Варторн: Воскрешение

ДАРДАС (2)

Хорошо на войне. Даже если война вроде этой, даже когда маги вечно путаются под ногами, и притом они же – что особенно досадно – снабжают его, Дардаса, самыми поразительными возможностями, каких он прежде не имел в битвах.

И все же ему совсем не нравилась необходимость, будучи второй по значению персоной в государстве, отчитываться перед Матокином, правителем Фелька. Достижения магов, обслуживающих его армию, бесспорно, были значительными. Эта их «дальнеречь», например. Они могли с помощью магии мгновенно передавать сообщения на огромные расстояния, до самого Фелька. Этот фокус требовал меньших усилий, но впечатлял ничуть не меньше, чем перемещение войск, лошадей и техники через порталы.

Однако это означало, что Дардас не мог избавиться от Матокина даже в полевых условиях, где он привык действовать полностью самостоятельно.

В прошлом он, военный предводитель Севера, не был подотчетен никому. Он не служил никакому монарху либо правительству. Его страной было войско, а отряды свирепых воинов – населением этой страны.

Он привел их к славным победам на Северном континенте, и их преданность была безграничной.

Теперь он снова стоит во главе армии, спустя две с половиной сотни зим после собственной смерти. Опять он показал себя успешным командиром – тому свидетельством одержанные им победы.

Суук сдался беспрекословно, не оказав ни малейшего сопротивления. В итоге у Дардаса имелась армия, распаленная боевым духом и не имеющая противника, способного ей противостоять.

Объективно такую ситуацию командующий должен считать идеальной: достичь поставленной цели без единой задержки, без потерь.

Хотя Дардас в принципе признавал возможность такого исхода, однако появление делегации из восьми министров Суука застало его врасплох. Они отдали свой город-государство на милость победителя. Вместо того чтобы разбираться с донесениями разведки, мелкими стычками и приготовлениями к осаде, генерал неожиданно погрузился в многообразные подробности установления власти над городом-государством, нетронутым и готовым к сотрудничеству.

Длительная оккупация захваченных земель никогда не была его сильным местом в прошлой жизни. Для Суука он просто установил правила, уже введенные в Каллахе и Виндале. Его армия в настоящий момент была расквартирована за пределами города.

Дардас был разочарован. Что происходит с этими проклятыми людишками Перешейка? Они оказались какими-то совершенно бесхребетными. Неужели они не понимают, что, если не будут сопротивляться, он захватит для Матокина все их земли? И тогда… что станется с ним, когда отгремит последняя битва и нужда в полководце отпадет?

«Не думаю, что все офицеры полностью разделяют вашу идею питания наравне с рядовыми солдатами!»

Дардас уже освоился с тем, что мысли владельца нового тела иногда вторгались в его собственные. Слабый голос и личность слабая, и все же они здесь, в голове Дардаса, никуда не делись.

Воистину поразительно, что Вайзель все еще раздумывает над вопросом питания из общего котла с рядовыми.

«Может, и не разделяют, лорд Вайзель, но им придется на это пойти… и этот опыт поможет им стать лучшими офицерами».

Настроение у собравшихся было подавленное, не осталось и следа душевного подъема, столь заметного после расправы над У’дельфом – когда большинство офицеров, а может, и все они, впервые по-настоящему ощутили жажду крови. Но с того момента миновало уже полмесяца.

Дардас уминал солдатский паек, поданный ему, и исподтишка изучал старших офицеров, собравшихся вокруг лагерного костра. Они негромко переговаривались, разбившись на группы по двое, по трое, или сидели, задумавшись, над мисками с безвкусным варевом.

«Мне казалось, вам нужно, чтобы ваши офицеры были всем довольны. Довольные офицеры менее склонны к мятежу».

Довольные – это одно дело. Самодовольные и зазнавшиеся – другое. Кроме того, молодых офицеров следует учить, чем именно они должны быть довольны. Разбрасываться особыми привилегиями бессмысленно, если недовольны подчиненные вам войска.

