Вечная сталь

Глава двадцать четвертая

В дверь постучали. Онория приподняла голову с подушки, но пошевелиться не смогла: они с Блейдом во сне переплелись ногами.

— Проснись, — прошептала она, поглаживая колючий подбородок. Блейд в ответ отнюдь неэлегантно захрапел.

Онория улыбнулась. Он был вымотан. В глубине души ей хотелось велеть незваному гостю убираться прочь и оставить господина в покое хотя бы на один день, но нельзя. Кто знает, какие новости им принесли?

Извиваясь, она высвободилась, оставив Блейда храпеть дальше, и, прежде чем направиться к двери, накинула на себя один из его халатов.

— Эсме. — Онория выскользнула в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь. — Что-то с Рипом? Он в порядке?

— Он все еще спит. Ничего не изменилось. — Шиньон Эсме растрепался и едва держался на шпильках, а глаза покраснели от усталости.

— Тогда что случилось?

— Прибыл лорд из Эшелона. Тот Бэрронс, с которым Блейд сотрудничает. Притащил с собой металлогвардейцев.

— Я никуда Блейда сегодня не выпущу. Он слишком измотан, а теперь даже некому прикрыть ему спину.

Эсме приподняла бровь:

— Ты не знаешь Блейда, если думаешь, будто он станет отлеживаться вместо того, чтобы выполнять свой долг.

— Если Блейд не узнает о госте, то и рваться никуда не будет, не так ли?

— А что делать с лордом из Эшелона?

— Предоставь его мне, — ответила Онория. — Не одолжишь какую-нибудь одежду? Мое платье… мокрое.

На губах Эсме промелькнула улыбка.

— Не буду спрашивать, как так получилось. Подожди меня здесь, сейчас принесу одно из своих. По размеру должно подойти, если кое-где подколем.

Через двадцать минут Онория, полностью одетая, со стянутыми в тугой пучок волосами, спустилась в гостиную, где ждал Лео.

Комнату окутывали паутина и пыль. Лео расхаживал перед камином, сцепив руки за спиной. Он облачился во все черное: кожаный нагрудник, подчеркивавший до неприличия мускулистую грудь, обтягивающие штаны из шерсти, заправленные в высокие сапоги. Единственным украшением служил массивный золотой перстень-печатка.

Завидев вошедшую, голубокровный резко остановился:

— Онория.

— Лео.

— У тебя все хорошо?

— Не пойму, с чего это тебя заботит, — ответила Онория.

Глаза Лео сузились.

— По большому счету и не заботит. Но считается вежливым тоном начинать разговор с подобных банальностей. Как поживают Хелена и Фредерик?

Онория впилась в него взглядом, сжимая кулаки.

— Чарли, — жестко поправила она. — Мы зовем его Чарли. И они оба в полном порядке.

Как же ей хотелось просто сказать правду, но Онор не рискнула. Лео сейчас как никогда походил на типичного представителя Эшелона, и, если бы он донес о состоянии Чарли властям, оба, она и Блейд, попали бы в большие неприятности. Принц-консорт вполне мог использовать такой шанс, чтобы послать своих металлогвардейцев в трущобы, в этом случае закон был бы на его стороне.

— Могу я поинтересоваться: ты посланец Блейда, или он все же явится лично?

— Он спит, — ответила Онория. — Вампир напал прошлой ночью: один из людей Блейда убит, еще двое ранены.

Лео замер:

— А вампир?

— Сбежал.

— Где это произошло? Если мы сумеем определить местонахождение или причину, почему его тянет в трущобы, то можно попробовать заманить тварь в ловушку.

Онорию словно ледяной волной окатило, кровь застыла в жилах.

— Что ты имеешь в виду, «тянет в трущобы»? Разве не тут выход из туннелей?

— Туннели проходят через эту половину Лондона, — подтвердил Лео. — Необычно то, что вампир продолжает наведываться сюда.

