Вдох-выдох

Часть 18

Среда

В торте мерцают двадцать семь свечей. Время подводить итоги, но подсчитывать нечего, потому что у меня нет ничего. Ни семьи, ни мужа, ни квартиры, ни машины, ни денег, ни работы, ни успешной карьеры, ни перспектив. И теперь я живу в маленькой станице, а не в большом городе.

У меня нет ничего. Только новая черная дыра в груди с именем «Костя». Только маленькая черное-белая фотография мальчика, которого мы с Костиком потеряли. Мальчика, которого я не могу забыть, но которого так легко заменил Костя. Его ребенок родится в конце сентября. Через два года после того, как был зачат наш с ним погибший малыш.

У меня нет ничего, только надежда и вера в то, что я все делаю верно. У меня есть твердая вера в то, что я вернулась на истинный путь, с которого свернула давным-давно. И у меня есть Даша, которая не дает темноте утащить меня к себе.

Впереди у меня много работы. Мне нужно найти работу, обустроить быт, обосноваться в новом месте, найти новых друзей. Но самое главное – мне нужно найти себя. Вспомнить, кто я такая на самом деле. Вспомнить, что я люблю и что доставляет мне радость. Вспомнить, что я люблю себя. А еще надо бы себе ответить на главный вопрос:

– Что ты хочешь, девочка?

Ответ приходит молниеносно.

Я иду в магазин и покупаю краски, холсты и мольберт.

Суббота

Несколько недель я безостановочно рисую картины. А этим вечером захочу ВКонтакт и завожу страничку, посвященную своему творчеству. Теперь я буду не только рисовать, но и снова продавать картины.

Я рассылаю всем друзья приглашения в мою творческую группу и тут вижу его аватарку. Понимая, что я вообще ничего не теряю, открываю его страничку и пишу:

«Привет! Как дела?»

Четверг

Я иду на вечернюю прогулку с новой подругой – соседкой Машей. Каждый вечер мы с ней гуляем по району, и я радуюсь, что переехала именно сюда, в чудесное место, где прошли самые лучшие годы моего детства. В эту станичку, которая дает мне простор и свободу, в то время как стены городской квартиры, напоминающей обо всем, что я потеряла, меня душили. А здесь мне хорошо. И здесь я думаю не о том, как много потеряла, а о том, как много у меня осталось и о том, что самые чудесные вещи достались мне вообще бесплатно, как например, вот этот волшебный закат, что украшает сейчас небо. Таких я не видела ни в том городе, где жила с родителями, ни в городе, где жила с Костей. Только здесь. Из мыслей о красоте природы меня вырывает телефон, оповещающий о входящем сообщение. Уверенная в том, что это Даша спешит узнать о том, как у меня дела, я открываю сообщение и сбиваюсь с шага.

Он ответил. Ответил!

Сердце пропускает удар.

Маша видит, что меня в очередной раз накрывает.

– Все хорошо, Ника! Дыши, просто дыши. Вот так. Вдох-выдох, вдох-выдох. Мы здесь. Мы с тобой. Идем по улице. Впереди вот красивые деревья. Посчитай их. Посмотри, какие они зеленые. А понюхай, как пахнут вот эти цветы.

Маша возвращает меня в реальность. Вместе с Дашей она помогала мне переживать панические атаки, накрывающие с еще большей силой после того, как я узнала о ребенке Кости. Ребенке, которым он заменил нашего. Моего. Моего мальчика. Вместе с подругами я стараюсь победить приступы, но иногда, в такие вот моменты большой тревоги или волнения, меня накрывает.

– Ника, все хорошо?

– Все хорошо, Маш. Просто мне пришло сообщение от давнего друга, вот я и разволновалась.

Маша смотрит на меня уже удивленно.

– Бывшая любовь что ли? – интересуется она.

– Да. – признаюсь я. – Но я не знаю, о чем с ним общаться. Написала в порыве, а сейчас уже и сожалению, что ему поддалась. Глупо это все было и не надо было ему писать.

– Написала и написала, что тут такого. Обычное дело. И общаться можно обо всем на свете, хоть о картинах, но о курсах котировок и биржевых индексах. А если общаться расхотелось – проигнорь сообщение и все. Ты имеешь полное право передумать.

– Хорошо. – отвечаю я подруге, но решаю все же ответить, ведь сама же его и втянула в эту историю.

Мы переписываемся всю прогулку, и я узнаю, что он, как и я, теперь живет в другом городе.

