще на Милану, Милену, Лану, Милу, Люду, Люсю, даже Юдифь меня какой-то знакомый пытался называть, я не возражала. Неужели сам догадался? Случайность. Бывает.

— Хочешь, я угадаю, сколько тебе лет?

— Не надо…

— Двадцать пять!

— Да?! Мне обычно дают меньше…

Парень глядел на мое вытянувшееся и расстроенное лицо, понимал, что я огорчена совершенно искренне, и попытался исправить ситуацию.

— Говорили мне, что нельзя говорить с женщинами об их возрасте!

Но я его не слушала. Мне уже лет десять больше восемнадцати лет незнакомые люди не дают. До этого давали двенадцать. Значит, все-таки старею. Ужас какой. Что делать? Куда бежать? Домой, ясно куда. Умоюсь, причешусь, выброшу это старье, футболку с джинсами. Нет, джинсы оставлю, они еще не очень старые.

— Нет, вот честно, я, когда тебя увидел, подумал, что тебе восемнадцать!

Но сказал-то двадцать пять. Ему самому вряд ли намного больше. Правильно — выносить ночью мусор нельзя. Уличное освещение сильно старит. Буду знать. Раньше хоть утешалась, что не красивая, зато выгляжу молодо, а теперь чем утешаться? Как поднять самооценку?

— Девушка! То есть Людмила! Хочу загладить свою вину!

Ага, гладь. Зачем я ему вообще понадобилась? Нет в его глазах восхищения или хотя бы интереса. Он, по-моему, вообще просто прикалывается. Может, у него хобби — с женщинами возле помойки знакомиться? Поглядела на него внимательно, обобщила жизненный опыт. Не похоже, чтоб он себе на помойке компанию искал.

— Людмила, приглашаю тебя на романтический вечер! Согласись, пожалуйста!

Неплохо. Буду каждую ночь возле этой помойки бродить. Если началось с такого видного парня, то дальше, глядишь, и получше кто подтянется. Надо будет и Елене про помойку рассказать, вдруг здесь и принцы тоже ходят.

Вообще-то сейчас уже почти ночь, мне завтра на работу. Мы с ним познакомились пять минут назад, я понятия не имею, кто он такой, даже имени не знаю. И с незнакомыми людьми нельзя никуда ходить, это опасно, такому с детства учат. И друзья меня только что предупредили, чтоб никуда не ходила, и Елена весь вечер вампиров недобрыми словами поминала. И что? Ничего. Подумала, что старость надвигается, мне уже дают двадцать пять, хотя мне через пару месяцев всего двадцать восемь. Скоро буду ковылять с палочкой, и не видать мне тогда интересных парней и дорогих машин. Подумала и сказала:

— Подожди десять минут.

Как вы думаете, если парень на помойке подобрал девушку, куда он ее поведет? В оперу, конечно, куда же еще!

С детства не люблю театр. Даже в театральную студию проходила всего-то полгода. Не мое это. Прохладно отношусь ко всему, что связано с театром. Но никто об этом не знает, а на свидания меня, почему-то, обычно приглашают именно в театр. Как людям ни намекай, что в театр мне не хочется, все равно ведут туда. Яна надо мной по этому поводу все время смеется. У тебя, говорит, внешность интеллигентная. Кто, мол, такую позовет в кабак и в койку? Я однажды даже прямым текстом сказала на вопрос «куда пойдем?» — в кабак и койку. И что?! Он тогда решил, что я пошутила, и повел… правильно, в театр.

И вот сижу я в опере, в красивой ложе, на коленях у меня бинокль, поют мне не фальшиво, а я тоскую. Чтоб я еще раз пошла ночью выносить мусор? Ни за что на свете! С виду нормальный парень, и я надеялась хотя бы на ночной клуб. Ну, не повезло, что поделать.

Многие дамы разглядывали в бинокль не сцену, а моего спутника. Знаю, проходили. Мысли у них все те же: где такой парень взял это чучело. Мужчины тоже с интересом поглядывали уже на меня. Что в ней такого, раз он с ней. Значит что-то в ней есть, и где взять такую же? Таких, дорогие мои, только на помойке берут и сразу ведут в оперу. Нечего на меня в бинокль глазеть, у меня сейчас очень приличный вид. Я перед уходом забежала домой, умылась и натянула вечернее платье. Мне его Янка подарила, у нее вкус хороший, значит оно красивое. Оно, если честно, у меня одно. Ходить в нем некуда, оно классическое, я не толстею, хватит платья надолго. Если нигде за гвоздь не зацеплюсь, то еще лет двадцать прослужит.

Спутник тоже периодически отводил взгляд от сцены, глядел на меня, проверяя, нравится ли мне здесь. Я делала благодарное лицо. Я к халяве отношусь с уважением. К любой. Ну, посижу в опере, не облезу.

Дмитрию, это мой спутник, познакомились-таки по дороге, в опере нравилось. Иначе, зачем ему своя ложа? Он в нее шел, как по протоптанной тропинке, почти не глядя. У него здесь и фрукты, и шампанское ему приволокли в серебряном ведерке со льдом. Я даже сделала вид, что пью. Он мне предложил закусить фруктами. Их здесь — как на рынке. И бананы, и клубника, и черешня, все, что хочешь. Предложил фрукты, сам не берет, и смотрит так с хитринкой в глазах, как Ленин на белогвардейцев.

— Фрукты с шампанским для красивой девушки! — Дмитрий улыбался, развлекая меня в антракте. Ждет, что из фруктов я выберу.

Сказать ему, что я знаю этот тест? У меня все-таки лучшая подруга Елена учится на психологическом факультете. Она на мне все тесты проверяет, а особенно любит популярные и неприличные. Например, про фрукты и сексуальные предпочтения.

Я так же мило улыбнулась, и сказала, что хочу оливки или жареный миндаль. Дмитрий погрустнел, что-то набрал на дисплее, и не успел антракт окончиться, как мой запрос был выполнен. Я сморщила нос и сказала, что передумала, и хочу сыр Чеддер или корнишоны. То есть дала Дмитрию возможность подумать до конца представления, надо ли ему продолжать наше помоечное знакомство, или лучше будет отвезти капризную девицу восвояси на помойку, из которой он ее вытащил.

Лично я склонялась ко второму варианту. Мне завтра на работу, время позднее, от воплей певцов уже звенит в ушах, и спать пора. Наконец, на сцене перестали выть, и теперь уже стал вопить и хлопать зал от восторга, которого я не разделяла, но проявила солидарность и аплодировала как все. Дмитрию, видимо, понравилось, или не очень надоело, поэтому мой тонкий намек, что вечер был замечательным, но пора бы закругляться, он не понял, или сделал вид.

— Теперь в ресторан! — оповестил меня он. — Доверишь выбор мне, Людмила?

— Безусловно.

Если так пойдет дело, то завтра буду вести лекции прямо в этом вечернем платье. Домой заехать не успею. Или он захочет показать мне, где живет? Зайти, например, кофе на ночь выпить? Или ко мне напросится? Его моя кошка поцарапает, она чужих не любит. Прячется, а если поймают — вырывается и царапается. Пережиток тяжелого детства. Ее Настя когда-то тоже на улице нашла. Так что, если подумать, то мы с кошкой обе в каком-то смысле найдены на помойке.

Ресторан оказался не менее пафосным, чем опера. Вроде бы парень не старый, почему его тянет на то, что нравится дяденькам после сорока? Опера? Вычурный ресторан? Ладно, мое какое дела. Мне-то вообще халява. Смотрим дальше, интересно. В его внезапно вспыхнувшую страсть ко мне прямо возле мусорки я не верила ни на грош. Значит, он или прикалывается, или что-то другое. Скорее всего, что-то другое. Он, как я поняла, парень веселый, но в его отношении ко мне не было ничего похожего на издевательство, хотя сначала мне так и показалось. Но мне простительно, свалка не располагала к философии. Вот сейчас он и расскажет, что ему от меня надо.

Не рассказал. Нас проводили в небольшой зал, полутемный, где за почти пустым столом сидело несколько человек. Зачем ходить в ресторан, если сидишь за пустым столом? Это у них там что на столе? Минералка? Да ладно! А у меня дома остались вкусные огурцы с редиской. Стало грустно.

— Разрешите представить вам Людмилу! — подвел меня к столу Дмитрий.

Все шесть человек мне едва заметно кивнули. Дмитрий вежливо усадил меня за стол, подвинув стул, сел рядом. За столом нас собралось восемь человек. Женщин всего две — я и еще одна дама неопределенного возраста. Слой косметики пытался скрыть возраст, но я бы дала ей около пятидесяти лет. Надеюсь, это не мама Дмитрия, а возле стола — не его ближайшая родня. И надеюсь, что ему что-то надо от меня. Потому что если я ошибаюсь, и у него ко мне любовь с первого взгляда, то сейчас снова будет театр. Так и слышу: «Дорогая мама и ближайшие родственники! Эту девушку я только что нашел на помойке и теперь ее люблю!». То-то все будут рады!

Где тут дверь? Если что, снимаю каблуки и быстро убегаю. Метро еще работает.

Почти все смотрели на меня с неподдельным интересом. С чего бы это? Я, конечно, выглядела сейчас неплохо, но не настолько, чтобы меня так внимательно рассматривали шестеро мужчин и одна женщина. Чего-то в их заинтересованности я понять не могла. Может и правда с родственниками привел знакомить. Отключив застенчивость, включив логику и еще раз внимательно оглядев присутствующих, поняла, что они не родственники. Или если существуют более непохожие друг на друга близкие родственники, то это как раз они. Не скажу, что в моей семье все как из ларца одинаковы с лица, но что-то общее все же есть. По отцовской линии вроде бы с первого взгляда не похожи, но начнешь присматриваться, и вылезают какие-то повадки, жесты. А у этих и телосложение разное и цвет глаз, и вообще я домой хочу. Наверное, они могут быть не кровным родственниками, кумовьями какими-нибудь. Какое мое дело. Посижу полчаса, поулыбаюсь и домой пойду.

Пока я разглядывала их так же заинтересованно, как они меня, официант принес какую-то еду. Я обрадовалась, остальные не очень. Только один пузатенький дядечка, рассмотрев меня подробно, решил, что ужин на столе намного интереснее, чем моя персона. Я с ним была согласна. Меня очень заинтересовала вкусная свежая нежно-оранжевая семгочка на блюде. Радостно было от того, что это блюдо поставили прямо возле меня. Так, начали с холодных закусок, замечательно. У моей кошки сегодня будет праздник. В черной сумочке в виде усыпанного бусинками мешочка, который висел у меня на руке, уже уютно расположились несколько оливок и три куска сыра. Семгочка вскоре должна последовать туда же. Ловкость рук. И вообще это всем принесли, а если всем, то и мне, а если мне, то и моей кошке. Я молодец, что в подаренную подругой Еленой сумочку вшила целлофановый пакет, и еще один пакет сунула в нее перед уходом.

Пузатый дядечка наворачивал деликатесы, запивая все холодной водкой из графина, провозглашая тосты за своих деловых партнеров. Почти все партнеры что-то жевали и поглядывали на меня, так что перемещение рыбы в сумку пока было под вопросом. Разукрашенная дамочка брезгливо ковыряла вилкой салатный лист на своей тарелке и тосты не поддерживала. Дмитрий как-то незаметно пересел от меня к интеллигентного вида мужчине лет около пятидесяти и хмуро с ним что-то обсуждал. Оба выглядели недовольными. Может это его папочка запрещает ему со мной общаться? Ну и ладно, сейчас стырю семгочку и сама уйду.

Грустного вида парень примерно моего возраста или чуть старше, худой и бледный, огладывал всех с выражением недоумения и какой-то затаенной надежды. К еде он почти не притронулся. И это хорошо, у моей кошки сегодня будет рыбный день.

Еще один мужчина сжимал нож с вилкой, словно сабли, и с маниакальной упертостью стрелял в окружающих глазами. Если бы в его глазах были лазеры, как в фантастических фильмах, то полегли бы все мы, и официанты тоже. А так он просто глазел на всех, выбирая, видимо, себе смертельного врага на всю жизнь, и чтобы еще потомкам осталось.