Он кинул взгляд на кучку магов, собравшихся в сторонке. Как обычно, они мало говорили, даже друг с другом, и почти никогда не улыбались.

«У нас имеется прослойка, склонная к мятежу при всех ее привилегиях. На месте Матокина я не спускал бы глаз со своих подчиненных и спал очень чутко».

«Но считается, что маги непоколебимо верны Матокину. Я слышал, что их лояльность тщательно проверяют, прежде чем допустить в училище магии, в Академию. И потом, все они связаны клятвой на крови и не осмелятся восстать против него».

«Возможно. Однако я умею распознавать недовольных, когда вижу их».

«Допустим. Но кто знает, как и о чем думают волшебники?»

Мысли Вайзеля были отрешенными, почти безразличными.

«Дурак», – подумал Дардас, не опасаясь, что Вайзель уловит эту мысль. Дардас сам удивлялся тому, как старательно приспосабливалось его воскрешенное «я» к жизни в этом новом теле. Он постепенно выстроил мысленную защиту от Вайзеля, навязывая ему свою волю такими способами, о которых раньше и не подозревал. И теперь фелькский вельможа оказался заперт в дальнем уголке сознания, которое в принципе принадлежало им обоим.

Более того, Дардас был уверен, что Вайзель даже не осознает двойственности ситуации. Этот человек, по сути, потерял самого себя – и не знал об этом. Дардас чувствовал, что скоро, очень скоро, сможет, если пожелает, простым дуновением обратить Вайзеля в ничто. Но с этим не было смысла торопиться. И дурак может на что-нибудь сгодиться.

– Беркант! – позвал Дардас, покончив с едой. Маг, моложавый человек с честным спокойным лицом, резко вскинул голову. Он уже справился с едой. К генералу он подошел быстро, но с явной неохотой.

– Что вам угодно, генерал?

Дардас придал своему тону небрежность:

– Есть ли сообщения из Фелька?

Он знал, что сообщений не было. Беркант отвечал за общение дальнеречью непосредственно с самим Матокином – и, естественно, не позволил бы себе замешкаться с их доставкой. Эти колдуны, преданные или не очень, одинаково трепетали от страха перед повелителем Фелька.

– Сообщений не было, генерал, – сказал Беркант.

Дардас кивнул.

– Пойдемте со мной – ах да, конечно, если вы уже отужинали.

Беркант удивленно моргнул – он не ожидал от генерала такого великодушия.

– Я поел, генерал.

– Отлично. Пойдемте же ко мне в шатер. Я могу приказать офицерам питаться как рядовым, но пить они вольны все, чем сумеют разжиться. Кстати, у меня тоже припрятана некая бутылочка…

Дардас прекрасно заметил, что прочие офицеры проводили их любопытствующими взглядами.

Беркант нервничал, но Дардас пустил в ход весь свой запас обаяния. Он наполнил два стакана из «некоей бутылочки» и, предложив гостю садиться, завел разговор о военных делах. Особенно его интересовали средства связи. Посты магов-дальноговорителей были установлены в Каллахе, Виндале, а теперь, естественно, и в Сууке, так что Матокин мог получать доклады о положении в оккупированных городах его растущей империи непосредственно с мест.

Беркант слегка расслабился. Напиток был крепкий, но настолько мягкий на вкус, что непривычного человека укладывал наповал.

– Беркант, – сказал наконец Дардас, – я хотел бы кое-что узнать, хотя, возможно, вы не сумеете ответить. Видите ли, я не знаю, установил ли Матокин какие-либо ограничения на информацию… то есть на сведения, к которым я должен быть допущен. – Он пожал плечами, как бы давая понять, что наличие таких ограничений его ничуть не огорчит. – Но меня очень интересует магия…

– Магия? – переспросил Беркант, и его открытое лицо сразу же напряглось.

