Вайпер

— Черт возьми, да, — выкрикнул Киллиан. — Не могу поверить, что мы закончили.

Я улыбался Хейло, который стоял с сияющей улыбкой на лице между мной и Киллианом, и из последних сил сдерживался, чтобы не схватить Ангела за рубашку, дернуть на себя и поцеловать.

На дворе стоял полдень пятницы, и единственная возможность побыть наедине — ночью после многочасовых сессий в студии. И хотя этого хватало, чтобы снять напряжение, с Ангелом я всегда хотел большего.

Больше времени.

Больше внимания.

Больше. Больше. Больше.

Блядь.

Может быть, возвращение в Нью-Йорк — хорошо. Это даст немного пространства, вернет меня к реальности. Мы буквально рвали задницы последние две недели, заканчивая бэк-вокал для «Коррупции», «Темного Ангела» и «Приглашения», и кажется, тяжелая работа окупилась. Наконец мы закончили, и я должен быть на седьмом небе от счастья. Конечно, позже, когда вернемся домой, в альбоме могут потребоваться незначительные изменения, но сейчас мы были свободны, и все, о чем я мог думать: Хейло не будет в такой непосредственной близости, когда мы вернемся в Нью-Йорк.

Снова… Блядь. Не было причин, из-за которых я должен чувствовать разочарование, которое накрыло меня, но оно было. Мы пробыли в Майами почти два с половиной месяца, и это определенно соответствовало обещанию райского наслаждения. Солнце, секс, выпивка и музыка. И хотя я был рад закончить альбом, который, несомненно, поразит всех, но никак не мог избавиться и от менее восторженных чувств.

— Черт, — тихо присвистнул Джаггер. — Мы еще и закончили раньше срока. Это рекорд.

— Да ну нахрен, — отозвался Слейд.

Я взглянул на них.

— Если у Брайана на это не встанет, тогда я не знаю, что сможет поднять его член.

— О, без обид, но последнее, о чем я хочу думать — член Брайана, — простонал Киллиан, повесив наушники на крючок на стене. — Я настроен на вечеринку сегодня. Мы все еще следуем традициям, верно?

— Яхта MGA? — предложил я, вспоминая те времена, когда мы выходили в океан после окончания записи альбома.

— Х-м-м. Что вы все на это скажете? — спросил Киллиан, когда остальные повесили наушники.

— Можно подумать, кто-то скажет «нет», — заметил Слейд, и все развернулись к Хейло, который молча стоял у микрофона.

Мы направились к нему.

— Ой, смотрите, наш маленький мальчик вырос, — подразнил Джаггер. — Хочешь, мы сфотографируем тебя с микрофоном и отправим твоей маме? — Хейло моргнул, затем широко улыбнулся и показал ему средний палец. — Я говорил серьезно.

— Джаггер-то — да, серьезно, — подтвердил Слейд. — Помните, сколько времени ему понадобилось выбрать «специальный пиджак» для фотографии для мамы?

— О, блядь, никогда не забуду, — закатив глаза, произнес я.

— Да будет вам известно, теперь она с гордостью демонстрирует фото в фойе. — Джаггер подошел к двери кабины и открыл ее. — Не надо ненавидеть меня, за то, что я трачу время, чтобы выглядеть хорошо, Ви.

Когда Джаггер вышел из комнаты, Слейд и Киллиан последовали за ним.

— Мне не нужно время. Я просыпаюсь и уже выгляжу охренительно, — крикнул я вслед.

Когда дверь закрылась, послышалось их одновременное: «когда, блядь, такое случалось?». Я обернулся и увидел, как Хейло вешает наушники.

— Каково это — закончить свой первый альбом? — поинтересовался я, прислонившись плечом к стене и скрестив лодыжки и руки — лучше держать их при себе.

— Чувствуется… — Хейло посмотрел на меня, его глаза сияли от волнения. Затем он подошел ближе и протянул ладонь к моей рубашке.

— Нереально.

— Да?

— Да. Не могу поверить, что это моя жизнь. Создавать музыку, записывать ее, жить в особняках, праздновать на яхтах. Я все еще жду, когда меня ущипнут, я проснусь, и мне скажут, что была шутка.

Не в силах больше держать руки при себе, я потянулся к Ангелу, поднес его кисть ко рту и, прикусив палец, произнес:

— Проснись. Это теперь твоя жизнь.

— Точно? — спросил Хейло, придвигаясь ещё ближе.

Снова эта тяга. Эта потребность и стремление к большему, большему, и большему. Я обхватил его рукой за талию и, притянув к себе, коснулся его губ своими.

Хейло закрыл глаза, встал на носочки и обнял меня за шею.

— Это твоя жизнь. Потому что ты — самый талантливый человек, которого я когда-либо встречал, — выдохнул я ему в рот.

Глаза Хейло остекленели, словно он был так же возбужден, как и я. На мгновение возникла мысль, а испытывал ли он такое же притяжение? Я наложил на него какое-то заклинание, как и он — на меня?

— Ты говоришь то, что думаешь, не так ли? — уточнил он.

— Я не стал бы такое говорить просто так.

Хейло хмыкнул и отклонился от меня, пробежался взглядом по моему лицу. Что же он искал?

— В тот первый день, когда я проходил прослушивание в группу, — на лице Хейло промелькнула улыбка, которая скоро покорит сердца во всем мире, и мой живот сжался, — Киллиан спросил тебя, что ты думаешь обо мне. Ты помнишь, что ответил?

Я помнил. Мой стандартный ответ, если мне не хотелось показывать свои симпатии. В тот день я боролся с серьезным стояком на Ангела, — парня, который поразил меня, едва успев открыть рот, — и решал, смогу ли работать вместе с кем-то, к кому испытываю столь сильное влечение. Ответ на это был очевиден — да, до тех пор, пока могу находиться внутри него тоже.

— Ты сказал мне, что я неплох.

Я пожал плечами.

— Я соврал.

— Значит, ты просто запугивал меня?

— Нет. Просто не счел нужным говорить, что ты, исполняя мою песню, возбудил меня, это, знаешь ли, очень «профессионально».

Хейло рассмеялся и покачал головой.

— Возможно, ты прав. Но услышать, как ты говоришь, что я самый талантливый человек, которого ты когда-либо встречал…

— И?.. — попросил я продолжить, когда Хейло двинул бедрами вперед, застонал.

— Это делает меня действительно твердым.

Я опустил руку и сжал его задницу, а затем цапнул зубами его челюсть. Хейло наклонил голову в сторону и застонал, я же поцелуями проложил путь к его уху.

— Вайпер… Черт. Сколько у нас времени перед тем, как мы направимся к яхте?

— Недостаточно для того, что хочу я, — ответил я, и Хейло, схватив меня за волосы, потянул мою голову назад. Его светлые глаза потемнели, он облизал губы, и я не смог сдержать рычание.

— Есть ли на этой яхте отдельные каюты? — спросил Хейло.

— Насколько я помню, пять кают.

Хейло провел ладонью вниз к моей эрекции и направил бесстыдный взгляд в мою сторону.

— Тогда как насчет того, чтобы поговорить об этом позже, в одной из этих кают? Ты, я и приятное медленное покачивание волн. — Хейло резко закончил и, отступив назад, подмигнул мне.

О, вот как низко упал Ангел.

Именно в тот момент я понял, что не имеет значения, в Майами мы, в Нью-Йорке или на долбанном Северном полюсе. Если Хейло будет там, я хочу быть с ним. И я понятия не имел, что с этим делать.

ГЛАВА 28

ХЕЙЛО

Если бы можно было подвести итог моей жизни за последние несколько месяцев и определить одним словом, то это будет сюрреализм.

Стать частью невероятно популярной рок-группы? Есть.

Принять участие в записи полноценного альбома вместе с самыми талантливыми музыкантами современности? Есть.

Выполнить первые два пункта, живя в роскошном особняке в Майами? Есть.

И теперь я отмечаю с группой все эти потрясающие события на чертовой яхте. Как это все стало моей жизнью? Это все, что я когда-либо хотел. И в довершении всего, неожиданный сексуальный сюрприз.

Вайпер.

С того момента, как несколько часов назад мы поднялись на борт, он не отходил от меня, оставляя лишь для того, чтобы пополнить запасы алкоголя, но даже в этом случае я обычно сопровождал его. Странно, но я привык к тому, что Вайпер все время рядом, и не знал, как все будет, когда вернемся в Нью-Йорк. Наверняка между нами все изменится, ведь мы уже не будем находиться друг от друга в пешей доступности.

Возможно, именно по этой причине Вайпер приклеился ко мне сегодня: он понимал, что наше время почти истекло.

«Черт, это может испортить вечер и окрасить его в мрачные тона» — подумал я, выпивая остатки «Лонг-Айленда» со льдом.

— Текииилаа! — Слейду удалось перекричать музыку, и бармен начал готовить следующую партию шотов.

Я почувствовал тягу на шлевке джинс, а затем ощутил на шее дыхание Вайпера.

— Ты как раз вовремя. Нужно пополнить запасы. — Вайпер зубами коснулся чувствительной кожи под ухом, и я вздрогнул.

— Ты просто пытаешься сделать из меня пьяного ангела уже во втором круге, — сказал я, вспоминая, как он взял меня у стены после одного из киновечеров. Черт, я не возражаю, если это случится снова, так что — напитки в студию.

Я почувствовал, как губы Вайпера изогнулись на шее.

— Да. В прошлый раз ты превратился в гребанного дикого зверя. Мой член не возражал бы попытаться приручить тебя.

Если сегодня Вайпер был настроен подразнить мой член, то он справлялся с поставленной задачей на пять. Обычно я не возражал. В конце концов, на борту есть каюты. Но, черт возьми, парни заперли их и решили, что на яхте не будет никаких перепихонов, тем самым гарантируя, что сегодняшний вечер — это просто праздник группы, а не возможность для меня и Вайпера улизнуть на час или два.

Проклятье!

Прохладный бриз прошелся по шее, Вайпер отодвинулся и наклонил голову к стойке, где мы собирались, бармен поставил шоты, соль и лимон.

— Ладно, придурки, я бы хотел сказать тост, — произнес Киллиан, глядя на каждого из нас. — Несколько месяцев назад мы были на обочине — нас выбросило с дороги. Место под названием «какого-черта-мы-делаем-сейчас» и бесконечные прослушивания, некоторые оказались для нас очень болезненными. Я прав?

— Мои уши все еще кровоточат, — пробормотал Вайпер, когда остальные выразили свое согласие.

Киллиан усмехнулся и поднял рюмку в мою сторону.

— И вот однажды в студию заходит парень и удивляет нас всех своим исключительным звучанием. Должно быть, все, что происходит сейчас, для тебя, Хейло, настоящий ураган, но поверь мне, мы никогда не думали, что снова окажемся здесь.

— Воистину, воистину, — кивнул Джаггер, поднеся рюмку к губам, но Киллиан остановил его.

— Я еще не закончил, придурок, — сказал он, и выпрямился. — Считается, что в этой жизни вам повезло, если вы можете посчитать по пальцам одной руки свои успехи. Черт, хотя бы один гребанный палец — уже успех. И пусть у нас столько успешных альбомов за плечами, лучше чем сейчас, мы никогда не были, и для этого есть причина, и вон она, стоит рядом с нашим мудаком Вайпером.

Я засмеялся, присоединившись к остальным, когда Вайпер показал неприличный жест.

— Хейло, — продолжил Киллиан, — спасибо, друг, что присоединился к нам. Что поделился своим талантом. Я тут прочитал одну статью после шоу Карли Уайльд, в которой говорилось, что ты «вдохнул новую жизнь» в группу, и, честно говоря, это пиздец какая правда. Мы бы не стояли здесь прямо сейчас, если бы не ты, поэтому, прежде чем мы все будем настолько упороты, что не сможем даже прямо ходить, я бы хотел воспользоваться возможностью и сообщить, как мы рады тебе как голосу и лицу «Падшего Ангела». У нас охренительный альбом, и мы хотим поблагодарить тебя за это.

Я покраснел от этих слов, Вайпер повернулся ко мне и поднял рюмку.

— За Ангела.

— За Ангела, — повторили остальные и залпом осушили рюмки.

Я же только стоял и смотрел на своих коллег. Я действительно был частью всего этого, а? Не просто замена, а действительно часть группы. Хотел бы я сказать, что эта мысль не вызвала слезы на моих глазах, поэтому я быстро опрокинул свой шот, избегая чьего-либо взгляда.

— Кстати, мы никогда не позволим тебе уйти, поэтому даже не думай об этом, — добавил Джаггер, а затем снова посмотрел на Киллиана. — Это было в его контракте, верно?

— Мелким шрифтом, — подмигнул Киллиан.

— Отлично. — Джаггер поднял рюмку и махнул рукой. — Еще один раунд.

По мере того, как бармен подавал алкоголь один раунд за другим, музыка менялась, и в какой-то момент из динамиков раздались первые аккорды «Трудно».

— О, чеееерт, — крикнул Слейд, и двинулся с рюмкой к центру лодки, где начал танцевать, двигая бедрами взад и вперед, имитируя танец с партнером, алкоголь, очевидно, полностью заменил его кровь.

Джаггер тоже схватил свою рюмку и присоединился к Слейду, подпевая на максимуме легких, и я засмеялся. Джаггеру не стать певцом, с текилой или без.

Когда они оба начали танцевать, Киллиан взорвался смехом и достал свой мобильный телефон. Я не знал, что он делал, фотографии или видео, чтобы потом шантажировать парней, и не успел спросить. Вайпер подошел ко мне сзади и обнял за талию, расположив руку внизу живота, держа меня так, как ему хотелось. И именно там, где ему хотелось. Моя задница устроилась между его бедер, Вайпер прижимался к моим ягодицам и я чувствовал, как напрягся его член под тканью шорт.

Он начал ритмично двигать бедрами, медленно и чувственно, в такт музыке. Хриплым голосом Вайпер подпевал песне, которую он написал для меня — обо мне.

— Войти бы в тебя поглубже и взять, как давно хочу, увидев в глазах зеленых твое долгожданное «жду»…

Черт. Он хоть имел представление, что со мной делал? Мой пульс участился, сердце забилось сильнее, когда он коснулся меня. Мой член запульсировал от его слов. Мы были абсолютными противоположностями, но притягивали друг друга как магниты, и как только оказывались рядом, уже не могли оторваться друг от друга.

Желая взглянуть Вайперу в глаза, я взял его за запястье, отвел руку и повернулся к нему лицом. То, что я увидел, чуть не поставило меня на колени. Огонь клубился в этих обсидиановых глазах, притягивая меня к себе, когда наши рты оказались напротив друг друга, Вайпер переместил ногу между моими, и я оседлал его бедро. Наши языки сплелись, Вайпер медленно покачивал бедрами в такт, а моя эрекция прижималась к его ноге.