Онория положила руки на спинку кресла, постукивая по ней пальцами. Во всех нападениях есть лишь одно общее — она сама. Тогда, на улице, вампир попытался преследовать именно ее, начисто игнорируя Уилла и Блейда, хотя оба были ранены. И в следующий раз тварь явилась прямо к дому Тоддов.

— Милая? — тихо позвал Лео, как когда-то в детстве, когда между ними установилось хрупкое перемирие.

— Не называй меня так, не смей. Только отец обращался так ко мне.

— Ты что-то знаешь.

Онор встретилась с гостем взглядом:

— Возможно.

— Поделись со мной, — произнес он. — Вдруг это ключевая деталь, которая поможет нам поймать зверя, пока не пострадал кто-нибудь еще.

Онория по-прежнему сомневалась. Насколько она могла доверять Лео? Не настолько, как хотелось бы.

— Почему ты охотишься за ним? Почему именно ты?

— Меня послал принц-консорт, — резко ответил Лео, почему-то глядя на ее волосы.

Онория перестала барабанить по спинке кресла:

— Ты лжешь. Никогда не мог посмотреть мне прямо в глаза, если лгал.

Лео наконец глянул на нее:

— Ты так хорошо меня знаешь?

— Совершенно не знаю, — парировала Онория. — Раньше я думала, будто могу тебе доверять.

— Да ты ненавидела меня в детстве, — скептически произнес Лео. — И не без причины.

— Я тебя жалела, а не ненавидела. — Ее голос смягчился, губы изогнулись в печальной улыбке. — Ну, разве что тогда, когда ты подбросил мне в кровать тех жутких механических пауков или когда оторвал голову моей кукле и закопал ее.

Повисло молчание.

— Ты меня жалела?

Онория взглянула на Лео. Если бы все сложилось по-другому, она признала бы его как своего сводного брата. Но отец и герцог Кейн уничтожили любую возможность такого исхода.

— Герцог презирал тебя, а отец… отец оставался равнодушен.

Больно признавать, что Артемий Тодд был неправ. Но Онория не могла отрицать тот факт, что отец неважно относился к Лео. В памяти вспыхнула картинка: маленький мальчик с ангельскими золотыми кудряшками — очень похожий на Чарли в том возрасте — смотрит на нее с ненавистью во взгляде, пока она высвобождается из отцовских объятий. Мальчишка разворачивается и убегает, и той же ночью механические пауки забираются к ней в постель.

Лишь повзрослев, Онория догадалась, почему он так над ней измывался. Мальчик, который делал вид, будто ему все равно, никогда не был равнодушным.

— Не думаю, что предпочел бы твою жалость неприязни. — У Лео вырвался горький смешок. — Жалость делает нас слабыми. Но, увы, тебе не удалось меня отвлечь. Ты что-то знаешь о вампире.

— Я и не отвлекала, — парировала Онория. — Ты солгал о своих мотивах охоты на эту тварь. У тебя какой-то личный интерес во всем этом, что наводит меня на мысль, а не знаешь ли ты, кем был вампир до обращения?

Лео окинул ее оценивающим взглядом:

— И теперь ты просишь довериться тебе?

— Я не предам тебя.

— Неожиданно. Прости, но я не верю в сантименты. — Его губы изогнулись в циничной ухмылке. — Думаю, при таких обстоятельствах ты как раз это и сделаешь.

— Что ж, тогда мы в затруднительном положении. Твоя информация в обмен на мою.

— Люди могут погибнуть, Онория. — Лео шагнул вперед, нависая над ней. — Тебе наплевать?

— Они могут погибнуть в любом случае. Еще не решила.

Лео разочаровано зарычал, схватив ее за руку:

— Ты всегда такая чертовски упрямая?

— Ага, всегда, — мягко произнес кто-то сзади.

Онория обернулась:

— Блейд.

Он шагнул в комнату, медленно изучая обстановку. Темный взгляд — демонически черный, обсидиановый — скользнул по Онории и Лео. И Блейд явно заметил, как близко они стоят друг к другу.