«Да, – угрюмо подумал Дардас. – Этот фелькский кровопускатель Матокин желает оставить меня в неведении». Но эта мысль никак не отразилась на его лице.

– Нет, ваша магическая механика меня не привлекает, – объяснил он легкомысленно. – Как работают заклинания, мне все равно. Зато результаты впечатляют, признаюсь. Что для меня интереснее всего – это история магии. Наставники мои не придавали особого значения этой области науки.

– Понятно. – Беркант ненадолго задумался. – Ну что ж, возможно, я мог бы просветить вас, генерал. Магические способности, конечно, являются врожденными, они были присущи роду человеческому с тех пор, как мы обрели дар речи. А может, и еще раньше. Это…

Предмет беседы был ему близок. Маг увлекся. Дардас дал ему немного поболтать, а Берканту явно хотелось поговорить. Вероятно, Дардас был единственным из военного персонала, вне круга магов, кто отнесся к нему тепло и захотел вступить в разговор.

Враждебность между традиционными родами войск и магическими подразделениями была весьма сильна. Возможно, другие, как и Дардас, просто чувствовали себя неуютно в присутствии множества волшебников. Конечно, Матокин проявил свой блистательный гений уже в том, что призвал в новую армию столько сильных магов, даже не говоря об использовании магии для воскрешения генерала, ее возглавившего, – но вряд ли он всерьез задумывался над тем, какое напряжение это создаст в рядах его армии…

– …До Великой Смуты все было иначе, – произнес Беркант, и Дардас подался вперед, теперь обратив на него все свое внимание.

Период Великой Смуты и для Дардаса был историей. Некогда на Северном и Южном континентах существовали могучие процветающие империи, но обе они распались изнутри. В те времена, однако, волшебство было относительно широко распространено. Обе империи, и Северная Земля, и Южный Край, прилагали усилия к развитию наук. Наиболее способные ученые получали должности при дворах государей.

– …Когда эти континентальные империи пали, настало время великого страха. – Спиртное уже действовало на Берканта, хотя, как всякий новичок, он, видимо, даже не осознавал, что пьянеет.

– Ясно, – сказал Дардас, вновь наполняя стакан мага.

– Постепенно пошли всевозможные слухи о том, что в падении империй якобы виновны оккультные силы. Практикующие маги были вынуждены скрываться или отрекаться от своей науки. Некоторые бежали на Перешеек. На севере малая часть их стала служить целителями в войсках новых военных предводителей.

– Феноменально, – сказал Дардас. Он, конечно же, был одним из тех предводителей. – Но что происходило здесь, на Перешейке?

– Преше… Перше… – Беркант смущенно хихикнул, потом взял себя в руки. Приложив огромное усилие, он умудрился все-таки выговорить это слово: – Перешеек прежде служил лишь торговым путем между континентами. Когда разразилась Смута, здесь осели многие купцы. Их-то потомки, как вам известно, позднее и заселили эти земли…

– Да, – сказал Дардас, тщательно скрывая раздражение. Вскоре выпивка свалит хлипкого мага с ног, и тогда он станет бесполезен как источник информации. – Ну а с магами здесь что стало?

– Наиболее богатые и могущественные из прибывших сюда купеческих домов, проявив дальновидность, приняли под свое покровительство магов, столь неожиданно ставших изгоями, и оказали им поддержку. Они признавали ценность магии, ее потенциальные преимущества. Они не боялись магии, как всякая чернь…

Беркант одним героическим глотком осушил стакан. На этот раз Дардас не стал его наполнять. Маг продолжал:

– Волшебники влились в эти вновь образованные богатые кланы Перешейка. Они женились и становились членами семейств – таким образом способности к магии передавались из поколения в поколение, хотя сами знания часто искажались или вовсе забывались, а сила таланта слабела или в некоторых случаях вовсе сходила на нет.