Вайпер нырнул языком глубже в мой рот, стремясь лучше распробовать меня, пока песня, которую он написал, а я спел, заполняла все пространство вокруг нас. Я едва замечал парней, которые смеялись и шутили где-то на заднем плане, слишком сосредоточившись на том, как Вайпер меня целовал, будто в первый раз. Я застонал ему в рот и почувствовал, как его толстая длина стала тяжелее на моем бедре.

— Ладно, ладно, прекратите это дерьмо, — крикнул Джаггер. — Если я не имею права провести сюда подругу, то и вы двое не можете сосаться всю ночь.

Вайпер отодвинулся, попросил Джаггера отвалить куда подальше и вернулся ко мне, но я засмеялся, положив руки ему на грудь, удерживая его смертельные губы от моих. Я знал, что будет, если этого не сделать.

— Именно поэтому мы заперли каюты, — заявил Киллиан, и когда я оглянулся, помахал нам, предлагая присоединиться.

Я решил поправить свой вставший член, а Вайпер на это застонал.

— Серьезно, Ангел? Ты просто просишь меня нагнуть тебя над этим баром прямо сейчас.

Я задрожал от обещания в этих словах, потому что не сомневался, Вайпер так и сделает, если я ему позволю. Но сегодня речь шла не о нас. Речь шла о группе, и, помня об этом, я взял Вайпера за запястье и потянул за собой к импровизированному танцполу. Вайпер заворчал.

Киллиан улыбнулся, когда мы присоединились к празднованию.

— Кто-нибудь, смените песню на что-то менее трахательное.

Песня «Трудно» внезапно замолкла, и когда «Сентябрь» группы «Земля, Ветер и Огонь» (Прим.: ориг. «September» группы Earth, Wind & Fire) начала играть, бармен поставил очередной поднос с напитками. Учитывая, насколько сильно уже гудела моя голова, я не сомневался, что мы все будем помнить в лучшем случае, половину ночи.

Слейд опередил нас, прежде чем кто-нибудь успел сделать глоток:

— Подождите, я тоже хочу сказать тост.

— О, Боже, приехали, — простонал тихо Джаггер, но Слейд услышал его и размахнулся, чтобы ударить его по руке. Должно было выйти больно, но Слейд, едва стоящий на ногах, покачивался, спотыкался, и в результате завалился на лежак, расплескав содержимое своей рюмки.

Пока он ругался и пытался принять вертикальное положение, все остальные разразились хохотом. Вайпер поднес руку ко рту и издал громкий свист.

— Как насчет этого, Слейд, — сказал он, указывая на свою рюмку.

Слейд пожал плечами, слизывая пролитый алкоголь с руки, а затем Вайпер поднял свой свой шот.

— За нас, придурки!

— За нас! — откликнулись мы.

Все жадно осушили рюмки, и остаток ночи потонул в веселье. В моей груди распространялось тепло от принадлежности к чему-то большему. Я знал, что являюсь частью группы, но только сегодня вечером почувствовал себя на сто процентов принятым.

ГЛАВА 29

ХЕЙЛО

MGA не стали тратить время зря и пригласили нас на встречу, как только мы вернулись в Нью-Йорк. Я находился дома уже пару дней, но еще не распаковал чемоданы, так что пришлось порыться в шкафу, чтобы отыскать что-то приличное. По всей видимости, нам предстояло встретиться с Маршаллом Гелларом, главой MGA, и меньше всего мне хотелось появляться перед ним в рваных джинсах, словно подросток.

Надел светло-серую футболку-хенли и закатал рукава, нашел подходящие темные джинсы. Затем достал из сумки гель для укладки волос и направился в ванную. Пытаясь хоть немного укротить кудри, что всегда давалось мне с трудом, пробежался по ним пальцами. В Майами из-за жары и влажности я привык забирать волосы, но сегодня над ними пришлось потрудиться. К тому же, Вайперу нравились мои распущенные волосы: он просто не мог держать руки при себе и не прикасаться к ним.

Убедившись, что с прической все в порядке, я сделал шаг назад и посмотрел в зеркало. Имоджен уже прожужжала все уши о том, как моя кожа загорела под солнцем Майами, и должен признать, выглядел я лучше, чем обычно в период бледно-серых нью-йоркских зим. Но с тех пор, как мы уехали на юг, город оттаял, дни становились все длиннее и теплее, и мне грех было жаловаться.

Когда я повязывал кожаный браслет вокруг запястья, на стойке завибрировал телефон. Посмотрев на него, увидел сообщение от Вайпера:

Ангел, тащи свою сексуальную задницу в машину.

Усмехнувшись, я быстро отправил ответ и достал портмоне из тумбочки. Беспокойство, что по возвращению в город Вайпер исчезнет, оказалось беспочвенным, хоть мы и не виделись с тех пор, как приземлились в аэропорту «Большого яблока». Ему нужно было проведать маму, мне — навестить свою семью. В течение двух с половиной месяцев мы были рядом каждый день, поэтому предполагалось, что два дня порознь станут легкой передышкой.

А оказались долбанной пыткой.

Я скучал по нему. Да, я скучал по Вайперу и практически выскочил из квартиры. Бегом спустился по лестнице, чтобы поскорее оказаться рядом с ним на заднем сиденье автомобиля, который прислали за нами MGA. Но прежде чем открыть дверь, глубоко вздохнул. От мысли, что сейчас увижу мужчину, которого не видел слишком долго, скрутило живот. Я волновался как на первом свидании или чем-то в том же духе, и это было чистейшим безумием, учитывая, что в машине мы будем не одни.

Мой телефон снова завибрировал.

У тебя есть пять секунд, или я поднимусь сам.

«Нетерпеливый ублюдок», — подумал я с улыбкой, распахнув дверь, и направился к внедорожнику на обочине. Как только я запрыгнул на заднее сиденье и приземлился на свободное место рядом с Вайпером, Киллиан сказал:

— Кстати, о времени. Я думал, Ви сейчас превратится в Халка и спустит твою пятую точку самостоятельно.

Взглянув на Вайпера, я приподнял бровь.

— Ты достаешь всех?

— Не больше, чем обычно, — ответил он с ухмылкой, которая не скрывала уровень угрозы.

Я окинул его белым взглядом. Несмотря на заявление, что MGA могут поцеловать его в задницу, для встречи он принарядился. Хоть и был одет в своей обычной цветовой гамме — черные ботинки, черные джинсы и черная рубашка, которую он оставил наполовину расстегнутой. Неважно, что он носил, этот человек всегда был самым потрясающим мужчиной в комнате. Но сейчас все взгляды были устремлены на нас, поэтому мне пришлось взять себя в руки и оторваться от Вайпера.

Будто бы почувствовав мои метания, Вайпер положил ладонь мне на бедро, обыденным простым движением. Парни тем временем взялись перечислять все, чем они занимались с тех пор, как мы вернулись. Я ничего не слышал. Разум, как и каждая клеточка в моем теле, сосредоточились исключительно на месте, куда опустилась рука Вайпера. Это был собственнический жест, не просто для секс-партнера, и мне стало интересно, осознает ли Вайпер, что именно он сделал.

Существовал только один способ выяснить это.

Я сдвинул руку, накрыв его ладонь, и стал ждать, когда он ее уберет. Вайпер как раз говорил со Слейдом, но даже не вздрогнул и не посмотрел на меня, только согнул пальцы и переплел их с моими.

Ошеломленный, я посмотрел на наши руки и сглотнул. Он делал так всего раз, на пляже в Майами после разговора с Имоджен по FaceTime, и разговор выдался не из легких. Но тогда мы были наедине, а сейчас определенно нет.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, я поднял глаза и увидел Киллиана. Он не казался удивлённым, в отличие от меня. Его рот изогнула усмешка, словно он был доволен действиями Вайпера. Киллиан подмигнул мне и сосредоточился на разговоре парней, а я сидел тихо и неподвижно, чтобы Вайпер не заметил, что же он сделал, и не убрал руку.

Двадцать минут пролетели в мгновение ока. По прибытию мы выбрались из машины, и я сразу ощутил нехватку тепла руки Вайпера. Но сейчас не было времени размышлять об этом или о нем, потому что через несколько минут предстояло встретиться лицом к лицу с Маршаллом Гелларом. Я задрал голову вверх, чтобы взглянуть на Keystone Building, где находилась штаб-квартира MGA.

— Интересно, на каком этаже они находятся, — пробормотал я, скорее для себя, чем для других.

— Последние пять этажей, — сказал Вайпер. — Кабинет Геллара прямо здесь, в углу.

Он указал на стеклянные окна в пол на последнем этаже, а затем мы все направились внутрь, сначала мимо поста охраны, после — в лифт.

Странно, но я больше нервничал из-за встречи с Вайпером, чем с боссом MGA, который должен принять решение о релизе нашего альбома. Потому что не сомневался, парни справятся с тем, что может встать у нас на пути, они давно уже не новички.

Когда двери лифта открылись, нас провели в кабинет мистера Геллара, огромную комнату с видом на Ист-Ривер. Его кресло располагалось спинкой к нам и, судя по голосу, он говорил с кем-то по телефону, поэтому мы тихонько остановились перед столом. Одну из стен кабинета украшали золотые и платиновые альбомы. Более пяти из них принадлежали «ТБД», и я позволил себе представить, как альбом «Падшего ангела» расположится рядом с ними. Это случится. Я чувствовал это.

— Ребята, — начал Геллар, развернувшись в кресле и устанавливая свой телефон на базу. Затем он встал и обошел стол, чтобы пожать руку Киллиану. — Извините, что заставил вас ждать. Вам что-нибудь нужно? Напитки?

Геллар по очереди подходил и приветствовал каждого из нас, и когда остановился передо мной, я включил на полную мощность все свои обаяние и уверенность, которыми обладал, по словам родителей и Имоджен.

Генеральный директор MGA оказался худым и загорелым мужчиной, с копной седых волос и «вселяющим-страх» взглядом человека, который знает, как вести бизнес. Его рукопожатие — жесткое и уверенное — как раз подтверждало это впечатление.

— Ты, должно быть, Хейло, — произнес он, улыбнувшись мне. Но улыбка вышла не слишком дружелюбной. Она скорее напоминала оскал волка, заприметившего свою добычу.

— Приятно наконец-то познакомиться с вами, мистер Геллар, — отозвался я, на что глава MGA рассмеялся.

— Мистер Геллар? Зови меня Маршалл.

Он жестом пригласил нас сесть, а сам вернулся к своему негабаритному креслу — скорее трону — и не стал тратить время зря.

— Господа, должен сказать, я послушал ваш альбом…

Краем глаза я заметил, как Киллиан задержал дыхание, и обнаружил, что делаю то же самое. Конечно, до нас доходили слухи, что ему понравились некоторые композиции, которые были отправлены еще из Майами, но черт, что, если он передумал? Напряжение в комнате возросло.

Маршал покачал головой, и у меня скрутило живот, но затем широкая улыбка расползлась по его лицу.

— Вы, парни, превзошли себя.

Коллективный вздох прошелся по комнате, и Маршалл продолжил:

— Если бы я знал, на что ты способен, давно бы пнул Трента под зад. — Затем он поднял руки. — Шучу, шучу. Но Искушение — это золото. Вы усложнили процесс выбора синглов для релизов.

Киллиан, сидевший рядом со мной, потянулся и, ухватив меня за затылок, встряхнул, как будто говоря: «Черт, да, Хейло».

Но разве всю работу я выполнил один? Мы все делали вместе.

Волшебная сила.

ГЛАВА 30

ВАЙПЕР

Я не знаю, в какой именно момент мы с Киллианом назначили себя личными телохранителями Хейло. Но когда вошли в кабинет Геллара, сразу заняли позиции по обе стороны от Ангела, как солдаты, вступающие в бой.

Будучи давними клиентами MGA, мы знали, что означает встреча в этом кабинете — или произойдет что-то исключительной важности, или предстоит схватка — как в наши последние недавние поездки в этот офис. Так что мы с Киллианом не знали, какое направление примет эта встреча. Которая оказалась воистину судьбоносной.

— Итак, Хейло, Киллиан утверждает, что ты отвечаешь за новое звучание и направление группы. Что ты скажешь об этом? — спросил Геллар, уставившись на Ангела.

Я взглянул на Хейло и увидел, как он сжимает кулаки — видимо, стремясь сдержать нервное напряжение.

— Ну, я… — начал Хейло, затем замолк и перегруппировался. — Мы все придумали новое звучание…

— Ой, Хейло, перестань быть таким скромным, — перебил Джаггер и, посмотрев на Хейло, добавил: — Это был ты, и только ты. Прими уже это.

Хейло распахнул глаза, его щеки покраснели, а я пожалел парня и снова переключиться на человека с деньгами. Маршалл Геллар наблюдал за Хейло, словно тот был новой интересной игрушкой, которую он только что приобрел.

Но скорее в аду лед замерзнет, чем Геллар поверит, будто Хейло в одиночку спас все наши задницы. Наш фронтмен даже не признается, что он долбанный музыкальный гений, но я знал, кто сообщит главе нашей звукозаписывающей компании об этом.

— Хейло определенно является ответственным за наше новое направление. В его мизинце больше таланта, чем у всех других ваших артистов вместе взятых.

С того момента, как нарушил тишину, я почувствовал, как взгляд Хейло сверлит мою голову, но отказался повернуться к нему. И еще. Я не стал отвлекаться, потому что нужно было дать понять Геллару, что сейчас у него в кабинете сидит кто-то особенный. Кому не стоит ебать мозги, даже если ты сам босс MGA.

— Он не только поет и играет на клавишных, как долбанная рок-звезда, но так же может сыграть на любом инструменте, который вы дадите ему в руки. Пишет и сочиняет музыку, и все это Хейло. — Я указал жестом в сторону Ангела. — И скромен до глубины души. Он сделает тебе миллионы, Геллар, и ты это знаешь.

Геллар откинувшись на спинку стула, посмотрел мне в глаза и сложил руки на груди.

— Безусловно, для человека, который кладет на всех и вся, ты очевидно высоко ценишь его.

Это было правдой. Последние несколько раз, когда видел Геллара, я не был «милахой», даже близко. В прошлом мы много раз говорили о музыке, песнях... Тренте, и я не собирался позволять ему провоцировать меня. Сейчас мы говорим о группе, а не о моей «звездной» личности.

— Он талантлив, — добавил я. — И если вы готовы выслушать предложения, какую же песню выпустить следующим синглом, то я бы выбрал «Темный Ангел». Эта песня демонстрирует более глубокую сторону натуры Хейло, но в то же время она не такая агрессивная как…

— Это не та песня про «налитые по весне яйца»? — спросил Геллар, и Хейло закашлялся от удушливого смеха. Киллиан, Джаггер и Слейд были менее осторожны, ржали и скалились, словно кучка идиотов.

Геллар ухмыльнулся.

— Одно из них было названо в честь тебя.