— Ты должен быть в постели. — Онория чувствовала себя виноватой, хотя на то не имелось ни единой причины.

— Звиняй, шо испортил ваши планы, сладкая.

* * *

— Планы? — Онория шагнула ему навстречу. — И что именно ты под этим подразумеваешь?

— Да вот даж и не знаю.

Блейд прикрыл за собой дверь одними лишь кончиками пальцев. Прищурившись, он смотрел на руку Онории, которую столь фамильярно держал Лео. Онор просила доверять ей и прошлой ночью принесла своего рода клятву верности. Оставалась лишь одна проблема. Бэрронс.

— Это не то, что ты думаешь, — пробормотала Онория.

Блейд медленно приблизился, пытаясь заново оценить ситуацию. Волосы на затылке встали дыбом, как только в ноздри ударил запах Бэрронса, запах его лосьона после бритья. Внутренний демон, темная, вечно голодная часть Блейда, которой он никогда не мог нормально управлять, требовала накинуться на Бэрронса с клинками. Но… прошлая ночь. Она же должна была что-то значить.

Через окно в комнату лился свет, обрамляя Онорию и Бэрронса в золотой прямоугольник. Этот свет поблескивал в волосах герцога и мерцал на яркой алой ткани платья Онор. Красивая из них выходила пара. Оба молодые и статные, с кожей сливочного оттенка и темно-карими глазами. Блейд вдруг почувствовал себя невероятно старым, принадлежащим к миру теней.

— Я знаю, на че эт похоже, — произнес он, ощущая сплошную боль внутри. — И хочу те доверять. Но… черт побери, Онория… Те так трудно дать мне хоть какое-то проклятое объяснение?

— Ты спал, и я подумала, что мне лучше самой встретить Лео. Кроме того, у меня к нему были вопросы по поводу вампира.

Те самые вопросы, что он услышал, прежде чем вошел в комнату.

— Я не спрашиваю, че ты тут делашь.

Бэрронс с осторожностью отступил от Онории:

— И в мыслях не было вторгаться на чужую территорию.

— Я тя не спрашивал.

Онория сжала руки в кулаки, губы превратились в одну тонкую линию. Но в глазах светился не гнев, а боль.

— И ты говоришь, что доверяешь мне.

— Доверяю. Но Бэрронс вечно встает между нами, а ты упорно не желашь мне сказать, че он для тебя значит. — Блейд не смог сдержать рвавшегося наружу разочарования.

Сделав еще один шаг вперед, он почти вплотную приблизился к Онории, почти схватил за руку, но тогда поддался бы гневу и голоду. «Нет. Она испугается». Он с наслаждением вдохнул аромат Онории, все еще теплой после сна в его постели. К нему примешивался запах розовой воды, но даже ей не удалось заглушить едва уловимые нотки секса и крови.

— Я оч стараюсь те доверять.

По телу Онории пробежала дрожь.

— Мне бы очень этого хотелось. — В ее голосе сквозила боль. — Лео?

Бэрронс напрягся:

— Нет.

Онория обернулась:

— С меня довольно секретов. И мне надоело защищать тебя, в то время как тебе, очевидно, глубоко плевать на всех нас. Похоже, ты слишком долго жил в Эшелоне и уже не способен поверить, что не всем интересны твои закулисные игры. Блейд никогда не стал бы использовать эту информацию против тебя.

«Смотря какую».

— Я никому не доверяю и имею на то веские причины. Или ты забыла, кто именно меня инфицировал? — Взгляд Бэрронса стал жестким.

Онория побледнела:

— Он не хотел. Он пытался помочь тебе не заразиться.

— Он пытался протестировать свою чертову вакцину, — рявкнул Бэрронс. — Плевать он на меня хотел. Я всегда был для него лишь очередным подопытным кроликом.

— О ком эт вы толкуете, черт побери? — не выдержал Блейд.