Самым заслуживающим, на мой взгляд, внимания (после семгочки) являлся шатен лет около двадцати пяти. Высокий, с гордой посадкой головы, красивым разворотом плеч, и внимательным взглядом в мою сторону. К этому времени я уже затарилась семгочкой и пребывала в хорошем настроении. Поэтому на внимательный взгляд незнакомца ответила ласковой улыбкой. Думала я в этот момент о том, что можно сбежать в дамскую комнату, а оттуда домой к кошке. Хоть я и бросила в сумочку кубик льда из вазочки на столе, но если долго буду здесь сидеть, то лед растает, и моя семгочка может испортиться, а мне бы этого не хотелось. И еще от моей сумочки отвалились несколько бусинок, а я не заметила. Завтра после работы надо зайти в магазин и купить там подходящие по цвету и размеру бусинки, а вечером их пришить. Вроде бы сумочка мне не очень нужна, но вот иногда пригождается. Как хорошо, что Елене она не понравилась, и ее передарили мне.

— О чем ты думаешь, когда так внимательно на меня смотришь? — вкрадчивый голос шатена раздался прямо над ухом. Даже не заметила, когда он подошел и ко мне нагнулся.

— Лучше тебе об этом не знать! — слегка улыбнулась и облизнула губы — Елена научила.

Не говорить же ему про тухлую рыбу и бусинки для сумки. Он-то, судя по взгляду в мое декольте, явно не на такой ответ рассчитывает. Так может мне сегодня повезет? В смысле — в кабак и в койку? Поэтому применила еще один трюк из арсенала подруги: медленно опустила взгляд от его лица до ремня брюк, снова к лицу и еще раз облизнулась. Подруга говорила, что действует безотказно. Но, видимо, не в моем исполнении.

Дмитрий тем временем выходил из-за стола вместе с интеллигентным мужчиной и оба едва сдерживали готовую во весь голос вспыхнуть ссору. Уверена, сейчас выйдут из зала и подерутся. Ну и ладно, их дело, а я за мир и дружбу. Если Дмитрий не хочет караулить девушку, которую сам же сюда привез, то я найду себе компанию сама. Из всех присутствующих этот шатенистый парень — лучший вариант. Поэтому я нежно улыбнулась, а он взял мою руку и поднес к губам.

— Матвей!

— Очень приятно…

Я порадовалась, что существует прозрачный лак для ногтей, который сохнет за минуту, и что я догадалась помазать им ногти после того, как нарядилась в платье. Поздравив себя за тщательную подготовку к сегодняшнему вечеру, хоть она и длилась всего десять минут, я улыбнулась еще нежнее.

— Потанцуешь со мной? — утвердительно спросил он.

Улыбка сползла с моего лица. Соблазнительница из меня еще та, увы… Я и не услышала, что звучит танго. Нахальный взгляд парня не оставлял сомнений в том, что он издевается. Мою руку он крепко сжал и дернул к себе так, что я вихрем взлетела со стула, едва успев бросить на него сумочку. Хоть бы рыба не выпала.

— Но я не…

Хотелось сказать, что танцевать я не настроена, платье не так чтоб удобное для танго, и вообще предупреждать надо, что будет конкурс бальных танцев, а в том, что он занимался бальными танцами, я не сомневалась.

— Не умеешь танцевать танго? Я научу! — Матвей твердо был намерен выставить меня неповоротливым бревном. Но в чьих глазах? Дмитрия? Он вроде бы ушел. Просто так? Не знаю.

Если я не хочу танцевать, то это не значит, что не умею. Я несколько лет в детстве хвостиком таскалась за старшим двоюродным братом. Куда он, туда и я. Он в клуб исторической реконструкции, я за ним. Он на акробатику, и я туда же. Он пять лет бальными танцами занимался. Я, разумеется, была его партнершей. Плюс параллельно окончила хореографическую школу. Так что в грязь лицом не ударю, хоть туфли для танцев не очень приспособлены.

— Или я тебя чему-нибудь научу! — многозначительно сказала я.

— Посмотрим…

Станцевались мы сразу, без репетиций. Бывает. Двигался Матвей великолепно, да и я решила оторваться, раз уж все равно нечего терять. Надо же иногда расслабиться и получать удовольствие. Вот и получу. Редко когда бываешь уверена, что партнер тебе на ногу не наступит и не уронит. Хоть он и пытался сначала доказать мне, что я путаюсь в двух ногах, но ему это быстро надоело, и он тоже решил получать удовольствие. Мы даже не заметили, что стихла музыка и зазвучали аплодисменты. Для нас. Потому что в круге света никто кроме нас не танцевал. Вообще кроме нас никто не танцевал. Мы стояли и смотрели друг на друга, я довольно улыбалась, а Матвей сказал:

— Лучшей партнерши у меня еще не было. Проси за свой танец, что хочешь!

— Все, что захочу? — прищурилась я. Перспектива кабак-койка становилась все ближе.

— Все, что захочешь, даже если это полцарства! — пообещал Матвей.

— Мне не надо полцарства, — поддержала я игру.

— Что же ты хочешь за танец?

— Голову вампира!

Матвей улыбаться перестал. Он что, шуток не понимает? Сейчас я дальше пошучу, он поймет и посмеемся вместе.

— Да, голову вампира, который вчера покусал мою подругу Елену. И, представляешь, он ее не загрыз, она ему не понравилась!

— Не загрыз, говоришь? — не проникся шуткой парень.

— Нет! А она очень красивая блондинка. Подумаешь, пьяная была, с каждым случается. Вампиры пошли какие-то разборчивые!

Ну, теперь он должен расхохотаться в голос, я тоже похихикаю, потом еще несколько ничего не значащих фраз и кабак-койка. Матвей остался серьезен и что-то обдумывал, медленно повторяя:

— Елена? Блондинка? Вчера? Не загрыз?

— Все так, — подтвердила я. Надежда на продолжение знакомства в иной плоскости таяла как дым. По роже Матвея — он прямо сейчас на войну собрался, а не в постель с девушкой.

— Ты обещал! — протянула я, делая попытку вытащить его из центра зала, где мы по-прежнему стояли на радость глазеющей публике.

— Ты получишь голову этого вампира!

Матвей развернулся и ушагал из зала, оставив меня как идиотку стоять в одиночестве. Ему бы флаг в руки и автомат наперевес, топает, как будто шагнул с экрана. Может, помахать ему на прощанье платочком? И кто из нас дурак? Не буду больше мусор ночью выносить.

Как себя чувствует моя семгочка? Она нежная, мягкая, если ее помнут, ей будет плохо. Сумка так и лежала на стуле, ждала, пока я в гордом одиночестве к ней вернусь. Взяла сумочку, зло отодрала висящую на одной нитке бусинку, села, залпом выхлебала бокал шампанского.

— Людмила…, - осторожно начал разговор затюканный парень с щенячьими глазами.

— Не танцую! Не пою! Оперу не выношу! Не рисую, в шахматы не играю, крестиком не вышиваю, по-французски не говорю! Налей мне еще шампанского.

С этим в койку не пойду. Тут нормальные парни разбежались все в непонятках, а этот только через год решится мне намекнуть про первый поцелуй, по нему видно. А перед этим еще со своей мамочкой посоветуется, не рано ли в тридцать лет целовать девушек. Выпила еще один бокал.

— Нет, нет, что ты! Я совсем не это хотел сказать! Еще налить?

— Наливай.

— Меня зовут Евгений. Я представился, но ты, наверное, не слышала? — жалобно спросил он.

Да, не слышала, потому что не слушала. Мне этот сходняк посторонних и совершенно ненужных людей был не интересен. Уйду отсюда и забуду всех.

— Привет, Евгений, рада познакомиться, — тем не менее, решила быть вежливой.

— Так я хотел сказать…

— Женька, поддержи тост! — потянулся к нам с рюмкой через полстола пузатый дядечка.

— Я не пью! — отшатнулся от него парень.

— Надо! Что ты за мужик! Ты как моя двенадцатилетняя дочь — молчишь и жмешься, так она ж девчонка!

— О, у вас есть дочь? — вступила в разговор дамочка, которая уже исковыряла вилкой измученный салатный лист и не знала, чем заняться.

— У меня их три.

— Три двенадцатилетних дочери? Тройняшки?

— Нет, одной двенадцать, другой четырнадцать, и еще одной двадцать два.

— Так вы счастливый отец!

— Да уж, счастье. Я сына хотел.

— Еще будет.

— За это и выпьем!

Пить за несуществующего сына пришлось всем. Я опять шампанское, а задохлик Евгений — минералку.

— Тяжело, наверное, с тремя девочками? — не отпускала мужика внезапно оживившаяся дама, даже рюмку водки с ним за компанию выдула и закусила своим салатным листом, чему он, лист, наверное, был невероятно удивлен.

— Не, нормально. Старшая весной замуж вышла, а младшие послушные. У меня не забалуешь! После школы — сразу домой! Никаких мальчиков!

— Вы просто замечательный отец! — глаза у дамочки прямо светились. Надо же, как она детей любит. Редко встретишь человека, который так внимательно слушает разговоры о чужих детях. Порадовать ее, что ли?

— У меня двое племянников, забавные мальчишки, одному два года, а другому четыре, — поддержала я тему детей, но она мальчиками не заинтересовалась. Посмотрела на меня сверху вниз и опять повисла на многодетном папаше.

То сидела и на него не смотрела, а то вдруг заинтересовалась. Что внезапная любовь с людьми делает! Ладно, не буду мешать. Тут, может, у людей счастье всей жизни вот-вот засияет. Может, он вдовец и ищет дочкам ласковую мачеху.

— Людмила! — обратился ко мне многодетный дядечка, едва складывая слова в предложения — водки в графине почти не осталось. — Не в обиду тебе будет сказано, я балет не люблю. В нашем монастыре такое не танцуют. Ты ж с незнакомым мужиком при всем честном народе обжималась. Хоть бы подождала, пока тебе восемнадцать исполнится, чтоб так себя вести.

Я невольно улыбнулась и подсела к дядечке поближе, потеснив даму.

— Это что за танец такой вы тут выплясывали? Ты зачем юбку задирала? Как тебя родители так поздно гулять отпустили? Туфли у матери стащила? Они ж тебе велики. Я же вижу, у меня опыт!

Туфли мне велики всего на полразмера. Я их на распродаже купила с огромной скидкой. Последняя пара. Считаю, что мне повезло. Они кучу денег стоили, очень красивые. И я в них еще одну стельку проложила и ватой немного набила, так что ничего не видно. Я ж в них не планировала танцевать.

— Не спеши становиться взрослой, девочка, успеешь! — учил меня жить дяденька, запивая монолог еще одной рюмкой.

Слушала бы и слушала. Все-таки это фонари на улице виноваты, что я плохо выгляжу. Вот в приличном месте с хорошим освещением мне снова дают восемнадцать.

— У тебя еще глазки наивные! Чуда ждешь?

Ага, премию от начальства. Точно чудо будет. Ждешь тут чудес, ждешь, а тебе даже не дают спокойно стырить семгочку. И блюдо с мясной нарезкой поставили очень далеко от меня. Придвинуть ближе не позволяло хорошее воспитание, врожденная интеллигентность и ученая степень. Очень сильно расстроилась и стырила две котлеты по-киевски. Они не очень нужны, но пусть будут. Стало немного лучше и захотелось послушать еще комплиментов о том, какая я юная и ждущая чудес.

Мужик, который с нами не разговаривал, а только зло смотрел, стал смотреть еще злее, потому что обе женщины — и дамочка и я — навесились на пьяного дядечку, отталкивая друг дружку. Он, мужик, конечно, считал, что более достоин женского внимания. Евгений жалобно смотрел и завидовал молча.

— А где мои деловые партнеры? Дмитрий, Борис, вы где? Елизавета, вы не видели, куда они ушли? — встрепенулся дядечка между двумя рюмками. — Константин, ты не видел? Евгений, не заметил?

Дмитрий, значит, ушел с пожилым Борисом. За столом остался Константин, злой такой, он сейчас потряс головой, объясняя, что не знает, куда те ушли. Если бы эти товарищи нормально представились, то вопросов кто есть кто у меня бы не возникло, а то только некоторые что-то буркнули, наверное, разглядели и посчитали, что я очередная девушка Дмитрия, на которую не надо тратить время — завтра новую приведет.

— Пойдем, поищем вместе? — томно предложила дама и уволокла невменяемого дядю на поиски. Что она с ним делать будет? Зачем он ей вообще так внезапно понадобился.

— Елизавета их найдет? Или не найдет? — спросил Евгений у окружающего пространства.

— Скоро вернутся. Никуда не денутся, — впервые заговорил злой мужик, разглядывая Евгения, как моя кошка мышь. Евгений занервничал, стал елозить по стулу, а мужик спокойно вернулся к поеданию нарезки. Очень аппетитной, но далекой от меня.