Я пожал плечами — ни капли не сожалею.

— Рад видеть, что вы так хорошо знаете меня и мой член.

Хейло дернул головой в мою сторону и приоткрыл рот.

— Ты такой гребанный негодяй. Но как насчет того, чтобы поговорить о чем-то кроме члена Вайпера? — предложил Геллар.

— Пожалуйста, — добавил Киллиан, и я показал ему средний палец.

— Отлично, — сказал Геллар, а затем подался вперед, положив руки на стол. — Давайте приступим к делу. Вы пятеро готовы отправиться в тур, когда этот «плохой мальчик» выстрелит?

— Черт, да, мы готовы, — сказал Слейд.

Геллар кивнул и пробежался взглядом по нам пятерым, мы же ждали, затаив дыхание, наконец, остановился на Киллиане. Геллар правильно понял иерархию в комнате.

— Если «Темный Ангел» станет таким же хитом…

— Когда «Темный Ангел» станет хитом, — поправил я, и Геллар на секунду взглянул на меня. Кивнул и вернулся к Киллиану.

— Правильно. Когда это произойдет, так же, как с «Приглашением», студия пойдет дальше: даст вам зеленый свет для тура. Что ты скажешь об этом? — Геллар закончил и откинулся на спинку стула с самодовольной улыбкой. А затем он добавил глазурь на и без того восхитительный торт: — И если «Искушение» покажет те же цифры, что и «Приглашение», а все указывает на то, что это произойдет, то мы организуем вам мировое турне. Это будет самым большим, самым впечатляющим турне, которое рок-мир видел за последние годы.

Охуеть.

Никто не ответил и Геллар громко рассмеялся.

— Мне всего-то это и нужно было сказать, чтобы вы, ребята, заткнулись?

И мы все пришли в движение. Джаггер вскочил и пожал руку Геллару, Слейд ударил кулаком по столу и пробормотал: «Блядь, да», а Киллиан занялся уточнением каких-то вопросов. Я же пытался осознать, что еще четыре месяца назад MGA были близки к тому, чтобы послать нас в задницу, а теперь говорили о мировом турне. Конечно, мы все фантазировали об этом в Майами и думали о туре по стране, но мировое?

О-ху-еть.

Я взглянул на Хейло, единственного, кто сидел неподвижно. Он потрясено смотрел на меня, но в глазах светилось волнение.

Я хотел поцеловать Ангела. Хотел схватить его за шею, потянуть на себя и поцеловать. Хотел поделиться этим прекрасным моментом, поделиться своими собственными чувствами облегчения, волнения и огромного уважения, которое испытывал по отношению к нему за то, что он привел нас к этому часу. Но я не мог позволить себе ничего из того, что хотел, поэтому просто подмигнул Ангелу.

Хейло широко ухмыльнулся и, поднявшись на ноги, пожал руку Геллару.

Мы все собрались вокруг стола Геллара, я протянул ему для рукопожатия руку, и пожав ее, студийный босс сказал:

— Помни, все зависит от того, действительно ли этот альбом и Хейло так хороши, как вы все думаете.

Я сжал его ладонь, слегка наклонился и без колебаний ответил:

— Он еще лучше, и ты это знаешь. В противном случае ты бы никогда не подписался на это. — Я отпустил руку Геллара, и он посмотрел на моих парней. Я добавил: — Выпускайте «Темного Ангела» следующим. Если песня не превзойдет по цифрам «Приглашение», я побрею голову.

— Ловлю тебя на слове, — хмыкнул Геллар, я пожал плечами.

Джаггер приоткрыл рот.

— Заткнись, черт возьми, — сказал он, когда Слейд пробормотал: «Вот сумасшедший ублюдок».

— Ты не сделаешь это, — добавил Киллиан.

Я взглянул на Хейло, который смотрел на мои волосы так, словно ненавидел эту идею, но я не волновался.

Вся Америка ждала, что этот темный ангел собирается делать дальше. Мои волосы никуда не денутся, но «Падший Ангел»? Мы собирались в мировое турне, и я не мог, блядь, этого дождаться.

ГЛАВА 31

ХЕЙЛО

Месяц выдался сумасшедший. Состоявшийся релиз «Темного Ангела», превысил продажи «Приглашения», и цифры меня поразили. Мировому турне официально дали зеленый свет, и что самое главное, Вайпер сохранил свои волосы. Слава Богу.

Я лежал в кровати Вайпера. Повернул голову и посмотрел через панорамные окна на манхэттенский горизонт. Вероятно, было где-то около полуночи, но огни города мерцали подобно звездам, бесчисленные и неспящие, как и я. Рядом на животе крепко спал Вайпер, его лицо было обращено ко мне, а рука перекинута через мою талию. В последнее время я оставался здесь все чаще и не уходил до рассвета, потому что понимал, если уйду, пока Вайпер спит… живые позавидуют мертвым. Я помнил, что может произойти. Мне преподали хороший урок, когда я покинул кровать Вайпера на рассвете после нашей первой ночи в Майами, и в обозримом будущем в мои планы не входило больше повторять ту же самую ошибку.

Оправдания, оправдания.

На самом деле уходить просто не хотелось. Конечно, его квартира в разы комфортней моей, но ничего бы не изменилось, даже если поменять все местами.

Я посмотрел на руку, которая лежала поперёк меня, и аккуратно, чтобы не разбудить Вайпера, накрыл ее своей. Именно этот незначительный жест во сне, а так же сотня других маленьких действий, которые, как я полагал, он совершал неосознанно, говорили мне, что связь между нами повернула на сложную территорию. Пока мы находились в Майами, мне не давала покоя мысль о судьбе нашей случайной связи, ее будущее по возвращению в Нью-Йорк. Теперь же пришло время волноваться о том, что ни один из нас не выберется из этого целым и невредимым.

Вайпер зашевелился, сжал рукой мою талию. Я заглянул ему в лицо, и в животе у меня все перевернулось. В какой-то момент, — невозможно определить в какой именно, — мои защитные барьеры рухнули, и я влюбился. Я больше не мог обманывать самого себя, хотя и готов был отрицать эту правду всех остальных — особенно для Вайпера.

Я потер глаза свободной рукой, задаваясь вопросом, как, черт возьми, придется справляться с этим. Мы были по одну сторону, согласившись на одинаковые условия в этих отношениях, и тут я свернул с намеченного курса, совершив такую глупость, как влюбленность в Вайпера. Если бы он догадался о моих мыслях, то несомненно, выгнал бы меня в тот же миг.

Опустив руку, я позволил себе рассмотреть лицо Вайпера. Захотелось протянуть ладонь, провести пальцами по его щетине, и по возможности продолжить свой путь дальше: к его шее, груди, прессу и еще ниже…

В животе заурчало, и я вспомнил, что мы так и не поужинали, хоть и сделали заказ. Вайпер засунул пиццу в холодильник и потащил меня в постель, что стало лишь началом секс-марафона, который закончился примерно час назад. Вайпер после этого быстро уснул, а я, не в силах сомкнуть глаз, бодрствовал.

Мой желудок снова заурчал, на этот раз громче, я осторожно убрал руку Вайпера и, стараясь не разбудить, скатился с кровати. Бесшумно натянул джинсы, выскользнул за дверь и направился в сторону кухни.

На кухне я достал стакан из верхнего шкафчика и открыл холодильник. Вытащил коробку с пиццей, положил ее на кухонный островок, вернулся за сыром пармезан и прихватил с боковой дверцы бутылку кока-колы. Разложив все необходимое, я обернулся в поисках салфеток, но обнаружил Вайпера со скрещенными на груди руками, который прислонившись к стойке, наблюдал за мной. Было так легко поддаться искушение и предложить: «на хрен пиццу, пойдём в кровать». Вайпер был таким сексуально-непринужденным — даже полусонно стоя на кухне в одних джинсах, он словно излучал сексуальную привлекательность, — и хочу заметить, больше, чем любой другой человек, который потратил не один час, чтобы выглядеть привлекательным и сексуальным.

— Ты напугал меня до чертиков, — пробормотал я, когда Вайпер, оттолкнувшись от стойки, направился ко мне, попутно мазнув взглядом по обнаженной груди.

Открытый холодильник давал достаточно света, чтобы рассмотреть голод в его темных глазах. Но понять, что стало причиной этого голода — я или еда, которую мы так и не съели — не получалось.

— Разве напугал?

Я усмехнулся, когда он, отобрав у меня колу и сыр, положил их на столешницу, а затем повернулся и подошел ближе, загнав меня в ловушку между собой и холодильником. Вот и ответ.

Голод и жажда в его глазах — все это — для меня.

— Ты позволишь мне закрыть холодильник? — спросил я, когда Вайпер схватил меня за подбородок и, наклонившись, провел языком по уголку рта.

— Пока нет, — ответил он, прикусив мою нижнюю губу. — Мне нравится, как свет отражается на твоей коже, делая ее… золотой.

Я застонал и потянулся к его бедрам. Вайпер провел пальцами по моему горлу, а затем переместил ладонь мне на затылок и сжал шею. Поцеловал меня в подбородок, зарывшись пальцами в моих волосах, а я рванул его за шлевки на джинсах, чтобы прижаться к нему своим твердым членом.

Зарычав, Вайпер прихватил губами мягкую кожу у меня за ухом; его теплое дыхание резко контрастировало с прохладным воздухом холодильника.

— Почему я никак не могу насытиться тобой? — выдохнул он мне на ухо, и не было ясно, хотел ли он получить ответ или же просто высказывал вслух вопрос, которым и я задавался постоянно.

Почему меня так тянет к нему? Как я смог глубоко увязнуть в том, что происходило между нами? Я сомневался, что когда-нибудь смогу стать свободным.

Вместо ответа я повернул голову и атаковал рот Вайпера, понимая, что именно такой ответ он предпочел бы безумным мыслям, промелькнувшим в моей голове.

— Вайпер… — произнес я и переместил нас.

Положил руку к нему на спину и прижал к себе, пока не пришла очередь Вайпера оказаться в ловушке между мной и столешницей. Я не выпускал его и не стал отвлекаться, чтобы закрыть холодильник. Расположился между его ног, обхватил его лицо ладонями и, углубив поцелуй, ощутил его потрясающий вкус.

Вайпер ответил мгновенно, опустив руки на мою задницу. Когда он подался вперед, я застонал, и в какой-то момент, потеряв всякий здравый смысл, которым обладал, почувствовал легкий оттенок отчаяния.

Я понятия не имел, как долго смогу наслаждаться происходящим между нами, и всякий раз задумываясь о конце, хотел крепче держаться за Вайпера, хотел сильнее его целовать; пометить его как своего, как он пометил меня, чтобы на нем осталась моя метка, если он решит уйти.

Я всосал его нижнюю губу, вырывая из горла Вайпера рокочущий мурлыкающий звук, и как только он откинул голову назад, воспользовался своим преимуществом: склонился и очертил языком влажную дорожку по его шее.

— Ангел… Блядь. Ты убиваешь меня, — прохрипел Вайпер, стоило мне запустить руки в его расстегнутые джинсы.

— Хм-м. Не моя вина. — Я скользнул ладонью под джинсовую ткань и обхватил пульсирующий член. — Я как раз собирался что-нибудь съесть, а потом пришел ты и прервал меня.

Когда я провел большим пальцем по пирсингу «принц Альберт», Вайпер чертыхнулся и закрыл глаза.

— Я проснулся, а ты…

—…не ушел. — Я улыбнулся ему в губы, точно понимая, о чем идет речь. — Просто в другой комнате.

— Слишком далеко, — ответил он, и эти слова заставили мое сердце биться быстрее.

Пришлось напомнить себе, что он имеет в виду секс. Ничего более. Но когда Вайпер разомкнул веки, потянулся и схватил меня за запястье, не давая отстраниться, от эмоций, клубившихся в таинственных глубинах его глаз, у меня перехватило дыхание — как и от слов, которые он добавил:

— Разбуди меня в следующий раз.

Я кивнул.

Вайпер покосился на коробку с пиццей, вновь взглянул на меня.

— Полагаю, нужно дать тебе поесть?

— Не стал бы возражать, — ответил я, отступив от него на шаг, и застегнул джинсы, пытаясь сдержать эрекцию, которая так и рвалась на свободу.

Развернувшись, хлопнул дверью холодильника и вновь подошел к столешнице.

— Извини, что разбудил.

Вайпер покачал головой и застегнул молнию на своих джинсах.

— Ты не разбудил. Я скучал…

Моя рука замерла на полпути к коробке, когда Вайпер оборвал свои слова, потому что он никак не мог сказать: «я скучал по тебе», не так ли?

ГЛАВА 32

ВАЙПЕР

Я скучал по тебе? Я, твою мать, скучал по тебе?

Я серьезно только что произнес это вслух? Когда Хейло оглянулся, в его глазах было любопытство, и я понял, что действительно это сказал.

Сунув руки в карманы, я пожал плечами, пытаясь оправдать такую большую оплошность.

— Я только что проснулся. Вот и все.

Хейло скривил рот в улыбке и вернулся к пицце, а я закатил глаза.

Иисусе, думай, прежде чем говорить, Вайпер. Может быть, в этом случае ты сможешь контролировать поток слов, а не высказывать каждую долбанную мысль, пробегающую в голове. Даже если это правда.

За последний месяц я привык просыпаться и находить Ангела рядом. Этот беспорядок кудрей и теплая гладкая кожа всегда были желанным дополнением к моей спальне. И когда сегодня я проснулся и не обнаружил его, то вспомнил тот случай во Флориде.

— Ты голоден? — спросил Хейло.

Он давал мне необходимую возможность избежать продолжения разговора, и я бессовестно принял его дар. Я не желал заглядывать глубже и стараться понять причины, по которым даже мысль, что этот мужчина покинет мою кровать, даже для того, чтобы просто поесть на кухне, сильно беспокоит.

Блядь.

— Да, я бы поел, — ответил я, схватив пару тарелок и рулон бумажных полотенец из шкафа над раковиной. — Но не здесь. — Прихватил стаканы и добавил: — Ты несешь еду и колу.

Когда я добрался до спальни, свет, исходивший от близко стоявших зданий, освещал комнату. Я прошел мимо незаправленной кровати и направился к дивану в углу.

Хейло поставил колу и коробку с пиццей на маленький стол, затем разложил по куску по тарелкам и уселся рядом со мной на диван, наслаждаясь открывшимся великолепным видом.

Мы быстро съели первую порцию, — оба были голодны, потому что пропустили обед, а «внеклассные» занятия отняли силы, — и я потянулся за колой и сделал глоток.

Хейло хмыкнул, я посмотрел на него и выгнул бровь, и он указал на стакан кивком головы.

— Я в шоке. Ты не принес с собой бутылку виски, чтобы разбавить колу.

Я ухмыльнулся и поставил стакан обратно.

— У меня был соблазн.