Он уточняет:

«А ты почему переехала? Тоже работа?»

«Просто новый этап жизни.» – отвечаю я.

«Надеюсь приятный?»

«Ну… как сказать…»

«Да как есть»

«Я развелась»

«Ого!»

Среда

После этой переписки он пропадает. Я тоже не пишу, тем более уже устроила эффектный трюк с возвращением, даже похлеще его, но я же училась у лучших. А еще я понимаю, что ему нужно время переварить информацию, если он захочет, то напишет сам.

Ну а у меня полно дел. Мне предстоит починить себя как внутри, так и снаружи. Заодно подумать, а стоит ли мне ему отвечать, если он все же напишет мне снова.

Пятница

Я удивлена. Ему понадобился всего месяц и один из последних октябрьских дней дарит мне то самое, такое привычное «Привет! Как дела?», на которое я тут же отвечаю и после вступаю с ним в длинную переписку.

Суббота

Сегодня еду в ненавистный город. У Даши день рождения, и я не могу пропустить праздник лучшей подруги, потому весь вечер борюсь с тревогой, а она в последнее время накрывает меня сразу же, как выхожу из дома. Еще и телефон не ловит сеть, и я не могу загрузить любимую успокаивающую медитацию. Но Даша уверяет меня, что Костю на праздник не пригласили, даже несмотря на то, что они все еще друзья и кумовья. Я ей благодарна. Знаю, как не просто им сейчас с Сережей, ведь они продолжают дружить и с Костей, но я их не виню, если только чуть-чуть. Не будет сегодня на празднике и Дашиных детей. Они остались с бабушкой и дедушкой, и я думаю, что это также сделали для меня, чтобы я не видела крошечного малыша. Но сегодня я стараюсь не о том, что потеряла, а о том, что у меня осталось, и буду наслаждаться праздником.

– Для тебя тоже есть подарок. – Даша протягивает мне пакетик.

– Спасибо. – обнимаю я лучшую подругу. – Но не стоило. Праздник у тебя, а не у меня.

– А это и не от меня. – объясняет она.

– А от кого? – настораживаюсь я.

– Пообещай, что не будешь злиться и не выкинешь подарок. – сразу просит Даша.

И тут я внимательно смотрю на то, что лежит внутри пакета. Изумрудная коробочка, перетянутая фиолетовой лентой.

– Это от Костика, да? – быстро понимаю я, только он вот так упаковывает для меня подарки. – Ничего не хочу о нем слышать. Вместо того, чтобы подарочки мне передавать, лучше бы ребенком своим новым занимался и женой. – я начинаю выходить из себя.

– Но он не…

– Никаких «но»! Ничего не хочу о нем слышать! Тем более в такой чудесный праздник, как твой день рождения. И вообще я теперь снова с Пашей…

– ЧТО? – глаза Даши округляются. – Вы вместе?

– Ну… не прямо вместе, но снова общаемся. Уже месяц. Пока только переписываемся, но и это огромный шаг.

– Так он до сих пор не женился, что ли или в разводе?

– Не женился.

– Интересно почему… Ему же, как и Сереже с Костей, скоро тридцать, а он даже не женат и детей нет.

– Ну да, зато Костик у нас уже женат дважды, и детишки у него есть.

– Да не… – пытается защитить моего бывшего мужа подруга.

– Даша, честное слово, не хочу я говорить сегодня о Косте и тем более ссориться из-за него. Еще и с тобой. Давай это просто будет еще один подарок тебе ко дню рождения.

– Так не возьмешь? – уточняет Даша. – Я-то знаю, что там, а вот тебе будет очень интересно и полезно открыть его.

– Нет. – твердо отвечаю я. – Можешь ему обратно отдать. Мне его подачки не нужны.

– Ненавидишь его, да?

– Нет. Как бы сильно мне бы хотелось его ненавидеть, у меня не получается. Хотя я бесконечно зла на него и не прочь отрихтовать его лицо так, чтобы и моя бывшая свекровь его не узнала.

– Не ненавидишь, значит. Ну ладно. Тогда почему не хочешь принять подарок и узнать о том, что сейчас происходит в его жизни?

– Хотела бы, сама бы у тебя спросила, или бы соцсети его и его пассии мониторила, правда сначала пришлось бы узнать, как ее зовут. Но не хочу я ничего о нем знать. И подарков его больше не хочу. Хватит! Я была готова его простить за тот единственный случай, но нет же. Я его люблю, а вот он меня нет и потому у него новая семья и сын, а я ненужный груз, который выбросили за борт, потому что он больше не может делать детей. Но я нужна Паше. И он пишет мне почти каждый день, так что в этот раз все у нас будет хорошо.