Злой мужик сидел далеко от нас, общаться не стремился, остальные тоже куда-то подевались. Поэтому я решила свалить тихо. Пора. Сумочка полная, кошка дома голодная, Дмитрий ушел куда-то ругаться, вместо того, чтобы отвезти девушку домой на родную помойку. Пошла я отсюда, ребята.

— Людмила! — громким шепотом обратился ко мне Евгений, мешая сбежать.

— Да? — вежливо отозвалась я, готовясь к побегу.

— Я хотел тебя попросить…

— Да?

— Ты такая… такая свободная, раскованная!

Я хлопнулась обратно на стул, с которого только что начала вставать.

— Так вот я хотел тебя попросить… проводи меня домой!

«Офицер молодой, проводи меня домой, мой дом на горе, три окошка во дворе!» — на мотив Чижика-пыжика весело напевала я в такси. Недовольный Евгений сидел рядом. Он хотел на общественном транспорте добираться, но я решила, что поедем на такси.

— У меня денег нет! — глядя на меня жалобными глазками, причитал он.

— Не волнуйся, у меня есть! — бодро отвечала я.

— На метро дешевле!

— На такси быстрее.

— На дорогах пробки!

— Ночь на дворе, все давно дома.

— Я не хочу, чтобы ты тратила деньги!

— Мои деньги, на что хочу, на то и трачу.

Будет что вспомнить — робкого парня домой провожала, на такое не грех и денег дать. Мальчику всего-то скоро тридцать, кто ж в таком возрасте один гуляет. Только с сопровождающим. Уржаться. Я бы все равно поехала на такси, хоть с ним, хоть без него. Дело было в семгочке. Меня тревожила мысль, что кубик льда в сумке вот-вот растает, и семгочке станет жарко. Да еще и две внеплановые котлеты по-киевски, стянутые от жадности, отягощали сумку.

Злой мужик остался за столом один, продолжая есть все, что осталось, остановить нас он не пытался, лишь кивнул не прощанье. Дмитрия я не увидела. Куда делся, не знаю. Впредь будет ему наука — держи все под контролем. Не проследил — ни девушки, ни семгочки, ни котлет.

Такси домчало нас по указанному Евгением адресу. Парень нехотя вылез из машины, я тоже, но не уходила.

— Может, проводишь меня до квартиры?

— Сам дойдешь.

— Ты мой телефон записала?

— Да.

— А я твой записал?

— Да.

— Может все-таки проводишь, там темно в подъезде…

— Евгений!!! Ты с девушкой? — мы оба развернулись к бабке, которая вынырнула как черт из табакерки из кустов возле дома. На поводке бабка держала маленькую гавкучую собачку.

Что ее так удивило? Что Евгений с девушкой? А до этого он ходил здесь с юношей? Маленькие быстрые глазки бабки так и зыркали с меня на парня, потом на такси и обратно на меня. Собачка дергалась на поводке и обгавкивала всех.

— Добрый вечер! Вы знакомы с Евгением? — спросила я.

— Конечно. Соседи. Живем на одной лестничной площадке!

— Просто замечательно! Дойдете до квартиры вместе! — порадовалась я, усаживаясь в машину.

— Людмила, а может ты сама…

— Да свидания! — я помахала рукой перепуганному парню, в которого уже вцепилась любопытная старушка. Мне повезло, что у нее бессонница, и она собачку выгуливала.

Дома все было в порядке кроме кошки. Она встретила меня у двери, потом подошла к пустой миске и села возле нее, устремив на меня взгляд, полный нескончаемой скорби. Сейчас сама поверю, что ее месяц не кормили.

— Кисонька, угадай, что у тебя на ужин?

«Йогурт?»

— Не угадала. Семгочка! Вкусная, нежная, мяконькая!

«А йогурт?»

— Семгочка! А завтра — котлеты по-киевски. Оцени мои старанья! Еда из лучшего ресторана Москвы.

Кошка фыркнула, понюхала миску и стала есть. Семгочка и котлеты хорошо перенесли дорогу. Оливки и сыр тоже. Кошка с них и начала свой поздний ужин. Семгочку оставила на десерт.

Я жрать на ночь не стала, и так в ресторане две нормы съела.

Собралась спать, но позвонила Елена. Ей-то что надо ночью? Вроде бы сегодня уже виделись. То есть уже вчера. Опять ее кто-то укусил? Скорее, любопытство гложет.

— Миля, ты где была?

— Дома! — не моргнув, соврала я.

— Почему к телефону не подходила?

— Не слышала.

— Врешь. Где ты была?

— Спала и не слышала.

— Мы волнуемся, — строго напомнила подруга. — Поэтому не обманывай близких людей.

— В ресторане была со старым другом. Потом проводила его домой…

— Что потом сделала?!

— Домой его проводила.

— Учишь тебя, учишь с мужчинами общаться, и все бестолку. Ты когда уже поумнеешь? Он тебя должен провожать.

— Он стесняется.

— Тебя?

— Всех, по-моему.

— Где же ты берешь самых отстойных мужиков? — с превосходством спросила Елена.

— Ну, не все же принцев ищут, — развела я руками, то есть одной рукой, в другой был телефон. — Скажи лучше, как твое здоровье?

— Нормально. Пойду спать, пока.

Развивать тему она не стала, видимо, уже надоело за вечер. Все-таки приятно, что о тебе кто-то волнуется, но только не в два часа ночи. Пойду-ка тоже спать.

Следующим вечером, еще шести часов не было, я решила создать себе романтическое настроение, зажгла красивую свечку, которую мне в позапрошлом году добрые люди подарили, и на огонек заглянул Матвей. Я как раз перед этим накормила кошку котлетой по-киевски. Кошка мурчала, вонзив зубы в большую котлету, а я запоздало подумала о том, что надо было ее разрезать, чтоб кошке удобнее было есть.

На работе днем ничего хорошего не случилось. Новый декан выражал недовольство прежними порядками и сотрудниками, и грозился все исправить. Мы боялись. Поэтому я и решила окунуться в романтику со свечкой и посмотреть какой-нибудь романтический фильм про взрывы и убийства, или про кошек.

Матвей принес с собой сумку-холодильник. Сразу поставил ее на стол, а сам легко влез на высокий барный стул. Вид у Матвея уже не такой важный, как вчера. Круги под глазами, губы сжаты.

— Выпить нальешь?

Ни здрасьте тебе, ни как дела, ни откуда взял мой адрес. Молча налила в красивый стакан минеральную воду. Бутылку дорогой минералки в моем холодильнике всегда держала подруга Елена для себя, любимой. Она ничего не ест, у нее все время диеты, что взять с модели.

Парень покрутил стакан в руках, пить не стал, отставил. Ну, не хочешь, не надо. Виски не держу. Или чего ты там пьешь. С собой носи в сумке-холодильнике.

Парень посмотрел на меня, словно мысли услышал. Усмехнулся, подошел к сумке, открыл и вытащил из нее поднос, а на подносе лежала голова. Мужская такая голова, несчастная, глаза у нее закрыты, и вообще она, видимо, возражала, когда ее отрезали, и зубы торчат, ну, вылитый вампир! Прелесть просто.

Ай да Матвей! Во, народный умелец! Никогда бы не подумала, что он за одну ночь из пластика такой шедевр изваяет! И в духовке голову не пережог, когда запекал, и раскрасил, и реснички приклеил, и волосы! Я же знаю, как это трудно — окончила специальные курсы по изготовлению пластиковых кукол. Правда, это было давно, восемь лет назад, но память сохранила, какая это докука. Мастерицей я не стала, сделала всего трех кукол, одну подарила Насте, а две хранятся где-то на антресолях в квартире у мамы. Но сейчас передо мной лежал просто шедевр. Я бы так не смогла. Кто бы мог подумать, что парень так серьезно отнесется к моей шутке и почти сутки будет голову лепить. Или она из воска, а не из пластика? Надо потрогать. Я из воска лепить не умею. Хотя если внимательно рассмотреть голову, понять принцип, и что-нибудь на эту тему почитать, то смогу. Хотя такой замечательной головы не сделаю.

— Спасибо, — восторженно уставившись на голову, от всей души поблагодарила я. — Я бы так не смогла!

— Даже не сомневаюсь в этом, — мрачно посмотрев на меня, ответил Матвей и залпом выдул минералку.

— Сам сделал?

— А кто ж еще…

Вид у Матвея замученный, волосы грязные, щеки ввалились. Что тяга к искусству с людьми делает. Вошел в творческий процесс и почти на сутки выпал из жизни. Бывают такие увлеченные своим делом люди.

— Матвей, у тебя талант! Тебе надо работать в театре, декорации делать, бутафорию всякую…

— Я и работаю в театре. Декорации делаю, бутафорию всякую…, - странно посмотрел в мою сторону парень и допил минералку прямо из бутылки.

— Ну, вот видишь, какой ты молодец — не зарыл свой талант в землю! — искренне порадовалась я за него.

— Не буду больше с тобой танцевать. Хлопот много, — сказал Матвей пустой бутылке.

— Еще скажи, что я тебя пригласила!

— Я разве что-то сказал? Что с головой-то будешь делать?

— С моей головой все в порядке. Предлагаешь прическу поменять?

— Хоть налысо стригись. Я про эту голову говорю, — кивнул он на шедевр на блюде. — Получила за танец голову вампира. Радуйся.

— Я радуюсь! Эта голова послужит замечательным украшением моего интерьера! Буду гостей пугать. Хоть какое-то время. Все равно заставят убрать с виду, а жаль. Слушай, а если вокруг нее пластиковые фрукты положить, а? Яблоки, апельсины? Или лучше наслоящие?

Матвей смотрел на меня, в прямом смысле открыв рот. Все равно голова дольше недели в моей квартире не продержится. Кошка участвует в изменении дизайна и организации жизненного пространства, скидывая все ей ненужное и не приколоченное гвоздями на пол. Где, кстати, кошка? Забилась под диван и шипит? Объелась, наверное, вчера семгочки, а сегодня котлет.

Матвей потряс волосами. Пожал плечами. Поморгал. Опять пожал плечами и как-то расслабился. Аккуратно засунул голову вампира обратно в сумку-холодильник вместе с блюдом. Правильно, если голова восковая, то может растаять, или моя кошка ее поцарапает. Глаза у головы оказались голубыми. Я вообще думала, что они закрыты. Так Матвей и открывающиеся глаза сделал! Такие поделки надо на выставках показывать.

— Голова этого вампира твою подругу не спасет, — сказал он.

— От чего не спасет?

— От смерти.

— В смысле?

— На ней уже есть метка. Придут другие вампиры.

— То есть, она что-то вроде недоеденного ужина?

— Вроде.

— Очаровательно. Она будет рада.

— Это просто вопрос времени.

— Каков временной промежуток? — уточнила я.

— По-разному. Может, день, может, пятьдесят лет.

Добрый парень, пожалел мою подругу, и начитанный, вон, какие подробности знает. Про вампиров он в какой книжке прочитал? Интересно. И как герои в этой книжке спаслись от вампиров?

— Как избавиться от такой напасти?

— Да никак.

— Нет, это не по сказочному! — огорчилась я. — Должно что-то быть. Ну, святая вода, молитва.

— Если только печать главы клана, — серьезно ответил Матвей.

— Куда печать? На лоб? — чуть не смеялась я. Интересно с ним разговаривать. Этот тип вообще шуток не понимает.

— Без разницы. Подруга твоя не бессмертная, ей подойдет и смывающаяся печать, это бессмертные делают татуировку, и то не всегда. А для обычных людей — лишь бы просто поставлена печать главы клана.

— Буду знать. Когда встречу главу вампирского клана, обязательно попрошу печать во временное пользование. Я потом верну.

— Ладно, мне пора, и так задержался, мне на работу, спектакль сегодня…

— Спасибо за голову. До свидания, Матвей!

Он подумал и ответил:

— Прощай.

После ухода Матвея я аккуратно переставила сумку-холодильник с трофейной головой вампира со стола на пол к стене и задумалась, куда эту голову приспособить. Задумка с головой на блюде с фруктами победила в конкурсе задумок, обойдя задумку «голова-подсвечник» и «голова-ваза». Спокойно поужинав огурцами и чаем за составлением плана тупой вечеринки с головой в главной роли, я пошла в магазин. Нужны фрукты.