— Почему я не удивлен?

— Ты пытаешься сказать, что я слишком много пью?

Хейло откусил от второго куска и покачал головой.

— Нет.

Я посмотрел на него, пытаясь понять, скрывается ли за его «нет» что-то большее. Я уже понял: если Ангел что-то сказал, именно это он и имел в виду. За его словами никогда не скрывался двойной смысл, и не было необходимости расшифровывать их. Никакой херни, которая может поймать тебя за задницу в самый неподходящий момент, и это я очень ценил в нем.

— Ладно, если бы ты сказал «да», то, вероятно, был бы прав. Курение, пьянство, секс с каждым встречным — все это неприятные привычки, которые я приобрел за годы гастролей. — Произнеся эти слова, я нахмурился и добавил: — Привычки, которых тебе следует избегать.

Хейло засмеялся, опустил кусок пиццы в коробку и повернулся ко мне.

— Думаешь, это будет правильно?

— Да. — Я откусил от пиццы. — Я имею в виду, трахаться ты можешь… со мной. Но ты не должен пить столько же, сколько и мы, или курить, раз уж на то пошло.

— Точно. — Губы Хейло дернулись. — Потому что ты — ходячая реклама воздержания.

— Я слишком стар, чтобы меняться.

— Стар? — Хейло откинулся на спинку и засмеялся. — Тебе тридцать три, а не семьдесят три. И посмотри на Мика Джаггера, сколько ему сейчас? (прим. перев.: Мик Джаггер, фронтмен группы Rolling Stones)

— Семьдесят пять.

— Видишь, — сказал с усмешкой Хейло. — Может быть, я должен начать курить.

Не знаю, почему меня это волновало, но от мысли, что Хейло подхватит привычку, которая может его убить, я вздрогнул.

— Даже, блядь, не думай.

Хейло поджал губы.

— Ну, раз ты так мило просишь…

— На самом деле я не шучу. Это дерьмо убьет тебя.

Хейло сел ровно и наклонился, коснувшись губами моих.

— Я знаю. Тогда почему ты до сих пор куришь?

Когда мы встретились глазами, задался вопросом, не собирается ли Хейло просить меня бросить пагубную привычку, но Ангел не развил эту мысль, а я задумался, что же ответить, если он все-таки попросит об этом.

Но мне не пришлось отвечать, потому что Хейло фыркнул и отодвинулся, взяв свой недоеденный кусок.

— Не стоит беспокоиться. Я не собираюсь удариться в алкоголизм или курение. Планирую наслаждаться этой потрясающей жизнью, которая, видимо, происходит прямо сейчас.

— И что «прямо сейчас» происходит? — спросил я, вытянув ноги и скрестив лодыжки.

Хейло пожал плечами.

— Ну, ты никогда не знаешь, что произойдет завтра в шоубизе, верно? Взлеты, падения и все такое. Просто пытаюсь сдерживать свои ожидания.

И еще одна вещь, которая мне действительно нравилась в Хейло — какой он охренительно скромный. Редко кто-то с таким талантом и харизмой мог оставаться земным. Но что-то подсказывало мне, что ничто — ни деньги, ни слава, ни успех — никогда не изменят Хейло. И каким же, блядь, это было притягательным, особенно после того, как провел последнее десятилетие, в окружении самоуверенных придурков, которые убеждены, что ты должен встать на колени и благодарить за то, что они посмотрели в вашу сторону. Черт, я даже сделал это своей миссией, стать тем, кто не будет под них прогибаться. Но Хейло был в другой лиге, имени себя. Я планировал проконтролировать, чтобы его никто не обманул, в противном случае этот кто-то будет держать ответ передо мной.

— Ангел, — произнес я, и Хейло поднял глаза на меня. — С твоим талантом будут только взлеты, могу тебе это сказать прямо сейчас.

Робкая улыбка Хейло заставила меня потянуться, прижать руку к его щеке и поцеловать. Боже, я пытался отодвинуть на задворки то, что сказал на кухне. Но когда Хейло растаял от моего прикосновения, уже не смог отмахнуться от вопроса, который засел в голове. Почему я не могу насытиться им? Почему мне всегда недостаточно? И когда Хейло потянулся ко мне, я усилием воли заставил себя отпустить его, чтобы он мог закончить ужин. Я знал, если не уберу от него руки, с едой мы тут же закончим.

— Ешь, Ангел. Ты голоден. — Я вернулся на свое место.

Хейло облизнул губы, распробовав мой вкус, и вернулся к пицце, а я прижал ладонь к своему готовому члену.

— Итак, вечеринка в честь выхода альбома. Ты ждешь? — спросил я, пытаясь вернуть нас в нужное русло.

— Да, немного нервничаю, но полон энтузиазма, понимаешь? Напряжение немного уменьшилось, я уже понимаю, что Маршаллу все нравится и «Темный Ангел» помог в этом. Я попытаюсь просто дышать и наслаждаться происходящим.

— Да? И как ты думаешь, что будет?

Хейло издевался.

— Я понятия не имею. Спроси меня в пятницу.

— Я спрошу, — пообещал я, закрыв глаза.

Через несколько минут я задремал, а Хейло откинулся на диван рядом со мной. Когда его рука коснулась моей, я «случайно» накрыл его ладонь. Хейло провел пальцем по моей коже, я старался не думать обо всех причинах, по которым хотел этого, или о том, как мне нравились наши переплетенные пальцы.

Комната была наполнена тенями.

— Ты спишь? — спросил Хейло, устраиваясь поудобнее на диване, его волосы щекотали мое плечо.

— Нет, — сонным голосом ответил я.

— Что ты делаешь завтра вечером? Может, мы посмотрим кино с попкорном?

— Звучит отлично, Ангел, но это понедельник. Я должен идти к маме.

— О, точно, — Хейло сжал мои пальцы. — Тогда, может, во вторник?

Я не знаю, почему — может, тому причиной было три часа утра, или то, что Хейло держал меня за руку и пахнул так вкусно, — но следующее, что я услышал, были мои слова:

— Почему бы тебе не пойти со мной?

Тишина. Оглушающее безмолвие.

Я открыл один глаз, чтобы убедиться, что Хейло все еще тут и дышит. Но я знал, что он жив и дышит, я, блядь, держал его за руку. И только я собрался взять свои слова обратно, как Хейло посмотрел на меня с сонной улыбкой и ответил:

— С удовольствием.

ГЛАВА 33

ХЕЙЛО

От Вайпера я вернулся к себе в начале десятого. Войдя в здание, скинул рюкзак с плеч. Внутри царила тишина, скорее всего, все уже ушли на работу. Но стоило мне пройти мимо квартиры сестры и подняться на несколько ступенек по лестнице, как дверь распахнулась, и раздался голос Имоджен:

— Ты должен кое-что объяснить, — произнесла сестра.

Я обернулся, Имоджен приняла воинствующую позу, уперев руки в бедра, а в ее зеленых глазах полыхал пожар.

— Что именно?

— О, не играй со мной в эти тупые игры, — бросила она мне, поднимаясь по лестнице. — Думаешь, я не замечу, что ты проводишь почти все ночи не у себя, но это не так.

— У меня нет подружки. — Я попытался подавить зевок, мое недосыпание, наконец, настигло меня. — Можем поговорить об этом позже? Я чертовски устал.

— Не спал всю ночь?

— Им…

— Ты не уснёшь, пока я не получу ответы.

Я застонал, откинув голову назад. Мне удалось избежать допроса Имоджен после возвращения из Майами и перевести в шутку тот комментарий Вайпера на пляже, мол, наш плохиш хотел смутить меня перед семьей. Но сейчас?.. Сестра стояла с вызывающе поднятым подбородком, что означало — на это раз улизнуть не выйдет.

Проведя рукой по волосам, я смирился со своей судьбой, хотя понятия не имел, что сказать. Только не правду.

— Мне нужен кофеин.

— Кофе я могу сделать. И даже завтрак.

— Завтрак у Патти, или допрос отменяется.

Имоджен закатила глаза.

— Ладно. Тогда мне надо взять сумочку.

Заведение Патти находилось в нашем районе, маленькое и круглосуточное, где можно было купить дешевую еду и крепкий кофе. Имоджен терпеливо дождалась, пока я выпью первую чашку горячего забористого напитка, и дала мне время заказать еду, прежде чем начать инквизицию, за что я был благодарен.

— Выкладывай, — приступила сестра. Обхватила ладонями кружку, подула в нее, поднесла ко рту и сделала глоток.

— Не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Правду.

Я склонил голову на бок и посмотрел на нее.

— Ладно. Я спрошу. Где ты пропадаешь, когда не ночуешь дома?

Черт, очень кровожадно, Им.

И как мне ответить на ее вопрос, но при этом не лгать? Пытаясь казаться беспечным, я пожал плечами.

— У друга.

Имоджен изогнула бровь и постучала ноготком по кружке.

— Ты ведь знаешь, я не поведусь на это дерьмо, да?

— Какая разница, где я ночую?

— А почему ты защищаешься и скрываешь что-то? — Она откинула волосы с лица. — Ты вернулся к Фиби, не так ли?

— Что? — оторопел я и рассмеялся, сама мысль о том, что я и Фиби вместе, была настолько дикой для меня, что я не смог сдержаться.

— Нет. Черт, конечно, нет.

— Тогда кто это? — спросила Имоджен. Уголки ее губ опустились вниз, и я уже знал, что последует за этим. Чувство вины. — Ты всегда рассказывал мне все, и мне больно от того, что ты что-то скрываешь.

— Я знаю.

— И? Почему ты скрываешь что-то от меня в этот раз?

Опустив взгляд, я уставился на чашку с кофе.

— Просто так надо.

Имоджен вздохнула, а затем, к моему счастью, нас прервала официантка, чтобы разложить заказ.

— Бельгийские вафли с клубничным сиропом для дамы, — сказала она, поставив тарелку перед сестрой. — И блюдо дня для вас. Вам еще что-нибудь нужно?

— Нет, спасибо, — я поднял глаза на её бейдж и добавил: — Лорен.

Лорен подмигнула мне.

— Скажи, если тебе что-нибудь понадобится.

Имоджен покосилась на мою тарелку.

— М-м-м, выглядит неплохо. — Она подождала, пока я потянусь к кетчупу, а затем наклонилась через стол и стащила одну сосиску из моей тарелки.

— Господи, что с тобой и Вайпером не так? Почему вы крадете из моей тарелки? — возмутился я, заливая кетчупом картофельные оладьи.

— Ты много говоришь о нем.

— О ком?

— О Вайпере.

Пережевывая кусок оладьи, я осознал, что сказал. Но я ведь не уточнял, что Вайпер крадет еду из моей тарелки в кровати.

Пожав плечами, я зацепил вилкой кусок яичницы и положил его на хлеб.

— Ок, в этом нет ничего удивительного. Я провожу с парнями почти каждый день.

— Нет… — Имоджен откусила от вафли и, жуя, задумчиво уставилась на меня. — Не это. Ты не говоришь о других парнях столько же, сколько о нем.

Я закатил глаза и взялся за самодельный тост с яйцом. Моя сестра иногда оказывалась слишком проницательной, но я был осторожен и не давал ей никаких подсказок, поэтому вряд ли она могла догадаться. Или могла?

— Итак, — продолжила Имоджен обыденным тоном, — Вайпер ест из твоей тарелки?

Я сосредоточился на еде.

— Он ест из любой тарелки, — соврал я. — Вот такой он мудак.

«Нет, это ты мудак, — сказал я себе. — Просто, блядь, скажи ей».

— Ага, думаю, такой парень как Вайпер, привык получать то, что хочет. — Это прозвучало как обычное мнение, исходящее из обычного наблюдения, но я знал свою сестру и, подняв голову, посмотрел на нее, прищурившись.

— Что бы это значило?

— Просто у него репутация такая, он берет все, что его интересует. Еда, секс, мужчины…

Твою мать! Лицо у меня мгновенно вспыхнуло. Я чувствовал, как жар расплывается красными пятнами по щекам, и в попытке скрыть румянец, поднёс чашку с кофе к губам обеими руками.

— Хейло. — Голос Имоджен прозвучал мягче, она наклонилась, опустила кружку на стол. Я поставил свою чашку рядом и нахмурился. — Скажи мне. Скажи мне, что происходит.

Я смотрел на Им и задавался вопросом: будет ли она относиться ко мне так же, если расскажу свой секрет?

Правда заключалась в том, что я устал прятаться. Сестра понимала, что что-то происходит, и в итоге сможет сложить один плюс один. Будет лучше, если она узнает все от меня, нежели каким-то другим способом.

Опустив вилку, я выпустил весь воздух из лёгких и почувствовал жжение внутри. Сестра терпеливо ждала, а я, как только сумел совладать с голосом, объявил:

— У меня отношения с Вайпером.

Судя по ее реакции, она даже не подозревала. Имоджен сглотнула, это было ее единственным движением.

— Можешь конкретизировать… «отношения»? — медленно попросила она.

Боже, мне так нужен алкоголь!

— Я провел большинство ночей у него дома.

Имоджен уставилась на меня, шок, отразившийся на ее лице, со стороны выглядел забавным. Время шло, Имоджен по-прежнему молчала, я помахал рукой перед ее лицом.

— Им? Ты в порядке?

— Я… Ты… — Она, наконец, моргнула. — Мне нужна еще минутка. — Подняв палец вверх, Имоджен поднесла кружку к губам, чтобы допить кофе, после чего поставила её на стол и велела:

— Ладно. Я готова. Рассказывай.

Пришлось начать с самого начала. Прослушивание и то, как Вайпер усложнил этот процесс. Несмотря на то, что сестра знала, как все обстояло, теперь мне было известно, о чем на самом деле думал Вайпер в тот день, и моё мнение о произошедшем изменилось.

Я рассказал Им, как он защищал меня после неудачного шоу в Саванне. Как мы работали вместе над альбомом, и как он медленно, но верно превращал все это в нечто большее, пока кульминация не настигла нас в Майами. Некоторые детали я, конечно, опустил, потому что моей сестре необязательно их знать, но объяснил, что мы с Вайпером согласились оставить наши отношения на физическом уровне. Очевидно, я не планировал говорить ей о своих чувствах к Вайперу, поскольку закончиться все могло в любой момент, и ей не стоило об этом знать.

Когда я закончил, Имоджен несколько раз открыла и закрыла рот, словно у нее накопился миллион вопросов, и она не могла решить, с какого начать.

— Но Хейло. Ты же не… Я имею в виду, значит, ты… Ты…

— Гей? — уточнил я. — Честно? Я задавал себе этот вопрос, и ни хрена не знаю. Если я нахожу Вайпера привлекательным, это автоматически причисляет меня к данной категории? Я не знаю, как это работает, Им. Никогда не задумывался об этом раньше, и я… — Я схватился за затылок. — Я не знаю.