– Ну что ж… будем надеяться, что так и правда будет. Может он курс у психолога прошел, голову подлечил и хотя бы в раз у вас что-то действительно получится.

– Будем. А сейчас пошли торт есть. Я только ради него три часа в электричке тряслась.

Даша убирает подарок от Кости к остальным подаркам, и мы отправляемся есть праздничный торт. И как бы сильно мне не хотелось посмотреть, что такого передал мне Костик, я не позволяю себе взять эту коробочку. Не сейчас, когда мое эмоционально состояние держится на одном лишь честном слове. Не сейчас, когда атака уже подбирается ко мне и жаждет снова утянуть во тьму.

Воскресенье

Вернулась я домой ближе к вечеру и наконец спокойно выдохнула, потому что все эти праздники, холодные электрички и наши с Костей общей знакомые меня очень сильно истощили. Держусь я из последних сил, и мечтаю о возращении в безопасный дом и теплом душе, пока любуюсь начинающимся снежком из окна. Мы почти у моего дома, как у меня звонит телефон. Это он. Паша. Удивительно, ведь до этого мы только переписывались. Я говорю, что перезвоню через пару минут, когда доеду до дома.

Оказавшись в безопасности родного дома и переобувшись в любимые комнатные тапочки, я набираю его.

Паша меня оповещает:

– А я сейчас проезжаю мимо твоей станички.

– Ух ты! Тебя ждать в гости?

– Уже нет! Я еду обратно. Приехал вчера, хотел сделать тебе сюрприз. Но весь день не мог дозвониться, смог вот только сейчас. А мне завтра к восьми надо быть на важном совещании, потому я уже еду обратно.

– О! Ты приехал повидаться со мной… а меня нет.

По голосу понятно, что я расстроена.

– Приезжай ты ко мне. Сегодня сядешь на поезд, а утром уже будешь у меня. Я тебе билеты куплю.

Я сомневаюсь и говорю:

– Слушай, это странно, мы не виделись сто лет, а тут появляюсь на пороге: «Здрасьте! Вот она я».

– Ника, все в порядке. Нам же не по семнадцать, чтобы преграды себе выдумывать. Скинь мне данные своего паспорта, я сейчас же куплю тебе билеты с телефона. А могу еще и на такой поезд, что ты приедешь чуть позже меня и я тебя на вокзале подожду.

– Паш, мне кажется, что это как-то не прилично. – говорю я ерунду лишь бы не признаваться в том, что длительную поездку на поезде, еще и к нему, я просто не вывезу. Паническая атака меня накроет еще в момент, когда я буду билет покупать. Я и свое затворничество покинула впервые только ради Даши и это мне дорого обошлось, потому что после праздника я не спала, а тряслась от атаки и обнималась с тазиком в отеле, потому что меня еще и полоскало всю ночь, из-за чего я не выспалась.

– Я-то наделся, что твоя упертость осталась в прошлом, но нет, она все также при тебе. Ну ладно, давай поступим иначе. У меня сейчас жаркая пора, но недельки через две я к тебе снова приеду. Ты только в этот раз не убегай и дождись меня.

Я обещаю.

Но что-то идет не так.

Пятница

Хатико. Именно его я в очередной вспоминаю, когда качаюсь на качелях, тем самых, на которых в детстве меня качала бабушка. Я качаюсь на качелях и думаю о том, что мне больше не хочется, чтобы наше общение напоминало качели, но пообещав приехать через две недели, Паша снова не сдержал слово. На дворе уже конец мая, а никак не декабрь, но я, как и милый песик из фильма, снова его Почему? Ну, во-первых, я пообещала, что в этот раз я его дождусь. А, во-вторых, я думаю, что… Во-вторых, я пока оставлю при себе.

Сначала он писал, потом пропал, затем снова вернулся. Последние пару месяцев мы переписывались уже регулярно и вот вчера он позвонил. А сегодня мы идем… куда? На свидание? Вряд ли. Встречу старых друзей? Тоже как-то странно звучит. Пусть будет так, мы идем пить кофе.