«Вот почему магические таланты сильнее всего проявляются среди местной знати», – подумал Дардас.

– Замечательно, Беркант. На сегодня хватит. Вы свободны.

Беркант, пошатываясь, поднялся на ноги и покинул шатер, ухитрившись даже сохранять выправку – по крайней мере, пока не вышел за полог.

Дардас задумчиво потягивал замечательный напиток, смакуя его вкус, как он теперь смаковал все маленькие прелести жизни.

Магия порталов. Магия дальнего перемещения. Вот о чем ему нужно знать. В его арсенале это самое мощное оружие – и он, как командующий этой армией, может свободно им распоряжаться. Но… он не знает ничего о том, как оно работает. Очевидно, Матокин специально распорядился, чтобы армейские маги оставили Дардаса в неведении.

Он позвал адъютанта. Офицер явился незамедлительно.

– По вашему приказанию явился, генерал Вайзель!

Лордом Вайзелем его больше никто не называл. Очевидно, его требование уже дошло до всех.

– Утром мы выступаем, – сказал Дардас. – Оповестите старших командиров.

– Слушаюсь, генерал!

На юге лежат три города-государства: Старый Омпел, Трэль и Грат. До них путь неблизкий. Но ведь Дардасу нужно только выслать вперед команду магов Переноса – и войско мигом окажется у ворот любого из этих городов…

Фокус с порталами. Куда именно они ведут? Водится ли в этом странном, затянутом млечной дымкой месте какое-нибудь население?

Дардас не видел ничего похожего, когда проходил там со своим войском, направляясь в У’дельф. Но он вообще едва глядел по сторонам – настолько там все было искажено и так подавляло ощущение нездешности.

И все же, как ни странно, что-то в том пространстве при всей его чуждости казалось… знакомым. Так бывает, когда узнаешь место, которого совершенно не помнишь; быть может, виденное во сне. Но в этом не было никакого смысла.

Да, странная получается война. Но все-таки это – война. А война была родной стихией для Дардаса. По сути, только в ее реальности он чувствовал себя как дома. Именно поэтому он достиг таких высот как полководец в своем первом воплощении. Северная Земля обеспечивала ему практически бесконечную череду противников, земель для завоевания и соперничающих армий.

Он любил войну. И готов был на что угодно ради ее продолжения. Он никогда не стремился к окончательной победе, никогда не хотел положить конец жестокостям.

Естественно, он не желал, чтобы эта война закончилась. Но если она должна продолжаться, ему был нужен враг; какая-то сила, которой он противопоставит свою растущую армию.

Беспощадное уничтожение У’дельфа имело определенную цель. Оно предназначалось для устрашения остальных государств Перешейка – да, именно так, как он говорил Матокину. Но Дардас вовсе не намеревался побудить их к сдаче. Наоборот, он хотел подстрекнуть эти самые государства к действию.

«А что если затребовать студента прямо из Академии?»

Вайзель застал Дардаса врасплох, но он быстро опомнился, уверенный, что фелькский вельможа не уловил, о чем он думал.

«Что вы сказали?»

«Вам хочется разобраться с магией и магами. Если выписать сюда кого-то прямо из той Академии в Фельке, где их обучают, от него вы, быть может, узнаете то, что вам нужно».

Дардас поразмыслил. Пришлось признать, что это был здравый совет.

«Отлично придумано. Благодарю».

«Рад был помочь».

Тон этой мысли был, несомненно, горделивый. Вайзель действительно дурак – но Дардас не настолько глуп, чтобы отвергать хороший план только потому, что ему не нравится его источник.

Он допил стакан. Затем снова вызвал адъютанта и высказал свое следующее желание. К нему незамедлительно доставили симпатичную молодую женщину. Она оказалась не похожа на предыдущую, и это было прекрасно. Жизнь предлагала Дардасу много возможностей – и теперь, получив вторую порцию, он намеревался извлечь из нее все. И как можно больше.