— Эй. — Она взяла меня за руку и сжала ее. — Тебе не нужно выяснять это прямо сейчас.

Я сжал ее руку в ответ.

— Знаю.

Сестра потерла большим пальцем мою ладонь.

— Ты действительно не собирался делиться со мной этим, да?

Я покачал головой.

— Хейло? — Она подождала, пока я не посмотрю на нее. — Я рада, что ты рассказал.

— Да?

— Ага. У нас нет секретов друг от друга. И то, что ты рассказал, ничего не изменит между нами. Ты самый лучший человек на свете.

— Да, я такой. — Я усмехнулся и забрал свою руку из-под ее, закатив глаза.

— Не стоит быть таким самоуверенным. — Имоджен остановилась и рассмеялась. — О, Боже, у меня в голове возникли всякие каламбуры.

— Держи их при себе.

— Мне будет нелегко, — сказала она и снова рассмеялась, потом вернулась к вафлям, которые, наверное, уже остыли. Засунув в рот кусочек, Имоджен покачала головой. — Я говорила тебе, что Вайпер охренительно сексуальный. Ведь говорила?

— Да, ты говорила.

— Черт. Я заслуживаю какого-то признания или типа того, потому что заложила эту мысль тебе в голову.

— Ты не закладывала эту мысль мне в голову. — Но затем я вспомнил, как после ее слов, поймал себя на том, как смотрю на него и… на его губы. — Ладно, может быть, ты и подтолкнула меня в этом направлении.

Имоджен ухмыльнулась.

— Не за что. Я бы спросила, каков он в постели, но теперь и слышать ничего не хочу.

— Не собираюсь говорить об этом. Не беспокойся.

Откинувшись назад, Имоджен покачала головой.

— У моего брата есть секси-бойфренд. Кто бы мог подумать.

— Он мне не бойфренд, — поправил я, указав на нее вилкой.

— Но мог бы им быть.

— Ха-ха. Вайпер не из тех парней, которые заводят отношения.

— Возможно, он — нет, но ты — да, — заметила она.

Я замер и с моей вилки упал кусок оладьи. Имоджен права. У меня никогда не было легких необременительных отношений, основанных на сексе, но то, сколько времени я проводил с Вайпером, подтверждало слова Имоджен.

— Ты собираешься говорить маме с папой?

— Не вижу для этого причин. А ты?

Имоджен нахмурилась.

— Наверное, нет. — Затем склонила голову на бок, словно что-то обдумывая. — Могу я встретиться с ним?

— Нет.

— Ой, да ладно. Ты должен нас познакомить. Я прикинусь, что ничего не знаю.

— Ответ отрицательный.

— Пожалуйста? Обещаю стирать твое белье неделю.

Я фыркнул.

— Только одну неделю? То есть знакомство с Вайпером стоит всего одну неделю? Я расскажу ему об этом.

— Фу. — Имоджен скрестила руки на груди и откинулась на спинку кабинки. — Ты мудак.

— Думаю, в конце концов, Вайпер сам будет стирать для меня.

Сестра снова начала смеяться. И это всегда было так заразительно, что я стал хихикать вместе с ней, качая головой. Узел внутри меня ослаб: я рассказал о Вайпере, и мой мир не развалился. Имоджен шутила и не выглядела обеспокоенной моим откровением.

Когда Им перестала смеяться, я потянулся через стол и положил свою руку поверх ее.

— Люблю тебя, Им, — сказал я. Я был счастлив, что этот человек находился на моей стороне, как моя сестра и как мой лучший друг.

— Я тоже тебя люблю, Хейло. Спасибо, что поделился со мной.

— Спасибо, что заставила меня.

Великолепная улыбка появилась на ее лице.

— Всегда пожалуйста.

ГЛАВА 34

ВАЙПЕР

— Что ты сделал? — голос Киллиана эхом прокатился по холлу моей квартиры. Он ждал у лифта, пока я соберу свое барахло, и мы сможем отправиться в паб.

Я выглянул из комнаты.

— Что? Подумаешь. Ты встречался с моей мамой. Слейд и Джаггер так же знакомы с ней.

— А тебе не кажется, что это немного другое? — спросил он громко, пересекая холл, затем свернул в комнату и я посмотрел на него. — С его семьей вы тоже встречаетесь?

Я сморщил нос, продолжая рыться в ящиках в поисках сделанного мной рисунка.

— Блядь, нет.

— Я не знаю, Ви. Но думаю, ты облажаешься с Ангелом.

— А я думаю, ты надоедливый ублюдок, но я не зову тебя так.

— Ага. Так значит, ты это признаешь?

— Иисус Христос…

Я захлопнул ящик, не найдя того, что искал и направился в спальню, Киллиан же следовал по пятам. Я поднял сложенную на тумбочке одежду, которую, по-хорошему, нужно было убрать, и принялся искать набросок. Надеюсь, я не оставил его здесь, где Хейло мог увидеть. В последнее время я был немного рассеян, что тут сказать.

Киллиан развел руки.

— Что ты ищешь?

Я поднял другую стопку одежды на комоде, и Киллиан зацепился за рубашку цвета морской волны, лежавшую сверху.

— Это рубашка Хейло? — спросил он.

Взглянув на стопку вещей, я пожал плечами.

— Кажется, да.

Он наклонился и схватил что-то с пола. Кожаный браслет Хейло.

— А это?

— Его тоже.

— Вы оставляете вещи в домах друг у друга?

— Нет, — сказал я. — Мы не бываем у него.

— Черт бы тебя побрал. — Киллиан сжал переносицу, зажмурив глаза. — Я говорил тебе, что ты тупой, Ви? Я говорил тебе, верно?

— И если ты скажешь это снова, у меня будет соблазн вытереть пол твоим лицом. — Я открыл очередной ящик, и нашел то, что искал. Эскиз. — Теперь мы можем идти.

Я не стал ждать Киллиана и, подойдя к лифту, нажал кнопку вызова. Он не сказал больше ничего по пути в паб, так что для его лица день оказался счастливым. Мне не нужны все эти разговоры о Хейло. Ну да, он оставил пару вещей, и что? Блядь, не такое уж и большое дело. Возможно, тут была моя вина, я слишком часто снимал одежду с Ангела.

Как и всегда, мы вошли в паб через заднюю дверь, поприветствовав ребят на кухне, и прошли к нашей кабинке, подальше от всех. Если бы мы вошли через главный вход, нас остановили как минимум раз двадцать, а у меня не было настроения болтать с пьяными людьми, пусть даже они наши фанаты.

Заказав пару бокалов пива, мы взялись за дело. Так как MGA дали добро на тур, мы с Киллианом решили начать техническую разработку сцены для мирового турне «Искушение». Это будет наш самый большой тур, что означало — сцена должна быть впечатляющей.

— Мы всегда устанавливаем одну площадку, а что, если мы установим две? — предложил Киллиан, достав набросок, и показал мне.

Мы решили встретиться вдвоем, чтобы обсудить идеи, прежде чем представить их ребятам для одобрения или коррекции. Слейд и Джаггер никогда не проявляли особого интереса к этим делам, а Хейло сказал, что он надеется увидеть наши задумки, а потом добавит свои пять центов.

Я перевернул страницу, пытаясь ее лучше разглядеть.

— Ты хочешь соединить главную сцену с дополнительной в фан-зоне?

— Нет, не хочу. Фан-зона здесь займет слишком много дорогих сидячих мест.

— Тогда как мы доберемся до главной сцены?

Киллиан пожал плечами.

— Добежим. Долетим. Какая разница.

Со вздохом я снова посмотрел на рисунок, хорошо придумано, за одним исключением.

Я толкнул свой эскиз в его направлении.

— Что ты думаешь об этом?

Киллиан скользнул глазами по листу, а затем посмотрел на меня.

— Что это?

— Пианино, гений.

Он наклонил голову в сторону, словно пытаясь это увидеть.

— Не очень похоже.

Я выхватил эскиз.

— Ты сам ни хрена не художник, мудак. Это крылья, — сказал я, указывая на боковые стороны пианино. — И фигуру, которую они смогут поднять, ну, ты знаешь, типа массивных крыльев ангела. Они могли бы обрамлять Хейло, когда он будет играть.

— А-а-а, — протянул Киллиан, он изогнул рот и откинулся на спинку. — Так это шоу для Хейло.

— Как ты думаешь, он будет похож на падшего ангела, сидя в центре сцены под правильным освещением? Может быть, синий, или… — Я замолк, глядя на ухмылку Киллиана. — Какого хрена ты улыбаешься?

— Ты действительно не понимаешь, да?

— Не понимаю что?

Киллиан хохотнул, затем основательно приложился к пиву.

— Послушай, я знаю, что ты поймешь это неправильно, но, приятель… Я никогда не видел тебя таким.

— Иисусе…

— Ты пытаешься это отрицать, но забываешь одно, я знаю тебя, Ви. Ты никогда не теряешь голову из-за кого-то. Но Хейло? Он другой. Он делает тебя другим.

Я тихо присвистнул и покачал головой.

— Это что, место, где говорят о чувствах и подобном дерьме? Так что, хочу кое-что сказать: я не планирую здесь оставаться.

— Это очевидно, он нравится тебе. Черт, думаю, ты беспокоишься о нем, что, поверь, поражает меня так же сильно, как и тебя. Если бы ты смог остановиться и посмотреть на то, что перед тобой.

— Все, что я вижу перед собой, это одного сентиментального мудака.

— Чувак… — Киллиан потер подбородок, а затем поставил локти на стол. — В чем реальная проблема? Это из-за того, что случилось с Оуэном?

— Это было давно.

— Потому что Хейло наш фронтмен, и ты не хочешь облажаться?

Я колебался, но затем ответил:

— Нет.

— Ладно. Ладно. Потому что Хейло не Оуэн, и не Трент.

— Блядь, думаешь, я не знаю этого?

Киллиан поднял руки и покатал полупустой бокал между ладонями.

— Я видел его. Трента. После шоу в Саванне.

Я моргнул. Это было несколько месяцев назад, и Киллиан не сказал ни одного гребанного слова.

— Хм. Я не знал.

— Я попытался связаться с ним несколько месяцев назад, так сказать, наладить отношения, но он не отвечал на мои звонки.

— Потому что он кусок говна.

— Ви, пожалуйста, — попросил он.

— Ладно. Так что насчет него?

— Видимо, какое-то время он жил на островах у побережья, Саут-Хэйвен, мне кажется, он так назвал. Он снова пишет — работает над своим сольным проектом.

— Молодец, — произнес я, поднося пиво к губам.

— Да, он выглядел хорошо. Счастливым. — Киллиан помедлил, снова начал катать бокал между ладонями. — Я, хм, позвонил Маршаллу. Пытался вернуть его через MGA...

— Ты сделал что?

Киллиан поднял руку.

— Расслабься. Трент отклонил их предложение, про которое Маршалл прожужжал мне все уши, но неважно. Я думаю, он хотел сделать сольный проект на своих условиях.

— Ага, — сказал я, переваривая новости.

Я часто гадал, чем занимается Трент с тех пор, как ушел, но… Да, возможно, он заработал немного моего уважения за то, что послал этого хрена Геллара.

— Есть причина, по которой ты мне говоришь это именно сейчас?

— Я не знаю. — Киллиан тяжело вздохнул, все еще переживая по поводу наших внутренних дел в группе. — Думаю, я просто подумал, что ты должен знать. У нас все идет хорошо, и, похоже, мы все согласны, что уход Трента сыграл нам на руку.

— Думаешь, я этого не знаю?

— Тогда к чему эта вся ненависть, Ви?

Я постучал пальцами по краю бокала, наполовину раздосадованный этим разговором, наполовину неуверенный, почему я не мог перестать извергать дерьмо, когда дело касалась Трента. Возможно, это была автоматическая реакция. Черт, если бы я знал.

— Может настало время вспомнить, что мы все были друзьями? — спросил Киллиан.

— Ты хочешь, чтобы я позвонил Тренту и преклонил колено? Я не уверен.

— Я не говорю, что ты должен что-то сделать. Но может, прекратишь говорить о нем с ненавистью, и если мы однажды столкнемся с ним, может быть, сможешь вести себя прилично. Тем более Хейло вообще не при делах.

От одного только имени Хейло мой пульс участился. Он покинул мою кровать всего несколько часов назад, но казалось, прошли годы.

— И еще одно. Клянусь, последнее. — Я застонал. — Если тебе нравится этот парень, перестань нести бред про «это просто секс», или ты потеряешь его. Его вещи у тебя в квартире. Ты проводишь с ним почти каждый долбанный день, и я видел, как вы смотрите друг на друга. Отрицание — страшный зверь, мой друг.

— Мы закончили с лекцией на сегодня?

Дождавшись кивка Киллиана, я поднял руку, чтобы привлечь внимание официанта.

— Охуительное спасибо. Мое пиво стало теплым.

Киллиан фыркнул и снова уткнулся в эскизы, пока я делал повторный заказ. И хотя он больше не говорил о Хейло, я чувствовал, будто Ангел сидит с нами за столом, потому что единственное, о чем я мог думать, это он.

ГЛАВА 35

ВАЙПЕР

— Так, значит, вот где вырос Вайпер из «ТБД»? — держа руки в карманах джинс, спросил Хейло.

Мы шли по тротуару, по которому я проходил с детства как минимум дважды в день, из школы и в школу, и рассматривали старые кирпичные здания, стоявшие друг к другу впритык. Да, здесь прошло мое детство.

— Да. Я, Киллиан и… после Трент.

Хейло посмотрел на меня. Я шел рядом, спрятав руки в карманах кожаной мотоциклетной куртки.

— После?

— Да, он переехал сюда из Нэшвилла, — добавил я, замечая дома со свежеокрашенными перилами на крыльце.

В голове промелькнул разговор с Киллианом о Тренте и о том, чем он сейчас занимается. Едва эта мысль посетила меня, я тут же задвинул её подальше. Пообещав Киллиану стараться не думать о Тренте в негативном ключе, когда его имя всплывает в разговорах, но я не обязан заставлять себя мыслить о нем позитивно. Не сегодня.

— Я не знал об этом.

— И какой ты после этого фанат «ТБД», — усмехнулся я.

Хейло повернулся ко мне и, увидев мою улыбку, развеселился, от чего мой желудок совершил сальто. Не впервые подобное происходило с моими внутренностями, это случалось всякий раз, когда мне удавалось развеселить Ангела.

— Ладно, честно говоря, я фанател только по вашей музыке. Лишь недавно стал отслеживать интервью, просматривать музыкальные клипы и журнальные фото. — Хейло остановился и посмотрел на мои губы. — И должен признаться, никогда мое внимание не фокусировалось на Тренте Ноксе.

— Это, блядь, и к лучшему.

