Ведающая

Глава 32

Идти пришлось недолго. Киаран все отлично рассчитал, он начал реализацию своего отвратительного плана перед самым рассветом. И темнота была нашим спутником совсем немного.

За очередным старым деревом я смогла разглядеть лачугу. Именно там и спала маленькая девочка. Жаль, спрятать ее от настоящих недоброжелателей так и не получилось.

Внутри хижины была всего лишь одна комната, где на тесной кровати лежала бедная девочка с небольшими вкраплениями зелененьких чешуек. Шиса была очень похожа на Хену, от Хааша она взяла лишь цвет чешуи.

Вся комнатка была заставлена вазами с благоухающими цветами. В руках у Шисы тоже был вложен белоснежный цветок с крупными лепестками. Глядя, на мирно спящую девочку мне хотелось только плакать.

— Как же у вас поднялась рука ее отравить? — спросила я шепотом.

Говорить громко мне казалось неправильным, будто бы голосом можно было разбудить несчастную.

— Это сделал я. — произнес Киаран.

Его признание заставило меня искать его взгляд. Мне хотелось разглядеть там хоть каплю сожаления, но Киаран упорно на меня не смотрел. Боженька, как же так…

— Мне удалось обнаружить в летописях занимательную историю, — вмешался голос Альноры, — про именитого главнокомандующего Грана и про его даму сердца Лиану. Мне показалось грандиозной идея с отравлением иномирным ядом, и мы вместе с Киараном решили воплотить ее в жизнь повторно, учитывая тот факт, что сила ведающей может помешать исполнению задуманного. Нам так надоело ждать, пока Хааш и Хена соизволят выйти из совета. Мы всего-то их немного подтолкнули ускорить этот процесс и уступить место молодым, амбициозным и сильным мастерам, как я и Киаран. С божественной волей Прута нам удалось раздобыть подходящее ядовитое животное. И у нас получилось отравить Шису, Киаран лично уколол ее отравленной иглой, что та и не заметила. Тогда мне стало очевидно, что и богиня Эндана благоволила нам. Однако, яда в этом примерзком создании было так мало, или же защита на Шисе была столь сильна, что смерть приближалась к девочке слишком долго, за это время Хааш успел погрузить ее в безвременье и спрятать так надежно, что ни мне, ни Киарану не удавалось ее отыскать. Но вот мы здесь, у самого ценного сокровища Хааша и Хены, рядом с единственным детенышем двух могущественных мастеров. Пришло время исправить нашу оплошность…

Рот Альноры ужасающе растянулся в сумасшедшей улыбке. По моей коже пробежался озноб и сменился липкой испариной. Она была еще более полоумной, чем Киаран.

— Только… я начну с тебя, дорогуша! — внезапно заорала она.

Альнора вскинула руку, вспыхнувшую голубым пламенем, и в меня тут же полетело лазурное и искристое острие. Я не успевала отреагировать, комната была слишком маленькой, а желание убивать Альноры слишком неожиданным.

Всего за один взмах ресниц ледяное оружие оказалось подле меня, а следующее движение ресниц было самым трусливом в моей жизни. Я не хотела видеть, как скоро боль вонзиться в мою грудь. Я подняла руки в нелепой попытке защититься от ледяного шипа, но ожидаемая боль никак не наступала.

Я подняла веки. Вокруг меня сиял радужный пузырь, а из него торчала голубая спица, что должна была меня прикончить. И этот щит был делом не моих рук.

С оглушительным грохотом в хижину ворвалась белая молния — это был Грозный, а за ним маячили братья телохранители. В переполохе появления Айриха и Ларна я обратила внимание, какой отчаянный страх отразился на лице у Киарана, он явно не желал моей смерти, и какая ярость завладела Альнору. Она моментально пустила ее вход.

Мечи братьев отражали ее мелькавшие заклинания. Киаран перестал переживать за меня, а стал переживать за себя. По комнате стали носиться и зеленые огненные шары. Альнора и Киаран бились за собственное спасение, ведь на кону было буквально все.

Битва окончилась быстро, и не потому что Айрих и Ларн обладали прекрасными умениями ведения боя, а они обладали, увы, но нет. Перекос сил произошел в тот момент, когда посреди комнате материализовался розовый проем, а из него вышел Хааш. Он был зол, грозен и сломлен.

Хааш совсем не ожидал, что его ученик, его воспитанник, его приемник — двуличный предатель способный причинить вред хрупкому детенышу. И эта дыра, образовавшаяся у него в груди после предательства, без прикрас отражалась на его лице.

