Вечность номер пять

Поющие о времени цыкады

без умолку и дроздовых инверсий

услышь, моя родная, спелый персик,

взяв голову мою — морскую раковину

а мне второе сердце от быка бы

торчат наружу дыры христианства!

Возьми меня за жабры, вынь из пьяноства

где выпучив глаза под камнем — крабы

и Атлантиды каменные… женщины

лежат среди развалин Колизея.

Ах мне вторую б жизнь и о ней ролик

торчат на луже камни — свиньи чванства!

Сними с меня шагреневого змея

за пазухой дрожит несчастный кролик

тяни за уши! — Ленты? Деньги? Зонтик?

Чего, анти..? «АнтИхристомахонтик»?

— Нет, то у Богоболека в ремонте

торчит наружу время и пространство.

Поют о нас с тобой уже романсы!

И о романсах в «Ы» слагают Гимны!

О гимны как об ножны трутся шпаги,

саги

читают, развернув бересту длинную,

вылизывая огне-языками мобильные,

не встроенные в Душу, уши воинов.

Торчат наружу губы у любовников!

Трещат о Духе вогнутом цыкады!

О фьерды бьются волны — рады, рады

торчат из Атлантиды Колизеи!

Торчит наружу и Ассоль, до Грэя…

«Торчок» — на полпути к Кассиопее.