Оба, Онория и Лео, взглянули на него темными глазами в обрамлении густых ресниц. Выражение в этих глазах было практически идентичным. Мгновение — и Онория отвернулась, разрушив наваждение. Но Блейд все же не смог забыть то, что увидел. «Господь Всемогущий». Он замер.

— Ты евойная сестра. — В его голосе сквозило удивление. — Черт возьми, ты евойная сестра!

Бэрронс побледнел, а Онория с облечением выдохнула.

— Да, — прошептала она. — Сводная сестра. У нас с Лео один отец. Я единственная, кто знает. Лена и Чарли никогда не встречались с Лео.

Мозг Блейда лихорадочно работал. Черты их лиц были похожи лишь отдаленно, но глаза — они выдавали родство. Неудивительно, что он упустил это из виду. У Чарли с Бэрронсом было больше сходства, и оно, скорее всего, будет лишь усиливаться по мере взросления парнишки.

— Кто отец Бэрронса? Герцог или Артемий Тодд? — И Блейд тут же сам ответил на свой вопрос: — Тодд, верно?

Иначе зачем это скрывать? Так вот почему она обратилась за помощью к Бэрронсу, прежде чем пришла к нему, Блейду. Эта мысль почти заставила его улыбнуться. Он совершенно зря беспокоился.

Бросив на сестру мрачный взгляд, Бэрронс обратился к господину:

— И что ты собираешься делать с этой информацией?

Блейд покачался на ногах. Его охватила такая эйфория, что чуть грудь не лопалась. Ему хотелось подхватить Онорию на руки и закружить. Она — его. Целиком и полностью.

— Скорей всего, ниче, — пожал плечами Блейд. — Вот изловим вампира, и надеюсь ваще как можно реже тя встречать. И ваще о те вспоминать.

— Мне слабо в это верится, — ровно произнес Бэрронс.

— Ниче удивительного. — Герцог — голубокровный до мозга костей. Ему никогда не понять: Блейд хотел лишь, чтобы его оставили в покое и дали возможность быть с семьей… и с Онорией.

Все еще не уверенный, как воспринимать заявление господина, Бэрронс взглянул на собеседников:

— Мне нужно кое в чем признаться. Но я скажу тебе. Только тебе. — Он посмотрел в глаза Блейду.

Онория застыла, но Блейд поднял руку, предостерегая ее от возражений:

— Подожди мя в комнате.

— Не думай, будто можешь приказывать мне, как одной из своих… своих…

— Трэлей? — продолжил Блейд, слегка приподняв бровь.

Щеки Онории залил румянец, но он не собирался так просто отпускать ее с крючка. Им нужно поговорить. Прошлая ночь многое изменила, но было очевидно, что без разговора все же не обойтись.

Блейд почувствовал, как Онория вновь воздвигает вокруг себя защитные стены. Черт, теперь, после слов Бэрронса, господин понял, почему она так поступала. Ее собственному брату было на нее начхать.

Блейд успокаивающе нежно погладил Онорию по спине, наклонился и прошептал ей на ушко:

— Пожалста.

Небольшая уступка ради гордости Онории. Ей тоже придется научиться уступать, но сейчас он готов был сделать первый шаг.

Взгляд Онории потеплел, ладонь робко коснулась его запястья. Блейд почти видел, как мысли мелькают в этих невероятных карих глазах. С ней никогда не будет легко, но он вдруг осознал, что это ему даже нравится. Мужчине быстро наскучит женщина, которая никогда не бросает вызов. Онория навсегда останется для него загадкой.

— Я тебя подожду, — тихо произнесла она.

Блейд легко поцеловал Онор, сильно удивив ее.

— Спасибо.

Она отвернулась и направилась к двери, однако что-то все же остановило ее от ухода вот так, без прощания с братом.

— Будь осторожен. Я знаю, отец никогда не признал бы тебя как сына, но ты был глупцом, считая, что я не раскрою тебе свои объятия. Если бы ты только мне позволил.

Затем она вышла, оставив Бэрронса потрясенно смотреть ей вслед.