По мановению руки Хааша абсолютно все замерли. В полном оцепенении я наблюдала, как главный мастер Совета Колдовства медленно приблизился к замершему Киарану. Хааш очень долго всматривался в глаза своего воспитанника, в его лицо, он искал тот малюсенький шанс простить предателя, и понять, зачем же Киаран покусился на самое святое, был ли он под чарами или же были еще какие-либо причины, вынудившие его на низкое преступление. Однако, по печальным глазам ящера было видно, что он не находил весомых оправданий для Киарана.

Хааш что-то прошептал и коснулся большим пальцем центра лба Киарана. Место прикосновения озарилось зеленым светом и из него стали вылетать зеленые же искорки. Одна за одной крупинки магии покидали тело Киарана, опустошая его внутренний резерв, раз и навсегда.

Лицо предателя ничего не выражало, но это было влиянием Хааша. Я успела заметить, как по щеке славолюбивого гордеца скатилась бисеринка-слеза. После того как последняя магическая искорка вылетела, уже бессознательный Киаран свалился на пол.

Настала очередь возмездия еще одной предательницы из совета мастеров. Хааш направился к Альноре, в ее глазах был виден неподдельный ужас, слезы страха и непримирения струились по ее щекам. Хааш без задержек повторил процедуру извлечения силы из тела Альноры, коснувшись ее лба. И как только последняя небесно-голубая крупинка испустилась, Альнора без чувств упала к ногам главного мастера.

Еще одно движение руки Хааша и ко всем нам вернулась способность двигаться. Я чуть ли не повторила падение за парочкой злоумышленников, но меня успел подхватить, неизвестно откуда взявшийся, Айрих. Он стиснул меня в таких железных объятиях, что лишил меня возможности дышать, я даже начала стучать по его спине, чтобы отпустил скорее и позволил добыть столь необходимый для жизни кислород.

— О, Великая Азалия, я буду молиться тебе, что подобный страх я испытываю в последний раз. — проговорил любимый Айрих и ослабил свою хватку. Моя дыхательная функция успешно возобновилась.

— Со мной все в порядке, Айрих. — улыбаясь, прошептала я и увидела приближающегося Грозного. Я вывернулась из мужских рук, но хвост остался оплетенным вокруг талии. Айрих должен был чувствовать меня хотя бы хвостом. Он был сильно обеспокоен, поэтому пятая конечность осталась со мной.

— Спасибо, Грозный! Это же твой щит меня спас? — обратилась я к моему защитнику.

Мои благодарности были Грозному не нужны, он сразу стал докладывать мне абсолютно все, что знал. Он рассказал, что сумел освободиться от воздействия Ириса и Альноры с помощью книги и моей своевременной подпитки. Обезвредив магическое экспериментальное создание с частичкой души предыдущей ведающей, Грозный отправился на поиски телохранителей — без них благополучное освобождение хозяйки было менее успешным.

Айриха и Ларна волк легко обнаружил в другой спальне, крепко спящими. Это было действие снотворного, что было добавлено в воду для омовения. Еда и вода подвергалась тщательной провекрокой братьями, а вот вода для мытья… Кто бы мог подумать, сколь изощренные идеи посещали голову Альноры. С запоздалой реакцией, ибо оно действовало через кожу, Айрих и Ларн заснули с расчетом на то, что без посторонней помощи они бы никогда не проснулись.

Волк смог вывести токсин из организма обоих братьев, правда, с кровью, но алой жидкости хвостатые потеряли не так много, чтобы это могло значительно повлиять на их самочувствие. Приготовившись и вооружившись, они отправились на мои поиски. Грозный привел их к хижине. Для захвата им требовалось дождаться правильного момента, а волк все это время держал наготове защитное заклинание, и стоило блондинке с «голубой» кровью основоположника сделать свой шаг, как все пришло в действие.

Грозный несколько раз мне повторил, что удача преследовала их и меня, и Хааш оказался пиком этой удачи.

— Василиса, — обратился ко мне негласная глава Совета Мастеров Колдовства, — я понимаю, что после всеобщего потрясения сейчас неподходящее время, но, прошу тебя, Василиса, не могла бы ты хотя бы попробовать вернуть мне дочь, пожалуйста. Ожидание измучило всех нас…

— Я согласна! — кивнув, ответила я без промедления.

Я была полностью с ним согласна — следовало сделать то, для чего мы собрались в этой уставленной цветами сожаления комнате, как можно скорее.

Я сама хотела быстрее оказаться в доме, что вздыхал, с дочерью, что я любила больше всего на свете, с мужчиной, без которого жить я больше не могла.

За мной остался последний и главный ход.