Он должен был заехать еще пятнадцать минут назад, но я понимаю, что он ехал ко мне из другого города уже больше десяти часов за рулем, а потом заселялся в единственную гостиницу, где сервис так себе, так что задержка объяснима. И она идет мне на пользу, я пытаюсь унять бешено стучащее сердце. Дело не только в том, что я сильно волнуюсь из-за встречи, мы же не виделись ровно десять лет. Просто меня снова накрывает атака. Так что я качаюсь на качелях, глубоко дышу, и слушаю пенье птичек, пытаюсь унять дрожь и бешенное сердцебиение – первые предвестники приступа.

Слышу, что он подъехал и выхожу со двора.

Я замираю у машины, но твердо пообещав себе, что сейчас не допущу никаких приступов, берусь за ручку, открываю дверь и собираюсь сесть на пассажирское место, но понимаю, что не могу этого сделать. Не могла с тех самых пор и не могу сейчас, потому я шучу, что серьезные бизнес-леди ездят только сзади и сажусь сзади. Паша делает вид, что не удивлен и подыгрывает мне, изображая моего водителя.

Мы добираемся до кафе, и я выхожу из машины после того, как он заботливо открывает мне дверь. Вот тут она наконец меня обнимает, целует в щечку и заявляет:

– Ты стала еще красивей.

Я совсем не уверена, что измучанная и исхудавшая девушка с синяками под глазами и паническими атаками – это красавица, но комплимент принимаю и благодарю:

– Спасибо!

А потом отстраняюсь и изучаю его. Да, он стал старше, но мне кажется, что совершенно не изменился. Все такой же потрясающий, но уже не парень, мужчина. И все также действует на меня как самый сильный афродизиак.

Мы наконец захотим в кафе, делаем заказ и ведем непринуждённую беседу. Он спрашивает меня про картины, я его про работу. Я делюсь с ним своим планами, и, как всегда, своими мечтами. Сейчас больше всего мечтаю о ремонте, потому в красках описываю Паше, каким я вижу свой дом. Он добавляет важные нюансы, о которых я, зацикленная на красоте и дизайне, ни за что бы не подумала. А потом, слушая его замысел идеального дома, понимаю, что наши мечты во многом совпадают.

Его кофе и мой чай (куда мне сейчас кофе) допиты и мне почему-то хочется показать ему одно из красивейших мест, которое всегда меня радует и куда я хожу писать картины. Не знаю почему, но мне кажется таким важным показать это место именно ему. Конечно же он соглашается, тем более я приглашаю его к себе в гости.

Мы выходим с моего заднего двора, спускаемся к воде и, стоя на берегу реки, любуемся закатом. Паша говорит, что понимает, почему я осталась здесь, в этой станице и в этом доме. Это же идеальный дом у реки. В таком месте можно и детей растить и старость встречать.

Паша констатирует:

– От такой красоты дух захватывает.

А потом у меня захватывает дух оттого, что он меня целует.

Я целую в ответ, потом обнимаю, и вдыхаю родной аромат.

– Ты пахнешь все-так же вкусно. – признаюсь я.

– А ты все такая же потрясающая. – признается он.

Момент испорчен тем, что мне становится нехорошо. Но я ни за что не поддамся атаке, не сейчас, не в такой момент, потому сильнее прижимаюсь к Паше, отвечая на его поцелуи, стараясь концентрироваться только на них. Это помогает. Атака чуть отступает.

Вместо нее в наступлении переходит Паша.

Вот мы стояли у воды, в конце моего двора, а вот уже целуемся у входной двери. Вот мы были в прихожей, а вот уже в спальне. Вот я была одета, а вот уже моя футболка и джинсы валяются у кровати. Вот он был одет, а вот его футболка и джинсы валяются рядом с моими. Вот мы стояли, а вот уже лежим на моей кровати. Вот мы были двое, а теперь уже одно целое, двигающее в едином ритме.

Я пытаюсь насладиться моментом, давно позабытым счастьем от близости с моим идеальным Пашей, но мне не удается этого сделать. Потому что нет уже той юной влюбленной Ники и нет того юного влюбленного Паши. И нет той страсти, которой они постоянно опаляли друг друга, тем самым отталкивая. Есть только две израненные души, которые пытаются вместе отогреться. Но и этого нам не удается, потому что возвращается она. Паническая атака. Даже не дав нам отдохнуть в объятиях друг друга. И теперь мое сердце сбивает с ритма и подскакивает пульс уже не от ласк Паши.

Он замечает это и с беспокойством в голосе уточняет:

– Ника, ты в порядке?