Ангел наклонился ко мне и поднял лицо, уличный свет упал на его кожу, отбрасывая вокруг радужное сияние. Никогда, за всю свою жизнь, я не встречал человека, к которому хотел бы прикасаться, как к Ангелу. Пока мы стояли, я с трудом удерживал руки в карманах куртки, где они были надежно спрятаны от мужчины передо мной. Надежно спрятаны от соблазна.

«Если тебе нравится этот парень, прекрати нести весь бред, что «это только секс», или ты потеряешь его».

Слова Киллиана проскользнули где-то на периферии сознания. Хотя я постоянно отрицал, тем не менее, понимал, что происходящее между мной и Хейло было чем-то большим, нежели просто секс. И «это» могло закончиться катастрофой. Если мы не найдем способ спасти ситуацию, то все случится скоро. Но это было проблемой другого дня — не этого.

— Итак, который дом твой? — поинтересовался Хейло, отводя от меня взгляд и отступая на шаг.

Черт, как у него это получалось? Как Ангел понимал, когда не надо на меня давить? Когда мне необходимо пространство? Похоже, он видел меня насквозь. Большинство давило на меня, доводя до белого каления, а Хейло будто обладал шестым чувством.

Я кивнул в сторону маленького дома на две квартиры на углу улицы и направился к нему, напомнив себе, что сегодняшний вечер ничем не отличается от других, когда парни из группы бывают в гостях у моей мамы. Стало понятно, что это ложь, как только мы подошли к дому: руки у меня начали потеть, а пульс участился. Вот что отличало этот день от других — я нервничал.

И пиздец как.

Следуя обычаю, мама оставила для меня включенным свет на крыльце. Пока мы шли по потрескавшейся брусчатке к ступенькам, Хейло отстал на пару шагов, позволив мне идти впереди. Стоило ступить на крыльцо, как входная дверь широко распахнулась, а затем открылась защитная дверь.

Днем я звонил маме, чтобы спросить, не возражает ли она, если я приведу «друга» на ужин. Но когда мама вышла на крыльцо поприветствовать нас, я не заметил на ней привычного халата — для гостя она принарядилась.

Завила блестящие черные волосы и, как говорила — «надела лицо». Одела черные слаксы и свитер с широким высоким горлом кремового цвета. Когда ее глаза встретились с моими, они засветились от радости. Взяв меня за руки, мама осмотрела меня с головы до ног.

— Дэвид, ты сегодня великолепно выглядишь, — сказала она и, наклонившись, поцеловала в щеку. Когда я ответил на этот жест, она улыбнулась и похлопала меня по левой щеке, а затем посмотрела поверх моего плеча. — Но не так великолепно, как этот молодой человек.

Я обернулся. Хейло уже поднялся на крыльцо, и я не мог не согласиться с мамой. Ангел был великолепен. Действительно красив. Хейло мельком улыбнулся мне своей душераздирающей улыбкой, и мама ударила меня по груди тыльной стороной ладони.

— Ты собираешься меня представить? — спросила она, разрушая дурацкий момент.

— О, верно, — отозвался я, прочистив горло. — Мама, это Хейло. Наш новый фронтмен.

Хейло сделал два шага и протянул руку маме. Как только она приняла ее, мое сердцебиение ускорилось в несколько раз, и мне казалось, что они оба сейчас повернуться и спросят, что это за звук.

— Ангел, не так ли? — спросила мама.

Хейло посмотрел на меня, и я почувствовал, как мои щеки запылали.

Блядь. Теперь я красный? Черт, все выходило из-под контроля.

— Да, верно, — ответил Хейло с самодовольной улыбкой. — Я имею в виду, Ви… Дэвид называет меня так.

Господи, он наслаждался происходящим, и очень сильно. Не то чтобы можно было винить его — на его месте я вел бы себя точно так же, и он это знал. Когда Ангел повернулся к моей маме, то вел себя как и положено прекрасно воспитанному молодому человеку, которым он, без сомнений, и являлся.

— Приятно с вами познакомиться, мисс... — Хейло прервался и хмыкнул. — Мне жаль. Но я не знаю, как к вам обращаться. Мисс Вайпер как-то не совсем правильно.

Мама засмеялась вместе с ним.

— О, ты настоящий сердцеед. Наша фамилия Нил, но ты можешь звать меня Венди.

— Венди, в таком случае, спасибо, что пригласили меня на ужин сегодня.

— Для меня это удовольствие, — сказала мама, и когда они разжали руки, повернулась ко мне и добавила: — Я надеюсь, вы оба голодны.

— Умираем от голода, — ответил я и подмигнул.

Мама направилась в дом, и мы последовали за ней. Я придержал защитную дверь для Хейло, он прошел вперед и остановился.

— Спасибо, Дэвид.

— Тебе весело?

— М-м-м. Хотя должен признать, ты для меня определенно выглядишь как Вайпер.

— Правда?

Мы вошли внутрь и сняли куртки. Я повесил их на крючок в прихожей.

— Да. Кажется, Дэвид тоже хорошо, но не знаю, нормально ли для тебя.

— И значит, я ненормальный?

Хейло ухмыльнулся. Я же снова проверял себя на прочность — мне требовалась каждая крупица самообладания, чтобы не схватить и не поцеловать его.

— Конечно. Ты…

— Осторожней, — предупредил я, и за долю секунды выражение лица Хейло изменилось с озорного на нечто более глубокое.

— Думаю, ты необыкновенный.

Я не мог пошевелиться. Вглядываясь в лицо, которое выучил наизусть, я едва мог дышать. И стоя там, в доме моей матери, осознал, насколько ужасно глупую ошибку допустил, пригласив Ангела.

О чем я только думал? Ответ на этот вопрос уже был известен. Я не думал. Ни тогда. Ни во Флориде. Казалось, я перестал использовать свой мозг с того самого момента, как Хейло вошел на прослушивание несколько месяцев назад. И вот я по уши увяз в чем-то, что не совсем понимал. В чем-то, способном уничтожить на хрен все, если Хейло не перестанет смотреть на меня и думать, что я «необыкновенный».

И не имело значения, насколько сильно мне это понравилось.

ГЛАВА 36

ХЕЙЛО

— Дэвид сказал, что Шерил Олсен твоя мама. Она такой прекрасный и талантливый музыкант. Ты, должно быть, очень горд.

Венди улыбнулась, вновь наполняя мою тарелку сосисками и картошкой с луком. Она была бесподобной хозяйкой и действовала на опережение: следила за напитками и тарелками, не давая им опустеть, и хотя я уже был сыт и готов закончить с едой, не рискнул показаться грубым перед мамой Вайпера.

Я поблагодарил ее и кивнул.

— Да, мэм, я очень горжусь мамой.

— И ты такой же хороший музыкант, как твоя мама. Я слышала столько похвалы в твой адрес от Дэвида.

— Правда?

— Да, ничего кроме как: «Ангел то» и «Ангел это». Я все думала, встречусь ли с тобой когда-нибудь. Ты, безусловно, произвел впечатление на моего мальчика. — Венди потянулась, сжала руку Вайпера, и он наконец-то поднял голову, одаривая ее натянутой улыбкой.

С ним что-то происходило. С того момента, как сели за стол, он почти не смотрел в мою сторону и отмалчивался, разве что подавал короткие односложные реплики, когда к нему обращалась его мама. Я сделал что-то, что вывело его из себя? Или, может, теперь он пожалел о своем приглашении.

Я откусил пирог и отбросил беспокойство из-за изменившегося настроения Вайпера. Но, похоже, не только я заметил перемены.

— Ты сегодня тихий, — заметила Венди, еще раз сжав руку Вайпера. — Все в порядке?

— Хм-м. — И это все, что ему удалось сказать.

Венди посмотрела в мою сторону, и я выдавил из себя улыбку.

— Это восхитительно вкусно, мисс Нил.

— Не стоит, — отмахнулась она, но при этом засияла и снова потянулась к ложке. — Давай добавлю?

— О, нет, спасибо. Если я съем еще один кусочек, меня придется выкатывать отсюда.

— Надеюсь, ребята, вы оставили место для десерта. Я сделала любимый торт Дэвида — молочный.

Вайперу полагалось бы прокомментировать такое, но он упрямо не открывал рот, и меня снова посетила мысль, что что-то происходит.

Я хотел остаться с ним наедине, поэтому сказал Венди:

— Молочный просто потрясающе.

— Пойду, достану его из холодильника и принесу чистые тарелки, — сказала Венди, вставая из-за стола, и исчезла на кухне.

Убедившись, что Венди не слышит нас, я переключил внимание на Вайпера.

— Эй.

Вайпер не отреагировал. Я пнул его ногой под столом, и тогда он поднял голову.

— Что с тобой происходит?

— Ничего.

— Мы оба знаем, что это неправда. Что-то случилось?

В глубине его глаз вместо огня, всегда загоравшегося для меня, была лишь пустота. Внутри что-то перевернулось. И пусть я не знал, какой ответ хочу получить, все равно сглотнул и спросил:

— Это из-за меня? Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Конечно, нет. — Он посмотрел на кухню. — Сейчас будет торт.

Еще один «не-ответ». Вайпер начинал уже меня бесить.

— Ты в курсе, что ведешь себя как настоящий мудак?

— Как обычно.

— Это не обычно, блядь. Ты не ведешь себя так… — Я едва не сказал: «со мной». Наши взгляды пересеклись.

— С тобой? — закончил он таким тоном, что это прозвучало как оскорбление. Как будто это самая нелепая вещь, которую он когда-либо слышал. Это было похоже на удар в живот.

— Время десерта! — объявила Венди, входя в столовую с белым тортом, украшенным ягодами, и тремя маленькими тарелками. Она поставила торт в центре стола и посмотрела на нас. — Кому первый кусок?

Внезапно, сидеть за десертом и болтать, ощущая исходящее от Вайпера напряжение, стало слишком… Я промокнул рот салфеткой и положил ее рядом с пустой тарелкой, затем поднялся из-за стола.

— Извините, к сожалению, мне надо идти, — сказал я Венди, игнорируя взгляд Вайпера, который пытался просверлить дырку в моей голове.

— Уже? Но…

— Спасибо большое за ужин, и я уверен, десерт замечательный, как и все остальное. Пусть Вай… Дэвид попробует.

Я даже не стал дожидаться реакции Вайпера, но смог отметить: он не вскочил и не попросил меня остаться. Пока одевался, я все еще надеялся, что он последует за мной, чтобы признать, что был придурком и сожалеет; что нам необходимо попробовать торт его мамы, иначе она будет разочарована.

До меня донесся голос Венди, которая так и осталась в столовой, и тогда пришло осознание, что единственным разочарованным в этом доме был я.

Я взялся за дверную ручку и оглянулся, желая удостовериться в том, что уже понял — никто не последует за мной — а затем вышел в ночь, тихо закрыв за собой дверь.

Я чувствовал, как горят мои щеки, даже прохладный ветер не мог унять жар. Мне было больно, от того каким образом Вайпер дал мне поворот от ворот. Боль смешалась с гневом, являя свое уродливое лицо.

Блядь, в чем сегодня его проблема? Все было отлично по дороге к его дому. Мы шутили и смеялись, и с трудом сдерживали свое желание прикоснуться друг к другу. Черт, я даже сказал ему, что он необыкновенный, и…

Я остановился. Вот оно.

Именно тогда я почувствовал перемены. Что-то промелькнуло в его взгляде, что-то, что я не смог прочитать или обдумать, потому что Венди повела меня по дому, устроив небольшую экскурсию. Но это было оно. Я обнажил свои чувства, и Вайпер взбесился. Он даже не удосужился поговорить со мной, просто заколотил окна и повесил табличку «закрыто» на проклятую дверь.

Иисусе, почему он так боится признать, что я для него больше, чем просто обычный трах? Он должен был понимать, что это неправда, больше нет.

Чертыхаясь, я сунул руки в карманы и направился к метро. Но на полпути передумал и развернулся назад. Нам нужно поговорить, и поскольку Вайпер не последовал за мной, а я не собирался устраивать сцену на виду у его матери, то решил подождать на улице.

До этого момента я думал о Вайпере только с позиции «слишком»: бог рока, плейбой с острым языком, страстный любовник.

Я никогда не думал о нем, как сейчас.

Трус.

ГЛАВА 37

ВАЙПЕР

БЛЯДЬ.

БЛЯДЬ. БЛЯДЬ. Блядь.

Легкий щелчок закрывшейся входной двери прозвучал оглушительно громко. Хейло покинул дом моей мамы, так и не попробовав ее знаменитый молочный торт.

Я такой фееричный идиот. Разве не об этом говорил мне Киллиан? Да ладно, теперь я был согласен, и не только с этим; вдобавок, я действительно долбанный мудак. Я молча сидел за маминым столом, ужасаясь своему дикому поведению.

— Дэвид? — Когда я не ответил и не отреагировал на нее, мама положила руку на мое плечо и встряхнула. — Дэвид? В чем дело? Почему Ангел ушел?

— Хейло, мама, — поправил я ее и отодвинул стул от стола. — Его зовут Хейло.

Его имя буквально застряло у меня на языке. Так странно, что имя могло звучать по-разному в зависимости от того, каким вы видите человека. Со дня знакомства с Хейло я думал о нем как об Ангеле, и единственный раз, когда он перестал им быть, оказался вынужденным — в момент моих отчаянных попыток отдалиться, как сейчас.

Я думаю, ты необыкновенный…

Я поднялся на ноги и бросил салфетку на стол, мама схватила меня за руку, впиваясь пальцами в ладонь.

— Не разговаривай со мной подобным образом, молодой человек. Что происходит между вами двумя? В одну минуту вы смеетесь, шутите, в следующую — ведете себя как медведи гризли.

— С нами ничего не происходит и не может произойти. Ладно? — Я выдернул руку и расстроенно провел ею по волосам. — Просто оставь все, как есть, — добавил я и полез за сигаретами в карман куртки.

Я достал пачку и открыл дверь, но в последний момент остановился и обернулся. Мама смотрела на меня; на ее лице читались обида и разочарование. В детстве такое выражение лица вызывало у меня чувство вины, и с тех пор ничего не изменилось. Но на этот раз к нему примешалось что-то еще, что-то вызвало у меня желание заорать что есть сил… жалость.

Сжав челюсти, я вытащил сигарету.

— Скоро вернусь.

Мама просто покачала головой. Она не одобряла мою привычку курить, но я был не в состоянии сидеть в этом доме… без Хейло.

Ага, потому что ты вынудил его, мудак.

Я вышел на крыльцо, закурил и закрыл за собой дверь, затем осмотрел улицу и замер. Хейло стоял на тротуаре под уличным фонарем и смотрел в сторону моего дома. Руки он запихнул в карманы джинс, а на лице отражалась злость. Таким я не видел его ни разу: губы сжаты в тонкую линию, тело напряжено. И пока я заставлял себя спуститься по лестнице, его взгляд был прикован ко мне. Хейло выглядел так, будто вот-вот взорвется и, будучи королем мудаков, я решил активировать детонатор.