Отличная получится потеха. Всех позову в гости, кроме малолетних Ксюши и Насти, и потом посмотрю на физиономии гостей, когда они вампирью голову увидят. Не все же им надо мной потешаться. Блюдо с головой надо поставить в какое-нибудь такое место, чтобы его не сразу заметили, например, на подоконник. И сделаю вид «а что здесь такого, это новое направление в искусстве, и вообще голова вампира — очень модно».

Прямо завтра гостей и позову, а фрукты куплю сегодня. Ничего, что уже поздно, недалеко есть круглосуточный магазин. Пойду к нему по людной и хорошо освещенной улице, никто меня там не тронет.

Кошка, поджав уши и хвост, серой тенью метнулась вслед за мной из дома. Точно, котлет объелась, надо было лучше еще семгочки брать. Вчера она нормально себя чувствовала.

В ярко освещенном прохладном и пустынном магазине я бродила с тележкой, складывая туда фрукты, йогурт, кошачий корм и несколько бутылок минералки. Объем тележки позволял натолкать в нее много еды, но тащить все это до дома тяжело, и я размышляла о своей грузоподъемности возле лотка с булочками. Решила, что от них толстеют, двинулась дальше и въехала в другую тележку.

— Людмила! Какая неожиданная встреча! — улыбнулась мне фарфоровыми зубами вчерашняя знакомая Елизавета.

Ее белые как вата волосы оттеняли загорелое лицо. Или она его тональным кремом намазала? Она думает, что это красиво? По-моему, наоборот, подчеркивает, что ей давно не шестнадцать лет. Уволить надо ее стилиста. У него вкуса нет, или он из зависти уродует бедную женщину.

— Добрый вечер! — кивнула я.

— Уже ночь. Но все равно добрая! Мимо ехала, увидела магазин, думаю, надо зайти за продуктами, и вдруг вижу знакомую! Мир тесен. Как твои дела? Я вчера забыла спросить твой номер телефона. Хотела сделать комплимент — хорошо танцуешь. Может быть, дашь мне несколько уроков? Как-нибудь вечерком? Если не затруднит, конечно.

— Но я…

— Затруднит? Все равно давай обменяемся телефонами, вдруг передумаешь!

Пришлось дать ей свой номер и записать ее. Потом она рассказала, как огорчился Дмитрий, когда вернулся и меня не застал. Особенно он огорчился, после сообщения, что я ушла вместе с Евгением. Ну, не надо было меня оставлять одну, не предупредив, куда пошел и когда вернется. Я подумала, что у него там дуэль, такое у него лицо было, и у Бориса тоже.

— Ой, чуть не забыла! Знаешь новость про Матвея? С которым ты вчера танцевала.

— Что случилось? Он выиграл конкурс бальных танцев?

О том, что я видела своего партнера не далее как сегодня вечером, часов в пять, сообщать не стала. И про голову вампира, конечно, тоже. Вряд ли кто-то слышал наш вчерашний диалог после танца.

— Матвей работает в театре, что-то там с оформлением связано или с декорациями, цех там какой-то, я не разбираюсь. Не представляю, зачем ему это надо. Что за работа, для такого парня! Может, надо для стажа? Или актером потом решил стать?

Я вежливо слушала.

— Так вот сегодня на него после спектакля упала тяжеленная декорация!

Глядя на мои круглые глаза, добавила:

— Покалечило его сильно, он сейчас в больнице!

— Жаль, — расстроилась я. — Надеюсь, он поправится! Очень талантливый молодой человек. Мне он понравился.

— И мне тоже. Конечно, пусть выздоравливает. Но, Людмила, согласись, такие травмы…

— Елизавета, откуда вы об этом знаете?

— Давай на ты? Мы же почти ровесницы!

Я бы так не сказала, но спорить не буду. Или я плохо выгляжу, или она хорошо. Пусть будет — она плохо.

— Так откуда? Ты была сегодня в театре?

— Не я. Константин. Ты его вчера видела, такой неразговорчивый. Сидит, на всех букой смотрит. Он после спектакля за Матвеем зашел, а там такое! Ужас! Кошмар!

Она радостно горевала над этой новостью все то время, что мы оплачивали покупки в кассе. Потом вежливо предложила довезти до дома на своей маленькой красной машине. Я, конечно, не отказалась. Надо было больше товара в корзину складывать. Кто ж знал, что обратно поеду на халявном транспорте.

Мы задушевно распрощались возле моего дома, Елизавета уехала, а я навесила на себя сумки и потащилась к подъезду. Там меня поджидал Евгений. Еще одна неожиданная встреча сегодня. Не многовато ли?

— Привет. Как меня нашел? — не очень обрадовалась я встрече.

— Ты вчера таксисту свой адрес сказала. Сначала я сказал, куда отвезти меня, а потом ты ему сказала, что сразу поедешь по другому адресу. И адрес тоже назвала. Помнишь?

Не надо было говорить, промашка вышла. Ну ладно, бывает. Евгений неторопливо шел за мной, не делая попытки взять тяжелые сумки, или хотя бы придержать дверь в подъезд.

— Я спросил, в какой квартире ты живешь…

— У кого спросил?

— На детской площадке спросил у каких-то парней… Ты правда доктор наук?

— Правда. Ну и?

— Они сказали, я думал, шутят. Потом звонил, но тебя дома не было, я решил подождать. Недолго ждал.

— Я в магазин ходила…

— Если бы я не дождался, то поехал бы домой.

— Как же ты решился приехать? — не скрывая в голосе сарказм, спросила я.

— На такси. Ты же меня вчера научила…

Я открыла дверь и вошла в квартиру. Евгений топтался на пороге.

— Можно войти?

— Входи.

Он радостно вбежал за мной, оглядываясь, как будто ему очень интересно. Стала выкладывать на стол фрукты из сумок.

— Зачем тебе столько фруктов?

— Для вампирской вечеринки. Думала про осиновые колья, но решила, что с фруктами интереснее.

Сама не знаю, для чего ему это сказала. Хотя нет, знаю. Сейчас он увидит бутафорскую голову, испугается и уйдет. Или подумает, что я ненормальная и все равно уйдет. Навсегда. И больше не придет. А мне того и надо. Не хочу с ним возиться, моя кошка и то самостоятельнее.

— Круто! Вампирская вечеринка! С фруктами! А где вампир?

— Вон там в сумке-холодильнике. У стены посмотри. Можешь на стол поставить.

Евгений заулыбался, как дитя у новогодней елочки. Я сложила фрукты, некоторые в мойку, буду мыть, некоторые — в холодильник, и повернулась к гостю. Тот с перекошенной физиономией нагнулся к вытащенному блюду и щупал трофейную отрезанную голову.

Я пригляделась. Не к Евгению, к голове… Внимательнее пригляделась… Он ее за волосы дергал, за веки, губы. И глаза у нее закатились, у головы. Так с пластиковой головой сделать не получится, и с восковой тоже не получится. И это точно не резиновая маска из магазина розыгрышей. Это… Ой…

— Людмила! Я просто не знаю, что сказать! Ты такая! Ты, ну, такая… — из Евгения перло красноречие. — Ты необыкновенная, потрясающая!

Это он правильно сказал — потрясающая. Меня трясет похлеще, чем в любовной лихорадке. И я знаю, что сказать и кому сказать. Лишь бы этот гад не помер до того, как я с ним поговорю!

— Евгений, мы уходим! — громким голосом, скорее, чтобы успокоить саму себя, а не только устрашить парня, гаркнула я.

Парень вовсе не устрашился, а нежно спросил:

— Ловить вампиров и отрезать им головы? Ты — охотница на вампиров?

— Нет. Охочусь редко. Вот недавно летом поймала слона, — серьезно сказала я.

— Правда?!

— Правда.

Слон, вообще-то сам пришел, и кормить его еще то удовольствие, но будем считать, что раз пришел, то поймала.

— И теперь ты отрезаешь головы вампирам?

— Евгений! Положи голову обратно, закрой сумку, поставь ее на пол и пойдем. Быстро!

Он выполнил инструкции и смотрел на меня с почтением. Ждал, видимо, выдачи осиновых кольев. Но я вытолкала его за дверь, закрыла ее на ключ, подергала ручку, и мы пошли на ночную улицу ловить такси.

— Куда едем? — с надеждой спросил Евгений.

— Провожу тебя домой и поеду по делам, — скрипя зубами, процедила я.

— Я с тобой хочу…

— В другой раз.

— Возьмешь с собой в другой раз? Честно? Я не буду мешать!

— Подумаем.

Домой Евгению не хотелось, и я еле вытолкала его из машины, когда мы приехали к нему. Избавившись от парня, попросила шофера ехать к центру, а по дороге позвонила Елизавете. Вот и пригодился номер телефона. Елизавета мне обрадовалась, хоть я и звонила ночью. Но она, кажется, сова, а не жаворонок. Адрес больницы она мне назвала, но — услуга за услугу — попросила завтра же дать ей урок танцев.

— Зачем тянуть? — сказала она. — Приезжай ко мне завтра.

— Я работаю с утра.

— Вечером приезжай. Чем позже, тем лучше. Часов в десять. Можно и в одиннадцать.

— Так поздно уже, темно…

— Я за тобой заеду. Обратно отправлю на машине. Договорились?

— Да, конечно…

Зачем я ей нужна с какими-то танцами, если она, такая богатая дама, может нанять себе лучшего учителя, какого захочет? Оставив этот вопрос на потом, сказала таксисту адрес больницы, куда он меня быстро домчал в сохранности и целости.

Сейчас буду убивать Матвея. И голову ему отрежу, чтобы лучше осознал, какие подарки нельзя дарить девушкам. Может, заодно, шутки научится понимать. И обязательно спрошу, когда он заберет свою жуть, голову то есть. Где он ее взял, спрашивать не буду. Небось, друзья у него в морге работают, вот и отпилили чью-нибудь лишнюю башку. Кто этих артистов из театра знает. Они, артисты эти, все со странностями. Люди говорят, возле больниц в мусорках, если хорошо порыться, можно руки или ноги после ампутаций отыскать. Значит, возле моргов могут водиться головы.

Побегав немного и поспрашивав, где найти Матвея, была приятно удивлена отзывчивостью персонала. Мне сразу привели дяденьку, врача, наверное, который обрадовался мне, как родной, протянул навстречу руки с возгласом:

— Вы его невеста? Мы вас ждем! Нас предупредили, что вы приедете!

Кто предупредил? Елизавета? Она мне ничего не сказала. Невеста, значит? Я? Даже постель не повод для знакомства. Постель — это уже устарело. Видимо, по мнению Матвея, отрубленная голова — повод для длительных серьезных отношений. Если юноша хочет жениться на девушке, то он дарит ей не колечко, а отрезанную голову. Тогда уж лучше шкуру мамонта.

— Ему нельзя волноваться! — подмигнул мне врач и оставил наедине с Матвеем.

Хорошо, что тот лежал один в палате. Не хотелось, чтобы наш разговор кто-то услышал, хотя ругаться я бы стала и при свидетелях. На то, что парню сильно плохо, он весть перебинтован, я решила не обращать внимание. Пусть терпит. Будет знать, как меня пугать.

— Отрубленная голова вампира, да? — зло прошипела я.

Матвей открыл глаза, смотрел на меня, вспомнить не мог.

— Ты кто?

— На тебя в твоем театре каждый день падают декорации, да? Последние мозги отшибло? Или их вообще не было?

— Людмила…, - тихо донеслось из кокона белых бинтов, имя поняла едва.

— Вспомнил? Отлично. Сейчас я тебя еще раз по башке стукну. А не поумнеешь, до утра буду стучать! Зря дергаешься, не встанешь, у тебя ушибы и переломы. Так что лежи и терпи. Начинаю воспитательные беседы. Я если решу быть противной, то у меня хорошо получается, можешь у моих студентов в университете спросить.

Испуганный взгляд Матвея заметался по стенам к двери.

— Не сбежишь! — злорадствовала я, предвидя содержательную ночь.

Но дар предвидения у меня отсутствовал, а Матвей оказался счастливым, если это слово применимо к человеку, на которого только что свалилась театральная декорация.

— У него две невесты? — прозвучал от двери голос врача, удивленного пикантной ситуацией.

Вслед за врачом в палату вошел Дмитрий, за руку которого цеплялась зареванная девушка. Опознав в забинтованной мумии Матвея, она отцепилась от Дмитрия и кинулась на грудь жениху. Моя физиономия озарилась радостью. Не я, так она этого гада сегодня добьет.

— Людмила? — зло удивился Дмитрий. — Ты откуда взялась?