– Не очень. Атака пытается накрыть. – признаюсь я. – Давай выйдем во двор. Я сейчас подышу свежим воздухом и все пройдет.

Мы одеваемся, и Паша ведет меня во двор, где я делаю свои упражнения на концентрацию и немного прихожу в себя. А затем возвращаемся в дом, и он хозяйничает на моей кухне, заваривая мне травяной чай. Когда я успокаиваюсь, он осторожно спрашивает:

– Это как-то связано с тем, что ты теперь не ездишь на пассажирском сидении?

– И да, и нет. – мне не хочется окунаться в болезненные воспоминания, но я понимаю, что, если мне хочется строить с ним отношения, все равно придётся все рассказать.

– Если тебе не хочется, то не отвечай.

– Я отвечу. Только пообещай, что не будешь меня жалеть и перебивать, хорошо?

– Хорошо.

Я набираю полную грудь воздуха и выпаливаю:

– Я попала в аварию больше двух лет назад. За рулем был Костик. Мы возвращались от его родителей и пьяный водитель, выезжающий с прилегающей дороги, врезался в нашу машину. Прямо в пассажирское. Я плохо помню, что было дальше. Знаю только, что меня пришлось вырезать. Очнулась я уже в больнице, где мне сообщили, что я потеряла ребенка и других у меня больше не будет.

Я делаю паузу, потому что мне нужно перевести дыхание.

Паша, чье лицо выражает смесь эмоций от удивления до боли, как и обещал, молчит.

– После того, как я вернулась из больницы, вместо детской нашла пустую комнату, где был холст и краски. Не знаю, каких сил ему стоило выбросить все то море детских вещей, чтобы мы покупали для нашего сынишки. Но он смог. А потом принес для меня черные краски и холсты, зная, что они мне помогут, но в этот раз они не помогли. Не помог мне и Костя, после аварии наши отношения ухудшились, потому что он винил себя во всем произошедшем и начал пить. А потом наелся таблеток и собирался уйти из жизни, потому что считал, что без него мне станет легче. Я успела его спасти, но не помогло. Вернувшись домой из больницы, он продержался пару месяцев, а потом ушел.

Я делаю очередную пазу и выпиваю стакан воды, после чего могу снова продолжать.

– Вернулся месяца три спустя. Я очень старалась улучшить наши отношения. И он старался. Но мы оба изменились, и я понимала, что его что-то гложет. Тогда он и признался, что за пару недель до возращения ко мне, надравшись в очередной раз, вроде как переспал с какой-то девчонкой, что подцепил в баре, потому что проснулся у нее в квартире. Я поняла, что не могу все это вынести и уехала сюда. А через месяц написала ему, что мне трудно его простить и я, наверное, подам на развод. А он…

Я вытираю предательские слезы.

– Он даже не стал просить дать ему второй шанс, хотя я была готова. Была готова его просить. Я же вечно даю всем второй, третий, четвёртый шанс. Ты то лучше других знаешь. Но нет. Ему он не был нужен. А потом он добил меня тем, что та девушка беременна и скоро родит. И вот, у Костика новая семья и ребенок, а у меня только фотография с УЗИ так и не родившегося малыша, и панические атаки.

Паша, как и обещал, не жалеет меня. Он просто подходит ко мне и заключает в объятия. Он ничего не говорит, потому что нет таких слов, которые он бы мог использовать. Он лишь гладит меня по волосам и позволяет плакать на его груди до тех пор, пока не звонит его телефон. Коллега просит срочно прислать документы, а ноутбук остался в отеле и ему приходится уехать.

Но перед тем как уйти, Паша уверяет меня:

– Я обязательно вернусь к тебе, Ника.

А после нежно целует на прощание.

– Я буду ждать. – обещаю я его спине.

Вторник

Я жду уже пятую неделю, но Паша так и не приезжает. Да и особо не пишет. Он уже не Гудини, а какой-то Карлсон: «Он улетел, но обещал вернуться». А я снова Хатико. Жду и жду, в миллион раз, наверное. Чего только жду? Снова не понятно. А ждать я уже ненавижу. Не могу больше и не хочу. Мне надоела вся эта неопределённость, тем более мы уже не подростки, чтобы ходить вокруг да около, потому я пишу ему сообщение и уточняю, стоит ли мне вообще его ждать или пора начинать ходить на свидания с другими мужчинами (ясное дело, что никаких других нет).

Мне тут же приходит ответ:

«Не думаю, что тебе стоит отказываться»