— Надумал вернуться и извиниться за грубость? — Я остановился перед ним и заметил, как на его скулах заиграли желваки.

Разумней было бы отвалить от Хейло к чертям. Но разве я когда-нибудь поступал разумно? Нет.

— Хватает же у тебя наглости, — наконец ответил он и шагнул ко мне.

Не знаю, почему не отступил назад. Хотел ли я быть ближе к нему, или решил для себя, что получить от Ангела по морде будет честно. И остался на месте.

Поднес сигарету к губам, затянулся и, наклонив голову, выпустил дым.

— Да? И что же случилось?

Хейло прищурил глаза, пытаясь понять, кто я такой и где тот человек, которого он знал последние несколько месяцев, и который теперь исчез. Но вот-вот состоится релиз альбома, и появится группа, которая взорвет к чертям весь мир рока, поэтому не было «лучшего» времени, чтобы выложить карты на стол. Только представьте, как бы все сложилось, если бы Хейло не думал, что я невероятный.

— Ты пригласил меня в дом к своей маме, а затем превратил все в херню. Вот что случилось.

— Звучит, будто ты немного обижен? — спросил я, поднося сигарету к губам.

Но прежде чем я успел затянуться, Хейло выхватил сигарету у меня из рук и бросил на землю. А потом гордо выпрямился у меня перед носом.

— Лучше быть обиженным, чем долбанным трусом.

Я отклонился назад, удар вышел слабым. Стиснув зубы, я позволил разочарованию вечера затопить себя.

Я не хотел этого. Не хотел всех этих сложных эмоций, которые вызывал во мне Хейло. Стоя там, немного пошатываясь от его удара, я сделал то, что делал всегда, когда меня загоняли в угол: начал наносить удары без единой мысли в голове, желая только одного — нокаутировать противника.

— Я не трус, — сказал я тихим голосом. — Я достаточно умен, чтобы понимать, когда кое-чему пора вернуться на круги своя. И это происходит прямо сейчас.

— О, даже так, — процедил Хейло, не скрывая разочарования. Оставалось только гадать, то ли к себе, что вообще прикоснулся ко мне, то ли потому, что в итоге я оказался куском дерьма.

— Ты знаешь, что это так. Приглашение для тебя к моей маме ничем не отличается от приглашения для Киллиана или Джаггера. Но тебе пришлось уйти, потому что ты сделал из этого приглашения что-то большее, но это только в твоей голове. Прости, Ангел, для меня все иначе. Я говорил тебе. Я не верю в любовь. Я ею не занимаюсь. Я не встречаюсь…

— Ты просто трахаешься.

— Совершенно верно.

— И это все было для тебя простым сексом. И кем я был для тебя? Трахом? — Хейло выплюнул последнее слово.

Я заставил себя стоять на месте и не реагировать на его эмоции, потому что если бы дал слабину, то схватил бы Ангела. Схватил и поцеловал в сердитые, искривленные злобой губы. Вот только смысл данного дерьмового шоу заключался в том, чтобы положить конец всему. Я не планировал, что это произойдет сегодня, но мы оба знали о сроке давности, и Хейло, конечно же, не мог быть тем, кто все закончит — так что, все ок, этим мудаком буду я. Эту роль я знал наизусть и не раз выходил на бис.

— Действительно очень горячим трахом, — поправил я его. — Ты забыл эту часть.

Хейло отступил на шаг. Было видно, как гнев сменился болью от моего удара. Он несколько раз моргнул, а затем медленно покачал головой. Я сжал ладони в кулаки и чудовищным усилием воли остался на месте. Это должно было случиться — он знал это, и я тоже.

— Я такой долбанный идиот, — покачав головой, тихо произнес Хейло и сделал еще один шаг назад. — Я думал… я…

Замолчав, он поднял голову, и я увидел в его светлых широко распахнутых глазах неверие и шок от предательства.

— Ты знал, как это должно было закончиться, — добавил я, будто это смягчило бы ситуацию. — Ты наш солист, Ангел. Твоя карьера, наши карьеры вот-вот взлетят вверх, и поэтому то, что было между нами, не могло стать чем-то большим. Я уже говорил тебе.

В глазах Хейло вспыхнул гнев.

— А я сказал тебе, что не буду тем, кем не являюсь.

Я пожал плечами.

— Отлично. Но как бы там ни было, ты должен быть тем, кто ты есть, без меня. Я не стану причиной, по которой эта группа развалится.

Хейло приоткрыл рот и отступил ещё на пару шагов назад: видимо, нуждался в том, чтобы мы оказались на равных.

— Вот оно, — произнес Хейло. Раздражение расползалось по его щекам красным румянцем. — Настоящая причина здесь. Это не имеет никакого отношения ко мне. Все всегда о тебе. Ты настолько закрылся, наплевав на всех и вся, опасаясь, что они сотворят какое-нибудь дерьмо. И теперь не знаешь, как довериться кому-то. Я не Оуэн. Я не собираюсь тебя кидать или эксплуатировать, если что-то пойдет не так. И не собираюсь уходить из-за того, ради чего надрывал задницу, только потому, что мне больше не позволено трахаться с Вайпером. Так почему бы тебе не пойти на хуй?

ГЛАВА 38

ХЕЙЛО

Вау. Вот к чему все пришло. Я должен лучше понимать ситуацию и не ждать от Вайпера предупреждения, что все идет к концу. Именно так он решил покончить со мной. Его настроение изменилось за десять секунд, создав сложную ситуацию, и что самое ужасное — он это сделал на глазах у своей мамы.

И все из-за того, что я посчитал его невероятным. Блядь, что за проблемы с этим словом у Вайпера? Он был невероятным, да.

Невероятным ослом.

— Что, нечего сказать? — спросил я.

Вайпер сунул руки в карманы куртки, выглядя откровенно равнодушным, вот это взбесило меня.

Я знал, что что-то значу для него. Вайпер мог говорить, что между нами просто секс, что со мной можно трахаться до посинения, но его действия говорили громче слов. И то, что он делал, говорило, что я для него куда большее, чем он хотел показать. Так что, это все ложь? И эта непробиваемая стена вокруг? Потому что он просто напуган? Вайпер боялся впустить кого-либо, потому что, не дай Бог, станет уязвимым.

— Почему ты не можешь просто признать это? — спросил я. — На одну секунду. Что происходящее пугает тебя.

Вайпер вытащил руки из карманов и широко их развел.

— Посмотри на меня. Я выгляжу испуганным? Разве я убегаю?

—Да-а-а. Большой плохой Вайпер, — усмехнулся я. — Нужно поддерживать имидж «плевать-я-хотел-на-всех-и-вся». Что за жалкое существование.

Он прищурил глаза.

— Ты закончил?

Закончил? Нет. К черту. Я хотел, чтобы Вайпер защищался, ведь это он признал, что не может спать в своей чертовой кровати без меня. Я хотел, чтобы он сказал мне, что чувствует то же самое: легкий и необременительный секс перерос в нечто большее.

— Так это все? Конец?

— Тебе нужно больше слов, чем уже сказано?

О, блядь. Вайпер реальный мудак. Он всегда признавался в этом, но я никогда не слушал, потому что Вайпер никогда не показывал мне эту свою сторону. Но вот… я увидел, каким мудаком он был. Последнее, чего я ожидал от знакомства с его мамой, что меня выкинут из жизни Вайпера и его кровати.

— Я хочу знать одну вещь, — начал я. — Причина по которой ты делаешь все это. Из-за группы? Из-за того, что люди скажут обо мне, если узнают о нас?

— Это не имеет значения…

— Это важно для меня, — крикнул я, пихая Вайпера в грудь, заставляя его отшатнуться. — Это чертовски важно для меня.

Если он и был удивлен моей реакцией, то не показал виду. Вместо этого он выпрямился и достал еще одну сигарету из пачки. Прикурил, сильно затянулся, а затем выпустил поток дыма в меня.

— Это все к лучшему. Вот увидишь.

Я покачал головой и проигнорировал боль в глазах.

— Блядь, это не ответ.

— Ты знаешь ответ, — заорал Вайпер. Его безразличие исчезло, наконец-то он сломался. — Перестань притворяться, будто мы есть. Нас нет. И живи, блядь, дальше.

Пощечина. Его слова подействовали на меня таким образом. Он хотел причинить мне боль — поэтому я отступил, именно этого он и хотел.

— Посмотри на меня. — Мой голос прозвучал напряженно и шероховато. Я до боли сжал зубы, даже челюсть свело. Вайпер не отреагировал, и я повысил голос: — Посмотри на меня.

Его тяжелый темный взгляд встретился с моим, и я не удержался и сделал шаг к нему. Ткнул пальцем ему в грудь, выделяя каждое слово:

— Ты совершаешь ошибку.

Вайпер перехватил запястье, остановив меня, держа так сильно, что причинял боль.

— Я так решил.

Точно. Как я мог забыть? Это было его решение. Решение Вайпера преследовать меня, решение Вайпера трахаться со мной дольше, чем одну ночь, и теперь это было решение Вайпера — положить всему конец. У меня не было права голоса. Всего лишь трах.

Я выдернул руку из его хватки и отошел. Не имело смысла что-то говорить, и если бы я не ушел, то основательно подпортил это красивое лицо. Которое он использовал, чтобы заманить объект своей страсти в кровать. Чтобы заманить меня.

Вайпер смотрел прямо на меня, не двигаясь, пока я смотрел на него. Мое сердце так сильно колотилось в груди, казалось, оно вот-вот взорвется. Когда сил смотреть на него не осталось, я развернулся, сунул руки в карманы куртки и пошел к станции.

Я знал, что Вайпер не последует за мной. Он даже не вышел за мной из дома; это было простой случайностью, что он вышел покурить, а я стоял на улице. Боже, какой же мудак! Но если честно, я был зол и на себя, что купился на эту чушь под названием «легкий и необременительный секс», и на Вайпера за то, что это было его религией.

Неужели он искренне думал, что разрыв наших отношений, будет благом для группы? Он действительно верил в это? Насколько я мог судить, Вайпер, включая режим «мудак», вряд ли собирался завоевывать любовь окружающих, и меньше всего мою. Черт, уход Трента уже не кажется удивительным.

Но я был другим. Я не слабак, и не позволю выбросить мою задницу, словно мусор. Я солист «Падшего Ангела» и заслуживаю лучшего.

До моей станции поезд, казалось, тащился вечно. Я сидел, смотрел в окно на черное ничто, и мой гнев потихоньку рассеивался. Его место заняло чувство гораздо худшее: разочарование. То, что Вайпер никогда не почувствует, я был в этом уверен.

Прислонившись головой к прохладному стеклу, я закрыл глаза, передо мной стояло лицо Вайпера, застывшее в безразличной маске, когда я уходил. Я снова открыл глаза.

Казалось, я смог пройти дальше. Думал, что смог сломать стену, которой он окружил себя. Черт, я рискнул ради него. Единственный и неповторимый Вайпер. И мои родители не узнали про нас. Хорошо, что не успел им рассказать. Слава богу.

Когда я, наконец, добрался до своего дома, то, и открывая ключом подъездную дверь, был готов к выходу Имоджен. Но в ее квартире было темно, и я вздохнул с облегчением. Я не был готов к допросу с пристрастием, и хотел побыть один. Обдумать все, что случилось за сегодня, а затем понять, как реализовать предложение Вайпера — «послать все нахер и жить дальше».

Я сунул ключ в замок, но так и не смог повернуть. Черт, последнее, что я сейчас хотел, это оказаться на своем диване, в кресле или на кровати — все места, которые напоминали бы мне Вайпера.

«Нет, — подумал я, вытащил ключ и, засунув его в карман, повернулся к лестнице. Поднялся по ней, пока не добрался до запасного выхода. — Мне нужно место, до которого не дотронулся Вайпер».

Я толкнул дверь — с тех пор, как я въехал в этот дом, сигнализация никогда не работала, — и поднялся по лестнице на крышу. Я приходил сюда, и мог побыть наедине с собой и гитарой, не мешая никому из соседей. Сейчас я не очень хотел играть, и это было впервые, когда чувствовал себя паршиво, но при этом не тянулся к своему главному лекарству — гитаре.

Воздух на крыше был прохладнее, здание было выше соседних. Бетонная стена окружала периметр, создавая ощущение изолированности, и именно за этим я приходил сюда. Я сидел в своем шезлонге, смотрел на небо, воображая, что вижу звезды.

Этим я и занимался сейчас.

Я разложил шезлонг и растянулся на нем, сложа руки за головой. Гнев, который закипел во мне так быстро в доме Нилов, теперь приносил мне только смятение и боль. Я не хотел чувствовать ничего из этого. Почему я не могу быть человеком «которому-похер-на-все»? Почему я не мог иметь «длительные-необременительные-ничего-незначащие-отношения» с кем-то?

Все сводилось к одному: я был виновен в том, что слишком много переживал, а Вайпер — в том, что не переживал ни о чем.

ГЛАВА 39

ВАЙПЕР

Спустя три часа после того, как молча наблюдал удаляющуюся спину Хейло, я стоял напротив двери в его квартиру. Если бы кто-нибудь спросил, как я здесь оказался, я не смог бы ответить.

Пытаясь найти наглость постучать, я уставился на облупившуюся краску в левом углу двери.

После нашей эпичной битвы перед домом мамы я решил, что нет необходимости быть мудаком со всеми, и заставил себя вернуться внутрь, чтобы съесть немного торта, на приготовление которого мама убила полдня. Мама была достаточно мудрой и не стала пытать меня по поводу унылого настроения, которое только усугубилось после возвращения с «перекура». Затем я поцеловал ее, пожелал спокойной ночи и направился к станции. По дороге планировал остановиться у винного магазина, купить дешевый виски, чтобы заглушить слова, которые снова и снова крутились в моей голове.

Мои слова. Его слова. Все ужасные слова, произнесенные нами в пылу этого побоища. Мы оба выжили, но остались изрядно покалеченными. Еще никогда я не испытывал такой боли. За все эти годы я стал профессором похуизма. Но с того момента, когда Ангел отстранился от меня за столом доме моего детства и до финальных: «ты совершаешь ошибку», я пустил первую кровь. Я не стал останавливать ее, рана кровоточила, и я оцепенел, пребывая в состоянии шока. Блядь, что я натворил? С собой, с нами. И я понял, мне не нужен алкоголь, потому что без Хейло не хотелось чувствовать, блядь, ничего.

Подняв руку, я постучал и стал ждать. Я понятия не имел, что собираюсь сказать, когда Ангел откроет дверь — если он ее откроет, — но очевидно, что я не просто так находился на пороге его квартиры.

Никто, однако, мне не открыл, и никаких движений за дверью не было слышно. Я постучал вновь, на этот раз громче, решив увидеться с Хейло во что бы то ни стало — я был готов провести ночь на коврике у его двери.