— Ты меня вчера сам на помойке нашел. Забыл?

Врач решил не уходить, здесь ему интересно. Девушка рыдала, дергая за бинты Матвея, тот хрипел.

— Доходит, страдалец, — с удовлетворением произнесла я.

— Ангелина! Отцепись от него! — приказал девушке Дмитрий.

— Ангелина! Вцепись в него обратно! — не согласилась я. — Он это заслужил!

— Ну-ка, давай выйдем! — Дмитрий железной хваткой взялся за мой локоть и выволок в коридор.

Я сопротивлялась, хотела остаться и досмотреть вместе с врачом, как безутешная невеста номер два продолжает начатое дело невесты номер один по убиению жениха, но Дмитрий был сильнее. Он дотащил меня до двери на лестницу и кинул в угол к стенке.

— Рассказывай!

— Идёт бычок, качается, вздыхает на ходу…

— Что?!

— Не то? Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка. Опять не то? — издевалась я.

— Да я сейчас…

— Отвали от меня, а то орать буду!

— Тихо ты. Зачем пришла?

— К молодому интересному мужчине пришла. Отстань от меня!

— Извини. Давай сначала. Что происходит?

— Пришла навестить Матвея.

— Не понял.

— Что здесь непонятного? — большими глазами уставилась я на Дмитрия.

— Все непонятно. Рассказывай сначала.

— Не хочу, — улыбнулась ему я. — Мне пора, до свидания.

Дмитрий сменил тон, но выход все же загородил. Я молчала.

— Ладно, давай я расскажу, — пошел на уступки парень. — Матвей — жених моей сестры Ангелины. Они сегодня должны были встретиться в клубе. Она сначала ждала, а потом стала его искать. Узнала, что произошел несчастный случай, и что Матвей в больнице. Она позвонила мне, я, конечно, приехал в больницу, договорился обо всем, в потом привез сестру сюда. Это правда. Теперь ты рассказывай.

Похоже, не обманул. Тогда и я расскажу. Не все, почти все. Меньше будет знать, ему же лучше.

— Я случайно встретила в магазине Елизавету, ты нас с ней вчера познакомил. Она сказала про этот жуткий случай, и я приехала в больницу. Вдруг помощь нужна и все такое…

— Зачем приехала? — уставился мне в глаза Дмитрий.

— Может быть, мне Матвей понравился. Решила продолжить знакомство. Он увидит, какая я заботливая и оценит.

— Забудь, — угроза в голосе парня звучала очень убедительно. — Он жених моей сестры.

— Может быть, он сам решит? — предположила я. Надо же позлить Дмитрия, ишь, сестричкиного жениха караулит!

— Он уже решил! — предсказуемо разозлился парень.

— Очень хорошо. Вот и не лезь. Ладно, я пойду к Матвею, волнуюсь очень, как он там…

— Никуда ты не пойдешь!

— Дмитрий, успокойся, пожалуйста. Мы взрослые люди, сами решим, кто куда идет, встречается и женится.

— Если бы это не касалось моей сестры, то да, я бы согласился.

У его сестры, с таким нареченным, в каждой тарелке будет по отрезанной голове. Странные мы, девушки, — на любого жениха найдется спрос, даже на такого, скажем, необычного.

— Если я захочу встречаться с Матвеем, а он со мной, то ты нам не запретишь.

Вот так! Пусть думает, что нас любовь накрыла с головой прямо во время вчерашнего танца.

— Давай ты в Евгения влюбишься? — попросил Дмитрий.

— Нет, лучше давай в тебя!

Дмитрий подобрал челюсть, а я рассуждала дальше:

— У тебя машина дорогая, своя ложа в опере, по шикарным ресторанам ходишь, а я все возле помойки…

Парень несколько раз глубоко вздохнул.

— Людмила, ты же согласна, что Матвея сейчас лучше не тревожить, он болен, — осторожно и вкрадчиво начал уговаривать меня Дмитрий. То есть мне нельзя тревожить, а его сестре можно. — Хочешь, я отвезу тебя домой? Отдохнешь, утро вечера мудренее, завтра все спокойно обдумаешь…

Я обрадовалась. Халява! На такси не придется тратиться! Ура! Благодарно улыбнулась Дмитрию и снисходительно кивнула. Он схватил меня за руку и потащил из больницы, пока не передумала. Да я не передумаю, куда я среди ночи одна пойду?

Адрес он знал, вчера мимо нашей мусорки ехал. Когда остановились, вышел из машины и направился вслед за мной в подъезд. Только когда я стала открывать дверь, то удивленно спросил:

— Ты здесь живешь?!

— Да, — не обратила внимания на странный тон вопроса. — Тебя не устраивает первый этаж? А мне нравится.

Дмитрий вошел вслед за мной и его поведение сразу изменилось. Он стал весь какой-то потерянный. Ну да, нагло завалил к девушке домой, не выдав, как любой нормальный мужчина, пароль: «Пригасишь на рюмку чая? Чашку кофе? На улице дождь — пусти погреться?».

— У тебя красиво, — огляделся он.

Еще бы, дизайнерский ремонт. Не имей сто рублей, а имей сто друзей, называется. Не стыдно людей в гости позвать. Вообще-то Дмитрий очень даже ничего парень, высокий, обаятельный, и про дорогую машину я все правильно сказала. Еще бы он объяснил, зачем я ему вчера понадобилась. Фантазия скучающего богача? Возможно.

Дмитрий прошелся по квартире, потом замер, напрягся, и удивленно произнес:

— Я что-то чувствую.

Неужели внезапно вспыхнувшую любовь ко мне? Два дня подряд в опере я не выдержу. Лучше сразу в кабак.

— Я не могу ошибаться, — вертел он головой.

— В чем ошибаться?

— Где-то здесь…

— Кто? Я?

— Да! — воскликнул Дмитрий, кинулся в угол к стене, бросился на колени и открыл сумку-холодильник.

— …, - мысленно сказала я. Не мог он ее найти! И открывать не должен был! Что ты будешь делать! Они с Матвеем сговорились! Хоть бы на меня не свалили, что это я кого-то прирезала! Может в этом и есть цель их тупого розыгрыша с поисками девиц у помойки.

— Откуда это у тебя? — голос Дмитрия звучал холоднее льда, а рожа — чернее тучи.

— Это ты сейчас пошутил, да? — начала я серьезно злиться.

— Никаких шуток. Мне интересно, откуда у тебя голова вампира?

— Ах, вампира?! Так вот, послушай меня, пожалуйста…

До чего бы мы с Дмитрием договорились, осталось тайной. Может быть, передрались, а может быть и до чего-то более интересного дошло бы, но нет. Эта ночь оказалась насыщенной встречами. Трелью разразился звонок, и из-за двери раздалось:

— Миля! Открывай сейчас же! Я все знаю!

Я прикинулась, что меня нет дома. Хотя, постойте, что такое, вот досада, огляделась. Какие-то мелочи, которые не заметит никто, кроме хозяина квартиры, немного сдвинут стул, а на стуле…

— Джон Локк!

— Где? — отозвался Дмитрий, оторвавшись от головы.

— Книга! Янка приходила! Книгу принесла! Я когда-то у нее просила мне дать почитать, она обещала в шкафу поискать, он большой! Как не вовремя!

— Что? — отмахнулся он. Думал о чем-то своем.

— У нее ключ есть, я же хотела забрать, но забыла, — скороговоркой, не заботясь о том, поймет ли он меня. — И у меня есть ключ от ее квартиры, я Лапочку иногда выгуливаю…

— Твоя подруга — лапочка?

— Собака — Лапочка. Кобель.

— Кобель лапочка?

Янка стучала в дверь и не уходила.

— Миля, открой!

Дмитрий быстро закрыл сумку и встал.

— Я сейчас ее спрячу, и открывай дверь! — предложил он. Я бы даже согласилась, но послышался голос Витька, я так и предполагала, что они вместе с подругой заявились:

— Миля, я сломаю дверь!

— Не выйдет у нас притвориться, кажется, они знают про сумку.

Наверное, Янка принесла книгу, заглянула в сумку, перепугалась, убежала за Витьком, и теперь они оба здесь. Отвертеться будет сложно, но я постараюсь.

— Кто такая Миля? — спросил Дмитрий.

— Это я.

— Да? Не Людмила?

— Какая разница?

— Большая! — зло сказал он.

Из-за двери меж тем дуэтом орали Янка с Витьком:

— Быстро открывай! Сейчас же!

— Я не одета!

— Нам без разницы!

— Я не одна! — отозвалась я.

— Тем более открывай!

— Хотите вчетвером? — наивно спросила я.

— Замолчи и открывай!

— Дмитрий, там представители власти, мы с тобой надолго сядем, — тихим грустным голосом сказала я.

Дмитрий заметался с сумкой по квартире. Нечего без спроса заглядывать в чужие сумки.

— Если у твоей Янки ключ, почему она до сих пор дверь не открыла?

— Потому что я свой ключ вставила с этой стороны двери, когда мы вошли. Ладно, пора заканчивать эту комедию.

Я решила, что Дмитрий уже достаточно понервничал и злорадно сказала:

— Лезь в окно. И сумку с собой возьми.

— В окно?

— Первый этаж. Прыгай осторожно, все-таки высоко!

Я открыла окно, парень вскочил на подоконник и под аккомпанемент ударов во входную дверь исчез на улице, бросив мне зловещее: «Потом поговорим!». Ага, испугалась. Закрыла окно, оглядела квартиру, не заметила ничего подозрительного, шустро заскочила в ванную, открыла кран, на секунду сунула под него голову, замотала полотенцем и пошла открывать входную дверь.

Витек ворвался, как будто на учениях террористов ловит, Янка за ним следом. Сразу ринулись в угол на кухне. Заметались там, заозирались.

— Вам уколы от бешенства не нужны? Вы чего буйствуете в чужой квартире среди ночи?

— Где она? — с угрозой начал Витек.

— Кто? — удивилась я. — Я вообще-то одна живу. Если ты о моей кошке, то она ушла гулять.

— Голова где?!

— Моя? Кошки?

— Отрезанная голова в сумке-холодильнике! — тряхнул меня за плечи Витек.

— Так, Виктор, — поменяла я тон с дружеского на официальный. — Руки от меня убери. Это уже перебор.

Он проникся, руки убрал, даже отошел на шаг. Но Янка его толкнула в плечо и он снова на меня напустился.

— Куда ты дела отрезанную голову?

— Кто тебе сказал про голову? Яна? Ты ее больше слушай, она наговорит.

— Я сама видела! — оскорбилась Яна.

— Что ты видела? — вежливо спросила я.

— Голову!

— Ты ее целовала? В руки брала? В глаза смотрела? — осторожно поинтересовалась я. Надо разведать, что именно она видела.

— Еще чего! Целовала! Гадость эту! Открыла сумку, а там голова!

— Знаешь что, подруга, ты явилась среди ночи без приглашения, и обвиняешь в том, что я отрезала чью-то голову? Серьезно? — мне стало намного легче, когда Яна созналась, что ничего, собственно, она не видела.

— Я же видела! Ты сама сказала, принеси книжку, когда найдешь! Я и принесла!

— Молодец, спасибо. И решила обыск сделать! Вдруг чей-то труп отыщется! Уж лучше бы пол помыла, хоть польза…

— Я не нарочно. Увидела в углу сумку-холодильник, подумала, что ты купила продукты, а в нормальный холодильник их переложить забыла. Вдруг испортятся?

Я промолчала, потому что такое вполне могло случиться. Допустим, подруга захотела помочь. Ладно, что полицию сразу не вызвала, вот был бы цирк! Все, хватит на нее обижаться, прощаю. Могло быть хуже.

— Спасибо, Яна. Извини, что я злюсь на вас, ну, ночь просто, я не одета для приема гостей, прическа, — я ткнула пальцем в полотенце на мокрой голове, — сама все видишь…

— А что с головой? — не дал отвлечь себя от темы Витек.

— Моей? Да, ничего, высохнет, причешу.

— С отрезанной!

— Так назад отдала. Я ее на время брала.

— В морге?

— В театре!

— Живую голову? — ахнула Янка.

— Отрезанная голова не может быть живой, — с умным видом возразила я.

— Давай сначала и по порядку, — Витек уселся на барный стул.

Я пристроилась на диване, вытирая полотенцем лившуюся с волос в глаза холодную воду. В суматохе открыла не тот кран. Надо ж было ошибиться! Теперь холодно. Янка встала рядом с Витьком. Прям, два сапога пара.