Боже, я чувствовал, как болит что-то в груди. Возможно, мое сердце. И если бы ранее я не вырвал его из груди и не бросил на землю, то испугался, что у меня может случиться сердечный приступ. Я был готов на любую сделку с кем угодно, лишь бы Хейло открыл дверь.

Прошло пять, десять, пятнадцать гребанных минут, а дверь все так же оставалась закрытой. Я чертыхнулся и ударил ладонью по ней. Блядь. А чего я ожидал? Каждое мое долбанное слово отталкивало Хейло все дальше от меня, и после этого он должен открыть мне и пригласить внутрь? Черт, я понял, что не знаю, почему нахожусь там, где нахожусь. Пока мы разговаривали возле дома мамы, все сказанное мной имело смысл, но теперь — нет.

Я сделал шаг назад, развернулся и заскользил вниз по дверному полотну на задницу. Какое-то движение на пожарной лестнице привлекло мое внимание. Показался Хейло и, встретившись со мной глазами, застыл на месте. Он схватился за дверь позади себя, выражение шока на его лице сменилось презрением. Он отступил, распахнул дверь и прежде, чем она закрылась, рванул вверх по лестнице.

Ни о чем не думая, я устремился следом. Мне хотелось только одного — бежать за ним, видеть его, приблизиться к нему, я взял след Хейло, словно гончие ада наступали мне на пятки. Я толкнул дверь и ворвался на лестничную клетку, дверь позади меня с грохотом захлопнулась. Хейло оказался в одном лестничном пролете от меня. Он стоял неподвижно, крепко держась за металлические перила, пока мы вели молчаливую борьбу взглядами. Дыхание у него было тяжелым. Даже находясь на расстоянии в один этаж, в столь замкнутом пространстве, я слышал, как вздымалась и опадала его грудь. Я бросил взгляд на ступеньки, затем — на него. Полагаю, в тот же миг мои намерения стали явными, потому что Ангел неожиданно пришел в движение. Наверх.

Хейло бросился на ступеньки следующего пролета, пока я поднимался по первому, и быстро преодолел два лестничных пролета. Но у меня было преимущество: я не оглядывался и не останавливался посмотреть вниз. Я видел расстояние между нами, а Хейло — нет. Каждый раз, оглядываясь назад, чтобы определить мое местоположение, он замедлялся. Так мы добрались до последних ступенек, и я преодолел их. Ангел почти выбежал на крышу, к свободе, но как только его рука опустилась на дверную ручку, я потянулся к нему и схватил за запястье.

Контакт прошиб электрическим разрядом все мое тело, и тело Хейло — тоже, судя по тому, как он повернул голову. Я воспользовался его замешательством. Сильнее стиснув его запястье, дернул Хейло так, что мы оказались друг напротив друга, и притянул его к себе.

Ангел сжал мои пальцы и отцепил их от своей руки, но я вновь перехватил его и привлек к себе с такой силой, что он споткнулся, вскинув руку. Когда Хейло коснулся ладонью моей груди прямо над сердцем, в голове промелькнула мысль: может ли он ощутить его бешенный стук. Я задавался вопросом, знал ли Ангел, что мое сердце так бьется из-за него, пусть ему и было уже все равно. А потом Хейло поднял голову. В его глазах вспыхнула ярость, он буквально вонзил пальцы мне в грудь и оттолкнул меня, застигнув врасплох. Моя хватка ослабла, и он выдернул руку. Хейло отступил назад, прожигая меня «пошел-ты-на-хер» взглядом, которого я никогда не видел прежде. Затем протянул руку к двери и взялся за дверную ручку.

Хейло развернулся, открыл дверь и выскочил наружу. Казалось бы, прямой посыл «отвали», но я пошел следом. Видимо, я был одержим или типа того, потому что не собирался позволить Ангелу уйти от меня. Мне нужно было прикоснуться к нему, поговорить с ним и каким-то образом заставить его понять, что все ужасные слова, произнесенные мной сегодня, были сказаны для его блага. Я сделал это лишь для него.

Хейло застыл недалеко от меня. Он стоял спиной ко мне, изучая взглядом городские огни, и его послание было очевидным: уходи. Когда я приблизился, плечи Ангела напряглись.

На кончике языка вертелись слова. Те, что я никогда никому не говорил: прости меня. Десять букв, два слова, и, все же, из всех возможных произнести их было тяжелее всего.

Хейло по-прежнему стоял спиной ко мне. Я подошел к нему и, хотя не прикоснулся, он отшатнулся от меня как от чумного. Не давая ему возможности сбежать, я схватил его за руку и развернул к себе, приложив спиной к бетонной стене. Необходимо было завладеть его вниманием, отрезать все пути к отступлению, поэтому я запер его, прижавшись бедрами.

Не будь этих последних часов, Хейло обрадовала бы такая перестановка. Но с тех пор, как я ушел и послал все к чертям, ему уже не нравилось положение наших тел. Хейло напрягся, грудь у него резко вздымалась и опадала, словно из-за близости ко мне ему не хватало воздуха. Он не глядел на меня. Мы стояли нос к носу, и все же он смотрел куда угодно, только не на меня.

Я прихватил Ангела за подбородок в ожидании его взгляда. Сначала он отказывался, но я был достаточно терпелив, и вскоре бледно-зеленые глаза, наконец, замерли на мне. Я открыл рот, чтобы произнести эти два слова, десять букв, но Хейло высвободил руку и приложил ладонь к моему рту.

Ошеломленный, я уставился на него. Он покачал головой, не желая слушать меня, не желая внимать моим извинениям. Я сегодня сказал больше, чем он хотел услышать. И если ранее я считал себя самым большим долбанным мудаком на планете, то новое чувство ошпарило меня. Потому что в глазах Хейло отражалась не только ярость, которую он мог направить на меня. Нет, в этом огне кружилась более доминирующая эмоция — боль.

Я резко втянул воздух через нос и опустил руку на его подбородок. Взгляд, направленный на меня, пронзил до глубины души. Господи… Я причинил ему боль. Я знал, что он разозлился из-за ужасных вещей, сказанных мной, но глядя в его глаза, замечая всю глубину этих эмоций, которые я не хотел видеть никогда.

Хейло удерживал мой взгляд, обнажая для меня все эмоции. Он все так же прижимал ладонь к моим губам, прижимал крепко. Но я чувствовал, как его пальцы легонько подрагивают. Из-за гнева и разочарования? Из-за напряжения, исходившего от него? Из-за чего-то еще?

Блядь. Последнее, чего я хотел — дать определение нашим чувствам. Вот только нельзя и дальше отрицать, что чем бы они ни были, они точно не подпадали под категорию случайный трах. Я не уверен, что между нами вообще имел место случайный трах. Но это неважно — это не значит, что может случиться нечто большее. Все должно идти своим чередом, и возможно, мне стоило отпустить Ангела, а не усложнять и без того непростую ситуацию.

Будто прочитав мои мысли, Хейло внезапно оттолкнул меня, использовав ладонь на моих губах и пихнув второй рукой меня в грудь. Но я не дал ему далеко уйти, отбил его руку и схватил за бедра. Просунув пальцы в шлевки на поясе его джинс, потянул на себя, но он крепко сжимал мои предплечья, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки.

Я не хотел быть так далеко от него. Я хотел держать его в своих руках, и вот здесь была проблема. Потому что больше всего в этот момент мне хотелось целовать его злые губы, пока он не открылся бы. Я хотел запустить пальцы в его волосы, откинуть его голову назад, оголяя шею, и провести языком дорожку от межключиной впадины до подбородка. А после — ощутить его тело под собой, то, как оно изгибается, пока мы соединены самым глубоким способом из возможных.

Я не просто хотел всего этого. Я нуждался в этом. Нуждался в Ангеле. Он все еще крепко удерживал меня за предплечья, но это не имело значения. Я вытащил пальцы из шлевок на его джинсах и обхватил его лицо ладонями, чтобы погрузиться в поцелуй, которого так жаждал. Этот поцелуй застал Хейло врасплох, он замер. В голове промелькнула мысль, что, возможно, я зашел слишком далеко, и он ударит меня. Но блядь. Это стоило того, а я заслуживал и худшего.

Когда до Хейло наконец дошло, что происходит, он отстранился от меня. Он тяжело дышал, глядя на меня со смесью растерянности и возмущения.

Ангел не ударил меня, но не ушел. Я снова потянулся к нему, зарылся пальцами в его волосы, а ртом захватил его губы. Но теперь он был готов к этому. Хейло оттолкнул меня, прежде чем я распробовал его вкус.

Он отошел на пару шагов назад и вытер рот тыльной стороной ладони, демонстрируя четкий ответ, но я не купился. Почему? Возбуждение в его джинсах сказало мне о другом.

Но поскольку Хейло не отводил взгляда от меня, то не заметил стену позади, пока не врезался в нее задницей.

Он мог сбежать. Мог приказать мне убираться к черту. Ударить. Я все еще ждал чего-то подобного. Но Хейло молча смотрел, как я шаг за шагом приближаюсь к нему. И когда я оказался достаточно близко, Ангел удивил меня: сгреб в кулак ткань футболки на моей груди. Он не оттолкнул меня, но и не потянул на себя. Я чувствовал нерешительность, битву, которую он вел у себя в голове, и сделал единственное, что мог — коснулся нижней губой костяшек его кисти. Взглядом он проследил за этим движением, и что-то в его голове щелкнуло.

Хейло дернул меня на себя и атаковал мой рот с сокрушительной силой. Это бы жесткий поцелуй, от которого у меня закружилась голова.

Началась битва желаний.

ГЛАВА 40

ХЕЙЛО

Гнев.

Боль.

Похоть.

Эти три эмоции боролись за превосходство, пока я держал Вайпера за ткань футболки, царапая зубами его нижнюю губу. Он знал, я не смогу устоять. Против этого рта у меня нет шансов.

Я сжал материал и на секунду представил, что вместо ткани сминаю его кожу, впиваясь ногтями, отчаянно желая причинить Вайперу боль. Потому что... как, черт возьми, он посмел так поступить так со мной.

Как Вайпер посмел прийти сюда после всего, что сказал, и заставил снова его вожделеть. Но он это сделал, и я это сделал. Я так сильно его хотел, что не удержался, протянул руку и коснулся его, хотя понимал, что на этом все. Это наше прощание. Я прочел извинения в его глазах: Прости меня. Я не хотел, чтобы все закончилось таким образом. Но это не помешало мне притянуть его еще ближе.

Ближе... Ближе... Я хотел его еще ближе. Чтобы Вайпер никогда не смог забыть, каково это, когда к нему прикасаюсь я. Когда я его целую, поглощая так же, как он меня, и затем… Затем я отпущу его. Так как он этого хотел.

Я оттолкнул Вайпера назад. Я чувствовал, как его грудь вздымается под моей рукой, он представлял собой сексуальное, горячее зрелище, того плохого парня, в которого я влюбился.

После моего нападения губы Вайпера были гладкими и опухшими. Его черные волосы с одной стороны заправлены за ухо, с другой — спадали на лицо, укрывая тенью молчаливые подавленные глаза, в которых не было ни грамма сопротивления.

И это было проблемой. Я не смог устоять перед Вайпером. С самого начала я был заинтригован, и с тех пор все глубже и глубже погружался в него, обманывая себя тем, что могу быть таким же крутым, как он. Я могу с такой же легкостью делить кровать, тело, а затем уйти — но нет.

Я совершил немыслимое. Я влюбился в Вайпера. Хотя он предупреждал не делать этого. И теперь прощаюсь с человеком, рядом с которым буду всегда, но никогда так, как хотел. И я понимал, что если не воспользуюсь этим моментом, если не позволю себе последнего «прощай», буду сожалеть об этом до конца своей жизни.

Я не хотел говорить. Не хотел слышать его «прости меня» или «так и должно быть». Все слова, которые нужно было озвучить, уже произнесены, а те, что не были, — я видел в глазах Вайпера. Оправдание. Сожаление. Желание и нужда. И именно из-за последней эмоции я сделал шаг вперед, потянул его и сказал «прощай» без слов.

Вайпер открылся мне в одно мгновение, как и всегда, позволяя погрузиться в него и исследовать, как никто и никогда не предлагал мне себя. Я положил руку ему на шею, затем зарылся пальцами в его волосы и натянул. Когда Вайпер вонзился пальцами в мое тело, я с силой навалился на него и переплел наши языки.

Вайпер застонал и наклонил голову, углубляя поцелуй. Он сделал несколько шагов вперед, передвигая нас обратно к бетонной стене, у которой прижался ко мне, крепко удерживая мое лицо в ладонях. Затем наши губы снова слились в поцелуе, скорее битве, пытаясь заставить другого сдаться первым. И сегодня я не сдерживался.

Я сжал волосы Вайпера и сильно потянул, на что он захрипел и поднял голову. Увидел яростный необузданный свет в его глазах, и что-то переключилось во мне. Сегодня я буду тем, кто мучает и терзает. Медленно опустил руку к его джинсам, и начал потирать, сжимать и массировать эрекцию, пока у Вайпера не вырвался мучительный стон.

Звук был нуждающимся, и я снова сжал его член. Я хотел запомнить этот стон. Вайпер начал двигать бедрами по моей ладони, он почти трахал мою руку сквозь джинсовую ткань. Уперевшись руками об стену, по обе стороны от моей головы, он не отрывался взглядом от моих глаз. Когда и ладони стало недостаточно, я убрал руку, давая Вайперу возможность двигаться между моих ног, тереться об меня твердым членом. А затем я захватил его губы своими в диком танце.

Вайпер просунул язык между моих губ, и я простонал, его вкус — это то, чего мне никогда не будет достаточно, и никогда не забуду. Но все же, всего этого было мало. На этом мы не закончим.

Вайпер уничтожал меня.

Вайпер уводил землю из-под моих ног.

Вайпер всегда подавлял все мои чувства, пока не оставалось ничего, кроме него, но не сегодня. Сегодня я хотел быть тем, кто разрушит. Тем, кто сокрушит.

Адреналин несся по моим венам, и я оттолкнулся от стены, схватил Вайпера за рубашку и оторвал от своего рта. В какой-то момент в его глазах я увидел вопрос: «это конец?», но это было последним в списке моих желаний.

Поймав Вайпера врасплох, я развернулся и поменял нас местами. И это еще не все. Я не хотел останавливаться сегодня, пока не помечу Вайпера, как он пометил меня.

Я прижал Вайпера к стене, и заметил, как раздулись его ноздри, — чего я совсем не ожидал, так это того, что мои властные действия разожгут его возбуждение. Вайпер сжал губы до тонкой линии, нерв запульсировал в бешеной скачке, а глаза стали практически черными. Он поднес руку к джинсам, расстегнул пуговицу, а затем потянул за язычок молнии вниз. Я сделал то же самое. Но когда он полез рукой в джинсы, я крепко схватил его за запястье.