— Я хотела устроить вечеринку с отрезанной головой в главной роли.

— Что?!

— Понимаю, что глупая идея. Так я ведь передумала и голову вернула, так почему вы злитесь?

— Да я в бешенстве был, когда Яна сказала, что ты держишь дома отрезанную голову!

— Я ее уже вернула! Это была голова из воска. По-моему, там еще пластик был и резина… Ну, веки, кажется из резины, их можно было оттянуть и в глаза посмотреть. Глаза стеклянные. Качественная вещь. Дорогая. Но я обещала не сломать и вернуть. Вернула ночью, он ко мне с работы зашел, после спектакля.

— Я, наверное, в это время за тобой побежала! — сказала Яна Витьку.

— Могла бы позвонить!

— Испугалась.

— Спасибо, что дверь закрыла, когда уходила, — поблагодарила я, но они оба уставились на меня очень угрюмо.

— Из театра? Знакомый одолжил? — не успокаивался и подозрительно глядел на меня Витек.

— Да, декоратор. Талантливый.

— Познакомишь? — хитро спросил Витек.

— Обязательно. Ты как раз в его вкусе. У него все парни на тебя похожи. Прямо твой типаж!

— Ты куда клонишь? — начала Яна.

— Да. Ты все правильно поняла. Назначайте время и место знакомства. Я ему передам. Фотка Витька у меня есть.

— Никуда он не пойдет!

— Сами решайте, я не вмешиваюсь. Но если что-то надо вылепить из воска, обращайтесь. Головы, конечно, хороши, но отрубленные руки он ваяет — пальчики оближешь! Свои пальчики, не отрубленные. То есть хорошо получается, очень похоже. Недавно вот в какое-то кино заказывали…

— Все, спокойной ночи, Миля. Яна, пошли.

Витек быстренько ретировался за дверь. Янка на минутку задержалась. Снисходительно на меня посмотрела.

— Почему ты нас сразу не пустила? И почему сказала, что ты не одна?

— Яна, вот чего ты придираешься к словам. Ну, сказала, ну и что?

— Да все я знаю! Наврала, что не одна, чтобы Виктор ревновал! А не открыла сразу, потому что вид у тебя в этом полотенце совсем так себе. Кстати, полотенце старое! Выброси его. На помойку!

— На помойку ночью не пойду. Там по ночам миллионеры дежурят и всех, кто приходит, возят в оперу и дорогие рестораны.

— Чокнутая!

— Если полотенце не устраивает — подари мне новое. Да! Бамбуковое! Набор в большой коробке! Бежевый! Хочу!

— Ну тебя! — и Янка выскочила за дверь.

От головы я избавилась. От Дмитрия на сегодня тоже. Витек мне поверил и отругает Янку за паникерство. Янка завтра поймет, что вела себя по хамски, придет извиняться и принесет мне бамбуковое полотенце. Еще она забыла мой ключ, оставила в дверях. Вечер прошел отлично. Сейчас быстро высушу волосы феном и пойду спать. Только Милка почему-то домой не торопится. Ладно, погода хорошая, пусть кошка гуляет.

Когда я на следующий день пришла с работы, у моего подъезда на лавочке сидели Настя и Ксюша и возились с игрушкой — зверем непонятной наружности, который повторял все, что ему скажут.

— Повтори: я — маленький дразнилка! — попросила Ксюша.

Зверь повторил, передразнивая голос, девочки засмеялись.

— Повтори: я — злобный монстр! — потребовала Настя.

Зверь и это повторил, снова порадовав детей.

— Если он может повторять, значит, может и передавать на расстояние! — глубокомысленно заявила Настя.

Ксюша кивнула, потому что Настя старше, умнее, лучше разбирается в технике, и вообще кумир Ксюши.

— Зверь, повтори: я работаю на ЦРУ! — приказала Настя.

— Я… работаю…, - зверь осекся.

— Не признаётся, — огорчилась Ксюша.

— Теперь скажи: я работаю на КГБ! — опять приказала Настя.

Тут зверь вообще заткнулся и больше говорить с девочками не захотел.

— Батарейка села, — авторитетно заявила Настя. — Сейчас поменяю, и ты у меня заговоришь!

— Добрый вечер. И о чем же вы так оживленно беседуете возле моего подъезда? И, главное, почему именно здесь? — спросила я девочек.

— Привет, Миля! Мы к тебе ночевать пришли!

Вот как. Я и не подозревала. Предупреждать надо. Мне их даже покормить нечем, кроме фруктов. Огурцы с редиской я уже съела. Стыренное в ресторане съестное умяла кошка, обожралась так, что ей до сих пор плохо, где-то гуляет. Вроде бы ничто не предвещало сегодня неожиданных визитов, и у меня на вечер запланирован урок танцев.

Мы вошли в квартиру. Кошка так и не вернулась, хотя форточка открыта. Вот гулёна. Я быстро помыла фрукты, сложила их в вазу и поставила перед девочками. Они устроились на диване и пытали игрушечного зверя.

— Мы его по дороге купили, он нам понравился, — сказала Настя, вспарывая ножницами ему брюхо.

Зверь, наверное, в этот момент думал, что надо было понравиться кому-нибудь другому. Как все-таки обманчива бывает внешность. Игрушка надеялась, что раз ее купили две маленькие ангельского вида девочки, то жить ему, зверю, в розовой детской комнатке возле кровати под кружевным балдахином. Ха!

— Смешной такой, все повторяет, что ему скажешь! — Ксюша помогала Насте выковырять из брюха зверя вставленный туда механизм.

— Девочки, почему вы решили меня так осчастливить? То есть ночевать прийти?

— Ленка так и сказала, что ты обрадуешься, — невозмутимая Настя воткнула ножницы в зверя во всю длину. Никогда он, бедный, больше не заговорит.

— Мама с папой уехали на выходные к друзьям, — начала Ксюша.

Да, точно, у Марины завтра нет занятий, я помню.

— Но, Ксюша, завтра же не выходной, завтра — пятница!

— Правильно. Они уехали и сказали, что я поживу у Насти. Ее родители не возражали. А потом они тоже уехали.

— Да, папа поехал какую-то экспертизу делать по своим помидорам, а мама с ним. И они велели Ленке, чтобы она за нами присмотрела до завтрашнего вечера, а у нее дела. И она привела нас к тебе!

— Ну, Лена, молодец! Бросила детей одних! А если бы я еще на работе была? Куда бы вы делись? — возмутилась я.

— Она же знает твое расписание!

— Откуда?

— На сайте университета посмотрела, — снисходительно посмотрела на меня Настя. — Лена сказала, что ты через минуту придешь и убежала. И ты сразу пришла. Вы совсем чуть-чуть разминулись.

Не удивлюсь, если подруга нырнула в кусты, когда меня увидела. Надеюсь, она удачно проведет вечер и ночь, а мне надо думать, чем кормить детей. Они уже полвазы фруктов съели. Надо пройтись до магазина, купить что-то более съедобное детям.

— Девочки, я схожу в магазин, что вам купить на ужин?

— Шоколадку! Лимонад! — почти хором сказали дети, не отвлекаясь от зверя.

Понятно. Куплю овощей на салат, какие-нибудь полуфабрикаты, чтобы можно было их разогреть, и йогурт, вдруг кошка придет к ужину. Девочки не заметили, ни когда я уходила, ни когда приходила — были увлечены игрушечным зверем. Зато, когда я вернулась с сумкой из магазина, у подъезда на лавочке сидел Дмитрий, а рядом с ним — моя кошка. Кошке я была рада.

Подозрительно все как-то. Почему недавние знакомые таскаются возле меня будто бы случайно? Не все, но почти все. И без предупреждения. Мне и без них хорошо жилось.

— Пригласишь? — спросил Дмитрий.

— Нет.

Он изогнул бровь. Удивился, видите ли. Думает, я себе цену набиваю.

— Я не одна, — поставила сумку на лавку. Объяснять ничего не хотелось. Поговорю с ним здесь, если ему так хочется.

— С кем? Ладно, не мое дело. Хотел попросить: посиди неделю дома, не выходи никуда. Хочешь, принесу тебе продуктов на неделю?

— Пошутил, да? Мне на работу надо. И вообще дела, — отмахнулась я.

— Тогда хотя бы вечером никуда не ходи.

— Да, в шесть часов посмотрю мультики и лягу спать.

— Договорились? — с надеждой спросил он.

— Вот смотрю я на тебя, вроде нормальный парень, и при машине, и при внешности, и умом не обделен. Ну, скажи ты мне, какие могут быть мультики, девицы у помойки и отрезанные головы?! Живи ты спокойно! Кстати, голову обратно в морг отнес?

Надеюсь, он ее не в урну у подъезда выбросил. Заглянула осторожно в урну — головы нет.

— Так ты думаешь, что Матвей взял голову в морге? — с интересом посмотрел на меня Дмитрий.

— Не у вампира же отрезал.

— Ты даже мысли такой не допускаешь?

— Нет, разумеется. Не знаю, что Матвей тебе наговорил, я поняла, что ты с ним уже пообщался на эту тему, но с моей стороны это была всего лишь шутка. Голова вампира в награду за танец.

— Есть люди, которые не умеют шутить, и есть люди, которые слишком серьезно относятся к своим обещаниям.

— Только вот не надо меня совестить. Я, между прочим, спокойно гуляла себе у помойки и к тебе не лезла. Я вообще с тобой знакомиться не хотела, если помнишь.

— Помню, — почти расстроился парень.

— Так исчезни куда-нибудь и друзей своих прихвати! Имей совесть, мне проблемы не нужны! — попыталась я закрепить эффект вразумления. Но эффект не закрепился.

— Не могу. Загляну еще, а за друзей я не в ответе, да и не все из них мои друзья.

— Твое дело. Пока, всего наилучшего.

Кошка во время разговора уже влезла носом в сумку, учуяв там йогурт.

— Твоя, что ли, кошка?

— Моя.

Дмитрий погладил кошку, она не стала возражать, хотя незнакомых не любит.

— Все-таки, Людмила, то есть Миля, не выходи никуда ночью.

Дмитрий просил, хоть ему и не хотелось. И не понятно, что ему не хочется: просить, или чтобы я выходила из дома. Ладно, у каждого свои странности, а я по ночам без особой нужды нигде не шляюсь.

Если бы не тяжелая сумка в одной руке, и не менее тяжелая кошка — в другой, то зашла бы к соседям спросить, как дела и как здоровье Ольги Тимофеевны. Зайду в другой раз.

При виде кошки девицы завизжали и кинулись ее гладить. Кошка терпела. Она ждала, пока ей в миску выльют черничный йогурт. Наелась и развалилась спать на средине комнаты, чтобы на нее обязательно кто-то наступил.

Мы с детьми поужинали принесенными мной продуктами, причем ужин девочки и разогревали и готовили сами, а я очень радовалась, что меня будут кормить салатом с котлетами. Съев по шоколадке и запив все это дело лимонадом, девицы смылись из-за стола и стали добивать игрушечного зверя.

— Девочки, вы спать не хотите?

— Не хотим!

— Уже пора.

— Не пора!

— Надо спать.

— Не надо!

— Мне с утра на работу.

— Ты забыла, тебе не с утра, а к обеду! Не мешай, мы почти закончили…

И куда я их дену? Детей? За мной скоро обещали приехать. Спать дети не хотят, оставлять их одних я боюсь, вдруг решат ночью куда-нибудь прогуляться? Все-таки чужие дети — большая ответственность, да еще такие хорошенькие как куколки девочки. Возьму их с собой, а если Елизавета откажется их приглашать, то отменю урок и останусь дома.

— Миля, ты почему нервничаешь? — заметила мое состояние наблюдательная Ксюша.

— К тебе кто-то должен прийти, а мы мешаем? — догадалась сообразительная Настя.

— Точно, должен.

— Кто?

— Женщина одна.

— Женщина? Зачем?

— Танцевать.

Девочки переглянулись. Не поняли. Настя переспросила:

— Зачем к тебе ночью женщина танцевать придет?

— Я обещала ее научить танцевать танго.

— Ты будешь танго с женщиной танцевать? — Настя всплеснула руками, и зверь упал на пол рядом с кошкой. Она сразу свернулась вокруг него калачиком, пожалела.

— Э… Миля…, - жалобно начала Ксюша, — сейчас вспомню, как нам в школе говорили… мы толерантные, да точно, толерантные, но может не надо, а?

— Глупости. Я обещала научить, значит научу. А вы спать ложитесь.

— Да ни за что!

— Тогда хоть приберите свои игрушки.

Девочки засобирались, сложили в Настин рюкзачок какие-то железки и зверя. Потом чинно сели перед телевизором и стали ждать.

Елизавета пришла совсем поздно. Я уже думала, не придет.

— Можно войти? — спросила она на пороге, хотя я открыла ей дверь. Моя кошка в этот момент решила, что выспалась и удрала в форточку.

— Конечно, Елизавета, входи.

— Ну как, не передумала танцевать?

— Нет, только…, - я кивнула в сторону девочек. — У меня сегодня гости. Елизавета, это Настя и Ксюша. Мне не с кем их оставить. Если ты не возражаешь, то возьмем их с собой? Они очень воспитанные и спокойные девочки, пока мы танцуем, они тихо посидят и поиграют со своими игрушками. Правда, дети?

Я бросила мрачный взгляд на девиц, и они скромно опустили глазки, демонстрируя благородные манеры. Им очень хотелось поехать с нами.

Елизавета возражать не стала. Она совершенно искренне обрадовалась. Еще не знает, с кем связалась. Хоть бы терпения девочек хватило на ближайшие три часа. Они смирно дошли с Елизаветой за ручку до ее машины, вежливо похвалили красоту и машины и хозяйки, тетка чуть не прослезилась. Я села на переднее сидение, девочки сзади, Елизавета за руль, и мы поехали.

Дамочка чуть не пела от счастья. Может быть, я зря подозреваю? Вдруг у нее сегодня с самого утра просто хорошее настроение? Да и с девочками ей общаться не придется, я позабочусь. Мне с ними тоже не очень общаться хочется. С моими маленькими племянниками намного проще. Младший знает всего два слова «дай!» и «недодали!». Ему хватает, а кто его не понял — им же хуже.

— Елизавета, у тебя изумительная пластика и ты отлично запоминаешь движения! Уверена, что никогда раньше не занималась танцами? — спросила я ее через час.

— Нет, не занималась! — польщенная похвалой, улыбалась она.

— Может быть в детстве?

— Не помню детства, это было так давно.

Я улыбнулась шутке, но Елизавета была совершенно серьезна.

— А я отлично помню свое детство. Такое не забудешь! Родители таскали меня на все кружки и секции, которые смогли найти в Москве. Как давно это было, целых двадцать пять лет назад…

Я почти не врала, таскать по секциям меня начали с трех лет, а мне зимой будет двадцать восемь лет.

— Людмила, сколько же тебе лет? — Елизавета замерла прямо посреди холла, где мы танцевали.

— Двадцать семь. Через четыре месяца двадцать восемь.

— Не может быть!

— Почему? — испугалась я.

— Я думала, тебе отсилы двадцать.

Она мне нравится! Хорошая тетка. Я это вот сейчас поняла. Люблю комплименты.

— А мне тридцать пять, — тяжело вздохнула Елизавета и осеклась, пожалела, что проговорилась.

— Некоторые племена людоедов считали, что если съесть человека, обладающего каким-либо качеством, то это качество перейдет к нему, — раздался тихий и вкрадчивый голос от лестницы.

— Глория, не мешай! — осадила служанку Елизавета.

Молодая женщина опустила глаза, бросив на хозяйку взгляд, значение которого я не смогла понять. Она только так и смотрит на Елизавету.

— И где теперь эти людоедские племена? Вымерли! — с чувством глубокого удовлетворения просветила я окружающих. — Все наши далекие предки, которые хотели остаться людоедами вымерли. Какая-то страшная болезнь мозга, не помню точно, я не врач.

К себе в гости Елизавета везла нас долго. Машина петляла по дорогам, а потом по каким-то закоулкам старой Москвы. Когда мы въехали в гараж, я уже думала, что меня укачает, а девочки уснут. Потом мы вошли в холл роскошной квартиры, а может и особняка, я не поняла. Угол украшал большой букет в напольной вазе, и я не определила, настоящий он, или искусственный, на второй этаж вела лестница, но мы туда не пошли.

В холле нас встретила служанка в форменном платье фиолетового цвета, ей в руки Елизавета бросила соболиное манто с плеч. Сперва я решила, что служанка — молоденькая девушка, но присмотрелась и поменяла мнение. Молодая женщина. Девушки таким тяжелым взглядом не смотрят, будто перед ее глазами столетья прошли. Но это она на нас с детьми так смотрела, а на Елизавету — по-другому, но не могу понять, что такой взгляд значит.

Елизавета приказала Глории отвести девочек в малую гостиную, а мы остались плясать в большом холле. Час прошел, теперь пора собираться и домой. Нас кое-кто отвезти назад обещал.

— Все было замечательно, Елизавета, ты прекрасная ученица, не зарывай талант в землю, продолжай заниматься! Отвезешь домой, или мы на такси?

— Глория, проводи Людмилу в малую гостиную к девочкам, мне надо переодеться, — поднимаясь вверх по лестнице, приказала Елизавета. На мой вопрос она не ответила.

Ладно, подожду. Хоть бы дети не уснули, а то будить их придется. По пути пощупала цветы. Оказались искусственные.

Дети не спали, а с довольными рожами сидели на диване. Малая гостиная впечатляла и дорогими портьерами на окнах, и диванчиками на резных золоченых ножках. Не впечатляли только картины с изображениями сценок из средневековой охоты на ведьм. Ну, кому что нравится. Зато рамки у картин дорогие.

— Девочки, вы хорошо себя вели? — строго спросила я после того, как Глория закрыла за мной дверь.

— Да. Видишь ведь, все на месте, ничего не сгорело и не сломалось! — совершенно не восприняли мою строгость дети.

— Вот и молодцы, сейчас поедем домой. Если хотите, то дома выпьем чаю и пойдем спать.

— Чай — да, спать — нет! — провозгласила лозунг Настя.

— Мне завтра на работу…

— Не с утра же!

— Будете себя плохо вести — вашим родителям пожалуюсь.

— Они тебе не поверят. А мы скажем, что хотели спать, а ты нас ночью к чужой тете повезла!

— Вот шантажистки маленькие! — восхитилась я. Чудесные дети. Нигде не пропадут. — Все равно, приедем, и будете спать. Постелю вам, как обычно, на диване, сама в раскладном кресле, и никаких разговоров до утра под одеялом!

— И когда же мы отсюда уедем? — спросила Настя. Ксюша зевнула. Да, дети уже устали.

Кстати, когда нас уже отсюда выпустят? Мы могли бы и на улице подождать, на свежем воздухе. К счастью, и Елизавета и Глория явились через пару минут. Глаза у служанки горели каким-то нездоровым блеском, но я смотрела на туфли Елизаветы. Как она собралась в них вести машину?! Как она вообще может стоять на шпильке высотой с табуретку? И вообще нарядилась, как на похороны Дракулы. Правильно я подумала, что ее стилиста надо уволить, и еще ущерб с него взыскать.

Елизавета, мягко улыбаясь, стояла у дверей, которые за собой плотно закрыла, а Глория подошла к окну. Мы с девочками сидели на диване.

— Некоторые люди слишком доверчивые, — с сожалением в голосе начала Елизавета, — и совершают глупые ошибки. Они едут в гости, никому об этом не сообщив, не зная адреса, по которому они находятся, не знают толком людей, к которым едут, берут с собой в опасные места малолетних детей. А за ошибки надо расплачиваться.

Это она сейчас что сказала? Перетанцевала, бедная, давление подскочило с непривычки? Таблетку? К врачу? Не поняла. Тетка еще не старая, чтоб заговариваться и окружающих учить жизни.

— Да, таких идиотов полно! — согласилась Настя. — Но вы не волнуйтесь, мы за Милей присматриваем.

— Кто за кем присматривает! — обиделась я. — Вы со мной, а значит, вам ничего не угрожает.

Девицы сморщили носики и посмотрели на меня, как на недоразвитую. Дети не любят, когда их воспитывают. Так что Елизавета, наверное, права, что решила их поучить осторожности, и своевременно провести с детьми воспитательную беседу о недопустимости общения с незнакомцами.

— К тому же, — решила я поддержать Елизавету, — мы ведь действительно не знаем, где находимся, она совершенно права.

Елизавета победно ухмыльнулась, мне даже показалось, что у нее глаза сверкнули. Так немудрено, засверкают — в люстре лампочек штук двадцать вкручено.

— Почему же не знаем? У меня навигатор с собой! Так что знаем с точностью до метра! — Настенька совершенно не желала поддаваться нашему с Елизаветой воспитательному влиянию.

— Опять полный рюкзак техники с собой таскаешь? — строгим голосом спросила я. — Анастасия, сколько можно говорить — маленьким девочкам запрещено таскать тяжести!

— Я лямки рюкзака укрепила!

— Это вредно для здоровья! Тяжести таскать.

— Так нас же машина довезла! Ничего я не таскала!

В безобидном на вид девчачьем рюкзачке, как я сейчас разглядела, и правда лежала куча барахла. Почему Настя дома это все не оставила? Из рюкзачка запищал телефон.

— Восьмой раз звонят, — спокойно сказала Настя.

— Девятый! — поправила Ксюша.

— Нет, восьмой. Предыдущий сорвался, значит, не считается.

— Тогда восьмой, — не стала спорить Ксюша, а Настя отключила звук.

— Кто звонит? — очень осторожно спросила я шепотом.

Настя не ответила, она обращалась к Елизавете, которая как-то неожиданно оказалась рядом с нами, и как умудрилась на шпильках так быстро подойти.

— Мы уже с Ксюшей друг друга на этих диванчиках сфотографировали и фотки всем друзьям разослали. Мне все завидуют. Остальных-то родители уже спать загнали, а я гуляю! В гараже фотки плохо получились, там темно.

Ксюша подошла к окну, отодвинула онемевшую Глорию, прижалась носом к стеклу.

— Посмотри-ка ты! Пришли! А ты говорила завтра, завтра!

— Кто пришел? — прошипела я.

— Риэлторы. Или покупатели, — невозмутимо глядя в окно, пояснила Ксюша.

Я осторожно развернула Настю за плечи лицом к себе и попросила:

— Объясняй!

Та только плечами повела.

— Я же говорила, что ты низкую цену поставила! — осуждающе сказала Насте Ксюша, отвернувшись от окна и аккуратно поправив портьеру. — Надо было выше!

— Откуда я знала, сколько стоят особняки в центре Москвы? Ты мне даже не дала толком цены посмотреть! — огрызнулась Настя, а Ксюша опять пришла к нам на диван.

И Елизавета и Глория непонимающе глядели на нас, а в рюкзачке дергался телефон, хоть звук и выключен, но его распирало от желания поделиться с нами информацией. Что-то мне подсказывало, что слушать эту информацию мне не захочется. У меня аж температура подскочила, когда дошло, что девицы натворили.

— Настя, ты выставила на продажу чужой дом?! — обалдела я.

— Что тут такого? Я же ничего плохого не хотела, только поинтересоваться. Там объявление очень просто заполняется, и фотографии у нас есть. Не волнуйся, Миля, я завтра это объявление уберу.

— Ты сегодня его уберешь!

— Я пароль забыла.

Ой, как неудобно перед Елизаветой… У нее челюсть как-то странно выдвинулась и пальцы скрючились.

— Двенадцатый раз звонят, — посчитала Ксюша. — И машинами вход перекрыли.

— Елизавета, садись! — я вскочила и усадила ее в ближайшее кресло. Как бы не рухнула с высоты своих шпилек. Пригнулась как-то странно, будто моя кошка перед прыжком. — Не волнуйся, вспомнит она у меня как миленькая этот пароль, объявление уберет. Риэлторы сами уйдут, не будут же они здесь всю ночь стоять.

…Потом уже узнала, что стояли неделю…

— Мне надо переобуться в кроссовки, — проговорила Елизавета, — отвезу вас домой…

— Коченечно-конечно! — закивала я. — На таких шпильках за рулем неудобно! Все будет в порядке! Хочешь, я тебя провожу?

— Не надо, меня проводит Глория…

Я все-таки попыталась навязаться с ними, даже дошла до лестницы, но дальше меня не пустили. Вернулась в малую гостиную, злющая, как черт. Как только девочкам могло прийти в голову такое устроить?! Вот не знаю, хочу ли я детей. Я ж не выживу, если такие дочки родятся. Моей маме повезло — я была тише воды, ниже травы, сидела тихо над учебниками и посещала разные кружки, так она и то недовольна. Ей бы на денек такую дочу, как Настенька. И Ксюшей добить. Вот тогда бы начали родители меня ценить, и не говорили бы, что мне скоро тридцать, а меня не берут в Российскую академию наук.

Настенька и Ксюша чинно сидели рядышком на диване, сложив ручки на коленках. Как только я вошла, и, сделав страшное лицо, кивнула в сторону выхода, они без разговоров как послушные дети просеменили за мной в холл. Елизавета молнией слетела по ступенькам, ей очень хотелось нас поскорее выпроводить.

— Подождите у ворот, я выведу машину! — приказала Елизавета. Я ее понимаю, я бы тоже нас в гараж больше не пустила.

Из гаража она еле выехали. Люди кидались чуть ли не под колеса, мешая нам сесть в машину.

— Дом уже продан! — закричала Настя, чем сделала всем еще хуже. — Моя мама, — Настя ткнула пальцем в меня, — продала дом вот ей! — палец уперся в Елизавету.

— Я дам больше! — бросился ко мне какой-то мужик.

— Я те дам! — перехватил его второй и дал в морду.

В общей свалке мы еле-еле влезли в машину и уехали. Мне нельзя ходить под фонарями, сразу старше выгляжу. Люди поверили, что Настя с Ксюшей мои дети.

— Весело было, да? — попытались наладить отношения девочки.

Мы с Елизаветой промолчали, обиделись.

На этот раз обратная дорога заняла совсем мало времени. Чудеса.

— Елизавета, а сколько вы заплатили Миле за урок танцев? — у дома спросила девочка перед тем, как выйти из машины.

— Настя!!! — одернула ее я.

— Ну, что, Настя? Это же был урок? За урок полагается платить!

— Это был бесплатный урок!!!

— Людмила, девочки, все в порядке, — быстро сказала Елизавета, быстро достала из очень дорогого и красивого кошелька несколько банкнот, быстро сунула их в руки Насте, потому что я не взяла, и так же быстро уехала, как только мы покинули красный кожаный салон ее красного блестящего автомобиля.

Я пребывала в паршивом настроении, и даже оставшиеся в холодильнике недоеденными с ужина котлеты и полтарелки салата не могли его улучшить. С девицами я не разговаривала, а они заглядывали мне в глаза, пристроившись возле меня на диване с двух сторон. Даже телевизор включать не стали, и железки свои из рюкзачка не вытаскивали. Чувствуют себя виноватыми? Не похоже. Просто решили отношения наладить. Не буду с ними разговаривать еще долго, минут десять. Пусть осознают глубину своего прегрешения. Додумались же до такого ужаса, как я людям в глаза смотреть буду. Меня вообще трясет. Нас эти риэлторы растоптать могли! Интересно, во сколько оценили девочки дом? Не буду спрашивать.

— Миля, не молчи!

Молчу, держу марку.

— Миля, не сердись!

Молчу дальше.

— Миля, мы же просто пошутили!

Пошутили — это я могу понять. Сама недавно так пошутила, что мне вампирью голову принесли. Ладно, бывает. Но повоспитывать детей немного надо, так, для профилактики.

— Девочки, если вы будете себя так вести, то вас никогда не пригласят ни в одно приличное место!

— Это было приличное место?!

— Особняк в центре Москвы? Да, приличное. И очень невежливо, находясь в гостях, продавать дом хозяев!

Девочки не прониклись и решили в свою очередь повоспитывать меня.

— Миля, не дружи с этими тетками. В приличных домах на стены такие картины не вешают! Одни костры и виселицы! И еще портрет графини Батори.

— Кого? — опешила я.

— Ты разве не знаешь, кто это?

— Я-то знаю, но откуда вам это известно?!

— Пришлось поискать, — пожаловалась Настя. — Мы картины посмотрели и подумали, что портрет среди них только один, и стали искать, кто это. За десять минут все нашли и прочитали.

— Это такая плохая тетя, которая думала, что станет моложе, если будет купаться в крови юных девственниц! — бойко оттарабанила Ксюша.

— Я объяснила Ксюше, кто такие девственницы! — гордо доложила Настя.

У меня враз язык отсох, и я часто задышала.

— Они со своей служанкой наверняка в этой гостиной всякие зверства обсуждают. Такие, какие на картинах нарисованы.

— Нет, просто у Елизаветы странный вкус, — предположила я.

— Да точно обсуждают!

— Вы не можете знать это наверняка.

— Скоро узнаем!

— Настя?..

— Что сразу Настя? Это Ксюшина идея, мне говорящего зверя жалко было.

— Какая идея?!

— И не надо все валить на Ксюшу! — восстала Ксюша. — Ты, Настя, сама сказала, что он больше не заговорит! И запись увеличить ты предложила!

— Девочки! Что вы опять натворили?! — может, они Алмазный фонд по дешевке загнали?!

— Зверюга эта говорящая потому, что идет запись голоса. А если увеличить время записи и вставить датчик движения…

Я начала понимать и мне стало плохо. Вдруг этого зверя найдут и поймут, что это такое?

— Миля, давай подождем два дня, а потом ты забежишь к Елизавете в гости и заберешь из малой гостиной нашего игрушечного зверя. Тогда мы узнаем, о чем эти тетки болтали? Только потом с ней не дружи, она плохая.

Хочу сыновей. Вдруг мальчики более тихие и покладистые, чем девочки. То есть одного сына, мне с двоими не сладить. Здоровье не то.

— Миля, что с тобой, тебе водички принести? — заботливо спросила Настя. Я закивала. — Сейчас, я в стакан валерьянки накапаю, она успокаивает, не волнуйся!

Услышав слово «валерьянка» в квартире материализовалась кошка. Прямо из воздуха возникла. Она тянула мордочку к Насте, трясла хвостом, терлась обо все человеческие ноги, умоляя, чтоб и ее не обделили.

— Киска, сейчас и тебе дам валерьянки.

Мы с кошкой выхлебали воду с валерьянкой. Кошка сразу заорала.

— Что она говорит? Миля, переведи!

— «Официант, повторите заказ!», — перевела я.

— Нет, кисонька, лучше иди ко мне на ручки, я тебя поцелую!

Что делали дети с попавшей к ним в руки кошкой, я не видела, потому что спать захотелось. На автомате вытащила постельное белье и подушки.

— Миля, ты не волнуйся, ложись спать, мы сами себе постелем. Только мы спать еще не хотим, телевизор посмотрим, а потом фрукты поедим, они в холодильнике…

Я уже ничего не слышала, выключилась.

Утром мы с кошкой спали долго. Она как-то уползла от девочек ко мне. Я даже почти не слышала, как Елена приходила за сестрой и за Ксюшей. Она очень рано пришла, девчонки снялись с места, и они все мгновенно умчались. Не хотели, чтобы я с утра всем на свежую голову закатила грандиозную разборку. Елена только крикнула: «Миля, спасибо, что посидела с девочками, я потом к тебе забегу, поговорим!».

Да, я пока не в состоянии разговаривать, им всем повезло. Что за напасти, а учебный год только начался. На работу я не опоздала, хорошо, что сегодня не с утра. Занятия прошли на удивление спокойно, студенты уже поняли, что каникулы закончились, и тихо грустили.

Потом пришлось задержаться на кафедре за каким-то надом, которое придумал новый декан. Новая метла по-новому метет, это точно. Он нам сообщил, что до него на кафедрах и на факультете никакая работа вообще не велась, студенты отбились от рук, профессорско-преподавательский состав тоже, научная и воспитательная работа находятся на низком уровне, надо это все поднимать. Народ вовремя разбежался, и сегодня это все поднимала я до самой ночи. Потом побежала к метро, рассчитывая впредь смываться с работы пораньше, не попадаясь на глаза начальству.

Дождь ливанул внезапно, хотя собирался это сделать весь день. Специально ждал, когда я на улицу выйду, знал, что зонта с собой нет. Пришлось заскочить в ближайшее кафе. Ладно, заодно поужинаю. Тут и овощные салаты есть, и кофе.

Там же, в кафе, встретила Константина. Из нашей «помоечной компании». Который в первую встречу на меня волком зыркал, ножом и вилкой размахивал, а теперь улыбается, словно дочери родной. Я ему улыбаться не стала. Знакомство-то шапочное.

— Людмила! Помните меня? Я — Константин! Мы познакомились на днях…

Ничего не желаю помнить. Он имя свое толком не сказал, буркнул что-то. Со мной вообще особо никто не разговаривал, об именах приходилось догадываться, слушая их диалоги. Пошли вы все далеко, у меня ужин.

— Ты студентка? Здесь за углом в соседнем квартале университет.

Объяснение не катит. С чего он это взял? Может быть, я живу рядом с этим кафе и люблю гулять под дождем. Поэтому молчу и продолжаю есть салат.

— Приятно встретить скромную студентку, — не отставал мужик. — У тебя блузка застегнута, юбка длинная, а ведь твои ровесницы едва одеты. Только исполнится восемнадцать лет — думают, что им все можно.

Я улыбнулась во весь рот. Слушала бы и слушала, какая я восемнадцатилетняя. Мужик, ты мне уже нравишься!

Заметив мое просветлевшее лицо, Константин расслабился на стуле. До этого сидел на краешке, сжав в руке чашку кофе. Думал, наверное: кто ее знает, эту девицу, сейчас как заорет, что к ней пристают, или чашкой кинет. Но, когда я подняла голову от тарелки к нему, успокоился.

— Да, Константин, я, разумеется, вас помню.

— Неожиданная встреча. Я в это кафе заскочил дождь переждать.

— И я тоже. Зонтик забыла.

— Людей здесь много, все прячутся от дождя.

— Все забыли зонтики?

Раз он больше мне комплиментов не делает, то можно доесть салат. Вообще, ему больше идет со зверской рожей сжимать вилку и нож, как он это делал при нашей первой встрече. С добрым лицом он выбивается из образа опереточного злодея.

— Посмотри на всех этих людей, — предложил мне Константин. Я смотрела в тарелку, там интереснее. — Они все молоды, красивы, счастливы, здоровы.

Ну да, учитывая близость огромного учебного заведения, это логично. Было бы странно, если бы сюда заносили лежачих больных на каталках. Здесь почти все студенты, еще народ из ближайших офисов отдыхает после насыщенного трудового дня. Да, все молоды, здоровы, если судить, что половина лопает картофель-фри, от которого запросто может разыграться изжога. Вот у меня полезный овощной салат. От него не болеют и не толстеют. Какая я молодец.

— Здоровые люди укрепляют нацию. Тогда как больные — ее ослабляют. Это факт, — объяснил мне Константин.

Ну, спорный факт, но каждый может иметь свое мнение. Ем дальше. За окном темно и дождь, скорее всего, промочу ноги, пока добегу до метро. Надо на кафедре завести дежурный зонтик и еще калоши. Сентябрь только что начался, еще все дожди впереди, так что экипировка пригодится.

— Все генетические болезни — это смрадные гниющие язвы на теле планеты!

Он чего, пришел мне аппетит портить?! Ему поговорить не с кем? Никто не хочет с ним общаться? Отодвинула тарелку — аппетит пропал — и решила дослушать.

— То есть, вы — за чистоту нации? — почесала лоб.

— За глобальную чистоту всего человечества.

У, это ты, мужик, круто загнул, человечество обязательно оценит твои потуги. Может, шутит?

— И каким же образом вы собираетесь воплотить в жизни столь грандиозный замысел? — заинтересовалась я. Не каждый день доводится беседовать с человеком, который живет мечтой осчастливить людской род.

— Почему ты решила, что я уже не начал осуществлять свой проект?

— Не могли бы вы уточнить суть проекта? Чистота нации — как-то неконкретно…

— Больные не имеют права на жизнь! — тихо сказал он мне, мрачно глядя на веселую публику вокруг.

— Вы предлагаете всем, у кого насморк добровольно пойти и утопиться в Москве-реке?

— Утрируешь.

— Ага! — я отхлебнула кофе и иронично улыбнулась собеседнику.

— Зря. Человечество не осознает, что катится к своей гибели. Я могу привести исторические примеры…

— Я тоже могу! Хватит, Константин, достаточно.

Только не надо мне сейчас про историю. У меня рабочий день окончился, а после работы я не хочу чувствовать себя доктором исторических наук. Мне уже и домой пора, не помню, открыта или нет форточка, если закрыта, то моя кошка сейчас мокнет на улице, пока я здесь в тепле кофе пью и сказки слушаю. Жалко же Милку, простынет, и что ее, топить? Как же чистота планеты? Только не за счет моей кошки.